ЧТО ТАКОЕ СОЦИАЛИЗМ?
Первоначально
—У нас сейчас не просто полуправда в газетах — возьмите вы XXV съезд, много ли там о недостатках говорится? А их куча. Не уверен в том, что можно сказать. А что станем делать, а что из этого получится? Не то делается, а мы об этом просто помалкиваем. А жизнь-то, она идет. И вот люди говорят, —встречаешь коммунистов, не так много я вижу людей, но все-таки вижу, то из одной группы, то из другой, — вы-то, говорят, видите, что происходит не то? Вы-то видите, а там, что, не видят? Видят, но, во-первых, у них решительности не хватает, а во-вторых, надо не только сказать правду, но и выводы сделать. А к этому еще не готовы. Ленин — он был готов. Ленин и Сталин говорили тяжелую правду. Им и верили люди.
28.04.1976
—Ленин говорил: «Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально...» Первоначально — слово «первоначально» видите? А что значит — первоначально? «Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капитализм и организовав у себя социалистическое производство...»
Все сказано как точно! А через пять лет после победы Октябрьской революции, в 1922 году он пишет: «Азбучная истина марксизма говорит: победа социализма требует совместных усилий рабочих нескольких передовых стран». То есть можно захватить власть, можно даже производство организовать, но только первоначально. В одной стране. А чтобы победить, нужны совместные усилия. И пока еще не пошли самые передовые.
Но вначале не требуется полная победа, а просто победа! Можно победить первоначально в одной, отдельно взятой стране, ликвидировать эксплуататоров, организовать социалистическое производство — вот в таком свете можно победить. А полностью победить, по Ленину, пока невозможно. Продолжительное существование социалистического государства рядом с капиталистическими странами долгий период немыслимо. Либо одно, либо другое. А Троцкий не верил...
—Можно сказать языком математики: Троцкий мыслил категориями арифметики, застывшими, а Ленин — категориями высшей математики, с приращениями?
—Правильно. Грубым образом, да, можно провести аналогию, — соглашается Молотов. — Троцкий не верил, что крестьянство можно повести за собой. Это его самая грубая ошибка.
—Мы здесь проходим «академию Молотова», — говорит Шота Иванович.
—Это все, по-моему, очень ясно сказано, но нигде разъяснение этому не дается. И настолько исказили Ленина, что Поспелов, академик, давая его биографию, первую часть цитаты, что можно победить, приводит, а второй части — что требуются совместные усилия, — нет. И даже в сборнике цитат Маркса, Энгельса, Ленина, специально изданного, первая есть, а второй нет.
Еще у Ленина прямо сказано, что победивший пролетариат, если потребуется, поднимет вооруженное восстание в других странах и, если нужно, пойдет войной, — какой оборонец!
Прямо сказано, а это теперь не подходит, потому что —мирное сосуществование. А это и есть классовая борьба. Капитализм не собирается уступить, а раз мы ввязались в это дело, то туг два выхода: либо мы должны настолько окрепнуть не только внутри, но и в других странах путем свержения капитализма во Франции, Италии, Испании, Португалии, в нескольких основных капиталистических странах, что империализм будет не в состоянии против нас войну объявить, либо мы должны быть готовы к тому, что, если вспыхнет раньше революция, а они вмешаются со своей стороны, тогда будет атомная война. Это не исключается. Значит, возможно еще очень большое обострение. Вытекает одно из другого, что одна по себе победа в одной стране не заканчивает вопроса.
Вот и Германия напала. А завтра может и Америка напасть, вот ведь дело в чем. Так что говорить о том, что классовая борьба кончается, это, конечно, неверно,
29.07.1971, 12.12.1972, 30.06.1976
—На XXI съезде, который не упоминается нигде, Хрущевым было сказано, что у нас социализм победил полностью и окончательно. Но, если полностью и окончательно, чего ж строить больше? Под этим предлогом они говорят: теперь мы строим коммунизм. А для чего это? Чтобы за красивой вывеской не делать революционных выводов о том, что недоделано. Задача-то уничтожения классов — трудная, революционная. А «мы строим коммунизм» — лишь повод обойти этот вопрос, попытка уйти от революционного. Коммунизм, а там, дескать, самотеком как-то классы уничтожатся. А это есть типичная позиция правых. Кулака не надо уничтожать, он сам, мол...
Найдем объяснение ненужной жестокости, надо быть гуманистами, надо соблюдать законы — вот их мораль. Но эта мораль не революционная, она не двигает вперед, она замазывает трудности, обходит вопросы, а есть повод: мы строим коммунизм.
Ленин говорил, что надо уничтожить классы. «Так это, говорят, при коммунизме. Конечно, мы все постепенно уничтожим, пусть пока идет самотеком». Без трудностей. Это быстрее — мирным сосуществованием... Хрущев на этом выиграл или завоевал себе большинство в идеологии. А вы возьмите Ленина. Он говорит, что у нас не какая-нибудь идеология за боженьку или против боженьки, за одну религию или за другую, наша идеология такая: свергай капитализм социалистической революцией! Вот наша идеология.
Если держаться этой идеологии, тогда вся наша мораль будет революционной, направленной к осуществлению этих задач. Наш гуманизм — марксистский, он не может походить на гуманизм буржуазный. Их гуманизм такой, чтоб никого не обижать — вот их гуманизм. Христианский, антихристианский, Но это гуманизм буржуазный. Не трогать буржуазного строя, воспитывать людей — Толстой проповедовал, да потому что он был помещик, не мог понять, что без изменения строя человека не изменишь.
Если мы мораль направим на то, чтобы воспитывать в человеке добрые качества, а строй оставим, какой есть, — с взятками, с хищениями, если мы это оставим, то вся эта мораль останется гнилой. А если мы поставим задачи революционные, ломающие строй, доделывающие, тогда нужно приспособить мораль к победе, к борьбе за победу. Это другая мораль. Это все хотят обойти. Поэтому все разговоры о морали, о гуманизме, они насквозь фальшивы. Если нет корня —за что бороться, если нет цели — за что боремся, куда идем? За мирное сосуществование. Тогда одна мораль.
У нас нет еще социализма. У нас взятки, у нас хищения, у нас всякие безобразия...
Троцкий — жулик, жулик стопроцентный, он упрекает Сталина, что неравномерность развития капитализма определили еще буржуазные философы. Конечно, они вроде этого говорили, те или иные слова и фразы около правды были и у буржуазных философов, пока они верили в свои силы, они за революционные действия были. Словом, сорвали голову Карлу этому в Англии, уничтожили Людовика, не жалели, когда нужно было. Но на этом революция не кончается. Помещиков, значит, вышибли — это большое революционное дело. А дальше-то им не подходит. А рабочие были слабоваты. Можем ли мы на этом остановиться? Не можем. Вот в этом все дело, что надо теперешние революционные задачи понять, в чем они заключаются, — не в словах о коммунизме, не в благих расположениях о мирном сосуществовании, а в уничтожении классов. Никаких других революционных задач решающих сейчас нет. А если есть, назовите...
Об этом сейчас не говорят, потому что это революционные задачи. Сразу классы нельзя уничтожить, так давайте обсудим, как это сделать. А вот не обсуждают. И не хотят обсуждать. А есть ли другой путь?
Сейчас работают лишь бы, лишь бы. Для этого надо воспитывать людей. Конечно, надо зарплату, но, кроме того, надо воспитание. А этого нет. Все думают, что деньгами возьмут. У нас мораль может быть только революционная. У нас революционные задачи не решены. Нам надо все сделать так, чтобы не допустить мировой войны и, тем более, надо не сдать наши позиции, а усилить. Как это сделать? Борьбой. А борьба опасна. Вот тут и выбирай.
07.12.1976
А я еще вам Троцкого прочитаю: «Можно ли представить себе, что в течение ближайших 40-50 лет европейский социализм будет загнивать, а пролетариат окажется неспособным совершить революцию...» Как раз уже прошло 50 лет. Тут его основной, так сказать, недостаток.
«В каком смысле мой теоретический или политический долг коммуниста обязывает меня принять ту предпосылку, что европейский пролетариат в течение 40-50 лет власти не возьмет...»
А вот он не взял!
«Я утверждаю, что у меня нет никаких теоретических или политических оснований думать, что нам вместе с крестьянством легче построить социализм, чем европейскому пролетариату взять власть».
Вот моя пометка: «Не теоретическое рассуждение».
«И т. Сталин в 1924 году писал, что усилия одной страны, крестьянской страны, недостаточны для того, чтобы построить социализм...»
В февралей 1924-го было сказано, что в одной стране можно построить производство, но полностью нельзя построить социализм, — говорит Молотов.
—Но здесь Троцкий вроде на марксистских позициях стоит, —заметил я.
—Он использовывает марксизм, но очень ловко — против марксизма, в этом все дело. (Так и сказал на старинный манер: «использовывает». — Ф. Ч.)
—Грань какая-то должна быть между социализмом и коммунизмом.
—Это само собой. Это уже более острая грань. При коммунизме нет государства, это Сталин допустил при коммунизме государство. Это абсурд, с точки зрения ленинизма. Сталин говорит: при коммунизме не должно быть государства, но, если останется капиталистическое окружение...
—Армия и аппарат будут.
—Какой же это коммунизм? — говорит Молотов. — Хорошее жилье, хорошая жизнь, обеспеченность —этого, с обывательской точки зрения, достаточно. Если все бедняки будут жить более-менее хорошо, значит, это уже социализм, не капитализм. Это еще не полный социализм...
(Телефонный звонок. Внучка.)
Бросай частную лавочку или плати государству налоги! Занимается уроками, не хочет заняться настоящей работой. Дипломную работу не сдала, почему не сдала? Я говорю, почему не сдала? Все сдают, а почему ты, что такое за исключение? Подумаешь! — отвечает в трубку Молотов. И поясняет мне: — Она написала, видимо, плохой диплом, я говорю ей, что ерунду написала, так поправь, вполне способный человек, а вот. (Чувствуется, что он любит своих внуков —Лору, Любу, Славу и, конечно, правнучку По линьку. Каждому умеет найти свое слово. Помню, как в Артеке в 1955 году, прощаясь с пионерами, сказал: — Поеду к внучке. А то она скажет: «Куда это мой дед пропал?». — Ф.Ч.)
—Маркс говорит, что в обществе, основанном на коллективистских началах, производители не обменивают своих товаров. Не обмениваются. Что же, они их бросают в яму? Нет, они без обмена обходятся. Без товарно-денежных отношений. Вот вам социализм.
—Тогда чем отличается коммунизм от такого социализма?!
—Очень отличается. Видите, дело в чем. Когда не будет классов, не будет товарно-денежных отношений, уровень производства еще не будет таким, что можно каждому...
—Максимально удовлетворить?
—Нет, не максимальное — наибольшее. Максимального! удовлетворения вообще никогда не будет. Это очень зря Сталин употребил, это, так сказать, заигрывание. Что значил максимальное? Каждый заведет себе рояль, каждый заведет себе авто — это же абсурд. Значит, не максимальное, а удовлетворение всех основных потребностей. Все будут иметь, любой пользуйся — общественным. Вот теперь, я в том числе, и все министры и прочие пользуются столовой. Заплатил 60 рублей в месяц и получил все продукты. Выработал 100 дней тру-трудовых — получай. Маркс и говорит: каждый будет получать за проработанное свое количество дней. Работал, зарабатывал башмаки, 100 пар, проработал 100 дней над этими башмаками, ты берешь пару лишь башмаков, а остальные 99 ты получишь другими продуктами, и выбирай, что тебе нужно.
—Но какой-то учет будет? Социализм есть учет.
—Самый строгий. Самый строгий. Коммунизм дальше идет, потому что тогда будет такое изобилие, тогда надо не только уничтожить классы, а уничтожить разницу между физическим и умственным трудом. Меж городом и деревней можно уничтожить, но еще останется разница в уровне.
—Если уничтожить классы, как же останется разница между городом и деревней?
—Энгельс говорил об этом, что крестьянства не будет, но жители гор будут жить в других условиях и не захотят у подножия жить. У них свои проблемы. Нельзя все это будет уравнять, и нет в этом необходимости, и никто этому мешать не будет. Хочешь в деревне жить — пожалуйста, но ты будешь в менее культурных условиях жить. И театров будет меньше у тебя. Возможно, у тебя будут кино и телевизор.
—И общение другое.
—Ну, другое. Одним это нравится, а другим не нравится, пожалуйста. Чтобы разницы не было в социальном отношении, конечно, надо еще какое-то время, это полностью не сразу уничтожат, тем более, разницу между умственным и физическим трудом.
Изобилия продуктов сразу еще не будет. Еще будут, может быть, по нормам выдавать. А потом, при социализме, Ленин говорил: никто из должностных лиц не будЬт получать выше среднего рабочего. Никто из должностных лиц, включая и секретаря Генерального, и председателя Совнаркома, Совета Министров, — никто из должностных лиц не должен получать выше среднего рабочего. Это осуществляла Парижская коммуна. Но разве у нас это есть?
А мы приукрашиваем недоделанное. А главное в том, что нельзя преодолеть бюрократизм, пока один 100 получает, а другой — 1000 в месяц...
...Организовать может только рабочий класс, а вот внести идеологию социализма — научно подготовленные люди, то есть интеллигенция.
—Правильно ли, что интеллигенцию назвали прослойкой?
—Правильно. А что же она такое?
—Какое-то унизительное звучание.
—Ну, слой, прослойка. Хочешь быть классом — оно не лучше. Ленин требует уничтожения классов.
—Запад говорит: большевики отказались, что ли, от своей программы мирового коммунизма?
—Господи, когда мы были маленькой силой, и то не боялись. А теперь чего нам бояться? Пускай говорят. Не отказались, только запутались немножко.
...Сейчас у нас все есть: сильная страна и содружество социалистических государств. Бояться нам некого и нечего, кроме собственной расхлябанности, лени, недисциплинированности, и с этим нужно бороться, чтобы укрепить дело социализма.
Теперь жизнь сложнее. Тогда была более трудная жизнь, более трудная.
Ваше дело вникать. Я уж старик, но вы-то, молодые, должны вникать. Потому что без этого нельзя: будете слепыми, то в одну сторону потянет, то в другую.
Чем можно заменить материальный стимул при социализме? Я не согласен с прославлением бригады Злобина — это же самый настоящий подрядчик, таких и при царе было полно! Вот я в своей работе называю шесть факторов, способных, с моей точки зрения, заменить материальное стимулирование при социализме:
Умелое научное планирование производства.
Социалистическое соревнование.
Подбор кадров.
Направленность всего общества (все организации должны работать на одну общую цель).
Международная социалистическая комплексно-экономическая интеграция.
Идейное воспитание партии (оно должно охватить практические внутренние и международные вопросы), —перечисляет Молотов.
17.07.1975
Программа тормозит
—Я такого мнения держусь, что для воспитания молодежи, не только молодежи, а и стариков, выживших из ума, и людей среднего возраста, не думающих об этих вопросах, не на что опереться, кроме Ленина. А Ленин — считается, давно был, и, значит, надо что-то новое, а суть-то дела в том, что надо поднять всю борьбу на некоторый новый этап, и все вскроется по-новому. Придется на многое по-новому посмотреть...
Советую почитать Ленина «Политика и экономика в эпоху диктатуры пролетариата». Конец 1919 года. Я сейчас вам могу привести своими словами, а потом вы прочитаете, чтобы углубиться. В данном случае я точно передаю смысл.
Что такое социализм? Сказано так: социализм есть уничтожение классов. Уничтожить классы можно только при диктатуре пролетариата. Для этого нужна диктатура пролетариата. Без этого классы уничтожить нельзя.
А у нас — уничтожение эксплуататорских классов. Вот этого крестьянина берегут, колхозника. А его беречь нельзя, если хочешь счастья этому крестьянину. Его надо освободить от этих колхозов. И сделать его тружеником социалистической деревни. Вот эти сторонники крестьянского, демократии, они-то как раз реакционеры, они крестьянина этого в том виде, в каком он есть, хотят заморозить. Отупели в своем мелкобуржуазном мещанстве.
29.07.1971, 12.12.1972, 30.06.1976
—У всех Ленин на руках Глейзерман, историк, пишет, ссылаясь на «Великий почин» Ленина, что коммунизм — бесклассовое общество, процесс уничтожения классов длительный, и окончательно они будут уничтожены при коммунизме. И они это выдвигают. Но дело в том, что весь марксизм, вся диалектика марксизма обязательно требует исторического развития, все рассматривается в развитии, и нигде не останавливается процесс. Поэтому Ленин прав и в том, что социализм есть уничтожение классов, это значит, что разницы не будет социальной, но окончательно сотрется она, конечно, дальне... Ведь человек развивается из малыша в ученого. Вот ты ребенок. Юноша. Это уже молодой человек студенческого возраста. Это уже молодой ученый. Это уже взрослый ученый. Провести точно границу, конечно, нельзя.
—Но все-таки Ленин предполагал уничтожить классы при социализме.
—Не предполагал, а это целиком соответствует его учению. Но вовсе не значит, что все до конца будет сделано, а это еще будет продолжаться и дальше. Но он не откладывает уничтожение классов на коммунизм. Вот в чем дело. А эти откладывают и на это опираются. Революционности нет. Нельзя откладывать. Иногда надо что-то отложить, подготовить, — ну тогда так и скажи. А тут — перенесли в коммунизм уничтожение классов. Но все дело-то в том, что нельзя прийти в коммунизм, не решивши этого вопроса. Это самое главное. А у них — попытки перепрыгнуть через трудный вопрос. Перепрыгнуть через него нельзя.
Мелкобуржуазным демократам, говорит Ленин, свойственно отвращение к классовой борьбе пролетариата, мечтание о том, чтобы обойтись без нее, стремление сгладить и примирить, притупить острые углы. И у Маркса сказано: между капитализмом и коммунизмом в этот переходный период не может быть ничего иного, кроме диктатуры пролетариата. А у нас сейчас предлагают везде так: между капитализмом и социализмом! Это во всей литературе исправлено. И в Программе.
28.04.1976
—Вы закончили борьбу, — говорит Шота Иванович.
—Ничего мы еще не закончили, — отвечает Молотов.
—Внутри страны.
—И внутри страны мы ничего еще не закончили. Основы только построили.
—Хрущев дал разрешение...
—Да и при Хрущеве не закончено было, и теперь не закончено. Наоборот, идеология, которая у нас в Программе КПСС, —тормозящая.
—Программа-то неверная, господи.
—Не то что неверная — она тормозит строительство социализма. Рабочие работают и двигают дело вперед, крестьяне колхозники медленно, но идут вперед. У них нет настоящего руководства. Наоборот, люди опутаны заботами в серьезных допросах. Нет у Маркса, Энгельса, Ленина такого социализма, где продолжается господство денег. Нет такого социализма. Найдите. А у нас продолжается. Нет у Маркса, Энгельса, Ленина такого, чтобы, как мы говорим, в развитом, построенном уже полностью социализме, существовало два вида собственности — нет такого социализма Вместо того, чтобы преодолевать эти остатки переходного периода, мы это законсервировали, затормозили все. А изображаем, что мы уже строим коммунизм. Это абсурд. Идеология на это идет.
—В «Экономических проблемах» Сталин правильно подходит к этому вопросу?
—Правильно. В начале нерешительно, а в конце он занял твердую позицию. Единственно он правильно подошел. Мы даже не все понимали это. Там есть у него ошибки, и я спорил с ним, он давал мне читать в рукописи и то, что опубликовано, и вторую часть, над которой работал. Ну вот, нет у Маркса, Энгельса, Ленина такого, где бы социализм был при деньгах, при мошне.
Колхозы — это переходная форма, переходная. И никакого социализма при двух формах собственности нет, законченного социализма. А мы говорим, что у нас развитое социалистическое общество, себя этим успокаиваем и тормозимся. Нам надо это ликвидировать и развернуть все силы народа. Это все накаляется, оно найдет свои пути. Но наши руководители сейчас не понимают, а те, которые подсовывают им бумажки -просто мелкобуржуазные идеологи, которые не могут ничего сделать. Уже построены основы, повернуть назад не могут, и вот: «Это развитой социализм! Переходим к коммунизму!», и прочее. Ничего мы не переходим. Вот Брежнев один из таких руководителей, которые не понимают этого, не потому что не хотят, а они живут мещанской идеологией. Мелкобуржуазной. Этого добра у нас еще очень много, и это не может не тормозить. Но самое интересное то, что вы не найдете серьезных людей, которые над этим задумываются. Кто-нибудь слыхал, дескать, что надо бы что-нибудь сдвинуть к тому, как построен социализм у Маркса, Энгельса, Ленина, — вы не найдете такого человека.
—А как сдвинуть, с чего начать, с колхозов, или с чего?
—Фактически, с колхозов.
—Ликвидировать колхозы, ввести государственную собственность?
—Да, да. Чтобы это сделать, надо провести громадную подготовительную работу, а мы еще не делаем, потому что будто бы все построили, и этим задерживаем подготовительную работу к ликвидации и колхозов, и денег. И я должен сказать, что, кроме Сталина, никто не решился, да и не понимал просто — я прочитал и обсуждал со Сталиным это дело. И у Сталина вначале нерешительно сказано, а в последнем письме очень определенно — двадцать лет назад он сказал, что колхозы уже начинают тормозить. Теперь колхоз может на свои средства рассчитывать, а если государство вложит в это дело? Колоссально увеличатся темпы. В Программе сказано, что для колхозов образцом должны быть совхозы, так почему на образцы не перейти, если уж мы так готовы, если мы коммунизм строим? Нельзя же без конца просто болтать. Но суть-то, почему у нас теперь плохи дела — машинизация, механизация. В Америке не нуждаются ни в хлебе, ни в хлопке, ни в свекле — почему? Потому что кругом машины. Все комплексно механизировано. А если мы сумеем это сделать, мы их обгоним. Тем не менее, вместо того, чтобы все сосредоточить на этом и двигаться, мы теперь колоссальные вложения в сельское хозяйство делаем... А, если мы перейдем на совхозный тип строительства, когда государство все будет делать, чтобы обеспечить механизацией всесторонне и комплексно, это было бы замечательно. Просто замечательно. Я считаю, что сельское хозяйство для нас не проблема. Мы ее быстро решим, только у нас пока не хватает машин, приспособленных к разным районам, комплексно чтобы одно с другим было увязано, к разным культурам, к разным сортам. Бели мы механизацию наладим по-настоящему, научно и экономически грамотно, мы с этими задачами легко справимся. Нам бы не отстать в военной технике. Вот тут мы должны все силы...
—Промышленность — главное. С этим считаются.
—Конечно. И больше ни с чем. Мы сейчас находимся в очень выгодном положении, единственная страна во всем мире, не зависящая от заграничной нефти, газа. Америка зависит, Франция, Англия, все... Мы полностью не зависим. Только не хватает машин. И грамотных людей. Но главное, конечно, механизация. Стоит это понять и твердо проводить эту линию, мы будем очень быстро двигаться вперед.
.Вот надо нам понять, что такое социализм, понять это дело.
—Никто об этом сейчас вообще даже не говорит.
—Да что значит — никто? Говорят. Слишком много. Философы говорят и экономисты. Есть у нас две книги об основах научного коммунизма. Под редакцией директора Института марксизма-ленинизма академика Федосеева. Почитайте, что он там наплел на Маркса, Энгельса и Ленина.
—Запутался?
—Да. Совершенно... Заморочили голову: мир, мир, мир! Никсон тебе его не поднесет. Да это будет такая жестокая борьба, без этого мы еще не обойдемся. А вот вы наивничаете: мир, мир! Лучше бы ру-рука отломилась, чем писать эту ерунду! Мир, мир! Его надо завоевывать!
...Кое-что мы использовали: залезли теперь на Ближний Восток. Но слишком далеко залезать уже вредно. Я считаю большой нашей неосторожностью: мы предложили в ООН, что если наши партнеры согласятся, то ради мира на Ближнем Востоке мы должны дать свои войска.
—И американцы свои.
Зачем нам лезть? Вот это уже лишнее. Вот когда мы использовывали Садата для того, чтобы арабы больше вооружались и сопротивлялись империалистам, а теперь уже и заставляют кое в чем поклониться им, арабам, — арабы поняли, что надо объединяться, начинают цены повышать, ограничивать поставку нефти — так что нам только выгодно. Пускай Садат этим занимается, чем нам плохо? При нашей помощи он будет активней. Если мы уйдем в сторону, услугу сделаем империалистам»...
—Владимир Ильич Ленин, Иосиф Сталин примирились бы с Уничтожением Садатом коммунистической партии? — спрашивает Шота Иванович.
—Ой, подумайте! Вот Ленин взял Брестский мир, а Сталин Подписал с Гитлером мир. Они не глупые люди были, а умные, а вы очень примитивно подходите.
—Но тогда другого выхода не было.
—Надо понимать, когда все использовать Брестский мир похабный, Ленин подписал, а Троцкий был против. Какой умный был Троцкий! Мы с Гитлером заключили мир, а они на нас потом напали, какие мы были глупые! А мы почти два года выиграли. Выиграли!
А вот подписали договор о запрещении ядерных испытаний — договор с империалистами Америки и Англии против социалистического Китая. Запретить Китаю иметь оружие, почему? Китай на это плюнул и завел оружие. Франция плюнула. А мы оказались голые, и это дало главный аргумент Мао Цзэдуну, чтоб отколоться от Советского Союза. Они-то подписали для того, чтобы помочь расколу между Китаем и Советским Союзом. Теперь это почти невозможно исправить. А китайцы уж потом покатились дальше, потому что не марксисты они — полумарксисты.
—Хрущев нас толкнул к этому, видимо.
—Не толкнул, а просто нас втащил в это дело. Вот подписали договор: мир, мир! Да мира без войны не может быть.
—Мы даем миллиарды советских денег за рубеж, а они рухнули! — говорит Шота Иванович.
—Где они хоть рухнули?
—В Чили, например. Вы нам сразу сказали, еще несколько лет назад, что Чили долго не продержится.
—Хорошо, что было Чили. Еще много таких Чили будет, побед и поражений.
—Садату помощь...
—Это обывательские разговоры. Базарные.
—А если он повернет к американцам?
—Если! Он обязательно повернет!
—Ладно, я молчу. Есть хорошие слова: поживем — увидим. История доказывает... Вот у Черчилля во «Второй мировой войне»...
—Вы плохо историю изучаете, только по Черчиллю ее изучаете, и наделаете ошибок, если будете на него опираться. Очень больших ошибок.
—А мы на него не опираемся.
—Опираетесь, опираетесь.
—Но никто не может отрицать миллиарды советские.
—Ох вы, обыватель, обыватель! Обыватель. Никто не может отрицать... Эх вы!
—Хрущев просвистел и ушел.
—А где вы были? Просвистел. А вы где свистели? Хоть бы на кого-нибудь свалить. Нет, так нельзя... Я иногда на вас напускаюсь. По вашему мнению, у нас социализм будет через двести лет. Вот давайте лучше займемся этим делом.
Это, по-моему, замечательный американский фрукт —грейпфрут. Думаю, грузины должны это перенять.
—Кое-что есть, но мало, — отвечает Кванталиани.
—Это надо. Это очень хорошие фрукты, рекомендую.
—Если бы мы до войны так неустанно каждую копейку не внедряли в экономику, если бы так разбрасывали, то войну б не выиграли.
—Все в свое время. Но нам пора разобраться.
—Пропаганда должна объяснять.
—А мы не должны повторять ошибки нашей пропаганды. И недостатки ее.
—По телевидению показывают: мы дарим спортивный комплекс, его открывают и даже не говорят, что это дар Советского Союза.
—Вот грейпфрут берите, американский или кубинский...
—Куба висит у нас на шее, пусть она висит.
—Ничего она не висит.
—И пусть Чили тоже висела бы.
—Нет, не надо. Я очень осторожно на эту тему... А вы большой обыватель в политике, — говорит Молотов Шоте Ивановичу.
—Вячеслав Михайлович, я хорошо помню ваши слова В прошлом году было. Я сказал, что мне месячную зарплату не жалко отдать для Чили, а вы ответили: «Что эта зарплата? Жизнь за революцию надо отдать!» Так вы сказали.
—До жизни далеко еще.
09.11.1973
Мирное сосуществование
—Лозунг «мирное сосуществование», мне кажется, при Ленине не употреблялся?
—Никогда он не употреблялся, и Ленин никогда его не употреблял. По-моему, понятно почему. Такой период. Тогда говорить о мирном сосуществовании наивно было, наивно. Мы как бы просим: Пожалуйста, дайте мир! Они, конечно, нам не давали никакого мира. Они шли своей дорогой, мы — своей. Наша политика революционно утверждалась, крепла. По-моему, сейчас правильный лозунг. Только надо, конечно, иметь в виду: есть и неправильно понимающие этот лозунг, есть настроенные пацифистски. Он сам по себе — тянет к пацифистскому образу мышления. В старой Программе, при Ленине, осуждались такие взгляды. Пацифистские идеи очень вредны. Ленин был к этому очень осторожен, более точен. А теперь — другое дело.
—Хрущев это даже в Программу внес...
—Лично я избегал этого выражения. Я старался избегать этой формулы, а Хрущев, наоборот, старался на этом оселке ездить. Неточная формулировка. Но, если к этому добавить кое-что, не получится послабления. Другую сторону подчеркнуть нужно.
В 1921 году мы таким лозунгом не пользовались. Мы были за мир, мы были за развитие отношений с буржуазными странами. Мы ни на кого не собирались нападать. Но мы были против пацифизма. И в Программе об этом очень резко было сказано, очень хлестко. В ленинской программе. Я проверял, изучал Программу — там нет такого лозунга. И во время Брестского мира тоже, когда Ленин защищал необходимость мира, тоже никогда не употреблялось это выражение, по крайней мере, со стороны Ленина и ближайших его сторонников. Теперь это очень широко и эклектично используется. Общая линия уже определена. Мы как бы просим о мире. А просить о мире — значит, показать свою слабость. А перед сильным показать свою слабость — невыгодно политически, нецелесообразно. Для большевиков не подходит. Хрущев, которому в теоретических, в сугубо политических принципиальных вопросах не всегда удавалось правильно говорить, этим широко пользовался. У него можно найти такие аляповатые вещи...
У Сталина в печати, по-моему, нет таких скользких выражений, как «мирное сосуществование». Я не помню таких выражений. У Ленина, безусловно, нет. Но у Ленина сколько угодно выражений: «мы за мир», «мы за прерогативные отношения». Мы, конечно, боролись за мир.
—У Сталина: мир будет сохранен и упрочен, если народы возьмут дело сохранения мира в свои руки и будут отстаивать его до конца.
—Да, в свои руки. Тогда получается сильней, просьбы нет. И у Ленина тоже.
29.04.1982
—Создается впечатление, что мы укрепили мир, — ничего мы не укрепили. Ничего не укрепили. Можно ли так с империализмом, чтобы он остался при себе, а мы при себе? Но позвольте, тогда для чего мы живем? А если для свержения империализма, то как можно мирно сосуществовать без свержения? Так мы отказываемся от свержения? Нет, не отказываемся. Как же можно совместить мирное сосуществование и свержение империализма? В «Коммунистическом манифесте» написано: «Коммунисты не скрывают своих взглядов, они стоят за насильственное свержение всего существующего общественного строя», — это основа Маркса, Ленина. Все основано, чтобы не противоречило этому положению, а теперь мы проповедуем мирное сосуществование. Как это одно с другим вяжется? Бели вяжется, так объясните, как вяжется. А это для того, чтобы успокоить.
Больше ста лет назад не боялись прямо сказать, и этим-то и подняли людей на восстание, а теперь мы, укрепившись, говорим про мирное сосуществование... Перспектива может быть только одна, если идти вперед, — только на международную революцию, ничего другого нет более благонадежного.
Мы должны беречь мир, но, если мы, кроме того, что мы боремся за мир, и оттягиваем войну, если мы еще верим, что так можно прийти к коммунизму, так это же обман с точки зрения марксизма, это и самообман, и обман народа.
Революция идет, укрепляется, все идет вперед, но не без жертв. А кто думает, что можно без жертв и без ошибок продвинуться к коммунизму, тот наивный человек. Желательно поменьше ошибок, но и без них не бывает. Основные ошибки, которые создают иллюзии, успокаивают, не подготовляют к решительным боям, без которых обойтись нельзя Ничего не получится, не пойдем вперед. И это означает —впереди очень серьезные бои. А мы к этому не готовимся. Вот в чем я вижу главную опасность.
Надо поддерживать мир всячески, оттягивать начало какой-либо новой войны, особенно войны против социалистических стран, но не слишком заангажироваться в пользу арабов и других, когда они свои национальные интересы ставят на первое место, — мы им должны помогать, но в меру. Мы тут перебарщиваем.
Мы за мирное сосуществование, если его понимать в том смысле, что мы за мир. Мы всячески должны стоять за мир, мы — самая миролюбивая страна, — постольку, поскольку это не мешает дальнейшему усилению роста социализма, росту освободительного движения. И мирового коммунизма — это само собой. Если мы не будем бороться за коммунизм, за мировой коммунизм, тогда у нас не будет и социализма И поскольку это не мешает постепенному углублению ямы под капитализмом — об этом мы прямо не говорим, но сохраняем мир для свержения империализма.
А фактически, когда Хрущев пошел на это, тут, конечно, есть шкурничество самое настоящее. Ведь запугивая атомной войной, мы будем помогать атомной войне. Конечно, впереди дел много. Но мы исходим из того, чтобы свои позиции укрепить.
14.01.1975, 17.07.1975
—Какая борьба? Капитализм провалился, — утверждает Шота Иванович.
—У-у, борьба еще будет очень сложная. А дальше еще сложнее. Ни одна, никакая книжка этого вопроса не решит. «Капитал» Маркса — наиболее полная книга, и та не решила всего.
—«Государство и революция» тоже?
—Она опирается на Маркса. Маркс говорил: вот моя книга —это такая бомба, которая мощней любой бомбы, которая была и будет в этом буржуазном обществе. Потому что эта бомба взорвет буржуазное общество. Нет никакой атомной бомбы, которая могла бы взорвать буржуазное общество. Оказывается, бомба не помогает. А вот учение Маркса оказалось таким учением, что, когда придерживались этого учения, а Ленин его очень крепко придерживался и очень ге-гениалъно его использовал в условиях нашей страны, оно взорвало наше общество, а в других странах еще не сумело.
08.01.1974
—Буржуазный строй лучше, чем социалистический? Лучше? В чем? Лучше, потому что насквозь заражены хрущевщиной. А хрущевщина — это буржуазный дух.
Я Хрущеву прямо в рот говорил эти вещи, и я, считавшийся в партии человек, потом оказался не нужен. Я вам скажу: нельзя плестись за Хру-ще-вы-ми! Хрущев не один, у нас их очень много, их подавляющее большинство. И вот нам, людям, которые считают, что надо стоять на других принципиально позициях, немножко надо бы поглубже... Почему у нас такое положение? Какая причина? Один Хрущев виноват? Так его легко было вышибить. А кругом Хрущевы сидят, только они помалкивают, а теперь они поняли... Пожить все хотят — законное требование, но, если мы теперь направим на это наше внимание, люди, которые считают себя сознательными коммунистами, то мы поплывем по буржузазному полю на помощь Хрущеву, будем держаться за его палкой, — как бы нам не отстать...
Мы только рассуждаем о социализме, обо всем остальном только упоминаем, не хотим разобраться, не разбираемся.
21.06.1972
Укрепить строй
День июльский, настоящий, такой, как писал Борис Зайцев, когда наше лето хоть на что-то похоже: 30 градусов. Мы приехали с Шотой Ивановичем на электричке в Ильинское в 12 часов. Молотов встречает у крыльца.
—Если не возражаете, пойдем полчаса погуляем. — Молотов взял палку, надел пенсне. — Вот у меня есть палка, а у кого нет, пусть гуляет без палки. — Он в своих обычных серых брюках, голубоватой рубашке, желтых плетеных туфлях. Мы отправились в лес. Заговорили о так называемом «потребительском социализме».
—Хрущев сыграл на обывателе, на мещанине — побольше товаров, похуже да подешевле! Домов настроили с низкими потолками, скопировали за границей у капиталистов, но те-то заинтересованы лишь бы как-нибудь впихнуть побольше рабочих! — говорит Молотов. — Социализм у нас построен только в основном, но не до конца. Строительство социализма это не кратковременный период, а целая эпоха. Вот гэдээров-екая политэкономия именно так подходит, хотя и содержит некоторые путаные положения.
...Молотов считает, что в XX веке должно быть покончено с империализмом.
—Ленин в январе 1917 года не знал, что через десять месяцев станет главой правительства первого в мире социалистического государства.
—Можно добиться лучшего удовлетворения материальных и культурных потребностей даже в течение десятилетия, —говорит Молотов, — а во втором десятилетии это подготовит провал. Если вы взяли курс на удовлетворение материальных и культурных потребностей, для этого, конечно, нужно в первую очередь развитие легкой и пищевой промышленности, верно? Для людей. И постепенно станете забывать о тяжелой промышленности. Если пойти по этой дорожке и забыть о том, что надо подтягивать, в особенности тяжелую промышленность, это самое материальное удовлетворение постепенно будет подорвано. Вот дело в чем. Вот это я и хотел подчеркнуть. С укреплением социалистического строя — тогда это будет правильно. Нельзя сводить вопрос к потребительству. Когда улучшение положения людей связано т укреплением строя социалистического, тогда это правильно, а когда одно от другого отрывается... Всякое ли удовлетворение? Нет, не всякое. Если мы тяжелую промышленность забудем, если мы забудем об уничтожении классов... Я пытался кое-что Сталину говорить по «Экономическим проблемам» но все кричали «ура! ура!».
По-моему, так: будет и улучшение, но пускай будет немного медленнее, зато пусть укрепляется строй и ведется дело уничтожению классов.
Вырваться из капиталистических условий рабочий класс может только ценою жертв, а если кто хочет без жертв, стоит в другую партию записаться —в партию пацифистов, бездельников, болтунов и безнадежных буржуазных идеологов. Только так. Потому что рабочий класс вырваться из этих условий капиталистических может только с величайшими жертвами. Вот не хочется, ну так сиди тогда в рабстве. Ан нет другого способа. Что фантазировать? Это жизнью доказано. Только благодаря тому, что наш советский народ, русский народ, благодаря Компартии нашей, в первую очередь Ленину, конечно, проложил путь вперед, завоевал, действительно, почетное место среди всех народов.
28.07.1971
—Все идет вперед, но не без жертв. А кто думает, что можно без жертв и без ошибок продвинуться к коммунизму, тот наивный человек. И это означает: впереди очень серьезные бои. А мы к этому не готовимся. Вот в чем я вижу главную опасность.
14.01.1975
—Программа скандальная для коммунистов. Коммунизм в 1980 году — вот уже 1981 год — нет коммунизма! И не может его быть, и не могло его быть. Не могло быть ни при каких условиях к 1980 году, потому что надо достраивать социализм.
Это вовсе никакая не беда, никакое не преступление тем более, это естественный совершенно вопрос.
Это, видимо, продиктовал левой ногой «Саврас без узды» Хрущев. «Саврас без узды» — безусловно. А за ним побежали маленькие «савраски». Не могло этого быть, по науке никак не может быть, нет ни внутренних условий, ни международных. Коммунизм требует обязательно и того, и другого -завершить построение социализма и вместе с тем двигаться вперед. Но у нас оно не завершено и сейчас. Поэтому я и Указываю, что политической задачей остается завершение построения социализма. Дай бог, это тоже потребует не одной пятилетки и, может, даже не одного десятилетия.
06.03.1981
Я прихожу к выводу, почему записали в Программу, что в 1980 году будет коммунизм. В ноябре 1961 года. Вот почему так получилось? Объяснение какое-то должно быть? Почему такую допустили ошибку?
Я не случайно задеваю двух академиков, Федосеева и Поспелова, один — философ, другой — историк партии. Построение коммунизма у Федосеева в книге «Основы научного коммунизма» (под его редакцией) трактуется так же, как и в Программе: социализм — это когда уничтожены эксплуататорские классы, а вообще классы уничтожаются при коммунизме. Он написал, а никто не отвечает! Но это и в Программе записано.
—Партия с высокой трибуны провозгласила лозунг «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», который настолько далек от реальности, что народ перестал верить. Как никогда, стал точен лозунг «Народ и партия едины»: партия обманула народ, а народ стал обманывать партию, потеряв веру и работая кое-как, — говорю Молотову.
—Я об этом думал не раз и пришел к такому выводу, что это произошло, потому что не было правильного представления о том, что такое социализм.
28.04.1976
Примерно в то время, в 60-х годах, Мао Цзэдун высказался о коммунизме, о социализме. Я не помню, где это было, но он, который провозгласил строительство коммун в Китае, полностью не отказался от этого, он уже говорил, что для того, чтобы построить социализм, первую стадию коммунизма, надо 200-300 лет. Такое тоже трудно представить, да и нет необходимости...
Но это все-таки показало, насколько у нас поверхностное было представление. Уже развитой, зрелый социализм!.. Это болтовня тоже! Мы вступили, мне кажется, давно уже в стадию развитого социализма, но только вступили, мы в самом начальном периоде его. А для того, чтобы сделать то, что надо для социализма в отдельной стране, надо все хозяйство перевести на общенародную собственность. Вот главное. Ленин по этому поводу просто и ясно сказал четыре слова: «Социализм есть уничтожение классов». Об этом не любят говорить. Самые такие зрелые ораторы наши. Об уничтожении классов в Программе ни слова. А это самый трудный вопрос социализма. Это главное.
Сейчас поднимается производительность труда. Вот, когда мы наладим, чтобы стыковались вовремя, без задержек, предприятия, тогда у нас производительность труда значительно поднимется. К этому дисциплина и ведет, и не просто дисциплина, а важно очень стыковые моменты хорошенько обеспечить, чтобы они везде осуществлялись вовремя и согласно плану. Пока этого нет. Многие попусту тратят время, ждут, когда им дадут то, что надо для работы. Ну что это такое? Значит, не настоящее плановое хозяйство. У нас много болтовни о перевыполнении плана, а мы все эти годы не выполняем план. Стыковые моменты, вот что главное — аккуратно, своевременно и точно. Конечно, трудное дело в таком большом хозяйстве, но это и есть социализм, в этом его трудность. А мы живем только крестьянским духом: авось бы! Авось бы продержались... Я давно уже хочу написать об этом —не выходит у меня. Не могу даже приступить, хотя мне ясно, что тут главное.
Осторожно, но можно похвалить Андропова. Он внес новую струю и хорошее направление: Но пока все это еще по-настоящему не оправдано, надолго ли это пойдет, тоже не вполне ясно. Но первые шаги, по-моему, имеют положительный характер.
11.03.1983
—По внешнему виду Андропова можно сказать, что он не вполне здоровый человек. Но все-таки этот человек для данного периода у нас —находка. Я не знаю, кто бы мог другой, — в этом кругу я не вижу. Немногословен. Словами не топит мысль.
—Андропов говорит: «Мы подходим к вопросу совершенствования производственных отношений. Их основа — общественная собственность на средства производства. У нас она имеет, как известно, двоякую форму: собственность государственная и колхозно-кооперативная. Перспективу мы видим в слиянии этих двух форм в единую общенародную...» То, о чем вы пишете, — говорю я.
—Да, да.
«Мы, коммунисты, видим перспективу в постепенном перерастании советской государственности в общественное самоуправление».
—Ну, правильно, да, — соглашается Молотов.
—«И произойдет это, как мы считаем, путем дальнейшее развития общенародного государства».
—Общенародное государство, с моей точки зрения, неправильно. Я на другой точке зрения стою, чем ЦК. Польша некоторые другие государства показывают, что общенародное — не особенно надежное дело. Пока. Пока империализм существует.
16.06.1983
—Я напишу свое мнение о новой Конституции и пошлю. Если меня после этого не выселят с дачи... Но, независимо от того, выселят или не выселят, пошлю.
—У нас за критику нельзя преследовать, — замечаю я.
—«3а исключением случаев, которые...» и так далее, —смеется Молотов. —Главный недостаток —еще больший отход от классовой борьбы против империализма. Конкретнее? Диктатура пролетариата уже выполнила свою роль, как и в Программе, в этом нет ничего нового, общенародное государство. Такой открытый отход от классовой линии начался еще в Программе, здесь он продолжается.
—Это скажется и на всем международном движении, потому что это коренной вопрос — вопрос о власти. Надо было сказать вразумительно и о том, что такое развитое социалистическое общество, а туг одна жвачка, ничего не разъясняется. И авторы этого не понимают, и вся наша литература, готов спорить с любым, — никто этого не понимает.
Такую путаницу нанесла Программа в этом вопросе, коренную путаницу, мы же в 1980 году, то есть через три года, должны иметь коммунизм. Но кто-нибудь в это верит? Абсурд, просто абсурд.
—Говорят, вместо коммунизма в 1980 году будут проведены Олимпийские игры.
—Похоже, да. Будем вверх ногами ходить, на руках ходить. С моей точки зрения, единственное, что оправдывало бы новую Конституцию, если бы разъяснили, что такое развитое социалистическое общество. Но тогда бы пришлось коренным образом изменить и Программу, и Конституцию.
16.06.1977
—Я считаю проект Конституции несостоятельным в принципиальном отношении, хотя там много хороших пунктов. Но принципиальная сторона несостоятельна... Бедняга этот самый Брежнев, повторяет то, что ему пишут, но от этого дело, нет, не улучшается. А ввиду того, что мы в экономической политике топчемся в таких условиях, что еще сохраняем часть НЭПа — так это же переходный был период, — вот и надо преодолеть эти остатки переходного периода в производстве и в распределении. Имеются существенные остатки переходного периода: две формы собственности и товарно-денежные отношения. Никто не возражает, не может возразить, а обходят эти вопросы, жульнически обходят. У руководства стоят практики, они практики не плохие, они не виноваты, у них большой областной опыт, а общегосударственного у них опыта мало, и они не выросли, в научном отношении они не подготовлены, это не их вина, а их беда.
Если будут углублять основные неправильности, то вред будет по трем пунктам. Первое — отказ от диктатуры пролетариата. Маркс и Ленин считали, что вплоть до коммунизма нам нужна диктатура пролетариата, без этого нельзя провести того, что нужно для подготовки к коммунизму. Отказ от нее, с моей точки зрения, несостоятелен, хотя, конечно, диктатура теперь имеет другие формы, другой характер — это все надо признавать. Пока государство нужно, оно может быть только диктатурой пролетариата.
У буржуазии диктатура во всех странах держит экономически и политически все в руках, а рабочий класс будет без диктатуры? Что ж, он с голыми руками против вооруженного врага должен идти? Это же абсурд, это же вреднейшая вещь!
Сейчас исходят, видимо, из того, что рабочий класс уже все завоевал и против кого диктатура? Это мелкая буржуазия и крестьянская масса влезла в нашу партию, и под нее подлаживаются все теоретики, у которых нет революционной закалки, которые не участвовали в классовой борьбе по-настоящему, все эти Федосеевы вместе взятые. Читаешь их и видишь: они боятся революционных шагов! А я считаю, что задача ликвидации двух форм собственности, перехода к одному виду собственности, это есть задача уничтожения классов, это революционная задача, но за нее боятся взяться.
И решить ее может только диктатура пролетариата. Никто другой ее не решит. Крестьянин, самый хороший, он есть и останется крестьянином. Они не могут перейти на позиции уничтожения классов, это сверх их горизонтов, пока они крестьяне, а они еще долго будут оставаться по своей идеологии по своей психологии не революционными пролетариями, а крестьянами. Они прекрасно пойдут как союзники, они идут» и сейчас, но последовательности и полного понимания нет. Только рабочий класс! Ж
Второе. Критикую общенародное государство. Я считаю что у нас, несмотря на то, что говорится, остается диктатура пролетариата. Не может государство выражать интересы и рабочего класса, и колхозного крестьянства, и интеллигенции. Интеллигенция — не класс, классов у нас только два -рабочие и крестьяне. А интеллигенция выражает волю и интересы либо рабочих, либо крестьян. Об интеллигенции тут вообще говорится неправильно, и она упоминается без достаточных оснований. Кроме того, среди интеллигенции немало бывших классовых противников, они не могут за диктатуру рабочего класса бороться... Не только народники, даже буржуазные деятели, когда у них есть избирательное право, говорят: «Мы представители народа!» Это в известной мере правильно, они представители того народа, который находится у них под руками, под их властью и не восстает против них. Так нельзя же фальшивить, что мы, марксисты, выражаем волю и рабочего класса, и крестьянства! Маркс и Ленин говорили, что для того, чтобы осуществить социализм, дело должно находиться в руках рабочего класса. Когда мы отказываемся от диктатуры пролетариата, мы отказываемся от рабочего класса. Кому же мы ее передаем? Ну, допустим, и рабочим, и крестьянам. Этого не может быть. Рабочий класс более революционный, более передовой. Рабочий класс в союзе с крестьянством, но вождь — только рабочий класс. Поэтому все эти разговоры об общенародном государстве -это только переименование. Не нравится жесткое слово «диктатура». На Запад оглядываются. А там фальшивят, не понимают, что без диктатуры никуда они не смогут двинуться, сколько б против нее ни болтали, — либо останутся рабами капитализма, либо, если вырвутся, только с помощью диктатур
Когда рабочий класс у нас составлял, вероятно, не больше пятнадцати процентов, мы объявили диктатуру, и ничего, крестьяне с этим согласились, потому что им дала землю диктатура, им — борьба за мир, им дают машины, чего им быть против этого? Лучше же никто буржуазию и помещиков не задушит чем рабочий класс. Он-то наиболее надежен для крестьянства. Не случайно в теории о государстве нет общенародного государства, на практике нигде не было и нет. Какие новые задачи даются общенародному государству, которые бы не выполнило наше пролетарское государство? Какие? Назовите их! Не могут назвать.
Третье. Я возвращаюсь к тому вопросу, который был ошибкой и в той Конституции, и в этой: «От каждого по способностям, каждому по труду». Девяносто девять процентов это не заметят, а потом скажется. Я обращаю ваше внимание на еще одно ухудшение в новой Конституции, по сравнению с предыдущей. Теперь записали так: «От каждого по способностям, каждому — по количеству и качеству труда». Это ловко проделано нашими бюрократами, это они себе! А суть дела в том по количеству и качеству — ах, я ответственный работник, у меня другое качество, давайте мне пять жалований, а тебе хватит и одного. Я министр, значит, давайте мне шесть жалований, а у тебя же другое качество, вот ты сиди, пожалуйста.
Я не отрицаю, что пока мы вынуждены считаться и с качеством. Ленин заявил в 1918 году, что буржуазным крупнейшим специалистам мы можем платить больше. Ну что плохого, две тысячи специалистов, особо выдающихся, если мы дадим на это дело 50 миллионов или даже 100 миллионов золота в год, на это можно пойти. Но это будет буржуазный принцип; это будет отступлением от принципов Парижской коммуны, это будет отступление от коммунизма, но на это временно можно пойти.
А мы теперь вместо этого освятили вот такие вещи. Очень вредно, конечно. Никаких тебе партмаксимумов, ничего такого. У меня другое качество, вот и плати мне в десять раз больше.
Вот вам Конституция!
Орут, что это такой манифест коммунистический! Ну, это просто идиоты!
Это долго не протянется, я считаю, потому что это скоро уже начнет вылезать наружу: как же так?
Но теперь нагло будут говорить рабочим: «Как же? Записано в Конституции: «по количеству и качеству...»
Тут ко мне подошла одна женщина, оказалась на территории дачи: «Где тут живет Молотов?» —» Я вот Молотов». —«Вы Молотов? Очень хорошо». — И поделилась со мной. Она оказалась не такая простая. Она работница с химического завода около Рязани. Я с ней три раза встречался по ее инициативе, она меня все подкарауливала либо так, либо эдак. Она ко мне лично, видимо, относится неплохо, но вот говорит, что работала лет десять на химическом заводе в Рязани «Вот видите, я уже старуха, а я молодая женщина. У нас невозможные условия для работы, очень вредные для здоровья. Я обращалась везде, ничего не получалось». И она мне стала откровенно рассказывать, что уже добралась до иностранных корреспондентов, в американское, японское посольства пошла. Уже обо мне, говорит, заговорили по иностранному радио. Я этого добивалась через иностранных корреспондентов, чтоб обратили на это внимание.
Я ей говорю, вы мне напишите, в чем дело. Напишите в Комитет народного контроля, а мне копию передайте, как у вас дела, почему вы такой недовольный человек.
Прошло недели две. Она меня встречает недалеко от дома. Вручила мне. Я прочитал. «Я в Народный контроль не писала, считаю это бесполезным, а вот вам передаю то, что написала». Я копию снял с ее записки, записку послал Пельше: «Прошу обратить внимание».
Еще недели через две я иду за пределами территории, она:
«Вы и тут ходите? Здравствуйте!»
Я говорю: вот что, я прочитал вашу записку, я вижу, что вы человек, который не хочет помогать Советской власти, а работает против Советской власти. Я с вами больше никаких бесед вести не буду, потому что либо вы откажетесь от того, чтобы к иностранным корреспондентам обращаться — она и в турецкое посольство тоже обращалась, — либо я с вами не желаю иметь дела. Отшил ее. И больше она не появлялась.
Она потеряла веру — вот о чем речь! Не верят люди. Куда ни обращайся, никакого толку. Она и к местным органам обращалась. По ее записке собиралось совещание представителей министерств в Рязани и из исполкома областного были люди Видимо, кое-что сделали, но ничего существенного.
Она — как один из примеров того, что люди теряют веру. Конечно, такие примеры, если до меня добрались отдельные, случайные люди, объясняют, что таких примеров много. Это, конечно, очень печально. А тут раздувают Конституцию — это же словесность! Конечно, в Конституции записано то, что действительно завоевано. Право на жилье. Нигде, ни в одной стране это не может быть записано в Конституции. Но ведь мало записать, надо же понять, куда дело движется и что получается из тех мер, которые проводятся. А вот шумиха —она, конечно, распространена сверх всякой меры.
Вот мой доклад я сделал.
01.11.1977
«Я против спокойной жизни»
.. .Вячеслав Михайлович рассказал, что прочитал в журнале «Коммунист» приписываемое Ленину высказывание о развитом социализме и написал письмо в редакцию. Из журнала позвонил главный редактор Косолапов: «Надо поговорить». —«Пожалуйста». Прислали машину.
—Я туда и назад на его машине ездил. Он сказал, что я прав, возразить мне нечего, Ленин, действительно, этого не говорил, но мы же с вами коммунисты (Молотов подчеркнул голосом это место и улыбнулся — ведь он был исключен из партии!) и понимаем политику партии.
«К сожалению, — сказал редактор, — вы понимаете, я не могу напечатать ваше письмо».
«Я и не настаиваю, — сказал я, — но народ, обманывать нельзя».
28.12.1977
...Заговорили о событиях в Чехословакии, их причинах, тяжелом положении в экономике.
—Я думаю, как бы у нас такого не было, — сказал Молотов. —Ибо мы сейчас находимся в глубокой экономической яме. Выход из нее — не повышение цен. Я думаю, надо менять социальные отношения. Начать с партмаксимума для коммунистов. Это будет иметь громадное и моральное, и материальное значение для страны. Дело в том, что хрущевцы еще преобладают даже в ЦК. После смерти Сталина мы жили за счет запасов, сделанных при Сталине.
—За Сталина! —сказал Молотов и стукнул рюмкой по тарелке. — Ибо никто бы не вынес, не выдержал того, что он вынес на своих плечах — ни нервов, ни сил ни у кого не хватало бы!
18.12.1970
—Я послал в Институт марксизма-ленинизма просьбу. Поскольку я занимаюсь некоторыми вопросами партии, прошу разрешить ознакомиться с материалами о партмаксимуме в Институте марксизма-ленинизма. Мне ответили через месяц, примерно. Прислали справку, какие были постановления. Упоминание о постановлениях, самих-то текстов нет, но я и за это благодарен. Отмена партмаксимума, можно найти документ, была в 1932 году. Началось раньше, а формальная отмена-1932 год.
По правилам, по постановлению ЦК, мне потом кто-то разъяснял, в Институте марксизма-ленинизма могут работать только коммунисты. Это можно понять, пожалуй, это правильно. Значит, мне послали вот справку, как беспартийному.
11.03.1986
—«Живите, как хотите» — если мы так будем относиться к Польше, это к нам вернется с убытками.
Все с нами взаимосвязано. И наше плановое хозяйство должно быть крепким. Иначе один будет жить за счет других. А тогда требуется твердая рука. Никого не обижать, но и никого не баловать. Только так можно навести порядок. Тут и нужна генеральная линия. Не пустые слова, а жесткое, последовательное нормирование во всех областях, начиная с производства И в распределении — лишнего нельзя получить за счет другого, честного работника — только так. Получай то, что заработал. При коммунизме будет иначе, но пока нет коммунизма Ленин говорил: строжайший контроль за производством и потреблением. Вот как это обеспечить? Нормированием. Это очень сложное дело, а другого выхода нет. Если мы не опомнимся, то худо будет.
16.10.1980
—Нам хочется удобно жить, а империализм с этим не согласен.
—Я понимаю, что он не согласен, — говорю я.
—Так ни черта вы не понимаете, — горячится Молотов, — вы только на словах это признаете. А на деле развертывается все более жестокая и опасная борьба. Только нам этого не хочется, потому что мы хотим и жить хорошо, и бороться. Ну, а так ведь не бывает.
Те события, которые в Польше происходят, они могут и у нас повториться, по-моему. Бели мы будем вести такую благодушную линию, что каждый день только пишем приветствия... Это болтовня, это самореклама Нам нужна борьба, как это ни трудно, а мы создаем иллюзию...
Я смеюсь, получаю к Новому году приветствия: желаю вам спокойной жизни и прочее. Они желают спокойной жизни, а я знаю, что это невозможно. Я против спокойной жизни! Если я захочу спокойной жизни, значит, я омещанился!
Вот Сталин все-таки, я считаю, допустил величайшую ошибку — самоуспокоение. Человек настолько перенапрягся за эти десятилетия, как никто. И все-таки допустил ошибки, потому что это не Ленин.
09.11.1981
—Деньги при социализме должны быть или не должны быть? Они должны быть уничтожены.
—Снижение цен, постоянная зарплата, хлеб в столовых бесплатно лежал... Приучали, — говорю я.
—Бесплатно — едва ли это правильно, рано. Это тоже опасно, это за счет государства. А если за счет, то это надо очень умело и осторожно делать. Надо думать и о бюрократизме в государстве, потому что, если государство будет бюрократизироваться, оно постепенно будет загнивать. У нас есть элемент загнивания. Потому что воровство в большом количестве. Вот, говорят, отдельные недостатки. Какие там отдельные! Это болезнь капитализма, которой мы не можем лишиться, а у нас развитой социализм! Мало им развитой —зрелый! Какой он зрелый, когда — деньги и классы!
—Не могут понять, что же такое социализм. У нас начальная стадия развитого социализма — я так считаю.
—Какой зрелый? Это невероятно уже потому, что кругом! капитализм. Как же капитализм так благополучно существует, если зрелый социализм? Потому капитализм еще и может существовать, что наш социализм только начал зреть, все еще незрелый, он еще только начинает набирать силу. А ему все мешает, все направлено против — и капитализм, и внутренние враги разного типа, они живы, — все направлено на то, чтобы разложить социалистическую основу нашего общества..
Ругают наш социализм, а ничего лучшего нет, пока что не может быть. А то, что есть — социализм венгерский, польский, чешский — они держатся только потому, что мы держимся, у нас экономическая основа принадлежит государству. У нас, кроме колхозов, все государственное.
У нас единственная партия стоит у власти, она скажет — ты должен подчиняться. Она направление дала.
—А если направление неправильное?
—Если даже неправильное направление, против партии нельзя идти. Партия — великая сила, но ее надо использовать правильно,
—А как же тогда исправлять ошибки, если нельзя сказать?
—Это нелегкое дело. Вот надо научиться... Лучше партии все равно ничего нет. Но и у нее есть недостатки. Большинство партийных людей малограмотные. Живут идеями о социализме 20-30-х годов, а это уже недостаточно. Пройдены сложные периоды, но впереди, по-моему, будут еще сложнее. Потому что все новые обстоятельства надо учитывать, не забывая и старых фактических данных. А это трудно удержать. Многие и забывают. Прошел этап — их коснулось, не коснулось, они некоторое время об этом помнят, а потом думают больше, как устроиться в новом этапе, приспособляются соответствующим образом в идеологии. Это да.
16.06.1983
...Молотов трудится над новой работой и пригласил четырех человек обсудить ее. В ноябрьский день мы собрались у него на даче за столом. 15.30. Сумерки. Включаем свет. Молотов положил на стол несколько листков бумаги с набросками тезисов дрожащим почерком. Рука у него стала дрожать еще сильнее, и в тишине слышно, как шуршит бумага. Он положил на стол часы и начал.
—Мой доклад называется так: «СССР и борьба за построение коммунизма».
В своем докладе он как бы суммировал многие наши предыдущие беседы. Приведу некоторые тезисы.
—Где начинается коммунизм? На каком этапе социализма? Ленин подчеркивал, что государство, при котором должно завершиться построение социализма, должно быть государством диктатуры пролетариата. А Программа 1961 года исходит из того, что диктатура пролетариата уже не нужна, будет государство народное. Но Ленин в «Государстве и революции» говорил, что народное государство есть бессмыслица и отступление от социализма Народного государства не существует и не может существовать. Такое государство может быть буржуазным или мелкобуржуазным. Говорить о теперешнем государстве как о народном — шаг назад, абсурд.
—Сейчас говорят о том, что Ленин не мог всего предусмотреть.
—Те говорят, у кого на плечах не голова, а тумбочка,. -отвечает Молотов. —В статье «О кооперации» он писал, что власть должна принадлежать государству, то есть рабочему классу. Но не один рабочий класс осуществляет социализм. Что нужно?
В политике — не народное государство, в экономике — не оставлять деньги, а свергнуть гнет денег, в идеологии — научный коммунизм Маркса — Энгельса. А у нас партия всего народа. Это абсурд. Для Ленина общественные вопросы без классового подхода ничего не дают. Если партия общенародна, она выражает интересы и мещан, и мелких собственников. Я от этого не откажусь, примут меня в партию или нет. Мы можем быть только партией авангарда—рабочего класса. Мы должны пройти через эту трудную полосу отказа от мелкобуржуазных замашек, которым учит Программа. Мы начали уходить с позиции рабочего класса на позиции народные.
Могут сказать, что теперь бы Ленин не так сказал. Но это говорит не против старых высказываний Ленина, а против тех обывателей в партии, которых много.
...В 1920 году Ленин подписывал декрет о ликвидации Денег...
—Но без денег социализм построить нельзя.
—Но уничтожить их нужно, — настаивает Молотов. — Деньги — это часть буржуазного общества. Планирование — решающее для уничтожения денег. Деньги — часы труда. Это будет стоить столько часов труда, это — столько. Смазываете вы вредность денег, потому что большинство считает, что без денег не обойтись!
...Морозно, снежок рыжий под фарами...
07.11.1983
—Скоро будет 70 лет, которые отделяют революцию, а классы пока остаются, деньги приобретают большую очень роль. Это ни Марксом, ни Лениным не было предусмотрено.
Я все-таки постараюсь написать об этом. Хоть мне это уже очень трудно дается, но необходимость большая.
—Сейчас бытует такое мнение, что неплохо бы нам устроить небольшой процент безработицы. Некоторые так считают, — говорю я.
—Найдутся такие. Это мещане, глубокие мещане.
—Много бездельников.
—Меры должны приниматься.
—А вот как при социализме заставить всех работать?
—Это, по-моему, простая задача. Но так как мы не признаем уничтожения классов, то и не торопимся с этим. Это имеет разлагающее влияние.
Воровства, спекуляции, надувательства много. Но это и есть капитализм в другой форме. С этим борьбы нет, на словах борются. При капитализме это вещь обычная, а при социализме невозможная. Коренной разницы не признают и обходят вопрос.
—Революционность очень сильно утратили.
—Ее и не было, — отвечает Молотов, — социалистической революционности. Демократическая была. Но дальше не шли. А теперь теоретики совсем отказались от уничтожения классов.
—Они говорят: колхозы и совхозы — теперь одно и то же, все подчиняется плану, райкому партии, разницы большой уже не видно.
—Большой разницы нет, но она имеет разлагающее влияние, эта разница. Об этом как-то надо особо говорить. Пока
это очень запутанный вопрос. А, если мы до этого не додумаемся, пойдем назад к капитализму, безусловно.
—Еще есть мнение, что Сталин поспешил нэп отменить.
—К сожалению, Сталин тоже об этом мало думал. Не отменили нэп —перешли дальше.
—Многие считают, что можно было еще оставить.
—Да, здесь образ мышления мещанина
—Но таких много.
—Много! Большинство, я считаю. Не то что много, а большинство. Не разбираются в этом деле. Этому не учат, об этом нигде не пишут.
—Если б нэп продолжался, мы бы выиграли войну?
—Маловероятно. Нэпман бы пошел воевать?.. Успокаивают, будут говорить, что догматики так думают. О Ленине тоже в начале века писали как о догматике. Меньшевики, экономисты, оппортунисты. Одно из главных течений было — экономисты: задача рабочего класса — борьба за улучшение экономического положения, но не политического...
13.01.1984