Памятные записки (часть II) - ПРИЛОЖЕНИЯ

 

ПРИЛОЖЕНИЯ

ПИСЬМО И.В. СТАЛИНА К.Ф. СТАРОСТИНУ О ПРИСВОЕНИИ МОСКОВСКОМУ МЕТРОПОЛИТЕНУ
ИМЕНИ Л.М. КАГАНОВИЧА

4 февраля 1935 года

До ЦК партии дошли слухи, что коллектив Метро имеет желание присвоить метро имя т. Сталина. Ввиду решительного несогласия т. Сталина с таким предложением и ввиду того, что т. Сталин столь же решительно настаивает на том, чтобы метро было присвоено имя т. Л.Кагановича, который прямо и непосредственно ведет успешную организационную и мобилизационную работу по строительству метро, ЦК ВКП(б) просит коллектив Метро не принимать во внимание протестов т. Л.Кагановича и вынести решение о присвоении метро имени т. Л.Кагановича.

Секретарь ЦК И.Сталин

ПИСЬМА Л.М. КАГАНОВИЧА И. В. СТАЛИНУ

5 сентября 1935 года

«Дорогой товарищ Сталин!.. Сообщаю кратко об НКПСов-ских делах. Главная работа идет сейчас вокруг проведения в жизнь приказа «О паровозном хозяйстве и о графиках движения». На днях я заслушал по селектору доклады начальников дорог и даже некоторых начальников депо. Видно, что стоячее болото разворошилось: командиры вынуждены подтягиваться, потому что на них жмут машинисты и кондуктора. На Донецкой дороге уже вместо 184 км пробега паровоза в сутки часть паровозов бегает уже 212-220 км. Машинисты на паровозе от Лимана до Ясино-ватой 102 км пробегают за свои 8 часов туда и обратно. Эти машинисты и кондуктора выступили и заявили, что впервые они заказывают дома обед к определенному часу и обедают вместе с семь-

ей. Один машинист заявил: «Впервые я себя почувствовал организованным человеком», и когда он пришел домой через 8 часов, то жена начала его допрашивать, не отменили ли поезд, и никак не верила, что он успел уже съездить.

Левченко уже охладил и поставил в резерв 100 паровозов. Однако трудности большие, и прежде всего в деле составления графиков так, чтобы паровозы не простаивали. На днях я имел совещание с низовыми графистами, и выяснилось, что они предоставлены сами себе. Никто ими не руководит, а то, что они составляют, утверждают механически, даже не читая. Сейчас мы меняем круто это положение — график каждой дороги будет рассматриваться нами в НКПСе, и до 15 сентября утвердим новые графики.

К зиме готовятся пока неважно. Особенно плохо, конечно, на востоке. Мы сейчас послали ряд начальников управлений НКПСа и их замов на места, в частности на восток. На днях, 1 сентября, получился срыв погрузки: 31-го дали 77 900, а 1-го — 68 тысяч, то есть почти на 10 тысяч вагонов падение. Я издал в связи с этим приказ и «поставил на вид» ряду начальников дорог за самотек и увлечение, допущенное 31-го: израсходовав порожняк, они не подумали о завтрашнем дне. Качка, видимо, еще не окончилась, и приходится быть начеку.

На этот раз на этом кончу. Сердечный вам привет. Как вы отдыхаете? Желаю вам всего хорошего.

Ваш Л. Каганович

Август 1942 года

Товарищу Сталину!

Положение на фронте продолжает оставаться тяжелым. Войска бывшего Южного фронта до сих пор еще неустойчивы и подвержены отступательским, паникерским настроениям, заразив ими часть немногочисленных войск бывшего СКФ, за исключением конного корпуса и 47-й Армии. Самым плохим является безразличное отношение части командиров к потерям материальной части, хаотическому отступлению войск и даже потерям многих важных пунктов и городов. Принятые нами меры в первых числах августа во исполнение вашего приказа дали как бы улучшение в состоянии войск и управлении ими, крайне поредевшие дивизии и отдельные части начали пополняться за счет задерживаемых неорганизованно отходивших и стали хоть немного способными к какому-то сопротивлению и хоть частично восстановить фронт. Однако после 5-го, когда противник прорвал Кубанский рубеж, а затем и Лабинский, положение опять резко ухудшилось. Танкобоязнь и настроения безнадежности борьбы с танками

противника без танков захватили даже часть работников штаба фронта. Это подтверждается тем, что стоит противнику приблизиться и прорвать линию хоть 5 танками, положение представлялось сразу безнадежным и серьезных мер для ликвидации такого прорыва не принималось, несмотря на приказы командования.

Необходимо сказать, что приказы командования фронтом выполняются плохо, и при этом безбожно развито вранье, в результате последние дни отступление не удалось остановить, и мы потеряли Майкоп, борьба идет уже внутри города Краснодара. Правда, необходимо прямо сказать, что, если бы не принятые меры, Краснодар был бы давно захвачен противником без борьбы. В настоящий момент главная задача — приостановить наступление противника на Туапсе и Новороссийск. Для этого мы сейчас расставили в районе шоссе Майкоп — Туапсе войска 236-й дивизии 18-й Армии, стягиваем силы конного корпуса, расставляем часть РСов, занимаем все горные дороги и тропы, приступили к строительству «...» укрепительных сооружений — пулеметные и артиллерийские гнезда. Одновременно принимаем, на основании приказа 227, меры по полному оздоровлению тыла, к настоящему [моменту] заградотряды созданы в большинстве дивизий, создано «...» штрафных рот, разослали специальных работников, в том числе и судебно-нрокурорских, для задержки неорганизованно двигающихся частей и одиночек. Составлен план формирования из отходящих в районе Туапсе и Новороссийска как людей, так и автобатальонов.

Л. Каганович

30 августа 1942 года

ШИФРОВКА МОСКВА КРЕМЛЬ Т. СТАЛИНУ

1) В данный момент самым острым является положение на Новороссийском направлении. Противник там нажимает, три дня назад он уже занимал 27-ю гряду высот перед Новороссийском и из артиллерии обстреливал Новороссийск. Как вам известно из наших донесений, мы дали приказ о наступлении с целью занять Неберджаевскуго и Нижне-Баканскую. В течение трех дней шли наступательные бои, наши части оттеснили было противника, заняв южную часть Неберджасвской, но, не удержав эти позиции за собой, закрепляются на высотах, которые до нашего наступления были заняты противником. (В этих боях убит член Военного Совета армии т. Абрамов и легко ранены командующий армией

т. Котов и командированный нами зам. нач. штаба фронта генерал Разуваев.) Хотя после контрнаступления наши позиции улучшились, положение Новороссийска остается серьезным. Сегодня на Военном Совете был остро поставлен вопрос о новых мерах укрепления обороны Новороссийска: дополнительные укрепления непосредственно у города, более правильное размещение по участкам имеющихся войск, устройство дополнительных узлов сопротивления, выделение небольших отрядов для действия против таких же небольших отрядов противника и т.п. Сегодня за ночь эти мероприятия будут разработаны и вам доложены. Однако, так как у командования армией и даже в штабе фронта не проявляется должной инициативы и энергии в принятии мер в связи с новой обстановкой на Новороссийском направлении — и даже проявляется известная неуверенность, то было бы очень хорошо, если бы вы, т. Сталин, прислали директиву об усилении обороны Новороссийска. По опыту вижу, что каждая ваша телеграмма мобилизует силы фронта.

2) После ваших критических указаний мы приняли ряд мер по укреплению фронта и улучшению управления войсками, выезжали в части, заслушали доклады армий. Благодаря применению указанной вами тактики систематических контратак, достигнута относительная стабилизация фронта на большинстве участков правого фланга и центра, усилили политическую работу на основе вашего приказа. Неплохие результаты по усилению дисциплины имеем в 12-й армии, в 383-й и 31-й дивизиях 18-й армии, хотя в остальных частях 18-й армии серьезного перелома нет еще. Есть некоторое улучшение и в 56-й армии, руководство этой армии слабоватое, но присматриваемся еще. Корпус по-прежнему является лучшей частью фронта, вашу оценку мы довели до их сведения, и это их еще более укрепило. Сейчас корпус вместе с 32-й гвардейской стрелковой дивизией занимает центральную зону обороны на линии Майкоп-Туапсе. До сих пор они отбивали все атаки, и ж.д. станция Хадыженская удерживалась нами. Сегодня противник усилил натиск. Нас беспокоит ближайший к нам Белореченский перевал, находящийся в границах Закфронта как крайняя его точка с выходом к побережью на Лазаревское и на Сочи. Противник там добрался до перевала и пробует пробраться через него. Все наши основные тылы по ту сторону Лазаревского. Мы просили расширить границы нашего фронта, передав 20-ю дивизию, это было безусловно полезно не только по оперативным соображениям, но и потому, что это бы укрепило тыл нашего фронта.

Точные предложения мы послали особой телеграммой, прошу вас, т. Сталин, удовлетворить нашу просьбу.

Л.Каганович

2 сентября 1942 года

ШИФРОВКА

МОСКВА

ТОВАРИЩУ СТАЛИНУ

Докладываю об обстановке в Новороссийском районе и о принятых мерах на месте по выполнению Вашего приказа об обороне Новороссийска:

1) Противник, встретив сопротивление и контратаки в районе Неберджаевской, повернул в обход через Верхне-Бакан-скую. Встретив сопротивление и контратаки в этом районе, направил главный удар через Анапу, Красно-Медведовскую, стремясь овладеть двумя дорогами на Новороссийск, идущими на Абрау-Дюрсо.

Дали приказ контратаками отразить попытки противника пройти по дорогам от г. Гудзева на Новороссийск. Для этого усиливаем 83-ю бригаду и добавляем на этот участок два батальона.

2) Противник стремится обойти Новороссийск с северо-востока с целью отрезать Новороссийск от сухопутной коммуникационной шоссейной дороги Новороссийск — Туапсе.

Дали приказ 1-й морской бригаде контратакой вернуть гору Долгая, послали в бригаду члена Военного Совета Армии т. Прокофьева. Дали задание авиации действовать в этом направлении. Подтягиваем к этому району резерв из 318-й дивизии.

3) На фронте 47-й армии числилось два рубежа обороны, на деле ни одного не было, в разработанных нами мероприятиях, которые Вам переданы через фронт, предусматривается создание одного крепкого рубежа и создание опорных пунктов сопротивления в самом городе Новороссийске.

Здесь господствовала философия (в армии, флоте и у гражданских), что если потеряна Неберджаевская да если еще потеряем Верхне-Баканскую, то Новороссийск надо сдавать, поэтому на подступах к городу и в городе ничего не делалось для обороны.

Городской Комитет Обороны запуган и не проявляет даже желания взяться за укрепление обороны города. Сейчас намечен план оборонительных работ. Сегодня разворачиваем работы, которые изложены в мероприятиях, переданных Вам.

4) Состояние 47-й армии неудовлетворительное, особенно 77-й дивизии. Командир дивизии трус и недисциплинированный. Сегодня подберем другого кандидата на командира дивизии, а нынешнего надо предать суду. Управление войсками в армии разболтано. Сейчас вместе с командиром т.Котовым укрепляем штаб и улучшаем связь с войсками.

5) Политическая работа не носит наступательного характера в отношении трусов и неверящих в возможность защищать Новороссийск. Я огласил Вашу директиву о защите Новороссийска и потребовал ее исполнения на деле. Рассылаем подобранных 25 работников в дивизии, бригады, членов Военного Совета и других, а также по одному на каждый батальон.

Сегодня выеду на боевой участок Армии. Все конкретные мероприятия Вам переданы, поэтому на этом кончу.

Тов. Сталин, сделаем все, чтобы выполнить Ваш приказ — защищать Новороссийск и ни в коем случае не сдавать город врагу.

Ваш — Л. Каганович.

Только что получены сведения, что противник высадил десант на Тамани (Коса Чушка, Веслый и еще три пункта). Дали приказ авиации усиленно бомбить.

Л. Каганович

Октябрь 1942 года

Здравствуйте, Дорогой товарищ Сталин!

В первой декаде Октября положение на фронте Черноморской группы войск резко осложнилось. Выполняя директиву Ставки, мы укрепили главную линию Майкоп — Туапсе. 32-я гвардейская дивизия в течение месяца героически отбивала атаки противника, и лишь к концу противнику удалось захватить Куринский. Однако, прощупав, что по главной линии трудно будет пробиться, противник воспользовался нашим ротозейством и начал наступать с флангов — справа на гору Лысая, слева на Фанагорийское. Слева наступление было нами отбито, справа же противник не только занял гору Лысая, но по горным тропам развил .это наступление, добрался до Тунайка, Котловина и подошел близко к главному шоссе и [железной дороге] в районе Шаумян. Объявил приказ еще 8 дней назад, но, к сожалению, наступления не вышло, а наоборот, противник захватывает одну высоту за другой. Командиры от полка до армии преувеличивают силы противника и тем самым хотят как бы оправдать наше неумение организовать бой и командование им в горно-лесистой местности. Доходит до того, что батальон уходит в наступление и блуждает, а командование ищет его день-

два, бывают случаи, когда два батальона, идущие в наступление на одну высоту, но с разных сторон, обстреливают друг друга. Я пишу вам это не как корреспондент, а я отвечаю за эти безобразия, борюсь с этим, но, к сожалению, не всегда, а даже пока в большинстве безуспешно. У командиров] есть, конечно, один серьезный пункт самооправдания: это беспрерывные] бомбардировки]. Наша авиация бессильна [что-либо] им противопоставить, а иногда даже по головотяпству бьет по своим. Но было бы грубым сводить все дело к действием] авиации. Медлительность], потеря врем[ени], неповоротливость, вялость наших действий, неумение наладить связь между частями портят гораздо больше дело.

1) Из имеющихся на Майкоп-Туапсинском направлении соединении три дивизии — 32-я, 236-я, 383-я, истощились и имеют не более чем по три тысячи каждая, а 383-я и того меньше; две дивизии — 408-я и 328-я, вновь прибывшие, более полнокровные, но сырые, необстрелянные, а в 328-й имеется немало не умеющих вовсе стрелять. Две бригады — 119-я и 107-я — бывали в боях, но не в горах, и им необходимо хоть немного освоиться с местностью. Ввиду всего этого я предлагаю на короткое время сосредоточиться на обороне и частных контратаках, не допускать, чтобы под словесный шумок о наступлении оставлялись бы высота за высотой, провести укрепительные оборонительные работы на новой линии, где противник прорвался, в особенности на линии Фанагорийское-Шау-мян-Тойтх-Алтубинал (по реке Пшиш). Привести в порядок потрепанные части и обеспечить освоение местности новыми.

2) Живем без пополнения, а бои идут серьезные. Все армии, не только 18-я, но и 56-я и 47-я, отощали. 47-я армия успешно выполняет задачу недопущения использования немцами Новороссийской (Цемесской) бухты. Мы даже держим до сих пор один из двух Новороссийских цементных заводов. Она же, 47-я армия, хорошо справилась с румынскими дивизиями, есть данные, что румыны подтягивают из Крыма новую 18-ю дивизию. Очень прошу вас, т. Сталин, если можете, помогите пополнением, а то у нас есть роты по 30 человек. «...»*

Л.Каганович

Октябрь 1942 года

Тов. Сталину.

О себе могу сказать, что, во-первых, я очень вам благодарен за то, что вы мне дали возможность работать в армии, работаю я с огромным увлечением и необходимой энергией. Перестраиваюсь

* Окончание письма отсутствует.

в работе, но не всегда выходит, дела плохи, и приходится иногда поругиваться, не выдерживаю, учусь и переучиваюсь. Закфронт относится немного с опаской, как бы мы не изображ[али] из себя фронт, особенно, видимо, эта настороженность относится ко мне, хотя я очень лоялен и скромен. Наш Военный Совет получил даже указания от Военного Совета Закфр[онта], хотел было жаловаться вам, а потом проглотил и решил не беспокоить вас.

Фи[зически] после ранения полностью еще не оправился, хотя работу не прерывал. Рука еще не зажила, бывают дни, когда она опухает, но врач говорит, что дней через 10 все заживет. Очень просил бы вас, т. Сталин, поручить кому-либо присылать мне какие-либо матер[иалы], чтобы я хоть немного был в курсе и не так оторван.

С огр[омным] наслаждением] прочитал я ваш ответ корреспондентам]. Это заслуженный] щелчок союзничкам, дали им слегка в зубы. Тут кровью истекаем, а [они] болтают, отделываются комплиментами и ни черта не делают. Нельзя прикр[ывать] их болтовню чрезмерно деликатным наркоминдельским языком, надо было, чтобы и наш, и их народы знали правду. И как всегда, это сделали вы — коротко, просто, прямо и гениально. Очень прошу поручить сообщить мне, когда будете выступ [ать] в октябрьскую] год[овщину], чтобы послушать по радио. До свидания.

Желаю вам здоровья и сил для достижения полной победы над врагом.

Ваш Л.Каганович. Привет товарищ[ам].

Декабрь 1942 года

Здравствуйте, Дорогой товарищ Сталин!

Скоро месяц, как я работаю в Тбилиси. За это время я прежде всего ознакомился'с хозяйством, связанным с нуждами фронта, и с оперативной обстановкой, выезжал, как сообщал вам, дважды в Северную группу. Одновременно включился в практическую работу Военного Совета, в особенности в вопросы тыла, снабжения и транспортировки. Сложность положения в трудностях доставки, но в то же время Закавказский фронт имеет большие возможности в использовании внутренних ресурсов Закреспублик. И Грузия, и Азербайджан сейчас уже дают очень много для фронта, но возможности их еще больше, в особенности в области промышленного производства. Что необходимо:

1) В программе производства боеприпасов предусмотреть серьезное увеличение самых дефицитных боеприпасов — 76-мм полковые и дивизионные снаряды, 82-мм и 120-мм мины, надо ска-

зать, что при солидной программе производства боеприпасов эти самые необходимые снаряды и мины производятся меньше всего.

2) Главным лимитирующим фактором является плохая доставка и отгрузка металлов и других видов сырья. Это можно исправить не только улучшением отгрузки и доставки, но и увеличением ресурсов сырья в самом Закавказье за счет организации заново ряда производств, т.е. строительства хотя бы небольших по размеру предприятий: необходимо приступить немедленно к строительству коксового завода и ряда сталелитейных цехов или небольших предприятий для переработки прежде всего имеющегося в Закавказье большого количества лома. То же и с чугунолитейными цехами. В этом смысле следует использовать опыт НКПС, который построил по вашему указанию немало сталелитейных и чугунолитейных цехов, в значительной мере выручающих НКПС во время войны. Можно и нужно запроектировать и приступить к строительству металлургического завода, включая и прокат, но в первую очередь необходимо развернуть небольшие стале- и чугунолитейные цеха. Для этого необходимо в первую очередь мобилизовать внутренние возможности и [получить] серьезную помощь со стороны Наркомчермета, Наркомэлектро-прома и Наркоммаша. Можно несомненно немало сделать и в области химии по взрывчатым веществам.

3) В области производства предметов обмундирования и пищевой здесь сделано немало, особенно в области пищевой, производства обуви, шинелей и гимнастерок, но программа в данный момент срывается из-за неудовлетворительной организации производства, в особенности кооперации разных предприятий разных республик Закавказья. Конечно, по обуви сказывается отсутствие кожи подошвенной из-за отсутствия химикатов. И это можно бы преодолеть, если организовать частично их производство здесь, а частично за счет завода Наркомвнешторгом. Главное — улучшить работу предприятий Армении и Азербайджана, потому что предприятия Грузии зависят от них.

4) По продовольствию мы вам посылали специальную шифровку и наши просьбы в основном удовлетворены. Плохо с сеном для лошадей, но на это сейчас Военный Совет и ЦК республик нажимают вовсю. Регулировка снабжения между республиками потребуется особенно в реализации нарядов.

5) По тылу армии главным вопросом является перевозка грузов и доставка в войска, ибо сплошь и рядом то, что есть на фронтовых, армейских складах и даже в дивизионных, отсутствует в полку из-за плохой доставки. Сейчас мы взялись за улучшение

автомобильного хозяйства. Замечательное решение НКО об организации автомобильного управления серьезно этому поможет.

6) Для того чтобы решить эти вопросы, необходимо иметь небольшой аппарат либо при Военном Совете фронта, либо просто при мне хотя бы человек 5-10. Прошу вас по этому вопросу принять решение и сообщить мне.

Что касается чисто военной, оперативной [стороны], то вы положение дел знаете из наших донесений. Считаю необходимым остановиться на следующем: операция, утвержденная Ставкой, не получила успешного развития. Что касается чисто военной работы, то должен вам сказать, т. Сталин, что наряду с изучением военного вопроса я в работе держусь той основы, которая дает мне возможность твердо ставить вопросы. Эта основа — ваши приказы, являющиеся замечательным руководством в работе даже не для специалиста. И вот, став на базу проверки исполнения ваших приказов, я вижу, во-первых, что в войсках, в том числе в управлениях фронта, плохо проверяют исполнение; и во-вторых, по существу, многие относятся недобросовестно к их выполнению. Это относится и к использованию артиллерии, танков, в особенности к вопросу о взаимодействии. Анализ расхода боеприпасов показывает, что 45-мм снаряды, 50-мм мины мало расходуются, а больше всего расходуют дальнобойную артиллер[ию], которая большей частью бьет по площадям, — расход большой, а эффекта мало, наблюдение плохое, и поэтому даже там, где бьют по цели, корректировка неудовлетворительна. Артиллерия очень часто не прокладывает дорогу пехоте и танкам, а пехота часто опаздывает в использовании проложенного пути с артиллерией. Я считаю, что основной причиной являются крупные недостатки в работе управлений фронта и групп. Командование больше всего увлекается оперативной стороной (имея в виду функции, которые имеет оперативный отдел), но не комплексной организацией обеспечения боя — как участием всех родов оружия, так и политической и материальной стороной дела. Это и было с той операцией, которую вы утвердили, т. Сталин, и фронт, и Сев[ерная] группа ее очень плохо подготовили. Даже войска были оповещены 26-го, а наступление (по ускоренному сроку) было назначено на 27-е. В результате никакой серьезной разработки... взаимодействия], потеря танков, арт[иллерии]. Члены Военных Советов довольно пассивны в этих вопросах. Должен вам сообщить, что в Закфронте т.Тюленев — несамокритичный человек и не проявляет желания вскрывать недостатки управления для улучше-

ния дела, на этой почве у меня с ним были стычки. Кроме того, он, видимо, привык к своеобразному ведению дела, он Военный Совет даже не ставил в известность по коренным решениям. Очень любит «якать» и с фасоном объявлять членам Военного Совета: я принял решение и дал приказ перебросить дивизию, изменить сроки операции и так далее.

Пока что у нас идет туго. Будем нажимать и надеемся, что добьемся улучшения и успехов, как добились наши славные сталинградцы. По всему видно, что ваши слова о празднике на нашей улице скоро будут осуществлены. Очень прошу вас, т. Сталин, иногда, время от времени, давать мне свои указания и советы, я ведь все же чувствую на себе большую ответственность как член Политбюро, но могу недосмотреть, упустить то или иное важное дело или неправильно поступить. «...»*

21 декабря 1942 года

Дорогой товарищ Сталин!

Сегодня, 21 декабря, передаю Вам свои сердечные поздравления и наилучшие пожелания, какие только могут быть у безгранично преданного последователя, ученика и друга. Сегодня мы, ваши близкие ученики и друзья, вместе с миллионами патриотов с особой силой и любовью произносим слова:

За Родину, За СТАЛИНА — спасителя Отечества и всего трудового человечества — готовы жизнь свою отдать.

Привет Вам. Ваш Лазарь Каганович

Из переговоров наркома Л. М. Кагановича

по прямому проводу с начальниками железных дорог

и Уполномоченными НКПС

6 июля 1941 г.

КАГАНОВИЧ - НЕКРАСОВУ

(БЕЛОРУССКАЯ И ЮГО-ЗАПАДНАЯ

ЖЕЛЕЗНЫЕ ДОРОГИ).

У аппарата Товарищ Каганович, здравствуйте. Докладывайте не только как начальник дороги, а и Уполномоченный НКПС по Юго-Западному фронту. Как у вас положение дел в направлении до Нежина? Какие были разрушения? Сколько поездов 7-ми тысячных

* Окончание письма отсутствует.

в движении, вышли из узла и сколько находится в узлах под погрузкой или погруженные, но не отправленные?.. Примите к руководству следующие указания. В связи с бомбежкой необходимо особенно форсировать погрузку. Разошлите своих людей на станции, грузите уплотненнее, сговоритесь с командованием и усаживайте людей на платформах вместе с оборудованием — тем самым вы ускорите погрузку и уменьшите количество вагонов. Посоветуйтесь со специалистами немедленно — какие вам нужны облегчения по формированию, например, можно с меньшей строгостью производить расстановку по роду подвижного состава, в то же время не заходить слишком далеко, чтобы не нарушать безопасность движения. На каждый сформированный поезд посадить ответственного работника, в задачу которого поставить быстрейшую выброску из узла и сопровождение его по участку. Держите в особой исправности ход на Нежин, бросьте лучшие восстановительные силы на этот ход, чтобы не было длительного срыва движения. Обратите внимание на Мироновку и Фастов. Не отрывайтесь от руководства, не ходите на заседания и даже без исключительной нужды не выезжайте на станции. Сосредоточьтесь на выяснении положения и командовании. Очень прошу вас сделать все для того, чтобы отправить имеющиеся у Вас поезда и закончить погрузку. Последнее. Вы обещали грузить Станкостроительный завод и не подали туда вагонов...

Хорошо. Позвоните сейчас начальникам станций, где происходит погрузка, и передайте им мое требование — грузить быстрее и не сдавать темпы даже при бомбежке. До свидания. Будьте здоровы.

Лето 1941 г.

КАГАНОВИЧ -

МОЛЧАНОВУ И МИХИНУ

(ОДЕССКАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА)

У аппарата Каганович и Ковалев. Здравствуйте, товарищи. Какая ваша программа действий?.. Ваш план одобряю, он правилен, остается только его осуществить. Со своей стороны добавлю следующие указания. В первую очередь вывезти хлеб и другие грузы с участка Котовск-Одесса. Второе. Необходимо через местные партийные организации мобилизовать все средства морского и речного транспорта для погрузки хлеба и другого ценного имущества, подчеркиваю — в первую очередь хлеб. Дать им короткий рейс до Николаева-Херсона, туда мы будем усиленно подавать порожня-

ки, а оттуда грузить вагоны и отправлять в тыл. Если есть возможность у морского и речного флота везти до Севастополя и в особенности по намеченному плану до Новороссийска, то это нужно делать. Третье. Сегодня же и завтра сосредоточьте усилия на быстрейшем вывозе всего груженого потока Одесса — Помошная — Знаменка. Советую применить одностороннее движение. НКПС даст указание Сталинской дороге принять поток. После очистки хода отгруженного потока примите порожние со Сталинской дороги, которых там скопилось свыше 1000 вагонов, для использования их в первую очередь под погрузку хлеба. Сообщите, сколько вы можете принять порожних как на Одессу, так и на Николаев. Четвертое. Очень важным резервом является линия Колосовка — Николаев. Весь вопрос в том, чтобы наладить переправу. Пошлите туда группу своих работников, свяжитесь со строителями, установите жесткие сроки для устройства упрощенного моста на шпальных ветках через реку Унгул... По всем данным, при энергичной работе можно за несколько дней наладить железнодорожную переправу до 400 вагонов в сутки. Пятое. О пассажирских вагонах дано распоряжение, однако прошу сообщить, сколько вы можете принять, чтобы эти вагоны не оказались затертыми. Шестое. Наметьте заранее меры, обеспечивающие полный вывоз всех паровозов, в том числе эвакуированных с других дорог, и вагонов, а также ценного железнодорожного оборудования. Усильте средства подрыва на случай необходимости. Седьмое. Разрешаю вам в нужный момент по Вашему усмотрению применять отправление поездов вслед методом живой блокировки. Восьмое. Насчет прокурора. Я звонил сегодня военному прокурору товарищу Носову, и он обещал принять меры и не допускать дальше подобного отношения к начальнику дороги. Командуйте и впредь уверенно и по-деловому, как это вы делали до сих пор. Привет вам и всем лучшим людям Одесской дороги.

Лето 1941 г.

КАГАНОВИЧ - СЕРГЕЕВУ

(ОКТЯБРЬСКАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА).

ВОРОБЬЕВУ (УПОЛНОМОЧЕННОМУ НКПС)

Я, Каганович, и Гоциридзе, здравствуйте. Мы не удовлетворены темпами восстановительных работ Бологое и Медведево. В военных условиях каждая минута дорога, а у вас даже почасового графика нет, а если на отдельных участках есть, то он фиктивный. Ос-

новной вопрос руководства тот, что люди разбегаются. Это означает, что руководители не проявляют должной твердости в наведении порядка, увеличения дисциплины и производительности труда.

Предлагаю вам разбить все работы на узле на участки, в пределах участка — на бригады или звенья. Назначить персонально на каждый участок начальника, на каждое звено бригадира, установить точный срок окончания работ и очередность окончания, имея в виду окончание самых нужных, важных работ. Подберите для этого людей из аппарата строительного, путевого, восстановительного и из работников всех других железнодорожных органов, способных организовать людей на восстановительные работы.

Обязываю вас в первую очередь восстановить пути и участки, обеспечивающие беспрепятственное отправление поездов из Москвы в сторону Ленинграда. Просимые вами материалы будут направлены, но для восстановления сегодня их не ждите, а мобилизуйте все внутренние ресурсы, чтобы не было ссылок на материалы, как на причину опоздания.

Доносите мне каждые три часа, что уже восстановлено. Начальников отделений движения обязываю под их личную ответственность максимально использовать восстановленный путь для приема поездов. Согласовать с командованием разгрузку на подходах к Бологое и за Бологое. Поезда назначением за Бологое пропускать безостановочно пакетами.

Соберите коротко коммунистов, прикрепите их к участкам, бригадам и обеспечьте высокую производительность и дисциплину и бодрость в восстановительных работах. Товарищу Воробьеву разрешаю остаться до окончания восстановительных работ. Жду результатов, будьте здоровы.

Лето 1941г.

КАГАНОВИЧ - КРАВЧЕНКО

(УПОЛНОМОЧЕННОМУ НКПС

ПО ЮЖНОМУ ФРОНТУ)

У аппарата Каганович, Филиппов, Левин. Читал телеграмму Воробья, Большакова. Считаю. Первое. Вокруг строительства переправы много шума, мало дела. Предлагаю никаких новых начальников по строительству не назначать. Руководить, командовать обязаны: по Бугу — Богданов, по Ингулу — Зубицкий, все подходы и обходы должен строить строитель линии Левин; Калашников,

Воробей и Васильев и другие обязаны помогать и контролировать, а не создавать новые центры. Товарищу Кравченко сегодня же совместно со строителями составить график работ максимально сжатый, так как обстановка требует часов, а не дней для организации сквозного движения путем переправы. Ваш расчет по забивке свай исходит из нормального шаблона. Поражен — так мало у вас изобретательности в столь напряженной обстановке. Почему, например, вы не используете оставшуюся часть переправы через Бугаз?.. Почему нельзя создать комбинированную переправу — и сваи, и баржи? Может быть, можно док использовать в качестве переправы. То же и с мостом через Ингул. Ваши сроки показывают, как мало вы перестроились на военный лад. Требую от вас более серьезного продумывания плана, графика и боевого подхода.

Второе. Что касается переправы паровозов. Если расчет покажет, что подвод паровозов из Колосовки к Бугу и переправа от Буга до Николаева на доки может дать большую экономию во времени и обороте, если это действительно реально, а не просто желание увильнуть, тогда с этим предложением можно бы согласиться. Обязываю, товарищ Кравченко, точно рассчитать и доложить свои предложения. Если же связь оборвется, то согласовать с товарищем Молчановым и действовать под свою ответственность, учтя мои указания при всех условиях. Товарищ Кравченко, что касается подвоза хлеба в Херсон, то нужно принимать все, что подвозят. Одновременно нужно делать железнодорожную переправу через Днепр. Что Вы можете по всем этим вопросам сказать?.. О ремонте переправы больше болтовни, четвертый день уже говорят о ремонте и ничего не сделали. Прошу доложить сегодня через два часа мне и товарищу Филиппову график работ по Бугу, по Ингулу, по Днепру. До свидания.

Лето 1941 г.

КАГАНОВИЧ - МОЛЧАНОВУ (ОДЕССКАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА)

Здравствуйте, у аппарата Каганович. Доложите коротко обстановку на дороге, сколько вагонов сейчас в Одесском углу... Вы скажите не цифрами, а буквами... Сколько на Котовском отделении, сколько до Веселиново. Таким образом, у Вас 4201 вагон. Что вы думаете с ними делать? Насчет уничтожения — не рано ли? Тщательно все взвесьте. Что касается переброски, то не целесообразно ли часть паровозов, если нет возврата быстрого, перевезти, пока можно доста-

вить, через Колосовку Бугом. Имейте в виду, что положение осложняется со стороны Пятихатки. Необходимо поэтому сейчас форсировать выброску груженых и определить, какие размеры погрузки самого необходимого может быть из Николаева и Херсона. Разберитесь и доложите. Переговорите с командованием и Обкомом, не целесообразно ли вам быть сейчас в Николаеве, и доложите мне. Наконец, еще раз повторяю об особой, важнейшей задаче вывозки паровозов и вагонов. У меня все. Будьте здоровы. До свидания.

Лето 1941 г.

КАГАНОВИЧ - ЗАКОРКО,

ТРОШИНУ

(СТАЛИНСКАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА)

Каков ваш план действий?.. Для меня ясно, что у вас плана нет, ваши ответы случайные, это обычный каждодневный отчет о работе. Вы даже не определяете примерные размеры движения по отдельным линиям, задания по узлам, по рабочему парку. Задания на погрузку у вас тоже нет. В этом я вас не обвиняю потому, что его сейчас дадим... Через час вы получите от нас план погрузки эвакогру-зов, который примерно будет составлять 5000 вагонов в сутки. Вам необходимо будет связаться с грузоотправителями, просить Обком собрать их, обеспечить своевременную погрузку и руководить этой погрузкой со всей организованностью и твердостью. Вам необходимо установить точные задания по каждому отделению и каждой группе станций как по погрузке, так и по формированию и отправлению поездов.

Строжайше проверяйте, чтобы задания выполнялись. Не размагничивайтесь в отношении нерадивых и растерявшихся паникеров. Наказывать их, никаких ссылок не принимать. Если ночью бомбежка, железнодорожник обязан днем возместить потерянное время лучшей работой. Если имеются разрушения, восстановители и строители обязаны быстро восстанавливать.

По связи: заставьте связистов работать по-военному и восстанавливать связь быстро. Не давайте движенцам прикрывать срыв работы отсутствием связи, организуйте дрезину, автомобили для быстрого ее восстановления, посадите на каждую такую «летучку» механика, помощника и одного вооруженного вахтера. Считаю недопустимым, что у вас длительное время нет связи с тремя

отделениями, — это результат плохой работы ваших связистов и нераспорядительности Управления дороги.

Требую от вас лично, товарищи Закорко и Трошин, больше твердости в руководстве, уверенности и образцовой распорядительности. Держите возле себя группу знающих и понимающих людей, с которыми советуйтесь при затруднительном положении. После получения плана погрузки сообщите мне не позднее 18 часов точный план своей работы. Доложите Обкому партии об этом разговоре, не теряя много времени на это, можно по телефону. У нас все. Что скажете? Надеюсь, что руководители Сталинской дороги окажутся на высоте своего положения и с честью выполнят свои боевые задачи. Привет Вам. До свидания.

18 августа 1941 г.

КАГАНОВИЧ, ГОЦИРИДЗЕ, ГУСЕВ -

БАГАЕВУ И ЗАКОРКО

(ОДЕССКАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА)

Здравствуйте. Доложите обстановку на дороге. Какие ваши перспективы завтрашнего дня?.. Ваш план в основном принимаю. Считаю, однако, необходимым указать следующее. Первое. Необходимо изменить на эти дни периодично подачу порожняка и вывозку груженых, то есть расчет подач и вывоза необходимо вести буквально по часам. Паровозы необходимо строго рассчитать. Лишние, по сравнению с размерами подач и вывоза, не держать. Допускается вывозить и подавать на предприятия и узлы мелкими сериями. Большого количества порожняка там не держите, а быстро погружайте и вывозите. Выделите группу работников, которая занялась бы немедленно вывозом ценного железнодорожного имущества, в том числе — крестовины, рельсы, стрелочные переводы, аппаратуру, связь, автоблокировку, поддающиеся монтажу мостовые фермы. Примите все меры к тому, чтобы выполнить указание товарища Сталина: ни одного паровоза, ни одного вагона и так далее. Держите постоянную связь с командованием, чтобы все время быть в курсе дела, и держите нас в курсе дела. Погрузите скорее остаток оборудования на 29 заводе и вывезите... Ориентируйтесь по обстановке. В случае потери связи с нами принимайте соответствующие решения по согласованию с Обкомом партии. Прошу, товарищ Багаев, вызвать Кравченко и заста-

вить его связаться с командованием. Быть там, где находится командование, и выполнять свою функцию уполномоченного, а не барахтаться. Когда Кравченко войдет в курс дела и установит связь с Закорко и командованием, можно будет тогда вам, товарищ Багаев, выехать в Москву. Вы здесь нужны.

Товарищ Закорко, как вы себя чувствуете?.. Очень хорошо. Значит, моя критика не ухудшила самочувствия?.. Очень хорошо. Ну привет вам. Желаем всего хорошего.

23 августа 1941 г.

КАГАНОВИЧ - БЕЩЕВУ

(ЗАМ. НАРКОМА НКПС

ЛЕНИНГРАДСКАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА)

Здравствуйте. Во-первых, требую от вас, чтобы вы сами сообщали мне важнейшие данные. Не допускаю, чтобы вы сегодня за весь день не могли бы мне передать по самым острым вопросам сообщений, а вы этого не сделали. Дайте объяснение... Вы обязаны донести наркому, а не ждать переговоров. Имеете право отказываться от разговора, но не имеете права не давать донесения... Дело, товарищ Бещев, в том, что вы лично слишком по-штабному руководите. Вам надо пересесть в Управление Октябрьской дороги, весь аппарат также нужно пересадить в Управление Октябрьской. Вы должны, засучив рукава, заняться движением поездов. Имейте в виду, что сегодняшний день очень важен, ибо в Ленинграде накопилось много поездов с пассажирами. Доводы о бомбежке нужно отвести, заставьте людей работать и во время бомбежки... Подготовьте сейчас утреннюю работу. Уже светло и можно начать усиленную подачу поездов. Вы лучше разберитесь здесь с положением дел и командуйте движением. Жду от вас серьезных мер. Спать сейчас не ходите, продолжайте работу. К 10 часам доложите, сколько вы передали поездов вообще.- Советую вам, товарищ Бещев, снять белые перчатки. Поменьше сидите у себя в кабинете. Вы — движенец, инженер и обязаны обеспечить движение поездов. Не ищите лазеек и ссылок на Северную, не ходите по другим кабинетам. Надо руководить движением. Используйте малейшую возможность для передачи мне информации о ходе движения поездов и работы. До свидания.

10 сентября 1941 г.

КАГАНОВИЧ - НЕКРАСОВУ

(УПОЛНОМОЧЕННОМУ НКПС

ПО ЮГО-ЗАПАДНОМУ ФРОНТУ)

Здравствуйте, у аппарата товарищ Каганович. Слушаю вас... Спасибо, вам тоже привет... Вашу шифровку получил. Отвечаю. Я согласен: в случае, если рельсы не сможете вывезти, практикуйте вами принятый метод закапывания с относом от трассы. Подсылка вам порожняка в данный момент почти невозможна, вы это сами знаете, так как по единственному ходу Киев — Полтава нужно брать от вас односторонним движением или почти односторонним.

По вопросу о вывозе всего подвижного состава со спецоборудованием: сейчас вызову товарища Багаева, выясню обстановку и дам ему соответствующее задание.

Надеюсь, товарищ Некрасов, что вы и сейчас, в особо осложнившейся обстановке, сумеете, как и до сих пор, сохранять и держать твердое и уверенное командование и будете, ориентируясь г обстановке, находить выходы из трудного положения. Желаю вам всего хорошего. Постарайтесь в эти дни обслуживать нужды фронта и делать все возможное для этого. Будьте здоровы. Жму вам руку. Передайте еще раз привет всему коллективу. Лично пожму вам руку, когда побьем врага, а что мы его побьем, в этом сомнения нет. Порукой этому командование нашего Великого Сталина. Привет вам.

Прошу передать привет землякам-киевлянам в лице руководителя КП(б) У и Правительства. Мы все с большим волнением наблюдаем за героической борьбой киевлян, в том числе и железнодорожников Юго-Западной.

Победа будет за нами. До свидания. Вызывайте меня в любой момент к проводу, когда вам это нужно. Всегда явлюсь.

2 октября 1941 г.

КАГАНОВИЧ - УХТОМСКОМУ (ГОРЬКОВСКАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА)

Здравствуйте. Мне дали проект приказа по Горьковской дороге. Прежде чем издавать приказ, я решил с вами поговорить и по-

лучить объяснение. Парк у вас небольшой, наличие груза для Горь-ковской дороги выросло. Между тем вы зажимаете прием поездов с Пермской дороги и дороги им. Дзержинского — вы возите всего 19-20 поездов. Ярким выражением плохой работы дороги является наличие задержанных поездов. Дайте объяснение по всем этим вопросам. Укажите сроки ликвидации задержанных. Укажите точно, когда вы перестанете зажимать прием поездов и сколько будете принимать с Пермской и Дзержинской дорог. Жду ответа...

Товарищ Ухтомский. Из ваших объяснений я вижу, что приказа могу сейчас не издавать. Однако, если в отношении Дзержинской дороги, и в особенности по вопросу формирования, у вас есть основания жаловаться, то в отношении Пермской дороги вы не правы. Горьковская дорога должна быть большим резервом для НКПС и образцово воспринимать трудности, часть трудности фронтовых дорог, поэтому вы должны коренным образом лично и все ваши работники изменить свой подход и быстрее закончить перестройку на военный лад. Это значит прежде всего перестать сутяжничать. Потом, когда побьем фашистского врага, тогда будем подсчитывать, кто больше поработал — Пермская или Горьковская. Продумайте и сегодня же доложите мне обо всех ваших новых мероприятиях... У меня все. До свидания.

8 октября 1941 г.

КАГАНОВИЧ - КРАВЧЕНКО

(КУЙБЫШЕВСКАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА),

КУЧЕРЕНКО И ГУСЕВУ

(ЗАМЕСТИТЕЛЯМ НАРКОМА НКПС)

Здравствуйте. Считаю совершенно нетерпимым, что вы вместо ответа по существу принимаемых вами мер для осуществления ограничились диспетчерским сообщением. Ставлю на вид товарищам Кравченко и Кучеренко. Подобное отношение указывает на неправильность вашей телеграммы по существу. Из нее видно, что вы жульнически повернули вопрос — неравночисленный обмен по поездам и паровозам, тогда как каждому грамотному железнодорожнику должно быть понятно: при одностороннем накоплении в четную сторону и при открытии движения вслед, естественно, не может быть равночисленного обмена, во всяком случае его нельзя требовать. Вы же превращаетесь в мелких счетоводов вместо государственного понимания важнейшей государственной задачи.

Меня особенно поражает товарищ Кравченко, который только что приехал с фронта. Как быстро он превращается в тыловую крысу. Вы должны понять положение. Возьмите всех в руки, заставьте работать по-военному. Трусов, шкурников, лодырей и рвачей, мещан и обывателей, не желающих работать по-военному, передавайте суду и докладывайте нам. Мобилизуйте лучшие силы. Все. Не занимайте провод по мелочам. Вы не диспетчер, скажите о главном. Что скажет уважаемый вельможа товарищ Кучеренко?.. Есть ли у аппарата Кучеренко?.. Вы обязаны искупить свое преступное бездействие, не изображайте добродетель. И не ждите от меня приветствия... А вы обязаны по службе! За что жалованье получаете? Проверять исполнение, докладывать НКПС. Вот, товарищ Кучеренко, что я вам могу сказать. Ждем от вас не обещаний, а дела. Что товарищ Гусев помалкивает?.. Хорошо. У меня все. До свидания.

22 октября 1941 г.

КАГАНОВИЧ - БАГАЕВУ (ЗАМЕСТИТЕЛЮ НАРКОМА ПУТЕЙ СООБЩЕНИЯ)

У аппарата Каганович. Я не удовлетворен ходом поездов. Вы слишком долго едете к месту работы и фактически никаких мер не принимаете.

Требую от вас систематической связи с НКПС, сутки добиваюсь и еле добился.

Никого из своих людей не отпускать в порядке эвакуации, работы будет много. Держите дело руководства дорогой в твердых руках, не занимайтесь собиранием фактов виновных. Одновременно ни в коем случае не останавливать эвакуацию, в особенности завода Ворошилова; его обязываю, надо погрузить. Мы по Кандрашевской линии дадим порожняк. Вот все. Старайтесь докладывать по нескольку раз в день... Имеете ли вы связь с командованием по обработке узлов и депо?.. Вы обязаны немедленно связаться... Я не спрашиваю просто о связи, а о вывозе железнодорожного имущества и подготовке к уничтожению в последнюю минуту — обеспечено ли это у вас?..

Кроме того, учтите, что на ряде платформ погружены станки, куда можно грузить стрелочные переводы и другое имущество. Куда бы это ни пошло, все равно государству. Ну, на этом кончим.

4 ноября 1941 г.

КАГАНОВИЧ - ЕГОРОВУ

(ЗАМЕСТИТЕЛЮ НАРКОМА ПУТЕЙ СООБЩЕНИЯ)

ВОРОШИЛОВГРАД

Здравствуйте, у аппарата Каганович. Я прошу доложить мне, что уже вывезено с завода и какое оборудование еще осталось не вывезено? При этом прошу сказать, какие группы оборудования отправляются в Омск и какие в Улан-Удэ. Точно так же прошу сказать, какие кадры уже выехали и какие кадры как руководящие еще остались...

Также прошу сказать о бронелисте. Каких размеров? Можно ли эти бронелисты использовать на бронепоезда? Жду вашего ответа...

Сколько вам еще необходимо вывезти вагонов оборудования и людей? Все ли вы вывезли из металлургии?.. Да, да, по этому заводу. Необходимо обязательно вывезти все возможное, что можно из мартеновского цеха. И вообще не поддаваться термину — ценное оборудование. Все, что имеется на Ворошиловградском заводе, есть ценное оборудование... Вы, например, ничего не сказали о электропечах. Прошу сказать, электропечи вывезены?.. Хорошо, дайте мне их номера..

Особое внимание должно быть обращено вами на отправку кадров. Хорошо бы для инженеров и конструкторов дать хоть немного пассажирских вагонов, если это возможно, и постараться максимально удобно устроить рабочих в вагон. Дать обязательно печки. Без кадров Ворошиловграда почти невозможно будет наладить паровозостроение. Это самые квалифицированные и ценные кадры паровозостроения в нашей стране. Сообщите мне номера людских маршрутов. Мы возьмем их под особое наблюдение в смысле продвижения. Постарайтесь погрузиться как можно быстрее.

Прошу передать кадрам завода, что НКПС приложит все силы к тому, чтобы в рамках всего возможного сделать все для устройства кадров. Мы вышлем сейчас спецработника в Омск для подготовки приема рабочих завода и инженерно-технических кадров, а если руководящие кадры завода ОР возглавят Омский завод, то им и карты в руки. У меня все. Еще одно. Если на заводе имеются паровозные скаты и другие важные запчасти, как дышла, трубы, их надо обязательно вывезти... Ну, хорошо. Дай вам Бог здоровья. До свидания. Всего хорошего.

23 ноября 1941 г.

КАГАНОВИЧ - БАГАЕВУ (ЗАМЕСТИТЕЛЮ НАРКОМА ПУТЕЙ СООБЩЕНИЯ.

Здравствуйте, у аппарата Каганович. Один ли вы у аппарата?.. Я вас вызвал для того, чтобы вам лично сказать, что положение на Пензенской дороге застойное. Видно, что руководители дороги решили отсиживаться и никаких мер не принимают. Стоит посмотреть расположение поездов по дороге, чтобы убедиться в том, насколько плохо руководите движением поездов лично вы как заместитель народного комиссара. Видимо, завязли в текущих мелочах, начали жить внутренней жизнью дороги и, если не примирились идейно, то фактически получается так, что и вы ничего серьезного не предпринимаете для подъема работы и подготовки дороги... Сегодня положение исключительно напряженное. У нас остался единственный ход на Кавказ через Тихорецкую. Сталинградская дорога забита. Дальше продолжать такое положение будет величайшим преступлением... Вы-то обязаны не только понимать, но и дать мне какие-либо серьезные предложения! Если вам трудно сейчас мне что-либо серьезное предложить, вы можете продумать, но главное — чтобы на Пензенской дороге действительно напряженно работали, а не отсиживались. Что вы можете сказать по этому поводу?..

Учтите: опыт войны показывает, что все старые расчеты, опыт станции опрокидываются и т. д. Посоветуйтесь с местными людьми... Подумайте еще и о людях серьезно. Пензенская дорога у нас сейчас главная, полнокровная дорога. Она на свою грудь должна воспринять главные трудности. Поэтому подумайте серьезно о расположении сил людей... Может быть по питанию кто-либо сделает. Одним словом, подымитесь... Будьте здоровы. Имейте в виду, что ваша дорога не тыловая. До свидания.

4 января 1942 г.

КАГАНОВИЧ - КРИВОНОСУ (СЕВЕРО-ДОНЕЦКАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА)

Здравствуйте. У аппарата Каганович.

Первое. По перевозкам вы получите сегодня шифровку, обязывающую вас принять перевозку. Второе. Направление в шифровке указано. Третье. По порожняку мы считаем, что вы должны в основном обеспечить себя за счет оборота вертушками. Для начала мы вам дадим 600 крытых. Четвертое. По углю сегодня получите приказ. Считаю, что вы еще не повернулись лично к углю — погрузка идет плохо. Даже то небольшое количество порожняка вы не используете... Ссылки на Наркомуголь принять не можем. Вы должны там быть инициатором и организатором погрузки угля, в особенности для железных дорог, электростанций и Москвы. Вам нужно тщательно разобраться, что мешает погрузке угля как по линии Наркомугля, так и по линии НКПС, и сообщить мне... Примем меры и обеспечим порожняком, как только вы начнете его усиленно употреблять и лучше продвигать груженые. Всему вашему аппарату необходимо перестроиться на органическую грузовую и движенческую работу, чтобы обеспечивать безусловную быстроту и четкость погрузки и продвижения воинских эшелонов, выполнять план погрузки и перевозки угля. Все. Есть ли у вас вопросы или замечания?.. Пожалуйста, без деталей о предстоящей перевозке...

Не первый раз вы, товарищ Кривонос, свою неподготовленность и нераспорядительность пробуете прикрыть «виновниками» со стороны и при этом не обнаруживаете никакого желания вскрыть вину дороги. Не для самобичевания, а для разработки деловых мер к- исправлению положения. Имеющиеся у вас снегоочистители при хорошем использовании могут справиться с задачей очистки Кондрашевского участка... Если нужно, надо добиваться не формально и посылкой бумажной телеграммы. И добиться вовремя, а не тогда, когда снег занес пути... Сегодня же приму меры подачей вам снегоочистителей...

Ваши ссылки на выемки, на негабаритность не проверены. Я думаю, что путейцы ваши врут для того, чтобы оправдать себя. А вы, не проверив, охотно принимаете это вранье, потому что и вам это выгодно для прикрытия своих слабостей. Видно, что вы просто растерялись перед лицом снежных заносов. Вам нужно обратиться в Обком, к командованию. Поставить вопрос по-серьезному. Либо, если вы будете стоять, не выполните перевозки угля. Вам не помогут ссылки на объективные условия, не поможет и кривоно-совская знатность, а будете судимы...

Со своей стороны сегодня же свяжусь с Обкомом и командованием. А вы не теряйте времени, не ссылайтесь на своих замов и на новостройку. Она ваша, и обеспечьте работу дороги.

Вот все. Докладывайте почаще, поменьше диспетчерских данных, которые вам включают в телеграммы, а коротко... Только что вызвал замначальника Управления пути и выяснил, что сегодня вам будет подведено шесть снегоочистителей с Юго-Восточной дороги. Поставьте лучших людей на эти снегоочистители. Вот все. До свидания...

Если растерянности нет, тем лучше, тем легче сумеете осуществить мое задание. По делам будем судить. Имейте в виду, что надеяться вам на главную линию Юго-Восточную через Лихую нельзя. Она будет занята. Большое счастье для нас, что мы имеем Кондрашевскую линию, и вам нужно любовно и заботливо организовать ее эксплуатацию и нормальную работу, доделывая в процессе эксплуатации недоделки.

Январь 1942 г.

КАГАНОВИЧ - КРИВОНОСУ (СЕВЕРО-ДОНЕЦКАЯ ДОРОГА)

Здравствуйте, у аппарата Каганович и Ковалев.

Мы сейчас дали указание Ворошиловской принимать от вас семь угольных по Зверева Однако мы считаем неправильным вашу установку, будто по Кондрашевской можно пускать только 9 поездов, 9 пар поездов, да и пар-то у вас нет, а идет преимущественное движение в сторону Валуек. При этих условиях вы можете и обязаны пропускать в сторону Валуек 13 поездов, а может быть, и больше. Для этого необходимо: Первое. Покончить с «предельческим» отношением к освоению новой линии. Второе. Не надеяться на самотек, а организовать движение — посадить сопровождающих на поезда, направить людей на эту линию и организовать дело по-боевому, по-старокриво-носовски. Тогда вы безусловно выйдете из положения. Ваши работники, по крайней мере часть, свыклись уже с малой работой и теперь с трудом перестраиваются. Возьмите их в работу и заставьте шевелиться быстрей. Положение с углем в Москве на железной дороге очень тяжелое, а погрузка у вас идет плохо... Вы не должны ссылаться на другую погрузку. Надо напрячь силы и сделать то и другое. Наладьте более конкретно работу отделения и станции...

Очень прошу вас, сделать все для того, чтобы погрузку угля обеспечить. Тряхните стариной. До свидания.

24 января 1942 г.

КАГАНОВИЧ - КУЧЕРЕНКО И ВОРОБЬЕВУ (ЗАМЕСТИТЕЛЯМ НАРКОМА ПУТЕЙ СООБЩЕНИЯ).

КУЙБЫШЕВ

Здравствуйте. Положение на вашей дороге нетерпимо. Требую от вас объяснений создавшегося положения и доклад о принимаемых вами мероприятиях... Считаю ваше объяснение, товарищ Воробьев,

и других руководителей Куйбышевской дороги неудовлетворительным. Во-первых, объяснение слишком общее и обходит самый острый и преступный факт сегодняшнего дня — фактическую остановку передачи поездов. В этих условиях вы не отделаетесь общими условиями о прошлом снеге. Считаю неправильным ваши ссылки на неподготовленность к работе в зимних условиях. Дело не столько в неподготовленности, сколько в том, что и подготовленное испортилось при наступлении больших морозов. А испортилось потому, что товарищи Воробьев, Коновалов и другие слишком обще подошли к руководству дорогой и чересчур осторожно. А товарищи Огарковы, видимо, заняли молчаливо-ожидательную позицию, которую надо было разоблачить, а не молчать, как делает товарищ Воробьев.

Кроме того, слишком долго товарищи Воробьев и Коновалов, как бывшие новые люди на дороге, застряли на этой позиции, забыв, что большевику не дается более 10 дней для того, чтобы принять на себя всю ответственность за работу дороги без конечных ссылок на вину прошлого руководства. На этом коне долго ездить опасно и преступно. По существу вопроса: почему вы сейчас, сегодня не принимаете и не передаете поезда? Вы не дали мне ответа... А я прежде всего сейчас требую от, вас принятия решительных мер по ликвидации создавшегося застоя в движении поездов.

...По паровозам: необходимо заставить паровозников сесть на паровоз (я имею в виду руководящих) вместе с машинистом и вести паровоз и в условиях суровой зимы... А кто не будет работать, того под военный суд, а не разводить турусы на колесах и разлагать окружающих. Считаю позором, что у вас все время идет болтовня и торговля, как в лавочке, об очистке путей. Больше того, вы допускаете безобразие, когда заливаете пути водой, и паровозы примерзают к пути... Активность женщин! А почему не привлекать их к очистке путей?.. Заявления ваши о том, что слаба производственная дисциплина, слишком обобществляются при примиренческом отношении руководства дороги к разгильдяям, при разболтанности дисциплины в самом аппарате управления дороги. Конечно, нарушения дисциплины могут распространиться на линию. Но из этого не следует обобщать, что на всей дороге слаба производственная дисциплина. Разоблачите разгильдяев, накажите подлецов, организуйте передовых людей — и дисциплина подымется. Необходимо начальнику дороги больше твердости и решимости, поменьше смущаться в своих действиях склочников, шептунов и судачников, которые, конечно, мешают новому руководству проявить твердость.

Больше мы такого безобразия терпеть не можем. Самое опасное я вижу в том, что руководство дороги не сознает серьезности положения и своей вины в этом, а, наоборот, совершенно исключитель-

ный, небывалый для Куйбышевской дороги срыв движения поездов объясняет несерьезными причинами. Как бы я ни уважал товарища Воробьева, я считаю, что он проявил в этом деле растерянность, либо несерьезное отношение к такому крупному преступлению. Мы не побоимся обвинения в частой смене руководства. Если вынудят нас — сменим. Вот все, что я мог сказать. До свидания.

ПЕРЕПИСКА ПО ПОВОДУ НАЗНАЧЕНИЯ ПЕНСИИ ПИСЬМО Л. М. КАГАНОВИЧА

УПРАВЛЯЮЩЕМУ ДЕЛАМИ СОВЕТА МИНИСТРОВ

СССР П. Н. ДЕМИЧЕВУ. 1958 г.

Уважаемый товарищ Демичев!

Мне трудно понять, почему Управление делами Совета Министров отказало в высылке простой справки о моей работе, хотя бы с 1930 года, для заполнения трудовой книжки, которую не заполняли в Совете Министров. Вы передали это Свердловскому совнархозу, который никаких документов не имеет. Выходит, что я не могу получить подтверждение, что я был более десяти лет заместителем Председателя Совета Министров, 10 лет министром путей сообщения, 12 лет секретарем ЦК ВКП(б) и т. д. Просто стыдно сказать, ведь это все имеется в энциклопедиях, но нужны документы, а они в Совнаркоме и в Учетном отделе ЦК, которые мне их не выдают.

Прошу Вас, как гражданин Советского Союза, соблюсти мои законные права и выслать мне справку.

С уважением Л. М Каганович. Асбест, 1958 г.

СПРАВКА О РАБОТЕ Т. КАГАНОВИЧА Л. М. В ЦЕНТРАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ УЧРЕЖДЕНИЯХ

Назначен Народным Комиссаром путей сообщения — Постановление Президиума ЦИК СССР от 23/П — 35 г.

Назначен Народным Комиссаром тяжелой промышленности с освобождением от обязанностей Народного Комиссара путей сообщения - Постановление ЦИК и СНК СССР от 22/УШ - 37 г.

Назначен по совместительству Народным Комиссаром путей сообщения — Указ Президиума Верховного Совета СССР от 5/1У - 38 г.

Утвержден заместителем Председателя СНК СССР — Указ Президиума Верховного Совета СССР от 17 /VI — 38 г.

Назначен Народным Комиссаром топливной промышленности СССР — Указ Президиума Верховного Совета СССР от 24/1 — 39 г.

Назначен Народным Комиссаром нефтяной промышленности — Указ Президиума Верховного Совета СССР от 12/Х — 39 г.

Освобожден от обязанностей Народного Комиссара нефтяной промышленности — Указ Президиума Верховного Совета СССР от 3/УП - 40 г.

Освобожден от обязанностей Народного Комиссара путей сообщения и назначен на пост заместителя Председателя Транспортного комитета — Указ Президиума Верховного Совета СССР от 25/VIII-42 г.

Назначен Народным Комиссаром путей сообщения — Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26/Н — 43 г.

Освобожден от обязанностей заместителя Председателя СНК СССР — Указ Президиума Верховного Совета СССР от 15/У - 44 г.

Назначен заместителем Председателя СНК СССР с освобождением от обязанностей Народного Комиссара путей сообщения — Указ Президиума Верховного Совета СССР от 20/ХИ - 44 г.

Назначен заместителем Председателя Совета Министров СССР и Министром промышленности строительных материалов — Постановление Верховного Совета СССР от 19/Ш — 46 г.

Освобожден от обязанностей заместителя Председателя Совета Министров СССР и Министра промышленности строительных материалов — Указ Президиума Верховного Совета СССР от 6/Ш - 47 г.

Назначен заместителем Председателя Совета Министров СССР — Указ Президиума Верховного Совета СССР от 18/ХН - 47 г.

Утвержден Председателем Госснаба СССР — Указ Президиума Верховного Совета СССР от 9/1 — 48 г. Постановление Совета Министров СССР от 9/1 - 48 г.

Освобожден от обязанностей Председателя Госснаба СССР — Указ Президиума Верховного Совета СССР от 18/Х — 52 г.

Назначен Первым заместителем Председателя Совета Министров СССР — Постановление совместного заседания Пленума ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР от 7/Ш-53 г.

Назначен Председателем Государственного комитета Совета

Министров СССР по вопросам труда и заработной платы — Указ Президиума Верховного Совета СССР от 24/У — 55 г.

Освобожден от обязанностей Председателя Государственного комитета Совета Министров СССР по вопросам труда и заработной платы — Указ Президиума Верховного Совета СССР от 6/У1 — 56 г. Назначен Министром промышленности строительных материалов СССР — Указ Президиума Верховного Совета СССР от ЗЛ^Ш - 56 г.

Освобожден от поста первого заместителя Председателя Совета Министров СССР — Указ Президиума Верховного Совета СССР от 29/^1 - 57 г.

Зав. Сектором кадров Управления делами Совета Министров СССР А. Кудрявцев. 11/II — 59 г.

Копия верна:

Начальник отдела кадров треста Союзасбест /Соколов/

12/111-59 г.

ДОПОЛНЕНИЯ К СПРАВКЕ, СДЕЛАННЫЕ Л. М. КАГАНОВИЧЕМ

Член Государственного Комитета Обороны Член Военного Совета Северо-Кавказского и Закавказского фронтов

Герой Социалистического Труда

Секретарь ЦК ВКП (б) - 1924-1928, 1928-1938 гг.

Секретарь МК ВКП (б) - 1930-1935 гг.

Секретарь ЦК КП (б) Украины - 1925-1928, 1947 гг.

По получении формальной справки, в которой не было, что я был 12 лет секретарем ЦК КПСС, 5 лет секретарем МК, а до работы в Центре был Председателем Губисполкома и Губкома партии и т.д. и т.п., я даже не получил в Райсобесе обычную пенсию в 120 рублей, а 115 руб. 20 копеек. Л.К.

ПИСЬМО Л.М. КАГАНОВИЧА Н.С. ХРУЩЕВУ

7 декабря 1960 года

• ЦК КПСС: Первому секретарю ЦК товарищу ХРУЩЕВУ

Уважаемый Никита Сергеевич!

После перенесенной тяжелой болезни и соответствующего лечения мое здоровье поправилось. Я надеюсь, что смогу работать и под руководством ЦК вновь активно участвовать в практическом осуществлении политики партии, в успешном выполнении величественного Семилетнего Плана. Настоящим письмом прошу ЦК предоставить мне соответствующую работу. Что касается характера работы, то я думаю, что ЦК и ты лично, Никита Сергеевич, зная мой опыт по прошлой деятельности, без особых трудностей определите место моей работы в государственном и производственном организме Москвы.

Лично я затрудняюсь сейчас высказать свои пожелания, лучше всего, конечно, поговорить лично, как это обычно делается в таких случаях.

Прошу тебя, Никита Сергеевич, принять меня, если тебе почему-либо трудно будет, то прошу поручить одному из секретарей ЦК принять меня.

С коммунистическим приветом • Л.М.Каганович

Мой адрес: Москва, Фрунзенская набережная, № 50, кв. 384.

Телефон Г-7-10-68.

ЗАПИСИ К ВЫСТУПЛЕНИЮ НА ЗАСЕДАНИИ КОМИТЕТА ПАРТИЙНОГО КОНТРОЛЯ ПРИ ЦК КПСС

1962 год

1. Вам, товарищи, известна вся история вопроса, поэтому буду краток. После решения об исключении меня, вместе с товарищами Молотовым, Маленковым и Шепиловым, из ЦК за «фракционную борьбу» я, как и указанные товарищи, оставаясь членом партии, честно, как полагается коммунисту, работал для блага коммунизма на основе точного и строгого выполнения всех решений партии и ее ЦК.

2. После пяти лет честной коммунистической работы в качестве рядового члена партии, безукоризненно работавшего на данной мне хозяйственной работе и активно выполнявшего обязанности на партийной и общественной работе, я, как и Молотов, Маленков и Шепилов, в 1962 году был исключен из партии.

3. Поскольку нам не могли предъявить по нашей работе и партийному поведению каких-либо новых обвинений сверх зафиксированных в решении Пленума 1957 года, нам предъявили обвинения в действиях, связанных с нарушением законности при Сталинском руководстве. .

4. Но, товарищи, XX съезд, принимая свою резолюцию о нарушениях законности, избрал меня, как и Молотова, Маленкова и Ше-пилова, в члены ЦК, а после этого Пленум ЦК избрал нас в члены Президиума ЦК, хотя и тогда известно было, что не один Сталин виновен в нарушениях, но и другие его сторонники по работе — члены Президиума и члены ЦК, в том числе Молотов, Каганович, Маленков, так же как и Хрущев, Микоян, Шверник и другие.

После XX съезда июньский Пленум ЦК 1957 года, принимая свое постановление «Об антипартийной группе», исключил нас из ЦК, но оставил в партии, хотя и тогда говорилось о защите нами Сталина.

5. Поэтому повторение старых обвинений и сегодняшнее выпячивание обвинения в незаконных действиях, связанных с так называемым культом личности, приведших к исключению меня и других из партии, является искусственным, даже противоречащим XX съезду партии, избравшему нас в ЦК. Это противоречит также решению Пленума ЦК 1957 года, оставившему нас в рядах партии. Ничего нового не произошло, что дало бы законные партийные основания для исключения меня, Молотова и Маленкова из партии. Все, что сейчас предъявляется конкретно, Например, мне — Кагановичу, было известно, когда меня не исключали из партии, а оставили в ее рядах. Работая, например, на железнодорожном транспорте в тяжелых условиях многочисленных крушений и аварий, значительная часть которых устраивалась диверсантами, шпионами, в том числе троцкистами, как это доказано было на судебных процессах, мне приходилось, как и другим в других отраслях и областях, решительно бороться с врагами, разоблачать и привлекать к ответственности виновников, а также наказывать их пособников. В этой борьбе с действительными преступниками и их пособниками, к великому сожалению, пострадала и часть невинных людей.

Поверьте, я это тяжело переживаю, не снимаю с себя свою долю вины за это, но необходимо вспомнить и понять политическую обстановку того времени, когда фашизм готовил войну против нашей Родины, а его «пятая колонна» свирепо боролась с нами, в особенности на таком решающем участке, как железные дороги. Поэтому мы вынуждены были бороться решительно и беспощадно. Соответствующие органы представляли нам убедительные, обоснованные доказательства против виновных, и мы давали свое согласие на их аресты. Были и оговоры невиновных, но и часть этих материалов создавали убеждение в их виновности, тем более что они сами давали повод к этому, особенно последующими их собственными признаниями в виновности.

6. Накаленная политическая обстановка того периода, особенно усилившийся шпионаж, диверсии империалистических государств, в первую очередь, конечно, гитлеровской Германии и японского империализма (засылавших, например, вместе с освобожденными, честными тружениками КВЖД большое количество японских и иных шпионов), требовали особой бдительности, остроты и быстрого реагирования на вредительство, срывавшего подъем и нормальную работу железных дорог и тем самым выполнение пятилеток... и подготовку страны к отпору агрессивным силам, готовившим войну против СССР.

Должен вам сказать, что, несмотря, однако, на все это, руководство Наркомата путей сообщения и я как Народный Комиссар, проявляя необходимую бдительность, не соглашались со многими обвинениями, предъявлявшимися многим работникам транспорта, основанными на оговорах арестованных врагов. По многим и многим работникам транспорта я опротестовывал представлявшиеся материалы и требования органов на аресты, и во многих случаях ЦК и лично Сталин соглашались с нами. Я мог бы назвать большое количество работников, занимавших тогда и потом руководящее место в НКПС и на дорогах, которые по нашему настоянию остались нетронутыми вопреки предъявленным материалам соответствующих органов.

Об этом я говорю не для показа «заслуг», а для того, чтобы сказать, что наряду с правильными наказаниями виновных, наряду с невинно пострадавшими было много предотвращенных наказаний или, как они говорили сами потом в беседах со мной, «спасенных» от гибели.

Все это показывает, что положение было сложное и трудное, во всяком случае не такое простое и легкое, как это многим представляется сегодня, когда гитлеровский фашизм и его «пятая колонна» в СССР разбиты, уничтожены. Поэтому, выражая сегодня свои чувства горечи, переживания и сочувствия семьям невинно пострадавших, я говорю: не надо поддаваться чувству личных переживаний, а надо подходить к вопросу как политически зрелые люди. Устанавливая допущение тяжелых ошибок и нарушение законности, критикуя и раскрывая их, принимая меры к недопущению их впредь, не допускать в то же время размагничивания себя и других и всегда помнить, что и сегодня мы имеем против себя непримирившихся с нашими победами социализма империалистов, точащих нож — еще более острый, — ядерный против Советской социалистической страны и других стран социализма. Место ведущей силы агрессивного империализма — гитлеровского

фашизма — стремится занять реакционный империализм США с его союзниками. Они не отказываются от борьбы, в том числе от шпионажа, диверсий, вредительства. Поэтому мы, вскрывая ошибки и недостатки и признавая их, сожалея о них, признавая свою долю вины за их допущение, ни в коем случае не должны допускать самоуспокоенности, внеклассового, внеполитического подхода, отказываться от бдительности и должны готовиться к беспощадной борьбе с врагами социализма, с врагами нашей Родины, откуда бы они ни исходили. Мы должны всегда помнить, что нам предстоит еще большая острая борьба с врагами за полную и окончательную победу социализма и Коммунизма!

7. Товарищи, прошу не истолковать эти мои последние общие выраженные мысли как желание подменить ими конкретные, частные ошибки. Здесь добавлю, что подобные ошибки допускал, например, и Хрущев. Ведь большинство руководящих работников, члены бюро Московского комитета партии, районов и Моссовета, которые при руководстве Кагановича, когда он был секретарем МК, работали и здравствовали, были арестованы при руководстве МК Н. Хрущевым. Или, например, товарищи Микоян и Шверник. Ведь и они посылали в МГБ свои письма о согласии на арест не просто руководящих работников, но и членов Коллегии и своих замов, а иногда не просто о согласии, но и с просьбой арестовать, учитывая материалы МГБ, обвиняющие их.

Не подумайте, что, говоря об этом, я требую исключения из партии Хрущева, Микояна, Шверника и т.п., даже не об уравнении меня сейчас с ними в правах члена ЦК и его Президиума. Я говорю о восстановлении меня в партии, которой я отдал более 50 лет своей жизни, за победу которой я неустанно, неуклонно, самоотверженно боролся. Не буду здесь излагать мою биографию, вы все знаете, в том числе и о том, что был Председателем КПК. Скажу только, что я упорным трудом, беззаветной преданностью и самоотверженной верностью учению Маркса-Ленина и родной партии нашей из рабочего стал руководящим деятелем партии. Я боролся и борюсь со всеми ее врагами за генеральную Ленинскую линию, за победу Социализма и Коммунизма, за победу мира между народами, социализма и революции во всех странах мира!

Я еще жизнеспособен и работоспособен, я хочу действовать и бороться за дело Коммунизма как член моей родной и любимой Ленинской партии, и я прошу Вас, товарищи, члены КПК, восстановить меня в рядах членов Коммунистической партии Советского Союза!

ПИСЬМА Л.М. КАГАНОВИЧА В ЦЕНТРАЛЬНЫЙ

КОМИТЕТ, ГЕНЕРАЛЬНЫМ СЕКРЕТАРЯМ ЦК КПСС

И В АДРЕС СЪЕЗДОВ ПАРТИИ (1964-1986 ГОДЫ)

27 декабря 1964 года

В Президиум Центрального Комитета

Коммунистической партии Советского Союза!

Первого июня 1962 года я обратился в Центральный Комитет партии с просьбой пересмотреть решение Московского Городского Комитета КПСС об исключении меня из партии.

Настоящим вновь прошу Президиум ЦК восстановить меня в рядах партии, в которой я состоял пятьдесят лет, в том числе тридцать лет в составе Политбюро и Президиума ЦК.

Я надеюсь, что Президиум ЦК даст мне возможность бороться в рядах партии, под руководством ее Центрального Комитета, за выполнение величественной программы развернутого строительства коммунизма в нашей Советской стране.

С коммунистическим приветом Л.М.Каганович

24 декабря 1967 года

ГЕНЕРАЛЬНОМУ СЕКРЕТАРЮ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА КПСС ТОВАРИЩУ БРЕЖНЕВУ Л.И.

Прошло пять с лишним лет, как я исключен из партии. За это время я обращался в Центральный Комитет с просьбой о восстановлении меня в партии:

1/У1-1962 года, 27/ХН-1964 года и в президиум XXIII съезда партии 29 марта 1966 года.

В настоящее время я вновь обращаюсь к Центральному Комитету партии с горячей просьбой — восстановить меня в рядах партии, за дело которой я боролся в ее рядах с 1911 до 1962 год.

Приближаются дни Великого торжества — Пятидесятилетие Октябрьской социалистической революции и Советского Государства. Я был активным борцом за победу Октябрьской революции, Советского строя и социализма.

Я знаю, что наряду с положительными делами в моей многолетней деятельности были и ошибки, но скажу, что на всех участках, где я работал и боролся по заданиям партии — и в дореволюционном подполье, ив 1917 году, в период подготовки и сверше-

ния Октябрьской революции, и на фронтах Гражданской и Отечественной войн, и в труде, и борьбе за построение социализма, на партийной и государственной работе, и в качестве члена Политбюро ЦК на протяжении 30 лет, — всюду я отдавал всего себя, всю жизнь и кровь свою, всю революционную энергию для обеспечения победы дела Ленина — дела моей родной Партии. Сегодня я, как Коммунист, вместе с Вами, со всем народом и рабочим классом, из среды которого я вышел, радуюсь и горжусь Великими победами социализма — коммунизма, которые достигнуты за 50 лет под руководством партии и ее Центрального Комитета.

Я обращаюсь к Вам и надеюсь, что Вы дадите мне возможность встретить радостный праздник пятидесятилетия Октябрьской революции Членом Коммунистической партии Советского Союза.

С Коммунистическим приветом Л.М.Каганович

25 марта 1971 года

ГЕНЕРАЛЬНОМУ СЕКРЕТАРЮ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА КПСС ТОВАРИЩУ БРЕЖНЕВУ Л.И.

Настоящим посылаю мое обращение в президиум XXIV съезда КПСС и прошу Вас передать его президиуму съезда. Как вы знаете, я посылал такое же письмо в президиум XXII съезда (если оно дошло), но ответа не получил.

Я очень прошу Вас, Леонид Ильич, помочь, чтобы на этот раз я получил положительный ответ на мою просьбу о восстановлении меня в правах члена партии.

С Коммунистическим приветом

Каганович Лазарь Моисеевич

19 февраля 1976 года

Уважаемый Леонид Ильич!

Я вновь вынужден беспокоить Вас по тяжкому для меня делу — вопросу о восстановлении меня в правах члена партии. Я написал обращение в Президиум XXV съезда КПСС и посылаю его Вам в надежде, что Вы не просто передадите его, а по существу поможете положительному его решению. Вы, Леонид Ильич, знаете меня много лет как руководящего деятеля партии и государства, который немало сделал для их укрепления и для победы социализма.

Вы хорошо знаете меня как, так сказать, «однополчанина» по Северо-Кавказскому и Закавказскому фронтам, где мы вместе воевали и где я пролил свою кровь за Родину, за партию, будучи раненным под г. Туапсе, героически устоявшим перед врагом.

Я с удовлетворением вспоминаю нашу работу по организации десанта на Малую землю и ваше письмо ко мне с Малой земли. Признаюсь, что я это вспоминаю сейчас не просто ради воспоминаний, а потому, что это дает Вам возможность вспомнить и напомнить еще об одной положительной стороне моей деятельности и тем самым облегчить удовлетворение моей просьбы.

Мне тяжко жить на склоне лет вне партии, которой я отдал свою жизнь, и я очень прошу Вашей помощи.

Я убежден, что восстановление в партии принесет пользу партии и ее ЦК.

С товарищеским приветом Л.М. Каганович

19 февраля 1976 года

В ПРЕЗИДИУМ XXV СЪЕЗДА КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА.

Настоящим обращаюсь к Вам с убедительной просьбой — восстановить меня в правах члена Коммунистической партии Советского Союза, в которой я состоял на протяжении 50 лет, из которых 35 лет в составе ЦК и 30 лет в составе Политбюро — Президиума ЦК КПСС.

С юных лет я отдавал все свои силы, всю свою жизнь моей родной, любимой Ленинской партии. В многолетней работе были у меня и ошибки, и малые и большие, но я прошу при общей оценке и при решении вопроса учитывать и ту большую положительную работу, которая была проделана мною для блага партии, рабочего класса и Советского народа. Эта многолетняя моя плодотворная партийная и государственная деятельность нашла официальное признание и высокую оценку высших партийных и государственных органов, достаточно привести два примера, чтобы убедиться в этом.

В ноябре 1943 года Президиум Верховного Совета СССР вручил мне следующий документ:

«Герою Социалистического Труда

тов. Кагановичу Лазарю Моисеевичу

За Ваши исключительные заслуги перед государством в деле обеспечения перевозок для фронта и народного хозяйства и выдающиеся достижения в восстановлении железнодорожного хозяйства в трудных условиях военного времени Президиум Верховного Совета СССР своим указом от 5 ноября 1943 года присвоил Вам звание Героя Социалистического Труда.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР М.Калинин.

Секретарь Президиума Верховного Совета СССР А.Горкин.

Москва. Кремль. 20 ноября 1943 г.».

Разумеется, этот Указ был одобрен Политбюро ЦК. Можно сказать, что это-де было при Сталине, но вот второй факт, относящийся уже к ноябрю 1953 года, когда Первым секретарем ЦК КПСС был уже Хрущев Н.С., когда кроме старых членов Политбюро: Ворошилова, Молотова, Микояна, Кагановича, Маленкова, Булганина, Сабурова, Первухина, были уже в руководстве ЦК товарищи Брежнев, Суслов, Косыгин, Шверник и другие.

22 ноября 1953 года в «Правде» было опубликовано следующее приветствие «Товарищу Кагановичу Лазарю Моисеевичу.

Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза и Совет Министров Союза ССР горячо приветствуют Вас, верного ученика Ленина и соратника Сталина, в день Вашего шестидесятилетия.

Советский народ высоко ценит Ваши заслуги, как одного из выдающихся организаторов и строителей Коммунистической партии и Советского государства.

На всех постах партийной и государственной работы Вы с присущей Вам энергией отдаете все свои силы и знания делу строительства коммунизма в СССР. От всего сердца желаем Вам, наш друг и товарищ, наш дорогой Лазарь Моисеевич, многих лет здоровья и дальнейшей плодотворной работы на благо народов нашей Социалистической Родины, на благо коммунизма.

Центральный Комитет

Коммунистической партии

Советского Союза.

Совет Министров

Союза ССР».

В тот же день был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР за подписью тов. Ворошилова о награждении Первого заместителя Председателя Совета Министров Союза ССР тов. Кагановича Л.М. «за выдающиеся заслуги перед Коммунистической партией и Советским народом» орденом Ленина.

Я привел эти факты отнюдь не для того, чтобы прикрыть мои ошибки, а для того, чтобы подчеркнуть мою просьбу к Вам — учесть мою плодотворную работу, получавшую официальное признание руководящих органов партии и правительства.

Я надеюсь, что когда вы это учтете, то вы придете к решению об удовлетворении моей настоятельной просьбы.

Всей своей душой я коммунист, марксист-ленинец, но для реализации этой идейно-политической убежденности я должен, как этого требовал Ленин, состоять в партийной организации.

Очень прошу Вас дать мне эту возможность. Не оставляйте

меня на склоне лет вне моей родной, любимой Ленинской партии, которой я отдал всю жизнь и готов отдать ее до конца дней своих.

С коммунистическим приветом Л.М. Каганович

11 февраля 1981 года

>

ГЕНЕРАЛЬНОМУ СЕКРЕТАРЮ ЦК КПСС ТОВАРИЩУ БРЕЖНЕВУ Л.И.

Уважаемый Леонид Ильич!

Посылаю мое письмо в президиум XXVI съезда КПСС, в котором я вновь прошу о восстановлении меня в рядах членов моей родной партии. Я все еще жду Вашей помощи и в этом.

С коммунистическим приветом Л.М. Каганович

20 июня 1984 года

Уважаемый Константин Устинович!

Посылаю письмо в Центральный Комитет с просьбой о восстановлении меня в партии.

Очень прошу Вас помочь в положительном решении этого решающего для моей жизни вопроса.

С уважением, Л. Каганович

ЦЕНТРАЛЬНОМУ КОМИТЕТУ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Обращаюсь к Вам с просьбой — восстановить меня в рядах членов Коммунистической Партии Советского Союза, в которой я состоял с 1911 года.

Выполняя задания партии в большевистском подполье, а после победы революции на руководящей партийной и Советской работе, я отдавал все свои жизненные силы и энергию самоотверженной революционной борьбе за победу пролетариата, из среды которого я вышел, за победу партии, Советской власти и Социализма-Коммунизма.

Я сознаю и признаю, что в моей многолетней работе были серьезные ошибки и недостатки. Однако эти ошибки не могут, не должны затемнить то главное — положительное, которое преобладало в моей работе, в том числе в период моего пребывания в Политбюро ЦК на протяжении 30 лет. Я надеюсь, что Центральный Комитет

и его Политбюро учтут это при рассмотрении моей просьбы, учтут и то, что я был, есть и буду верным Марксистом-Ленинцем, боровшимся и борющимся со всеми видами оппортунизма, ревизионизма, догматизма и национализма — за Марксизм-Ленинизм, за победу социализма-коммунизма, за пролетарский Интернационализм. Восстановив меня в партии, Центральный Комитет даст мне возможность быть не просто и не только идейным коммунистом, а активно действующим партийцем, состоящим в определенной парторганизации, честно и дисциплинированно выполняющим обязанности члена партии, предусмотренные Ленинским уставом партии, активно борющимся за единство партии, за осуществление программы, решений Партии и ее ЦК по всем вопросам Марксист-ско-Ленинской теории, борьбы с буржуазной и мелкобуржуазной, оппортунистической идеологией, по вопросам внутренней и внешней политики, вытекающим из генеральной задачи, осуществляемой партией, усовершенствования развитого социализма и подготовки к постепенному переходу в высшую фазу коммунизма.

Еще раз прошу ЦК дать мне возможность завершить мой жизненный революционный путь в рядах моей родной коммунистической партии.

С коммунистическим приветом Л.М.Каганович

Р.5. На днях опубликовано Постановление Политбюро ЦК «О 40-летии победы Советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Как член Государственного Комитета Обороны с 1941 по 1945 год, как непосредственный участник войны на фронте, да к тому еще раненный на Туапсинском направлении Закавказского фронта, я, естественно, хочу праздновать этот праздник победы над Гитлеровским фашизмом как полноправный член партии, организовавшей и обеспечившей эту великую историческую победу Советского народа и его славной героической армии.

28 сентября 1986 года

ЦЕНТРАЛЬНОМУ КОМИТЕТУ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА. ГЕНЕРАЛЬНОМУ СЕКРЕТАРЮ ЦК КПСС ТОВ. ГОРБАЧЕВУ М.С.

Уважаемые товарищи!

В августе 1985 года я послал письмо в ЦК с просьбой о восстановлении меня в рядах Коммунистической партии Советского

Союза, в которой я состоял с 1911 года, в том числе в составе Политбюро ЦК КПСС 30 лет.

Тяжко переживая пребывание вне рядов своей партии Ленина, я полностью сохранил свойственный истинному коммунисту партийный научный оптимизм и, главное — верность своей Марк-систско-Ленинской партии.

Оказавшись вне рядов партии, я внутренне идейно-политически жил жизнью партии, я радовался ее успехам и огорчительно переживал ее неудачи и недостатки. В последний период я вместе со всей партией с глубоким партийным удовлетворением воспринял подготовку и проведение XXVII съезда партии на высоком идейно-теоретическом уровне, в результате чегобылиприняты исторические, важные программные и политические решения съезда.

Большое значение для выполнения этих решений съезда имеют принимаемые ЦК и Совмином решения, которые своим практическим, новаторским и самокритичным характером и партийно-пролетарской требовательностью мобилизуют миллионные массы трудящихся для осуществления решений XXVII съезда нашей партии. Как и вся партия, я уверен, что это ведет к ускорению роста мощи нашей Родины и к новым Великим победам социализма и коммунизма.

Дорогие товарищи! Дайте мне возможность пожить остатки моей жизни Членом моей родной партии Ленина и принимать посильное участие в жизни партии.

С коммунистическим приветом Л.М. Каганович

ЧЕРНОВЫЕ ЗАМЕТКИ О БЕСЕДАХ Н.С. ХРУЩЕВА С ИНОСТРАННЫМИ ДИПЛОМАТАМИ

(КОНЕЦ 50-х - НАЧАЛО 60-х гг.)

В беседах Хрущева с представителями иностранных держав, в частности Соединенных Штатов Америки, в которых Хрущев распространялся насчет внутрипартийных событий июня 1957 года, он говорил:

— Антипартийная группа выступила против меня и других товарищей

— Она выступила против линии ЦК нашей партии

— Эта группа состояла из зазнавшихся людей

— Они были уверены, что их имена не могут быть отвергнуты

— Ворошилов, Молотов, Каганович и Маленков считали себя всесильными

— Правда, Маленков — это уже не та фигура, что три первых, за плечами которых было немало и хорошего

— Но они отстали от времени, неправильно понимали обстановку, неправильно расценивали перспективу.

Если разобрать эти утверждения Хрущева, то ясно станет, насколько они неверны, неправдивы. Во-первых, выступление было направлено против Хрущева, но не против других товарищей, и выступление это было не группы, а Президиума ЦК — его большинства. Во-вторых, неправдой является утверждение Хрущева, что это выступление было против линии ЦК нашей партии. Наоборот, именно для осуществления линии Ленинской партии и ее ЦК Президиум ЦК в своем большинстве выступил против извращения этой линии Хрущевым.

Чтобы прикрыть свои извращения, Хрущев отождествляет себя с Центральным Комитетом, с партией, а большинство Президиума ЦК, выступившее против Хрущева, отождествляет с группой, что является прямой подменой Президиума ЦК группой.

Эта подделка нужна Хрущеву для оправдания принятых мер против большинства членов Президиума ЦК, названного им группой, даже антипартийной. Известно, что в резолюции X съезда партии «О единстве партии» Ленин указал, что основными признаками антипартийной фракционности являются особая платформа со своими взглядами, направленными против партии, и наличие организованной, отдельной от партийных органов фракционной группировки со своей дисциплиной, со своими организованными собраниями и пропагандой против ЦК и т.д.

Нечего и говорить, что ничего, что-либо напоминающее'это, не было у Молотова. Ворошилова, Кагановича, Маленкова, Сабурова, Булганина, Первухина, Шепилова, составлявших большинство Президиума ЦК. Не было и нет не только никакой платформы, но каких-либо взглядов, противостоящих взглядам партии и ее ЦК. На заседании были нормальные споры, предусмотренные Уставом.

Ленин всегда требовал документов, фактов для подтверждения всяких словесных утверждений. Но никаких даже намеков на документы, факты, подтверждающие заявления Х[рущева] об антипартийной линии кого-либо из упомянутых товарищей, не было и нет. Наоборот, все речи, доклады, записки, вся практическая работа по всем вопросам и делам, которые им партия поручала, были полны ленинским содержанием и направлены на выполнение решений партии и ее Центрального Комитета вместе с рабочим классом, крестьянством, интеллигенцией, с которыми они были связаны. Ведь не случайно Хрущев нигде не приводил ни одной выдержки, ни одного документа, подтверждающего его утверждения об антипартийной линии искусственно «сконструированной» им группы Молотова, Кагановича, Маленкова, лишь редко, видимо из тактических соображений, упоминая Ворошилова, который тоже был против Хрущева. Вся партия и советский народ читали доклады, речи этих товарищей и знают из их практической деятельности об их огромной работе под руководством ЦК по выполнению решений съездов партии, в том числе и XX съезда, и Центрального Комитета: по улучшению партийной и государственной работы, по повышению материального и культурного уровня жизни рабочих, колхозников и всех трудящихся, по ликвидации нарушений революционной законности, по внедрению ленинских норм партийной и советской жизни, по разрядке международной напряженности и борьбе за мир, по укреплению обороноспособности нашей Родины.

Вся эта линия и работа была единой линией и работой партии, ее ЦК, его Президиума, в составе которого долгие годы состояли указанные товарищи. Поэтому чудовищными выглядят выдумки Хрущева, отделяющие, противопоставляющие их Президиуму ЦК. Само собой разумеется, у этих товарищей были и ошибки, но ведь недаром даже Хрущев вынужден в тех же беседах с иностранцами признать, что за плечами этих товарищей было немало хорошего.

Утверждение Хрущева о том, что «группа» состояла из зазнавшихся людей, является простоватой хитростью, желанием свалить с больной головы на здоровую, приписать критикующему то, в чем его самого упрекают (ведь именно его, Хрущева, на Президиуме ЦК обвиняли в зазнайстве). Это же относится к его словам о том, что Молотов, Каганович, Ворошилов и Маленков считали себя всесильными и были уверены, что их имена не могут быть отвергнуты, но ведь именно он, Хрущев, возомнил себя всесильным и начал третировать членов Президиума ЦК, в том числе Ворошилова, Молотова, Кагановича и Маленкова, Булганина и других, в конце концов довел свое наступление до «победного» конца. Именно для оправдания этой его агрессивности он и говорил о всесилии антипартийной группы.

Утверждая голословно о существовании группы, Хрущев бесстыдно умалчивает о том, что после критики в его адрес товарищей Маленкова, Кагановича и Молотова, он, Хрущев, на заседании Президиума (до Пленума ЦК) благодарил членов Президиума, в том числе и упомянутых товарищей, за критику и обещал, соответственно, исправить свои ошибки и недостатки.

Совершенно ясно, что легенда об «антипартийной группе» выдумана Хрущевым для оправдания своих неленинских методов руководства, сколачивания своей фракционной группы и колебаний в сторону оппортунизма.

Хрущев пытается придать обвинению товарищей в создании «антипартийной группировки» общий принципиальный — политический характер, сочинив за них «платформу». Сказав о том, что за плечами Ворошилова, Молотова и Кагановича было немало хорошего, он тут же разразился обобщающей тирадой, противоречащей историческим фактам, свидетельствующим об обратном. Хрущев изрекает свой «приговор», игнорируя факты.

Из истории известно, что указанные товарищи отличались прежде всего тем, что они были верными марксизму-ленинизму, никогда не воспринимали революционную диалектику как флю-герство, не держали, как говорят в народе, нос по ветру, не качались от ленинизма к троцкизму, как это было, например, у Хрущева в первой половине 20-х годов.

Я не хочу сказать, что Хрущев всегда и во всем противостоял ленинской линии, но он, как эксцентрик (хотя и не законченный и, вероятно, даже не знавший точного значения этого слова) и как незакаленный коммунист, стремился к тому, чтобы все признали в нем «новатора», хотя зачастую это новое было ложкой дегтя в бочке меда. Воспринимая, в общем, бочку меда, он вносил свою Хрущевскую ложку дегтя, а часто больше ложки, чем портил всю признаваемую им бочку меда. Он всегда стремился «булькнуть» что-либо такое, чтобы отличиться от других.

Не знал Сталин, что, приближая к себе «Микиту» с его «бульканьем», тот «булькнет» о Сталине после его смерти такое, что превзойдет даже намного Опанаса с его топорами и прорубью.

На Украине рассказывают про одного «дюже розумного» Опанаса, который занимался тем, что придумывал новое. Вот раз ночью он будит жену и говорит ей: «Танько, вставай, придумал я нове: коли з1браты з всього села топори, да вырубить проруб в р1чке, да кинута ш топори в ту проруб, ось булькне, аж на все село чутко буде». Между прочим, сам Хрущев рассказывал это Сталину, и Сталин, когда приходил Хрущев, часто встречал его словами: «Ну, скажи, Микита, что сегодня булькнет». Своим «бульканьем нового» Хрущев угощал ЦК слишком часто, иногда даже удачно, но в значительной части неудачно и надоедливо. Можно было бы привести немало фактов, когда члены Президиума, в том числе Молотов, Каганович, Ворошилов, Маленков, Булгании и другие, вступали в спор с сомнительными предложениями — «новшествами». Но, к сожалению, часть из них проходила. Например, хрущевские новшества в севооборотах, с отменой известной теории Вильямса о севооборотах, дорого обошлись нашему сельскому хозяйству.

Даже хорошие дела, за которые Хрущев правильно ратовал, часто из-за перебарщивания Хрущева приводили к отрицательным результатам (например, кукуруза). Он, конечно, не был новатором в этом деле. Заслуга Хрущева в том, что он правильно заострил эту важную задачу. Но он ее довел до абсурда своими требованиями насаждать кукурузу всюду, чем срывал распространение ее посева там, где это выгодно и возможно. К сожалению, и теперь кукуруза если не в загоне, то не в должном почете, а зря.

Далее Хрущев в тех же беседах с иностранцами распространяется о Сталине и связанных с этим обвинениях в адрес сконструированной им «антипартийной» группы.

«Мы, — сказал Хрущев, — говорим: так, как было при Сталине, не может и не должно продолжаться. Они (т.е. группа) отвечали: так было, так и будет. Мы говорили: так было, но так не будет. Тогда они заявили: мы вас удалим. А наша партия, наш народ взяли и удалили их самих».

Так, претендуя на прасольское остроумие, на деле невежественно-упрощенчески-пасквильно изображает Хрущев дело и подносит это в вульгарном, бульварном, буржуазно-фельетонист-ском стиле и духе. Главное, конечно, в том, что это — неправда.

Президиум ЦК, в первую очередь Молотов, Ворошилов, Каганович, Маленков, Булганин говорили: нужно ликвидировать все отрицательное в методах и системе управления, в первую очередь ликвидировать беззакония, репрессии, наказывающие невинных людей. Но это не значит — отменить все положительное, хорошее, что было при Сталине. Ведь при Сталинском руководстве были Великие, революционные творческие дела: борьба с внутренним и внешним врагами революции, Советской власти и победа над ними; были Великие пятилетки, которые народ называл «Сталинские пятилетки», социалистической индустриализации и коллективизации, гигантского развития культуры, науки и подъема материального благосостояния народа. Выполняя заветы Великого вождя — Ленина, героическим трудом миллионов под руководством партии, опираясь на все эти завоевания, достижения социалистического строя, была обеспечена и достигнута под непосредственным руководством Сталина величайшая в истории Победа в Отечественной войне над гитлеровским фашистским империализмом. После войны советский народ при Сталинском руководстве совершил второй, после военного, подвиг — восстановления невероятно разрушенного хозяйства, городов и сел; послевоенные пятилетки заложили основы нового гигантского развития хозяйства нашей Родины на базе новой техники.

Ведь и атомная бомба, которая была и есть ответом на атомно-ядерные угрозы американского империализма, была создана нашими рабочими, учеными и инженерами при Сталинском руководстве. При всем этом Великом положительном были противозаконные и отрицательные ошибки, недостатки, беззакония, которые партия осудила. Но не все, что было при Сталине — и Великое положительное, — нужно отвергать. Такая постановка вопроса выгодна врагам социализма, она облегчает буржуазии новое наступление на нашу партию, на Советский Союз, на социализм.

Отбрасывая все, что было при Сталине, Хрущев невольно помогает наступлению врагов на все то дорогое для народа, что было достигнуто усилиями народа при Сталинском руководстве.

Да, народ, рабочие, партия и руководящие работники видят и смело критикуют ошибки, недостатки, противозакония. Но они не допускают подмены, подрыва всего Великого, созданного при Ленине, а после него — при Сталине. Нельзя забывать, что народ, партия и ветераны войны и труда — не Иваны, не помнящие родства, они хорошо помнят, как наши герои-солдаты шли на смерть в атаки на гитлеровцев с богатырским, самоотверженным кличем: «За Родину! За Сталина!» Точно так же рабочие, колхозники, интеллигенция самоотверженно, героически работали в тылу под руководством партии с именем Сталина на устах.

У Сталина были серьезные ошибки и недостатки, за это партия и народные массы критикуют его и других членов Сталинского руководства, но, критикуя, они не позволят никому позорить Сталина и Сталинское руководство и отказываться от всего того, что так дорого Советским людям — от достижений социализма, связанных с именем Сталина, который отдал всю свою жизнь борьбе за интересы рабочего класса и крестьянства, за победу марксизма-ленинизма.

Многие перегибы, репрессии и беззакония были вызваны острой борьбой, которую вели внутренние и внешние враги Советского народа. В борьбе с ними были допущены грубые ошибки, когда пострадали и невиновные. Но в этом виноват не один Сталин. Нельзя легкомысленно и бравурно выступать сегодня разоблачителем Сталина, да еще хвастая этим, и получать одобрения, адресуемые Хрущеву и Микояну, которые самодовольно принимают эти одобрения на свой счет, умалчивая при этом свою долю вины за это. Ведь тот же Хрущев, который сегодня выступает в роли благодетеля, на XVII съезде говорил: «Классовая борьба не прекращается, и мы должны... мобилизовать силы партии, силы рабочего класса, органы диктатуры пролетариата для окончательного уничтожения классовых врагов, всех остатков правых и «левых» и всяких других оппортунистов, которые хотят затормозить наше дальнейшее успешное движение вперед».

Хрущев, как и мы все, поддерживал репрессивные меры против «троцкистско-бухаринских врагов народа». Можно допустить в новых условиях выступления по-новому, но, во-первых, — соблюдать меру, не отбрасывая и не подменивая отрицательным все Великое, положительное, что сделал Сталин для партии, для Родины нашей. Во-вторых, нельзя спекулировать на ошибках и хвастать своей «храбростью», приписывая все себе и выгораживая себя из всего окружения Сталина, которое несет, конечно, и свою долю ответственности.

Нужно по марксистско-ленински, научно-исторически подходить к той борьбе, которую вели партия и Советский народ с внутренними и внешними врагами нашей Социалистической Родины, учесть уроки, раскрывая ошибки и беззакония, когда наряду с истинными врагами пострадали и невинные люди.

Так именно поступил Президиум ЦК, по инициативе которого была создана комиссия для изучения и расследования дел всех репрессированных, чтобы провести амнистию и сделать общие выводы, доложить их Президиуму и специально созванному Пленуму ЦК. Президиум ЦК признал необходимым глубоко, политически принципиально выявить не только факты, но и разъяснить партии и народу все то отрицательное, что было в прошлом и что нельзя допустить впредь. Это было доделано после XX съезда принятием обстоятельного марксистско-ленинского постановления ЦК 26 июня 1956 года — «О преодолении культа личности и его последствий». Это постановление было принято единогласно, в том числе Молотовым, Кагановичем, Ворошиловым, Хрущевым, Маленковом, Булганиным, Микояном, Первухиным, Сабуровым и другими. Это постановление подняло весь вопрос на идейно-политическую высоту, внесло живую, оздоровительную струю в работу партии по разъяснению ошибок прошлого, недопущения их впредь, сохраняя и укрепляя мощь Советского Государства и единства партии.

Сталин талантливо и самоотверженно продолжал дело Маркса и Ленина. Именно благодаря своей верности их гениальному учению, их стратегии Сталин стал великим вождем советских народов. Лгут и клевещут на партию нашу, на наш великий советский народ классовые враги и их лакеи, будто из страха многомиллионный народ восхвалял, воспевал Сталина. Рабочий класс, колхозное крестьянство, советская интеллигенция, в том числе советские ученые, всеми своими чувствами преданные Родине, ее новому социалистическому строю, ощущали своим сознанием, были уверены, что партия, ЦК и Сталин обеспечивают своей Ленинской линией, своим руководством сохранение, защиту от империалистов, закрепление завоеваний Советского строя, Великой Октябрьской социалистической революции, дальнейшее продвижение социализма вперед, к победе коммунизма.

Даже те, кто не читает многотомные истории, хорошо знали и знают, помнили и помнят основные вехи нашей тяжелой, кровавой борьбы под руководством Ленина за новую жизнь и роль Сталина в этой борьбе.

Сталин был верным учеником и соратником Ленина на протяжении всей истории партии: в годы тяжелого царского подполья, борьбы рабочих с капиталистами, крестьян с помещиками, самоотверженной революционной борьбы с царскими властями, борьбы с меньшевиками, эсерами, националистами, анархистами и всякого рода оппортунистами, подрывавшими силы борющегося революционного пролетариата.

После свержения царского правительства в борьбе с буржуазным правительством, загнавшим Ленина в подполье, Сталин, замещая Ленина, выступил с докладом на VI съезде партии и вместе со Свердловым и другими руководил подготовкой к Великой Октябрьской социалистической революции, совершенной рабочими и солдатами под гениальным руководством Ленина.

В тяжелые годы гражданской войны Сталин беспрерывно направлялся ЦК на все главные фронты как руководитель военных Советов фронтов. Партия и народ знают его важную роль в победе над Деникиным, Юденичем и Колчаком.

После победоносного окончания гражданской войны под руководством нашего гениального Ленина Сталин помогает Ленину как член Совета Труда и Обороны, как нарком госконтроля, как нарком по национальным делам и как член Политбюро ЦК: в разработке и осуществлении новой экономической политики, решении новых трудных задач восстановления разрушенного войнами народного хозяйства, в руководстве партией, ее борьбе с поднявшими голову троцкизмом и другими оппозиционными группами и фракциями, выступавшими как организованная сила со своими платформами против ЦК, против Ленина, грозившие расколом партии, и ее развалу, предотвращенному Лениным при помощи Сталина.

В самый тяжкий для партии момент смерти вождя, создателя партии — Ленина, Сталин оказался тем членом Политбюро, вокруг которого сплотилось большинство партии, ЦК, ЦКК для продолжения политики Ленина и выполнения его заветов. Разве народ, партия может забыть Великую клятву, которую они дали устами Сталина у гроба любимого умершего учителя, отца партии — Ленина? Эта клятва стала на многие годы святым обязательством десятков миллионов в их героическом труде и борьбе за построение социализма, за укрепление Советского многонационального государства, созданного Лениным, — Великого Союза Советских Социалистических Республик.

После смерти Ленина перед партией встала новая большая опасность — троцкисты и другие оппозиционеры, присоединившиеся к ним зиновьевцы-каменевцы, затем правые уклонисты — рыковцы и бухаринцы, которые толкали партию на отказ от строительства социализма. Под разными правыми и левацкими объяснениями природы НЭПа они фактически проповедовали расширение рамок НЭПа — развитие буржуазных отношений, распространив это и на отношение к иностранной буржуазии. Это означало гибель всех завоеваний Октябрьской социалистической революции.

Потеря Ленина, который с его Великим авторитетом мог бы легче справиться со всеми этими уклонистами, фактически враждебными социализму, усугубляла опасности и для партии, и для социализма, и для самого существования Советской власти. И вот в этот момент великим счастьем для партии оказалось то, что среди членов Политбюро выделился Сталин, который, несмотря на свои недостатки, имел преобладание положительных качеств над недостатками. Его теоретическая, идейно-принципиальная стойкость, верность марксизму-ленинизму, глубокое знание и понимание стратегии и тактики Ленина, организаторский талант, умение сплачивать людей как на идейной, так и на деловой, практической основе, которые были признаны партией, народом, ЦК, сделали именно его тем человеком, который вместе с Ленинским ядром партии возглавил дело Ленина, осуществление его заветов по построению социализма в СССР.

Однако проведение политики Ленина без Ленина встретило гораздо большее сопротивление троцкистов и других оппозиционеров, чем это было при Ленине. Противники Ленинской политики вели ожесточенную борьбу против нее, нападая прежде всего на ЦК, на Сталина и сплотившегося вокруг него ленинского ядра — старых большевиков. Из истории партии известно фракционное коварство той борьбы, какую развернули троцкисты и им подобные. Но им противостояла сила Ленинского руководства ЦК, возглавляемого Сталиным, достойным продолжателем дела Ленина. И партия победила!

Враги и клеветники изображают проходившую борьбу как простую, пошлую борьбу за личную власть. Это наглая ложь. На деле это была борьба за социализм, за интернационализм, против обуржуазивания государства и даже самой партии, за ведущую роль пролетариата и старой Ленинской гвардии, за укрепление партии, ее социального состава для обеспечения успеха борьбы с НЭПманством, буржуазными и кулацкими элементами, за наступление социализма по всему фронту, за укрепление международных позиций нашего Советского государства пролетарской диктатуры, за укрепление интернациональных позиций нашей Ленинской партии в мировом рабочем и коммунистическом движении. Борьба была сложной и острой. Сталин терпеливо, стойко контратаковывал наступавший троцкизм. Лгут клеветники, будто Сталин путем только административных мер и «в ускоренном порядке» расправлялся с троцкистами и иными оппозиционерами. Наоборот, Сталин и весь ЦК, ЦКК вели продолжительную идейно-принципиальную борьбу с ними, надеясь на отход если не большинства, то части от них. Ведь это факт, что 15 лет партия и ее ЦК терпеливо боролись с оппозицией, пока к ним не были применены государственные меры, репрессии, вплоть до судебных процессов и расстрела. Это было уже тогда, когда оппозиционеры стали на путь диверсий, вредительства и террора, даже шпионства. До их полного разоблачения они даже выступали на собраниях, конференциях (помню выступления Сокольникова и других на Московской партийной конференции в 1934 г.). Ведь это факт, что Троцкий, Зиновьев, ведя оппозиционную борьбу, оставались членами Политбюро в течение нескольких лет, пока они открыто не организовали в 1927 году свою антиправительственную демонстрацию в день 10-й годовщины Октябрьской революции. Помню, когда мы, более молодые ЦеКисты, например Каганович, Киров, Микоян, спрашивали Сталина, почему он их терпит в Политбюро, он нам отвечал: «С таким делом торопиться нельзя. Во-первых, может быть, они еще остепенятся и не доведут нас до необходимости исключения как крайней меры, во-вторых, надо, чтобы партия поняла необходимость исключения».

Партия, рабочий класс, революционные массы народа, переживая боль утраты Ленина, преодолевая трудности жизни в условиях ликвидации хозяйственной разрухи, видели, как руководство партии во главе со Сталиным достойно и последовательно продолжает дело Ленина, возглавляет их в самоотверженном героическом труде по восстановлению разрушенного хозяйства и осуществляет Великие Ленинские планы электрификации страны, ее индустриализации, коллективизации для успешного построения социализма в нашей, окруженной капиталистами, Советской стране.

Рабочий класс, революционное крестьянство, Советская интеллигенция видели, что эти великие задачи социалистического строительства осуществляются в трудной борьбе с внешними империалистическими враждебными силами, с внутренними силами возрождавшейся в условиях НЭПа буржуазии, все еще надеющейся на реставрацию власти капитала в России, в СССР, предпринимающей отчаянные шаги по возрождению бандитизма, насаждению шпионства, организации диверсий, террора и тому подобных антисоветских контрреволюционных действий.

В этой борьбе с Советским государством и партией им помогали и контрреволюционные силы части мелкой буржуазии, сопротивлявшейся строительству социализма.

Истинные марксисты-ленинцы видели и по-марксистски понимали, что все это находит свое политическое выражение не только в контрреволюционном меньшевизме, эсеровщине, но и внутри нашей партии в лице меньшевиствующего троцкизма, с которыми сомкнулись зиновьевцы, каменевцы, а также иных оппозиционных групп, выступающих под громкими, но фальшивыми флагами и именами: «Рабочей оппозиции», «Демократического централизма», а затем и вовсе без маскировочного наименования (как в деле правоуклонистской, кулацкой бухаринско-рыков-ской фракции). Борьба со всеми этими группами и фракциями была более трудна, чем с прямым меньшевизмом и эсеровщиной, потому, что, во-первых, они были внутри самой партии, а во-вторых, среди них были и честные, просто уклонившиеся от ленинизма люди. Но борьба была исторической необходимостью — как с вольными, активными врагами ленинизма, так и с невольными их пособниками. Рабочие и революционный народ это понимали и потому поддерживали партию, ее ЦК, Сталина в этой борьбе.

Это была борьба с «пятой колонной» пришедшего к власти в Германии гитлеровского фашизма, готовившего войну против Страны Советов. Сегодня можно, больше чем когда-либо, сказать, что в победе в Отечественной войне над врагом человечества — над немецким фашизмом — эта политическая борьба и уничтожение его «пятой колонны» в СССР сыграла величайшую историческую роль.

Партия и советские народы это чувствовали своим классовым революционным инстинктом и сознанием патриотов Родины и революционных интернационалистов, а потому поддерживали Центральный Комитет и правительство во главе со Сталиным в этой тяжелой борьбе.

Классовые враги, особенно продажные агенты империализма, клеветнически изображают, будто все эти враждебные социализму своры бандитов, шпионов, диверсантов якобы придуманы Сталиным для истребления своих личных врагов. Это идеологическая диверсия империалистов.

Им, к сожалению, пусть невольно, но фактически помогают те «разоблачители» «культа личности Сталина», которые вместо честной партийной критики имевших место ошибок спекулятивно, сенсационно, по-мелкобуржуазному раздувают демагогическую кампанию в нашей партии и в массах. Они игнорируют исторические условия того времени — остроту борьбы с врагами Советского Союза. Они сводят все причины извращений и ошибок в этой борьбе к Сталину, к его личным отрицательным качествам. Они игнорируют главное — объективную историческую необходимость этой борьбы, к которой, к сожалению, присоединились причины субъективного характера. Это относится не только к Сталину, но и к другим участникам Сталинского руководства ЦК и правительства, в том числе и Молотову, Ворошилову, Кагановичу, Маленкову, и тем, кто сегодня выступает в роли «невинных» героев-разоблачителей, — Хрущеву, Микояну, Швернику и другим.

Неверно, будто Молотов, Ворошилов, Каганович, Маленков и другие отрицают ошибки Сталина. Но они, в отличие от Хрущева и поддерживавших его товарищей — Микояна, Шверника, считают, что у Сталина преобладало Великое, положительное во всей его исторической революционной партийной деятельности. Они считают, что опыт и уроки Великой, действительной, не искусственно раздутой исторической деятельности Сталина по руководству партией, Советским народом всех национальностей после гениального Ленина на протяжении 30 лет — это Великий Капитал партии, не только исторический, а действующий, как и весь опыт марксизма-ленинизма. К этому Великому Капиталу — опыту Сталина нельзя относиться бесцеремонно, по-мелкобуржуазному.

Старые большевики в Президиуме ЦК говорили: мы должны критиковать, отменить и не допускать впредь все то отрицательное, что допускалось в практике Сталина и сталинского руководства и по объективным, и по субъективным причинам. Это вредно для нашего продвижения вперед на пути к коммунизму. Но мы не

должны выбрасывать Великий опыт Сталина и всех нас, опыт и уроки борьбы с внутренним и внешними врагами социализма, которые могут еще появиться, повторить опыт гитлеровского фашизма и «пятой его колонны», которая разгромлена, но может возродиться. Сталин и его Великий опыт принадлежат партии, Советскому государству, Советским народам и их передовому авангарду — рабочему классу, который в современных условиях нашего Советского государства сохраняет, должен сохранить свою руководящую роль ГЕГЕМОНА.

Никому не удастся отнять у нас Сталина, которого они глубоко чтили, уважали, приветствовали, выражая ему свою преданность и любовь в письмах (в том числе от Украины — «Рщному батьку Сталину», в сочинении которых участвовал и которые переписывал Хрущев).

Никому не удастся выключить из истории Великой борьбы народов СССР и партии Великого Сталина как талантливого соратника Ленина, признанного Великого вождя партии, Советских народов, полководца Советской армии — революционного теоретика и практика мирового рабочего и коммунистического движения. Критикуя ошибки Сталина и не допуская их повторения, мы оставляем на вооружении нашей Родины и партии весь его богатый опыт и уроки борьбы за победу коммунизма.

По поводу публикации «Осторожно: сионизм!»

ПИСЬМО Л.М. КАГАНОВИЧА ПРЕДСЕДАТЕЛЮ

ГОСКОМИТЕТА ПО ПЕЧАТИ ПРИ СОВЕТЕ

МИНИСТРОВ СССР Н.А. МИХАЙЛОВУ

24 марта 1969 года

Я обращаюсь к вам с настоящим письмом в связи с тем, что в изданной в 1969 г. Политиздатом книге Юрия Иванова «Осторожно: сионизм!» в III разделе на стр. 76 напечатано:

«В город Гомель 16 июня 1914 года Л. Кагановичу, проживающему на Генеральской улице, дом № 11, был прислан список доходов Всемирной сионистской организации за 1913 год в немецких марках».

Поскольку это ко мне — Лазарю Моисеевичу Кагановичу — не имеет абсолютно никакого отношения, я мог бы не беспокоить ни себя, ни тем более Вас.

Но, к сожалению, отдельные читатели, особенно молодые, не знающие моей биографии, смущены этим совпадением фамилий и первой буквы имени.

Если бы они были знакомы с моей биографией, то они знали бы, что Лазарь Моисеевич Каганович не проживал в 1914 году в Гомеле, а с юных лет до 1915 года безвыездно проживал в городе Киеве, где работал и вел подпольную партийную работу в Киевской партийной большевистской организации, а в 1916 году работал в городе Екатеринославе под фамилией Стомахин и в Донбассе под фамилией Кошерович и, разумеется, активно боролся с сионизмом, как со всеми врагами коммунизма.

В город Гомель Л.М. Каганович приехал впервые в жизни в августе 1917 года как член Всероссийского бюро военных организаций при ЦК РСДРП(большевиков), тогда же он был избран председателем Полесского Комитета партии большевиков.

Эти факты не могут быть, конечно, затемнены случайным совпадением фамилий и первой буквы имени. Однако для того, чтобы не смущать некоторых читателей этим совпадением фамилий, а главное — не дать нашим врагам-сионистам возможности спекуляции фамилией человека, который 30 лет был в составе Политбюро и Президиума Центрального Комитета большевистской партии и членом Советского правительства, необходимо дать известное разъяснение.

Прошу Вас, Николай Александрович, найти форму такого разъяснения от издательства в одном из журналов и при выпуске второго издания книги.

С коммунистическим приветом

Герой Социалистического Труда

Лазарь Моисеевич Каганович

ЗАПИСЬ Л.М. КАГАНОВИЧЕМ ЕГО ТЕЛЕФОННОГО РАЗГОВОРА С Д.Н. СОЛОВЬЕВЫМ

1969 год

2 июня 1969 г. мне позвонил, по поручению Председателя Государственного Комитета по делам печати при Совете Министров Союза ССР т. Михайлова, товарищ Соловьев Дмитрий Николаевич.

Тов. Соловьев сказал: «Лазарь Моисеевич! По вашему письму товарищу Михайлову мы рассмотрели вопрос с Политиздатом и пришли к выводу, что никакого разъяснения давать не следует. Никто к нам не обращался с этим вопросом об этом совпадении фамилий, и всякое разъяснение может только привлечь внимание к этому».

Я ему ответил: «Возможно, что это и так, и я благодарен вам и товарищу Михайлову за ответ на мое письмо, но Ваш звонок меня не удовлетворяет. Хотя это действительно простое совпадение фамилий и упомянутый человек никакого отношения ко мне не имеет, нельзя ограничиться простым устным разъяснением потому, что, во-первых, молодые читатели могут иметь сомнения, и, во-вторых, может ведь быть второе издание». Соловьев сказал, что 2-го издания не предвидится. Тогда я сказал, что оно, это 2-е издание, может быть и потом, даже тогда, когда меня уже не будет (я ведь старше вас).

«Но какое же разъяснение мы, — сказал Соловьев, — можем дать?» Я ответил: «Это вам, специалистам-издателям, виднее. Должно же Политиздательство и автор дать объяснение товарищу Михайлову по поводу допущенной ими, мягко выражаясь, неосторожности с приведенным фактом. Фамилия-то сама по себе все-таки звучная. Почему, например, они не привели отчество этого человека? Ведь наверняка в учреждении, из архивов которого взята эта выдержка, было отчество». На замечание Соловьева, что этого не бывает, я ему ответил, что на одной странице до этой выдержки приводится отчество другого такого же «деятеля» и даже указана профессия.

Соловьев сказал: «Я не знаю, как они там книжку писали, и сказать вам не могу». В заключение я указал еще раз, что благодарю его и т. Михайлова за этот звонок-ответ, но прошу прислать письменное разъяснение Политиздата.

ПИСЬМО Л.М. КАГАНОВИЧА МИНИСТРУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР А.А. ГРОМЫКО

31 мая 1982 года

Уважаемый Андрей Андреевич!

Пишу Вам по небольшому делу, но имеющему отношение к Вашему ведомству.

Дело в том, что некий господин Каган-Каганович из Нью-Йорка прислал мне письмо, в котором пишет, что он обратился в Посольство СССР в Вашингтоне с просьбой о выдаче ему визы для поездки в Москву и что Посольство «имеет намерение... благосклонно решить этот вопрос». Обосновывает он свою поездку в Москву тем, что он якобы является моим племянником, и желанием повидаться со мной.

Для того чтобы товарищи в посольстве не впали в заблуждение, сообщаю: никакого племянника Кагана-Кагановича в Америке у меня нет.

Судя по тому, что эту свою выдумку сей Каган «подкрепляет» грубой ложью, будто он, будучи в Москве, якобы был у меня и даже беседовал об издании им книги обо мне, — он является личностью, по меньшей мере не заслуживающей никакого доверия. Так что если бы ему и была выдана виза в Москву — я его, конечно, не приму, так же как никогда его раньше не принимал и не видал его до сих пор.

Наша большевистская партия научила нас быть бдительными.

С коммунистическим приветом и глубоким уважением

Л.М. Каганович

ОТДЕЛЬНЫЕ ЗАМЕТКИ О ЛИЧНОСТИ ХРУЩЕВА

Конец 80-х годов

Считаю необходимым ответить на вопрос, который мне некоторые товарищи задают, а некоторые даже критикуют меня за то, что я был главным, кто выдвигал Хрущева в течение ряда лет.

Как секретарь ЦК я ведал работой по кадрам и выдвигал многих способных людей, особенно из рабочей среды. С Хрущевым дело обстояло так. В 1925 году я как вновь избранный Генеральный секретарь ЦК Компартии Украины выехал из Харькова в центр нашей индустрии — Донбасс, в первую очередь в Юзовку, где я работал в подпольной организации до революции. После посещения ряда шахт, заводов, деревень и районов я участвовал в окружной партийной конференции. Во время конференции ко мне подошел делегат конференции товарищ Хрущев. Он мне сказал: «Вы меня не знаете, но я Вас знаю, Вы приезжали к нам... в начале 1917 года как товарищ Кошерович. Вот я к вам обращаюсь по личному вопросу: мне здесь тяжело работать. Дело в том, что в 1923 и 1924 годах я поддерживал выступления троцкистов, но в конце 1924 года понял свою ошибку, признал ее и меня даже избрали секретарем райкома. Но мне все время об этом напоминают, особенно из Ок-ружкома товарищ Моисеенко. Вот меня наша делегация выдвинула в президиум конференции, а меня отвели. Видимо, мне здесь не дадут работать. Вот я и прошу Вас как Генерального секретаря ЦК КП(б) Украины помочь мне и перевести меня в другое место».

Хрущев произвел на меня хорошее впечатление. Мне понравилось его прямое признание своих ошибок и трезвая оценка его положения. Я ему обещал по приезде в Харьков продумать, куда его перевести. Вскоре мне мой помощник доложил, что вот, звонит с вокзала приехавший из Донбасса товарищ Хрущев и просит Вашего приема.' Я сказал: пусть приедет. Я его сразу же принял. Помню, как он благодарил за то, что я его сразу же принял. «Я, — сказал он, — думал, что придется долго ждать».

Заметив, что он бледен, я спросил: «Вы, вероятно, прямо с поезда и голодны». Он, улыбнувшись, сказал: «Вы, видать, догадливый человек, я действительно давно не ел». — «Тогда Вы покушайте, а потом будем говорить».

Подали чай и бутерброды, которые он аппетитно ел. Я его спросил: «Что, если мы Вас сейчас возьмем в ЦК на положение инструктора орготдела ЦК, а потом посмотрим, может быть, и откроется возможность местной работы». — «Это, — сказал он, — даже слишком много для меня, сразу в Харьков и в аппарат ЦК, но раз Вы такое мнение выразили, то я, конечно, очень благодарен ' за такое доверие и, конечно, согласен».

После некоторого времени я увидел, что он работник способный, и, узнав, что в Киевском окружкоме нужны свежие люди, мы направили его в Киев как инструктора ЦК, и там его избрали заведующим орготдела окружкома. Там он проработал до 1929 года.

В это время я уже работал опять в Секретариате ЦК ВКП(б) в Москве. И вот в 1929 году мне опять докладывают, что вот из Киева приехал товарищ Хрущев и просит приема. Я его принял без задержки. Просьба его заключалась в том, что он просил поддержки для поступления в Промакадемию имени Сталина. «Я, — сказал он, — учился на рабфаке, но не кончил, взяли на партработу, а теперь вот очень хочу доучиться в Промакадемии. Меня могут на экзамене провалить, но я очень прошу Вашей помощи — дать мне льготу, я догоню». В Промакадемии было больше всего хозяйственников, которых тоже частично принимали с льготами по экзаменам, и я, посоветовавшись с товарищами Куйбышевым и Молотовым, позвонил по телефону и просил принять товарища Хрущева в Промакадемию.

Когда я уже был избран в 1930 году секретарем Московского Комитета партии по совместительству с Секретарем ЦК, мне пришлось заниматься ячейками Промакадемии — там было неблагополучно. Выехав в ячейку на актив, я услышал многочисленные выступления о неудовлетворительной работе бюро ячейки и его секретаря. Выступал и Хрущев. Посоветовавшись с райкомом, мы выдвинули секретарем ячейки товарища Хрущева. В это время борьба с правым уклоном обострилась, и Хрущев показал себя хорошо в борьбе с ним. На районной конференции Бауманского района был переизбран райком и секретарем райкома был избран товарищ Хрущев. Через некоторое время выявилась необходимость в новом секретаре более крупного района — Краснопресненского, и мы решили выдвинуть товарища Хрущева секретарем Краснопресненского райкома. Через некоторое время, когда понадобился второй секретарь МК, я как первый секретарь выдвинул товарища Хрущева, а потом Хрущев был выдвинут первым секретарем Московского городского комитета партии (МГК тогда входил в состав области, поэтому Хрущев оставался и секретарем МК).

Помню, когда я советовался с товарищем Сталиным по этому вопросу, я рассказал ему о Хрущеве, что он хороший работник, и о троцкистской стезе Хрущева в 1923-1924 годах. Товарищ Сталин спросил: «А как он, изжил эти ошибки?» Я ответил: «Не только изжил, но активно с ними борется». —«Ну тогда, — сказал Сталин, — выдвигать, тем более что он работник хороший». Помню, когда я потом обедал у него дома, Сталин спросил жену (она тогда тоже училась в Промакадемии): «Надя, это тот Хрущев из Промакадемии, о котором ты мне говорила как о хорошем работнике?» — «Да, — ответила она. — Он хороший работник». Потом вызвали тов. Хрущева на заседание Секретариата ЦК, и тов. Сталин сказал: «Что касается вашего греха в прошлом, то Вы об этом скажите при выборах на конференции, а товарищ Каганович скажет, что ЦК это знает и доверяет товарищу Хрущеву». Так и было сделано.

В Москве Хрущев работал хорошо и оправдал доверие. После Москвы товарищ Хрущев был направлен Центральным Комитетом на Украину, где он работал первым секретарем ЦК КП(б) Украины и Председателем Совнаркома. Немало он сделал для развития Украины, по индустриализации, коллективизации и борьбе с врагами, в том числе с троцкистами, «правыми» и националистами. Как и у других, у него были, конечно, ошибки и недочеты. Хорошо себя показал Хрущев во время Отечественной войны как член военных советов фронтов.

В 1947 году ЦК ВКП(б) признал необходимым разделить функции первого секретаря ЦК и Председателя Совета Министров УССР ввиду усложнения положения на Украине. ЦК послал секретаря ЦК ВКП(б) члена Политбюро тов. Кагановича Л.М. на Украину первым секретарем ЦК КП(б) Украины. Помню, как Хрущев, будучи огорченным и, может быть, и обиженным решением ЦК ВКП(б), с радостью встретил меня лично, сказав мне: «Я очень рад, что именно тебя прислали первым секретарем». Я ему, конечно, обещал, что моя задача — помочь ему и ЦК КП(б) Украины. Так оно и было, работали мы дружно.

Когда меня вернули из Украины в Москву, я доложил товарищу Сталину о положении на Украине, которое поправилось, но оставалось трудным, и просил оказать дополнительную помощь Украине, к чему товарищ Сталин отнесся с большим вниманием, оказав эту помощь. После этого товарищ Сталин меня спросил о Хрущеве. Я дал объективную хорошую оценку, указав, что у него, конечно, как и у всех, ест^> недостатки, в частности, я указал на проявившуюся у него самоуверенность и всезнайство, но он вырос в крупного руководящего работника, способного еще расти.

Надо сказать, что Сталин именно в это время напряженно искал и выявлял способных людей. Он, например, присматривался и ценил Первухина, Косыгина, Маленкова. Он еще раньше отметил Маленкова, когда мы его взяли из МК, где он работал заворгом, и назначил его замом, а потом заведующим оргинструкторским отделом ЦК. Точно так же Сталин обратил внимание и на Хрущева.

Вскоре Хрущева ЦК перевел с Украины в Москву — секретарем МК, а дальше и секретарем ЦК.

Больше того, именно с начала 50-х годов Сталин начал приближать Хрущева. В 1951-52 годах, вплоть до смерти Сталина, Хрущев вместе с Маленковым и Берия стали частыми гостями у Сталина на Ближней даче.

Меня также спрашивают сейчас, не жалею ли я, что ввел Хрущева? Я отвечаю: нет, не жалею, он на моих глазах рос с 1925 года и вырос в крупного руководящего деятеля в краевом и областном масштабе. Он принес пользу нашему государству и партии, наряду с ошибками и недостатками, от которых никто не свободен. Однако «вышка» — Первый секретарь ЦК ВКП(б) — оказалась для него слишком высокой. (Здесь я не был инициатором его выдвижения, хотя и голосовал «за».) Есть люди, у которых на большой высоте голова кружится. Хрущев и оказался таким человеком. Оказавшись на самой большой вышке, у него голова закружилась, и он начал куролесить, что оказалось опасным и для него, и особенно для партии и государства, тем более что стойкости и культурно-теоретической подкованности у него явно недоставало. Скромность и самообразование, ранее свойственные ему, отошли в сторону — субъективизм, всезнайство и «эврика» овладели его поведением, а это до добра не доводит. Это и многое другое и привело Хрущева к падению с высокой вышки.

Вышеуказанные строки о Хрущеве были написаны мною до ознакомления с опубликованными «мемуарами» Хрущева. Когда в Москве появились опубликованные в Америке мемуары, я их не читал, так как не мог их достать в Москве.

Когда я спросил товарища Молотова, читал ли он эти мемуары, он мне сказал, что читал. На мой вопрос, как он их оценивает, он мне ответил: «Это антипартийный документ». Тогда я спросил: «Неужели Хрущев так опустился?» Молотов ответил: «Да, да, в своем озлоблении, в связи с концом... его карьеры государственного руководителя он дошел до падения, политического и партийного падения в омут». Когда я сказал с сожалением и возмущением: «Да, это очень печально», Молотов мне сказал: «... особенно тебе, ведь ты его выдвинул». «Да, — сказал я, — выдвинул, правда, до определенной черты, на пост 1-го секретаря ЦК я его не выдвигал, предвидя ... что он не осилит эту работу, что провалится. Вы же все, в том числе и ты, Вячеслав, приняли это предложение Маленкова и Булганина».

Ознакомившись с опубликованными в «Огоньке» так называемыми мемуарами Хрущева, я убедился, что оценка Молотова правильна. Ему даже и отвечать нельзя, чтобы не опуститься до базарной бабы, которая кричит: «Сама паскуда». Я лично к нему питал нежные дружеские чувства, но я, видно, ошибся. Получилось — Хрущев оказался не простым хамелеоном, а «рецидивистом» троцкизма.

О ПОСТАНОВЛЕНИИ ЦК КПСС О К[УЛЬТЕ] Л[ИЧНОСТИ] И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯХ

Конец 80-х годов

Установлено, что решения XX съезда встретили горячую поддержку партии, советского народа, а также братских коммунистических и рабочих партий. ЦК прежде всего нанес идеологический удар по врагам партии, подчеркнув постановлением ЦК, что враги коммунизма и социализма сосредоточивают огонь на недостатках, о которых было сказано Центральным Комитетом нашей партии на XX съезде КПСС. Стремясь ослабить великую патриотическую силу решений XX съезда КПСС, идеологи капитализма прибегают ко всякого рода уловкам и ухищрениям, чтобы отвлечь внимание трудящихся от передовых и вдохновляющих идей, выдвигаемых перед человечеством Социалистическим миром.

В последнее время, говорит ЦК, в буржуазной печати развернута широкая клеветническая антисоветская кампания, поводом для которой реакционные круги пытаются использовать некоторые факты, связанные с осужденным Коммунистической партией Советского Союза культом личности И.В. Сталина. Развертывая клеветническую кампанию, идеологи буржуазии вновь безуспешно пытаются бросить тень на великие идеи марксизма-ленинизма, подорвать доверие трудящихся к первой в мире стране социализма — СССР, внести замешательство в ряды международного коммунистического и рабочего движения. Указав на то, что исторический опыт учит, что классовые враги пролетариата всегда пытаются использовать выгодные для них факты и моменты для подрыва интернационального единства, для раскола международного рабочего движения, ЦК установил, что и братские коммунистические и рабочие партии вовремя распознали и этот маневр врагов социализма и дают ему достойный отпор.

Вместе с тем, подчеркивает ЦК, было бы неправильно закрывать глаза на то обстоятельство, что некоторые наши друзья за рубежом не разобрались до конца в вопросе о культе личности и его последствиях и допускают порою неправильное толкование некоторых положений, связанных с культом личности. Надо сказать, что такие неправильные толкования допускались и немалым количеством членов нашей партии, в том числе и частью членов ЦК.

ЦК в своем постановлении дает обстоятельные разъяснения вопроса о культе личности, исходя из принципов марксизма-ленинизма о роли народных масс, партии и отдельных личностей в истории, о недопустимости культа личности политического руководства, как бы велики ни были его заслуги.

Наша партия проявила силу и крепость, которой не обладает ни одна из правящих партий капиталистических стран, когда XX съезд партии по инициативе Центрального Комитета счел необходимым смело и открыто сказать о тяжелых последствиях культа личности, о серьезных ошибках, которые были допущены в последний период жизни Сталина, призвать всю партию общими усилиями покончить со всем тем, что повлек за собой культ личности.

Важное значение имеет то место решения ЦК, где сказано: «Партия... исходила из того, что, если выступление против культа личности Сталина и вызовет некоторые временные трудности, то в перспективе, с точки зрения коренных интересов и конечных целей рабочего класса, это даст огромный положительный результат. Тем самым создаются прочные гарантии того, чтобы никогда впредь в нашей партии и в стране не могли возникнуть явления, подобные культу личности, чтобы впредь руководство партией и страной осуществлялось коллективно, на основе проведения марксистско-ленинской политики, в условиях развернутой внутрипартийной демократии, при активном творческом участии миллионов трудящихся, при всемерном развитии Советской демократии». В-дополнение к сказанному на XX съезде в постановлении ЦК подчеркнуты заслуги Сталина в борьбе партии и в достигнутых успехах социалистического строительства, в том всемирно-историческом подвиге, который совершил Советский народ. «В течение первых пятилеток экономически отсталая страна в результате напряженных, героических усилий народа и партии совершила гигантский скачок в своем экономическом и культурном развитии. На основе успехов социалистического строительства был поднят жизненный уровень трудящихся, навсегда ликвидирована безработица. В стране произошла глубочайшая культурная революция. Находясь длительный период на посту Генерального секретаря ЦК партии, И.В. Сталин вместе с другими руководящими деятелями активно боролся за претворение в жизнь Ленинских заветов. Он был предан марксизму-ленинизму, как теоретик и крупный организатор возглавил борьбу партии против троцкистов, правых оппортунистов, буржуазных националистов, против происков капиталистического окружения. В этой политической и идейной борьбе Сталин приобрел большой авторитет и популярность. Однако с именем Сталина неправильно связывать все наши великие победы. Успехи, достигнутые Коммунистической партией и Советской страной, восхваления по адресу Сталина вскружили ему голову. В этой обстановке стал постепенно складываться культ личности Сталина».

Особо важным в постановлении ЦК от 30 июня является то, что ЦК рассматривает деятельность Сталина в тесной связи с историческими условиями, в которых проходили революционная борьба с врагами и строительство социализма в СССР, что должны знать и всегда помнить все, особенно наша молодежь. Советская страна, — указал ЦК в своем постановлении, — была единственной страной, прокладывающей человечеству путь к социализму. Она была подобна осажденной крепости, находившейся в капиталистическом окружении.

Враги Советской страны на Западе и на Востоке после провалившейся интервенции 14 государств в 1918-1920 гг. продолжали готовить новые «крестовые походы» против СССР. Враги в большом количестве засылали в СССР шпионов и диверсантов, стараясь всеми мерами подорвать первое в мире социалистическое государство. Угроза новой империалистической агрессии против СССР особенно усилилась после прихода к власти фашизма в Германии в 1933 году, провозгласившего своей целью уничтожение коммунизма, уничтожение Советского Союза — первого в мире государства трудящихся.

Всем памятны образование так называемого «антикоминтернов-ского пакта», «оси Берлин — Рим — Токио», активно поддержанных силами всей международной реакции. В обстановке назревавшей угрозы новой войны, отказа западных держав от неоднократно предлагавшихся Советским Союзом мер по обузданию фашизма и организации коллективной безопасности Советская страна вынуждена была напрягать все силы для укрепления обороны, для борьбы с происками враждебного капиталистического окружения.

Партия должна была воспитывать весь народ в духе постоянной бдительности и мобилизационной готовности перед лицом внешних врагов.

Происки международной реакции были тем более опасны, что внутри страны долгое время шла ожесточенная классовая борьба, решался вопрос «кто кого?». После смерти Ленина активизировались враждебные течения — троцкисты, правые оппортунисты, буржуазные националисты, стоявшие на позициях отказа от ленинской теории о возможности победы социализма в одной стране, что на деле вело бы к реставрации капитализма в СССР. Коммунистическая партия развернула беспощадную борьбу против этих врагов Ленинизма. Выполняя Ленинские заветы, Коммунистическая партия взяла курс на социалистическую индустриализацию страны, коллективизацию сельского хозяйства и осуществление культурной революции. ЦК подчеркивает, что на пути решения этих труднейших и величайших задач построения социалистического общества в одной стране, в капиталистическом окружении нашей Советской Родине и ее Коммунистической партии пришлось преодолеть неимоверные, исключительные трудности. Без помощи извне мы должны были в кратчайший срок — за 10 лет ликвидировать вековую отсталость и реконструировать народное хозяйство на новых, социалистических основах. Эта сложная международная и внутренняя обстановка требовала железной дисциплины, неустанного повышения бдительности, строжайшей централизации руководства, что не могло не сказаться отрицательно на развитии некоторых демократических форм. В ходе ожесточенной борьбы со всем миром империализма нашей стране приходилось идти на некоторые ограничения демократии, оправданные логикой борьбы нашего народа за социализм в условиях капиталистического окружения. ЦК в своем постановлении разъясняет, что партия и народ рассматривали эти ограничения уже тогда как временные, которые будут устраняться по мере укрепления Советского государства, роста и развития сил демократии и социализма во всем мире. «Народ сознательно шел на эти временные жертвы, видя с каждым днем все новые и новые успехи Советского общественного строя». ЦК подчеркивает, что Советский народ преодолел все трудности, стоявшие на пути строительства социализма, под руководством своей Коммунистической партии, неуклонно, последовательно и твердо проводившей Ленинскую генеральную линию. «Советские люди, — говорит ЦК, — знали Сталина как человека, который выступает всегда в защиту СССР от происков врагов, борется за дело социализма. Он применял порою в этой борьбе недостойные методы, нарушал Ленинские принципы и нормы партийной жизни. В этом состояла трагедия Сталина. Но все это вместе с тем затрудняло и борьбу против совершавшихся беззаконий, ибо успехи строительства социализма, укрепления СССР в обстановке культа личности приписывались Сталину».

На вопрос о том, почему собравшееся в ЦК Ленинское ядро руководителей не выступило открыто против Сталина, ЦК отвечает: «Всякое выступление против него в этих условиях было бы не понято народом, и дело здесь вовсе не в недостатке личного мужества. Ясно, что каждый, кто бы выступил в этой обстановке против Сталина, не получил бы поддержки в народе. Более того, подобное выступление было бы расценено в тех условиях как выступление против дела социализма, как крайне опасный в обстановке капиталистического окружения подрыв единства партии и всего государства. К тому же успехи, которые одерживали трудящиеся Советского Союза под руководством своей Коммунистической партии, вселяли законную гордость в сердце каждого Советского человека и создавали такую атмосферу, когда отдельные ошибки и недостатки казались на фоне громадных успехов менее значительными, а отрицательные последствия этих ошибок быстро возмещались колоссально нарастающими жизненными силами партии и Советского общества».

Ошибки и беззакония действительно имели место. Но в них виноват был не один Сталин. Определенную долю своей вины несет каждый из нас, членов Политбюро — Президиума ЦК, в том числе и Хрущев. Вместо того чтобы признать, Хрущев смаковал, преувеличивал, «литературно» оформлял и додумывал свое, спекулировал на ошибках и фактах произвола, вольно или невольно облегчая тем самым врагам возможность опорочивать не только Сталина, имеющего Великие заслуги перед Советским народом и международным пролетариатом, но и нашу партию, и всю Советскую систему диктатуры пролетариата.

Могут спросить: «Почему же вы не помешали этому на XX съезде?» К сказанному выше можно добавить главное: мы, основное, большевистское, Ленинское ядро Президиума ЦК, озабочены главной задачей — сохранить единство партии и ЦК. Это определило и нашу осторожность, я бы сказал — чрезмерную мягкотелость, и в критике отдельных положений в отчете ЦК, которые не нашли должных, более правильных формулировок, в частности в разделе 6. Это определило и то, что мы не выступили на съезде по дополнительному, внезапному докладу «О культе личности и его последствиях». Каждый из нас опасался, что это могло бы привести к нарушению единства партии и ЦК. Можно, конечно, критиковать такое наше поведение, но оно было продиктовано главной нашей заботой — сохранить единство партии и ЦК. Сказалось здесь еще то, что в течение ряда лет мы были Ленинскими борцами против оппозиционной фракционности и, кроме официальной связи, как члены руководящего коллектива — Политбюро, мы, например, отдельных, частных бесед по политбюровским вопросам не вели, в том числе по вопросу о докладе Хрущева. Мы и тогда, на XX съезде, так же как и в последующие годы, были верны Ленинской резолюции X съезда о единстве партии и недопущении фракционности. Хрущев воспользовался этой нашей антифракционностью — сам в то же время фактически создал свою фракцию, которая была организованным центром за спиной официального Президиума ЦК. Это, например, сказалось и в том, что без коллективного обсуждения на Президиуме ЦК или даже хотя бы уведомления всех членов Президиума после XX съезда были проведены все «героические» мероприятия по «свержению» умершего Сталина, по уничтожению всех скульптур и памятников Сталина (среди которых были произведения высокого искусства). Распоряжения давались втайне от ряда членов Президиума (в том числе и меня), за исключением, вероятно, сторонников этого уничтожения. Это же относится и к изъятию книг Сталина из библиотек, и к уничтожению большей их части, в том числе и таких основополагающих, классических работ, как «Основы ленинизма», и других.

И в завершение — «ночное» перемещение гроба Сталина из Мавзолея — тоже без обсуждения и даже без ведома большинства членов Президиума ЦК.

Враждебные и диссидентски настроенные элементы могут даже похвалить Хрущева за такую «ловкость», но это не его ловкость, противопоставленная нашей «неловкости», а просто рецидив троцкизма у Хрущева, который в 20-е годы был троцкистом.

Если мы раньше без нужды не напоминали прошлые троцкистские грехи Хрущева, а Сталин их ему простил, то сегодня можно уверенно сказать, что в его перехлестываниях и приемах борьбы с умершим Сталиным проявились, сказались остатки его прошлых троцкистских грехов и троцкистской мстительности.

Преодоление так называемого культа личности, имевших место ошибок и их последствий, необходимое в интересах партии и страны, не требовало того сенсационного, мещанского, мелкобуржуазного визга, который придал этому Хрущев в своем «особом» докладе, силясь подчеркнуть свою геростратовскую роль в этом. Это можно было сделать в рамках Ленинской партийности, Ленинских норм партийной жизни без мещанской сенсационности, без нанесения вреда партии и государству.

Не преувеличивая совершенства постановления ЦК о культе личности, можно определенно сказать, что оно сыграло серьезную роль в более глубоком и более правильном понимании членами партии, рабочим классом и трудящимися сущности вопроса о культе личности, о вреде, который он нанес в правильном марксистско-ленинском, революционно-классовым его толковании.

Это, естественно, положительно сказалось и в братских коммунистических партиях других стран. Это было и сегодня особенно важно, потому что, как правильно сказано в постановлении ЦК, «в последнее время в буржуазной печати развернута широкая клеветническая антисоветская кампания, поводом для которой реакционные круги пытаются использовать некоторые факты, связанные с осужденным Коммунистической партией Советского Союза культом личности И.В. Сталина».

И в настоящее время — в 70-80-е годы — антисоветчики, антикоммунисты, агенты империализма продолжают использовать вопрос «о культе личности И.В. Сталина» для подрыва авторитета и мощи стран социализма в угоду империализму и поджигателям войны. Враги сосредоточивают свой «огонь» на критике основы основ — успешной борьбе за победу социализма, на всей системе политической власти пролетариата.

Апологеты буржуазной диктатуры, критикующие культ личности Сталина, изображают себя «гуманистами», в то же время они же сами поддерживают дикий произвол буржуазных эксплуататоров рабочих и кровавое подавление народов. Критику наших ошибок они используют как повод для подрыва социализма и революционной борьбы пролетариата за социализм, для подрыва самой Октябрьской Социалистической революции и Советской власти.

Пролетарские революционеры должны всегда помнить, что именно империалисты и их агенты интервенцией, заговорами, диверсиями вынудили Советскую власть и большевистскую партию применять необходимые крайние меры борьбы — борьбы, в которой допускались и ошибки, и извращения. Нельзя правильно понять эти ошибки без знания, понимания, учета и восприятия исторических фактов той отчаянной, невероятно тяжелой борьбы, которую вели под руководством партии и ее Центрального Комитета многомиллионные массы рабочих, крестьян и трудящихся России с внутренними иностранными империалистами, интервентами, белогвардейцами, вредителями, заговорщиками, шпионами, диверсантами, в помощь которым включились не только

меньшевики и эсеры, но и переродившиеся оголтелые троцкисты и «правые» из рядов нашей партии. Нельзя выгораживать троцкистов и правых уклонистов ссылкой на то, что они были членами партии. Ведь и меньшевики были ранее членами единой РСДРП, а через 10-12, 40 лет стали контрреволюционерами.

Это была спасительная для революции, социализма и Советского государства борьба. В этой борьбе с настоящими врагами были допущены перегибы, ошибки и злоупотребления властью, которые партия осуждает и примет меры недопущения их впредь.

Подводя итоги жизни и деятельности Сталина как борца против царизма, против капитализма и его агентуры, за марксизм-ленинизм, за социализм и коммунизм, за победу Октябрьской революции, Советского государства, за построение социализма в СССР, за разгром фашистских захватчиков в Отечественной войне, необходимо прежде всего не повторять империалистические клеветнические измышления, а по-революционному, научно, по-партийному, по-ленински соблюдать пропорции в оценке положительного и отрицательного, не допускать мелкобуржуазной крикливости, сенсационности, перехлестывания и подмены ошибками и недостатками всего того исторически великого, что сделал Сталин для партии, народа и страны.

К ИСТОРИИ СНОСА СУХАРЕВОЙ БАШНИ.

НЕОТОСЛАННОЕ ПИСЬМО Л.М. КАГАНОВИЧА

В РЕДАКЦИЮ ЖУРНАЛА «ИЗВЕСТИЯ ЦК КПСС»

Февраль 1990 года.

Уважаемые товарищи!

С интересом прочитал напечатанную в № 9 Вашего журнала за 1989 год переписку между И.В. Сталиным, К.Е. Ворошиловым, Л.М. Кагановичем, группой архитекторов и представителей общественности о сносе Сухаревой башни.

Считаю целесообразным дополнить освещение этого вопроса. Прилагаю при сем и прошу напечатать мои дополнения.

С коммунистическим приветом

Л.М.Каганович

К вопросу по истории сноса Сухаревой башни.

Вопрос о судьбе Сухаревой башни тянулся долгое время, обсуждать его было нелегко, решиться на слом — трудно. Поэтому смешными выглядят сейчас те, кто изображает это дело как легковесное и быстрое решение административного характера. Вопрос этот обсуждался в Моссовете, от которого исходила первая инициатива, и главным мотивом решения о сносе было увеличивающееся движение автотранспорта в городе, появление огромного количества автомобилей и каждодневная гибель людей возле Сухаревой башни. Когда я на совещании архитекторов назвал цифру — 5 человек в день, то известный архитектор товарищ Щусев поправил меня. Он сказал, что гибнет не 5, а 10 человек в день. Можно представить себе, что было бы, если бы сегодня стояла Сухарева башня, когда по Садовому кольцу идут сотни тысяч машин.

Вопрос этот был подвергнут обсуждению не только в Моссовете, председателем которого был Н.А. Булганин, не только в Московском городском Комитете партии, первым секретарем которого был Н.С. Хрущев, но и в областном партийном комитете, который возглавлял я, и в правительстве, и даже на Политбюро. Архитекторы признавали: надо что-то делать, ибо Сухарева башня пришла в крайне ветхое состояние, можно сказать, аварийное. Она вся была в трещинах: и внизу, и в фундаменте, и наверху. Ее капитальный ремонт потребовал бы колоссальных затрат, огромных усилий и занял бы длительное время, не говоря уже о том, что одна из центральных магистралей Москвы, такая, как Лубянка (ныне улица Дзержинского), Сретенка и Большая Мещанская улица (которая теперь называется проспект Мира), была бы закрыта на длительное время.

Искали выход. Был выдвинут ряд предложений, которые серьезно и глубоко обсуждались. Первое предложение было мое: рассмотреть вместе с метростроевцами возможность прокладки тоннеля под Сухаревой башней, пустить под ней движение метро-поездов. Собрали совещание метростроевцев, архитекторов, строителей, которые в большинстве своем заявили: это был бы очень хороший и самый совершенный выход, но осуществить его почти невозможно. Надо было бы начать вход в тоннель почти за километр от Сухаревой башни и выход из него тоже почти за километр. Проходку тоннеля осуществлять мелким залеганием шахтным способом невозможно, потому что это закроет магистраль, а главное, этого Сухарева башня не выдержит. По своему аварийному состоянию она просто завалится, и тогда большие человеческие жертвы неизбежны. Осуществить же проходку тоннеля на глубоком залегании шахтным способом невозможно или крайне затруднительно, поскольку геология этого направления была еще нами не изучена, да и не было у нас еще для этого достаточного опыта. Мы набирали его на строительстве метро. Кроме того, это отвлекло бы Метрострой от его главной задачи — строительства метрополитена. Поэтому при всей прогрессивности этого предложения осуществить его практически было нельзя. Этот вариант отпал. Был и второй вариант, предложенный группой архитекторов: разрушить вокруг Сухаревой башни ряд домов и организовать вокруг нее круговое движение. Это предложение также серьезно обсуждалось. Но не следует забывать: это начало 30-х годов, жилищный кризис был очень велик, и хотя строительство жилых домов велось интенсивно, обеспечить сотни жильцов этих домов новыми квартирами было нелегко. Кроме этого, этим все равно не устранялось аварийное состояние Сухаревой башни.

Приводились еще и такие соображения: разрушение этих домов и организация кругового автомобильного движения подведет его впритык к больнице имени Склифосовского. Против этого выступали медики. Да и сами архитекторы выражали сомнения: это решение может привести к деформации самого здания больницы, которое тоже представляет собой большую архитектурную и историческую ценность. Особенно возражали против этого, помню, Московский горком и Моссовет. А против первого предложения выступили метростроевцы. Этот вариант тоже отпал. Иного выхода не было, кроме как снести Сухареву башню.

Были и такие мнения: ну что там особенного... Хотя архитектура, конечно, старая, построена эта башня Петром I в честь полковника Сухарева, который подавил стрелецкое восстание. Но это не было главным аргументом. Были и такие предложения: раз эта башня представляет архитектурную ценность, ее изображение можно сохранить в большом макете.

Главным аргументом в решении о сносе Сухаревой башни было то, что Москва расширялась, движение в ней росло, перспективы его были огромны и сохранение башни не учитывало, что когда в Москве будут сотни тысяч автомобилей, то в результате дорожно-транспортных происшествий пострадавших будет не 5-10 человек в день, а 50 и более, и то, что сама Сухарева башня находилась в крайне аварийном состоянии, очень затруднительном для ее восстановления. Это и привело к тому, что правительство пришло к выводу, что при всем уважении к мнению тех архитекторов, которые возражали против сноса (хотя большинство их согласилось с идеей разбора), и при всей высокой оценке архитектурной ценности данного сооружения, иного выхода не было, как снести Сухареву башню.

Повторяю: в обсуждении этого решения к такому выводу пришли не сразу и принято оно было не отдельными лицами, как сегодня это изображают в желании найти главных виновников раз-

рушения Сухаревой башни, а после глубокого, серьезного и неоднократного обсуждения вопроса. Опубликованная в «Известиях ЦК КПСС» переписка между И.В. Сталиным и К.Е. Ворошиловым, с одной стороны, и Л.М. Кагановичем — с другой, письма архитекторов и представителей общественности показывают, насколько серьезно подходили к этому вопросу руководители.

Вот как тогда обстояло дело, а совсем не так, как теперь, через 50 с лишним лет, изображают его некоторые, вместо того, чтобы объективно и беспристрастно исследовать обстановку тех лет и причины того или иного решения, игнорируя главное условие любого исследователя — историзм.

ПИСЬМА Л.М. КАГАНОВИЧА ДОЧЕРИ ПИСЬМО С ФРОНТА ОБ АРХИТЕКТУРЕ

1943 год

Дорогая и любимая Маюся!

Спасибо тебе за большое письмо и подробное описание чествования Жолтовского. Несмотря на его некоторые странности, он безусловно заслужил орден и чествования юбилея. Хотел я было ему написать, но не та обстановка, да и сомневаюсь в необходимости этого. Ты, когда увидишь его, передай от меня привет и пожелания ему долгой жизни, бодрости и творчества.

Что Щусев допустил некоторые оговорки, это вполне естественно, потому что кроме элемента ревности здесь есть принципиальные расхождения. Жолтовский до фанатичности последователь классики, Щусев же эклектик, он берет у всех понемногу, но больше всего он барокканец. Должен, однако, сказать, что построенное Щусевым в Тбилиси здание ИМЭЛ, за которое он получил Сталинскую премию, замечательно и внешне и внутренне, видно, что Щусев перестраивается. Он дал на 5 этажей мощные гранитные колонны, а внутри замечательное расположение и оформление — богато (мрамор) и скромно. Но как это ни странно, в этом здании Щусева видно влияние Жолтовского и его последовательности. Щусев, конечно, это делал не сознательно, но он человек деловой и практичный; когда он убедился, что Советская архитектура не отказывается от лучших элементов старого наследства и что классические формы применяются к жизни, применил и он свои недюжинные способности (если бы сказать грубее, «приспособился», не в оскорбительном, конечно, смысле).

Таким образом, Жолтовский одержал идейную (в отноше[нии] архитекторы]) победу над Щусевым, но не над Советской архитектурой.

Советская архитектура, следуя по принципиальному пути Маркса, Ленина, Сталина, всегда ценивших классическое искусство, сумела преодолеть левацкие загибы, упрощенство в своей среде, приспособленчество в среде части старых архитекторов и стала на путь использования лучших элементов старой классической архитектуры, в том числе и Жолтовского.

Жолтовский не вожак Советской архитектуры, не ее идейный вдохновитель. Он в большей своей доле в старине, не все новое видит, но он представляет из себя богатый антиквариум с большими ценностями, строго последовательно расположенными, он не желает смешивать свои ценности с другими, более дешевыми. Он влюблен в свои ценности и отстаивает их в мнении общества.

Это оказало большую услугу Советской Архитектуре тем, что привил вкус и интерес к классическому искусству, к добротному строительству, к трудолюбию, против упрощенства и халтуры и приучает молодежь к принципиальности против приспособленчества и эклектики. Это, конечно, не столько его личная заслуга: вся обстановка развития искусства, строительства, индустрии и правильное руководство партии искусством привели к этому, в том числе и к использованию старого большого мастера архитектуры академика Жолтовского. Но его личная заслуга здесь тоже большая, за это его правительство наградило орденом. Делать же его вождем Советской Архитектуры нельзя, это даже вредно. Вожак и вдохновитель Советской Архитектуры придет.

Вот кончим победоносно войну, наступит великая страда строительства — восстановление подло, варварски, дико разрушенных городов и сел. Пойдут годы гигантской, творческой строительной работы десятков тысяч домов, сооружений новых заводов, парков, садов. Будет глупо, если второпях допустим строительство как попало, и вот здесь великая историческая роль советских зодчих будет в том, чтобы дать социалистические города и села. Об этом необходимо бы уже сейчас думать. В процессе этой работы выдвинутся наши вожаки архитектуры.

Всем архитекторам необходимо сейчас готовиться, сегодня думаем только о победе, изыскиваем способы для уничтожения врага, но сегодняшнее рождает завтрашнее, а завтрашнее после победы — это гигантское Сталинское строительство. Именно Сталин, партия вдохновят архитекторов на большие дела.

Прошу тебя, дорогая Маюся, обязательно восстановить учебу дома, учись, учись и еще раз учись, упустишь золотое время — тяжело будет. И умным людям без знаний ох как тяжело. Сын твой уже вырос, мешать сильно не будет. Очень рад, что он уже выздоровел. Целую тебя крепко. Твой Папа. Смотри за мамой, за ее здоровьем, прояви маленькую власть.

ОБ АРХИТЕКТУРНЫХ ПАМЯТНИКАХ МОСКВЫ

Конец 80-х годов

Дорогая Мая!

Я вполне понимаю, что неизбежно твои товарищи по профессии — архитекторы задают тебе вопросы, затрагиваемые в печати, об архитектурных памятниках, связывая эти вопросы с моим именем, поскольку я был в течение 5 лет (1930-1935 гг.) секретарем Московского комитета партии.

Поэтому ты не должна извиняться передо мной за то, что ты попросила меня дать некоторые разъяснения по ним, что я охотно сделаю.

1. О Храме Христа Спасителя.

Как известно, решение о сооружении в Москве Великого Дворца Советов принято Всесоюзным съездом Советов.

После принятия решения, естественно, встал вопрос о месте его сооружения. Были разные предложения: Московский Комитет, в том числе и я лично, предлагал построить Дворец на Ленинских горах. Все признали, что это место хорошее, но это далеко от Кремля, а необходимо строить его близко к Кремлю. Тогда Московский Комитет внес предложение строить его там, где теперь Манежная площадь, разрушить все расположенные там домишки, лабазы и мелкие сооружения. Но здесь опять возникли возражения, что это затронет сооружение Манежа, представляющее ценное архитектурное сооружение. После этого было предложено разрушить здание, где помещается Коминтерн, и близлежащие к Нему сооружения и соорудить там Дворец Советов, но здесь опять возникло возражение, что это подавит сооружение Румянцевской библиотеки.

Итак, двигаясь дальше по этому направлению, подошли вплотную к Храму. Не сразу и не слегка был решен этот вопрос: в Московском Комитете и у меня лично, например, были возражения. Скажу прямо, что мы считали, что это политически может задеть верующее население. В Моссовете, особенно, помню, его председатель тов. Иванов, высказывались за то, чтобы строить Дворец Советов на месте Храма Христа Спасителя. На заседании созданного правительством «Совета по строительству Дворца» во главе с председателем Совнаркома т. Молотовым В.М. этот вопрос обсуждался не раз. В конце концов было принято в 1931 году постановление строить Дворец Советов вблизи Кремля, на берегу Москва-реки в районе Волхонки и Саймоновского проезда путем сноса ряда строений, в том числе и Храма Христа Спасителя.

Тов. Молотов доложил это решение «Совета Дворца» правительству, и Политбюро, все мы одобрили это решение, в том числе согласился с этим и тов. Сталин.

Должен сказать, что архитекторы, в том числе такие академики архитектуры, как Жолтовский, Фомин, Щуко и другие, считали, что особой архитектурной ценности Храм не представляет.

2. О Сухаревой башне.

И здесь мы долго ходили вокруг да около, не решаясь ее ломать, но когда движение усилилось, особенно автомашин (ежедневно там убивали до 10 человек), мы начали искать решение задачи. Были предложения разрушить вокруг нее ряд домов и организовать круговое движение, но, во-первых, это не улучшало движения, а во-вторых, было выдвинуто возражение более серьезное, что это затронет или, во всяком случае, усложнит положение больницы Склифосовского, что недопустимо и с точки зрения медицинской, и архитектурной. Были еще мысли, в частности у меня лично, о строительстве тоннеля под башней, но строители и архитекторы заявили, что придется сооружать очень длинный тоннельный въезд и выезд, а главное, что башня вся в трещинах и развалится при строительстве тоннеля. Должен сказать, что мы уделили этому настолько большое внимание, что я лично вместе с т. Булганиным и архитекторами, в том числе Жолтовским, Чернышевым, Щусевым, Фоминым и другими, выезжали дважды, осматривали башню, подымаясь наверх, и пришли к заключению, что неизбежен ее снос. У Щусева были сомнения, но в конце концов и он согласился.

3. Тебя также спрашивают по поводу статьи поэта Вознесенского, в которой он, ссылаясь на Жолтовского, говорит, будто во время обсуждения плана реконструкции Москвы «решительная рука в железнодорожной гимнастерке смахнула с макета Храм Василия Блаженного. Другая рука в защитной гимнастерке упрямо вернула его на место». Хотя Вознесенский здесь мою фамилию не упоминает, но, должно быть, имеет в виду меня. Но это ложь от начала до конца.

Поэт может в стихах и поэмах изобретать, примысливать, но лгать негоже, тем более талантливому поэту.

Во-первых, Жолтовский, с которым я дружил, которого глубоко уважал, не мог этого сказать, потому что этого не было.

Во-вторых — главное, в представленной в ЦК ВКП(б) в Совнарком записке Московского областного комитета и городского комитета партии и Московского Совета — Генеральном плане реконструкции Москвы, в составлении которой я, конечно, принимал активное участие, сказано: «При реконструкции города практически возникает вопрос об отношении к памятникам старины. Схема планировки отвергает слепое преклонение перед стариной и не останавливается перед сносом того или иного памятника, когда он мешает развитию города. Это, конечно, не исключает, а предполагает сохранение всего наиболее ценного в историческом или художественном отношении (например, Кремль, бывший Храм Василия Блаженного и т.п.)».

(Смотри: «Генеральный план реконструкции города Москвы». Московский рабочий, 1936 г., раздел III. - Схема планировки Москвы, стр. 85.)

Вспоминаю еще один факт моего отношения к этому непревзойденному произведению архитектурного искусства — Храму Василия Блаженного. В 1930 году встал вопрос о перенесении памятника Минину и Пожарскому с Красной площади — этого требовало резко усилившееся движение и проходившие демонстрации и парады. Были разные предложения о месте новой постановки памятника, но все они были не на видном и достойном для этих великих героев нашей отчизны месте. И вот т. Сталин вызвал меня — Кагановича, Енукидзе и Чхановского и поручил нам найти достойное место для памятника и организовать его передвижение без ущерба для него. При этом он сказал нам: посоветуйтесь с архитекторами насчет возможности использования площадки у Храма Василия Блаженного, с тем чтобы ему ни в коем случае не повредить.

Мы усердно взялись за это дело — привлекли архитекторов, скульпторов, инженеров-строителей. Обследовав на месте всю площадку, все сошлись на том, что это, возможно, и будет достойно для Минина и Пожарского.

Технически это была сложная задача, но уже в 1930 году работа была закончена и памятник был передвинут с центра Красной площади на площадку Храма Василия Блаженного.

И.В. Сталин и Политбюро высоко оценили нашу работу.

4. Между прочим, статья Вознесенского была посвящена по преимуществу Третьяковской галерее, должен поэтому отметить, что в начале 30-х годов она находилась в аварийном состоянии.

По этому поводу я получил письмо Алексея Максимовича Горького, и я лично выезжал в Третьяковскую галерею с группой инженеров-строителей, осмотрел аварийные пункты и организовал срочный ремонт, после чего я получил письмо дочери Третьякова с благодарностью, не говоря уже о благодарности Алексея Максимовича, что было для меня очень ценно.

Такая же история была и с Коломенским собором, куда я также лично выезжал и помог им ремонтом и общим обустройством. Я об этом напоминаю не столько для самозащиты от некоторых черносотенных выпадов людей из так называемой «Памяти», сколько для установления действительных фактов истории, каких немало, кроме указанных здесь.

Это, конечно, не значит, что не было ошибок, но лейтмотивом в реконструкции было благоустройство и архитектурное обогащение Москвы. Мы следили за тем, чтобы не разрушать памятников — исторических и художественных. Мне кажется, что в Москве удалось сохранить много сооружений и домов, в которых организовано много музеев, в том числе и известных исторических личностей. В этом есть и заслуга наших московских архитекторов.

С приветом, твой отец Л.М.Каганович

ПОЗДРАВЛЕНИЕ ДОЧЕРИ С 60-ЛЕТИЕМ

Любимая дочь моя и друг мой Маюся!

От всей любящей души отца и друга поздравляю тебя с днем рождения.

Я высоко ценю твой мужественный подвиг, проявленный в твоих неустанных заботах о своих родителях — о маме и обо мне в трудный период нашей жизни.

Я горжусь тобой, моей дочерью, как трудовым и партийным человеком, прошедшим 40 лет трудовой путь работы архитектором, из которых 15 лет отданы нашей героической Советской армии, в проектной организации Министерства обороны СССР, за что ты удостоена награждением медалями.

Ты более 40 лет состоишь в рядах нашей родной Коммунистической партии, борясь за победу социализма и коммунизма. Будучи образцом трудолюбивого творчества, ты отличаешься скромностью, уважением к человеку и привязанностью к друзьям. Это сказалось и на твоих славных детях: сыне Иосифе-Игоре и дочери Маше и, надеюсь, скажется и на твоих внуках — моих правнуках.

Многое мог бы я еще сказать, но, к сожалению, ты в больнице, да и я дома не совсем в [хорошей] физической форме. Надеюсь, что вскоре мы увидимся с тобой и отметим полнее этот день.

Обнимаю тебя и крепко целую. Любящий тебя отец и друг. Л.М.Каганович. 12 мая 1988 года

ПИСЬМО-ЗАВЕЩАНИЕ Л.М.КАГАНОВИЧА

Важно. Лично.

Мае Лазаревне Каганович от папы (вскрыть после...

Дорогая и любимая дочь Мая!

Как ни неприятно говорить и писать о завещании, но человек не волен определять час неизбежной предстоящей разлуки... Поэтому я и пишу тебе заблаговременно настоящее завещательное письмо.

Официального завещания я не пишу, потому, во-первых, что мне затруднительно проходить связанные с этим процедуры, во-вторых, собственно говоря, у меня нет капитального имущества, чтобы писать официальное завещание — денег у меня нет, дачи, автомобиля и т. п. у меня также нет. Остаются некоторые бытовые вещи, книги — все это я передаю тебе, моя дорогая дочь, что, может быть, поможет в какой-то степени в твоем нелегком быту, когда ты лишишься моей помощи из получаемой мною пенсии. Еще прошу тебя определить и дать моим внукам некоторые нужные им книги, в частности Иолику — нужные ему для научной работы.

Я надеюсь и уверен, что мои внуки и правнуки не будут в претензии ко мне за то, что я ничего существенно-материального им не оставляю. Я надеюсь, что они будут гордиться тем, что их дед после многолетнего пребывания на высоких постах партии и государства ушел без каких-либо «материальных накоплений», а так, как полагается честному коммунисту. В этом, как в капле воды, видна пролетарская природа нашего Советского, рабоче-крестьянского социалистического строя.

За победу этого строя я под руководством моей Ленинской партии и ее ЦК боролся всю жизнь и твердо уверен, что такой же строй социализма победит во всем мире. Я оставляю моим дорогим детям, внукам и правнукам мой скромный вклад пролетарского революционера-интернационалиста, коммуниста-большевика, который я внес в дело победы Социализма и Коммунизма.

Надеюсь, что мои внуки и правнуки, не говоря уже о тебе, моя дорогая дочь и друг Мая, член партии с 1945 года, будут идти по тому же пути, обеспечивающему под руководством нашей Коммунистической партии Советского Союза полную победу Марксиз-

ма-Ленинизма, победу международной социалистической революции и Коммунизма!

Обнимаю и целую тебя, моя любимая дочь Мая, и всех моих любимых внуков и правнуков, а также близких родных и друзей, и желаю Вам бодрости, оптимизма, жизнерадостности, революционной боевитости, активности в общественной жизни и научной уверенности в победе Коммунизма!

Любящий и уважающий — старый большевик, Марксист-Ленинец

Л.М.Каганович

ПИСЬМО Л.М.КАГАНОВИЧА В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ «АРГУМЕНТЫ И ФАКТЫ»

Июль 1991 года

В Вашей газете № 25 /558/ за июль 1991 г. опубликовано сообщение, будто я получаю вспомоществование в размере 300 рублей ежемесячно от камвольно-суконного комбината Киргизской ССР.

Настоящим сообщаю о том, что Совет трудового коллектива этого комбината постановил оказывать мне материальную помощь. Я послал коллективу телеграмму, в которой сердечно поблагодарил их, но отказался принимать эту помощь.

Настоящим заявляю, что я ни одной копейки не получал, не получаю и принимать не буду.

Коллективу камвольно-суконного комбината Киргизской ССР еще раз выражаю свою благодарность за внимание и заботу обо мне и советую эти деньги использовать для своих же нуждающихся пенсионеров.

С уважением Л.М.Каганович

МЫСЛИ О ПЕРЕСТРОЙКЕ

1991 год

В настоящее время, когда наша Советская Социалистическая Родина находится в тяжелом экономическом и политическом состоянии, весьма трудно заниматься воспоминаниями о делах давно минувших лет. Душа каждого истинного коммуниста, как и каждого трудящегося гражданина, заполнена переживаниями и даже страданиями, связанными с развивающимся в стране экономическим и политическим кризисом и ухудшающимся материальным и культурным благосостоянием трудящихся.

Я имел намерение написать обо всем этом самостоятельный раздел в конце своих «Памятных записок», когда доберусь до 1985-1991 гг., но, опасаясь, что милостивая ко мне природа может в конце концов отказать мне в милости, я решил нарушить хронологию и, хотя бы коротко, высказать здесь соображения о современном экономическом и политическом положении нашей страны.

Более шести лет прошло с тех пор, как Коммунистическая партия и Советское правительство провозгласили «Перестройку» в целях улучшения положения в стране. За это время принято много важных, правильных и неправильных решений и законов. Но надо прямо и честно сказать, что положение из года в год все ухудшается и ухудшается. Разные лица, разные группы по-разному объясняют причины этого и соответственно предлагают разные лекарства.

Не беря на себя задачу разбора этих разных диагнозов и лекарей, тем более что я потерял зрение и пишу вслепую, я остановлюсь на главных высказываниях.

Первая группа — это те, кто считает, что во всем виновата сама идея, сам замысел перестройки. Это, безусловно, ошибочная точка зрения. Среди этих людей есть и бюрократические элементы, не желающие и боящиеся потерять свое положение и благоустроенные местечки; есть просто консервативно мыслящие люди, боящиеся всего нового; есть и люди, не доросшие до нового и не желающие переучиваться, отучиваться, учиться, повышать свою квалификацию до требований Перестройки.

Всем им надо по-разному объяснять; одних разоблачать, других побуждать к повышению квалификации и, главное, организовать их учебу. Нельзя честного работника, просто не умеющего перестраиваться по незнанию, шельмовать как бюрократа, консерватора и тому подобное.

Ясно должно быть всем, что Перестройка — не выдумка. Партия всегда на определенных этапах перестраивалась.

Жизнь не стоит на одном месте, она идет вперед, и того, кто отстает от требований, жизнь сминает. Поэтому побольше учебы, учебы в теории и на практике.

Все — рабочие, старые и молодые, крестьяне, служащие, руководители, большие и малые, и даже ученые, должны учиться - практике и преподаванию, подымая квалификацию студентов, инженеров, агрономов на более высокий уровень.

Подбирать кадры, повышать их, ценить материально и духовно нужно по их знаниям, по умению применять их на практике, по реальным результатам этой практики. Можно сказать, что это

главная и главнейшая из всех задач. Поэтому нельзя медлить с этим. Поменьше болтовни о важности человеческого фактора — побольше, поэнергичнее взяться за практическое выполнение этого важного фактора.

Другая группа причииоискателей и лекарей правильно указывает на то, что дело [не] в самой идее Перестройки, а в ошибках, в неудовлетворительном проведении Перестройки.

Это верно, но в этой группе есть немало пророков, по-разному определяющих эти ошибки.

Одни сводят ошибки к тому, что прежние механизмы управления и хозяйствования подорваны, а новые механизмы не созданы или [были задуманы], но не сработали. Это верно, но, во-первых, зачем подорвали прежние механизмы, не подготовив новые; во-вторых, не были даже продуманы система, план создания нового механизма. В-третьих, в самой принципиальной линии проявились большие противоречия и колебания, замена одних решений другими настолько, что запутывала умы исполнителей перестройки.

Вторая прослойка ошибкой считает, что правительство действовало не радикально, замедленно и нерешительно. Это замаскированные политики третьей группы определителей причин и истоков кризиса.

Эта группа нам знакома. Но сегодня она выдает себя за новаторов. На деле это ликвидаторы СССР, социализма, реставраторы капитализма и старых дореволюционных порядков и [эксплуатации], закабаления рабочих, крестьян, трудящихся. Нельзя недооценивать опасность этой группы — этих ядовитых грибов-мухоморов, расплодившихся после ливня плюрализма.

Коммунистическая партия и правительство провозгласили 'расширение демократии, гласности, плюрализма и даже многопартийность в целях поднятия активности честных советских людей, для подъема хозяйства, культуры страны, улучшения положения народа. А эта группа людей воспользовалась этим для борьбы с Советским Социалистическим государством, чтобы установить новый строй, вплоть до монархии. А ведь кричали, что нет у нас врагов социализма, что это выдумки Сталинского руководства. А теперь видно, сколько их маскировалось — «жив курилка» — даже в докторских и профессорских мантиях. Мы, конечно, не должны валить в одну кучу все выросшие грибы многопартийности. Есть и такие, с которыми можно находить общие позиции для творческой работы по ликвидации кризиса в стране.

Коммунистическая партия не отказывается от этого. Но с теми, кто подло, коварно использует тяжелое положение в стране для того, чтобы подорвать Советское государство и социализм,

кто помогает апологетам капитализма — империализма, нужно бороться, разоблачать их более серьезно и остро, идейно-политически разоблачать эти воскресшие, возродившиеся так называемые «мертвые души» белогвардейщины. Вся.опасность в том, что они ведь не выступают с открытым забралом, а маскируются, сочувствуют действительно страдающим людям и этим обманывают доверчивых, натравливают их на Партию и теперь уже не только на Сталина и его соратников, но и на Ленина и на Октябрьскую революцию. Нельзя скрывать, что есть немало людей среди трудящихся, особенно Греди неопытной молодежи, которые фактически сейчас настроены против социализма, против нашей героической Ленинской партии, сделавшей так много для преобразования старой России и для других республик.

Ошибка партии и ее ЦК в том, что, объявив политические реформы, она не учла, что наряду с положительными силами поднимутся силы и отрицательно-враждебные социализму. Руководство партии не мобилизует коммунистов на активную поддержку положительных сил и на борьбу с отрицательно-враждебными, а пустило дело на самотек, допустило демобилизацию и пассивность коммунистов.

Это не просто практическая ошибка, а принципиально политическая, связанная с другими принципиальными ошибками в линии Партии. Правда, последний Пленум ЦК начал активизацию коммунистов, но неизвестно, как дело пойдет дальше, ибо были уже факты, когда делали то шаг вперед, [то] шаг назад.

Чтобы яснее разобраться в том, что произошло за прошедшие 6 лет, необходимо подойти к ним дифференцированно.

Прошедшие шесть лет по содержанию состоят из трех, а может быть, четырех этапов.

Первый этап — 1985-1987 гг. — Апрельский пленум ЦК и XXVII съезд партии.

Второй этап — 1987-1988 гг. — XIX партконференция.

Третий этап — XXVIII съезд партии.

Четвертый этап - 1990-1991 гг.

Каждый из этих этапов отличается от другого содержанием принципиальных политических решений, во многом противоречащих друг другу.

Анализ этих этапов имеет большое значение для установления причин развала, экономического и политического кризиса.

Это [большая научная] работа, которая не под силу одному человеку (тем более без зрения). Поэтому я попробую дать лишь краткую схематическую наметку сравнительного анализа и оценки...*

"На этом запись обрывается.