Памятные записки (часть I) - НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ

Глава 8
ОБ ОРГАНИЗАЦИОННОЙ РАБОТЕ ЦК ПАРТИИ В 1922-1925 ГОДАХ

НОВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ

В 1922 году после XI съезда партии, на котором я был делегатом от Туркестанской партийной организации, в моей жизни произошла большая для меня перемена, определившая на долгие годы мою общепартийную и общегосударственную деятельность, — я был переведен на работу в Центральный Комитет Российской коммунистической партии (большевиков).

Приехав на XI съезд партии, будучи избранным, как и на X съезд, на партийной конференции компартии Туркестанской республики, я принял активное участие в работе съезда, а затем участвовал в разработке и обсуждении решений Политбюро и Оргбюро по туркестанским делам, продвигал в центральных учреждениях практические, так называемые, текущие вопросы Туркбюро ЦК и Турккомиссии ВЦИКа и Совнаркома и готовился к обратному отъезду в Туркестан.

Перед отъездом я зашел к своему другу — товарищу Валериану Владимировичу Куйбышеву, который был избран, вместе с товарищами Сталиным и Молотовым, секретарем Центрального Комитета партии. Поздравив его с избранием, я сказал, что вот зашел перед отъездом завершить оставшиеся нерешенными туркестанские дела.

Однако Валериан, улыбаясь, сказал мне: «Кажется, что эти дела тебе, Лазарь, придется перепоручить кому-либо другому, потому что у нас в Секретариате ЦК сложились соображения насчет выдвижения тебя на новую работу».

На мое замечание, что я работу в Туркестане хотел бы завершить, не передвигаясь на новые места, товарищ Куйбышев сказал, что речь идет о выдвижении на центральную работу. «Я вот, — сказал тов. Куйбышев, — тоже работал в Туркестане, а теперь в Центре. ЦК сейчас подбирает свежих людей для работы». На мой вопрос, как быть, тов. Куйбышев сказал: «Вот пойдем вместе к товарищу Сталину, там ты и узнаешь».

Товарищ Сталин принял меня в кабинете Генерального секретаря ЦК в доме на Воздвиженке (ныне улица Калинина)*. Хотя я был знаком с тов. Сталиным еще с июня 1917 года, но, признаюсь, что, заходя к нему в первый раз как Генеральному секретарю ЦК, я испытывал известную напряженность, тем более что я не знал, с каким предложением меня встретит товарищ Сталин. Но это мое напряжение быстро прошло, так как тов. Сталин встретил меня дружелюбно, встал из-за стола, поздоровался со мной мягким рукопожатием, пригласил сесть и тут же начал разговор.

«Мы, — сказал он, — имеем намерение взять вас на работу в ЦК и назначить вас заведующим Организационно-инструкторским отделом ЦК. Как вы относитесь к этому нашему предложению?» Это было для меня неожиданно, и я не сразу ответил. Тов. Сталин меня не торопил, видимо понимая, что я подготавливаю себя к ответу. Подумав немного, я сказал тов. Сталину: «Работа очень большая, и я не уверен, справлюсь ли я с ней». Товарищ Сталин улыбнулся и сказал: «Вот уж не ожидал от вас такой неуверенности и сомнений. Товарищ Куйбышев мне говорил, что вы мужик смелый, умеете дерзать, а некоторые другие даже прибавляли об известной дозе вашей самоуверенности, а тут вдруг сомнения и неуверенность. Я, — продолжал тов. Сталин, — думаю, что вы напрасно прибедняетесь. Вы ведь партийный организатор — работали в 1918 г. во Всероссийской коллегии по организации Красной Армии, руководили как раз организационным отделом, а главное, прошли большой путь местной партийной и советской работы в промышленных и сельскохозяйственных губерниях, в национальных республиках. Это как раз то, что в настоящее время особенно необходимо для аппарата ЦК в его работе по выполнению решений XI съезда и указаний нашего учителя товарища Ленина. Я, — заключил тов. Сталин, — считаю, что мы поступим правильно, если отклоним ваши сомнения и примем предложенное решение».

*В последние годы в этом большом доме разместили Институт архитектуры имени Щусева. Хорошо, конечно, что в Москве создан этот институт, но я не могу не сказать, что, конечно, правильнее было бы это здание увековечить как здание партийное, например филиал ИМЭЛа или другое партийно-музейное учреждение, а для музея архитектуры им. Щусева подыскать другое, классического стиля старое здание или построить новое. Сегодня на этом здании даже нет мемориальной доски, упоминающей о ЦК РКП(б), через который в этом здании прошли десятки, сотни тысяч партийцев, бойцов гражданской войны, решая свои дела с руководителями Секретариата ЦК и его отделов.

После этого тов. Сталин сказал об организационных задачах по существу, с особой силой подчеркнув важнейшее положение доклада и заключительного слова тов. Ленина на XI съезде — его генеральный вывод о том, что сейчас гвоздь не в новой политике в смысле перемены направления — новая экономическая политика полностью себя оправдала, отступление окончено, — гвоздь положения в организации проверки исполнения, в людях, в подборе людей.

«Эта гениальная мысль Ленина, — сказал тов. Сталин, — является главным во всей работе партии и ЦК, в первую очередь организационной. Некоторые, — сказал Сталин, — сужают эти вопросы, не понимая, что Ленин под проверкой исполнения понимает всю партийную и советскую работу по руководству сверху донизу, что проверкой исполнения должны заниматься все организации и все коммунисты партийных и государственных органов, но прежде всего ЦК и Совнарком. Проверка исполнения требует высокого качества самих постановлений, а после их принятия — четкости, установления сроков, лиц, коим поручается дело, их выполнения, — одним словом, глубокой ответственности, но для проверки необходимо знать, что проверяешь. Необходимо, следовательно, поднять уровень работы всех организаций на большую высоту, в первую очередь партийных.

Хорошо поставленная проверка исполнения точно освещает состояние работы, разоблачает бюрократов и злоумышленников в государственном аппарате и устраняет недостатки в работе парторганизаций.

Проверка исполнения не есть односторонняя проверка сверху вниз, а взаимный контроль практики мест центральными организациями и распоряжений Центра практикой мест — это дает больше возможности учета опыта и обогащения всей работы.

Проверка исполнения воспитывает кадры, раскрывая их недостатки и прорехи. Фактическая проверка состояния дел непременно связана с проверкой кадров, их идейности, работоспособности, преданности делу и знания дел, которыми они руководят, с заменой непригодных более квалифицированными кадрами. Говоря о подборе кадров, Ленин имеет в виду не только их оценку, но и их потенциальные возможности для выдвижения, их воспитание в процессе работы и учебы прежде всего честной критикой и самокритикой и развитием рабочей демократии в партийной, советской и профсоюзной жизни. Без изучения и личного знакомства с людьми руководство может попасть в канцелярское болото.

Необходимо улучшить работу всего аппарата партийных органов, в том числе ЦК, в первую очередь его Организационного отдела, для обеспечения выполнения резолюции съезда по организационно-партийному строительству.

На съезде в выступлениях, — продолжал тов. Сталин, — были правильные критические замечания по работе Орготдела ЦК. Вы, товарищ Каганович, изучите эти замечания и ликвидируйте эти недостатки. Вообще организационная работа, особенно в настоящее время, непосредственно связана с работой по подбору кадров, и, возможно, в недалеком будущем нам придется подумать об объединении двух отделов — Организационно-инструкторского и Учетно-распределительного, но вам, товарищ Каганович, необходимо будет уже сейчас фактически взять дело подбора кадров для партийной работы в руки оргинструкторского отдела.

Одним словом, дел много, надо, засучив рукава, немедля взяться за работу, а мы, — обратившись к тов. Куйбышеву и подошедшему несколько позднее тов. Молотову, — будем проверять исполнение и помогать товарищу Кагановичу».

Я пробовал заикнуться о возможности моей поездки в Ташкент для отчета о съезде, но тов. Сталин сказал: «Нам всем хотелось бы сейчас выехать на места для отчета, но дел в Центре сейчас много по выполнению решений XI съезда и указаний товарища Ленина, и вам, товарищ Каганович, необходимо приступить к работе в ЦК немедля — завтра же. С товарищем Лениным ваше новое назначение согласовано, он, хотя и жалеет о вашем уходе из Туркестана, но ввиду важности организационной работы ЦК он согласен с этим предложением».

Товарищ Сталин далее сказал о том, какое большое значение придает Ленин организационной работе партии, начиная еще с момента создания революционной партии рабочего класса нового типа, коренным образом отличающейся от социал-реформистских партий Запада. «Организационную работу партии нельзя сужать, ее надо понимать шире, она неизбежно больше связана со всей деятельностью партии, чем другие отрасли партийной работы, со всей политикой партии. Работая заведующим Оргинструк-торским отделом ЦК, вам, товарищ Каганович, придется использовать свой опыт руководства в губкоме и крайкоме (Туркбюро) для помощи Секретариату ЦК в координации работы Орготдела с работой других отделов ЦК.

Советую вам еще и еще раз изучить все то Великое и ценное, что говорил и писал наш учитель Ленин о партийном строительстве. Вот я, например, хотя и постарше вас, но, приступая сейчас к чисто партийной работе, я вновь и вновь перечитываю решения партии и особенно то, что писал и говорил о партии и партийном строительстве мой учитель товарищ Ленин».

Говоря далее об основных положениях Ленина о партии в духе того, что он потом так блестяще и глубоко научно изложил в своем замечательном труде «Об основах Ленинизма», тов. Сталин особенно подчеркнул Ленинское положение о единстве программных, политических целей и задач с организационно-практическим их осуществлением.

«Поэтому, — заключил беседу тов. Сталин, — партийный организатор должен все время подымать свой теоретический уровень и политическую квалификацию, связывая теорию, политику с организаторской практикой».

Работая в ЦК партии, я еще много раз бывал у тов. Сталина на протяжении более 30 лет совместной работы в ЦК. Но именно эта первая обстоятельная беседа больше всего врезалась в мою память и сознание. На меня тогда произвело большое впечатление то, что Сталин, только что избранный Пленумом ЦК Генеральным секретарем ЦК, столь глубоко и конкретно говорил о задачах организационно-партийной работы и о партийном строительстве в свете учения Ленина о партии и при этом говорил о Ленине — своем учителе — с большим душевным чувством любви и уважения.

Эта беседа с секретарями ЦК — товарищами Сталиным, Молотовым и Куйбышевым не только ободрила, но и вселила в мою душу и сознание большую уверенность в выполнении предстоящих задач. Вскоре после моего вступления в работу заведующего Оргинструкторским отделом ЦК я выступил на собрании коммунистов отдела с двумя докладами. Первый доклад о практических задачах отдела и второй доклад (своего рода лекция) «О некоторых важных моментах из истории организационного строительства Ленинской партии». Этот второй доклад-лекцию я сделал по совету товарища Сталина. Когда я доложил ему, товарищам Молотову и Куйбышеву о моем первом докладе на партийной ячейке Организационно-инструкторского отдела о практических задачах, прениях и предложениях по этому докладу, тов. Сталин сказал: «Это, конечно, очень хорошо, что вы сделали доклад на ячейке, хорошо, что советуетесь по вопросам практической работы, выслушиваете и учитываете мнения и предложения коммунистов, работающих в отделе, но я бы посоветовал сделать им еще доклад или нечто вроде лекции — об основных моментах из истории партийного организационного строительства партии. Я думаю, что они в этом нуждаются и им это будет очень полезно». Молотов и Куйбышев вполне поддержали это. Согласился, конечно, и я с этим, сказав, что это будет полезно и мне как подготовка к предстоящей моей организационно-практической работе.

Мне пришлось, конечно, серьезно и основательно поработать. Хотя эта тема была для меня не новой, но одно дело докладывать в подпольном кружке или в местной партийной школе, другое дело докладывать перед аудиторией коммунистов, работающих в Центральном Комитете. Мне помогал своими советами сам товарищ Сталин, а также товарищи Молотов и Куйбышев, получал я консультации у таких старых большевиков, как Владимирский, Мицкевич, Землячка, Подвойский и другие. Вполне понятно то большое напряжение и волнение, которое я испытывал при подготовке и выполнении этого задания. Мне вспоминается такой эпизод. Своими волнениями я поделился с работавшим тогда в ЦК тов. Вардиным-Мгеладзе, с которым я сдружился в Саратове в 1917 году. Когда я ему сказал, что я вот получил такой совет — задание от товарища Сталина, он мне сказал: «Дело это серьезное, и тебе необходимо основательно подготовиться, ведь Сталин здесь преследует не только идейно-воспитательную цель, но и дает тебе своего рода экзамен». Я тогда не воспринял его слова об экзамене, но потом, признаюсь, был очень рад, когда после лекции товарищ Сталин мне сказал: «Мне передавали, что коммунисты ячейки отдела очень довольны вашим докладом-лекцией». Я сам был доволен этим событием, которое заставило меня, по необходимости, подняться на новую ступень в усвоении Великого учения Ленина о партии и лучшего его применения в практике организационно-партийной работы.

Это, между прочим, помогло мне и впоследствии выполнить поручение Секретариата ЦК — написать брошюру «Как построена РКП(б)» и издать ее в начале 1924 года для Ленинского призыва.

Первой и важнейшей заботой и обязанностью руководителей партийного аппарата, в данном случае организационного и пропагандистского, была организация идейного воспитания партработников посредством такой организации всей партийной работы, которая приводила бы к глубокой идейной убежденности в правоте Ленинской линии, вселяла в сознание и души работников уверенность в победе этой линии.

Без этой идейной убежденности, бодрой уверенности в победе, настойчивости в преодолении уныния, скептицизма, нытья, пассивности и тем более упадничества партийный работник неминуемо превратится в голого администратора-бюрократа, формально отдающего «приказы», или в дьячка, попика, гнусавого «проповедника» с амвона, без конца повторяющего одно и то же, без волнующего идейного, душевно-революционного призыва к борьбе с классовыми врагами.

Естественно, что сразу же после XI съезда Секретариат, Оргбюро ЦК занялись перестройкой самого содержания и организационных форм работы ЦК и местных партийных организаций, если можно так выразиться, усовершенствованием, наладкой инструмента руководства. Секретариат ЦК непосредственно повседневно занимался этим делом. Должен сказать, что я был вначале удивлен и особо удовлетворен тем, что Сталин не ограничивался общими указаниями, а скрупулезно вникал в конкретную разработку решений, давал свои добавления и изменения во вносимые отделами, комиссиями ЦК проекты перестройки аппарата местных организаций и их работы. Сталин поднимал этот вопрос на принципиальную высоту, подчеркивая, что есть немало людей, недооценивающих значение аппарата в руководстве, не говоря уже о меньшевиствующих, анархиствующих и иных оппозиционных группах в партии, которые доходят до нелепого антипартийного требования ликвидации или такого ослабления партийного аппарата, которое привело бы к подрыву силы партии, ее идейно-большевистского организационного руководства всеми органами диктатуры пролетариата и срыву осуществления генеральных Ленинских задач победы над капиталистическими элементами и построения социализма. В то же время в аппарате партии и ее работе имеются крупные недостатки, указанные в решениях X и XI съездов. Поэтому Центральный Комитет должен создать небольшой по количеству, но высокий по качеству партийный аппарат в ЦК и на местах, который продолжил бы достойно славные традиции Ленинских профессиональных революционеров и был бы костяком, исполнительным аппаратом партии и ее широкого выборного аппарата в лице бюро ячеек, райкомов, укомов, губкомов, обкомов, крайкомов, ЦК национальных компартий и ЦК РКП(б), его Политбюро, Оргбюро и Секретариата, — избираемых партией в установленном уставом порядке.

Надо сказать, что перестройка эта началась уже после X съезда партии, но более широко и глубоко она развернулась после XI съезда партии. Это коснулось всех отраслей партийной работы и отделов ЦК, губкомов, обкомов, крайкомов и ЦК нац-компартий, а также укомов, райкомов и даже ячеек. Естественно, я здесь кратко освещу эту перестройку на примере организационной работы и Организационно-инструкторского отдела, которым мне довелось в ту пору руководить — вначале в качестве заведующего отделом, а затем, после XIII съезда партии, в качестве секретаря ЦК.

Начав свою работу сразу после XI съезда, я неизбежно окунулся в текущие дела, тем более что нерассмотренных и нерешенных дел накопилось много — в связи со съездом и подготовкой к нему, а также в связи с приемом товарищей с мест. Но, как говорится, «нет худа без добра». Мне даже кажется, что худого в этом, тогда именно, было мало, наоборот, больше добра, особенно полезны были для меня беседы с местными товарищами. Что касается бумажных текущих дел, то и они помогли мне быстрее войти в курс всех дел, так как среди так называемых текущих дел были важные жизненные и даже крупные вопросы.

Тогда я особенно понял, что весь вопрос в том, чтобы уметь отделить важное от неважного, главное от неглавного, суметь выделить те звеньевые вопросы, которые рассыпаны в так называемых текущих делах, как золотинки в песке. И, конечно, необходимо уметь решать правильно и мелкие текущие вопросы, каждый из которых имеет свою важность и ценность, особенно для того, кто их поставил.

Ход работы над этими текущими делами помог мне проверять работоспособность аппарата, его уменье подходить к решению вопросов, и я пришел к выводу, что недостатки аппарата отдела не столько в том, что он погряз в «текучке», как его критиковали, сколько в том, что он недостаточно квалифицированно и глубоко подходил к решению так называемых текущих вопросов и к ответам на запросы по существу. Как говорится, «пороху не хватало», хотя работники добросовестно старались.

Между тем так называемые текущие дела включали в себя такие дела и вопросы, которые связаны с жизненными потребностями парторганизаций, государственных органов, рабочих и крестьянских масс. Это были письма, поступающие в ЦК от парторганизаций не только со своими местными нуждами и запросами, но и с общепартийными предложениями; обращения, письма и запросы центральных учреждений, в том числе и наркоматов, профсоюзов; письма отдельных членов партии и трудящихся. Были, конечно, и важные текущие оперативные задания Секретариата ЦК и секретарей ЦК в отдельности. В текущую работу включался и прием приходящих в ЦК товарищей. Разумеется, велась значительная работа по связи с местами, инструктированию, изучению и разработке поступавших в ЦК материалов местных организаций, по подготовке проектов постановлений Секретариата и Оргбюро по организационно-партийным вопросам и другие.

Но эта работа тогда еще не носила планомерного целенаправленного характера. Страдало качество, и многие важные вопросы упускались.

При большом потоке дел, чтобы не потонуть в них, особенно необходимо применять Ленинское организаторское искусство — уметь выделять главные звенья цепи, чтобы вытащить всю цепь, а для этого необходимо иметь план организационно-партийной работы с выделением крупных вопросов, над которыми и должен работать аппарат отдела ЦК и местных парторганизаций. Тогда, между прочим, и важные текущие дела будут как магнитом притягиваться к крупным вопросам плана и успешнее разрешаться.

Это прежде всего относилось к Организационно-инструкторскому отделу, поэтому уже в мае отделом был представлен на утверждение Организационного бюро ЦК план работы Организационно-инструкторского отдела ЦК, по которому отдел работал до октября 1922 года. В первую очередь в плане предусматривалось решение главной задачи — улучшение социального состава партии и всей организационной и идейно-воспитательной работы внутри партии, вплоть до ячеек в рабочих, крестьянских и трудящихся массах и их организациях — профсоюзах, Советах, кооперации, комсомоле и среди женщин.

ОРГИНСТРУКТОРСКИЙ ОТДЕЛ ЦК

После XI съезда Секретариат и Оргбюро ЦК занялись улучшением работы своего Оргинструкторского отдела, прежде всего рассмотрев и утвердив разработанное руководством отдела «Положение об Организационно-инструкторском отделе ЦК». Это положение имело важное значение во всей организационно-партийной работе на ряд лет. Хотя впоследствии в него, естественно, вносились изменения, но в основном оно было долговечным. Оно разрабатывалось Оргинструкторским отделом, но в процессе работы над ним проект не раз докладывался секретарям ЦК: товарищам Сталину, Молотову (который по разделению труда между секретарями наблюдал за работой Оргинструкторского отдела) и Куйбышеву. Все секретари ЦК вносили свои дополнения, изменения и поправки. В целом без преувеличения скажу, что в нем виден стиль Сталина — ясность, краткость, лаконичность и точность определения задач.

-Важно отметить, что с самого начала устанавливается, что Организационно-инструкторский отдел является составной частью

Секретариата, что через него Секретариат осуществляет решение своих задач. Сами основные задачи определены не как задачи отдела, а как задачи Секретариата ЦК, осуществляемые через служебный аппарат — Оргинструкторский отдел ЦК.

Это еще раз убедительно опровергает клеветнические попытки троцкистов, так называемой «Рабочей оппозиции», «Демократического централизма» и других антипартийных элементов изобразить, что в руководстве партией господству-ет-де аппарат. Разумеется, сводки и обзоры не носили формально канцелярский характер, а освещали положение дел по существу. В самом Положении записано, что в сводках этих должно в основном освещаться состояние организации (здоровые и болезненные явления, спайка, склочность, активность или упадочность в настроении членов партии); работоспособность партийных организаций (губкомов и укомов); успешность выполнения постановлений и указаний высших парторганов (съездов и ЦК); принципиальная выдержанность парторганизации; общее политическое и экономическое состояние губернии или области; роль партийных органов в советской, профессиональной и кооперативной работе. Уже одно это перечисление содержания основных обзоров и сводок показывает широту охвата вопросов отчетами, которые на деле были еще шире, и в этом сказался размах Сталина в работе.

На Оргинструкторский отдел была возложена также обязанность литературной обработки информационных материалов для печати.

Основные организационные задачи ЦК и его отделов — это прежде всего установление организационной связи с партийными организациями на местах, в том числе той связи, которая, в дополнение к Положению об отделе, установлена в «Положении об ответинструкторах» и в отдельно принятом постановлении «О письменной связи — информационной отчетности».

Оргинструкторский отдел осуществлял наблюдение и проверку деятельности парторганизаций, проверку исполнения ими решений съездов, конференций, пленумов Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК; инструктировал местные органы, оказывал им помощь советами, напоминаниями, иногда и воздействием, внесением соответствующих предложений, проектов постановлений ЦК, обеспечивающих выполнение организациями решений и постановлений съездов и ЦК. В этой работе оргинструкторский отдел был тесно связан с работой ЦКК.

Отдел изучал опыт партийного строительства и обобщал этот опыт с представлением своих выводов Секретариату и Оргбюро ЦК; разрабатывал проекты руководящих положений и циркуляров ЦК организационного характера; занимался систематизацией партийных решений и особенно их согласованием с ранее изданными, чтобы не накапливались противоречия между изданными ранее и частично или полностью отжившими решениями и вновь издаваемыми, отвечающими новым потребностям.

На Оргинструкторский отдел была возложена отдельным пунктом обязанность регулярно информировать секретарей ЦК о состоянии парторганизаций.

Соответственно этим задачам была установлена следующая структура Оргинструкторского отдела:

1.   Информационно-инструкторский подотдел.

2.   Подотдел учета и изучения местного опыта.

3. Транспортный подотдел.

4. Общий подотдел.

Совершенно ясно, что важнейшим подотделом являлся информационно-инструкторский. Именно поэтому во главе этого подотдела стоял заместитель заведующего Оргинструкторским отделом.

Этот подотдел обязан был не только разрабатывать формы отчетности для местных организаций, но и обеспечивать аккуратное получение отчетов от обкомов, губкомов и даже наиболее характерных укомов и ячеек, а также обрабатывать получаемые с мест отчеты, составлять ежемесячные и текущие сводки о состоянии и организации работы на местах. Особо важную роль играли эти отчетные материалы при заслушивании устных докладов секретарей губкомов, обкомов и ответственных инструкторов ЦК на Оргбюро или Секретариате ЦК.

Отдел осуществлял на практике инструктирование местных парторганизаций по всем вопросам партийной жизни, партстроительства, в особенности по вопросам регулирования состава партии, изучения, разбора и разрешения возникавших на местах конфликтов. Значение этой работы видно из указанных в Положении обязанностях Оргинструкторского отдела по инструктированию мест по всем вопросам партийного строительства и разрешения организационных конфликтов путем:

подбора и командирования на места ответственных инструкторов;

подготовки для Секретариата ЦК проектов инструктивных писем как по общим вопросам для всех партийных организаций,

так и по отдельным вопросам текущей" работы и рассылки их на места;

вызова в ЦК секретарей и заведующих орготделами губкомов;

устройства специальных совещаний по вопросам организационного характера;

разработки циркуляров, инструкций И положений;

наблюдения за правильным построением партаппаратов на местах;

наблюдения за своевременным снабжением мест всеми инструктивными материалами и руководящей литературой ЦК.

Большое место в работе Оргинструкторского отдела занимала работа по учету и изучению опыта партийной работы и партстроительства на местах. При обсуждении Положения об Оргинст-рукторском отделе товарищ Сталин придал большое значение этой работе. Он предложил и Секретариат ЦК принял формулировку, что подотдел учета и изучения местного опыта является «по существу лабораторией» во всероссийском масштабе. Это, сказал Сталин, придает более научный, обобщающий характер нашей работе. В особенности Сталин, а также Молотов подчеркнули важность пункта, в котором указано на «сосредоточение, изучение и разработку всех новых предложений и начинаний в области партстроительства, выявленных как в местных организациях, так и на страницах партийной печати».

Подотдел учета и изучения опыта занимался изучением и разработкой наиболее важных вопросов, вытекавших из опыта мест (например, о выходе из партии и др.), анализом и обобщением материалов по конфликтам в парторганизациях, выявлением главных причин этих конфликтов и представлял свои общие выводы.

Отдел должен изучать по материалам учраспреда и данным информационно-инструкторского подотдела руководящие партийные кадры и составлять характеристики членов бюро губкомов, членов президиумов губисполкомов, губпрофсоветов, а в дальнейшем — и бюро укомов партии и так далее с оценкой их работоспособности и пригодности к руководящей работе.

Подотдел занимался также систематизацией партийных директив с точки зрения жизненности, устарелости и несогласованности их между собой. Помню, что слова «устарелость и несогласованность» добавил тов. Сталин, подчеркнув, что часто бывает, когда та или иная директива давно устарела или ее уже подправила другая директива, а исправлений нет, и это путает местные организации в их работе. Поэтому очень важно это выполнять на деле.  .   -

Все другие отделы ЦК обязаны представлять свои материалы подотделу учета опыта оргинструкторского отдела.

Ввиду того, что установленные функции Оргинструкторского отдела так или иначе затрагивали функции других отделов ЦК по инструктированию мест, возникла необходимость дать в Положении об Оргинструкторском отделе ЦК специальный подраздел «Взаимоотношения с другими отделами». По этому вопросу были споры, но при поддержке тов. Сталина было установлено, что плановое инструктирование мест и информация по всем областям партработы сосредоточивается в Орготделе, что не исключает соответствующего руководства со стороны других отделов ЦК, осуществляющих текущую работу по связи с местными отделами своей отрасли работы.

Должен еще сказать, что при обсуждении Сталин подчеркнул, что транспортный подотдел Орготдела имеет особое значение, поскольку политотделов на транспорте не было, работа велась через райкомы партии железнодорожных районов и профсоюзы. Положение на транспорте было тяжелым, и губкомы партии через свои транспортные подотделы должны были руководить партработой на транспорте, а направлять их должен Орготдел ЦК через транспортный подотдел. Не скажу, что .это была абсолютно совершенная организационная форма работы на транспорте, но это было лучшее для того периода. Этот подотдел был комплексным, он в особой мере соприкасался с работой всех отделов ЦК и губкомов, а также с профсоюзами, ЦК комсомола, женотделами и т. д.

Мы все, в первую очередь зав. Оргинструкторским отделом, старались ему помогать, чтобы выполнить задания партии и правительства по улучшению работы железнодорожного и водного транспорта.

Важное значение имел созданный общий подотдел. Это было не то, что обычно, и притом иронически, называют канцелярией, — на этот общий отдел положением возложено выполнение всей срочной и текущей работы Орготдела и всех заданий заведующего Оргинструкторским отделом; поддержание текущей связи со всеми органами, с которыми Оргинструкторский отдел соприкасался; получение, регистрация всей корреспонденции, присылаемой в Орготдел, распределение ее по подотделам и доклад заведующему отделом. Таким образом, это был единый центр для корреспонденции всего отдела. Подотделы были от этого освобождены для лучшего сосредоточения на, так сказать, производственной партийной работе. Кроме того, общий подотдел занимался сбором и подготовкой материалов к совещаниям, созываемым заворготделом, вел протоколы совещаний и оформлял материалы по вопросам, вносимым Отделом в Оргбюро и Секретариат ЦК. Разумеется, разработка хорошей структуры и точное определение задач, утвержденных Положением об Отделе, имеют большое значение для налаживания и осуществления хорошей работы, однако в осуществлении этого Положения — главное в кадрах.

Памятуя это указание Ленина и съезда, вновь утвержденный заведующий отделом, наряду с разработкой Положения и плана работы отдела по выполнению решений XI съезда, усиленно занялся проверкой имеющихся и подбором новых работников отдела, тем более что и по установленным штатам отдел был недоукомплектован. Необходимо здесь подчеркнуть, что, несмотря на такую большую работу, предусмотренную Положением и планом, штаты отдела после XI съезда были сокращены — если раньше было 92 сотрудника, то после XI съезда их стало 77, в течение года добавилось 4 — стало 81. Существенно то, что из 81 было 62 ответственных сотрудника, в том числе 19 ответинструкто-ров ЦК и 20 информаторов и 6 в подотделе учета опыта; технических же сотрудников осталось 19 человек, то есть сокращено 11 человек.

Разумеется, мы не ставили себе задачу во что бы то ни стало подобрать новых работников, тем более что многие из работавших были подобраны тщательно, и если у них были слабости или ошибки в работе, то, во-первых, здесь многое от них не зависело и, во-вторых, многие люди, неудовлетворительно и слабо работающие сегодня, могут завтра, при умелом руководстве, стать хорошими работниками. Поэтому прежде всего были изучены все работающие в отделе, начиная с руководителя и кончая техническими работниками, ибо особенно в таком аппарате, как Оргинструкторский отдел ЦК, и технические работники имеют важное значение. Значительная их часть была закреплена на той работе, на которой они работали, часть была переведена на другую. При оставлении работников, особенно руководящих, принимались во внимание прежде всего их способность и желание перестроиться для работы в новых условиях. Таким, например, оказался тов. Охлопков — старый большевик, интеллектуально развитый, знающий хорошо партийную работу, работавший ранее секретарем Смоленского губкома партии. Он был несколько медлительный, и нам приходилось ему прибавлять моторности, но зато он был вдумчивым, серьезным и правдивым работником, что очень важно. Он и был назначен моим первым заместителем. Другим моим заместителем был выдвинут тов. Лепа, которого я знал по работе в Туркестане, где он работал секретарем Семиреченского обкома. Это был культурный, развитой партийный работник, энергичный организатор, отдающий всего себя работе. Он хорошо знал местную партийную и советскую работу, особенно в национальных районах страны, с любовью и интересом относился к работе местных парторганизаций и местных работников и поддерживал с ними тесную связь.

Заведующим подотделом учета и изучения местного опыта нами был выдвинут старый большевик, старый партийный работник, бывший секретарь ряда губкомов партии тов. Растопчин, развитый и высококультурный работник, имеющий способности к анализу, изучению и обобщению фактов. Когда я доложил на Секретариате ЦК его кандидатуру, товарищ Сталин весьма одобрительно ее поддержал. Товарищ Растопчин, сказал он, такой работник, который, кажется, не будет торопиться с выводами, будет кропотливо изучать факты и глубоко их обобщать, а это главное в работе этого подотдела. Помню, что в этот же подотдел мы подобрали и других опытных партийных работников, таких, как товарищи Кариб, Кицис, Богомолов, Воробьева, Блюмберг и другие.

В транспортном подотделе заведующим был назначен тов. Здобнов — опытный партработник, железнодорожник из Оренбурга.

Укомплектовали мы литературное бюро по обработке информационных материалов, подобрав туда хорошего литературно грамотного партработника тов. Маркина, к нему в помощники товарищей Явиц, Антонова-Чалая и др.

Секретарем бюро заграничных партячеек стал тов. Попов.

Общий отдел возглавил развитой, опытный партработник тов. Аркадьев. Его заместителем работал тов. Балашов — способный энергичный партиец; работали там и другие старательные хорошие работники.

Можно без преувеличения сказать, что перестройка работы отдела по новому Положению внесла большую организованность в дело связи и руководства местными организациями, проверки исполнения и подбора кадров. Не приходится доказывать, что одной письменной связью и информацией партийная жизнь и руководство обойтись не может: Нужна, как воздух, живая связь с местами вплоть до ячейки с ее богатой жизнью, насыщенной самодеятельностью членов партии.

Этой живой связью и стали ответственные инструктора ЦК, наряду, конечно, с посылаемыми на места представителями ЦК.

ЦК еще до XI съезда имел ответственных инструкторов, но их было всего пять человек, что, конечно, очень мало для нашей партии со столь дифференцированными районами страны. Ответинструкторы ЦК и представители ЦК выезжали на места. Среди них были такие товарищи, как Муранов, Семашко, Владимирский, Молотов и другие, постарше и помоложе меня, которых, например, ЦК посылал представителями в Воронеж, Киргизию, Казахстан, Оренбург, Туркестан. Но этого было недостаточно для выполнения поставленных задач. Необходимо было не только увеличить количество инструкторов минимум до 15 человек, но и разработать «Положение об ответственных инструкторах ЦК».

Важное значение приобрело точное определение задач, прав и обязанностей ответственного инструктора. Этого требовали сами ответственные инструкторы и местные парторганизации. Разработанное Оргинструкторским отделом ЦК «Положение об ответственных инструкторах ЦК РКП(б)», принятое после глубокой и тщательной проработки в Оргбюро ЦК и полученных отзывов местных парторганизаций, устанавливает, что ответственный инструктор является звеном, соединяющим ЦК с местными организациями. Он не только обследует, но и направляет работу парткомов, помогает им твердо и неуклонно проводить директивы центральных партийных органов. В то же время, соблюдая принципы демократического централизма, Положением устанавливается, что ответственный инструктор, будучи представителем ЦК, не имеет административно-распорядительных прав, за исключением тех случаев, когда он получает от ЦК особые поручения с особыми, оговоренными в мандате, полномочиями.

Ответственный инструктор ЦК при обследовании выясняет все стороны партийной работы, в том числе и влияние парторга-нов на советскую, профсоюзную, кооперативную работу.

Для выполнения своих задач инструктор обязан: знакомить партийную организацию с важнейшими очередными задачами партии и принятыми ЦК и его отделами мероприятиями для разрешения этих задач; делать доклады о результатах своего обследования на заседаниях бюро или пленума губкома, а также на собраниях ответственных работников организации всякий раз, когда он найдет это последнее необходимым в интересах дела.

В Положении об ответственных инструкторах специально указывается, что в случае неправильных действий того или иного парторгана инструктор ставит в бюро губкома вопрос об отмене неправильных мероприятий и постановлений. Если губком не согласен с предложением ответственного инструктора, вопрос переносится на рассмотрение в Центральный Комитет партии.

Далее в Положении предусматривается право ответинструк-тора просматривать все, в том числе и секретные, протоколы конференций, совещаний, заседаний губкома и его бюро, президиума и отделов, контрольных комиссий и райкомов, все инструкции и циркуляры губкома и его отделов, все материалы, поступающие от укомов, райкомов и других парторганизаций. По требованию ответственного инструктора ЦК коммунисты-руководители хозяйственных, профсоюзных, кооперативных и других государственных учреждений, в том числе и отделов ГПУ, обязаны были представлять ему все требуемые им материалы.

Ответственный инструктор имел, конечно, право присутствовать на всех заседаниях губкома, КК и райкома, фракций, ячеек, в том числе и на секретных закрытых заседаниях. Это очень важно, потому что были случаи, когда губкомы этого не допускали. И вообще некоторые недооценивали права ответинструктора. Были случаи и чрезмерной требовательности самих инструкторов, которые ЦК исправлял.

В Положении сказано, что ответственный инструктор, являясь инструктором Центрального Комитета, а не отдела ЦК, в своей работе непосредственно подчинен заведующему Организационно-инструкторским отделом ЦК. (Этот абзац был включен тов. Сталиным при обсуждении проекта. Весь проект в целом, как и другие, разработанные отделом, предварительно просматривался, зачастую с внесением необходимых поправок тов. Молотовым в порядке наблюдения за работой Организационно-инструкторского отдела ЦК.)

Ответственный инструктор ЦК прикреплялся к определенной группе губкомов и обкомов, связан только со своим районом деятельности и ответственен за правильное информирование ЦК и оценку работы губкомов. Для полноценности этой стороны деятельности к каждому инструктору прикреплялся информатор, являющийся помощником инструктора, ведущий обработку материалов организаций района соответствующего инструктора. По возвращении из поездки по губерниям в Москву ответственный инструктор изучал отчет информатора, сопоставлял со своими данными и выводами, представляя их заведующему Оргинструкторским отделом и Секретариату Центрального Комитета.

План работы инструкторов на выездах, зачастую вместе с информатором, устанавливался заведующим Оргинструкторским отделом и утверждался Секретариатом ЦК. Ответственный инструктор представлял в ЦК письменный отчет и делал устный доклад заведующему Оргинструкторским отделом и в Оргбюро ЦК.

ЦК предоставлял право ответственным инструкторам присутствовать на заседаниях Оргбюро ЦК, на всех партийных съездах и конференциях и совещаниях. Ответственный инструктор ЦК в целях охвата не только вопросов организационных, но и всех других, связанных с работой ЦК, при выезде на место получал основные установки от Орготдела ЦК, секретаря ЦК, а в вопросах, касающихся других отделов ЦК, от заведующих этими отделами.

По мере необходимости Орготдел или Секретариат ЦК созывал совещания ответственных инструкторов ЦК! В процессе работы инструкторы получали все циркуляры, инструкции, тезисы, печатные издания ЦК и выходящую партийную литературу, связанную с их задачами.

Все это было направлено на повышение уровня работы и квалификации ответственных инструкторов ЦК. Мы считали, что, хотя в практике работы часть указанных моментов в той или иной мере уже применяется, но изложение в едином Положении всех задач, прав и обязанностей ответственного инструктора ЦК, несомненно, внесет полную ясность, улучшит их работу, подымет их авторитет в местных партийных организациях и поможет ЦК выполнить поставленные XI съездом задачи.

Это же полностью относится и к обкомам, губкомам, укомам, где должен быть подобран состав ответственных инструкторов, которые выполняли бы в пределах своего района в основном те же задачи.

Центральный Комитет придавал большое значение ответственным инструкторам и другим видам живой связи путем посылки на места представителей ЦК, в первую очередь членов и кандидатов ЦК и ЦКК. Это нисколько не противоречило требованию систематической, регулярной, обстоятельной письменной связи ЦК с местами и мест с ЦК — нельзя противопоставлять живую связь письменной. Взаимосвязь между письменной и живой связью является непременным важнейшим условием успешного партийного руководства.

Придание Центральным Комитетом столь важного значения . ответственным инструкторам потребовало от нас, руководителей Оргинструкторского отдела, сосредоточения большого внимания и усилий на их подборе.

Эту качественную задачу мы успешно решали под руководством и при помощи секретарей ЦК: товарищей Сталина, Молото-ва, Куйбышева, которые не просто рассматривали предложения Оргинструкторского отдела, а лично принимали каждого рекомендуемого нами, определяя персонально, кого именно можно утвердить.

В разное время за период 1922-1923 годов работало ответственными инструкторами ЦК, конечно, больше 15 человек, положенных по штату, потому что ряд товарищей, поработав известное время ответственными инструкторами ЦК, заслужив на местах авторитет и уважение, избирались на конференциях секретарями губкомов, обкомов и даже ЦК нацкомпартий; некоторых ЦК назначал членами облбюро ЦК РКП(б).

Таким образом, институт ответственных инструкторов ЦК был своего рода резервом для работы на местах, так же как и многие секретари губкомов выдвигались в ЦК на работу ответинст-рукторами. Так, например, тов. Асаткин, секретарь Владимирского губкома, был назначен ответственным инструктором ЦК. Он проработал в этом качестве довольно длительное время. Его доклады и предложения получали одобрение Оргбюро ЦК, он был грамотным марксистом, старым выдержанным большевиком. Как вдумчивый и серьезный руководящий работник, он завоевал авторитет и уважение в неоднократно обследуемых им белорусских организациях и был выдвинут на Всероссийской партконференции секретарем ЦК Белоруссии. ЦК РКП(б) удовлетворил просьбу белорусских товарищей, передав им тов. Асаткина. Таким же образом шел подбор и других ответственных инструкторов ЦК. Назову нескольких товарищей.

Тов. Кривое, старый большевик, рабочий, руководящий работник губкомов, опытный партийный работник, с уклоном в контрольную работу. Его просила ЦКК, и нам пришлось пойти ей навстречу.

Тов. Струппе — старый большевик, отличавшийся глубоким, неторопливым обследованием организаций, проникавший в глубь не только партийной, но и советской, профсоюзной, кооперативной и хозяйственной работы. Он отличался еще тем, что нажимал не только на вскрытие недостатков, но старался всесторонне освещать состояние обследуемой им организации и соответственно отражал это в своих предложениях. Тов. Струппе выезжал и в деревню, умел беседовать по-простому с крестьянами (его окладистая борода импонировала крестьянам). Для нас особенно важным было то, что он хорошо освещал положение в деревне, давая соответствующие предложения. Потом, по просьбе тов. Кирова, тов. Струппе был выдвинут председателем Ленинградского губисполкома, и мы вынуждены были согласиться, потеряв такого выдающегося ответственного инструктора.

Тов. Заславский — старый большевик, бывший секретарь губ-комов, образованный интеллигент, хороший большевик-ленинец. Он отличался тем, что глубже других вникал во все стороны партийной работы, то есть не только организационной, но и агитационно-пропагандистско-идеологической, в работу печати, тем более что он сам был и журналистом. Его выводы особенно охотно воспринимали и использовали все отделы ЦК.

Тов. Рябов — дореволюционный большевик, рабочий. Был до работы в ЦК РКП(б) председателем ЦК профсоюза строителей. Как ответственный инструктор ЦК отличался тем, что был связан с жизнью широких беспартийных рабочих масс. Он привозил в ЦК ценные и важные факты и выводы о настроениях рабочих, о состоянии работы среди них, об их нуждах, потребностях, что для ЦК имело особо важное значение для разработки необходимых мер. К его докладам на Оргбюро проявлялся особый интерес, в частности со стороны тов. Сталина, который задавал ему немало вопросов о рабочей жизни и массовой работе среди беспартийных.

Тов. Хатаевич — дореволюционный большевик, подготовленный марксист, партийный организатор, бывший секретарь Гомельского губкома. Не отличаясь внешним «блеском», он зато глубоко проникал в существо партийных дел и необходимых организационных мероприятий. Был достаточно квалифицирован не только по организационным, но и по всем основным вопросам партийного руководства.

Работал ответственным инструктором старый Иваново-Вознесенский большевик тов. Шорохов. Это был, можно сказать, талантливый самородок из рабочих. Он не был «шибко грамотным», но партийное чутье и общественно-политическое сознание было у него замечательное. Имея опыт низовой партийной работы, он, приезжая на место, сразу связывался с низовыми партийцами, быстро узнавал важные факты и приходил к «верхушке» губкома или обкома уже как бы подготовленным к «округленным», как он выражался, докладам губкома и его аппарата. Когда, как он любил рассказывать, сотрудники аппарата губкома начинали приукрашивать положение дел, он им говорил: «Меня, брат, голыми руками и сладкими речами не возьмешь — вот у меня какие факты, невыдуманные, а из жизни ваших же ячеек и районов взятые». Шорохов — на вид добродушный дядя — был на деле грозой для всех элементов разложения — идейно-политического и бытового. Он был настоящим борцом за Ленинскую линию, за пролетарские большевистские нравы в партии. На его доклады в Оргинструкторском отделе, когда он приезжал из командировки, сходились и работники других отделов. Его доклады не блистали красноречием, но зато красноречивыми и поучительными были факты и его выводы.

Выделялся как большой знаток чисто партийной организационной работы ответственный инструктор тов. Сергушев. Старый большевик-сормовец, работавший секретарем и председателем Нижегородского губкома партии, руководитель организационно-инструкторской работой в Бюро ЦК Компартии Туркестана, он представлял из себя образец самоотверженного, морально чистого, верного Ленинизму большевика, глубоко знавшего все тонкости партийной работы, начиная с ячейки промышленной и деревенской и кончая губкомом и ЦК. Его доклады отличались глубиной, всесторонностью и отсутствием примиренчества к отступникам от линии и практических директив партии и ее ЦК. Его уважали на местах, но, побаиваясь его квалифицированных оценок, более серьезно готовились к «контратакам» по его выводам. Я не помню, однако, случаев, чтобы на совещаниях в Оргинстре или после них в Оргбюро или Секретариате ЦКК не были в основном приняты его выводы по обследованию той или иной организации. Это был, можно сказать, квалифицированный специалист по организационно-партийной работе и один из достойнейших ответственных инструкторов ЦК. К этому необходимо добавить, что, будучи выходцем из рабочих, он усиленно занимался самообразованием и самостоятельно, грамотно составлял свои доклады, никогда не выставляя это как особую добродетель, так как вообще Сергушев (по подполью Маркел), был исключительно скромным и обстоятельным человеком.

Были выдвинуты и взяты инструкторами ЦК такие солидные работники, как тов. Авдеев — питерский рабочий, старый большевик, опытный партработник, тов. Гончаров — старый большевик, один из руководящих работников московской организации, а потом на Северном Кавказе. Он был избран членом ЦКК и перешел туда на работу. Тов. Тамбаров — крупный работник из военных комиссаров Красной Армии. Тов. Блохин — из Рязанского губкома. Из молодых был выдвинут инструктором тов. Егоров — способный бакинский работник, потом он был избран секретарем губкома, и так далее.

Состав инструкторов ЦК за три года, естественно, менялся, но уровень их не снижался, а если попадались товарищи и послабее, то мы старались повышать их уровень в процессе их работы. Они росли вместе с нами.

Оргинструкторский отдел придавал также большое значение информаторам, тщательно подбирая их персонально, назначая их помощниками ответственных инструкторов. Ведь, по сути дела, сам ответственный инструктор, обследуя и изучая организацию, является первым главным информатором ЦК о положении и состоянии организации, его информация особенно ценна потому, что она является результатом его непосредственных наблюдений, но он сам, естественно, не может оформлять весь богатый материал. Тем более что часть из них не владела навыками «писательской», как говаривал тов. Шорохов, работы. Помню, как однажды тов. Шорохов пришел ко мне расстроенный, он даже готов был просить об освобождении его. «Я, — говорил он, — могу тебе рассказать все до мельчайших подробностей, по памяти, наизусть, но написать все это мне трудно. Либо вы мне даете «письменника», либо освободите меня. Я ведь разберусь, если он напишет не так, как нужно, поправлю, а не захочет, то я уж скажу ему по-рабочему... Но пускай он мне поможет справиться со всем богатым и большим материалом по моим губерниям». Хотя большинство инструкторов сами писали свои доклады, но я привел разговор с тов. Шороховым, потому что в известной степени это относилось и к другим ответственным инструкторам, даже интеллигентам, которым нужна была помощь для систематизации своих материалов и синтезирования тех, которые приходили в ЦК, независимо от инструкторов. Вот этими систематизаторами, помощниками инструкторов являлись подбираемые нами информаторы, в большинстве квалифицированные работники. Они изучали не только привезенные ответинструкторами данные и материалы, но и протоколы и письменные отчеты губкомов и обкомов, материалы их отделов и т. д. Дело было не столько в литературной их обработке, сколько в знании партийной жизни и умении выделить главное, характерное для данной организации, требующее реагирования ЦК, его помощи.

Конечно, до представления обзоров в Секретариат ЦК руководство Оргинструкторского отдела обрабатывало и обобщало их, но в основе лежал труд квалифицированного инструктора и информатора. Поэтому мы тщательно и ответственно подбирали работников в качестве информаторов. Достаточно, например, сказать, что одним из квалифицированных информаторов работал у нас Билль-Белоцерковский. Это был революционер-партиец, который после странствий в Америке и работы там кочегаром, матросом вернулся на свою родину — в Россию в сентябре 1917 года, вступил в партию большевиков, участвовал в боях за Советскую власть, вел партийную работу и одновременно занимался литературным трудом. Я с большим удовольствием и удовлетворением наблюдал, как этот скромный сын партии, исполняя старательно, трудолюбиво свою партийную обязанность информатора Оргинструкторского отдела ЦК, одновременно занимался литературой. Впоследствии он развернулся как драматург —пьеса «Эхо» и талантливая пьеса «Шторм» заняли солидное место в советской драматургии. Рядом с Билль-Белоцерковским в качестве информатора работали такие товарищи, как Зайцев (бывший секретарь Замоскворецкого райкома), Магницкий — бывший секретарь Хамовнического райкома, Голубцова (впоследствии ректор Энергетического института), Воробьев — старый большевик, Вайнштейн, Мицкун, Сниткин, Ружейникова (потом окончила институт Красной профессуры), Логинов, Друян, Ипатов, Гинзбург, Торова — бывший руководящий работник женотдела, Великодворский и другие. Конечно, не все они были одинаковой квалификации. Некоторых приходилось серьезно доучивать в процессе работы, так же как и сами мы, их руководители, доучивались, но важно то, что учились они и работали старательно, подымаясь до уровня поставленной перед ними задачи.

Но дело, конечно, не в одних информаторах, какие бы они старательные ни были, а в системе информации и отчетности.

Хотя наш Центральный Комитет и в самые трудные годы Гражданской войны старался поддерживать связь с местными организациями и руководить ими (это я знаю по собственному опыту), но, надо сказать, что беспрерывная связь начала серьезно устанавливаться после X съезда партии и приняла особенно устойчивый, непрерывный, систематический характер после XI съезда партии.

Впоследствии, учитывая рост и усложнение потребностей, а также объединение Орготдела с Учраспредом, ЦК создал самостоятельный Отдел информации. У нас не было современной техники, но мы старались поставить информацию научно. В частности, вскоре после XI съезда мы ввели картотеку для занесения наиболее важных фактов, что, конечно, облегчало составление обзоров, давало возможность быстро, без задержек давать ответы на те или иные запросы и так далее.

Особенно мы ценили работу Статистического отдела ЦК, который был очень тесно связан с Орготделом. В частности, я глубоко уважал заведующего этим отделом старую большевичку тов. Смиттен. Этот отдел со скромным штатом вел большую статистическую отчетность в партии, переписи членов партии, давая возможность руководству ЦК и Оргинструкторскому отделу делать необходимые выводы о регулировании состава партии и т. д.

Большую роль сыграло постановление ЦК о письменной отчетности местных организаций и письменной связи ЦК с местными организациями.

Хотя Постановление ЦК названо: «О письменной связи ЦК с губкомами и обкомами», но фактически это был всесторонний, всеохватывающий документ, определяющий, по существу, весь круг вопросов и задач, которыми занимаются и должны заниматься губком, обком, да и сам ЦК. Эта систематическая плановая письменная отчетность была той основой, той первичной документированной, то есть ответственной базой, без которой сознательно, планомерно, а не от случая к случаю, руководить невозможно.

Я позволю себе подробнее осветить этот вопрос не потому, конечно, что я, как один из авторов этого Постановления и этой системы отчетности, «влюблен» в нее, а потому, что придавал и сейчас придаю ей, этой системе отчетности, важное и большое значение в партийном руководстве. О значении отчетности сказано в Постановлении с самого начала, коротко, но увесисто, в форме критики губкомов и обкомов, неаккуратно присылающих отчеты и нарушающих решение XI съезда, что за февраль, март, апрель только пять губкомов выполнили свои партийные обязанности и прислали полные отчеты, а большинство или вовсе не прислали или прислали неполноценную отчетность. (Помню хорошо атмосферу и остроту, с какой этот вопрос обсуждался на Оргбюро, в присутствии некоторых секретарей губкомов и обкомов — этим дан ответ на недооценку некоторыми из них значения этого вопроса. При обсуждении этого проекта товарищи Сталин и Молотов внесли следующее заключение: «Такое положение не может быть далее терпимо. ЦК твердо решил добиться своевременного представления отчетности от всех губернских и областных организаций».)

Далее дается развернутая постановляющая часть по всем видам отчетности. Содержание отчетности отражает содержание задач и работы, поэтому само изложение, а главное — восприятие Постановления об отчетности имеет важное значение для более глубокого понимания не только значения, которое ЦК придает информации и отчетности, но и самого содержания работы и обстановки, в которой она протекает.

Значение закрытых писем секретарей прежде всего определяется тем, что в Постановлении сказано, что письма эти составляются лично секретарями областных бюро ЦК РКП, национальных ЦК, областных и губернских комитетов, в том числе и губкомов, входящих в областные объединения; это последнее было подчеркнуто потому, что некоторые руководители областных объединений сопротивлялись этому, считая, что, мол, достаточно письма и отчетности областного объединения. ЦК же считал это неправильным отрывом объединяемых ими губкомов от ЦК.

Подчеркнув, что все письма должны быть обязательно строго объективными, деловыми и затрагивать все наиболее важные стороны партийной и политической жизни губернии и области, ЦК устанавливал следующие группы вопросов, которые должны быть освещены в закрытых письмах секретарей:

—  важнейшие явления хозяйственной жизни губернии за истекший месяц (состояние урожая, ход продработы, работа основных предприятий, состояние транспорта, развитие кооперации, поступление местных налогов);

—  настроение рабочих и различных слоев крестьянства (по возможности сообщать один-два характерных факта);

— о враждебных нам политических партиях (их влиянии в тех или иных слоях населения, методах работы и т. д.);

— состояние работы советского аппарата;

— жизнь партийной организации, в том числе о волнующих членов партии вопросах;

—  наиболее важные решения, рост влияния партии, проведение тех или иных кампаний и т. д.

ЦК подчеркивал необходимость дифференцированного подхода в отчетах и письмах в зависимости от особенностей губернии, области, национальной республики. В информации должны дифференцированно выступать на первое место наиболее важные вопросы для данной местности: в земледельческих областях более внимательно и полно должны быть освещены вопросы урожая, продработы, торговли, настроение крестьянства, работы эсеров, состояние изб-читален; в губерниях, где лежаткрупные железнодорожные узлы, внимание секретаря организации и в работе и в информации должно быть сосредоточено на транспорте; в промышленных губерниях нужно сосредоточить внимание на освещении положения на фабриках, настроении рабочих, влиянии меньшевиков и т. д.; в сообщениях из окраин должно быть уделено место вопросам национальных взаимоотношений и т. д.

ЦК особенно обращал внимание секретарей, что вскрытие недочетов и вообще отрицательных сторон местной работы в закрытых письмах секретарей должно быть более решительным и законченным, чем это бывает в обычных официальных информотчетах.

Закрытые письма направлялись непосредственно в Секретариат ЦК, который придавал этим письмам особо важное значение для учета в работе ЦК.

Нетрудно видеть, как эти указания по составлению закрытых писем, по существу, учат секретарей работать, даже составлять план работы, выделять главное с учетом специфических особенностей местности, охватывать все виды непосредственно партийной работы.

ЦК, со своей стороны, давал пример местным организациям, составляя и рассылая на места закрытые письма ЦК, в которых освещались не только вопросы внутренней жизни партии и страны, но и внешней политики.

Еще более подробно в Постановлении о письменной отчетности даются указания о составлении официальных информационных и статистических отчетов.

Устанавливается, что эти отчеты представляются за подписями секретаря и заведующего орготделом соответствующего комитета и направляются в ЦК ежемесячно.

Можно без преувеличения сказать, что между XI и XII съездом Центральный Комитет, его Организационное бюро, Секретариат ЦК и его аппарат, в первую очередь Оргинструкторский отдел развернули живую и письменную связь и конкретное руководство местными организациями.

Серьезно увеличилось количество выездов членов и кандидатов ЦК, представителей и специальных комиссий ЦК для обследования парторганизаций — они посетили 66 организаций и участвовали в работе 98 местных партийных конференций. За этот год более чем в два раза увеличилось количество докладов секретарей губкомов, обкомов, заслушанных и обсужденных на Оргбюро ЦК, всего было заслушано 38 докладов, по ним принимались соответствующие решения и указания. Важную роль в руководстве и выработке конкретных директив по губерниям и областям сыграла систематическая письменная связь и получение отчетов, которые, хотя с все еще продолжающимися частичными перебоями, но поступали от губкомов и обкомов более или менее нормально. Существенным в этом отношении было то, что в этом году в ЦК была проведена полная обработка материалов, поступивших с мест по всем организациям, — к XII съезду были составлены обзоры партийной работы по 100 губерниям и областям, тогда как к XI съезду — лишь 45, а к X — всего 22, и то главным образом по центральным губерниям.

Важной и партийно-демократичной формой связи ЦК с местными организациями была посылка ЦК своих представителей на губернские и областные конференции, которые не только выступали от имени ЦК, но и активно участвовали в работах конференций. В период между XI и XII съездом по плану, разработанному Организационно-инструкторским отделом, представители ЦК участвовали в работе 62 партийных конференций.

Приезжавшие с конференций представители ЦК, как правило, докладывали Секретариату, Оргбюро, а в важных случаях и Политбюро о своих выводах, впечатлениях и предложениях.

Вообще я не помню ни одного случая, когда бы Секретариат, Оргбюро и Политбюро отнеслись без должного внимания к докладам представителей ЦК, комиссий, ответственных инструкторов, секретарей губкомов и обкомов, а тем более краевых, республиканских комитетов. Заседания, когда в порядке дня стояли такие доклады, были большими днями не только для аппарата и его руководителей, в особенности Организационно-инструкторского отдела, готовившего материалы, предложения и выступавшего с содокладами, но, как я видел, и для руководящих деятелей ЦК, в первую очередь его секретарей. Вся атмосфера была благоприятная для докладов и суждений по ним. Докладчикам, как правило, прибавляли время, члены Оргбюро задавали вопросы, выступали, а кто не выступал, тот обычно вставлял свои реплики. Помню, особенно выделялся своими остроумными, мягкими и вместе с тем критическими репликами Калинин Михаил Иванович, хорошо знавший места ввиду того, что он много разъезжал по стране. Докладчики с мест, обычно начинавшие напряженно, потом становились смелее и даже веселее, как говорится, «расходились». Поправок, критических замечаний было много, временами острые и сердитые, особенно по неблагополучным организациям, которые нуждались в «лечении». Как

правило, проекты принимались в основном с поручением выделяемой комиссии или Организационно-инструкторскому отделу ЦК учесть замечания и принятые на заседании поправки и представить окончательно отработанный проект постановления ЦК.

Разумеется, мы не ограничивались только конкретным постановлением, а извлекали уроки для общей работы — для разработки обобщенных выводов по общепартийным вопросам, для выработки соответствующих директив ЦК.

СВЯЗЬ С НАЦИОНАЛЬНЫМИ РЕСПУБЛИКАМИ И РЕГИОНАМИ. ОБРАЗОВАНИЕ СССР

В исторических решениях X и XI съездов партии по-марксистски, по-ленински учтены изменения в исторических условиях — перехода от Гражданской войны к мирному строительству, и сделаны соответствующие выводы о партийном и советском строительстве на основе развития внутрипартийной и рабочей демократии и усиления связей между ЦК и местами и мест с Центром.

Съезды указали на опасности и трудности, стоящие перед партией, и потребовали от всех местных партийных организаций крепить единство партии, очищать ее ряды, бороться с упадническими настроениями, с капитулянтами и укреплять идейно и организационно партию и ее местные организации.

Центральный Комитет РКП(б) после XI съезда сосредоточил особое внимание и усилия на организации систематической и более глубокой связи и руководстве окраинными организациями, в особенности партийными организациями национальных областей и республик. Конечно, ЦК и до XI съезда занимался ими; тов. Ленин сам уделял им свое внимание и заботу, занимался ими и его ближайший помощник народный комиссар по национальным делам, член Политбюро тов. Сталин, а также после X съезда и секретарь ЦК тов. Молотов.

Я хорошо знаю по работе в Туркестане, какую партийную, политико-экономическую, военную, организационную помощь оказывали ЦК и лично тов. Ленин большевикам, рабочим, революционным трудящимся массам и органам Советской власти Туркестанской Советской Республики в их самоотверженной, героической борьбе за само существование и становление Советской власти. С ликвидацией блокады Туркестана ЦК РКП(б), Совнарком республики, Ленин усилили свою помощь Туркестанской республике в успешном завершении военной победы, в преодолении хозяйственной разрухи, голода и сплочении народов и наций Туркестана вокруг партии.

Однако трудности, голод и разруху не так легко было ликвидировать, прежде всего потому, что военное сопротивление остатков колчаковско-дутовской белогвардейщины продолжалось. Агенты и военная помощь иностранных империалистов подымали кулацкие, байские, феодальные контрреволюционные националистические силы против Советской власти, организовывая бандитские выступления, в особенности басмачество. В 1920 году центром английской империалистической разведки, ее военных сил стала Бухара с реакционным эмиром во главе. Свергнутый своим революционным народом эмир, его приспешники под руководством агентов империализма организовали новые басмаческие банды в Восточной Бухаре и оживили, активизировали басмачество в Фергане и других районах Туркестана. Басмачи захватывали районы, железнодорожные станции, предприятия, села-кишлаки, разрушая их и грабя население не только русское, но и своих национальностей; они убивали партийно-советских работников, рабочих и их семьи. С басмачами вели борьбу не только красные войска, но и отряды самого коренного населения, особенно рабочих, ядром которых были коммунисты и комсомольцы.

Выезжая на места как член Туркбюро ЦК РКП(б) и член Реввоенсовета Туркестанского фронта, я видел, как героически боролись лучшие сыны народа, рабочего класса и нашей Великой партии. Я видел и крупные недостатки в работе, в том числе в партийной — слабость партийных органов, в том числе областных комитетов, которым в условиях военных действий не удавалось наладить систематические партийные связи с нижестоящими организациями и руководство ими. Видел и то, что, потеряв в этой сложной войне с басмачами немало замечательных коммунистов, в рядах партии наряду с хорошими коммунистами осталось много чуждых партии людей. Естественно, что Туркбюро ЦК, ЦК Компартии Туркестана принимали необходимые меры организационного и пропагандистского характера по усилению партийной работы, очистке партии и вовлечению в нее новых лучших людей рабочего класса. Проведенная после X съезда чистка серьезно оздоровила ряды партийной организации, освободив ее от примазавшихся карьеристов, жуликов, взяточников, бывших царских чиновников, проводивших вместе с бывшими переводчиками из местного населения старую колониальную, угнетательскую практику, — было вычищено более 10 тысяч из имевшихся 40 тысяч членов партии.

После XI съезда ЦК РКП(б), обсудив положение в Компартии Туркестана, решил провести дополнительную чистку, в результате которой было исключено из партии еще 4 тысячи, а всего было вычищено 14 тысяч. Это укрепило партию в Туркестане, и особенно в Бухаре и Хиве, открыло путь к вступлению в ее ряды лучших людей рабочего класса и революционного декханства, в особенности из Союза бедноты.

Героической борьбой нашей славной Красной Армии под руководством Ленина и талантливым командованием тов. Фрунзе ко второй половине 1920 года были разгромлены вражеские силы Семиреченского и Закаспийского фронтов Туркестана. Но оставалось неразгромленным басмачество, особенно вновь вспыхнувшее после революционного свержения эмира Бухарского и хана Хивинского.

ЦК РКП(б) и лично Ленин глубоко понимали, что победа над басмачами требует не только новых военных усилий, но и ряда хозяйственно-экономических, организационно-политических мероприятий, в первую очередь ликвидации имеющихся недостатков и ошибок в работе и в политическом поведении коммунистов по отношению к туземным народам, особенно в деревне. Я помню, как в беседе со мной перед моим отъездом в Туркестан тов. Ленин особенно подчеркивал задачу проникновения Советов и организации их работы по объединению декхан в самых глубинных пунктах — кишлаках и аулах Туркестана.

Для Ленина это был вопрос, связанный со всей программой и тактикой Коминтерна в борьбе народов Востока за свое национальное и социальное освобождение от империализма. Именно опираясь на опыт российской пролетарской революции и, в частности, Туркестана, Ленин развил на II конгрессе Коммунистического Интернационала свое гениальное положение о том, что и там, где еще нет капитализма, а существуют еще докапиталистические отношения, можно и нужно вовлекать отсталые массы крестьянства в систему советских организаций, постепенно переводя эти народы к социализму, минуя капиталистическую стадию развития. Разумеется, подчеркивал всегда Ленин, теоретическая возможность сама по себе не превращается в действительность. Для этого необходимо вести борьбу не только с прямым классовым врагом — империализмом, но и с его прихвостнями — буржуазно-националистическими шовинистами всех мастей, поддерживая истинно революционные освободительные движения, организуя Советы в самом низу и объединяя в них широкие массы трудящихся крестьян и тружеников. Больше того, Ленин — в первую очередь он — особенно видел, что даже среди коммунистов — членов такой революционно-интернационалистской партии, как наша, имеются люди, допускающие колонизаторский, великодержавный подход к местным национальностям, в особенности в Туркестане, а также имеются и националисты из местных национальностей, зараженных буржуазным национализмом, направленным против интернационального единства рабочего класса. Именно поэтому Ленин и ЦК РКП(б) никогда не ограничивались в своем руководстве «чисто» организационными указаниями, а всегда прежде всего ставили вопрос принципиально-политический. В важнейшем решении ЦК, принятом по предложению Ленина 29 июня 1920 года, об основных задачах РКП(б) в Туркестане подчеркнуто, что основными задачами Коммунистической партии и органов Советской власти в Туркестане являются устранение, изжитие, ликвидация тех неправильных отношений, которые создавались десятилетиями между пришлым европейским населением и народами коренных национальностей, населяющих веками Туркестан, сложившихся в результате пятидесятилетней колониальной политики царского правительства в Туркестанском крае, с одновременной постепенной ликвидацией патриархально-феодального наследия, сохранившегося еще глубоко в общественных отношениях местного коренного населения. В этом постановлении ЦК РКП(б) дана программа — план практических мероприятий, обеспечивающих осуществление указанной принципиальной линии партии. Для обеспечения ее выполнения тем же постановлением учреждено, наряду с существовавшей Туркомиссией ВЦИК и СНК, Туркестанское бюро ЦК РКП(б). Немало было сделано этим бюро и ЦК Компартии Туркестана, органами Советской власти Туркрес-публики, в частности, по возрождению хлопководства и организации низовых первичных Советов депутатов в кишлаках, аулах, районах и уездах. Было бы, однако, неправильно думать, что решение ЦК было полностью выполнено как по линии Советов, так и по линии партийной работы, которая отставала от потребностей и от общепартийного уровня. Это было особенно опасно в наступившем новом этапе новой экономической политики, принесшей наряду с положительными и много отрицательных явлений, особенно в отношении к нуждам трудящейся бедноты.

В августе 1921 года тов. Ленин пишет письмо туркестанским коммунистам, в котором особенно подчеркивает и требует от них усиления внимания и заботы к нуждам трудящихся, бедноты, особенно коренных национальностей. На этом новом этапе ЦК РКП(б) вновь дает принципиально-политическое и практическое направление коммунистам Туркестана.

В письме ЦК (январь 1921 года), написанном тов. Сталиным и одобренном Лениным, ЦК РКП(б) писал, что линия намеченной и проводимой национальной политики в Туркестане ни в какой степени не изменяется так называемым «новым курсом» экономической политики. ЦК подчеркивал в своем письме, что глубоко ошибочными и совершенно поверхностными являются выводы тех товарищей, которые считают, что проведение новой экономической политики в Туркестане должно повести к пересмотру земельной политики Советской власти, к пересмотру Се-миреченской земельной реформы, возвратившей киргизскому населению захваченные у него земли. Эти выводы, заявляет ЦК, суть старое колонизаторство под новым флагом, совершенно ложное, приписывающее Советской, власти готовность вернуть киргизов в кабалу фермеру-кулаку. Это важнейшее указание ЦК РКП(б) лежало в основе той борьбы, которую проводило Турк-бюро ЦК РКП(б), переименованное потом в Средне-Азиатское бюро в Туркестане, исправляя ошибки, допускавшиеся и некоторыми членами Туркбюро (Томским, Петерсом и Сафаровым) в сторону перегибов, задевавших и середняцкие элементы русского крестьянства. Давая отпор великодержавному колонизаторскому уклону, ЦК РКП(б) в указанном письме дает указания о борьбе с местным национал-уклонизмом, пытавшимся прикрыться новой экономической политикой. В письме ЦК было указано, что проведение новой экономической политики в Туркестане совершенно не означает предоставления свободного действия туземному торговому и денежному капиталу и «права» экономического закабаления и политического подчинения себе трудящихся масс полупролетариев и пролетариев Туркестана. Новая экономическая политика в Туркестане, пишет ЦК, означает предоставление мелкому земледельцу и ремесленнику большей доли произведенных ими продуктов в свободное их распоряжение, означает большую свободу обмена торгового оборота, точное ограничение налогов, повинностей, взимаемых в пользу Советского государства. Но, пишет ЦК РКП(б), одновременно с мерами по упрочению — расширению рыночного товарооборота советская экономическая политика в Туркестане должна обеспечить осуществление мер поддержки трудового землероба и хлебороба, кустаря, гончара или кожевника и тому подобного против торгового капитала, через экономическую поддержку кооперации трудящихся во всех ее видах. В письме с особой силой подчеркивается, что органы Советской власти должны не только и тем более не формально применяться к законам рынка, а организовывать в кооперацию и экономически помогать мелким производителям, давая им выход, избавляющий их от капиталистической кабалы, найти в них верных союзников партии и пролетариата.

Письмо ЦК не ограничивается этими общими указаниями, а, развивая решения X съезда по национальному вопросу, принятые съездом по докладу тов. Сталина, указывает конкретные хозяйственно-экономические задачи в Туркестане: о восстановлении площади посевов на поливных землях, расширении площади богарных посевов, возрождении и развитии хлопковой культуры, исправлении в первую очередь действующей оросительной, ирригационной системы, восстановлении скотоводства и так далее.

ЦК требует поддержки кустарного производства, оборудования крупных промышленных предприятий, организации товарооборота через посредство кооперативов и так далее.

Это была программа на ряд лет, которая легла в основу всей дальнейшей работы Туркестанской парторганизации, руководящих органов — обкомов, ЦК Компартии Туркестана, Туркбюро, ЦК РКП(б), в работе которого необходимо особо отметить роль тов. Куйбышева В. В. и органов Советской власти; за ее выполнение боролись вся парторганизация Туркестана и передовые люди рабочего класса и революционного декханства.

Однако общая отсталость края, особенно слабость местных кадров, приводила к отставанию парторганизации от ббщего уровня партийной работы во всей партии. Такое отставание было особенно опасно и вредно на новом этапе после XI съезда. Поэтому ЦК РКП(б), его Секретариат, его аппарат, в первую очередь Организационно-инструкторский отдел, организовали проверку исполнения решений ЦК и резолюций XI съезда партии по областям Туркреспублики. По данным Оргинструкторского отдела ЦК установил состояние партийной работы в пяти областях, входивших в Туркреспублику: Ферганской, Сыр-Дарьинской, Самаркандской, Закаспийской и Семиреченской (Алма-Атинской с центром, называющимся тогда Верный). ЦК РКП(б) объективно, с ударением на недостатки, оценил состояние партийной работы. ЦК указал на неблагоприятные условия работы в каждой из указанных областей, мешавшие ЦК КПТ осуществлять систематическое партийное руководство: непрерывные военные действия в Ферганской области, срывавшие мероприятия ЦК КПТ и обкома по установлению связи с низовыми парторганизациями и руководство ими в Семиреченской области. Кроме этого, были еще и, так сказать, естественные условия оторванности (отсутствие железной дороги, тем более авиации, автомобилей и автомобильных дорог — езда «гужом»). А главное, по всем областям — слабость кадров, а порой почти полное отсутствие мусульманских коммунистических работников, хорошо знакомых с местными условиями и языком узбеков, киргизов и казахов, туркмен и таджиков. В 1922 году ЦК РКП(б) вновь уделил большое внимание этой, одной из крупнейших национальных организаций — Туркестанской. После обследования работы парторганизации Туркестана и проверки исполнения решений XI съезда партии ЦК РКП(б) заслушал доклад Средне-Азиатского бюро, председателем которого был тогда тов. Рудзутак, установил наличие все еще значительного отставания партийной работы в Туркестане. Моя прежняя работа в Туркестане не только не помешала мне как заворгин-структору ЦК объективно критически и самокритически подойти к вскрытию все еще имеющихся недостатков и слабостей, а помогла, вооружила меня лучшим знанием положения в областях Туркестана, чтобы конкретнее помочь ЦК РКП(б) сформулировать, указать на недостатки и наметить задачи по их дальнейшему исправлению.

В 1922 году Центральный Комитет РКП(б) уделял большое внимание закавказским партийным организациям — Грузинской, Азербайджанской и Армянской.

Закавказские парторганизации, в основе своей идеологически и организационно здоровые, успешно преодолевали трудности, недостатки, ошибки и шатания в собственной среде. Эти ошибки особенно проявились в среде большевиков после прихода к власти, когда возникла необходимость определить линию руководства государственным строительством. Именно в этот период особенно ярко проявился так называемый национал-уклонизм внутри партии, скатывавшийся тогда уже на путь меньшевизма, муссаватизма и дашнакцутюнства, а позднее на путь троцкизма (а в дальнейшем развитии некоторые скатились даже на путь фашизма). Мертвый меньшевизм, который в Грузии был

в свое время силен, хватал живого. Мертвые меньшевики тащили за собой, в частности в национальном вопросе, живых национал-уклонистов. Их питательным источником были многочисленные мелкобуржуазные, чуждые партии непролетарские элементы, которые были в составе коммунистических партий. ЦК РКП(б) и Закавказский краевой комитет, занимаясь вопросами укрепления парторганизаций Грузии, Азербайджана и Армении, обратили в первую очередь свое внимание на вопрос о составе парторганизаций. В Грузии, например, из 18 тысяч членов партии было всего 13% рабочих, остальные — служащие, крестьяне и ремесленники. Поэтому была поставлена задача сокращения парторганизации процентов на 30 за счет непролетарских элементов с одновременным увеличением количества вновь принимаемых рабочих. По проведенной чистке членов компартии Грузии во второй половине 1921-го и первой половине 1922 года было вычищено четыре с лишним тысячи человек, а во второй половине 1922 года и первой четверти 1923 года еще 6 с лишним тысяч. В марте 1923 года Компартия Грузии имела около 11 тысяч членов, в том числе рабочих было уже 17 с лишним процентов. Ленин считал необходимым, учитывая условия хозяйственной разрухи и капиталистического окружения, образовать федерацию закавказских республик. В одном из писем Ленин требовал вдумчивого, неторопливого подхода к этому делу, требующего нескольких недель, а после учета мнения тов. Сталина и нескольких месяцев подготовки. В конце 1921 года Закавказское бюро ЦК с участием командированного ЦК РКП(б) представителя ЦК тов. Молотова приняло постановление об организации Федерации закавказских республик. Против этого в 1922 году развернули кампанию национал-уклонисты. Даже после обсуждения вопроса на Пленуме ЦК РКП(б), отвергнувшего все их предложения, подтвердив необходимость создания федерации, они не остановили своей борьбы. Надо подчеркнуть, что их фактически тогда уже поддерживал Троцкий, и это их подбадривало в их подрывной работе. Они противопоставили ЦК Грузинской компартии Заккрайкому и даже кратковременно добились большинства в ЦК Грузии. Это большинство было недолговечным. Уже в марте на съезде Компартии Грузии это большинство было провалено: за его линию голосовало немногим более 10% делегатов — громадное большинство съезда по-ленински поддержало Закавказский краевой комитет.

ЦК РКП(б) в течение почти всего 1922 года занимался вопросами Закавказья, в особенности Грузии. Кроме Молотова, в Грузию выезжала комиссия ЦК в составе товарищей Дзержинского, Мануильского и Мицкевича-Капсукаса. По ее докладу и предложению ЦК одобрил линию Заккрайкома, предложив ЦК Грузии точно выполнить директивы и решения Заккрайкома. На съезд Грузинской компартии ЦК вновь командировал членов ЦК товарищей Куйбышева и Каменева, которые установили, что прежний состав ЦК Компартии Грузии допустил серьезные национал-уклонистские, антиинтернационалистские ошибки не только в коренном вопросе о Федерации закавказских республик, но и в других крупных принципиально-политических вопросах, особенно в вопросе о борьбе с остатками меньшевизма, проведения аграрной революции в деревне. Пленум ЦК РКП(б), обсудив положение, признал необходимым обратиться с письмом к коммунистам Закавказья, в котором значительное место занимало освещение положения в Грузии. В этом письме Центральный Комитет указывал, что основным организационным лозунгом нашей партии в переживаемый момент является единство партии. В особенности, писал ЦК, это единство необходимо в Закавказье, перед лицом грозящей опасности империалистического.вторжения. ЦК указывал, что Закавказье, являясь крестьянской страной, в которой отсутствуют широкие пролетарские массы, кроме Баку, требует от компартий особого внимания и осторожности к элементам, зараженным националистическими пережитками мелкобуржуазных масс. В то же время нужно проявлять активность в деле вовлечения широких масс в общее русло советского строительства. Ошибки в этом деле могут повлечь за собой отрыв мелкобуржуазных, крестьянских и интеллигентских слоев от Советской власти. Ошибки могут бросить их в Азербайджане в сторону панисламизма и пантюркизма, а в Грузии и Армении — в сторону Антанты. ЦК с особой силой подчеркнул, что борьба за укрепление национального мира и братской солидарности трудящихся Закавказья является по-прежнему важнейшей задачей коммунистических партий и их руководящих работников. ЦК подчеркнул необходимость прекращения групповой борьбы, склок, а тем более принципиально-политической борьбы, разрушающей единство партийных рядов, предупредив о применении к группировкам и фракционерам предусмотренного решениями X и XI съездов исключения из партии. Столь же подробно ЦК рассматривал и состояние парторганизаций в Азербайджане и в Армении. В результате усилий ЦК РКП(б), Заккрайкома, вновь избранного ЦК Грузинской компартии и громадного большинства грузинских большевиков Компартия Грузии успешно преодолела сопротивление остатков контрреволюционного меньшевизма, укрепила Советскую власть в Грузии, и как истинные марксистско-ленинские интернационалисты вместе с другими республиками Закавказья создали Закавказскую федерацию, активно участвуя в создании единого Союза социалистических республик.

На Украине борьба за Украинскую Советскую Социалистическую Республику получила наибольшую остроту, потому что иностранные империалисты — немецкие и антантовские, русские белогвардейцы-деникинцы опирались на коварного врага народа украинского — на националистически настроенную кулацко-буржуазную Раду, на петлюровщину. Петлюровщина была коварна, лицемерна и продажна. Оперируя лозунгами независимости и национальными правами украинского народа, она на деле с самого начала поставила провозглашенную ими «незалежну Украшу» в полную зависимость от империалистических стран — вначале немцев, а потом Антанты. Маскируясь под «друзей народа» и даже назвав свою власть «Украинская Рада», то есть Совет, они громили истинные Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Будучи кулацко-буржуазной властью, они выступали против аграрной революции, защищали помещиков от крестьянской бедноты и капиталистов от рабочих, выступая единым фронтом с буржуазными националистами других наций — еврейским сионизмом, польским шовинизмом и прочими.

Несмотря на неоднократно заявленную волю Советского правительства РСФСР во главе с Лениным к признанию украинского государства, к миру с ним, при его отказе, конечно, от союза с Деникиным, с помещиками и капиталистами, петлюровская Рада выступила войной против российских советских народов.

Великая заслуга большевиков Украины состоит прежде всего в том, что они под руководством Ленина и ЦК РКП(б) сумели разоблачить перед украинским трудовым народом украинских националистов. Разумеется, что Ленинскую позицию в национальном вопросе большевики Украины, как и в Закавказья, завоевали в острой и принципиальной борьбе с немалым количеством уклонистов внутри партии, извращавших Ленинскую национальную политику. Были в Коммунистической партии большевиков Украины и общеоппозиционные группировки и по всем другим вопросам политики и организационного строительства — троцкисты, «Рабочая оппозиция», «Демократический централизм» и прочие отрыжки меньшевистского оппортунизма, выступившие еще в профсоюзной дискуссии против Ленинской линии и имевшие своих представителей, порой в солидном количестве, на съездах и конференциях КП(б) Украины, на которые ЦК РКП(б) посылал своих представителей для борьбы с ними и правильного направления путей КП(б)У. Одним из ведущих представителей ЦК РКП(б) был член Политбюро тов. Сталин И.В. Но к X, особенно к XI съезду РКП(б) Ленинцы в украинской партийной организации успешно разбили эти оппозиционные группы, завоевав прочное большинство, стоявшее на позициях Ленинизма.

Это укрепило и организационно партийные организации Украины, поэтому ЦК РКП после XI съезда не приходилось принимать экстраординарных организационных мероприятий.

В этот период обстановка работы на селе все еще оставалась сложной. В ряде уездов на селе оперировали бандитские шайки, хотя в большинстве уже выродившиеся в чисто уголовные. На основе новой экономической политики усиливался процесс дифференциации, укрепления позиции кулака и рост его попыток легального врастания в Советы и в Советский аппарат, ослабляя позиции партии и ее опоры — бедноты (незаможних крестьян). В этих условиях ЦК РКП(б) и ЦК КП(б) Украины поставили задачей парторганизации укреплять политическую власть Советов в деревне, не допуская проникновения кулаков и богатеев в Советы; активно содействовать поднятию, развитию и качественному улучшению сельского хозяйства на основе НЭПа, подготовлять его к постепенному переходу к более высоким кооперативно-колхозным формам обработки и пользования землей; всемерно улучшая быт и поднимая культуру села, сохранять и укреплять комитеты бедноты — комнезамы, памятуя, что сельскохозяйственные пролетарии и комнезамы, укрепляя союз со средним крестьянством, будут в дальнейшем главной опорой партии в борьбе с нарастающим кулачеством. По работе в рабочих районах Украины — обстановка также была нелегкой: промышленность Украины не была еще восстановлена^ находилась в тяжелом состоянии; остро складывались вопросы своевременной выплаты и без того пониженной заработной платы. Из-за финансовых затруднений задолженность хозорганов рабочим была большая, можно сказать, громадная, вследствие этого материальное положение рабочих и коммунистов было тяжелым. От партработников, от всех коммунистов требовалась исключительная стойкость, выдержка и самоотверженность для ведения партийной, агитационно-пропагандистской, организаторской, профсоюзной работы в массах, да и в укреплении и поддержании духа внутри самой парторганизации, тем более что и в рядах коммунистов были нестойкие товарищи, поддававшиеся упадничеству, были и оппозиционные оппортунисты, сеявшие панику капитулянтства. Поэтому была поставлена задача усиленной подготовки кадров, подбирая стойких товарищей для направления их в рабочие производственные ячейки. Одновременно, не дожидаясь окончания их подготовки, подобрать марксистски грамотных товарищей и прикреплять их к производственным ячейкам.

Между Закавказьем и Украиной лежит крупный и важный край — Юго-Восточный, или, как теперь его называют, Северо-Кавказский. Ввиду его сложности и важности ЦК РКП(б) учредил там Юго-Восточное, а потом Северо-Кавказское бюро ЦК РКП(б) с центром в Ростове-на-Дону. Это краевое бюро объединяло губернские парторганизации: Донскую, Ставропольскую, Кубано-Черноморскую, Терскую и ряд таких национальных областей и автономных республик, как Дагестанская, Кабардино-Балкарская, Северо-Осетинская, Чеченская, Ингушская, Карачаевская. После XI съезда партии ЦК РКП(б) заслушал доклад Юго-Восточного бюро ЦК тов. Ворошилова К.Е. (тов. Микоян стал руководителем бюро несколько позже). Прежде всего был обсужден вопрос о самом существовании Юго-Восточного бюро ЦК, так как группа делегатов XI съезда, а позднее и другие товарищи из некоторых губерний Северного Кавказа поставили вопрос о ненужности краевого центра на Северном Кавказе. Помню, когда тов. Сталин, а также тов. Молотов вызвали меня и спросили мнение Организационно-инструкторского отдела ЦК по этому вопросу. После краткого изучения вопроса я твердо ответил, что считаю это требование местных губернских товарищей неприемлемым; товарищи Сталин и Молотов поддержали мое замечание, что у некоторых товарищей это является проявлением известного местничества, нежелания иметь непосредственного представителя ЦК РКП(п) по конкретной проверке исполнения решений съезда и ЦК.

Дальнейшее изучение края и разработка необходимых мер, произведенные аппаратом ЦК и рассмотренные Оргбюро ЦК, полностью подтвердили правильность указанного решения ЦК.

При всех недостатках, которые приходилось отмечать в работе Юго-Восточного бюро, особенно в первый период, его сохранение и работа полностью себя оправдали. Известно, какая жестокая гражданская война происходила в этом крае, какое сопротивление Советской власти оказало контрреволюционное казачество — корниловцы, калединцы, красновцы, деникинцы (были, конечно, и революционные казаки, но их было меньшинство) и какие разрушения хозяйства края были результатом белобандитст-ва, активно поддержанного иностранными империалистическими интервентами. Неурожай 1921 года еще более подорвал хозяйство края и нормальную жизнь края. В 1921 году и зимой 1922 года все еще действовали разные бело-зеленые банды, главным образом из части коренного казачества; осложняло положение и наличие различных враждующих между собой племен разных малых национальностей — все это при наличии малочисленного пролетариата создавало и усугубляло трудные условия работы партийных организаций.

Во второй половине 1922 года положение несколько улучшается — хороший урожай и его реализация улучшили настроение крестьян и трудового казачества, уменьшился, а в ряде районов ликвидирован бандитизм, улучшилось и материальное положение — снабжение рабочих городов.

Как и Дагестанской парторганизации, Краевое бюро и ЦК РКП(б) оказывали помощь всем организациям национальных областей и республик: Кабардино-Балкарской, Северо-Осетинской, Карачаевской, Чечено-Ингушской, Калмыцкой, — которые испытывали значительные трудности в строительстве своих национальных очагов культуры, государственности и хозяйства. Надо сказать, что их представители были хотя и менее активны, чем дагестанцы, но проявляли настойчивость в отстаивании своих интересов, вплоть до драк между собой, которые Крайбюро ЦК приходилось разбирать и улаживать. Приезжали они в Москву, бывали в ЦК на приемах у секретарей ЦК, в том числе у товарищей Сталина, Молотова, и в первую очередь попадали в Оргинструктор-ский отдел — к его заведующему тов. Кагановичу. В ЦК РКП(б) они встречали и критику, и помощь, и внимание, и заботу как равноправные члены Великой семьи освобожденных народов Советской республики.

ЦК усиленно занимался и так называемыми нацменами, то есть теми национальными меньшинствами, которые в силу сложившихся исторических условий, временных или длительных, не были объединены единой территорией и государственным объединением, а были разбросаны по всем губерниям, областям и республикам. Это были евреи, поляки, татары, мордвины, чуваши и другие, а также временно лишившиеся своих территорий: латыши, литовцы и эстонцы, интересы которых необходимо было обеспечить, помогая им обустраиваться в бытовом, хозяйственном и культурно-политическом отношении. На местах еще со времен Наркомнаца, когда наркомом был тов. Сталин, были образованы специальные отделы в ряде губисполкомов, были соответствующие работники и в парторганизациях. В ЦК были национальные секции, у них были свои органы печати на своих языках, кадры организаторов и пропагандистов и тому подобное.

ЦК устанавливал недостатки в работе среди нацменьшинств, указывал на них местным организациям и требовал усиления работы среди национальных меньшинств. Не было ни одного периодического отчета ЦК, в котором бы не освещалась практика проведения национальной политики, в том числе и по работе среди нацменьшинств.

Каждый работник национальной республики, области, округа или секции, приезжая в Москву, мог прийти в свой ЦК партии и всегда получал достойный прием, совет и помощь у Секретариата ЦК и лично Генерального секретаря ЦК тов. Сталина, а также секретарей ЦК товарищей Молотова, Куйбышева, Андреева, когда он стал секретарем, в Организационно-инструкторском отделе ЦК, и без фальшивой скромности скажу, и мне, как его заведующему, приходилось им уделять не просто внимание, но и практические усилия для продвижения, решения их вопросов.

Одним из крупнейших промышленных центров страны был Урал. Урал был в то же время и серьезным земледельческим районом, поэтому ЦК придавал большое значение Уральской парторганизации. После XI съезда ЦК счел нужным укрепить Уральское бюро ЦК и ввел в него товарищей Голощекина, Харитонова, Бела Куна, Ломова и других.

Известно, какую большую героическую роль сыграли рабочие и коммунисты Урала в борьбе за Советскую власть в войне с Колчаком и затем как резервуар и боевой тыл в борьбе с Деникиным. К концу Гражданской войны при переходе к новой экономической политике промышленность была в тяжелом состоянии, да и сельское хозяйство было разорено. К тому еще прибавлялись беспрерывные конфликты в земельных отношениях, особенно на границе с Башкирией, принимавшие зачастую характер острой национальной вражды. В 1922 году политического бандитизма на Урале не было, но был распространен уголовный бандитизм, подгоняемый отчасти голодом. Вследствие всего этого настроение в деревне все еще было неустойчиво, его подогревали эсеры, используя кулаков и остатки колчаковцев.

Хотя и здесь работа антисоветских партий меньшевиков и эсеров в первый период не всюду встречала активное противодействие, однако в промышленных центрах рабочие занимали твердые позиции поддержки партии и Советской власти.

В 1922 году принципиальных антипартийных группировок и острой борьбы не проявлялось. С мая и «мясниковщина» в Пермской организации себя перестала проявлять. Можно сказать, что организации Урала окрепли, но в ряде мест отрицательные явления в партийной жизни, в связи с НЭПом, продолжались. Это находило свое выражение в непонимании частью коммунистов смысла НЭПа и даже у части несогласие с новой экономической политикой: в поисках путей и средств личного обеспечения, вызываемых отчасти тяжелым материальным положением, в тяготении к личному хозяйству, в том числе к домику, корове и тому подобное, чем заражены были отчасти и некоторые уездные и даже губернские работники, не говоря уже о крестьянских коммунистах, значительная часть которых была увлечена развитием и укреплением своего хозяйства. В тесной связи с этим имело место местничество, недружелюбное отношение к приезжим работникам и известная замкнутость засидевшегося ядра местных работников.

Отмечено развитие пьянства среди части руководящих работников Челябинской и Тюменской организаций.

Роста парторганизаций на Урале почти не было, выходы из партии хотя и сократились в последнее время, но все еще продолжались, уходили не только крестьяне, но и некоторые рабочие коммунисты (даже в Екатеринбургском уезде за январь — июнь 1922 года вышло 217 человек).

ЦК обратил свое особое внимание на важнейшее звено в цепи уральских парторганизаций — на крупнейшую Екатеринбургскую губернскую организацию.

Оргбюро ЦК вынесло соответствующее постановление по усилению работы в низовых организациях — ячейках. Для организационного обеспечения его выполнения признали необходимым заменить секретаря Екатеринбургского губкома новым, более сильным партработником.

Что касается самого Уралбюро, то ЦК рекомендовал созвать Уральское областное партийное совещание в Екатеринбурге и командировал на это совещание в качестве представителей ЦК РКП(б) секретаря ЦК тов. Андреева А. А. и заведующего Оргин-структорским отделом ЦК тов. Кагановича Л. М.

В более сложных условиях протекала работа партии на Дальнем Востоке. Затянувшаяся японская оккупация Хабаровского края и Приморской области заставила парторганизацию работать в этих областях нелегально, героически борясь за восстановление Советской власти на всем Дальнем Востоке. В процессе борьбы парторганизация поддерживала связь с Советской Россией — с ЦК РКП(б), руководствуясь его указаниями и осуществляя руководство коммунистами, осуществлявшими власть в правительстве Дальневосточной республики. 1922 год принес нам большой успех и победу на Дальнем Востоке — занятие 14 февраля народной армией Хабаровска обеспечило дальнейший полный разгром белогвардейских банд. Япония, учитывая это и упрочившееся международное положение Советской республики, вынуждена была начать переговоры об эвакуации своих войск с Дальнего Востока и освобождении русской территории от оккупации. Как обычно, Япония затягивала переговоры, и дошло даже до временного их перерыва. Но когда народная Красная Армия героически окончательно разгромила белые банды и вода подошла к горлу оккупационных войск, Япония вынуждена была уйти восвояси — войска народной армии ДВР заняли Владивосток. Владивосток, как гордо и радостно заявил Великий Ленин, стал нашинским!

Народное собрание ДВР 14 ноября 1922 года распустило себя и правительство, создав Революционный комитет (ревком) для организации органов Советской власти на Дальнем Востоке. Народное собрание заявило о полном признании Конституции и всех законов РСФСР, распространило их на всю территорию Дальнего Востока и объявило о полном своем присоединении к Российской Федеративной Советской Социалистической Республике. Таким образом, границы РСФСР передвинулись и вновь подошли к берегам Великого Тихого океана, за исключением Сахалина, который теперь тоже дожидался своего часа освобождения, чтобы стать советским. Под руководством Дальневосточной большевистской организации рабочие, крестьянское и трудящееся население с энтузиазмом начало создавать Советы и организовывать органы Советской власти. Дальбюро ЦК РКП(б) развернуло свою деятельность в Хабаровской и Приморской областях и осенью 1922 года уже руководило Прибайкальской, Забайкальской, Амурской, Приамурской, Хабаровской и Приморской областными организациями партии, а также парторганизациями полосы отчуждения КВЖД. Перед Дальбюро ЦК стояли новые большие задачи. ЦК послал туда ответственного инструктора ЦК тов. Кубяка (который потом, через некоторое время, был нами выдвинут и назначен секретарем Дальбюро ЦК РКП(б).

Грузинской, Азербайджанской, Армянской, Бухарской, Хорезмской и ДВР — был подписан протокол о передаче представительства на Генуэзской конференции РСФСР. От имени РСФСР тов. Калинин заявил, что он с удовлетворением принимает поручение союзных и братских республик и что Правительство Российской Республики примет все меры, чтобы интересы всех республик были в должной мере защищены на конференции.

Все это, вместе взятое, подвело вплотную к переходу Советской государственности на новую, более высокую ступень — объединения в единое федеративное союзное государство.

Это новое объединительное движение шло снизу в самих рабоче-крестьянских массах, их Советах, во всех республиках. Можно сказать, что оно особенно развернулось с вопроса об объединении трех республик — Грузинской, Азербайджанской и Армянской в единую Закавказскую федерацию.

Объединение трех закавказских республик диктовалось острой необходимостью быстрейшего восстановления разрушенного хозяйства. Железная дорога была единой для всех республик. Она связывала не только внутренние районы Закавказья, но и черноморские и каспийские порты. Политика буржуазно-националистических правительств с их таможенными барьерами затормозила и без того слабый товарооборот между отдельными частями Закавказья. Более того, решить большие задачи социалистического строительства можно было в то время только федеративным соединением республик.

Ленин особенно интересовался этим вопросом, он прежде всего поставил вопрос о хозяйственном объединении, предлагал также создать единый для всего Закавказья банк. В апреле 1921 года уже было заключено соглашение об объединении под единым управлением железных дорог Закавказья, а в июле 1921 года Кавказское бюро ЦК РКП(б) признало необходимым разработать единый хозяйственный план для всех закавказских республик и заключить хозяйственно-финансовую, торговую и военную конвенцию между закавказскими республиками и РСФСР. Было образовано Закавказское экономическое бюро. Это было серьезным началом соединения всех закавказских республик.

В июле 1921 года тов. Сталин по поручению ЦК и лично Ленина приезжал в Закавказье и оказал компартиям Закавказья неоценимую помощь в укреплении Советской власти, в разработке хозяйственных мероприятий, в частности в объединении хозяйственно-экономических органов, и особенно в подготовке

образования Закавказской федерации трех республик. Важное значение имел доклад Сталина на собрании Тифлисской партийной организации 6 июля 1921 года «Об очередных задачах коммунизма в Грузии и Закавказье». «Я помню, — говорил тов. Сталин, — года 1905-1917, когда среди трудящихся Закавказья господствовала братская интернационалистская солидарность, а теперь в результате господства националистов в ядовитой националистической обстановке старые интернациональные узы порвались.

Очередной задачей коммунистов Грузии является беспощадная борьба с национализмом.

Необходимо ликвидировать изолированное существование Грузии, необходимо создать здоровую атмосферу взаимного доверия между народами и достигнуть объединения хозяйственных усилий закавказских республик».

Подчеркивая необходимость создания Закавказской федерации, Сталин в то же время сказал, что это отнюдь не будет означать ликвидацию независимых республик.

Во всех трех республиках развернулась энергичная работа по подготовке проектов практического решения этого вопроса, в первую очередь по линии хозяйственной.

В ноябре 1921 года ЦК РКП(б) командировал в Закавказье секретаря ЦК тов. Молотова для участия в заседании пленума Закавказского бюро ЦК РКП(б) о Закавказской федерации. Этот пленум и краевое совещание руководящего актива высказались за образование федерации — за создание федеративного союза между тремя республиками — Азербайджанской, Грузинской и Армянской.

ЦК РКП(б) принял постановление, написанное Лениным, об образовании федерации закавказских республик. Ленин советовал широко обсудить этот вопрос среди трудящихся, не допуская торопливости.

Десятки партийных собраний, митингов и собраний рабочих в Тифлисе, в деревнях, а также в Баку, Ереване поддержали идею и предложения об организации федерации.

Нельзя, однако, думать, что это прошло без внутренней борьбы, особенно среди верхушки актива. В самом составе ЦК Компартии и Правительства Грузии была довольно влиятельная группа национал-уклонистов, которые выступили против образования Закавказской федерации. Они развернули отчаянную борьбу против объединения, сопровождая свои выступления враждебным национализмом, направленным против других национальностей Закавказья. Они требовали установления кордонов на границах с другими советскими республиками, выступали против проведения землеустройства на основе закона о конфискации у помещиков их земель; выступали они с такими правыми антисоветскими предложениями, как, например, денационализация Ба-тумских нефтяных резервов и сдача их в концессию американцам и т.д. Среди них наиболее выделялся Мдивани, многие потом отошли от национал-уклонизма, например старейший уважаемый большевик Филипп Махарадзе.

Были такие же национал-уклонисты и в Азербайджанской партии. ЦК РКП(б) и лично Ленин неоднократно занимались этими вопросами: вызывали их на заседания в ЦК, разъясняли, увещевали и в то же время резко осуждали.

Следуя указаниям Ленина, ЦК РКП(б) не допускал административного нажима, а проявлял большую выдержку и терпение.

В марте 1922 года Азербайджанская, Грузинская и Армянская Социалистические Республики добровольно объединились в федеративный союз, а затем окончательно во второй половине 1922 года — в единую Закавказскую Федеративную Республику. В середине 1922 года представители Закавказского крайкома РКП(б) выехали в Москву и поставили общий вопрос о необходимости усиления федеративных связей с РСФСР.

Почти одновременно с закавказскими вопрос об образовании союзного государства был поставлен Украинской и Белорусской Советскими Республиками.

В августе 1922 года ЦК РКП(б) создал комиссию для подготовки проекта постановления Пленума ЦК РКП(б) «О взаимоотношениях РСФСР и независимых национальных Советских республик». В комиссию вошли следующие товарищи: Сталин И.В., Молотов В.М., Куйбышев В.В., Орджоникидзе Г.К., Раковский Я.Г., Сокольников Г.Я. и представители республик Агамали-оглы С.А. (Азербайджан), Мясников А.Ф. (Армения), Мдивани П.Т. (Грузия), Петровский Г.И. (Украина), Червяков А.Г.(Белоруссия).

Естественно, что в этой работе комиссии принимали участие и другие секретари ЦК, и заведующие основными отделами ЦК, в том числе Оргинструкторского отдела Каганович.

Первый разработанный Сталиным проект был разослан, для обсуждения в ЦК компартий. По этому проекту независимые республики Украина, Белоруссия, Азербайджан, Грузия и Армения вступают в Российскую Федерацию. Хотя права их были больше, чем у обычных автономных республик, и хотя в проекте не говорилось о них как об автономных, но получалось так, что вступали они в РСФСР как автономные республики. Центральные Комитеты Азербайджана и Армении поддерживали этот проект, ЦК Грузии высказался против, ЦК Белоруссии высказался за сохранение договорных отношений, ЦК Компартии Украины не представил своего мнения — не обсуждал вопроса.

После октябрьского Пленума ЦК РКП(б) ЦК КП(б)У полностью присоединился к решениям. Комиссия, собравшаяся 23-24 сентября, заседала под председательством тов. Молотова. Она заслушала сообщение и единогласно (за исключением воздержавшегося представителя Грузии) приняла за основу проект тов. Сталина.

Ленин в это время болел и не мог участвовать в работе комиссии или давать конкретные указания. Составленный и принятый комиссией проект был послан Ленину 25 сентября. Товарищ Ленин, ознакомившись с проектом, написал письмо членам Политбюро, в котором он высказался против этого проекта, против пункта «автономизации» независимых национальных республик. Ленин считал, что вступление республик в РСФСР ставит их в неравноправное положение и урезывает их суверенные права. Вместо этого Ленин предложил образовать новое объединение всех республик — Союз Советских Социалистических Республик, в который войдут все независимые республики, в том числе РСФСР, как равные, с равными правами и обязанностями, как независимые, суверенные государства. Ленин предложил иметь наряду с ВЦИК Союзный Центральный Исполнительный Комитет как федеральный ЦИК.

Комиссия, возглавляемая Сталиным, согласилась с предложениями Ленина.

В октябре Пленум ЦК рассматривал этот новый проект. Не имея возможности присутствовать на Пленуме из-за болезни, Ленин прислал дополнительные предложения, в частности ввести должности председателей Союзного ЦИКа от всех республик и федераций. Ленин направлял работу Пленума против великодержавного шовинизма и местного национал-уклонизма, который у правых элементов и троцкистов имел место.

6 октября, в день заседания Пленума ЦК, Ленин писал: «Великорусскому шовинизму объявляю войну не на жизнь, а на смерть... Надо абсолютно настоять, чтобы в Союзном ЦИКе председательствовали по очереди русский, украинец, грузин и т.д. Абсолютно!»

Пленум ЦК не только принял все эти предложения Ленина, но и в резолюции осудил проявления великодержавного шовинизма и местного национал-уклонизма.

После Пленума ЦК тов. Сталин вызвал меня — заведующего Оргииструкторским отделом и заведующего агитпропом ЦК — и дал указания о развертывании на местах более глубокой и широкой разъяснительной работы в духе решения Пленума, что особенно важно в связи с подготовкой и проведением съездов Советов республик, а затем союзного съезда Советов.

В течение всего ноября-декабря мы связывались с ЦК нацком-партий, с губкомами и обкомами, получали от них сообщения о ходе разъяснительной работы, о подъеме объединительного движения. Я, например, связывался не только с Центральными Комитетами национальных компартий, но и с губкомами. Я систематически докладывал Секретариату ЦК и лично товарищам Сталину и Молотову.

Партия не просто разъясняла, но и боролась с национализмом, со всякого рода замаскированными предложениями, опрокидывающими идею Союза ССР. Например, на Украине национал-коммунисты из «боротьбистов» в содружестве с троцкистами (Раковским) усиленно популяризировали идею «конфедерации» с сугубо урезанными правами: все, например, постановления правительства «конфедерации» должны подтверждаться правительствами республик; «конфедерации», как правило, не должны иметь своей армии, единого гражданства, своих законодательных органов и т.д. И вот такой «союз — конфедерацию» подсовывали национал-уклонисты вместо настоящего федеративного союзного государства. Партия, ЦК и местные организации организовали разоблачение этой хитроумнойпод-мены настоящего Союзного государства конфедеративной фикцией.

Национал-уклонисты Башкирии, Татарии требовали ликвидации Российской Федерации с тем, чтобы эти республики отдельно входили в Союз.

Сталин убедительно доказал, что этот путь приведет к роспуску существующих федераций; кроме того, пришлось бы, кроме восьми автономных республик, выделить еще из РСФСР специальный русский ВЦИК и русский Совнарком, что повело бы к большой организационной перетряске, ненужной и вредной.

Одновременно шла организационная работа по подготовке к съезду Советов. Эту работу мы в ЦК проводили совместно с Президиумом ВЦИК.

Усиленно шла подготовка проекта основных пунктов Конституции СССР и декларации по его образованию. Этим руководила комиссия ЦК во главе с тов. Сталиным.

В декабре состоялся Пленум ЦК РКПб, на котором был рассмотрен проект Союзного договора и декларации съезда. Пленум также избрал комиссию для руководства I съездом Советов во главе с тов. Сталиным.

Пленум одобрил проекты и ввиду болезни тов. Ленина утвердил докладчиком на X Всероссийском съезде Советов и I Всесоюзном съезде Советов тов. Сталина.

X Всероссийский съезд единогласно принял проект резолюции об объединении РСФСР, ЗСФСР, УССР и БССР в Союз Советских Социалистических Республик и избрал полномочную делегацию, возложив на нее подписание договора об образовании СССР.

Закрывая Всероссийский съезд Советов, тов. Калинин указал на историческое значение решений съезда об образовании Союзного государства. Взволнованно звучали его слова: «Разве для нас не дорого имя РСФСР? Оно дорого нам. Это имя завоевано в огне военных битв... Я вижу, как над нами развевается красное знамя с пятью священными буквами РСФСР. И мы, делегаты X съезда Советов, полномочные представители всей Советской Российской Федерации, склоняем это дорогое, овеянное битвами и победами, укрепленное жертвами рабочих и крестьян знамя перед Союзом Советских республик. Мы видим, как уже поднимается новое красное знамя Союза Советских республик. Я вижу, товарищи, стяг этого знамени в руках тов. Ленина. Итак, товарищи, вперед, поднимайте выше это знамя, чтобы его могли видеть все трудящиеся и угнетенные мира».

Вечером 30 декабря 1922 года открылся I съезд Советов СССР. На съезде было более двух тысяч делегатов.

По одному даже внешнему облику делегатов видно было, что здесь съехались не «мирные» парламентарии, а славные бойцы гражданской войны, завершившие ее победно и пожинающие сейчас плоды победы. Преобладали кожухи, шинели, гимнастерки, сапоги, обветренные лица, характерные для людей, только что покинувших окопы, заводы, фабрики и крестьянские поля. Боевое, бурное, темпераментное реагирование во всем ходе съезда по обсуждаемым вопросам показывало, что здесь собрались боевые соратники, завоевавшие своей кровью, своим участием в Октябрьской революции, в гражданской войне с беляками и иностранными интервентами право творить новое могучее государство — Союз Советских Социалистических Республик.

Помню, как торжественно открылся I съезд Советов. С огромным подъемом и воодушевлением съезд избрал почетным председателем Владимира Ильича Ленина.

Доклад тов. Сталина на съезде «Об образовании Союза Советских Социалистических Республик» был кратким. После выступлений делегатов с мест, в том числе ярких речей товарищей Фрунзе, Кирова и других, Всесоюзный съезд Советов принял постановление об утверждении Декларации об образовании СССР.

Насколько демократично было проведение всего этого решения, показывают следующие пункты постановления:

«2. Ввиду чрезвычайной важности принятой Декларации, заключенного Договора и желательности выслушать окончательные мнения всех входящих в Союз республик о тексте настоящего Договора, передать Декларацию и Договор на дополнительное рассмотрение ЦИК Союзных республик с тем, чтобы отзывы Союзных республик были представлены ЦИК Союза ССР к ближайшей очередной его сессии.

3. Поручить ближайшей очередной сессии ЦИК Союза ССР рассмотреть полученные отзывы, утвердить текст Декларации и Союзного договора и немедленно ввести его в действие».

Можно поражаться государственной мудрости съезда Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, который, принимая под руководством ЦК РКП(б) этот величайшей важности акт, проявляет такую демократичность и осторожность, поручая еще раз в деталях изучить Договор на местах, после чего окончательно ввести его в действие, — и здесь сказались Ленинская школа и мудрость Ленинского ЦК.

ПАРТИЯ И НЕПАРТИЙНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ

Руководство партии всеми непартийными организациями рабочих, крестьян и трудящихся осуществляется не только через ячейки и другие партийные органы, но и через коммунистов, избранных рабоче-крестьянскими массами в руководящие органы своих широких массовых организаций: профсоюзных, кооперативных, комсомольских и других, а самое главное — Советов рабочих, солдатских, крестьянских депутатов.

Поэтому партия в своем Уставе, наряду с главами о внутреннем организационном строении всего партийного организма, выделила отдельную главу «О фракциях во внепартийных организациях».

Это значит, что все члены партии, съезжающиеся на съезды, конференции профсоюзных, советских, кооперативных и тому подобных организаций, избранные в их исполнительные органы и работающие в них, объединяются во фракции-группы коммунистов.

Уставом и всей практикой установлено, что партийные фракции-группы являются частью партийной организации. Будучи автономными в обсуждении и принятии решений по вопросам внутренней жизни и текущей работы представляемой ими организации, фракции-группы, независимо от их значения, не представляют собой самостоятельной партийной организации, а целиком подчинены соответствующим парторганизациям: фракции-группы центральных организаций — Центральному Комитету Коммунистической партии Советского Союза, в союзных республиках — соответствующему ЦК нацкомпартий, в краях, областях — крайкому и обкому, в округах, городах, районах — окружкому, горкому, райкому партии, а на предприятиях, в деревнях и селах — соответствующим первичным партийным организациям.

Партийный комитет обсуждает вопросы, касающиеся работы той или иной фракции-группы или представляемой им организации, с участием представителя этой фракции-группы с правом совещательного голоса на парткоме. В случаях существенного разногласия между партийным комитетом и фракцией-группой в вопросах ее компетенции соответствующий комитет обязан вторично рассмотреть с представителями фракции этот вопрос, принимая окончательное решение, которое фракция-группа принимает к немедленному исполнению.

Центральному Комитету не раз приходилось разбирать конфликты между фракциями губисполкомов и губкомами, а в губ-комах между фракциями исполкомов и укомами партии и т.д. Особенно там, где в губисполкомах были элементы из фракции троцкистов и других оппозиционеров. Иногда это кончалось организационными выводами — переизбранием тех или иных работников.

Центральному Комитету, его Оргинструкторскому отделу, губкомам, обкомам, ЦК нацкомпартий приходилось конкретно наблюдать за работой фракций, давать им советы и указания, в том числе по таким вопросам, как выдвижение работников и участие фракций-групп в этом важном деле.

Не менее важным, например, бывал вопрос о нарушениях членами фракции-группы твердого партийного правила: по решенному всей фракцией-группой вопросу, тем более парткомом, член фракции-группы обязан голосовать на общем собрании выборного органа за это решение. Нарушивший подвергается дисциплинарному партийному взысканию.

По имевшим место отдельным фактам нарушений Устава, в том числе отсутствию организованных фракций, особенно в кооперативных органах, ЦК давал конкретные указания об исправлении этих нарушений. В целом можно сказать, что выработанный Лениным и партией порядок по существу работы фракций-групп и их взаимопонимание с парторганами обеспечивали устойчивость, твердость и вместе с тем демократичность руководства партией работой коммунистов во внепартийных организациях. В этом, конечно, помогла общая идейно-политическая борьба партии и ЦК с антипартийными оппозиционными выступлениями троцкистов, «Рабочей оппозиции», «Демократического централизма» и т.п. Идейный их разгром укрепил идейно как раз те организации, в которых оппозиция пыталась создать свои крепости: это советские учреждения, некоторые профсоюзы и кооперация. Именно здесь, а не на промышленных предприятиях — среди пролетариата, где оппозиция не встречала какой-либо серьезной поддержки, партии пришлось приложить особую энергию для удержания коммунистов на Ленинских позициях и отвоевания у оппозиции тех ячеек и фракций-групп коммунистов, где им удавалось на короткое время получить большинство.

Во всесоюзном масштабе случаев расхождений между фракциями центральных органов внепартийных организаций с партийными решениями и Центральным Комитетом партии было немного. В советских органах, во фракциях Всероссийского, а потом Всесоюзного ЦИК и его Президиума было всегда полное единодушие с ЦК партии, особенно в крупных государственных вопросах.

В профсоюзах известна занявшая большое место в истории нашей партии дискуссия «О профсоюзах» между ленинцами и троцкистами и их союзниками — «Рабочей оппозицией», «Демократическим централизмом» и т.п. Известна та победа, которую одержали Ленин и партия над троцкизмом и антипартийными элементами. Вся эта дискуссия берет свое начало в профсоюзах именно с фракции Центрального комитета союза транспортных рабочих («Цектрана»), где возникли расхождения с линией партии, вылившиеся в 1920-1921 годах в указанную большую дискуссию внутри партии «О профсоюзах» между ленинцами и троцкистами.

После этого произошел еще один крупный факт, опять в профсоюзах. На IV съезде профсоюзов (17-25 мая 1921 года), кроме преобладающего количества делегатов — членов Коммунистической партии, были беспартийные и, между прочим, примерно один с лишним процент меньшевиков, эсеров и анархистов. Это тем более требовало от коммунистов дисциплинированности в проведении большевистской линии. Несмотря на это, фракция коммунистов поддалась демагогическому антипартийному выступлению на съезде Рязанова, известного в партии своими путаными оппортунистическими взглядами, и приняла предложенную им неправильную антипартийную резолюцию, которая извращала вопрос о взаимоотношениях партии с профсоюзами и вела к социал-реформистской линии «независимости» профсоюзов от партии. Несмотря на то что мы, часть делегатов, верных Ленинской линии партии, выступили против нее, этот проект резолюции Рязанова был принят большинством. Получилось так главным образом потому, что многие хорошие коммунисты-профсоюзники были введены в заблуждение молчанием Томского — члена выделенной ЦК комиссии для руководства съездом — и отсутствием на съезде проекта резолюции по докладу ВЦСПС, выработанного комиссией. Молчание Томского было воспринято как согласие с проектом Рязанова, что соответствовало действительности, так как уже тогда Томский не во всем был согласен с линией партии в вопросах профдвижения. К тому еще линию Рязанова поддержали сторонники Троцкого и так называемая «Рабочая оппозиция» — шляпниковцы. Центральный Комитет партии и лично Ленин обратили особое внимание на это грубое нарушение партийной дисциплины, по существу противоречащее партийной линии в профсоюзном движении, отрывающее его от партии. Для обсуждения этого вопроса был срочно созван пленум ЦК партии, который, обсудив вопрос, принял решение отклонить принятую фракцией и съездом профсоюзов резолюцию. Пленум поручил Ленину, Сталину и Бухарину выступить от имени ЦК на собрании фракции съезда по вопросу о неприемлемости принятой резолюции.

Пленум ЦК партии придал всему этому факту настолько крупное значение, что своим решением лишил Рязанова, как коммуниста, права работать в профсоюзах, а Томского отстранил от руководства IV съездом. (После которого он был направлен на работу в Туркестан, членом Туркбюро ЦК.)

Речь Ленина на фракции коммунистов произвела огромное впечатление на делегатов. Партийцы, поддавшиеся вначале неправильной резолюции, сильно переживали свою ошибку, некоторые буквально плакали, искренне переживая свои ошибки. Они убедились после выступления Ленина в том, что оставление в силе первоначально принятой резолюции Рязанова, при молчаливом согласии Томского, привело бы к гибели революционного профсоюзного движения в России. Ленин глубоко показал анар-хо-синдикалистский и социал-оппортунистический характер резолюции Рязанова и резко критиковал поведение Томского. Профсоюзное движение в Западной Европе, имевшее вначале большое историческое значение для объединения и классовой борьбы пролетариата, потом в значительной своей части скатилось к анархо-синдикализму и к тред-юнионизму, отойдя от революционной политической борьбы и став на путь так называемой «независимости» и «нейтральности» профсоюзов, хотя на деле они сомкнулись с руководством скатившихся к оппортунизму социал-демократических партий. Фракция коммунистов, а затем и весь IV съезд профсоюзов с большой благодарностью приняли поданный им Центральным Комитетом партии и Лениным якорь спасения и успешно завершили свою работу. Следует еще добавить здесь один характерный момент, относящийся к вопросу об отношении ЦК партии к фракции съезда. На фракции обсуждались два проекта тезисов Губаря и Гольцмана по вопросу об организации снабжения рабочих. ЦК одобрил тезисы Губаря, а фракция IV съезда приняла тезисы Гольцмана, которые защищал Ларин (тоже часто выступавший с весьма неясными и путаными предложениями). ЦК, рассмотрев этот спор, сообщил фракции, что, не усматривая в тезисах Гольцмана и решении фракции требования немедленного изменения политики правительства, ЦК не применяет в данном случае своего права вмешательства в решения фракции и съезда.

Это показывает: во-первых, как ЦК конкретно занимался и руководил работой съезда профсоюзов, и, во-вторых, дифференцированный подход и гибкость этого руководства — осторожность в применении права вмешательства ЦК, что положительно влияло на тех, которые все еще болели «нейтрализмом» и «неза-висимщиной».

Нельзя думать, что этот вопрос был тогда так же ясен, как сегодня, особенно для беспартийных или не так уж далеко от них продвинувшихся молодых членов партии. Я помню, как, выступая с докладами и лекциями во время Ленинского призыва, мне приходилось подробно останавливаться на этом вопросе о взаимоотношениях между партией и непартийными организациями — профсоюзами, Советами и т.д.

Некоторые рабочие задавали вопросы или в речах говорили: если меня избрали в фабзавком или правление союза, то я должен там самостоятельно проводить то, что мне наказывали избиратели, а не то, что мне предложит партийная ячейка. Приходилось подробно объяснять товарищам, что нельзя противопоставлять одно другому, потому что партия и ее ячейка, как самая передовая сила рабочих масс, выражают волю и желание рабочего класса в целом или рабочих всего предприятия, а не только отдельного цеха или мастерской. Парторганизация выдвигает к избранию и поддерживает таких кандидатов, которые за пятачок не будут сдавать общеклассовые интересы пролетариата как класса. В рабочем классе есть и отсталые элементы, партия и ее местные парторганизации не подыгрывают этим отсталым элементам, а ориентируются на все передовые силы класса. Этим и отличается большевистская Ленинская партия от меньшевистско-ликвидаторской партии, от анархо-синдикалистов и других оппортунистов: наша партия идет впереди масс, видит дальше и глубже всю происходящую борьбу классов и конечные Великие цели борьбы за социализм-коммунизм.

Я не просто рассказывал рабочим Ленинского призыва о работе в профсоюзах, а главное — о связи этой работы с партией, ибо для меня мой профсоюз, моя профсоюзная работа были началом самого верного для рабочего пути в большевистскую партию — началом моего пути к Ленину, единственному в мире верному до конца вождю мирового и российского пролетариата.

Именно поэтому я как большевик-ленинец люблю профсоюзы, профдвижение не как самоцель, не узко-утилитарно, а как составную часть Великого движения марксистско-ленинской партии к социализму-коммунизму.

О РАБОТЕ ЦК И ПАРТИИ ПО КАДРАМ

Как делегату XI съезда партии, мне на всю жизнь запомнилось, какое колоссальное впечатление произвело на всех делегатов съезда заявление Ленина в отчетном докладе ЦК об итогах первого года НЭПа. «Отступление кончилось, дело теперь в перегруппировке сил, — сказал тогда Ленин. — Мы пришли к тому, что гвоздь положения в людях, в подборе людей».

После демобилизации армии партия и правительство должны были преодолеть серьезные трудности с трудоустройством не только демобилизованных красноармейцев и командующего состава, но и освободившихся партийных сил. Новая экономическая политика вызвала к жизни новый тип государственных и хозяйственных организаций — тресты, синдикаты, тор-гово-коммерческие органы, сами задачи которых носили иной — непривычный и незнакомый для большевиков характер. В первый период формирование этих новых организаций протекало без должного руководства со стороны партийных органов, они насыщались разного рода работниками. В них нашли свое место немало и старых чиновников, и специалистов «коммерсантского» типа, которые в период военного коммунизма либо стояли в стороне, либо работали на разных, иного характера работах. Попавши в эти тресты, дирекции предприятий, синдикаты, акционерные общества, коммерческие конторы, партийцы, в том числе бывшие командиры, комиссары и политработники, показавшие себя славно и хорошо на фронтах гражданской войны, не оказались в значительной своей части достаточно приспособленными к новым условиям работы. Часть из них училась работать по-новому,-часть впадала в уныние, а некоторые даже готовы были во всех своих трудностях обвинить НЭП с его торговыми отношениями и рынком. Надо было не только признать как неизбежность, но и изучить и знать рыночные отношения, чтобы направлять их на пользу своему государству, а этого знания у них как раз и не хватало, здесь мало было храбрости, воодушевления, самоотверженности, которые были важнейшими свойствами на фронте.

Именно поэтому в первый год НЭПа в указанных органах усилилась роль спецов, часть которых работала честно, а часть, связанная своими корнями с мечтами о капитализме, работала плохо, а то и вредила, связывалась с нэпманами и спекулянтами и даже втягивала в эти связи и некоторых идейно слабых, подверженных разложению коммунистов. Надо сказать, что в партии тогда было очень мало работников, подготовленных к торгово-коммерческой работе. Крупные работники, занимавшие ответственные посты, в том числе ранее в армии, не проявляли желания идти на эту новую для них и непривычную для всего их склада мышления работу. Вот почему, подводя итоги первого года НЭПа, Ленин с такой остротой поставил вопрос о кадрах и о задаче — учиться, учиться и еще раз учиться. Ленин связывал всю задачу о кадрах не только с хозяйственными органами, но и с задачей общего улучшения и упрощения всего нашего советского государственного аппарата и борьбы с бюрократизмом в нем.

XI съезд особо подчеркнул остроту задачи обеспечения кадрами окраин, особенно национальных. Надо сказать, что после X съезда ЦК начал серьезную работу по кадрам. XI съезд одобрил предпринятую ЦК работу по переброске центральных работников из Москвы на места и предложил ЦК обеспечить переброску в двухмесячный срок не менее тысячи товарищей.

XI съезд в резолюции «О профсоюзах» подчеркнул, что одной из важнейших задач профсоюзов является выдвижение и подготовка администраторов из рабочих и трудящихся масс. В то же время профсоюзы должны помочь привлечению старых специалистов производства, поставив их в благоприятные условия, в том числе и по оплате должным образом их труда и знаний. Вопрос о привлечении старых спецов был весьма сложным, он вызывал споры, возражения. Одни говорили, что через них капиталисты вновь овладеют заводами, другие — что этим мы вновь посадим на свою шею людей со старыми навыками эксплуатации рабочих. Третьи говорили, что сами справимся, как справились на фронтах гражданской войны; четвертые просто возражали против необычно высоких окладов старых специалистов и так далее. Всем нам, партийцам-ленинцам, приходилось разъяснять рабочим и рядовым коммунистам этот вопрос, отвечать на их возражения, в особенности бороться с демагогией, которую разводили на этот счет оппозиционеры, в особенности из распоясавшейся «Рабочей оппозиции». Мы доказывали, что именно для того, чтобы эти старые спецы работали на социализм, а не на капитализм, Ленин и выдвинул свой лозунг: «гвоздь — в подборе людей» из коммунистов, которые должны суметь овладеть культурой хозяйствования и руководством по-партийному так, чтобы возврата к капиталистической эксплуатации не могло быть. В то же время Ленин требовал, чтобы коммунисты, овладевая культурой управления, не оказались завоеванными внутренне-идейно старой культурой свергнутого класса капиталистов.

У партии и ее ЦК был накоплен большой, я бы сказал, богатый опыт по работе с кадрами, и это облегчало выполнение задачи.

С самого начала организации рабочей революционно-марксистской партии в России Ленин неустанно выдвигал задачу отбора и подготовки людей, посвящающих революции не одни только свободные вечера, а всю свою жизнь.

Уже тогда, задолго до Октябрьской революции, в спорах с экономистами, меньшевиками, Ленин вырабатывал теорию и практику подготовки и подбора закаленных кадров, их выращивания и правильного размещения, как этого требуют интересы партии и рабочего класса. Ленин связывал выковывание, отбор таких постоянных устойчивых кадров с более широким вовлечением в движение представителей рабочей массы. Несмотря на тяжкие условия подполья, репрессии царизма и выход из строя многих партийных работников, партия растила новых; резервы партии часто уменьшались, но никогда не иссякали, ибо выдвигались новые молодые силы.

Как ни мало нас было к моменту февральской революции 1917 года, но именно это ядро выпестованных Лениным большевиков и было главным образом фактическими организаторами рабочих масс внизу.

Если из царского подполья вышли большевистские кадровые руководители, то из «демократического» подполья Керенского вышли десятки тысяч кадровых руководителей из рабочих и солдат и отчасти из революционных крестьян. Они и составили костяк того, так сказать, офицерского и унтер-офицерского командного состава гражданских, военных органов новой Советской власти, нового советского государственного аппарата, который мы строили. Нельзя сказать, что они использовались неорганизованно: партия, начиная с ячейки, горкома, губкома и кончая ЦК и соответствующими руководящими советскими органами, учитывала значительную их часть и направляла на соответствующую работу.

Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, фабрично-заводские комитеты, солдатские комитеты, а также земельные комитеты и другие массовые организации выдвигали десятки и сотни тысяч беспартийных передовых активистов на все участки государственного, хозяйственного и военного строительства.

Но этого, однако, не хватало, особенно с развитием гражданской войны, хозяйственной разрухи. Поэтому партия, ЦК больше централизовали дело рационального использования кадров и проведения массовых мобилизаций на фронт и слабые участки. ЦК требовал правильного распределения прежде всего партийных сил.

На XIII съезде этот вопрос был особенно заострен, и после XIII съезда началась известная организация учета и более организованное распределение кадров. Хотя настоящей системы не было еще, но известное упорядочение получилось. А главное, все местные организации стали более дисциплинированны в выполнении заданий ЦК по кадрам и по мобилизации на фронт и прифронтовую полосу. Именно благодаря этим неимоверным усилиям партии и ЦК фронты и прифронтовая полоса, далекие окраины и участки хозяйства (транспорт, уголь) были обеспечены коммунистическими кадрами, что и стало главным фактором великой победы в гражданской войне.

Надо сказать, что, хотя уже тогда начали создаваться учетно-распределительные отделы, персонального учета и изучения партработников было мало. Учетная работа накапливала скудные анкетные данные, которые служили большей частью элементарно-справочным и регистрационным материалом. Партия посылала людей на фронт, в армию, флот, продотряды, на прорывные участки хозяйства большей частью мобилизациями и лишь отчасти персонально отбираемых работников, которых ЦК и его местные органы партии персонально знали как боевых, верных товарищей. За период между X и XI съездами партии ЦК проделал известную работу по улучшению дела учетно-рас-пределительной работы. Резко уменьшилось количество партийных мобилизаций, хотя количество мобилизованных в армию коммунистов увеличилось: по общей мобилизации вместо ожидавшихся 10 тысяч фактически было мобилизовано 16 300 коммунистов.

Учетно-распределительным отделом ЦК была проведена перепись ответработников.

Эта подготовительная работа дала возможность ЦК развернуть работу по выполнению указаний Ленина и решений XI съезда партии, о котором я выше говорил. Первый период был посвящен главным образом работе по учету и организационному укреплению учетно-распределительных аппаратов в ЦК, обкомах, губкомах, ЦК нацкомпартий и лишь отчасти в укомах. Началась работа по учету дореволюционных (подпольных) большевиков (в первую очередь было учтено около двух тысяч с указанием о порядке составления характеристик подпольщиков, с тем чтобы не просто учесть, а изучить все материалы для лучшего их использования). Завершалась работа по выдаче единого партбилета. Начата была работа по составлению резерва работников на Основе учетных данных о неправильно используемых работниках — ниже их возможностей, способностей и опыта. Проверялась постановка учета в губкомах; там, где она была в зачаточном и неудовлетворительном состоянии, давались соответствующие указания. Однако надо прямо сказать, что все это еще нельзя оценить как развернутое выполнение решений XI съезда, особенно в отношении государственных и хозяйственных органов, где эта работа по кадрам очень слабо двигалась вперед. Прием на работу и увольнение носили неорганизованный, случайный характер, вплоть до того, что те, которых увольняли в одном учреждении за неблаговидные делишки, легко принимались на работу в другом учреждении. Назначение на ответственные посты все еще производилось без санкции и даже без ведома партийных органов, которые и сами до этого не добирались.

Из всех проводимых мероприятий следует выделить как наиболее важное проведение мобилизации тысячи ответработников из Москвы на укрепление окраин, которая проходила туго. Таким образом, хотя уже летом 1922 года после XI съезда учетно-распределительная работа ЦК оживилась, но выполнение указаний Ленина и решений съезда оставалось все еще неудовлетворительным.

Во второй половине 1922 года и к началу 1923 года ЦК принял ряд мер по ее улучшению. Особенный толчок к этому был дан гениальными статьями Ленина «Как нам реорганизовать Рабкрин», «Лучше меньше, да лучше». Дискуссия, развернувшаяся в связи с этим, показала, насколько остро стоит вопрос о госаппарате, его недостатках, необходимых мерах его улучшения, о качестве руководства партии госаппаратом, в том числе подбором кадров госаппарата. Этот вопрос об учете и подборе кадров в государственных и хозяйственных организациях стал остро не только потому, что аппарат был засорен плохими людьми, но и потому, что линия на привлечение старых действительных, а не фиктивных беспартийных специалистов требовала одновременного насыщения аппарата коммунистами, особенно на ответственных постах. И ЦК более решительно взялся за работу. Она, эта работа, была облегчена изучением материалов произведенной ЦК переписи членов партии и выдачей единого партийного билета. Хотя сам партбилет, содержавший в себе ранее сведения о члене партии, был упрощен, с сокращением ненужных для партбилета данных, зато эти сведения были расширены в личных делах, на основе которых был установлен и постепенно внедрялся персональный учет ответственных работников. На специальном совещании, созванном в ЦК с участием местных работников, были выработаны инструкции и единая форма учета партработников с установлением учетных сеток и прикреплением к ним групп работников соответствующей квалификации и занимаемых должностей. Эта работа по учету и прикреплению к соответствующим учетным сеткам производилась главным образом в губкомах, обкомах и укомах; часть материалов по ограниченному кругу работников присылалась в ЦК соответственно установленной номенклатуре. От попытки-поставить в ЦК учет всех членов партии пришлось отказаться как невыполнимой и ненужной практически. Надо, однако, сказать, что и начатый по новым формам персональный учет ответственных партработников до XII съезда был еще крайне недостаточным и в значительной части формальным, неполноценным. Во-первых, в нем была крайне слабо отражена квалификация и качество работников по существу и, во-вторых, крайне слабо был поставлен учет и характеристика работников в государственных и хозяйственных организациях.

Проведенное ЦК и ЦКК обследование ряда ведомств и хозор-ганов показало, что многие, если не большинство их руководителей, не знают своих кадровых сил, не ведут учета и даже не могут определить своих потребностей. Отсюда — назначения людей, часто непригодных с деловой и политической стороны, и затирание партийных и честных беспартийных работников. Такое положение не гарантировало не только обеспечения влияния партии на командные узловые пункты государственной и хозяйственной работы, но и просто ограждения их от злоупотреблений жуликов, карьеристов и хапуг.

Большую ценную работу проделала комиссия под председательством Куйбышева по проверке трестов. Комиссия оценила положение как неудовлетворительное. Вот данные о составе правления 293 треста: из 875 членов правлений коммунистов всего 325, или 37%, беспартийных — 550. По социальному положению: рабочих 203, или 23%, служащих 183 - 21%, крестьян 209 - 24%, прочих — 280 — 32%. Нечего и говорить, что даже эти цифры подтверждают крайне неудовлетворительное положение с руководящими кадрами в этих трестах.

1923-1924 годы стали новым этапом в развертывании учетно-распределительной работы партии и ЦК. Широким фронтом — вширь и вглубь, начиная с окончательного утверждения единой системы учета и изучения кадров, перехода от огульных массовых мобилизаций к персональному подбору работников не только в партийных, но и в государственных и хозяйственных органах и кончая укреплением самих органов учета и распределения, объединением Оргинструкторского и Учетно-распределительного отделов в единый Организационно-распределительный отдел — Орграспред.

Важным и новым в работе был переход от преобладавшего текущего распределения прибывающих в ЦК стихийно, самотеком людей (вроде как на биржу труда) к плановому подбору ответственных работников на основе предварительного учета и изучения кадров. Работу по текущему устройству на работу нуждающихся в ней коммунистов вели местные организации, а ЦК принимал . жалующихся, оказывая им необходимую помощь. В 1923 году была окончательно разработана и утверждена единая система учета ответственных партработников.

ЦК придавал настолько важное значение делу постановки учета на научных основаниях, что созвал в 1923 году специальное совещание заведующих учетно-статистическими подотделами местных парторганизаций с участием партийных специалистов по статистике для разработки не только общей системы учета, но и детальных схем, форм и инструкций по технике учета и особенно по персональному изучению ответственных руководящих работников разных масштабов.

Были разработаны соответствующие формы учета.

После рассмотрения и утверждения Секретариатом ЦК все новые документы по учету впервые были собраны вместе и изданы в единой брошюре, разосланной для руководства на места. Нельзя думать, что это были просто технические указания: это была сложная и нелегкая работа по системе сеток, прикрепления к ним и особенно по документам, дающим указания по существу изучения и характеристик работников, оценке их качества.

По учету, например, были даны указания губкомам, обкомам и так далее о необходимости исходить не только из занимаемых работниками должностей, но и их способностей, практического стажа, масштаба деятельности в прошлом и даже склонностей. Это предстояло выяснить из личных бесед с работниками и соответственно определять масштаб — всероссийский, республиканский, губернский, областной, уездный и так далее и прикреплять работников к соответствующей сетке.

Для прикрепления к соответствующей группе сетки и определения масштаба работника необходимо было накопить указанные материалы в личном деле, а также предварительно обсудить и согласовывать группу прикрепления к сетке и определение масштаба с соответствующими органами (например, с фракциями ТИК, ТСПСП и т.п.), а затем рассматривать и утверждать на президиуме или бюро соответствующего парткома.

Это была сложная работа, и поэтому заполнение личных дел проходило нелегко, с затяжкой и задержками. На местах часто вызывались споры и даже склоки на почве обид, недовольства прикреплениями к сетке и определением масштаба, иногда приходилось аппарату ЦК рассматривать конфликты на местах и жалобы недовольных оценкой.

Были и такие группы работников, по которым пришлось дать специальные пояснения. Например, профессора высших учебных заведений прикреплялись как работники губернского, областного и всероссийского масштаба, в зависимости от их персональной оценки на основе ученого стажа, имеющихся трудов и т.д.

Новым и важным во всей этой работе было не только систематизирование и упорядочение учета, но и изучение персонально каждого руководящего ответработника — от всероссийского до волостного и ячейкового масштаба.

Этому было посвящено отдельно разработанное и утвержденное ЦК «Положение по изучению ответработников». В нем прежде всего подчеркивалось, что переход от массовых перебросок и назначений к плановому подбору работников возможен лишь на основе всестороннего объективного изучения учитываемых работников. ЦК указывал, что это изучение работников не кампания, а длительная, непрекращающаяся работа. Цель изучения заключалась в определении следующих категорий ответработников: закрепленных на ныне выполняемой работе; годных для выдвижения; подлежащих замене как слабые; подлежащих посылке на учение; подлежащих переброске к станку или плугу, или на массовую работу, или в другую организацию без понижения масштаба и т.п.

Эта работа дала возможность ЦК и партии улучщить всю учетно-распределительную работу по главным ее направлениям:

—  подбор кадров по их действительному качеству, не допуская кумовства, протекции, подхалимства и т.п.;

—   укрепление позиции партии — увеличение количества коммунистов и улучшение качества их работы во всех органах, в особенности в хозяйственных аппаратах, соприкасающихся с отрицательными сторонами НЭПа, нэпманами, купцами и кулаками;

— обеспечение деловых качеств работников при назначении на тот или иной пост;

— всемерное насыщение госаппарата, а также аппаратов других органов рабочими, добиваясь орабочивания госаппарата и парткадров.

Это было особенно важно и необходимо не только с точки зрения осуществления общей линии партии по строительству Советского рабочего государства, но и для выполнения непосредственной задачи борьбы с засильем старого чиновничества и пролезших в государственный, особенно в хозяйственный аппараты нэпмановских, жульнических и карьеристских элементов.