POST SCRIPTUM
Мой прадед дружил со Сталиным.
Пролетарский Баку.
К началу ХХ века, в связи с бурным развитием нефтяной промышленности, среди крупнейших индустриальных центров Закавказья выделился Баку. Именно в ту пору появилась байка: «В Баку можно заработать, в Эривани – одеться, в Тифлисе – покутить».
Но Баку стал не только центром нефтедобычи, куда стекалась в поисках заработка дешёвая рабочая сила со всего Закавказья, из вечно голодающего Поволжья, с Северного Кавказа, с Украины и из других краёв, но и центром пролетарского революционного движения: именно здесь вспыхивали знаменитые бакинские стачки 1903, 1904, 1914 годов, расшатывавшие реакционный царский режим.
Из этих трёх стачек лишь декабрьская 1904 года, которой руководил
И.В. Сталин, тогда известный как Коба, завершилась в самую новогоднюю ночь победой пролетариата и заключением первого в России коллективного договора между рабочими и нефтепромышленниками.
Впоследствии И.В. Сталин скажет: «Три года революционной работы среди рабочих нефтяной промышленности закалили меня, как практического борца и одного из практических местных руководителей. В общении с такими передовыми рабочими Баку, как Вацек, Саратовец, Фиолетов и другие с одной стороны, и в буре глубочайших конфликтов между рабочими и нефтепромышленниками – с другой стороны, я впервые узнал, что значит руководить большими массами рабочих».
«Боевым крещением» называл Сталин бакинский период своей революционной деятельности. Одним из активных участников всеобщей декабрьской стачки 1904 года был мой дед по отцу – Акоп (Яков) Балаян. Рабочий-нефтяник.
Буржуазный Баку
Широко известно имя купца Саввы Тимофеевича Морозова и его родственника, владельца мебельной фабрики Николая Павловича Шмита как кредиторов российского революционного движения. При этом, когда нынче упоминают эти имена, их называют, как правило, «белыми воронами». Создаётся впечатление, что кроме С.Т. Морозова и Н.П. Шмита, большевикам никто не помогал. Это не так. Так, например, известно, что в городе Александров Владимирской губернии спонсором РСДРП был фабрикант Сергей Николаевич Баранов, в Воронеже – совладелец Товарищества механических заводов, бывший народоволец А.Н. Иванов, на Дальнем Востоке – рыбопромышленник Касьянов, в Казани – сын одного из владельцев торгового дома «М. Тихомирнов с сыновьями» В.А. Тихомирнов, в Калуге – владелец писчебумажной фабрики Гончаров и лесопромышленник Горбунов, в Киеве – «вдова Терещенко», в Нижнем Новгороде – хлеботорговец, купец 1-й гильдии Николай Александрович Бугров, в Николаеве – Михаил Абрамович Сойфер, в Смоленске – купец Иосиф Гальперин, в Твери – семья помещиков Дьяковых и т.д.
В Баку «Саввой Морозовым» Закавказья был дед моей мамы, Ирины Григорьевны, мой прадед – Петр Исаевич Багиров. Ещё юношей пришёл он в Баку из деревни пешком, изодрав в кровь ноги и без копейки денег. Но ему удалось, как говорят англичане, «сделать себя». Начав с нуля, он занялся коммерческой деятельностью и постепенно окреп настолько, что стал налаживать связи с Варшавой (тогда Польша входила в состав Российской империи), производившей дешёвую мануфактуру, которую он реализовывал в Баку. И к началу века Пётр Исаевич Багиров уже владел в Баку значительной недвижимостью, мясобойней и выкупил у братьев Никитиных цирк, а у Маилова – оперный театр (ныне Азербайджанский театр оперы и балета имени М.Ф. Ахундова). На сцене этого театра была в 1908 году поставлена первая национальная опера «Лейли и Меджнун» азербайджанского композитора Узеира Гаджибекова, написавшего также первую азербайджанскую музыкальную комедию «Аршин мал алан», которую советские люди старшего поколения помнят по одноимённой киноленте с участием популярного в своё время певца Рашида Бейбутова.
О своём отце,а моём прадеде, любила рассказывать мне моя бабушка, Зинаида Петровна Багирова. Но я всё время чувствовал, что она что-то скрывает, не договаривает. И вот когда появился у меня мой первый магнитофон, а это было в 1959 году, я упросил её наговорить на ленту что-нибудь интересное. И она согласилась.
Её рассказ меня настолько поразил, что,прослушав его, я тут же взял ручку и бумагу, записал его, благодаря чему сейчас могу воспроизвести дословно.
Рассказ моей бабушки
«Лет шесть мне было (а родилась она в 1900 году), когда дядя Авель Енукидзе появился в нашем доме . К нам он заходил довольно часто. Мне он запомнился хорошо, потому что был всегда весёлый, меня любил, баловал и великолепно читал наизусть сказки А.С.Пушкина.
Отец обычно уединялся во время беседы с друзьями, но для меня он делал исключение. Я молча, как бы отсутствуя, сидела в дальнем углу отцовского кабинета и играла со своими игрушками. Не вникая особенно в разговоры взрослых я, тем не менее, делала какие-то выводы, по-своему воспринимала имена их общих знакомых, стараясь представить себе, какими были эти люди – «покойный Ладо», «покойный Александр» и «Коба». Последний мне почему-то казался на фоне этих двух «покойных» «бессмертным Кобой».
Особенно мне запомнилась последняя встреча папы и дяди Авеля. Оба были взволнованы и говорили на непонятном мне грузинском языке. Только спустя одиннадцать лет, в 1917 году, когда я окончила с серебряной медалью существовавшее тогда для «благородных девиц» «Заведение святой Нины», и мы услышали, что в Петрограде произошла революция, а главную роль играли в ней В.И. Ленин и И.В. Сталин, человек, которого мы знали, как Коба, я решила поговорить с отцом.
Отец сказал мне, что c начала 1901 года оказывал большевикам значительную финансовую помощь, в частности, в организации нелегальных типографий в Закавказье, в том числе первой бакинской подпольной типографии «Нина», где печатались газеты «Брдзола» («Борьба») и «Пролетариатис Брдзола» («Борьба пролетариата»), причём последняя выпускалась на грузинском, русском и армянском языках, и где также выполнялись задания ленинской «Искры».
Историческая справка: Кроме бакинской типографии «Нина», просуществовавшей с 1901 по 1906 годы, П.И. Багировым финансировались нелегальные типографии в Батуме,Тифлисе, Кутаисе, Чиатурах, где выпускались прокламации, брошюры, а также газеты «Ахали Цховреба» («Новая жизнь»), «Ахали Дроеба» («Новое время»), «Мнатоби» («Светоч»), «Чвени Цховреба» («Наша жизнь»), «Дро» («Время»). Все ранние теоретические труды И.В. Сталина были впервые опубликованы именно в этих газетах.
Продолжение рассказа моей бабушки
«Отец рассказал, как познакомился в самом начале века, вскоре после моего рождения, с Авелем Сафроновичем Енукидзе, Александром Григорьевичем Цулукидзе («покойный Александр»), а затем – с Иосифом Виссарионовичем Джугашвили («Коба») и Владимиром Захарьевичем Кецховели («покойный Ладо»).
Я попросила отца припомнить, о чём они говорили с дядей Авелем при последней встрече. Папа ответил, что как раз тогда полиция накрыла надёжно законспирированную Авлабарскую подпольную типографию, которая находилась в пещере, прорытой в боковой стене колодца одного из частных домиков на окраине Тифлиса.
А с 1907 по 1911 годы Иосиф Виссарионович жил постоянно в Баку, и хотя он к нам ни разу не заходил, но, со слов отца, они поддерживали друг с другом довольно тёплые отношения. Мой папа помог Кобе наладить в Баку выпуск нелегальной большевистской газеты «Бакинский пролетарий» ( в этой газете, носившей уже название «Бакинский рабочий», я, между прочим, начинал свою журналистскую деятельность в 70-е годы – Л.Б.), а также газеты «Гудок».
Историческая справка: «Гудок» - первая легальная большевистская газета, орган нефтепромышленных рабочих Баку.
«В мрачную ночь столыпинской реакции пролетарский Баку представляет невиданное зрелище: развёртывается пролетарская борьба, на всю Россию гремит голос бакинских легальных большевистских газет. Последние могикане массовой политической стачки!» - так характеризовал героическую борьбу бакинских рабочих в 1908 году Владимир Ильич Ленин.
Окончание рассказа моей бабушки:
«Когда я спросила отца, что заставило его, одного из самых состоятельных людей в Баку, пойти на такой шаг, он ответил не сразу. А подумав, сказал: «Ты спрашиваешь, дочь, почему я это сделал? Просто видел, что эти люди достаточно серьёзны и сильны, чтобы решить проклятый национальный вопрос, обуздать резню в Закавказье, прекратить кровопролитие. Ради этого ничего не жалко…».
Эпилог
В 1918 году Бакинская коммуна, отрезанная от Советской России, окружённая со всех сторон контрреволюционными силами, просуществовала чуть дольше, чем в своё время Парижская коммуна. Контрреволюционное правительство так называемой «Диктатуры Центрокаспия», предательски захватив революционных деятелей – легендарных 26 бакинских комиссаров (20 сентября 1918 они были расстреляны эсерами и англичанами в песках Закаспия – Л.Б.), сдало Баку англичанам, которые должны были приостановить турецкое наступление.
Не остановили: не смогли. А, может, не захотели? Началась поспешная эвакуация, а по сути – бегство. Поезда, пароходы были забиты беженцами.
Оставив всю недвижимость на произвол судьбы, купец П.И. Багиров с большими средствами отправился со второй женой в Америку. За год до этого, согласно семейной легенде, он поместил приличную сумму денег в один из Швейцарских банков на имя своих детей от первого брака. Но до Соединённых Штатов добралась только молодая жена. Сам Пётр Исаевич заболел свирепствовавшим на Дальнем Востоке тифом и умер во Владивостоке, где и был похоронен.
Умер, так и не узнав, что его Кобе, Иосифу Виссарионовичу Сталину, в конечном счёте удалось на долгие годы сплотить в единую семью разные народы, установить мир и согласие между ними.
… Мне глубоко антипатичны те, кто при Советах ради «чистой анкеты» бил на своё рабоче-крестьянское происхождение, а сейчас открещивается от Великого Октября и ковыряется в «хронологической пыли», пытаясь раскопать в своей родословной хоть одну «голубую кровинку» или «белую косточку».
Родители мои были настоящими коммунистами и воспитали меня в духе верности своей стране, своему народу и идеалам коммунизма. Я одинаково горжусь и предком-рабочим, и предком-купцом. И не забываю о том, что даже своим физическим существованием тоже обязан Октябрю. Если бы не Великая Пролетарская Революция, сын рабочего никогда бы не смог жениться на внучке купца. Даже такого прогрессивного, как Пётр Исаевич Багиров, который был дружен с самим И.В.Сталиным.
* * *
И пусть эта книга будет первым семенем сомнения для молодого и пытливого ума, которого не могут удовлетворить готовые простовато-примитивные ответы на непростые вопросы истории, ума, который стремится иметь самостоятельное суждение о прошлом, опирающееся на достоверные факты, а не на измышления дурноватеньких людей, забывающих подчас, что в конечном счёте восторжествует Историческая Истина, а она не за теми, кто злонамеренно лжёт, вливая яд в неокрепшие юные души...