Сталин. Жизнь и наследие - Глава двенадцатая

Глава двенадцатая

 

Поскольку в предыдущей главе речь шла почти исключительно о столкновениях с оппозицией в партии, у читателя могло сложиться впечатление, что борьба с различными уклонениями от ленинизма и была главным, основным занятием Генерального секретаря в середине 20-х годов. Но именно в том-то и состояла трудность этой борьбы, что вести ее приходилось одновременно с напряженнейшей работой: сначала по восстановлению народного хозяйства, а затем в период коренной его реконструкции.

Отвергая старые пути индустриализации, Сталин говорил, что в конкретных условиях 20-х годов у нашей страны была только одна возможность:

      - Остается новый путь развития, путь, не изведанный еще полностью другими странами, путь развития крупной промышленности без кредитов извне, путь индустриализации страны без обязательного притока иностранного капитала... ¹.

В конце 1925 и начале 1926 года страна переживала хозяйственные затруднения. Одна из причин этого состояла в том, что по инициативе знакомых нам уже лиц - видных оппозиционеров (Каменева, занимавшего тогда пост председателя СТО; Пятакова - заместителя председателя ВСНХ и Сокольникова - наркома торговли - был составлен и введен в действие раздутый план развертывания промышленности, сопровождаемый значительным увеличением объема хлебозаготовок. Хлеб предполагалось вывезти за границу и обеспечить этим импорт сырья, промтоваров, оборудования. Но выполнить план хлебозаготовок не удалось, и вместо зерна пришлось вывозить золото - надо было оплатить сделанные ранее заказы. Становилось очевидным: коренной причиной трудностей страны была ее экономическая зависимость от внешней торговли. Выход мог быть только в реконструкции самого народного хозяйства.

XIV съезд партии провозгласил курс на индустриализацию СССР. Теперь вплотную вставал вопрос: на какие средства вести индустриальное строительство. Советская страна не могла рассчитывать на займы от капиталистических государств; не было у нее и других, обычных для индустриализации капиталистических стран, путей. Вопрос об источниках накоплений был одним из самых горячо обсуждаемых на апрельском (1926 года) Пленуме ЦК. Лидеры оппозиционеров яростно атаковали линию партии, но получили достойный отпор. Дзержинский, к примеру, очень резко отчитал Троцкого и его сторонников, демагогически кричавших, что "нет поворота к индустриализации".

В речи 9 апреля 1926 года на Пленуме Сталин решительно отверг "поправки" Троцкого и Каменева к резолюции Политбюро, разоблачил намерения Троцкого "забегать" вперед.

      - Можно ли, - говорил он, - отставать от хода развития промышленности при постройке плана? Нет, нельзя. Можно ли забегать вперед, не считаясь со средствами? Нет, нельзя. Нужно идти в уровень, не отрывая индустрию от сельского хозяйства... Троцкий характеризует планирование наших центральных органов как хвостизм, как теорию отставания. Неверно, что планы наших центральных органов всегда и везде отставали от промышленности... Если планирование наших центральных органов является хвостизмом, тогда планирование Троцкого следовало бы назвать авантюристическим или романтическим. Строить раздутые планы, не считаясь со средствами, отвлекаясь от наших возможностей, это значит впадать в авантюризм или романтизм...

В этом месте Пятаков бросил реплику:

      - Скажи, чем я страдаю?

      - И тем, и другим, - ответствовал Сталин... Пленум отверг "поправки" оппозиционеров. Огромная страна стала строить. В разных концах ее, один за другим, начиналось сооружение крупнейших предприятий.

12 июля 1926 года в степи под Сталинградом был заложен тракторный завод.

8 марта 1927 года у Днепровских порогов началось сооружение крупнейшей в Европе гидроэлектростанции.

В степях Казахстана шло строительство Туркестано-Сибирской железной дороги.

В Ростове-на-Дону - огромного завода сельскохозяйственных машин.

Велись проектные, подготовительные работы к созданию трех крупнейших металлургических заводов - Магнитогорского, Кузнецкого и Криворожского.

Сталин внес немалый вклад в определение курса развития народного хозяйства страны.

Вот он 9 июня 1925 года отвечает в Свердловском университете на такой важный вопрос: "Возможно ли развитие крупной советской промышленности в условиях капиталистического окружения без кредитов извне?"

      - Да, возможно. Дело это будет сопряжено с большими трудностями, придется при этом пережить тяжелые испытания, но индустриализацию нашей страны без кредитов извне мы все же можем провести, несмотря на все эти затруднения...

15 января 1928 года Сталин выехал в Сибирь. В Новосибирске, Барнауле, Рубцовске, Омске он знакомился с ходом хлебозаготовок, выступал на собраниях коммунистов.

В Рубцовске собрались в просторном, хорошо протопленном зале. Набилось людей до отказа; опоздавшие протискивались прямо в тулупах, валенках и шапках.

В президиум Сталин не пошел. Одетый в свой обычный китель и белые бурки, он сидел сбоку стола, несколько в стороне, пыхтел трубкой и читал какие-то бумага. Когда начались выступления с мест, Сталин поднялся и, прохаживаясь, продолжал курить. Казалось, он не очень-то и вслушивается, но по временам, жестом остановив говорившего, спрашивал, вставлял реплики, делал тут же короткие выводы. Заинтересовавшись чем-то в сообщении, Сталин просил высказаться то кооператоров, то финансовых работников, то заготовителей.

Это не было похоже на заседание, к которым привыкли присутствующие. Сталин незаметно и умело овладел беседой, направляя внимание к самому главному - как взять хлеб при сложившихся в деревне обстоятельствах. Собрание подчинилось его воле, не было болтовни, многословия, каждый старался говорить и отвечать коротко, ясно. В заключение Сталин потребовал от местных руководителей выполнения хлебозаготовок, тем более что урожай был очень хорошим. Сталин подчеркивал в выступлениях: раз кулаки пытаются вздуть хлебные цены вдвое и втрое, то как спекулянтов их следует привлекать к ответственности по статье 107 Уголовного кодекса. На высказан- ные местными работниками сомнения в целесообразности этой меры Сталин ответил весьма резко:

      - Вы говорите, что применение к кулакам сто седьмой статьи есть чрезвычайная мера, что оно не дает хороших результатов, что оно ухудшит положение в деревне. Особенно настаивает на этом товарищ Загуменный. Допустим, что это будет чрезвычайная мера. Что же из этого следует? Почему применение сто седьмой статьи в других краях и областях дало великолепные результаты, сплотило трудовое крестьянство вокруг Советской власти и улучшило положение в деревне, а у вас, в Сибири, оно должно дать якобы плохие результаты и ухудшить положение? Почему, на каком основании?

Разумеется, Сталин не думал, что чрезвычайные меры могут навсегда решить дело.

      - ...Нет гарантий, - продолжал он, - что саботаж хлебозаготовок со стороны кулаков не повторится в будущем году. Более того, можно с уверенностью сказать, что пока существуют кулаки, будет существовать и саботаж хлебозаготовок. Чтобы поставить хлебозаготовки на более или менее удовлетворительную основу, нужны другие меры. Какие именно меры? Я имею в виду развертывание строительства колхозов и совхозов... ².

Против курса партии на коллективизацию ополчились Бухарин и его сторонники. При рассмотрении в ЦК вопросов хозяйственной политики Бухарин, Томский, Рыков все чаще выступали с предложениями, противоречащими решениям XV съезда: то они предлагали сократить ассигнования на колхозное строительство, то ограничить развитие металлургии и машиностроения... В письмах и заявлениях правые стали утверждать, что в своей практической деятельности ЦК "дезорганизует" партию.

Среди руководящих работников Московского комитета ВКП(б) правые имели довольно много сторонников: секретари МК Н.А. Угланов, В.А. Котов, члены бюро МК Г.С. Мороз, Н.Н. Мандельштам, секретари райкомов М. Н. Рютин, М. А. Пеньков и некоторые другие ходили в правых. Вокруг Бухарина сгруппировалась так называемая "школа молодых профессоров". Астров, Марецкий, Слепков, Гольденберг, Зайцев, Айхенвальд, Цейтлин, пользуясь тем, что Бухарин был ответственным редактором "Правды", со страниц центрального органа партии популяризировали идеи Бухарина. Особенно активен был Угланов. Используя свое положение кандидата в члены Политбюро и секретаря МК, он в докладах и выступлениях настойчиво распространял идеологию правого уклона. При встречах с руководящими деятелями ЦК правые стремились информировать их о настроении рабочего класса в выгодном для себя духе.

В марте 1928 года Угланов, Уханов, Михайлов встретились в ЦК со Сталиным. В беседе правые пытались навязать свои взгляды и предложения по основным направлениям текущей политики партии: о темпах индустриализации, о соотношении между легкой и тяжелой промышленностью, о социалистическом преобразовании сельского хозяйства, наступлении на кулака и частных предпринимателей в городах и т.п. Сталин, выслушав внимательно их всех, дал разъяснения Угланову и его спутникам. Такая встреча не была единичной, но никакие разъяснения не помогали.

Наметившиеся разногласия дали знать о себе и на Пленуме ЦК в апреле 1928 года. Если большинство членов ЦК считали, что затруднения в стране имели социально-экономические причины, а промахи в планировании только осложняли положение, то Рыков, Томский, Угланов настаивали: трудности - следствие неправильной политики, ошибок руководителей, прежде всего - Генерального секретаря.

Не желая обострять расхождения, большинство ЦК не стремилось к открытой полемике. Поэтому и Сталин в докладе об итогах Пленума на собрании актива Московской организации 13 апреля воздержался от упоминаний фамилий. Но в докладе имелось немало мест, обращенных прямо против уклонистов. Так, говоря о необходимости борьбы с кулаками, Сталин подчеркнул:

      - Я знаю, что некоторые товарищи не вполне охотно при-емлют этот лозунг. Странно было бы думать, что союз рабочих и крестьян в условиях упрочившейся диктатуры пролетариата означает союз рабочих со всем крестьянством, в том числе и кулачеством. Нет, товарищи, мы такого союза не проповедуем и проповедовать не можем. В обстановке диктатуры пролетариата, при условии упрочения власти рабочего класса союз рабочего класса с крестьянством означает опору на бедноту, союз с середняком, борьбу с кулачеством. Кто думает, что союз с крестьянством при наших условиях означает союз с кулаком, тот не имеет ничего общего с ленинизмом. Кто думает вести в деревне такую политику, которая всем понравится, и богатым и бедным, тот не марксист, а дурак, ибо такой политики не существует в природе, товарищи. (Смех и аплодисменты.) Наша политика есть политика классовая... ³.

И в этом случае Сталин выразил, и очень четко, то настроение, которое всегда господствовало среди марксистов: против зажиточных крестьян надо вести классовую борьбу, применяя и Уголовный кодекс. Вскоре этот тезис получит широкое распространение и на практике приведет к тем репрессиям, от которых пострадало очень большое количество русских крестьян

Необходимо упомянуть, что большой раздел этой речи был отведен самокритике - как средству преодоления ошибок и недостатков. Сталин рассмотрел несколько обстоятельств, побуждающих партию шире употреблять это оружие.

      - Наконец, - говорил он, - есть еще одно обстоятельство, толкающее нас к самокритике. Я имею в виду вопрос о массах и вождях. За последнее время у нас стали создаваться некоторые своеобразные отношения между вождями и массами. С одной стороны, у нас выделилась, исторически создалась группа руководителей, авторитет которых поднимается все выше и выше и которая становится почти что недосягаемой для масс. С другой стороны, массы рабочего класса, прежде всего, массы трудящихся вообще поднимаются вверх чрезвычайно медленно, они начинают смотреть на вождей снизу вверх, зажмурив глаза, и нередко боятся критиковать своих вождей...

После апрельского Пленума 1928 года правые усилили атаки на линию партии. Дважды, в мае и июне, Бухарин направлял в ЦК, Сталину, письма, в которых выражал свое несогласие с курсом партии на индустриализацию и коллективизацию. 15 июня активный сторонник правых, заместитель наркома финансов М. И. Фрумкин направил членам Политбюро письмо, где в обобщенном виде нашла выражение политическая линия правых. По поручению Политбюро ответ Фрумкину дал Сталин. По пунктам разобрав обвинения, выдвинутые оппозиционером, Сталин показал их беспочвенность. В конце июля Политбюро одобрило текст ответа.

На состоявшемся в начале июля Пленуме ЦК правые действовали очень активно, но успеха не имели. Характерно, что в это время Бухарин тайком, в сопровождении Сокольникова, с ведома Рыкова и Томского, вел переговоры с только что восстановленным в партии Каменевым о повороте в политике ЦК и соответствующем изменении состава Политбюро. Об этих переговорах ЦК стало известно гораздо позднее - в январе 1929 года. Сам факт был убийственным для репутации Бухарина и К°: в борьбе с ЦК правые готовы были вступить в блок с троцкистами, которых совсем недавно и громогласно обвиняли во всех смертных грехах.

Осенью 1928 года разногласия обострились. В Политбюро они особенно проявились при подготовке резолюции к предстоящему Пленуму ЦК о контрольных цифрах на 1928/29 хозяйственный год. Комиссия в составе Бухарина, Кржижановского, Куйбышева, Микояна, Орджоникидзе, Рыкова и Сталина работала над проектом резолюции около десяти дней. Бухарин и Рыков рьяно отстаивали свои взгляды на положение в сельском хозяйстве. Когда же они убедились, что их требования не будут выполнены, то вместе с Томским подали заявление об уходе с занимаемых постов: редактора "Правды" и секре таря Исполкома Коминтерна, председателя СНК СССР, председателя ВЦСПС.

На Пленуме в ноябре 1928 года правые продолжали навязывать партии свой курс. Рыков - докладчик - не решался открыто выступить за сокращение ассигнований на развитие промышленности, но настойчиво проталкивал мысль о нереальности контрольных цифр. Он же и Фрумкин заявляли, что подъем сельскохозяйственного производства возможен лишь на основе индивидуального крестьянского хозяйства и т. д.... Пленум отверг установки правых и подтвердил курс на коллективизацию.

Участники Пленума пришли к мнению: оформившийся в партии правый уклон был для нее в тот момент самым опасным. Сталин с издевкой продемонстрировал разницу платформ "левых" и правых:

      - Если, например, правые говорят: "Не надо было строить Днепрострой", а "левые", наоборот, возражают: "Что нам один Днепрострой, подавайте нам каждый год по Днепрострою" (смех), - то надо признать, что разница, очевидно, есть.

Если правые говорят: "Не тронь кулака, дай ему свободно развиваться", а "левые", наоборот, возражают: "Бей не только кулака, но и середняка, потому что он такой же частный собственник, как и кулак", - то надо признать, что разница, очевидно, есть.

Если правые говорят: "Наступили трудности, не пора ли спасовать", а "левые", наоборот, возражают: "Что нам трудности, чихать нам на ваши трудности, - летим вовсю вперед" (смех), - то надо признать, что разница, очевидно, есть... ⁴.

В конце января 1929 года ЦК стало известно о переговорах Каменева и Бухарина. 30 января Политбюро и Президиум ЦКК потребовали от Бухарина объяснений. Вместо этого он выступил с заявлением, в котором обвинял ЦК в "военно-феодальной эксплуатации крестьянства"...

      - Жалуются на "проработку", - говорил Сталин. - Но эти жалобы белыми нитками шиты. Если Бухарин имеет право писать несуразную антипартийную статью вроде "Заметки экономиста", то члены партии тем более имеют право критиковать такую статью. Если Бухарин и Томский дают себе право нарушать постановление ЦК, упорно отказываясь работать на порученных им постах, то члены партии тем более имеют право критиковать подобное их поведение. Если это называется "проработкой", то пусть объяснят нам, как они понимают тогда лозунг самокритики, внутрипартийной демократии и так далее.

Говорят, что Ленин наверняка поступил бы мягче, чем теперь поступает ЦК в отношении Томского и Бухарина. Это совершенно неверно. Сейчас дело обстоит так, что два члена По литбюро систематически нарушают решения ЦК, упорно отказываясь остаться на тех постах, которые им предоставлены партией, а ЦК партии, вместо того чтобы наказать их, вот уже два месяца уговаривает их остаться на своих постах. А как поступал Ленин в таких случаях, - припомните-ка. Разве не помните, что товарищ Ленин из-за одной маленькой ошибки со стороны Томского угнал его в Туркестан. Томский бросил с места:

      - При благосклонном содействии Зиновьева и отчасти твоем!

      - Если ты хочешь сказать, - отпарировал Сталин, - что Ленина можно было убедить в чем-нибудь, в чем он сам не был убежден, то это может вызвать лишь смех...

Окончательное политическое поражение правой оппозиции последовало на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК 16 - 23 апреля 1929 года. Присутствующие - более 300 человек - внимательно рассмотрели все документы и материалы о положении в партии. Андреев, Ворошилов, Киров, Куйбышев, Орджоникидзе, Рудзутак и многие другие в выступлениях говорили о сущности правого уклона. 22 апреля с большой речью выступил и Сталин. Начал он так:

      - Товарищи! Я не буду касаться личного момента, хотя личный момент в речах некоторых товарищей из группы Бухарина играл довольно внушительную роль. Не буду касаться, так как личный момент есть мелочь, а на мелочах не стоит останавливаться. Бухарин говорил о личной переписке со мной. Он прочитал несколько писем, из которых видно, что мы, вчера еще личные друзья, теперь расходимся с ним в политике. Те же нотки сквозили в речах Угланова и Томского. Дескать, как же так: мы - старые большевики, и вдруг расхождения между нами, друг друга уважать не умеем.

Я думаю, что все эти сетования и вопли не стоят ломаного гроша. У нас не семейный кружок, не артель личных друзей, а политическая партия рабочего класса. Нельзя допускать, чтобы интересы личной дружбы ставились выше интересов дела ⁵.

На XVI партконференции пятилетний план был одобрен в "оптимальном" варианте. Окончательно его утвердил V съезд Советов в мае 1929 года.

Собственно, выполнение пятилетки шло с 1 октября 1928 года. Вскоре жизнь показала, что задания пятилетки, представлявшиеся правым оппортунистам нереальными, могут быть и перевыполнены. На заводах и фабриках, на транспорте и в шахтах - повсюду трудовой подъем был настолько велик, что к августу - сентябрю 1929 года стало ясно: промышленность перевыполнит план 1928/29 года, план первого года пятилетки *⁶.

Уверенность в том, что промышленность СССР выполнит задание пятилетнего плана, еще более увеличивала озабоченность руководящих и партийных работников отставанием сельского хозяйства. Самым уязвимым местом в сельском хозяйстве была зерновая отрасль.

Во второй половине 1929 года вступление крестьян в колхозы приняло широкий размах и в ряде мест на практике стало перерастать в сплошную коллективизацию целых районов. Год этот вошел в историю нашей страны, как год великого перелома, коренных изменений жизни деревни. Статья Сталина, опубликованная к двенадцатой годовщине Октября, так и называлась "Год великого перелома". Сталин писал о переломе в области производительности труда, о стремительном росте промышленного производства и особенно остановился на сельском хозяйстве. Он писал: "В чем состоит новое в нынешнем колхозном движении? Новое и решающее в нынешнем колхозном движении состоит в том, что в колхозы идут крестьяне не отдельными группами, как это имело место раньше, а целыми селами, волостями, районами, даже округами.

А что это значит? Это значит, что в колхозы пошел середняк. В этом основа того коренного перелома в развитии сельского хозяйства, который составляет важнейшее достижение Советской власти за истекший год" ⁷.

Современные исследователи колхозного движения считают необходимым поправить эту оценку Сталина указанием на тсг, что середняк осенью 1929 года пошел в колхоз "в ведущих зерновых областях". Несомненно, Сталин допустил некоторое преувеличение. Оно может быть понято, если вспомнить обстановку энтузиазма, которую создавало у партийных и советских работников массовое поступление крестьян в колхозы: им так хотелось, чтобы это серьезное и трудное дело шло как можно лучше! В разряд преувеличений, вызванных успехами, надо отнести и заявление Сталина в статье о полном подтверждении практикой "возможности и целесообразности организации крупных зерновых хозяйств в 40 - 50 тысяч гектаров". Последующая практика как раз и показала, что сельское хозяйство страны еще не готово по ряду причин для широкого распространения таких "зерновых фабрик".

Итоги первого года пятилетки были подведены на ноябрьском (1929 года) Пленуме ЦК ВКП(б). Проанализировав их, Центральный Комитет пришел к выводу, что "дело построения социализма в стране пролетарской диктатуры может быть проведено в исторически минимальные сроки".

Основное внимание на Пленуме уделялось сельскому хозяйству. Пленум решительно высказался за ускорение коллективизации. На это были ориентированы партийные организации. Несомненно, возможности более быстрого переустройства сельского хозяйства имелись.

Пленум предпринял организационные меры по укреплению руководства сельским хозяйством. Был создан новый государственный орган - Народный комиссариат земледелия во главе с Я.А. Яковлевым (Эпштейном). Одновременно принимались срочные меры по снабжению возникавших десятками тысяч колхозов материальными средствами и кадрами руководителей.

Здесь уместно сказать об отношении большевиков к основной массе русского населения - крестьянству. Все марксисты (а ленинцы старались быть правоверными марксистами) враждебно относились к "мелкобуржуазной стихии" (так они именовали крестьян) и в своих теоретических построениях рассуждали о том, как "пролетариям" надо обращаться с ними, когда "пролетарии" возглавят общество и станут "переделывать" его по своему усмотрению. На этот счет у Маркса, Энгельса и Ленина есть масса высказываний, неопровержимо свидетельствующих о том, что крестьянство, и прежде всего русское крестьянство, они ненавидели и намеревались обращаться с ним, не стесняясь в методах и прибегая к насилию. Уже в годы гражданской войны, когда большевики во главе с Лениным, Троцким, Зиновьевым, Бухариным и прочими "пролетариями" оказались у власти, они немало сделали, чтобы избавиться от русских крестьян.

Но Ленину не привелось долго "перестраивать" общество, на этом пути он сделал только первые шаги, хотя его действия обещали русским крестьянам в последующем далеко идущие и тяжкие итоги. Вышло так, что продолжать "преобразование" выпало Сталину.

Отступить от догмы, пойти каким-то иным путем, учитывавшим реальность, ему никто тогда, в середине - конце 20-х годов, не позволил бы: все его окружение, все эти "пролетарии" - Бухарины, Каменевы, Зиновьевы и прочие, люто ненавидели русское крестьянство, эту "мелкобуржуазную стихию", и с ними смыкалась, за ними следовала вся верхушка партии, привыкшая и готовая решать экономические неустройства методом насилия.

С 1926 - 1927 годов встал вопрос, как увеличить сельскохозяйственное производство. Это, во-первых. А во-вторых, как изъять у крестьян по возможности больше продовольствия? Марксистская "теория" подсказывала: путем обобществления средств производства, путем коллективизации, причем с при- менением насилия, если крестьяне не пожелают идти таким путем.

До революции Россия в большом и всевозрастающем количестве производила и вывозила за границу хлеб и другие продовольственные продукты; в 1914 - 1916 годах, во время тяжелейшей войны, Россия никак не голодала. В 1917 - 1919 годах, несмотря на гражданскую войну, хлеб в стране все еще имелся, все это показывало: ресурсы производства продуктов питания у нас в стране есть и будут возрастать при умелом использовании -хозяйственных расчетов. Но "теоретики" большевизма указывали только один путь - и Сталин пошел им.

У нас нет здесь возможности детально разбирать ход коллективизации. Можем только сказать, что это было тяжелейшее испытание для русского народа. Несомненно, весьма большое количество крестьян вольно или невольно сопротивлялось коллективизации, на что власть отвечала жестокими карами. Да и как тут было не сопротивляться, когда отбирают нажитое имущество, выселяют из родных мест, а если ты сопротивляешься или даже только можешь оказать сопротивление, то тебя отправляют в лагерь или расстреливают, ибо карательный аппарат государства поднаторел решать все просто - применять насилие во все возрастающих размерах, не останавливаясь ни перед чем. Несомненно, что Генеральный секретарь ВКП(б) очень способствовал такому ходу событий, и в этом одна из его главных, если не самая главная вина, в истории нашей страны, вина тем более тяжелая, что и по сию пору последствия коллективизации дают о себе знать.

Но было бы несправедливым не отметить, что определенное, и весьма существенное, количество крестьян приветствовало коллективизацию. В этом им способствовала умелая пропаганда, натравливавшая менее зажиточные слои крестьян на более состоятельных, ведь все так вроде бы просто: разделить землю поровну, и не будет кулаков, и все будут равны. А власти обещают к тому же скорое и всеобъемлющее улучшение жизни.

Роль Сталина, повторяем, была весьма существенной в коллективизации, но от точных и безукоризненных оценок ее приходится пока воздержаться, покуда не опубликованы основополагающие документы по этому вопросу и не проведены объективные исследования историков, ибо зарубежные исследования далеки от объективности. Порекомендуем читателям книгу Р. Конквеста "Жатва скорби" (Лондон, 1988), но должны предупредить, что это действительно очень скорбная книга. Точных цифр мы пока привести не в состоянии.

Во всяком случае были расстреляны или погибли в лагерях сотни тысяч крестьян, еще большее число их, достигающее 3,5 - 4 миллионов, были выселены из родных мест и терпели жестокие лишения, а то и гибли в ссылках и поселениях.

Еще гораздо большее количество крестьян бежало из деревни в города, чтобы стать рабочими, ибо города хоть как-то снабжались продовольствием, промышленными товарами.

В довершение всего в 1933 году в южной, наиболее урожайной части России разразился голод, унесший миллионы человеческих жизней, причем, если верить зарубежным исследователям, голод этот носил организованный характер. Почему Сталин допустил подобное уничтожение крестьян, ради чего он это делал - судить об этом ныне никто не в состоянии. Пусть будущие историки, вооруженные знанием документов (ибо архивы еще не разобраны), вынесут свои объективные суждения. Пока ограничимся итогом: коллективизация в России стоила нашей стране многих, слишком многих жертв.

Тут неизбежно возникает вопрос о личной ответственности Сталина. Бесспорно, его вина тут несомненна и ничем не оправдывается. Однако необходимо сделать некоторые уточнения, которые для многих покажутся неожиданными.

Известный писатель Василий Белов, знаток истории русского крестьянства, рассказывал одному из авторов этой книги, что еще в семидесятых годах ему удалось попасть в секретнейший отдел Центрального партийного архива, ибо там служил его земляк, бывший секретарь Вологодского обкома. Кое-что ему показали, но ссылаться на увиденные документы запретили. По утверждению Василия Ивановича, директивы насчет того, сколько в какой губернии имеется "кулаков" и "подкулачников" и как с ними надлежит поступать, присылались из Москвы по линии ОГПУ. Именно оттуда, а не по партийной линии.

Д. Волкогонов в своих работах (поистине клеветнических) привел тем не менее важные документы из "особой папки" ЦК. Вот один из них, посвященный коллективизации.

Директива карательных органов предписывала выселение или отправку в концлагерь по разным регионам следующего числа лиц (имелись в виду только главы семей, а ссьшали чаще всего всю семью). Итак:

Регион	Концлагерь	Высылка
Средняя Волга	3-4	8-10
Северный Кавказ	6-8	20
Украина	15	30-35
Центрально-Черноземная область	3-5	10-15
Нижняя Волга	4-6	10-15
Белоруссия	4-5	6-7
Урал	4-5	10-15
Казахстан	5-6	10-15

(в тысячах чел.)

Давние наблюдения В. Белова, таким образом, нашли наконец документальное подтверждение.

И последнее, самое главное. В начале 30-х годов Сталин был отнюдь не всевластен, каковым он сделался к концу этого десятилетия. Против него были настроены многие видные деятели в партии и правительстве. Он не мог ждать полной поддержки от колеблющихся товарищей по Политбюро, каковыми следует считать Орджоникидзе, Косиора, Постышева, Рудзутака, некоторых иных. Теперь ясно, что свою особую игру вел темный Ягода и его присные. Никто не снимет ответственности Сталина за крестьянские муки, но объективную картину представить необходимо.

Следует назвать и субъективные ошибки Сталина. Он, Генеральный секретарь ЦК ВКП(б), обязан был всегда находиться в курсе дела. Вроде бы так оно и было: Сталину, с интервалом в пять-шесть дней, направлялись сводки о ходе коллективизации и ликвидации кулачества как класса; на имя Сталина в конце 1929 - начале 1930 года поступило около 50 тысяч писем, в которых говорилось о неблагополучии на местах. Будучи информирован, Генеральный секретарь должен был, несомненно, действовать быстрее и употреблять решительнее свой авторитет в партии.

Но так же несомненно, что когда вину за ошибки возлагали исключительно на Сталина (а также на Молотова и Кагановича), не было приведено ни одного документа, в котором бы Сталин требовал форсировать темпы коллективизации и тем более призывал бы к крайностям, перегибам и т. д.. Напротив, известно немало документов, написанных Сталиным или разработанных при его личном участии и свидетельствующих об обратном.

Так, 30 января 1930 года крайкомам и обкомам ВКП(б) зерновых районов страны была направлена директива ЦК за подписью Сталина, в которой местных работников предупреждали: "С мест получаются сведения, говорящие о том, что организации в ряде районов бросили дело коллективизации и сосредоточили свои усилия на раскулачивании. ЦК разъясняет, что такая политика в корне неправильна. ЦК указывает, что политика партии состоит не в голом раскулачивании, а в развитии колхозного движения, результатом и частью которого является раскулачивание. ЦК требует, чтобы раскулачивание не проводилось вне связи с ростом колхозного движения, чтобы центр тяжести был перенесен на строительство новых колхозов, опирающееся на действительно массовое движение бедноты и середняков. ЦК напоминает, что только такая установка обеспечивает правильное проведение политики партии".

2 марта 1930 года была опубликована знаменитая статья "Головокружение от успехов", в которой допущенные ошибки и перегибы резко осуждались.

В тот же день был опубликован примерный устав сельскохозяйственной артели, в разработке которого Сталин непосредст- венно участвовал. 14 марта ЦК ВКП(б) принял постановление "О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении". 3 апреля по решению ЦК в печати была опубликована новая статья Сталина "Ответ товарищам колхозникам". В ней доходчиво и популярно разъяснялись важнейшие вопросы колхозной политики партии, открыто и прямо говорилось о допущенных ошибках и о том, как партия намерена исправлять их и исправляет. В статье был и такой абзац: "Главное дело состоит здесь в том, чтобы проявить мужество, признать свои ошибки и найти в себе силы ликвидировать их в кратчайший срок. Боязнь признать свои ошибки после упоения недавними успехами, боязнь самокритики, нежелание исправлять ошибки быстро и решительно - в этом главная трудность".

Впечатляющими были итоги первых полутора лет пятилетки. Об этом Сталин говорил в Политическом отчете ЦК на XVI съезде партии, начавшемся 26 июня 1930 года.

Оппозиции на съезде не было. Выступавшие с покаянными речами Бухарин, Томский, Рыков, однако, формально отнеслись к признанию своих политических ошибок, не подтвердили делами словесный отказ от правооппортунистической платформы. Поэтому в выступлениях ряда делегатов - Кирова, Орджоникидзе, Постышева - поведение лидеров правого уклона резко критиковалось. В заключительном слове 2 июля подробно говорил об этом же и Сталин. Настроение у него было хорошее. В лидерах правого уклона Сталин склонен был видеть черты чеховского "человека в футляре".

      - Особенно смешные формы принимают у них эти черты человека в футляре при проявлении трудностей, при проявлении малейшей тучки на горизонте. Появилась у нас где-либо трудность, загвоздка, - они уже в тревоге: как бы чего не вышло. Зашуршал где-либо таракан, не успев еще вылезть как следует из норы, - а они уже шарахаются назад, приходят в ужас и начинают вопить о катастрофе, о гибели Советской власти. (Общий хохот.)

Мы успокаиваем их и стараемся убедить, что тут нет еще ничего опасного, что это всего-навсего таракан, которого не следует бояться. Куда там! Они продолжают вопить свое: "Как так таракан? Это не таракан, а тысяча разъяренных зверей! Это не таракан, а пропасть, гибель Советской власти..." И - пошла писать губерния... Бухарин пишет поэтому тезисы и посылает их в ЦК, утверждая, что политика ЦК довела страну до гибели, что Советская власть наверняка погибнет, если не сейчас, то по крайней мере через месяц. Рыков присоединяется к тезисам Бухарина, оговариваясь, однако, что у него имеется серьезнейшее разногласие с Бухариным, состоящее в том, что Советская власть погибнет, по его мнению, не через месяц, а через месяц и два дня. (Общий хохот.) Томский присоединяется к Бухарину и Рыкову, но протестует против того, что они не сумели обой- тись без документа, за который придется потом отвечать: "Сколько раз я вам говорил, - делайте, что хотите, но не оставляйте документов, не оставляйте следов". (Гомерический хохот всего зала. Продолжительные аплодисменты.)... ⁸

Ну, а спустя еще полгода стало ясно, что в развитии промышленности имеются изъяны. План на 1930 год не был выполнен. Одна из причин этого - отставание от возросших требований уровня хозяйственного руководства. Многие хозяйственники слабо разбирались в производстве, предполагая, что техникой должны заниматься "спецы", а дело хозяйственников - "общее руководство".

      - Что значит руководить производством? - спрашивал Сталин. <...> - У нас нередко думают, что руководить - это значит подписывать бумаги, приказы. Это печально, но это факт. Иногда невольно вспоминаешь помпадуров Щедрина. Помните, как помпадурша поучала молодого помпадура: не ломай голову над наукой, не вникай в дело, пусть другие занимаются этим, не твое это дело, - твое дело подписывать бумаги. Надо признать, к стыду нашему, что и среди нас, большевиков, есть немало таких <...> Хотите ли, чтобы наше социалистическое отечество было побито и чтобы оно утеряло свою независимость? Но если этого не хотите, вы должны в кратчайший срок ликвидировать его отсталость и развить настоящие большевистские темпы в деле строительства его социалистического хозяйства. Других путей нет...

И Сталин обронил чеканную мысль:

      - Мы отстали от передовых стран на 50 - 100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут... ⁹

Заметим: именно к тому времени относятся "шахтинское дело" и процесс "Промпартии" - так называемые "вредительские" процессы, сфабрикованные ОГПУ в 1928 - 1930 годах, на которых большое количество "буржуазных специалистов" обвиняли в устройстве актов саботажа в промышленности и строительстве. После этих процессов по всей стране распространилось избиение "старых специалистов". Процессы эти были как бы прелюдией к знаменитым процессам "старых большевиков" в середине 30-х годов.

Дел у народа было много. Строились Сталинградский и Харьковский тракторные заводы, Нижегородский и Московский автомобильные, Магнитогорский и Кузнецкий металлургические комбинаты, Уральский и Новокраматорский машиностроительные гиганты, Бобриковский и Березниковский химкомбинаты, Первый московский подшипниковый завод, Днеп- рогэс и многие, многие другие объекты. Почти каждый из них знаменовал рождение нового производства, был основой для технического перевооружения других отраслей народного хозяйства. Всего же за первую пятилетку было построено 1500 крупных промышленных предприятий. В 30-е годы закладывались основы нынешнего индустриального могущества нашей страны.

История не знала подобного размаха строительства. Но оно требовало гигантских сил и материальных средств, а страна наша была еще бедна. Одновременно с созданием и стремительным ростом тяжелой индустрии не было возможности для развития легкой и пищевой промышленности, чтобы производить много товаров народного потребления. Страна жила трудно: не хватало жилищ, одежды, обуви, нередки были продовольственные затруднения, пришлось даже ввести карточки на продукты питания. На стройках рабочие жили во временных бараках, палатках, землянках. Далеко не везде было налажено медицинское, коммунальное, культурно-бытовое обслуживание трудящихся...

И все же люди строили. Не было времени ждать, не было возможности гармонично, равномерно расширять все отрасли промышленности. Сама же по себе задача - строительство социализма - была колоссальной и, что не менее важно, - неслыханной, невиданной. Наш народ шел по пути, которым до него не ходил никто, и на этом пути его ждали немалые испытания. Может, другой народ испугался бы, стал бы искать путей "протоптанных и легких". Но не наш народ...

Итоги были подведены на Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 7 - 12 января 1933 года. Сталин выступал на Пленуме с большим докладом. Он говорил о достижениях в промышленности:

      - Добились ли мы победы в этой области?

Да, добились. И не только добились, а сделали больше, чем мы сами ожидали, чем могли ожидать самые горячие головы в нашей партии. Этого не отрицают теперь даже враги. Тем более не могут этого отрицать наши друзья.

У нас не было черной металлургии, основы индустриализации страны. У нас она есть теперь.

У нас не было тракторной промышленности. У нас она есть теперь.

У нас не было автомобильной промышленности. У нас она есть теперь.

У нас не было станкостроения. У нас оно есть теперь... ¹⁰

Имелись и отрицательные последствия, Генеральный секретарь не умалчивал о них. Да, верно, признавал он, общая программа пятилетки недовыполнена на шесть процентов, но тут же приводил убедительное объяснение: Советское правительство было вынуждено спешно переключить ряд заводов на производство современных орудий обороны, так как внешнеполитическая атмосфера складывалась крайне неблагоприятно. И все же темпы развития промышленности были исключительными.

Попытки свалить вину на крестьян, говорил Сталин, совершенно неправильны.

      - Я знаю целые группы колхозов, которые развиваются и процветают, аккуратно выполняют задания государства и крепнут в хозяйственном отношении изо дня в день. С другой стороны, я знаю и такие колхозы, расположенные по соседству с предыдущими колхозами, которые, несмотря на одинаковый с ними урожай и одинаковые с ними объективные условия, - чахнут и разлагаются. В чем причина? Причина в том, что первой группой колхозов руководят настоящие коммунисты, а второй группой руководят "шляпы", правда, с партийным билетом в кармане, но все же "шляпы"...

Не в крестьянах надо искать причину затруднений в хлебозаготовках, а в нас самих, в наших собственных рядах ¹¹.

Будет справедливо отметить, что сам Сталин далеко не всегда был склонен учитывать материальную заинтересованность крестьян-колхозников.

В начале 30-х годов в высказываниях ораторов, в заголовках газет и журналов фамилия Сталина стала встречаться все чаще и чаще, превращаясь в своего рода фетиш. Высказывания Сталина, подобные только что приведенному, были его инстинктивной и, представляется, искренней реакцией на славословия в его адрес. Несомненно, что и неумеренно хвалебные речи, и бесконечные аплодисменты, и крики "Да здравствует Сталин!" - он, человек трезвый и любивший шутку, поначалу воспринимал лишь как дань уважения, неотъемлемо принадлежащего не лично ему, Сталину, а посту в партии, который он занимал, посту Генерального секретаря ЦК ВКП(б). Но так же несомненно, что эти знаки уважения, благодарности, даже - восхищения были приятны ему и мало-помалу оставляли след в его душе. Со временем, от года к году, он привыкал ко всеобщему почитанию, стал принимать его как должное. Так начинал складываться феномен, получивший впоследствии название культа личности Сталина...

1 мая, как всегда, как обычно, Сталин присутствовал на параде войск Московского гарнизона и демонстрации трудящихся на Красной площади. Именно в 30-х годах парад стал традицией, и все, попадавшие тогда на площадь, искали глазами невысокую фигуру в серой шинели и фуражке среди стоявших на трибуне Мавзолея Ленина.

2 мая Сталин вместе с другими руководителями партии и правительства принимал в Кремле участников парада.

25 мая Сталин присутствовал на заключительном концерте 1-го Всесоюзного конкурса музыкантов-исполнителей в Большом зале Московской консерватории. На следующий день юные таланты, лауреаты этого конкурса - Буся Гольштейн, Арик Ка-план, Эмиль и Лиза Гилельсы, Миша Фихтенгольц - побывали в Кремле. Сталин, Молотов, Каганович около часа беседовали с ними.

Достаточно, кстати, только перечислить эти фамилии, чтобы удостовериться: нет никаких оснований для распространения бытующих и поныне утверждений о "дискриминации" якобы талантливых людей по национальному признаку: все эти юные таланты - евреи, многие из них получили известность не только в СССР, но и за рубежом.

12 июня состоялся парад физкультурников на Красной площади. Сталин присутствовал и на нем.

29 июня Сталин вместе с Молотовым, Ворошиловым и Орджоникидзе посетил художественную выставку "15 лет РККА". Работы художников-баталистов всегда интересовали Сталина, в особенности работы М.Б. Грекова - певца 1-й Конной армии.

18 июля Сталин и Ворошилов приехали в Ленинград и вместе с Кировым в тот же день на пароходе "Анохин" в сопровождении начальника ОГПУ Ягоды отбыли на Беломорско-Балтийский канал. Сооружение канала было одной из важнейших строек пятилетки: объект имел чрезвычайно важное значение и в народнохозяйственном, и в оборонном отношении. (Строительство оказалось предельно сложным, многотрудным. Была у него и еще одна особенность - велось строительство в основном силами людей, осужденных советским судом как по уголовным преступлениям, так и по политическим.)

Укреплением обороны страны непосредственно руководили видные деятели партии К. Е. Ворошилов, Г. К. Орджоникидзе, С. М. Киров, А. А. Жданов. Но совершенно особое место в этом отношении надо отвести тому вниманию, вернее будет сказать - пристрастию, с которым занимался оборонными делами Сталин.

На XVI съезде он говорил, что Советский Союз хочет мира и что Советское правительство будет вести мирную политику всеми средствами, но охотникам до чужих территорий следовало знать:

      - Ни одной пяди чужой земли не хотим. Но и своей земли, ни одного вершка не отдадим никому.

Зал встретил это заявление аплодисментами...

Вникать в конкретные вопросы, связанные с состоянием армии и оборонной промышленности, он стал в конце 20-х годов и постепенно, в весьма непродолжительный срок, приобрел в этой области познания, которые позволяли ему не только обос- нованно решать общие вопросы, связанные с обороной страны, но и вникать в подробности, обыкновенно интересующие только специалистов.

В июне 1935 года на одном из подмосковных полигонов в длинный ряд выстроились орудия, а около них - конструкторы. В назначенное время, даже немного раньше, на полигоне появилась группа людей: впереди шел Ворошилов в кожаном пальто, чуть позади - Сталин в своем сером макинтоше, фуражке и сапогах, рядом - Молотов в темном пальто и шляпе, за ними Орджоникидзе в фуражке защитного цвета со звездой и в сапогах, В. И. Межлаук в сером летнем пальто и такой же шляпе... Останавливаясь у каждого орудия, руководители партии и правительства слушали доклады конструкторов, задавали вопросы.

Доложил о своей Ф-22 и Грабин (по цвету окраски эта 76 миллиметровая пушка именовалась желтенькой). Доложил, как ему показалось, неудачно: чего-то не подчеркнул, чего-то не сказал вовсе. Затем перешли к полууниверсальной пушке К-25. Послушав объяснение, Сталин вдруг повернул назад, к Ф-22. Можно понять чувства конструктора:

"Я продолжал стоять в стороне от нашей пушки, но все мои недавние мысли мгновенно исчезли, меня стало занимать лишь то, что Сталин идет в мою сторону. Смотрю, Сталин подошел к дощечке, на которой были выписаны данные о нашей желтенькой, остановился и принялся знакомиться с ними. Вначале я все еще стоял в стороне, затем подошел к нему. Сталин продолжал знакомиться с данными, написанными на дощечке, а затем обратился ко мне и стал задавать вопросы. Его интересовала дальность стрельбы, действие всех типов снарядов по цели, бронепробиваемость, подвижность, вес пушки, численность орудийного расчета, справится ли расчет с пушкой на огневой позиции и многое другое. Я отвечал коротко и, как мне казалось, ясно. Долго длилась наша беседа, под конец Сталин сказал:

      - Красивая пушка, в нее можно влюбиться. Хорошо, что она и мощная и легкая".

Смотр продолжался долго, затем перешли к стрельбе. Пушка Грабина не подвела конструктора. А вот с универсальной пушкой И. А. Маханова расчету пришлось повозиться. Когда закончилась стрельба из последнего орудия, Сталин сказал "все", вышел из блиндажа и на ходу стал как бы думать вслух:

      " - Орудия хорошие, но их надо иметь больше, иметь много уже сегодня, а некоторые вопросы у нас еще не решены. Надо быстрее решать и не ошибиться бы при этом. Хорошо, что появились у нас свои кадры, правда, еще молодые, но они уже есть. Их надо растить. И появились заводы, способные изготовить любую пушку, но надо, чтобы они умели не одну только пушку изготовить, а много...

Мы с Махановым шли рядом с ним, я справа, а он слева, но ни я, ни он не промолвили ни слова - было ясно, что Сталин не с нами ведет этот разговор.

Потом он остановился. Остановились и мы и стали к нему вполоборота. Стояли молча. Сталин взялся правой рукой за ус и слегка его приподнял, а затем сказал нам:

      - Познакомьтесь друг с другом.

Мы в один голос ответили, что давно друг с другом знакомы.

      - Это я знаю, - сказал Сталин, - а вы при мне познакомьтесь.

Маханов взглянул на меня с приятной улыбкой, и мы пожали друг другу руки.

      - Ну, вот и хорошо, что вы при мне познакомились, - сказал Сталин.

Я не мог ничего понять.

Сталин обнял нас обоих за талии, и мы пошли по направлению к нашим пушкам. Через несколько шагов Сталин остановился, естественно, остановились и мы.

Обращаясь к Маханову, он сказал:

      - Товарищ Маханов, покритикуйте пушку Грабина. Вот этого ни один из нас не ожидал. Подумав, Маханов сказал:

      - О пушках Грабина ничего плохого не могу сказать. Не ожидал я такого ответа, даже удивился. Тогда Сталин обратился ко мне:

      - Товарищ Грабин, покритикуйте пушку Маханова. Собравшись с мыслями, я сказал, что универсальная пушка имеет три органических недостатка. Перечислил их и заключил:

      - Каждый из этих недостатков приводит к тому, что пушка без коренных переделок является непригодной для службы в армии.

Сказав это, я умолк. Молчали и Сталин с Махановым. Я не знал, как они отнесутся к моим словам, и испытывал некоторую душевную напряженность, но не жалел, что так сказал. "Если бы меня не спросили, я не сказал бы ничего, - рассуждал я мысленно, - ну, а раз спросили..."

Помолчав немного, Сталин сказал:

      - А теперь покритикуйте свои пушки.

Такого я уже совершенно не ожидал..."

Грабин нашел мужество охарактеризовать недостатки своих пушек. Это понравилось Сталину, и он тут же велел отправить Ф-22 на испытания в Ленинград, к тем самым сторонникам универсальной пушки!

На следующий день, 15 июня, в Кремле состоялось совещание; вел его Молотов. Собралось очень много и военных, и штатских. Один за другим выступавшие рекомендовали принять на вооружение универсальную пушку; за пушку Грабина высказались только несколько человек. Заседание затянулось, высту- пали по нескольку раз. Сталин все время расхаживал по залу, никого не перебивая, но часто останавливался за спиной у сидящих, в том числе у Грабина, и спрашивал, видимо, составляя собственное мнение. Наконец все выговорились. Молотов спросил, не желает ли кто еще высказаться. Грабин рассказывает:

"В зале было тихо. Сталин прохаживался, пальцем правой руки слегка касаясь уса. Затем он подошел к столу Молотова.

      - Я хочу сказать несколько слов.

Многие поднялись и подошли поближе. Я последовал их примеру, хотя сидел достаточно близко. Меня интересовало: что же он скажет по столь специфическому вопросу, который дебатируется уже несколько лет?

Манера Сталина говорить тихо, не спеша описана неоднократно. Казалось, каждое слово он мысленно взвешивает, а потом только произносит. Он сказал, что надо прекратить заниматься универсализмом. И добавил:

      - Это вредно.

Думаю, читатель поймет, какую бурю радости это вызвало в моей груди. Затем он добавил, что универсальная пушка не может все вопросы решать одинаково хорошо. Нужна дивизионная пушка специального назначения.

      - Отныне вы, товарищ Грабин, занимаетесь дивизионными пушками, а вы, товарищ Маханов, - зенитными. Пушку Грабина надо срочно испытать.

Речь была предельно ясной и короткой..."

Линия, принятая Советским правительством в развитии артиллерии, была совершенно правильной. К концу 30-х годов советская артиллерия стала мощной, имела в своем составе современные образцы всех типов.

Авиацию и авиаторов Сталин любил еще со времен гражданской войны. На смотре авиационной техники в 1932 году на Московском центральном аэродроме все присутствующие восхищались летными качествами истребителей И-5, развивавших немалую по тем временам скорость - 280 километров в час. Сталин же после осмотра сказал:

      - Это ничего. (Свидетеля, летчика-испытателя В. К. Кокки-наки особенно поразило это "ничего"). - Но нам нужны не эти самолеты. Надо, чтобы самолет давал четыреста километров в час...

И в 1933 - 1934 годах под руководством Н. Н. Поликарпова был создан истребитель-моноплан И-16 с убирающимися шасси и скоростью 460 километров в час!..

При решении тех или иных вопросов, связанных с авиацией (как и вообще всех дел, связанных с техникой), Сталин неизменно собирал специалистов на совет.

С.В. Ильюшин познакомился со Сталиным 5 августа 1933 года, когда его пригласили на дачу Сталина. Тут же были нарком военмор Ворошилов, начальник Главного управления авиапромышленности П. И. Баранов, начальник ВВС РККА Я. И. Ал-кснис, авиаконструктор А. Н. Туполев. Сразу же на веранде речь шла о выпуске летающих лодок. В основном говорили Ворошилов и Баранов, Сталин же слушал. Обсуждение затягивалось, и Сталин вдруг предложил:

      - Пойдемте лучше играть в городки...

Разделились: Сталин и Ворошилов против Ильюшина и Баранова. Несмотря на упорное сопротивление Ильюшина (Баранов больше мазал), победителями остались Сталин и Ворошилов.

В шесть часов пошли обедать. Но это был деловой обед; теперь Сталин задавал такие вопросы, что Ильюшину оставалось только изумляться: откуда Генеральный секретарь так знает авиацию? Зашла речь о мощных двигателях с воздушным охлаждением. Производство их в СССР не ладилось.

      - Нам надо такие двигатели иметь, - сказал Сталин. - Видно, что у нас с ними что-то не получается...

Баранов предложил купить лицензии у иностранных фирм. Сталин опросил всех присутствующих, и когда выяснилось, что мнение единогласно, тут же определил состав комиссии, которой предстоит закупать лицензию, и заключил:

      - Комиссии без лицензии не возвращаться...

Внимателен, можно сказать, нежен был Сталин с летчиками, в первую очередь с такими, как Валерий Чкалов.

Во время авиационного парада на летном поле Центрального аэродрома 2 мая 1935 года Сталин задержался у краснокрылого истребителя И-16. Чкалов, в летной куртке, шлеме и перчатках, стоял около машины. Ворошилов представил его Сталину, и Чкалов четко ответил на вопросы о самолете, в который он был влюблен. Видимо, Сталин уже знал летчика по рассказам. Внимательно выслушав его, спросил:

      - А почему вы не пользуетесь парашютом?

      - Я летаю на опытных, очень ценных машинах, - отвечал Чкалов. - Их надо беречь во что бы то ни стало. Вот и тянешь до аэродрома, стараешься спасти машину.

Сталин сказал серьезно:

      - Ваша жизнь дороже нам любой машины. Надо обязательно пользоваться парашютом, если есть необходимость!

К сожалению, Чкалов не прислушался к этому совету-приказанию: он продолжал при испытании самолетов искушать судьбу. 15 декабря 1938 года, стараясь спасти новый истребитель Поликарпова И-180, он не воспользовался парашютом и погиб. Но за эти три с половиной года Чкалов стал любимцем всей страны. Несомненно, Сталин испытывал особые чувства к этому беспредельно храброму и столь же преданному авиации человеку. Иначе нельзя понять, к примеру, следующее событие.

На приеме в Кремле Сталин подошел с рюмкой в руке к столу, за которым сидел Чкалов.

      - Хочу выпить за ваше здоровье, Валерий Павлович!

      - Спасибо, оно у меня и так прекрасное, - не стушевался Чкалов, более того. - Давайте лучше, Иосиф Виссарионович, выпьем за ваше здоровье!

В рюмочке Сталина был "Боржоми" или "Нарзан" - видно по пузырькам на стенках. Чкалов налил два фужера водки, взял у Сталина рюмку и, отдавая ему фужер, добавил:

      - Выпьем, Иосиф Виссарионович, на брудершафт!

Сталин едва пригубил, Чкалов же выпил все до дна, обнял Сталина за шею и начал целовать, к немалому беспокойству охраны...

Большим испытанием для летчиков и машин того времени были полеты в арктических областях нашей страны. Без таких полетов невозможно освоение этих отдаленных окраин. В годы довоенных пятилеток стало явью освоение Северного морского пути - давняя мечта многих передовых русских людей. 14 декабря 1932 года в Политбюро слушали доклад О. Ю. Шмидта, начальника экспедиции на "Сибирякове", прошедшем за одну навигацию Северным морским путем. Сталин засыпал докладчика вопросами:

      - Какие корабли могут пройти Северным морским путем?

      - А миноносец пройдет?

      - А подводная лодка?

      - Сможем ли мы снабжать золотые прииски, расположенные на Севере?

      - Как нужно организовать дело?

Много вопросов задали и другие руководители партии и правительства. Затем Сталин коротко, но точно и ясно подвел итоги:

      - По Северному Ледовитому океану проходит значительная часть нашей границы. Это - наши моря, где никто и никогда не помешает нам плавать. Это - единственный морской путь, который обеспечивает нам связь с Дальним Востоком. К тому же неосвоенные районы Севера с их огромными богатствами ждут своего часа...

Через несколько дней было принято постановление СНК об организации Главного управления Северного морского пути. С появлением этого объединяющего органа освоение Севера пошло быстрее. Из Арктики поступали удивительные, будоражащие воображение вести.

В памяти советского народа осталась эпопея "Челюскина". Этот транспортный корабль, ведомый капитаном В. И. Ворониным, 14 июля 1933 года ушел в высокие широты с экспедицией, возглавляемой О. Ю. Шмидтом. В сентябре корабль застрял во льдах; дрейф продолжался несколько месяцев, 13 февраля 1934 года "Челюскин" затонул. Но члены экспедиции (101 человек, среди них 10 женщин и двое детей) не пали духом: высадившись на льдину, они организовали там лагерь. С напряжением и страхом следила вся страна за вестями, доносимыми радио из "лагеря Шмидта".

На помощь челюскинцам Советское правительство направило своих лучших пилотов: в Арктику вылетели Анатолий Ляпидевский, Сигизмунд Леваневский, Василий Молоков, Николай Каманин, Маврикий Слепнев, Михаил Водопьянов, Иван Доронин. Многократно рискуя своими жизнями, летчики сняли к 13 апреля со льдины всех челюскинцев. За героизм при спасении полярников этим летчикам первым было присвоено звание Героев Советского Союза.

19 июня Москва встречала челюскинцев и их спасителей. Столица была украшена флагами и транспарантами. Десятки тысяч людей ждали героев у вокзала и еще больше - на улицах. Машины с челюскинцами были буквально засыпаны цветами.

На Красной площади - демонстрация. Герои выстроились у Мавзолея. Руководители партии и правительства обошли их строй, поздоровались с каждым, а затем пригласили всех подняться на трибуну Мавзолея. Получилось так, что впереди оказались челюскинцы и летчики, а члены правительства - позади. Ляпидевский сказал Сталину, что, мол, вышло неладно.

      - Стойте здесь, - засмеялся Сталин, - мы всегда здесь стоим, нас все знают и видят. Постойте теперь вы!

Рекордные полеты советских летчиков следовали один за другим, и кое-кто из них лелеял самые дерзновенные, рискованные надежды.

В начале июня 1936 года в ЦК ВКП(б) было собрано совещание, где рассматривались причины большого числа аварий в авиации. В перерыве В.П. Чкалов, Г.В. Байдуков и А.В. Беляков подошли к Орджоникидзе с просьбой: помочь добиться разрешения на полет через Северный полюс в США.

      - Не сидится вам, - рассмеялся Серго и повел летчиков к Сталину.

      - Зачем лететь обязательно на Северный полюс? - поинтересовался Сталин. - Летчикам все кажется нестрашным - привыкли рисковать.

Чкалов был настойчив:

      - Риска мало, товарищ Сталин, машина отличная, моторы тоже.

Сталин улыбнулся и предложил:

      - Прежде чем лететь в Америку, надо хорошо и подробно все изучить. Наша страна огромна, места для полетов хватит. - Подумал и добавил: - Вот вам маршрут: Москва - Петропав-ловск-на- Камчатке...

19 июля 1936 года тройка смельчаков отправилась в полет и успешно его завершила. В Москве на аэродроме их встречали, обнимали и целовали Сталин, Ворошилов и Орджоникидзе. Сталин спросил у Чкалова, что бы он еще хотел сделать.

      - Еще разок полететь... Куда-нибудь подальше, - был ответ.

Неоднократно просил Чкалов разрешить ему полет через Северный полюс. Осенью 1936 года М.И. Калинин привез Чкалова, Байдукова, Белякова с женами на дачу Сталина в Сочи. Сталин и Жданов встретили их у ворот. Видя, что гости стесняются, хозяин предложил прогуляться, стал рассказывать о посаженных деревьях, особенно подробно - об эвкалиптах, об их противомалярийных свойствах, угощал лимонами. Когда, с неизбежностью, возник разговор о полете через Северный полюс, Сталин сказал, что необходимо иметь метеорологическую станцию в районе полюса. Жданов обнаружил немалые познания в метеорологии, что было неожиданностью для собеседников.

Затем речь зашла о Сибири. Сталин рассказал о своих побегах, о "пол-аршине" водки, о том, как чуть не погиб на Енисее...

После обеда Сталин пригласил молодежь танцевать и сам заводил патефон. Когда танцы надоели, хозяин поставил пластинку с волжской хоровой песней и стал подпевать. Жданов и все, кто умел, подхватили, и над дачей разнеслась протяжная русская песня...

В мае 1937 года авиаотряд М. В. Водопьянова и И.Т. Спирина высадил на льдину в районе Северного полюса четверку отважных: И. Д. Папанина, Э. Т. Кренкеля, Е. К. Федорова, П. П. Ширшова. Двести семьдесят четыре дня дрейфовали они на льдине в океане.

Благодаря метеорологической станции Чкалов, Байдуков и Беляков смогли перелететь через полюс и приземлиться в Америке.

Через несколько месяцев по тому же маршруту полетели М. М. Громов, А. Б. Юмашев и С. А. Данилин.

Когда при встрече Чкалова и товарищей Сталин спросил, чего бы еще хотел летчик-герой, Чкалов мечтательно вздохнул:

      - Махнуть бы вокруг шарика!..

* * *

 

В середине июля 1934 года в Кремле состоялось совещание по планированию строительства Москвы. Дело важное - столица первого в мире социалистического государства тогда оставалась во многом дореволюционной, "кривоколенной" Москвой. У советского народа не было ни времени, ни сил, чтобы ее перестраивать. Но в середине 30-х годов такая возможность появилась, и правительство не жалело средств на реконструкцию и благоустройство столицы.

На совещании было много докладов, шел обмен мнениями, и они далеко не во всем совпадали. В заключение выступил Сталин.

За несколько дней до совещания в ЦК партии были переданы большая докладная записка о плане реконструкции столицы, а также схемы планировки города, карты, диаграммы. Сталин хорошо знал их: выступая, он по памяти приводил отдельные выдержки.

Сталин говорил, что необходимо сочетать смелые перспективы планирования города с конкретной действительностью, с исторически сложившимися условиями Москвы, которая стихийно развивалась на протяжении восьми веков.

      - В архитектуре современного советского города, - говорил он, - не должно быть ничего надуманного, показного, никакой мишуры, никакого эффекта ради эффекта. Во всех случаях надо исходить из правильно понятого масштаба, из целесообразности, из существа дела. Нельзя допускать преувеличений и излишеств. Строить надо красиво, но экономно, считаясь во всех случаях с запросами советского человека, с тем, как ему будет лучше, удобнее. Показное, купеческое "великолепие" нам не к лицу...

Сталин высказался против строительства излишне высоких жилых домов, чрезмерно широких магистралей - ширина их в конечном счете должна определяться целесообразностью, возможностью обеспечить бесперебойное движение транспорта и пешеходов.

Жизнь столицы все время интересовала Сталина. Он спускался в шахты метро, выезжал на канал Москва - Волга, обсуждал с дорожниками тип усовершенствованных покрытий мостовых, отбирал образцы гранита для набережных Москвы-реки, беседовал со строителями новых москворецких мостов.

Было бы, однако, несправедливым не упомянуть, что при реконструкции Москвы были уничтожены многие древнейшие здания, прежде всего православные храмы, вбиравшие высокую духовную красоту и историческую память нашей столицы; тут прежде всего следует назвать храм Христа Спасителя, взорванный в 1932 году. Таких случаев, к несчастью, было очень много, и красота и своеобразие Москвы от этого сильно пострадали. Православных храмов, уничтоженных в 30-е годы, очень много, по всей стране - десятки тысяч: так "старые большевики" боролись с "религиозным дурманом". Поскольку "улучшение" внешнего вида русских городов совершалось с ведома и указаний Политбюро, то Сталин, и прежде всего он, несет ответственность за это уничтожение исторической памяти нашей страны.

...Как-то Сталин пригласил Яковлева попить чаю. Выдавливая в стакан половинку лимона, Сталин спросил:

- Ну, как дела, что говорят в Москве?

Поскольку Сталин был в благодушном настроении и явно не намеревался обсуждать авиационные дела, Яковлев рискнул сказать, что в Москве больше всего говорили в ту пору об уничтожении зелени на Садовом кольце: на всем протяжении многокилометровой магистрали были выкорчеваны вековые деревья. По слухам, такая же судьба ждала и Тверской бульвар.

      - Чем же объясняют это? - Сталин явно насторожился.

Яковлев рассказал, что слухи ходят разные: одни считают, что это сделано на случай войны - чтобы не мешать движению войск и танков, другие просто говорят, что Сталин не любит зелени, вот и приказал вырубить деревья...

Сталин возмутился:

      - Никому мы таких указаний не давали! Разговор был только о том, чтобы привести улицы в порядок и убрать те чахлые растения, которые не украшали, а уродовали город и мешали движению.

      - Вот видите, достаточно вам было заикнуться, а кто-то рад стараться, и вековые липы срубили.

Несмотря на явное огорчение Сталина, я не мог удержаться от вопроса:

      - Ну, а как же насчет Тверского бульвара?

      - Не слышал. Откуда вы это взяли? - спросил он.

      - Все так говорят...

      - Ну, думаю, что до этого не дойдет. Как, Молотов, не дадим в обиду Тверской бульвар? - улыбнулся Сталин.

Сталин молча допил свой стакан, придвинул ко мне лист бумаги и с карандашом в руке наглядно стал объяснять, как было дело.

Оказывается, при обсуждении плана реконструкции Москвы Сталин рассказал о том, что ему приходилось бывать на Первой Мещанской улице, которая, как он считает, является примером неудачного озеленения. Первая Мещанская (теперь проспект Мира) сама по себе была не очень широка, да еще по краям тянулись газончики с чахлой растительностью. Эти газончики суживали и проезжую часть, и тротуары и действительно не украшали, а уродовали улицу, так как вся трава на них была вытоптана, а кустарники ободраны.

      - Я сказал об этом для того, - продолжал Сталин, - чтобы впредь под благоустройством улиц Москвы не понимали подобное "озеленение", - а Хрущев и Булганин^*13 истолковали это по-своему и поступили по пословице: "Заставь дурака Богу молиться - он и лоб расшибет!"

Четыре дня - 14 - 17 ноября 1935 года - в Москве около трех тысяч стахановцев делились опытом. Открыл совещание Орджоникидзе; первым выступил Стаханов, затем Петр Криво нос, затем Александр Бусыгин, Мирон Дюканов, Евдокия Виноградова... Руководители партии и правительства внимательно слушали выступавших, иногда бросали реплики, ободряли стахановцев: многие из них очень волновались.

Мастер Горьковского автомобильного завода Бусыгин, к примеру, вышел на трибуну и оробел: впервые довелось ему выступать с такой трибуны, да еще в присутствии трех тысяч человек, да еще перед членами правительства. Немудрено, что Бусыгин застеснялся. Постоял он на трибуне да и сказал фразу, вызвавшую смех в зале:

      - Трудно мне говорить, мне легче коленчатые валы ковать... На что из президиума послышался голос Сталина:

      - Нам не те нужны, которые умеют только хорошо говорить, нам нужны те, которые умеют хорошо работать!

Ободренный Бусыгин собрался с духом, достал записную книжечку и стал рассказывать о своих рекордах. В памяти присутствующих остались его слова:

      - Очень мне хочется дальше пойти...

Никита Изотов, выйдя на трибуну, как бы извинился - не оратор я, мол. Но говорил здорово, и Сталин засмеялся:

      - Ничего оратор! Орджоникидзе поддержал:

      - Да, не так уж плох!

Засмеялся весь зал, а Никита заговорил еще лучше...

За четыре дня перед стахановцами выступили Ворошилов, Жданов, Микоян, Молотов, Орджоникидзе, Шверник и другие члены ЦК. Вечером 17 ноября Орджоникидзе объявил:

      - Слово имеет товарищ Сталин.

В зале словно гром грянул: все три тысячи человек поднялись с мест и горячо аплодировали. Сталин уже давно стоял на трибуне, а аплодисменты и приветственные выкрики не смолкали. Несколько раз Сталин пытался успокоить зал, жестами приглашал садиться - не помогло. Мало того, весь зал как один человек запел "Интернационал". Овация продолжалась и после гимна. Сталин поворачивался к президиуму, прося установить порядок, но Орджоникидзе только руками разводил. Тогда Сталин вынул карманные часы и показал делегатам. И это не помогло. Орджоникидзе еще долго потрясал председательским колокольчиком, но его не было слышно...

Наконец установилась тишина, и Сталин обратился к залу:

      - Товарищи! О стахановцах здесь, на этом совещании, так много и так хорошо говорили, что мне, собственно, мало что остается сказать. Все же, раз меня вызвали на трибуну, придется сказать несколько слов...

И Сталин заговорил о глубокой революционности стахановского движения:

      - Перед вами, - говорил Сталин, - люди, вроде товарищей Стаханова, Бусыгина, Сметанина, Кривоноса, Пронина, Вино градовой и многих других, люди новые, рабочие и работницы, которые полностью овладели техникой своего дела, оседлали ее и погнали вперед. Таких людей у нас не было или почти не было три года тому назад. Это - люди новые, особенные...

Подробно проанализировал Сталин причины, вызвавшие к жизни стахановское движение и его быстрое распространение в стране. Первой причиной он считал коренное улучшение материального положения рабочих.

      - Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее. А когда весело живется, работа спорится. Отсюда высокие нормы выработки. Отсюда герои и героини труда. В этом прежде всего корень стахановского движения. Если бы у нас был кризис, если бы у нас жилось плохо, неприглядно, невесело, то никакого стахановского движения не было бы у нас...

Примечательна была заключающая часть речи:

      - Несколько слов насчет настоящего совещания, насчет его значения. Ленин учил, что настоящими руководителями-большевиками могут быть только такие руководители, которые умеют не только учить рабочих и крестьян, но и учиться у них. Кое-кому из большевиков эти слова Ленина не понравились. Но история показывает, что Ленин оказался прав и в этой области на все сто процентов... Что вы, члены настоящего совещания, кое-чему поучились здесь на совещании у руководителей нашего правительства - этого я не стану отрицать. Но нельзя отрицать и того, что и мы, руководители правительства, многому поучились у вас, у стахановцев, у членов настоящего совещания. Так вот, спасибо вам, товарищи, за учебу, большое спасибо!..

И снова овация, снова - "Интернационал". Но и после стахановцы не хотели уходить из зала. Кое-кто запел песню из кинофильма "Веселые ребята": "Нам песня строить и жить помогает..." Жданов подхватил ее и начал запевать, а Ворошилов, стоя на подмостках, дирижировал...

В ноябре 1934 года на Пленуме Центральный Комитет вновь возвратился к проблемам колхозного движения. Была создана Комиссия во главе со Сталиным, которая занялась рассмотрением вопросов, связанных с завершением коллективизации.

В ноябре же 1934 года ЦК ВКП(б) поручил Наркомзему подготовить проект нового Устава сельскохозяйственной артели. Принят этот Устав был на Втором Всесоюзном съезде колхозников-ударников 11 - 17 февраля 1935 года.

Сталин был на съезде и очень внимательно слушал речи делегатов, знакомился с ними, расспрашивал:

      - Как к вам относятся?

      - Помогают ли?

      - Какое настроение?

Его интересовало, учатся ли колхозники-ударники, как собираются устраивать свою жизнь дальше, правильные ли по- рядки установлены в колхозе, есть ли обиженные, а если есть, то чем; из чего складывается трудодень, как удалось добиться повышения денежного дохода?..

Рядом со Сталиным в президиуме сидела Мария Демченко - звеньевая колхоза "Коминтерн" Киевской области. Сталин обратился к ней:

      - Мария Софроновна, не так ли? Демченко волновалась и еле выговорила:

      -Да...

Сталин стал расспрашивать Демченко о жизни и о работе, о делах в колхозе. Мария взяла себя в руки, успокоилась и рассказала, как вырастила четыреста шестьдесят девять центнеров свеклы с гектара.

      - При такой работе, - поинтересовался Сталин, - могли бы вы получить пятьсот центнеров с гектара?

Демченко подумала и сказала, что смогла бы. Ворошилов, слышавший разговор, переспросил:

      - Пятьсот, Демченко? Подумай хорошенько!

Но Демченко не тратила слов попусту...

Тогда наши женщины не только выращивали свеклу и водили трактора - всюду они стремились быть наравне с мужчинами, и не раз Сталин в выступлениях подчеркивал это. Запоминающимся было его выступление на приеме в честь Валентины Гризодубовой, Полины Осипенко и Марины Расковой. Эти летчицы установили мировой рекорд дальности полета, пилотируемый ими самолет "Родина" сделал вынужденную посадку в дальневосточной тайге, их долго искали... Но вот все позади - и три героини в Грановитой палате Кремля. Множество гостей, в том числе и родные летчиц. В центральной части стола места для членов Политбюро и героинь.

Летчицы растроганы: Марина Раскова от наплыва чувств плачет. Сталин сажает ее около себя, успокаивает, гладит по голове. Обращаясь к Чкалову, смеется:

      - Чкалов, что же ты теперь делать будешь, смотри, куда женщины слетали!

Чкалов явно задет за живое и кричит:

      - Белых пятен на земле много, есть еще куда лететь!

Настроение у всех приподнятое, одна за другой звучат здравицы...

25 ноября 1936 года открылся Чрезвычайный VIII съезд Советов. С докладом о проекте Конституции СССР выступил Сталин. Он охарактеризовал эпохальные изменения в экономике и классовой структуре Советского общества, происшедшие в результате победы социализма.

      - Взять, например, рабочий класс СССР, - говорил Сталин. - Его часто называют по старой памяти пролетариатом. Но что такое пролетариат? Пролетариат есть класс, лишенный орудий и средств производства при системе хозяйства, когда орудия и средства производства принадлежат капиталистам и когда класс капиталистов эксплуатирует пролетариат... Но у нас класс капиталистов, как известно, уже ликвидирован... Стало быть, наш рабочий класс не только не лишен орудий и средств производства, а, наоборот, он ими владеет совместно со всем народом. А раз он ими владеет, а класс капиталистов ликвидирован, - исключена всякая возможность эксплуатации рабочего класса. Можно ли после этого назвать наш рабочий класс пролетариатом? Ясно, что нельзя...

Съезд подробно обсудил проект Конституции. Поправки и предложения, высказанные в ходе его обсуждения, были рассмотрены редакционной комиссией из двухсот двадцати делегатов. Сталин зачитывал поправки, высказывал мнение авторов проекта, а делегаты либо утверждали, либо отвергали поправки. Атмосфера была одновременно и рабочей, и приподнятой, праздничной: все чувствовали, какое важное, великое дело осуществляется.

Когда редактировалась статья сто двадцать вторая о равноправии женщин с мужчинами, Е.П. Корчагина-Александровская, недавно в числе первых получившая звание народной артистки СССР, со свойственной ей экспансией воскликнула:

      - Эта - самая замечательная из всех статей! Сталин засмеялся:

      - Очень рад, что она вам нравится...

5 декабря 1936 года Конституция СССР, по которой впоследствии жила наша страна более сорока лет, была принята съездом.

Выборы в Верховный Совет СССР состоялись спустя год, 12 декабря 1937 года. Сталин баллотировался в Верховный Совет в одном из округов Москвы. И декабря в Большом театре он выступал с предвыборной речью. Встреченный бурей оваций и приветствий, он начал речь так:

      - Товарищи! Признаться, я не имел намерения выступать. Но наш уважаемый Никита Сергеевич, можно сказать, силком притащил меня сюда на собрание: скажи, говорит, хорошую речь. О чем сказать, какую именно речь? Все, что нужно было сказать перед выборами, уже сказано...

Сталин благодарил избирателей за доверие, заверял их, что он его оправдает...