Глава 9
МИНА ПОД «ЛЕНИНСКУЮ ГВАРДИЮ»
Бог не на стороне больших батальонов, а на стороне лучших стрелков.
Вольтер
Итак, к середине 30-х годов пути государства и «внутренней партии» решительным образом разошлись. Государство представляли Сталин и его команда. «Внутренняя партия» представляла самое себя.
Сталинцев в руководстве было немного, и положение их было более чем зыбкое. Почему «партийные бароны» их терпели? Вероятнее всего, еще и потому, что о своих великих талантах по части управления экономикой они все-таки догадывались и пробовать не рисковали... да и не желали - есть вещи поинтереснее. Хочется этим странным людям возиться с заводами и стройками - пусть возятся.
На какое-то время их отвлекла коллективизация, давшая выход «революционным» инстинктам. Потом убийство Кирова, после которого можно было неплохо побороться: стрелять, выселять, толкать речи на митингах и т. п.
И вот как раз тогда, когда еще не остыл запал борьбы после убийства, Сталин и начал проводить о-очень любопытные преобразования. «Новый курс» во внешней политике, конечно, интересен, но во внутренней политике он был попросту шокирующим.
Наступление контрреволюции
Революция в России умерла.
Георгий Федотов, русский философ
Еще под шумок «кировского дела» Сталин принялся исподволь, однако достаточно решительно разворачивать страну по совершенно новому курсу. Первым это заметил не кто иной, как Троцкий, внимательнейшим образом отслеживавший любые движения своего врага. Летом 1936 года он закончил книгу «Преданная революция», в которой предавал Сталина анафеме, но на сей раз не просто так, а с точки зрения «мирового революционера».
В 90-х годах первым поворот середины 30-х заметил Вадим Кожинов, который в своей книге «Россия. Век ХХ-й (1901-1939)» цитирует и комментирует «демона революции».
«Троцкий конкретизировал понятия "реакция" и "контрреволюция" непосредственно на "материале" жизни СССР в середине 1936 года: ...вчерашние классовые враги успешно ассимилируются советским обществом... - писал он. - Ввиду успешного проведения коллективизации "дети кулаков не должны отвечать за своих отцов"... Мало того: "...теперь и кулак вряд ли верит в возможность возврата его прежнего эксплуататорского положения на селе. Недаром же правительство приступило к отмене ограничений (это началось в 1935 году. - В. К), связанных с социальным происхождением!" - восклицал в сердцах Троцкий...»
Забавно, что «классовый подход» ввело правительство, состоявшее в основном отнюдь не из детей рабочих и крестьян. В большевистской верхушке первых лет советской власти, куда ни ткни, попадешь либо в дворянина, либо в сына чиновника или торговца, либо, в крайнем случае, в весьма обеспеченного разночинца. Сталин был едва ли не единственным, имевшим «правильное» происхождение. Сам Троцкий тоже в детстве не гусей пас...
«Резко писал он и о другом "новшестве" середины 1930-х годов: "По размаху неравенства в оплате труда СССР не только догнал, но и далеко перегнал (это, конечно, сильное преувеличение. - В. К.) капиталистические страны!.. Трактористы, комбайнеры и пр., т. е. уже заведомая аристократия, имеют собственных коров и свиней... государство оказалось вынуждено пойти на очень большие уступки собственническим и индивидуалистическим тенденциям деревни..." и т. д... С негодованием писал Троцкий и о стремлении возродить в СССР семью: "Революция сделала героическую попытку разрушить так называемый "семейный очаг", т. е. архаическое, затхлое и косное учреждение... Место семьи... должна была, по замыслу, занять законченная система общественного ухода и обслуживания", - то есть "действительное освобождение от тысячелетних оков. Доколе эта задача не решена, 40 миллионов советских семей остаются гнездами средневековья... Именно поэтому последовательные изменения постановки вопроса о семье в СССР наилучше характеризуют действительную природу советского общества... Назад к семейному очагу!.. Торжественная реабилитация семьи, происходящая одновременно - какое провиденциальное совпадение! - с реабилитацией рубля (имеется в виду денежная реформа 1935-1936 гг. - В. К.)... Трудно измерить глазом размах отступления!.. Азбука коммунизма объявлена "левацким загибом". Тупые и черствые предрассудки малокультурного мещанства возрождены под именем новой морали"».
О семье разговор особый. В 20-е годы Советская Россия стала полигоном для самых безумных экспериментов. Разрушение «оплота средневековья» шло всерьез и по полной программе. Одно время в среде высокопоставленных партийцев было модно сдавать детей в детские дома -чтобы не мешали строить «светлое будущее». В Москве даже существовал специальный детдом для детей крупных работников. Но это еще что! На российских просторах, например, резвились последователи «революционного» в ту пору учения товарища Фрейда, которым беспрепятственно предоставлялось для их экспериментов любое количество детей. Даже сын Сталина Василий ходил одно время в детский сад с фрейдистским уклоном. Лишь в конце 20-х годов последователей папы Фрейда из советской педагогики вышибли, а окончательно разделались с ними только в 1936 году.
«"Когда жива была еще надежда сосредоточить воспитание новых поколений в руках государства, - продолжал Троцкий, - власть не только не заботилась о поддержании авторитета "старших", в частности, отца с матерью, но наоборот, стремилась как можно больше отделить детей от семьи, чтобы оградить их от традиций косного быта. Еще совсем недавно, в течение первой пятилетки, школа и комсомол широко пользовались детьми для разоблачения, устыжения, вообще "перевоспитания" пьянствующего отца или религиозной матери... этот метод означал потрясение родительского авторитета в самых его основах. Ныне и в этой немаловажной области произошел крутой поворот: наряду с седьмой (о грехе прелюбодеяния. - В.К.) пятая (о почитании отца и матери. -В. К.) заповедь полностью восстановлена в правах, правда, еще без бога... Забота об авторитете старших повела уже, впрочем, к изменению политики в отношении религии... Ныне штурм небес, как и штурм семьи, приостановлен... По отношению к религии устанавливается постепенно режим иронического нейтралитета. Но это только первый этап..."».
К счастью своему, Троцкий не дожил до окончательного изменения этой политики, которое последовало уже во время войны (возможно, произошло бы и раньше, если бы не «тридцать седьмой год»). «Попов» он ненавидел со всей страстью. И не потому, что еврей - эти его чувства вполне разделял и русский дворянин Ульянов, - а потому, что революционер.
«Наконец, возмущался Троцкий, "советское правительство... восстанавливает казачество, единственное милиционное формирование царской армии (имелось в виду постановление ЦИК СССР от 20 апреля 1936 года. - В. К.)... восстановление казачьих лампасов и чубов есть, несомненно, одно из самых ярких выражений Термидора! Еще более оглушительный удар нанесен принципам Октябрьской революции декретом (от 22 сентября 1935 года. - В. К), восстанавливающим офицерский корпус во всем его буржуазном великолепии... Достойно внимания, что реформаторы не сочли нужным изобрести для восстановляемых чинов свежие названия (в сентябре 1935 года были возвращены отмененные в 1917-м звания "лейтенант", "капитан", "майор", "полковник". - В. К.)... В то же время они обнаружили свою ахиллесову пяту, не осмелившись восстановить звание генерала". Впрочем, Троцкий, который был убит 20 августа 1940 года, успел убедиться в последовательности "реформаторов": 7 мая 1940-го и генеральские звания были возрождены,..»
Троцкий первым назвал изменения, происходящие в Советском Союзе, контрреволюцией. Первым, но не единственным.
«В том же 1936 году, когда Троцкий писал о громадных изменениях, произошедших за краткий срок в СССР, о том же самом, но с прямо противоположной "оценкой" писал видный мыслитель Георгий Федотов, эмигрировавший из СССР осенью 1925 года. "Общее впечатление: лед тронулся. Огромные глыбы, давившие Россию семнадцать лет своей тяжестью, подтаяли и рушатся одна за другой. Это настоящая контрреволюция, проводимая сверху. Так как она не затрагивает основ ни политического, ни социального строя, то ее можно назвать бытовой контрреволюцией. Бытовой и вместе с тем духовной, идеологической... право юношей на любовь и девушек на семью, право родителей на детей и на приличную школу, право всех на "веселую жизнь", на елку (в 1935 году было "разрешено" украшать новогодние -бывшие "рождественские" - елки. - В. К.) и на какой-то минимум обряда - старого обряда, украшавшего жизнь, - означает для России восстание из мертвых..."». Кстати, запретили елку не большевики. Обычай украшать дома новогодними елками был отменен в 1916 году, как немецкий. У каждого времени своя шиза...
Но ведь контрреволюция означает еще и уничтожение революционеров. Термидор - название месяца французского революционного календаря, в который началась расправа над основными фигурантами Французской революции, - давно уже стало нарицательным понятием. И уж оно-то было большевикам-ленинцам знакомо, это был вечный страх, преследовавший их с самого Октябрьского переворота. Каждое движение властей они тщательно проверяли на признаки термидора.
Федотов пишет: «Начиная с убийства Кирова (1 декабря 1934 г.) в России не прекращаются аресты, ссылки, а то и расстрелы членов коммунистической партии. Правда, происходит это под флагом борьбы с остатками троцкистов, зиновьевцев и других групп левой оппозиции. Но вряд ли кого-нибудь обманут эти официально пришиваемые ярлыки. Доказательства "троцкизма" обыкновенно шиты белыми нитками. Вглядываясь в них, видим, что под троцкизмом понимается вообще революционный, классовый или интернациональный социализм... Борьба... сказывается во всей культурной политике. В школах отменяется или сводится на нет политграмота. Взамен марксистского обществоведения восстановляется история. В трактовке истории или литературы объявлена борьба экономическим схемам, сводившим на нет культурное своеобразие явлений... Можно было бы спросить себя, почему, если марксизм в России приказал долго жить, не уберут со сцены его полинявших декораций. Почему на каждом шагу, изменяя ему и даже издеваясь над ним, ханжески бормочут старые формулы?.. Отрекаться от своей собственной революционной генеалогии - было бы безрассудно. Французская республика 150 лет пишет на стенах "Свобода, равенство, братство", несмотря на очевидное противоречие двух последних лозунгов самим основам ее существования... Революция в России умерла...»
(Оба они: и оплакивавший революцию Троцкий, и приветствовавший контрреволюцию Федотов - предвосхитили события. Революция была ранена - а раненый зверь становится особенно опасен.)
...Все это совершалось постепенно, исподволь, перемежаемое борьбой с уже, в общем-то, разгромленной «оппозицией». Явственным стал и идеологический поворот. Еще в 1932 году были распущены знаменитые «левые» творческие объединения, типа РАППа (Российская ассоциация пролетарских писателей). «Реабилитировались» классики русской литературы, страна всерьез готовилась к годовщине смерти Пушкина. Процесс шел уже достаточно давно, когда произошло событие, ставшее вехой на этом пути, которое заметили все - как водится, сущая мелочь, свисток по ходу паровоза. В 1936 году комитет по делам искусств запретил постановку комической оперы по либретто Демьяна Бедного «Богатыри». Причем приказ комитета был утвержден Политбюро, настолько важным посчитали это дело.
Вадим Кожинов пишет: «Пресловутая "опера" по пьеске Демьяна Бедного-Придворова была беспримерным издевательством над "золотым веком" Киевской Руси, - над великим князем Владимиром Святославичем, его славными богатырями и осуществленным им Крещением Руси. "Опера" эта была поставлена впервые еще в 1932 году и всячески восхвалялась. Журнал "Рабочий и театр" захлебывался от восторгов: "Спектакль имеет ряд смелых проекций в современность, что повышает политическую действенность пьесы. Былинные богатыри выступают в роли жандармской охранки. Сам князь Владимир... к концу спектакля принимает образ предпоследнего царя-держиморды" и т. п. (1934, №1, с. 14). Через четыре года, в 1936-м, один из влиятельнейших режиссеров, Таиров-Корнблит, решил заново поставить в своем театре эту стряпню, - явно не понимая, что наступает иное время. "Спектакль" был, если воспользоваться булгаковскими образами, зрелищем, организованным Берлиозом на стишки Ивана Бездомного (еще не "прозревшего")».
И вот 14 ноября 1936 года «Правда» печатает следующий документ:
«О пьесе "Богатыри " Демьяна Бедного
Ввиду того, что опера-фарс Демьяна Бедного 'Богатыри", поставленная под руководством Л. Я. Таирова в Камерном театре с использованием музыки Бородина:
а) является попыткой возвеличения разбойников Киевской Руси как положительный революционный элемент, что противоречит истории и насквозь фальшиво по своей политической тенденции;
б) огульно чернит богатырей русского былинного эпоса, в то время как главнейшие из богатырей являются в народном представлении носителями героических черт русского народа;
в) дает антиисторическое и издевательское изображение крещения Руси, являвшегося в действительности положительным этапом в истории русского народа, так как оно способствовало сближению славянских народов с народами более высокой культуры.
Комитет по делам искусств при СНК Союза ССР постановил:
Пьесу "Богатыри" с репертуара снять, как чуждую советскому искусству».
Это был такой плевок в лицо революции и революционерам, что уж его-то заметили все. Стало ясно: страна поворачивает куда-то не туда. Впрочем, все те, кто мог возмутиться с идейных позиций, давно уже выступили по другим поводам и были разбиты. Интересы же «партийных баронов» этими преобразованиями не так уж и затрагивались. Их интересовали совсем другие вещи: собственная власть и собственная веселая жизнь. Они еще не поняли сути процесса: государство начинает отделяться от революции. А значит, и от них...
Эти преобразования проводила сталинская команда, популярность которой чем дальше, тем более возрастала. 18 февраля 1935 года Троцкий записал в дневнике: «Победа Сталина была предопределена. Тот результат, который зеваки и глупцы приписывают личной силе Сталина, по крайней мере его необыкновенной хитрости, был заложен глубоко в динамику исторических сил. Сталин явился лишь полубессознательным выражением второй главы революции, ее похмелья».
Насчет динамики исторических сил - это очень верно сказано. Можно на какое-то время увлечь народ чем-то экзотическим, ярким, броским, но долго держать его в таком состоянии нельзя. Рано или поздно он повернет на тот путь, который является для него органичным. Горе тому, кто попытается этот процесс сдержать, а победителем станет тот, кто сумеет оседлать эту волну. С одной поправкой: чтобы оседлать волну, надо ее почувствовать. Теории тут не помогут, а чувствовать стремления народа не всякому дано.
Насчет «второй главы» и «похмелья» революции - тут можно спорить, да и не суть, как назвать. Мне больше по душе назвать это по-простому: контрреволюция.
Но, Лев Давидович, почему же полубессознательным-mo? Если несколько по-иному сгруппировать проводимые преобразования, то видно, что они преследуют вполне определенные цели...
Куда повернул корабль?
...Будущее связывается с прошлым. Г. Федотов
Только не надо делать из Сталина «русского патриота». Он начинал как преданнейший поклонник Ленина (за что в начале века кавказские товарищи прозвали его «левой ногой Ленина»), а Владимир Ильич был русофоб еще тот. Да и Сталин в полной мере отдал дань и революционной утопии, и революционной фразеологии. Еще в 1931 году он заявлял: «История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били... Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны...». Отсюда до фильма «Александр Невский» еще шагать и шагать. (Но, с другой стороны, 1930 год -явно не то время, чтобы дразнить «ленинскую гвардию» крамольными заявлениями. В самый разгар коллективизации не хватало только еще сцепиться по «русскому вопросу».)
Кроме того, реабилитируя все российское, Сталин вместе с тем тщательно следит, чтобы во всем этом не возникало даже тени шовинизма. Что такое шовинизм? Это когда один народ признается лучше других. В сталинской политике очень тщательно соблюдается равновесие. Так, в своих замечаниях к конспекту учебника по истории СССР он требовал от авторов, чтобы это был учебник не русской истории, а именно истории СССР, т. е. всех народов, входивших в состав Союза, и особо подчеркивал, чтобы они не забыли отобразить роль царизма как «тюрьмы народов» и «международного жандарма».
А с другой стороны, был нанесен удар и по местному национализму, причем чисто организационными методами. Из ведения наркомпросов союзных республик изъяли все вопросы, связанные с искусством, оставив им только школьное образование. А месяцем раньше при Совнаркоме был создан комитет по делам искусств. Теперь «инженеры человеческих душ», где бы они ни работали, управлялись исключительно из Москвы, и им стало очень затруднительно выполнять «социальные заказы» местных властей. Таким образом, соблюдалось равновесие: пресекался не только русский шовинизм, но и любой другой.
Отсюда совершенно четко виден сталинский подход: пройти по лезвию бритвы между всеми национализмами, сколько бы их ни было в Советском Союзе. Русский народ должен быть первым среди равных, но не более того. Лишь после войны Сталин позволит себе заговорить о русском народе. А до тех пор старается тщательнейшим образом избегать даже намека на его особое положение. Почему?
Ну, во-первых, «русскую карту» сразу же начнет разыгрывать огромное количество самых разных шулеров, в первую очередь среди творческой интеллигенции, хотя и не только. Достаточно посмотреть, как это происходит сейчас, когда общественные организации и средства массовой информации всеми силами раздувают тлеющие кое-где крохотные угольки каких-то межнациональных разборок. Если две русские или две кавказские банды сцепились, то это криминальная разборка, а если русская с кавказской - о, это национальная рознь! Если русского парня убили и ограбили, то это грабеж с убийством, а если вьетнамца или негра -какой ужас, русский фашизм! Банальная драка в кондопожском кабаке растиражирована на всю страну. Им всем очень хочется русского фашизма: одним - чтобы на нем прокатиться, другим - чтобы с ним побороться...
Во-вторых, это сразу же запустит центробежные процессы в многонациональном государстве, которое и так уже имело тенденцию к разделению. Поскольку национализм - любой и всегда - разделяет.
Но есть у этой позиции еще и третье обоснование. Раздувание русского национализма, в отличие от прочих, подрывает самые основы государства. Дело в том, что националистическая позиция изначально ущербна - поскольку это позиция охранительная, позиция обороны, в конечном итоге продиктованная страхом. Когда речь идет о маленьком народе - это понятно, иначе ему просто не выжить. Но как понять национализм великого народа, являющегося основой империи? Тут-то в чем причина? Объяснение может быть только одно: ощущение собственной слабости - да, конечно, колосс... но «на глиняных ногах». И, опять же, от неуверенного в себе «старшего брата» все «младшие» тут же шарахнутся - этот механизм мы все могли наблюдать уже в 90-е, при распаде Союза.
Вот только неуверенности в собственных силах нам в 30-е годы и не хватало!
Не следует забывать, что Сталин еще до революции считался признанным в партии специалистом по национальному вопросу, а после революции стал первым наркомом по делам национальностей Советской России. И он очень хорошо знал, что делал, когда избрал не национальную, а совершенно иную, имперскую позицию, которая, кстати, очень четко сформулирована в знаковой песне того времени:
Если завтра война, если враг нападет, Если темная сила нагрянет, Как один человек, весь советский народ За свободную Родину встанет.
На самом деле, конечно, в основе советской империи все равно лежала русская история, русская культура. Но это не афишировалось особо. В конце концов, империя - совершенно привычное для этой территории государственное устройство, которое, если ему не мешать, восстановится само собой. Кстати, оно устраивало и большинство населения, потому что еще с первобытных времен люди отлично понимают: в большом племени жить лучше, чем в маленьком. И мамонта проще толпой завалить, и от врагов отбиться. А русские всегда были цементом империи, теми «варягами», управление которых местные жители принимали, чтобы избежать междоусобиц между кланами.
Со стремлением к независимости тоже не все так просто. Точнее, совсем просто, да не так, как объясняют. Я вообще не совсем понимаю, что такое независимость маленькой и слабой страны. Если подходить к делу цинично, то видно, что, например, стремление Грузии к независимости очень сильно зависит от соотношения двух параметров: аппетитов местных авторитетов и агрессивности Турции. Если турки сидели тихо, то грузины были самыми крутыми и свободными, а если начинали махать саблями (или винтовками), джигиты тут же кидались искать себе покровителей. Когда русские были в силе - обращались к русским, а когда в России шли всякие пертурбации - к немцам, англичанам, американцам... в общем, ко всем, кого может заинтересовать этот стратегически выгодный кусок земли. Вот вам и вся независимость.
А если подходить к делу совсем уже приземленно, то заморочить народу голову чрезвычайно легко. В начале 90-х решение об отделении союзных республик от России приветствовали аплодисментами. Это потом, когда выяснится, кто и зачем все это устраивал, насколько благосостояние этих республик зависело от Советского Союза, когда за кавказским хребтом население будет сидеть без воды и света, а среднеазиатские республики стремительно покатятся в «третий мир»... Тогда многие посмотрят на независимость иначе - но дело-то уже сделано! В начале 90-х я присутствовала при одном забавном разговоре. Беседовали русский и украинец, который очень гордился своей «самостийностью». После долгих препирательств чисто теоретического плана русский, разозлившись, сказал: «Ну хорошо. Допустим, вы отделились. Мы потеряли процентов пять территории России. Знаешь, мы это как-нибудь переживем. А ты, между прочим, потерял 95 процентов той страны, в которой жил. Ну и как тебе?»
Да, интересно - когда выключен телевизор, играющий «самостийный» национальный гимн, как настроение у тех, кто вырос в великой стране и вдруг оказался гражданином маленькой? Или совсем крохотной - как Эстония, например...
Нам-то что, мы переживем...
Ладно, хватит лирических отступлений, поговорим о вещах более прагматических. Если вынести за скобки «русский патриотизм», то чего, собственно, добивался Сталин своими преобразованиями? И с какой целью?
Давайте вычленим эти преобразования из текста, занумеруем их и посмотрим, что получилось...
1. «Реабилитация» традиционных устоев народной жизни: семья, школа, отношения между родителями и детьми, та же елка и т. п. Рассчитано на всех нормальных людей Страны Советов.
2. Отмена «классовых» ограничений при поступлении в вузы. Возвращение из ссылки тех, кто был выслан по «классовому» признаку, но лично не был ни в чем повинен. Это мера, адресованная в первую очередь молодежи: те, кто вырос при советском строе - наши, кем бы ни были их родители.
3. «Амнистия» крестьянам. 26 июля 1935 года Политбюро приняло постановление о снятии судимости с колхозников, осужденных к лишению свободы на сроки не более 5 лет и отбывших наказание. Снятие судимости означало и восстановление в полном объеме всех гражданских прав, в том числе и избирательного.
4. Наконец, пресловутый «исторический ренессанс», апеллирующий непосредственно к менталитету. Большевистская идеология, правда, оставалась - но она прекраснейшим образом ужилась с российской историей. Просто раньше историю идеологизировали в одну сторону, а теперь в другую.
У всех этих мер есть одна общая черта: резкое отмежевание от всего «революционного», в какой бы сфере оно ни проявлялось. Власть как бы говорит: все, товарищи, революция закончилась, начинается нормальная жизнь.
И, кроме того, все эти меры направлены не на преобразование общества - а всякое преобразование неизбежно вызывает разделение, -а на его консолидацию. В основном вокруг традиционных ценностей.
Резюмируя: меры 1935-1936 годов были нацелены на отмежевание правительства СССР от революции и на консолидацию общества вокруг правительства. Одной подготовкой к грядущей войне это не объяснишь. Советский Союз всю историю своего существования только и делал, что готовился к грядущей войне, и ничего, справлялись без «контрреволюционных» поворотов руля.
С другой стороны, не надо делать Сталина чистым оперативником, который-де нутром почувствовал «динамику исторических сил» и «полубессознательно» отреагировал. Все-таки это был один из образованнейших людей своего времени, глубоко знавший и историю, и общественные науки (далеко не только марксистские). Если посмотреть на то, что он делал, то вся советская политика выстраивается в одну четкую линию, в которой «объективное» перемешано с усилиями одной конкретной личности по управлению государством.
В 1927 году сталинская группа покончила с троцкистской оппозицией, которая могла стать очагом организованного сопротивления в партии. И тут же начались коллективизация и индустриализация, требовавшие колоссальных идеологических усилий и столь же колоссального насилия. Для этой цели использовали в основном еще не выработанный «революционный» запал ВКП(б): эти реформы, абсолютно необходимые, но очень жестокие и непопулярные, выполнялись силами «кровью умытых». «Царь-батюшка» при этом сидел в Кремле и время от времени выступал в печати с призывами «не перегибать палку» (и не только в печати - за «перегибы» реально сажали).
В 1933 году коллективизация закончилась, индустриализация шла полным ходом. Страна вышла на новый курс, в насилии больше нужды не было. И власть тут же начинает контрреволюционные преобразования, не смущаясь даже крупнейшим террористическим актом за всю историю Советского Союза - убийством Кирова.
Теперь оставалось убрать сделавших свое дело «кровью умытых» -и можно было не сомневаться, что, исходя из логики процесса, «русский термидор» не за горами (как ни необразованны были советские партаппаратчики, но что такое «термидор» - знали все. Это был один из популярнейших терминов времени).
Как видим, все просто, понятно и очень логично.
Но и это еще не все. Дело в том, что в 1933 году произошел (хотя и совершенно демократическим путем) государственный переворот в Германии. И одна за другой страны, становившиеся на сторону фашизма, совершали то, что сразу же, без каких-либо дополнительных усилий по укреплению государства, делало их на порядок сильнее. Они устанавливали режим личной власти.
Забегая вперед: история на практике доказала, что демократический строй не выдерживает прямого столкновения с авторитарным (если, конечно, не может выставить реактивные бомбардировщики против винтовок образца позапрошлой войны). При соприкосновении с Германией европейские демократии сыпались, как карточные домики на ветру. Классический пример - Франция, которая, имея примерно равную по силе армию, продержалась против гитлеровской Германии всего 45 дней.
Едва ли Сталину нужно было историческое подтверждение, чтобы понять: при той ветром колеблемой системе власти, которая существовала в СССР, выиграть войну невозможно. Чтобы победить, германскому фюреру нужно было противопоставить советского диктатора.
Для того, чтобы выиграть войну, Сталин должен был иметь законную единоличную власть.
У него был очень простой способ убить всех зайцев сразу: «термидор», он же «ночь длинных ножей». В советском варианте это можно было проделать так: поставить во главе НКВД своего человека, инициировать как можно более шизофреническую кампанию по поиску заговорщиков (плевать, реальных или мнимых, главное - чтобы мочили тех, кого надо), перебить несколько десятков тысяч «пламенных революционеров», засевших в партаппарате, и потом спокойно пересесть в любое кресло, по выбору, или поставить для себя новое. Ведь так все просто... В этом случае размах «большого террора» был бы раз в двадцать меньше.
Подвел Иосиф Джугашвили, миротворец, - захотел сделать все «по закону». То, что он задумал, было на самом деле гениальной комбинацией из области политического фехтования. Но фехтовальные приемы срабатывают, если у противника в руках шпага, а не лом, против которого, как известно, нет приема...
Конституция как удар в спину
У нас страна огромных возможностей
не только для преступников, но и для государства.
Владимир Путин
Наш человек традиционно не обращает особого внимания на писаные законы. Уголовный Кодекс еще куда ни шло, но к конституции серьезно не относится никто. Поэтому тот факт, что в 1936 году была принята новая конституция, никого особенно не интересует, и совершенно справедливо. Потому что жизнь все равно шла, идет и будет идти не по конституции.
Но в ней был один маленький нюансик - выборы. С их помощью можно достаточно много сделать - если, конечно, постараться и знать, как... Гитлер, например, знал, постарался - и пришел к власти абсолютно демократическим путем. Кстати, этот пример удачного использования выборов был у Сталина постоянно перед глазами и не мог не влиять...
Американский историк Арч Гетти, копаясь в советских архивах, обнаружил весьма интересный документ. Это проект избирательного бюллетеня по выборам в Верховный Совет СССР. Как мы знаем, всю советскую дорогу наш избиратель голосовал за единственного кандидата от «блока коммунистов и беспартийных». Но, как оказалось, задумывалось все совершенно не так. Выборы должны были проходить на альтернативной основе и в качестве проекта был разработан нормальный избирательный бюллетень, в котором избиратель должен оставить одну из нескольких кандидатур - его-то и раскопал в наших бездонных архивах Арч Гетти.
Впрочем, характер грядущих выборов и не скрывался. 5 марта 1936 года в «Правде» была опубликована беседа Сталина с американским журналистом Роем Говардом, где о перспективах новой советской демократии говорилось открытым текстом и на всю страну.
«Говард. В СССР разрабатывается новая конституция, предусматривающая новую избирательную систему. В какой мере эта новая система может изменить положение в СССР, поскольку на выборах по-прежнему будет выступать только одна партия?
Сталин. ...Как уже было объявлено, по новой конституции выборы будут всеобщими, равными, прямыми и тайными. Вас смущает, что на этих выборах будет выступать только одна партия. Вы не видите, какая может быть в этих условиях избирательная борьба. Очевидно, избиратечьные списки на выборах будет выставлять не только коммунистическая партия, но и всевозможные общественные беспартийные организации. Л таких у нас сотни...
Вам кажется, что не будет избирательной борьбы. Но она будет. И я предвижу весьма оживленную избирательную борьбу. У нас немало учреждений, которые работают плохо. Бывает, что тот или иной местный орган власти не умеет удовлетворить те или иные из... потребностей трудящихся города и деревни... Построил ли ты или не построил хорошую школу? Улучшил ли ты жилищные условия? Не бюрократ ли ты? Помог ли ты сделать наш труд более эффективным, нашу жизнь более культурной? Таковы будут критерии, с которыми миллионы избирателей будут подходить к кандидатам... Да, избирательная борьба будет оживленной, она будет протекать вокруг множества острейших вопросов - главным образом вопросов практических, имеющих первостепенное значение для народа... Наша новая избирательная система подтянет все учреждения и организации, заставит их улучшить свою работу. Выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти. Наша новая конституция будет, по-моему, самой демократической конституцией из всех существующих в мире».
Но это все официальная версия - с которой, как с любыми сталинскими обоснованиями, очень трудно спорить. Обосновать он мог все, что угодно, да так, что комар носа не подточит, и уж тем более «партийные бароны» с церковноприходской школой и «университетами гражданской войны» контраргументов не найдут. Чего он все-таки добивался, идя на столь рискованный шаг? Неужели же всего лишь того, чтобы местные органы власти лучше работали?
Мы прервали интервью Юрия Жукова на самом интересном месте. Продолжим...
«Уникальный парадокс советской системы управления тех лет состоял еще в том, что его сросшиеся ветви, а по сути одну-единственную ветвь власти, от макушки до корней обсел партаппарат. Все это Сталин решил поломать с помощью новой Конституции. Во-первых, отделить в советских органах исполнительную власть от законодательной, а их отделить от судебной, которая напрямую подчинялась наркому юстиции Крыленко. Во-вторых, отделить от этих властных структур партию и вообще запретить ей вмешиваться в работу советских органов. На ее попечении оставить только два дела: агитацию и пропаганду и участие в подборе кадров. Грубо говоря, партия должна была занять то же место в жизни страны, что, скажем, занимает католическая церковь в жизни Ирландии: да, она может влиять на жизнь государства, но только морально, через своих прихожан. Реформа, которую задумал Сталин, призвана была консолидировать наше общество ввиду почти неминуемого столкновения с фашистской Германией.
- Можете вкратце перечислить ее основные цели?
- Первая: ликвидировать т. н. лишенцев. До революции значительная часть населения лишалась избирательных прав по цензу оседлости и имущественному цензу, после революции это были "социально чуждые элементы ". Сталин решил наделить избирательными правами всех граждан, за исключением тех, кто лишен этих прав по суду, как и делается во всем мире. Второе: выборы равные для всех общественных классов и социальных слоев. До революции все преимущества были у т. н. землевладельцев, то бишь помещиков, которые автоматически проводили гораздо больше депутатов, нежели представители крестьян, рабочих, горожан. После революции рабочие автоматически имели в пять раз больше своих депутатов, нежели крестьяне. Теперь их права выравнивались. Третье: выборы прямые, то есть вместо старой многоступенчатой системы каждый гражданин прямо выбирает местную, республиканскую, союзную власть. Наконец, выборы тайные, чего ни при царской, ни при Советской власти никогда не было. Но самое поразительное: в 1936 году Сталин во всеуслышание заявил, что выборы должны стать еще и альтернативными, то есть на одно место должны баллотироваться - не выдвигаться, а баллотироваться - по нескольку кандидатов.
- Выдвигаться и баллотироваться: в чем разница?
- Выдвигать можно сколько угодно кандидатов, а баллотировать -значит утвердить на выборы определенное число кандидатур. Это была первая попытка мягко, бескровно отстранить от власти широкое партийное руководство. Ведь не секрет: первый секретарь обкома, или крайкома, или ЦК Компартии союзной республики был на своей территории и царем, и богом. Просто отстранить их от власти можно было только нашим привычным путем - по обвинению в каких-то грехах. Но сразу отстранить всех невозможно: сплотившись на пленуме, они сами могли отстранить от власти кого угодно. Вот Сталин и задумал мирный, конституционный переход к новой избирательной системе. Первые секретари немедленно возразили, что в "сталинский парламент" попадут в основном попы. Действительно, верующих тогда было больше половины народу
- И что делал бы Сталин, если бы Верховный Совет собрался наполовину из попов?
- Яне думаю, что народ, выбрав тех, кому доверяет, расшатал бы власть. Скорее помог бы ее укрепить. Зато Сталин предвидел, что подавляющее большинство первых секретарей, баллотируясь в Верховный Совет, все-таки на тайных выборах не пройдут. Не простит им народ перегибов в коллективизации и индустриализации, злоупотреблений фактически бесконтрольной властью. Ясно, что всем, кому избиратели отказали бы в своем доверии на первых выборах в Верховный Совет, пришлось бы покинуть и партийные посты. Именно так, мирно и бескровно, Сталин задумывал избавиться от партийных вельмож, укрепить Советскую власть - ну и свою, разумеется».
Такова версия Юрия Жукова: выборы как бескровный способ избавиться от засевших во власти «кровью умытых». Все ж таки позвольте кое с чем не согласиться. Ну, во-первых, с той мелочью, что «всем, кому избиратели отказали бы в своем доверии на первых выборах в Верховный Совет, пришлось бы покинуть и партийные посты». А с какой, собственно, стати? Скорее уж наоборот, это был верный способ стравить партийную и советскую власть, заставить отвергнутых первых секретарей кричать о засевших в избиркомах врагах и всячески вставлять палки в колеса Советам, в результате чего в регионах вообще стало бы твориться черт-те что. И ничего себе «бескровный» способ убрать от власти партию...
А во-вторых, позвольте не согласиться с одним из основополагающих утверждений. Конечно, Арч Гетти и Юрий Жуков имеют полное право быть приверженцами демократических ценностей и рассматривать их как священные. Но едва ли Сталин относился к ним так же. Он был не идеалистом, а сугубым реалистом и привык к каждому делу подходить основательно. А значит, наверняка изучил реальный опыт стран Запада: и избирательные технологии, и механизмы «демократического» управления, и его возможности. И не мог не понимать, что меняет отлаженную систему управления, не раз проверенную в чрезвычайных ситуациях, на куда более громоздкую, сырую и неэффективную. При том, что война начнется... когда? По прогнозам военных, в 1937-м, в лучшем случае в 1938 году.
Нет, «ленинскую гвардию», равно как и власть ВКП(б), однозначно надо было убирать. Но что должно прийти ей на смену? Можно ведь вынести за скобки ту версию, что он пытался отстранить от власти партию ради того, чтобы «укрепить Советскую власть - ну и свою, разумеется», и подумать: а как еще мог Сталин использовать демократические выборы?
Например, он мог провернуть простую и красивую комбинацию. Что-то из его задумок могло удаться, что-то нет... но одна штука получилась бы точно. Если бы по какому-нибудь из избирательных участков, допустим, города Москвы баллотировался товарищ Сталин - его бы избрали наверняка. А если бы на заседании Совета Союза, где избирался председатель Верховного Совета, кто-нибудь предложил кандидатуру товарища Сталина и товарищ Сталин не стал бы отказываться, он бы к концу заседания, под бурные аплодисменты, стал абсолютно законно избранным главой государства. То есть получил бы власть, никоим образом не зависимую от партии - ни напрямую, ни опосредованно, через партсекретарей в Верховном Совете (ибо при тайном голосовании на местах их число значительно бы, мягко говоря, поуменьшилось). Вот теперь понятно, почему, на словах осуждая культ собственной личности, Сталин на деле ничего не сделал для того, чтобы его прекратить. Полезная, оказывается, в хозяйстве вещь...
Как Сталин распорядится полученной властью - это уже второй вопрос. Однако опыт у него был: в 1922 году он получил маленький, совершенно чиновничий пост генерального секретаря РКП(б), и уже через какой-то год, по выражению Ленина, «сосредоточил в своих руках необъятную власть».
Но ведь комбинация могла развиваться и дальше. Если бы к этому посту присовокупить еще и пост председателя Совнаркома, то это, в сочетании с культом личности, стало бы тем самым режимом личной власти, который и требовалось получить. (Впрочем, это было не обязательно. На пост предсовнаркома вполне подойдет и Молотов, «второе "я"» Сталина, - поскольку коллегиальность в принятии решений при таком раскладе будет аннулирована, а подчиняться Вячеслав Михайлович всегда умел.)
Доказательств того, что вождь хотел так поступить, конечно же, нет, но дело в том, что позднее он именно так и сделал, в 1941 году став сначала председателем Совнаркома, а потом председателем ГКО и Верховным Главнокомандующим и, таким образом, сосредоточив всю власть в своих руках.
В случае если бы «партийные бароны» вздумали сопротивляться, он, имея законную власть, мог бы еще в 1937 году реализовать то, что не сумел выполнить пятнадцать лет спустя - оставить пост секретаря ЦК. Захотел бы - и из Политбюро бы вышел. Вместе с государственной верхушкой, занимавшей важнейшие министерские посты. После чего изъял бы своих людей из партийных структур и пересадил в совнаркомовские. И что бы после этого осталось от власти ВКП(б)?
Впрочем, это лишь в случае активного и организованного сопротивления партийного аппарата. Потому что глупо бросать отлаженный запасной механизм власти. Мало ли что? А с отдельными «баронами» справиться, - как тогда казалось, - будет нетрудно: достаточно провести точно такие же выборы в партии. Которые, кстати, и должны были пройти весной 1937 года: с альтернативными кандидатурами, их открытым обсуждением и тайным голосованием.
Красивый и совершенно бескровный способ усмирить ВКП(б). И которому, кстати, партаппарат едва ли мог что-либо противопоставить - если бы все прошло так, как было задумано.
А вот теперь, зная все это, давайте зададим себе простой и циничный вопрос. Кому была выгодна кампания борьбы с «врагами народа», развернувшаяся в 1937 году и в точности совпавшая по времени со сталинскими преобразованиями? Сталину? Или, может, кому-то еще? Кому-то, кого с безбашенностью отчаяния прикрывал Хрущев своим в высшей мере странным докладом - сорвав предохранители и не пожалев ни партию, ни страну...
Кто бы это был? А?