ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Читателю предстоит знакомство с книгой, необычной во всех отношениях.
Необычна прежде всего личность ее автора. Лазарь Моисеевич Каганович — виднейший представитель «сталинской гвардии», один из первых в Политбюро и правительстве СССР на протяжении более чем четверти века руководитель промышленности и транспорта страны, непоколебимый большевик, оставшийся верным своим убеждениям до конца своей долгой жизни.
Само существование воспоминаний Кагановича долгое время подвергалось сильным сомнениям. «Такие люди уносят свои тайны в могилу» — подобное резюме завершало почти каждую статью о Кагановиче или редкие интервью с ним, публиковавшиеся на страницах газет и журналов времен перестройки (до этого почти тридцать лет Лазарь Моисеевич был «фигурой умолчания»).
Но воспоминания — есть. Каганович начал писать их вскоре после своей отставки со всех партийных и государственных постов в 1957 году и закончил (вернее, не закончил) их в день своей смерти в 1991-м. Этот огромный труд занимает свыше 14 тысяч рукописных страниц. Многие из них с трудом поддаются расшифровке: в последние годы жизни Каганович очень плохо видел, рука его слабела, писать приходилось по специальному трафарету, а надиктовывать свои воспоминания он категорически отказывался.
Тех, кто жаждет найти в этой книге сенсационные разоблачения «кровавого режима», захватывающие рассказы «о «кремлевских тайнах» или смакование «альковных страстей обитателей Кремля», ждет сильное разочарование. Автор, естественно, ставил перед собой совсем другие задачи.
Прежде всего «Памятные записки» Кагановича — это воспоминания человека, абсолютно убежденного в своей личностной, политической и исторической правоте и не менявшего своих взглядов в зависимости от конъюнктуры.
Редакторским коллективом была проведена огромная работа
по обработке архива Кагановича и составлению книги. Разумеется, всякие политические мотивы были здесь начисто исключены. Мы сознательно не включали в нее примечаний и комментариев, стремясь избежать любой трактовки авторского текста. Из огромного массива материала отбирались те фрагменты, которые могли бы представить наибольший интерес для читателя (рассказы о ключевых моментах государственной и партийной жизни, личные впечатления автора, его оценки коллег по Политбюро, точка зрения на развитие страны после смерти Сталина, уникальные документы и письма и т.п.). Многое, естественно, осталось за рамками издания — объем книга не позволял включить большее количество материалов. Однако, если учесть, что Каганович зачастую цитировал десятки страниц стенограмм съездов КПСС, пленумов ЦК и прочих опубликованных документов, объем купюр не так велик, как может показаться.
В неприкосновенности сохранен язык и стиль Лазаря Моисеевича. Редакторской правке подвергались лишь отдельные фразы, орфография и пунктуация в которых выверены в соответствии с языковыми нормами.
В архиве Кагановича также хранилось большое количество редких фотографий, нигде не публиковавшихся. Наиболее интересные из них послужили иллюстрациями к книге.
ТВОРЕЦ ЭПОХИ
Когда мне предложили опубликовать «Памятные записки», я не сразу решилась на это. По замыслу отца, «Памятные записки» писались не для любящего сенсации обывателя, а, скорее, для архива, придет ученый-историк, исследователь эпохи, в которой жил и работал Л.М. Каганович, с тем чтобы воспользоваться воспоминаниями очевидца и участника событий того времени.
Предложения о публикации делались и в конце его жизни, но, когда возник вопрос об издании «Записок», появились связанные с этим сомнения и волнения. Он жаловался с грустью, что 30 лет стремится сохранить свой оптимизм и достоинство, свои убеждения и принципы, но проблемы издания воспоминаний выбивают его из колеи, подрывают здоровье, заставляют волноваться и переживать. Он не хотел, чтобы при издании «Записок» они подверглись редакторским сокращениям и изменениям, с которыми он мог не согласиться. Затем, однако, он изменил свою точку зрения и выразил согласие на издание «Записок» в сокращенном варианте.
Работать над «Записками» отец начал после возвращения из ссылки в начале 60-х годов. Известно, что после снятия под давлением Хрущева (его «выдвиженца» и ученика) со всех постов и исключения из ЦК он был направлен в г. Асбест Свердловской области управляющим трестом Союзасбест, где проработал с августа 1957 г. до июня 1959 г. После Асбеста ему определили в качестве места жительства г. Калинин (Тверь) без права на прописку и жительство в Москве. Позже ему было разрешено прописаться в Москве в квартире своей жены, моей матери, Марии Марковны Каганович. Эта квартира после их выезда из резиденции члена Политбюро была предоставлена именно ей как старому большевику (с 1909 г.) и профсоюзному деятелю. Она даже получала по этому случаю «кремлевский» паек, на который они в основном и кормились в то время.
После приезда в Москву, несколько отдохнув и оправившись, отец начал работать над своими воспоминаниями. В этом он ощущал необходимость и вообще говорил, что состояние вне работы для него не существует. Иногда он высказывал удивление и даже обиду по поводу того, что его знания и опыт партийного и хозяйственного работника остаются невостребованными. Долго выбирал название и остановился на «Памятных записках», не зная, во что это выльется, и подчеркивая, что, по крайней мере на первых порах, не претендует на всеохватывающую и систематизированную работу.
В последние годы отец стал совершенно другим человеком. Исчезла свойственная ему «взрывчатость» характера, жесткость, подозрительность, появился юмор и мягкость в обращении, желание советоваться с близкими людьми, особенно доверительно с мамой, а позже и со мной.
Никаких дневников отец, естественно, никогда не вел. Большим подспорьем в работе стала его личная библиотека — 35 тысяч томов. Кроме того, он пользовался книгами Ленинской и Исторической библиотек, материалами Центрального Государственного архива Октябрьской революции и, конечно, своим архивом, который он содержал в образцовом порядке.
Работа шла медленно, трудно. Мешали и неустроенность быта, и ухудшавшееся здоровье, и болезнь жены. В 1959 г. ему назначили пенсию в 115 руб. 20 коп. На обычную пенсию в 120 руб. не хватило справок. Я долго ходила в Собес с томом Большой Советской Энциклопедии (изд. 1953 г.), где были указаны все его должности, а в Собесе отвечали, что БСЭ для них не документ. В Боткинской больнице ему сделали две операции, но нужны были постоянный уход и медицинское обслуживание. В общем, я решилась и стала, втайне от отца, писать в разные высокие инстанции письма, добиваясь улучшения положения дел Героя Социалистического Труда. Я писала Хрущеву, Косыгину, Брежневу — и не получала ответов, ни положительных, ни отрицательных. А он в это же время писал письма с просьбой восстановить его членство в партии. Наконец ему дали персональную пенсию и право пользоваться хорошей поликлиникой (я просила только о поликлинике). Он, конечно, поблагодарил, но мне сказал: «Лучше бы в партии восстановили».
Мама умерла еще в 1961 г., они прожили с папой 50 лет. С тех пор отец остался в своей квартире один. Я работала и жила со своей семьей отдельно, навещая его два раза в неделю. Он часто сам готовил себе еду или пользовался тем, что я приносила ему из столовой. В это время он не раз повторял суждение, что каждый человек должен сам себя обслуживать до самой смерти (или по крайней мере пока может).
Здоровье ухудшалось, и он стал торопиться, писал все менее подробно. Поэтому рукописный материал, посвященный молодым годам, революции и первым послереволюционным десятилетиям, занимает гораздо больше места, чем описание последующих событий. В 1985 г. он сломал себе шейку бедра и с тех пор вынужден был передвигаться на костылях. Походы в библиотеку и архивы прекратились. Резко ухудшилось зрение. Телевизор он смотрел теперь в бинокль. Мы пытались применять для письма трафарет, которым пользуются для этих целей слепые, диктофон, но все это было достаточно трудно. В последний год стало особенно сложно, так как то, что он писал, было потом почти невозможно прочесть. В этом отношении составители книги проделали неимоверно трудную работу, расшифровав его последние записи.
Не могу не сказать еще вот о чем. В последние годы, после ухода отца с политической арены, о нем, и не только о нем, появилось много выдумок и небылиц, а зачастую и просто клеветы, подхватываемой и распространяемой некоторыми отечественными и зарубежными журналистами. Одни это делали, очевидно, в попытке любыми средствами очернить прошлое, другие — в погоне за хорошо оплачиваемыми сенсациями. Я имею в виду прежде всего книгу «Кремлевский волк» американского журналиста С.Кагана, который, объявив себя племянником, вытащил на свет целый букет клеветнических измышлений. Достаточно сказать о выдумке о некой мифической сестре Розе, которой никогда не существовало. Единственная сестра Л.М. Кагановича Рахиль всю жизнь прожила с мужем и шестью детьми в Чернобыле и умерла в 1926 г. в Киеве, где и похоронена. Здесь не место подробно разбирать и опровергать все выдумки Кагана. Важно уже то, что он не является родственником и никогда не встречался с отцом, хотя ссылается на личные беседы с ним как на источник информации. По сути, клеветнический характер книги признается и в послесловии, которым снабдило свою публикацию издательство «Прогресс». Смысл его сводится к тому, что книга ужасна и является «исторической фантазией», подходя объективно, ее вообще-то и не стоило печатать, но делается это из конъюнктурных соображений.
Отец всегда с пренебрежением относился к подобным вещам, вспоминая слова Пушкина «хвалу и клевету приемли равнодушно...». Но иногда все же реагировал, особенно если дело касалось
обвинений в причастности к сионизму или антисемитизму. Этим были вызваны, в частности, его реакция на книгу «Осторожно, сионизм», оставшаяся без ответа, и письмо, опубликованное в газете «Аргументы и факты». Книга же Кагана вышла на русском языке в издательстве «Прогресс» уже после его смерти (что, я думаю, не случайно). Однако группа родственников послала в издательство письмо с протестом и опровержением клеветы, которое осталось без ответа.
Всего за четверть века отец написал для «Памятных записок» более 14 тыс. страниц рукописного (около 5 тыс. страниц машинописного) текста, так и не закончив предпринятого труда. Он и умер за рабочим столом 25 июля 1991 г. в возрасте 97 лет от инфаркта.
Думаю, что он не просто хотел рассказать о своей жизни и работе, хотя и это было для него важно, тем более что дает представление о жизни всего рабочего люда до Октябрьской революции и в первые годы советской власти. Ушла из жизни эпоха, а он был одним из ее активных творцов и не сожалел об этом, хотя и повторял неоднократно, что не все сделали так, как надо, и не скрывал собственных ошибок. Но был твердо убежден, что ее достижения не должны пропасть в памяти людей, хотел передать эстафету грядущим поколениям.
Надеюсь, что публикация «Записок» поможет узнать моего отца таким, каким он был, рассеять вымыслы и клевету, восстановить его доброе имя. Выражаю благодарность издательству «ВА-ГРИУС» и всем тем, чьи усилия позволили этому труду увидеть свет, а благожелательному читателю получить представление о жизни и деятельности Л.М. Кагановича и сохранить о нем добрую память.
Мая Лазаревна Каганович
ПРЕДИСЛОВИЕ
Мои «Памятные записки» я начал писать в 60-х годах, после того как оказался на пенсионном положении, правда, не сразу.
Потребовалось некоторое время, чтобы пережить тот партийно-политический удар, который мы — Молотов, Каганович, Маленков и Шепилов — получили в 1957 году, будучи исключенными из ЦК и Политбюро, а затем в 1961 году оказались исключенными и из партии.
В последующем изложении, когда подойду к 1957-1961 годам, я расскажу подробнее о том, как была осуществлена фракцией хрущевской группы эта расправа с вернейшими марксизму-ленинизму многолетними членами Политбюро.
Трудно, невозможно описать тяжкое состояние людей, отдавших всю свою жизнь делу рабочего класса, трудящемуся народу, делу Ленинской коммунистической партии, оказавшихся вдруг исключенными из партии.
Мое личное состояние усугубилось еще тем, что, к великому моему горю, в это время ушла из жизни моя жена Мария Марковна, мой боевой друг, член партии с 1909 года, с которой я прошел вместе 50 лет семейной и личной, и партийной жизни.
Но такое мое состояние я преодолел, как большевик. Оно, прежде всего, было побеждено моей сознательной научной верой в Великую идею социализма и коммунизма.
Эта идея выше, значительнее, могущественнее личных моментов и жизни, и борьба за осуществление этой идеи нужна и возможна в любых условиях.
Жить по-прежнему, каким был до революции, пролетарием-большевиком. Таким и остался, и остаюсь.
Я вернулся на круги своя.
Как и в былые времена, я нашел аудиторию в лице благородных жителей нашего большого дома. Вокруг меня собирались жители из рабочих, служащих и даже интеллигенции. Задавали многочисленные вопросы на разные темы. Я охотно и ясно им отвечал, затем престо шла беседа. Я был и остаюсь благодарен жите-
лям нашего и окружающих домов за теплое и товарищеское отношение ко мне и к тем, кто меня окружает и ободряет. Жизнь хороша только в общении с людьми. Я вновь почувствовал себя старым пропагандистом-агитатором за партию, за марксизм-ленинизм, за социализм-коммунизм.
Они после занятий приходили ко мне в сквер, во двор или даже иногда при непогоде в квартиру. Они меня заваливали вопросами. Тут было больше всего вопросов об истории дореволюционной работы.
Я охотно и темпераментно рассказывал им, и это приближало меня к работе над воспоминаниями.
Нельзя сказать, что я стопроцентно освободился от работы. Кроме указанной выше пропагандистской работы, я хотел жить полнокровной жизнью страны и партии, выписывал и читал больше газет и журналов, чем раньше. Я вникал во все вопросы внутренней жизни партии и государства и внешней политики.
Больше того, я не мог отойти от привычки готовить поправки к проектам решений Политбюро и постановлений Совета Министров. И я, уже по принятым решениям, опубликованным в газетах, отмечал свои возможные поправки, которые я бы внес, если бы участвовал в заседаниях.
Некоторые мои друзья упрекали меня, почему я не пишу воспоминаний. Они не учитывали, что требуется время, чтобы я, как говорится, пришел в себя, сосредоточился. Я им отвечал, что я придаю большое значение воспоминаниям, или, как говорят любители иностранных слов, «мемуарам».
Я еще более усиленно занимался моим самообразованием, начал ходить в Библиотеку им. В.И. Ленина. Именно в это время, во второй половине 60-х годов, я и начал работу над моими воспоминаниями «Памятные записки» и беспрерывно работал над ними много лет, точнее, до 1985 года, когда по случаю перелома бедра пролежал в больнице 5 месяцев и вышел оттуда на костылях.
Нужно отметить, что работать мне было нелегко, потому что, в отличие от других мемуаристов, работавших в ограниченных областях, на мою долю выпала работа во многих территориальных областях и во многих отраслях. Поэтому мне пришлось напрягать свою память, подбирать соответствующие материалы по всем этим областям и отраслям. А архивы мои, если они сохранились, также разбросаны по многим местам, и у меня к ним доступа не было. В особенности в ЦК КПСС, ЦК Украины, Московском комитете партии.
Но, как всегда, необходимость и решимость мобилизуют силы, а я привык к напряженности в работе.
Приступая к работе, я исхожу из того, что воспоминания коммунистов-большевиков, независимо от масштаба работы и объема их деятельности, имеют большое значение не столько для удовлетворения естественного желания рассказать о пройденном пути, сколько для оказания посильной помощи в раскрытии на конкретных фактах участия в борьбе и работе рабочего и партийного коллектива, всего величия и богатства опыта нашей могучей Ленинской партии. Не претендуя на научно-исторические обобщения и полноту освещения событий, воспоминания дополняют научную историю живым опытом действовавших в революции масс и их организаторов. Тем самым они помогают научно-объективному обобщению исторического смысла событий. Кроме того, мне кажется, что воспоминания отражают аромат эпохи, иногда, может быть, даже в большей мере, чем исторические учебники.
Если мемуаристу-большевику удается не только показать свой фактически пройденный путь революционного борца в составе великого пролетарского и партийного коллектива, но, хотя бы частично, раскрыть внутренний процесс формирования и развития своего революционного, классового сознания и познания окружающего мира со всеми его классовыми, политическими и психологическими противоречиями — то этим он особенно поможет молодым людям современного и будущих поколений искать, находить и выбирать правильные пути своей жизни и революционной борьбы за победу нового мира, коммунизма. Это очень важно и для того, чтобы не только найти путь, но и не споткнуться на этом трудном пути к новому миру, в котором будет окончательно уничтожена эксплуатация человека человеком и где будет осуществлен полноценный общечеловеческий истинный гуманизм, — миру коммунизма.
Именно этой великой цели была посвящена вся жизнь, деятельность, борьба и творения наших гениальных учителей — Маркса, Энгельса и Ленина, их великих соратников и всех коммунистов, их верных учеников и последователей.
Этому же должны быть посвящены и воспоминания коммунистов, которые пишутся не для того, чтобы не остаться в неизвестности, а для продолжения борьбы за полную и окончательную победу социализма и коммунизма.
Именно в этом главная задача воспоминаний — показывать
прошлое не как прошлогодний снег — яркий, красочный и по-лезный-де в свое время, но якобы потерявший ценность для настоящего и будущего времени, а раскрывать прошлое, как острое оружие для современной и будущей борьбы коммунистов, пролетариата и угнетенных всех стран мира. Только при том условии наши воспоминания опровергнут мещанское изречение, что «старики живут лишь воспоминаниями о прошлом». Своим правильным освещением прошлого они будут продолжать свою интернациональную коммунистическую работу и революционную борьбу в настоящем.
Прошлое, связываемое с современностью, с живой действительностью, — это и настоящее и будущее. Наше большевистское Ленинское прошлое — это не мертвая история законченной якобы революционной борьбы, а живая, действенная история незаконченной, продолжающейся еще революционной борьбы на современном этапе.
История Великой Октябрьской революции является для всех пролетарских революционеров всех стран мира живой, творимой и сегодня революционными народами, прежде всего пролетариатом, поучительной историей — это жизнь и борьба против капитализма-империализма сотен миллионов — прошлая, настоящая и предстоящая.
Поэтому воспоминания-мемуары должны быть заполнены революционным содержанием, по существу той самоотверженной борьбы и ее результатов, которые вел и которых добился пролетариат в союзе с крестьянством под руководством партии Ленина.
Для этого освещение в воспоминаниях конкретных фактов должно быть не эмпирическим, а тесно связанным с общей принципиальной идейно-политической линией партии, ее революционной последовательностью — доведением революции до победы диктатуры и социализма-коммунизма.
Мемуарист является важным помощником историка. И он должен соблюдать тот же главный закон, который стоит перед каждым историком. Главным законом является конкретный исторический подход к обстановке, при которой определенный факт, определенное явление происходили.
Игнорирование конкретных условий того исторического этапа, при котором произошли те или иные события, явления, факты, неизбежно приводит к тенденциозному освещению фактов, имевших место.
Такой историк или мемуарист, который игнорирует закон историзма и сравнивает и оценивает лишь по внешним признакам факты, независимо от конкретных исторических условий, является, по существу, фальшивомонетчиком в истории. К великому сожалению, в нашей стране, особенно с 1987 года, появилось немало таких историков. И, к еще большему сожалению, надо сказать, что среди таких историков есть и коммунисты, особенно среди борзописцев.
Мемуарист-большевик не может и не должен просто рассказывать факты, он должен иметь идейно-революционную, партийно-принципиальную позицию, твердо стоять на генеральной линии партии, из которой он исходит при освещении фактов, итогов прошлого, оценок настоящего и вытекающих перспектив будущего. Выполнение этой задачи — дело трудное и сложное.
Мои «Памятные записки» охватывают все периоды моего участия в революционном рабочем движении, борьбе и работе Ленинской большевистской партии, начиная с периода нового подъема революционного рабочего движения 1911-1914 годов и кончая периодом построения социализма в нашей Советской стране, победы нашего социалистического отечества над немецким фашизмом и японским милитаризмом, восстановления и развития социалистического хозяйства на новой, более высокой технической основе и развертывания строительства материально-технической базы коммунизма.
На всех этапах я боролся и работал, как революционный марксист, как верный ленинец, по заданиям партии и поручениям ее руководящих органов, начиная с ячейки, райкома и кончая Центральным Комитетом партии — как передовой рабочий, как рядовой член партии, как низовой партийный организатор, агитатор и пропагандист и как руководящий деятель партии в качестве члена Политбюро ЦК КПСС и члена Советского правительства — народным комиссаром, министром, заместителем Председателя Совета Министров, членом Президиума Верховного Совета СССР и членом Президиума ВЦСПС и т.д.
Но главное, что я всегда помню, это то, что способность работника, его роль развиваются только в коллективе и благодаря коллективу, и поэтому в мемуарах употребление местоимения «я» ни в коей мере не должно оттеснить, затемнить главное: коллектив, массу, класс, а также объективно-исторические условия борьбы и тому подобное, то есть все то, без чего личность не только не мо-
жет развиваться, но и просто жить и существовать. Поэтому даже там, где приходится говорить о себе (особенно в кратком изложении настоящего введения), я всегда подразумеваю себя как частицу коллектива — этого постоянного истинного творца всего сущего.
В 1985 году я приостановил свою работу над «Памятными записками», закончив записи 1953 годом, когда партия и Советский народ понесли тяжкую утрату — кончину своего вождя и руководителя Иосифа Виссарионовича Сталина.
В дальнейшем я возобновил работу над «Памятными записками» с 1953 года, включая 1957-1961 годы, но не закончил этот период. Придется его завершить.
Я не собираюсь в своих «Памятных записках» описывать и оценивать весь период руководства партией и страной 60-70-х годов, так как я не участвовал в этой работе, а писать о ней означало бы уже не воспоминания, а исторические обозрения. Но я не могу обойти и не сказать свое слово о современном этапе тяжелого экономического и политического кризиса нашей Родины и родной Коммунистической партии Советского Союза. Очень трудно заниматься делами, воспоминаниями давно минувших лет, когда сегодня Советский народ переживает тяжелые материальные, культурные условия жизни, когда все активные силы ищут причины сложившегося тяжелого положения, продолжающегося уже 6 лет, и выход из этого положения. Как коммунист, я вместе со всеми коммунистами волнуюсь за состояние моей партии и ищу пути ее выхода на свой былой авторитет ведущей силы нашего Советского социалистического рабочего государства.
Признаюсь, что мне, потерявшему зрение, не имеющему возможности самому читать газеты и журналы, — кое-что из них мне читают — трудно сегодня взяться за такую работу. Тем более что я не могу писать обо всем, что творится сегодня в стране, слегка, кое-как, но попробую написать эти свои соображения.
А писать надо, потому что сегодня речь идет не просто и не только о просвещении людей, а об идеологической борьбе со всеми теми, кто стремится опорочить, очернить, огрязнить всю ту героическую, идеологическую, культурно-теоретическую, революционно-воспитательную работу, которую провела за столетнее существование наша великая героическая марксистско-ленинская партия Советского Союза.
Принятые самой нашей партией, по ее инициативе решения о расширении демократии, демократических основ нашей госу-
дарственной и общественной жизни, развитие гласности и допущение многопартийности (к сожалению, даже без ограничения для таких партий, как монархическая, фашистская и им подобные) используются враждебными рабочему классу, колхозному крестьянству и социализму элементами и группами для подрыва силы, мощи и независимости нашего Советского государства и даже для реставрации старых, дореволюционных порядков, в которых господствовала эксплуатация человека человеком.
Конечно, среди грибов, обильно выросших на почве многопартийности, есть и грибы съедобные, из которых можно сварить съедобное блюдо, но наряду с ними выросли и многочисленные ядовитые грибы-мухоморы, которые отравляют атмосферу консолидации революционных социалистических сил и тормозят выход из кризиса.
Если все настоящие, а не флюгерообразные, коммунисты и честные советские люди возьмутся по-серьезному за идейно-политическую борьбу с противниками социализма, а тем более — с врагами социализма, дадут отпор всем тем, кто мутит воду, порочит все старое, очерняет заслуги не только наших великих вождей Ленина, Сталина и даже Маркса, то наша Коммунистическая партия Советского Союза вновь завоюет свой политический авторитет. Если все рабочие, все революционные колхозники и лучшая революционная часть советской интеллигенции мобилизуют свои творческие силы на производстве, в цехах, на полях и в культурно-научных учреждениях, то враги социализма потерпят поражение, а социализм, а затем, в дальнейшей перспективе, коммунизм — победят!
1960-1991 Л.М. Каганович
Москва Герой Социалистического Труда, персональный пенсионер Союзного значения