ИЗ ПЕРЕПИСКИ СТАЛИНА И КАГАНОВИЧА. 1931–1936 гг.
В 1995 г. была осуществлена публикация писем И.В.Сталина В.М.Молотову1. Занимая пост секретаря ЦК ВКП(б), Молотов в 20-е годы был заместителем Сталина по партии. Во время отпусков Сталина Молотов оставался в Москве и руководил работой высших партийных инстанций, готовил решения по важнейшим партийно-государственным вопросам. В декабре 1930 г. Молотов был назначен председателем Совета Народных Комиссаров СССР и оставил пост секретаря ЦК ВКП(б). Обязанности своего заместителя по партии Сталин передал Л.М.Кагановичу. После назначения на второй по значению пост в ЦК Каганович не только возглавил работу Оргбюро и ряда важнейших отделов ЦК, но руководил заседаниями Политбюро в периоды отпусков Сталина, председательствовал в многочисленных комиссиях Политбюро.
Все это объясняет, почему основной поток писем Сталина (переписку советские вожди вели только во время отпусков или командировок), направляемых в 20-е годы в адрес Молотова, в начале 30-х годов был переключен на Кагановича.
Каганович (даже больше, чем до него Молотов) согласовывал со Сталиным все сколько-нибудь значительные решения, принимаемые в Политбюро. Незадолго до своей смерти он говорил о Сталине: «[...] Его надо брать по временам, по периодам, разный он был. Послевоенный – другой Сталин. Довоенный – другой. Между тридцать вторым и сороковым годами – другой. До тридцать второго года – совсем другой. Он менялся. Я видел не менее пяти-шести разных Сталиных».
Публикуемая переписка содержит уникальную информацию о механизме принятия решений высшим советским руководством по вопросам как внутренней, так и внешней политики. Среди ключевых тем переписки, которые и составили данную публикацию, – принятие закона о борьбе с хищениями социалистической собственности, усиление репрессивного курса, подготовка и проведение открытого процесса по делу «троцкистско-зиновьевского центра»2.
В переписке большое место отведено также таким темам, как голод 1932 г., промышленное производство, проблемы внешней политики, положение на Дальнем Востоке, отношения с Китаем, восстановление отношений с Соединенными Штатами Америки, конфликты с Японией, война в Испании.
Ряд сталинских писем, полученных Кагановичем, предназначались также и некоторым другим членам Политбюро, чаще всего Молотову, или Политбюро в целом. В них Сталин требовал решить ту или иную проблему, ставил перед Политбюро определенные задачи. В годы, к которым относится переписка, Каганович занимал важнейшие должности в партийно-государственной верхушке. В 1931–1934 гг., в период своего наивысшего влияния, он был одновременно секретарем ЦК ВКП(б), руководителем столичной московской партийной организации, заместителем Сталина в Комиссии обороны – совместном органе Политбюро и СНК СССР, а в начале 1934 г. возглавил вдобавок Комиссию партийного контроля при ЦК ВКП(б) и Комиссию по железнодорожному транспорту – организованную по типу Комиссии обороны высшую партийно-государственную инстанцию для руководства транспортом. Неудивительно поэтому, что переписка Сталина и Кагановича отражала ряд важнейших проблем руководства страной и партией и, в конечном счете, процесс изменений характера власти, самого Сталина и его взаимоотношений с соратниками на том важном рубеже советской истории, который хорошо запомнил Каганович: до и после 1932 г.
Письма между Москвой и Югом пересылались при помощи курьера НКВД, что обычно занимало два-три дня. По этой причине помимо писем Сталин и Каганович в период отпусков Сталина регулярно (в большинстве случаев почти каждый день) обменивались телеграммами, которые передавались шифром. При отправке сталинских текстов на зашифровку секретарь делал отметку о дате отправки и ставил номер телеграммы. Эти данные, наряду с указаниями о времени приема телеграммы в Москве, сохранившимися на бланках расшифровки, оговариваются в примечаниях.
По понятным причинам письма представляют собой более интересный и содержательный вид источника, чем телеграммы. Но с середины 30-х годов переписка советских вождей становится все более фрагментарной и формальной. Письма почти полностью вытесняются сухими телеграммами. Начиная с 1937 г. переписка между Сталиным и его соратниками, характерная для 20-х – первой половины 30-х годов, почти прекращается. Это обстоятельство требует специальных пояснений.
Однако переписка между высшими советскими руководителями во многом зависела не только от политических обстоятельств, но и от состояния связи между Москвой и южными курортными районами. Долгое время письма, посылаемые со специальными курьерами, были важным видом связи. Подобная переписка имела многие недостатки. Письма шли достаточно долго, и Сталину приходилось нередко сетовать на отсутствие своевременной информации по тому или иному вопросу. Параллельно с перепиской использовался телеграф. Но передача, прием и расшифровка посланий, особенно значительных по объему, были достаточно трудоемкими. К тому же причастность к этому процессу группы технических сотрудников исключала обсуждение ряда вопросов. Выходом из положения могла быть надежная телефонная связь. Однако она долгое время отсутствовала. «Жаль, что нет с Сочи (не понимаю почему) связи „вертушкой” (правительственная телефонная связь. – Cост.), все же можно было бы почаще сноситься непосредственно, а не посредством переписки», – писал Сталину 21 июня 1932 г. К.Е.Ворошилов3. «По телефону нелегко говорить – приходится реветь, слышно очень плохо, хотя иногда слышно довольно прилично»; «Пишу это письмо и посылаю с тов. Гинзбургом. Пытались раз по телефону, ничего не вышло», – писал Г.К.Орджоникидзе (у которого, кстати, были проблемы со слухом) жене с юга в марте 1933 г.4
Закрытый (высокочастотный) канал телефонной связи («ВЧ») между Москвой и правительственными дачами на юге, судя по всему, был налажен в 1935 г. С этого времени Сталин и его соратники начали обмениваться также телефонограммами. Часть вопросов решалась в непосредственном общении Сталина с членами Политбюро по телефону. Так, в письме Кагановича Сталину от 14 сентября 1936 г. есть фраза: «Об испанских делах я вас информировал по телефону». В общем, технический прогресс нанес непоправимый ущерб будущим историкам. Как и повсюду в мире, Сталин и его соратники все больше предпочитали телефон.
Публикуемые письма являются важным, уникальным источником по советской истории 1930-х годов. В примечаниях к каждому письму содержатся разъяснения к конкретным фактам, о которых идет речь в переписке. Для подготовки примечаний и вводной статьи использовалась как имеющаяся литература, так и архивные источники. Среди этих источников необходимо выделить документы Политбюро, поскольку в переписке прежде всего обсуждались проблемы, составлявшие предмет деятельности именно этого высшего органа партийно-государственной власти. Решения по поднимаемым в переписке вопросам выявлялись в протоколах (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3), а также в особых протоколах (решения с грифом «особая папка») заседаний Политбюро (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162).
Как показывают архивные материалы, Каганович в 1931–1935 гг. был основным адресатом Сталина, однако это не означает, что вождь во время отпусков не поддерживал контакты с другими своими соратниками. Помимо писем, направленных на имя Кагановича, но фактически обращенных к другим членам Политбюро, Сталин эпизодически обменивался корреспонденциями по разным вопросам с Молотовым, Орджоникидзе, Ворошиловым и другими членами высшего руководства. Эта переписка находится в личных фондах членов сталинского руководства, а также в фонде Сталина в РГАСПИ.
Все документы опубликованы полностью. Встречающиеся в них отточия принадлежат авторам писем; сокращения в цитатах, сделанные составителями во вводной статье и комментариях, отмечены отточиями в квадратных скобках. Письма Сталина публикуются практически без поправок. Опечатки и мелкие ошибки, не имеющие смыслового значения, в этих письмах исправлены без оговорок. В письмах Кагановича встречаются многочисленные орфографические и пунктуационные ошибки. Все они также исправлены без оговорок.
Характерное для 30-х годов или бытовавшее в кругу высшего советского руководства того времени написание или сокращение ряда слов сохранено (например, Казакстан вместо Казахстан, Манчжуго вместо Маньчжоу-Го, совпра вместо советское правительство и т. д.).
Не все письма были датированы их авторами. Даты, установленные составителями на основании содержания писем, помещены в квадратные скобки.
Публикацию подготовили Л.П.Кошелева и Л.А.Роговая
№ 1
Сталин – Кагановичу
15 августа 1931г.
Шифром
Москва. ЦК ВКП(б).
Поскребышеву для Кагановича.
В письмо ЦК обкомам и крайкомам о причинах изменений в руководящем составе ОГПУ вкралась ошибка, допущенная переписчиком. В пункте 4 письма сказано: «ОГПУ есть и остается обнаженным мечем рабочего класса, метко и умело разбившим врага». Вместо этого должно быть: «ОГПУ есть и остается обнаженным мечом рабочего класса, метко и умело разящим врага». Просьба исправить ошибку и сообщить исправление секретарям обкомов1.
Сталин.
Нр 6/ш.
12 ч. – м.
15/VIII–31 г.2
Ф. 558. Оп. 11. Д. 76. Л. 9, 9 об.
Примечания:
1. 25 июля 1931 г. Сталин поставил на ПБ вопрос о ГПУ. Заместителями председателя ОГПУ были назначены: Акулов (первым), Ягода (вторым), Балицкий (третьим). Членами коллегии были назначены: Артузов, Агранов и Булатов. Мессинг был освобожден от работы в ОГПУ, а Ольский от обязанностей зав. Особым отделом ОГПУ (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 10. Л. 127). 5 августа 1931 г. ПБ вновь рассмотрело пакет вопросов ОГПУ: Прокофьев был назначен начальником Особого отдела ОГПУ, Бельский освобожден от работы в ОГПУ и назначен начальником управления Наркомснаба, Евдокимов назначен ПП ОГПУ в Средней Азии, Медведь оставлен ПП ОГПУ в Ленинграде и т. д. ПБ предложило ОГПУ представить в ПБ доклад о существующих при ОГПУ хозяйственных организациях (без лагерей) с указанием их финансового баланса. Комиссии в составе: Сталин, Каганович, Орджоникидзе, Андреев и Менжинский было поручено составить комментарий к решениям ЦК об изменениях в составе ОГПУ и перемещении некоторых членов коллегии ОГПУ на другую работу. Секретарям обкомов, крайкомов, национальных ЦК поручалось сообщить об этих изменениях узкому собранию актива работников ГПУ в областях, краях, республиках (Там же. Оп. 3. Д. 840. Л. 1, 2). 6 августа 1931 г. ПБ утвердило проект письма секретарям национальных ЦК, крайкомов и обкомов за подписью Сталина, в котором им предлагалось дать следующее разъяснение: Мессинг, Бельский, Евдокимов «вели внутри ОГПУ совершенно нетерпимую групповую борьбу против руководства ОГПУ [...] распространяли среди работников ОГПУ совершенно несоответствующие действительности разлагающие слухи о том, что дело о вредительстве в военном ведомстве является „дутым“ делом» и т. д. Далее в постановлении говорилось, что «ЦК отметает разговоры и шушуканья о «внутренней слабости» органов ОГПУ и «неправильности» линии их практической работы, как слухи, идущие без сомнения из враждебного лагеря». Заканчивалось письмо словами: «ЦК считает, что ОГПУ есть и остается обнаженным мечом рабочего класса, метко и умело разбившим врага, честно и умело выполняющим свой долг перед Советской властью» (Там же. Д. 841. Л. 5, 9). См. также документы № 2, 3, 5.
2. Дата и номер вписаны секретарем.
№ 2
Каганович – Сталину
15 августа 1931 г.
С. секретно.
Шифровка.
Из Москвы отправлена 15-37 15/VIII–31 г.
Поступила на расшифрование 18-00 15/VIII–31 г.
Вх. № 7/ш.
Тов. Сталину.
Менжинский и Акулов просят дать докладчика на актив ОГПУ о постановлении ЦК. Не лучше ли поручить кому-либо из них. Прошу сообщить Ваше мнение кому поручить1.
Каганович.
18-50
15/VIII–31 г.
г. Сочи.
Ф. 558 Оп. 11. Д. 76. Л.10. Подлинник. Машинопись.
Примечания:
1 См. документы № 1, 3, 5.
№ 3
Сталин – Кагановичу
15 августа 1931 г.
Москва. ЦК ВКП(б).
Поскребышеву для Кагановича.
Настаиваю на том, чтобы постановление ЦК было выполнено и докладчиком на активе ОГПУ был обязательно секретарь обкома партии. Это необходимо для того, чтобы доклад не был расценен, как расправа данной части ОГПУ против другой его части. Этого требуют интересы единства и спайки всех работников ГПУ1.
Сталин.
Нр 7/ш.
23 ч. 45 м.
15/VIII–31 г.2
Ф. 558. Оп. 11. Д. 76. Л. 10, 10 об. Автограф.
Примечания:
1 См. документы № 1, 2, 5.
2 Дата и номер вписаны секретарем.
№ 4
Сталин – Кагановичу
[17 августа 1931 г.]
Здравствуйте, т. Каганович!
1) Возвращаю проект постан[овления] ЦК об обществ[енном] питании с моими замечаниями и поправками в тексте1.
2) Проекта пост[ановления] ЦК о кооперации не получал2.
3) Советую подвергнуть обсуждению записку т. Сырцова о лесе. Возможно, что в ней имеются здоровые элементы3.
4) Вопрос о выезде Рамишвили заграницу (в эмиграцию) предлагаю отложить на осень, до возвращения членов ПБ из отпуска.
5) Тяжелое впечатление производит записка т. Куйбышева и вообще все его поведение4. Похоже, что убегает от работы. С другой стороны, все еще плохо ведет себя т. Орд[жоники]дзе. Последний, видимо, не отдает себе отчета в том, [что] его поведение (с заострением против тт. Молотова, Куйбышева) ведет объективно к подтачиванию нашей руководящей группы, исторически сложившейся в борьбе со всеми видами оппортунизма, – создает опасность ее разрушения. Неужели он не понимает, что на этом пути он не найдет никакой поддержки с нашей стороны? Что за бессмыслица!
6) Теперь для меня ясно, что Картвелишвили и секретариат Грузцека своей безрассудной «политикой хлебозаготовок» довели ряд районов Западной Грузии до голода. Не понимают, что украинские методы хлебозаготовок, необходимые и целесообразные в хлебных районах, нецелесообразны и вредны в районах нехлебных, не имеющих к тому же никакого промышленного пролетариата. Арестовывают людей сотнями, в том числе членов партии, явно сочувствующих недовольным и не сочувствующих «политике» грузинского ЦК. Но на арестах далеко не уедешь. Нужно усилить (ускорить!) подвоз хлеба сейчас же, без промедления. Без этого мы можем схлопотать хлебные бунты, несмотря на то, что зерновая проблема уже разрешена у нас. Пусть немедля по получении этого письма ПБ обяжет Микояна усилить подвоз хлеба в Западную Грузию и лично проследить за исполнением5. В противном случае наверняка схлопочем политический скандал.
Ф. 81. Оп. 3. Д. 100. Л. 101–102.Автограф.
Примечания:
1 10 августа 1931 г. ПБ утвердило с поправкой проект постановления о состоянии и развитии общественного питания, «включив в него пункт о том, чтобы в столовых, наряду со стандартными обедами имелись бы обеды по повышенным ценам». Окончательное редактирование проекта постановления было поручено комиссии в составе: Каганович, Микоян, Зеленский (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 841. Л. 3).
2 См. примечание 11 к документу № 5.
3 20 августа 1931 г. ПБ постановило обсудить записку Сырцова о расходах по экспорту леса на заседании 25 августа при рассмотрении вопроса об экспорте леса в целом (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 843. Л. 5). Однако 25 августа обсуждение не состоялось. Опросом членов ПБ 25 августа было принято решение передать вопросы об экспорте и о расходах по экспорту леса на предварительное рассмотрение в валютную комиссию (Там же. Д. 844. Л. 12).
4 Речь идет о записке Куйбышева Кагановичу от 10 августа 1931 г.: «1. О директивах по второй пятилетке.
Я только сегодня пришлю в ЦК проект „основных линий второго пятилетнего плана“ и специальную записку о металле. Предлагаю совещание собрать после того, как скажет свое слово т. Сталин, которому материалы надо послать немедленно. Если ты все же сочтешь нужным собрать совещание до слова т. Сталина, то предлагаю собрать его 14/VIII в 8 ч. вечера.
2. О директивах по контрольным цифрам 32 года.
Комиссия, которая была выбрана ПБ, фактически распалась ввиду отъезда тт. Сталина и Молотова. Обмен мнений на первом заседании комиссии и неудача с созывом подкомиссии (не пришли представители важнейших хозяйственных организаций – ВСНХ, Центросоюз, коммун. хоз. и т. д.) заставляет меня внести следующее предложение:
а) Ограничиться теми директивами, которые уже приняты ПБ (35% рост продукции, 20–22 млрд. капитальных работ, сосредоточение средств на металле, угле, транспорте и механизации, импорт металла и оборудования ниже прошлого года);
б) капитальных работ по ведомствам и организациям сейчас не распределять, установив, однако, лимит капитальных работ для всего народного хозяйства в 20–22 млрд. рублей;
в) на основе этих общих директив ведомства представляют свой проект контрольных цифр в Госплан к 25/Х, а республики к 10/ХI 31 г. (сроки, установленные декретом СНК от 21/ХII);
г) Госплан к 1/ХII 31 г. обязан представить ПБ и правительству сводный народно-хозяйственный план на 32 г.;
д) директивы, составленные Госпланом, разослать лишь в качестве материала ведомствам и республикам.
С этими предложениями согласны тт. Микоян, Гринько, Рухимович, Одинцов.
3. Об отпуске.
Прошу предоставить мне отпуск с 20/VIII по 5/Х ввиду моей болезни.
4. О моей дальнейшей работе.
Ввиду того, что я явно не справляюсь с обязанностями руководителя Госплана, прошу освободить меня от этой работы, предоставив мне работу по моим силам (лучше было бы если бы в области или районе). В. Куйбышев» (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 739. Л.26–27).
5 См.: Сталин и Каганович. Переписка. 1931–1936 гг. М. 2001. Док. № 14.
№ 5
Каганович – Сталину
23 августа [1931 г.]
23/VIII
Дорогой т. Сталин!
Посылаю Вам намеченную сегодня повестку ПБ на 25. Видимо, главными вопросами будут доклады НКВода и НКПС и вопросы НКЗема. Без Вас нам трудно будет развернуть вопросы НКПСа и НКВода, как это следовало бы. Состояние их работы, особенно НКВода, требует большого нового напора на них. НКВод нас сейчас режет по вывозке нефти из Баку и поэтому, несмотря на то, что мы отклонили предложение о перевозке нефти в Ленинград кружным путем на иностранных пароходах, этот вопрос продолжают ставить1. Я думаю, что сейчас надо использовать все наши возможности, а потом, ежели бы пришлось, то мы успеем, ибо завозить в Ленинград можно чуть ли не до января. Постановления о НКВоде окончательно принимать не будем, пошлем Вам для ознакомления. Что касается вопросов НКЗема, то Яковлев меня информировал, что все его вопросы с Вами согласованы. У т. Калинина были сомнения о реорганизации Зернотреста, но после совместной беседы (я, Калинин, Яковлев) он согласился, да и нельзя не согласиться, ибо нельзя равнять Зернотрест прошлого года с теперешним, один совхоз «Гигант» это почти целый трест2.
2) Попробовали мы набросать список основных вопросов на ближайший месяц для ПБ, чтобы Вам легче было своевременно давать нам свои указания. Посылаю его Вам.
3) Ввиду того, что с дровозаготовками на местах плохо, мы созываем при ЦК небольшое совещание на 29 – всего человек 15 из Московской, Ленинградской, Нижегородской, Ивановской, Уральской и Западной областей. Надо подтянуть это дело, иначе без дров останутся3.
4) С хлебозаготовками идет сейчас не плохо. Хотя нарастание темпов идет медленно, все же заготовлено сейчас 14,8% годового плана, а по сравнению с прошлым годом 221%. В прошлом году 108 м. 416 т., теперь уже заготовлено 239 м. 751 т. пуд. На 20 августа план выполнен на 55% месячного плана. Эти 2 пятидневки должны быть очень напряженными, так как для полного выполнения августовского плана (заготовлено уже 182 мил.) необходимо еще заготовить 148 мил. пудов, т. е. темпы должны быть почти удвоены, а на Украине мы имеем в последнюю пятидневку снижение. Особенно плохо дело идет в Казакстане, на Урале, в Башкирии и также в Сибири, как Западной, так и Восточной. Мы послали этим крайкомам и обкомам крепкие телеграммы, так как это первые телеграммы, посылаю их Вам для ознакомления (Сибири не посылали). Другим краям мы пока не послали, посмотрим по ходу дела4.
Примерно в этом же духе мы послали телеграммы ряду крайкомов по мясозаготовкам, так как положение с мясом трудное5.
5) О хозяйственных организациях при ОГПУ т. Ягода все надеется, что минет их чаша сия, т.е. не заберут у них хозяйственные организации. Записка Вам послана, 30-го будем обсуждать этот вопрос, если у Вас будут какие-либо изменения, прошу их прислать6. Они и по партийной линии захватили много лишнего, выяснилось, что ячейка ОГПУ объединяет не только сотрудников самого ОГПУ, но и курсантов Высшей школы, работников кооператива ОГПУ, хлебозавод, утильзавод и настойчиво просили присоединить ячейку Бутырской тюрьмы, хотя она в другом районе. Я считаю такое строение парторганизации совершенно неправильным и думаю, что они должны оставить только работников ОГПУ, в крайнем случае допустить еще совместно с ними курсантов школы, хотя их много и они могли бы составить самостоятельную ячейку. Информацию на активе пришлось сделать мне. Решение ЦК, судя по всему, принимается очень хорошо7. Сказал я им, что быть хорошим чекистом – это прежде всего быть большевиком, преданным линии партии, быть преданным ЦК партии. Ясно одно, что решением ЦК и тем, как оно было преподнесено, сделано огромное партийное дело. Т. Сталин! Очень прошу Вас дать свой окончательный совет по следующему вопросу. Менжинский, Акулов, Балицкий упорно сопротивляются назначению Агранова уполномоченным ОГПУ в Москву, доказывая невозможность его снятия с Секретно-политического управления. Выдвигают они других, Менжинский называл Манцева, я отверг эту кандидатуру, ибо считаю что это Мессинг № 2, есть кандидатура Леплевского – старый чекист, работал на Украине, теперь здесь в центральном аппарате ОГПУ, и других. Я, конечно, считаю кандидатуру Агранова самой подходящей. Прошу Вас написать мне свое мнение, если можно, телеграфно8.
6) Посылаю Вам доклад Бухарина (если будет охота прочитать), сделанный им на митинге в Сокольническом парке. Помимо того, что доклад на мой взгляд поверхностный и даже примитивный и пустой, в нем есть явно нехорошие места, на стр. 2, например, он, анализируя итоги 5-летки заявляет «у нас как следует запоздало дело с такими очень важными вещами, как продовольственный вопрос… легкая индустрия» и т. д.9 Это уж по-моему не признание своих ошибок, а обвинение нас, видимо, если он даже хочет близко подойти к ЦК, он все же в нутре своем не признает своих ошибок, во всяком случае, не полностью. Чем, например, объяснить, что у него ничего нет о ЦК в докладе? Конечно, не 100%-ной преданностью линии партии, а он ведь понял свое новое положение так, что в Москве вновь засияет звезда Николая. Он наобещал десяткам заводов, учреждений, вузов выступить, думаю, что у него есть еще группка людей, организованно создавшая ажиотаж вокруг его выступлений. Ясно, что как только мы это заметили, мы сочли необходимым взять регулирование этих выступлений в руки парторганов. Не нужно, конечно, лишать его возможности выступать и, когда он обратился ко мне о выступлении в Колонном зале перед аудиторией инженеров, частью директоров, я не возражал10, но если он поймет свою миссию так, что он сам должен целыми днями ходить по собраниям, то от этого будет вред и его работе и собраниям, поэтому я ему посоветовал, чтобы он шел на доклады через МК, как это делают все другие товарищи.
7) О «Правде»: имел я крепкую и основательную беседу с Поповым, крыл я его как по тем вопросам, о которых вы писали, так и по другим. Безусловно, что товарищи из «Правды» сейчас переходят некоторые границы, как в смысле саморекламирования, так и в тоне и характере материала. После прошлогодней вашей критики они хорошо повернулись к хозяйству, но сейчас у них получается сплошной барабанный бой и зачастую приказной тон, они пробуют вроде как управлять; верно, они должны исправлять недостатки, но они же и должны воспитывать миллионы, поднять идейность, в этом у них многого не хватает. Видимо после вашего приезда придется вам опять как в прошлом году поднять их на новую ступень, а до этого буду наблюдать здесь.
8) Вы правы, что наше решение о 25–30 мил. тонн чугуна оставляет лазейку для левацких прожектеров, хотя мы и дали отпор и провалили 45 мил. тонн, но цифру дали колебательную, не четкую, поэтому завтра или послезавтра соберем совещание и пересмотрим наше решение.
На этом кончу.
Сообщите, хорошо ли отдыхаете на новом месте, как поправляетесь.
Жму руку. Ваш Л.Каганович.
P. S. 1) Только что получил вашу шифровку о кооперации, вопрос о ценах у нас обсуждался, но так как материалов по этому вопросу оказалось мало, мы ограничились только указанием, что повышать нельзя, этого конечно мало, по получении вашего письма займемся переработкой11. Сейчас же займемся ценами. 2) Ждем вашего ответа о валюте, хотя ваша установка ясна из предыдущей телеграммы12.
Л.К-ч.
Ф. 558. Оп. 11. Д. 739. Л. 40–47. Автограф.
Примечания:
1 15 августа 1931 г. ПБ отклонило предложение о завозе нефти в Ленинград морским путем, подтвердив прежнее решение от 16 июня о завозе всего нефтетоплива по Волге (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 842. Л. 2).
2 25 августа 1931 г. ПБ утвердило постановление НКЗ СССР о реорганизации Зернотреста, в котором, в частности, «в виду того, что с 1929 г. число зерносовхозов и объем продукции Зернотреста вырос[ли] в 20 раз, и число зерносовхозов достигло 207, что делает невозможным руководство производственной работой каждого из этих совхозов из одного центра», было решено создать 9 союзных зернотрестов (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 844. Л. 4, 20, 21).
3 5 сентября 1931 г. на заседании ПБ были заслушаны предложения совещания при ЦК о лесо- и дровозаготовках и утверждено постановление ЦК по лесозаготовкам и лесовывозкам (РГАСПИ. Ф.17. Оп.3. Д. 846. Л. 9, 31–34).
4 Телеграммы отсутствуют. 25 августа 1931 г. опросом членов ПБ были приняты постановления о плане хлебозаготовок по Западной Сибири и Средней Волге. План хлебозаготовок по Западной Сибири был уменьшен на 15 млн пудов (окончательный годовой план 85 млн пудов), а по Средней Волге на 20 млн пудов (окончательный план – 100 млн пудов) (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 10. Л. 170). Реальные заготовки в Западной Сибири составили 65,3 млн пуд., т. е. были примерно на уровне предложений Эйхе, на Средней Волге – 76,6 млн пуд.
5 30 августа 1931 г. ПБ утвердило предложенный Наркомснабом проект постановления об организации новой скотозаготовительной кампании с целью обеспечения основных рабочих районов, в первую очередь Москвы и Ленинграда, мясом (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 845. Л. 2, 15–20).
6 Вопрос «О существующих при ОГПУ хозяйственных организациях» рассматривался на ПБ 10 сентября 1931 г. и был отложен (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 847. Л. 6). Вновь к его рассмотрению ПБ вернулось 10 ноября 1931 г. Было решено передать вопрос в комиссию под руководством Постышева (Там же. Д. 859. Л. 2). Окончательное решение было принято 8 января 1932 г. В нем, в частности, предусматривалось оставить в ведении ОГПУ все подмосковные совхозы, обеспечивающие снабжение через кооператив ОГПУ сотрудников и комсостав войск ОГПУ. Все излишки продукции совхозов сверх удовлетворения потребности кооператива, исчисленной по нормам Наркомснаба, ОГПУ обязывалось передавать в распоряжение Наркомснаба и т. д. (Там же. Д. 867. Л. 24, 47).
7 См. документы № 1, 2, 3.
8 См.: Сталин и Каганович. Переписка… Док. № 30
9 См. примечание 6 к документу № 7.
10 Доклад Бухарина на собрании помощников директоров, ударников, председателей бюро инженерно-технических секций, работников объединений, научно-исследовательских институтов и втузов (26 августа 1931 г.) см.: Бухарин Н.И. Проблемы теории и практики социализма. М., 1989. С. 309–330. См. также документ № 7.
11 26 сентября 1931 г. было созвано заседание ПБ, в повестке дня которого было два вопроса: о хлебофуражном балансе и товароснабжении и политике цен. Вопрос о хлебофуражном балансе был отложен. При этом ПБ установило общий фонд, подлежащий распределению, в размере 1450 млн пудов зерновых. При рассмотрении вопроса о товароснабжении ПБ приняло предложения Сталина: создать Комитет цен при СНК, снизить на 30% цены в коммерческих магазинах, установить твердые цены на печеный хлеб, разработать вопрос о выходе колхозов и совхозов, а также промышленных объединений на рынок (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 11. Л. 16; Оп. 3. Д. 851. Л. 1). См. также документ № 4.
12 См. примечание 1 к документу № 7.