К истории одной фальшивки

В конце XX в. в русскоязычной литературе по истории Второй мировой войны появилась фальшивка, к распространению которой приложил руку уважаемый в России человек, фронтовик, Герой Советского Союза, в прошлом военный разведчик, ныне известный и авторитетный писатель Владимир Васильевич Карпов.

Аж на шести страницах второго тома своей очень интересной и в целом объективной (хотя и без перехлеста в «умеренном» антисталинизме тоже не обошлось) книги «Генералиссимус» (М., 2002; книга вышла в разных издательствах, общий тираж превышает 50 тыс. экз., что по современным меркам очень много) В. Карпов попытался убедить читателей в том, что приведенная им история — правда.

Суть этой фальшивки в том, что-де по указанию Сталина советские разведчики якобы провели 20 февраля 1942 г. в г. Мценске тайную встречу с представителями германской разведки, во время которой будто бы обсуждались вопросы установления сепаратного перемирия, а затем и заключения сепаратного мира между СССР и гитлеровской Германией и даже совместной борьбы с мировым еврейством в лице США и Англии.

В доказательство этой фальшивки В. Карпов счел возможным опереться на еще более чудовищную в своей мистификации ложь.

К сожалению, вызвав нездоровый интерес у отдельных, недалеких журналистов и СМИ, фальшивка была подхвачена, а осенью 2002 г. НТВ уже выпустило странный документальный фильм. После этого вопрос вышел за рамки ошибки (ошибки ли?) одного человека. Кстати говоря, когда НТВ сунулось было с телекамерами к Карпову, то, вероятно, почувствовав неладное, он отказался общаться под прицелом телеобъективов.

Итак, по словам Карпова, выходит, что:

«В контрнаступлении под Москвой боевой дух Советской Армии был на подъеме: после долгих неудач погнали, наконец, гитлеровцев назад. Сталин имел все основания опираться на этот фактор.

Это, как говорится, то, что на поверхности, видимое всем, кто присутствовал на совещании Ставки, и понятное Генштабу, который оформлял решение Сталина на общее наступление.

Но, как выяснилось совсем недавно (я эти документы увидел, только уже работая над этой книгой — в 1999 году), у Сталина были еще свои, никому не известные, далеко ведущие стратегические расчеты.

Сталину казалось, что общее наступление советских войск деморализует германское руководство, которое увидит свои отступающие по всему фронту войска и пойдет на мирные предложения, которые выдвинет он, Сталин.

Верховный главнокомандующий не посоветовался по этому поводу со своими полководцами и даже с членами Политбюро, потому никто из них не упоминает об этой попытке ни в устных воспоминаниях, ни в опубликованных мемуарах.

Сложилась ситуация, похожая на ту, что наблюдалась во время заключения Брестского мира 1918 года, когда Ленин подписал кабальный договор ради спасения молодого Советского государства. Сталин видел — немцы уже под Москвой, потери Красной Армии огромны, резервов нет, формирование новых частей возможно только из новых призывников, но нет для них вооружения: оборонные заводы частично остались на оккупированных территориях, а большинство пребывает в стадии эвакуации; танки, самолеты, орудия, стрелковое вооружение выпускается в незначительном количестве предприятиями, которые раньше находились в глубине страны, а их очень немного. Для восстановления и организации производства эвакуированных заводов на новых местах в Сибири и Средней Азии необходимо время.

Передышка нужна была во что бы то ни стало.

Сталин приказал разведке найти выходы на гитлеровское командование и от его, Сталина, имени внести предложение о перемирии и даже больше (далеко идущие планы) — о коренном повороте в войне.

Для осуществления этих тайных переговоров были реальные возможности: еще в 1938 г. заключено соглашение о сотрудничестве между НКВД и гестапо. Существует подлинный документ, подтверждающий это (В.В. Карпов приводит его в виде нижеследующей фотокопии. — A.M.).

Генеральное соглашение

О сотрудничестве, взаимопомощи, совместной деятельности между Главным управлением государственной безопасности НКВД СССР и Главным управлением безопасности Национал-Социалистической рабочей партии Германии (ГЕСТАПО).

(Дальше следует текст «Генерального соглашения» на 9 страницах, я его опускаю и привожу только последний лист. — В. К.).

Текст соглашения отпечатан на русском и немецком языках в единственном экземпляре, каждый из которых имеет одинаковую силу, скреплен подписями и печатями представителей НКВД и ГЕСТАПО. Русский текст соглашения остается в НКВД, немецкий в ГЕСТАПО.

Совершено в Москве, 11 ноября 1938 г. в 15 час. 40 мин. Подписи сторон:

НАЧАЛЬНИК ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ НАРОДНОГО КОМИССАРИАТА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР КОМИССАР ГОСБЕЗОПАСНОСТИ I РАНГА

ПОДПИСЬ (Л. Б Е Р И Я)

НАЧАЛЬНИК ЧЕТВЕРТОГО УПРАВЛЕНИЯ (ГЕСТАПО) ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ БЕЗОПАСНОСТИ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ ГЕРМАНИИ БРИГАДЕНФЮРЕР СС

ПОДПИСЬ (Г. М Ю Л Л Е Р)

 

Разведчики связались с немецкими «коллегами», встреча состоялась в Мценске 20 февраля 1942 г. Мценск в то время находился на оккупированной гитлеровцами территории. Видимо, идея об этих переговорах возникла у Сталина в самом начале контрнаступления, и поиски контактов наши разведчики начали немедленно. Как это происходило, мне неизвестно.

Сталин лично написал «Предложения германскому командованию». Они отпечатаны в двух экземплярах, один остался у Сталина, другой предназначался тому, кто будет вести переговоры. Этот документ, по-видимому, не предполагалось вручать немцам, он представляет собой конспект, перечень вопросов, которым должен был руководствоваться советский представитель (В.В. Карпов приводит его в виде нижеследующей фотокопии. — A.M.).

ПРЕДЛОЖЕНИЯ ГЕРМАНСКОМУ КОМАНДОВАНИЮ

1). С 5 мая 1942 года начиная с 6 часов по всей линии фронта прекратить военные действия. Объявить перемирие до 1 августа 1942 года до 18 часов.

2). Начиная с 1 августа 1942 года и до 22 декабря 1942 года германские войска должны отойти на рубежи, обозначенные на ! схеме № 1. Предлагается установить границу между Германией и СССР по протяженности, обозначенной на схеме № 1.

3). После передислокации армий вооруженные силы СССР к концу 1943 г. готовы будут начать военные действия с германскими вооруженными силами против Англии и США. i 4). СССР готов будет рассмотреть условия об объявлении мира между нашими странами и обвинить в разжигании войны j международное еврейство в лице Англии и США, в течение последующих 1943—1944 годов вести совместные боевые наступательные действия в целях переустройства мирового пространства, (схема № 2).

Примечание: В случае отказа выполнить вышеизложенные требования в п.п. 1 и 2, германские войска будут разгромлены, а германское государство прекратит свое существование на политической карте как таковое.

Предупредить германское командование об ответственности.

Верховный Главнокомандующий Союза ССР

ПОДПИСЬ СТАЛИН

Москва; Кремль 19 февраля 1942 г.

 

То, что «Предложения» составлены Сталиным, подтверждает его подпись, а на то, что это только конспект, указывают короткие «сталинские» фразы, напечатанные не на государственном или партийном бланке, а на простом листе бумаги без указания непременных в официальных обращениях сведений о исполнителе и расчете рассылки копий.

Обратите внимание на дату — идет общее наступление советских войск. Сталин говорит с гитлеровским командованием с позиции силы, даже угрожает уничтожением в случае несогласия!

Но он переоценил возможность извлечь стратегические дивиденды из сложившейся, как ему показалось, благоприятной военной и политической ситуации. Немцы не были в состоянии растерянности. Их представитель группенфюрер СС Вольф вел себя не как бедный родственник в трудном положении (так представлялось Сталину из-за нашего общего наступления), а уверенно, и даже со свойственным немцам высокомерием. Переговоры продолжались в течение недели. В итоге первый заместитель народного комиссара внутренних дел СССР представил Сталину следующий рапорт (В.В. Карпов приводит его в виде нижеследующей фотокопии. — A.M.).

ПЕРВЫЙ ЗАМЕСТИТЕЛЬ НАРОДНОГО КОМИССАРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР

№ 1/2428 27 февраля 1942 г.

Товарищу СТАЛИНУ

РАПОРТ

В ходе переговоров в Мценске 20—27 февраля 1942 года с представителем германского командования и начальником персонального штаба рейхсфюрера СС группенфюрером СС Вольфом, германское командование не сочло возможным удовлетворить наши требования.

Нашей стороне было предложено оставить границы до конца 1942 года по линии фронта как есть, прекратив боевые действия.

Правительство СССР должно незамедлительно покончить с еврейством. Для этого полагалось бы первоначально отселить всех евреев в район дальнего севера, изолировать, а затем полностью уничтожить. При этом власти будут осуществлять охрану внешнего периметра и жесткий комендантский режим на территории группы лагерей. Вопросами уничтожения (умерщвления) и утилизации трупов еврейского населения будут заниматься сами евреи.

Германское командование не исключает, что мы можем создать единый фронт против Англии и США.

После консультаций с Берлином Вольф заявил, что при переустройстве мира, если руководство СССР примет требования германской стороны, возможно, Германия потеснит свои грани-цы на востоке в пользу СССР.

Германское командование в знак таких перемен готово будет поменять цвет свастики на государственном знамени с черного на красный.

При обсуждении позиций по схеме № 2 возникли следующие расхождения:

1). Латинская Америка. Должна принадлежать Германии.

2). Сложное отношение к пониманию «китайской цивилизации». По мнению германского командования, Китай должен
стать оккупированной территорией и протекторатом Японской империи.

3). Арабский мир должен быть германским протекторатом на севере Африки.

Таким образом, в результате переговоров следует отметить полное расхождение взглядов и позиций. Представитель германского командования Вольф категорически отрицает возможность разгрома германских вооруженных сил и поражения в войне. По его мнению, война с Россией затянется еще на несколько лет и окончится полной победой Германии. Основной расчет делается на то, что, по их мнению, Россия, утратив сипы и ресурсы в войне, вынуждена будет вернуться к переговорам о перемирии, но на более жестких условиях, спустя 2—3 года.
Первый заместитель народного комиссара Внутренних дел СССР

ПОДПИСЬ (МЕРКУЛОВ)

Как оценить этот демарш Сталина? Можно, конечно, поупражняться по поводу беспринципности интернационалиста Сталина, согласного на сговор с фашистами против союзников. Он сам считал и называл эти предложения «неэтичными» по отношению к союзникам, как и то, что он позднее предпринял перед Перл-Харбором. Но очевидно и то, что он готов был взять на себя любой большой грех ради спасения страны и народов, ее населяющих. Сталин знал о намерении Гитлера расчленить Советскую страну, превратить ее в колонию и истребить «аборигенов», «ун-терменшей» для освобождения земель и раздачи их поселенцам-победителям.

Сталин не предал «своих» евреев, не пошел на их истребление, как это сделали у себя фашисты, хотя взамен гитлеровцы предлагали очень выгодное «создание единого фронта против Англии и США». Цена, которую требовали за это гитлеровцы, — «поголовное истребление евреев» — для Сталина была неприемлемой. (Вот и задумайтесь, господа, — те, кто по сей день считает его антисемитом).

Мне кажется, уступки и сама идея Сталина о развороте боевых действий на 180 градусов для ведения совместных боевых действий против Англии и США являются ничем иным, как тактическим ходом с целью выиграть время. Обещания провести перегруппировку армий и «после заключения мира между нашими странами» начать совместные боевые действия в 1943—1944 гг. — это, как говорит русская пословица, «Улита едет, когда-то будет». Главное, спасти страну сейчас от нашествия. За два года много воды утечет, можно будет и с союзниками объясниться, и боевых действий против них не начать. Главное сейчас — отдышаться и подготовить Вооруженные силы и промышленность к более успешному отражению гитлеровской агрессии, если немцы отважатся ее продолжать. В общем, хитрил Сталин, и ложь эта была во спасение. В политике подобные маневры обычное дело...

В этой ситуации Сталин явно блефовал. Но блеф в политике — это не то же, что блеф в карточной игре или в каком-либо криминальном деле. Блеф в политике — это редкое искусство. Одно из главных его свойств — сочетание демонстративной открытости с полной непонятностью истинных (скрытых) намерений. На поверхности действия вроде бы обычные, но не понятные сопернику. А внутри — предельная личная решительность, игра «на лезвии ножа», с готовностью, в случае неудачи, отступить. Блефуя, политик подходит на предельно близкое расстояние к невозможному, оставаясь между тем в зоне еще возможного. Блеф основан на непредсказуемости поведения, на неожиданности, скоротечности, чем ставит в тупик противника, это и использует в свою пользу блефующий.

В какой-то степени, если даже эта попытка не оправдывает, то объясняет настойчивое требование Сталина продолжать наступление. В период переговоров ему во что бы то ни стало нужны были активные действия наших войск.

А мы воспримем это как еще один пример его стратегического мышления. Хотя и неудачный, но, как говорится, с добрыми намерениями — ради спасения Отечества»1.

Попытавшийся детально разобраться в этой фальшивке автор книги «Провокации против России» генерал Н.Ф. Червов обратил внимание на следующее:

«Сепаратные переговоры описывает на свой манер известный писатель В.В. Карпов в книге «Генералиссимус». Вот что он пишет на этот счет: «Сталин приказал разведке найти выходы на гитлеровское командование и от его, Сталина, имени внести предложение о перемирии и даже больше (далеко идущие планы) — о коренном повороте в войне... Разведчики связались с немецкими «коллегами»: встреча состоялась в Мцен-ске 20 февраля 1942 г. Мценск в то время находился на оккупированной гитлеровцами территории».

Предложения германскому командованию, оформленные якобы документом, сводились к следующему:

1) С 5 мая 1942 г. начиная с 6 часов по всей линии фронта прекратить военные действия. Объявить перемирие до 1 августа 1942 г. до 18 часов...

2)  После передислокации армий Вооруженные силы СССР к концу 1943 г. готовы будут начать боевые действия с германскими Вооруженными силами против Англии и США.

3) СССР готов будет рассмотреть условия об объявлении мира между нашими странами и обвинить в разжигании войны международное еврейство в лице Англии и США, в течение последующих 1943—1944 гг. вести совместные боевые наступательные действия в целях переустройства мирового пространства...

В. Карпов утверждает, что под «документом» имеется автограф (подпись) Сталина, хотя это всего лишь черновик, «напечатанный не на государственном или партийном бланке, а на простом листе бумаги».

Как пишет В. Карпов, по докладу первого заместителя НКВД СССР Меркулова переговоры состоялись с 20 по 27 февраля 1942 г. в г. Мценске с представителем германского командования, начальником персонального штаба рейхсфюрера СС с группенфю-рером СС К. Вольфом. «Германское командование, — заявил Вольф, — не исключает, что мы можем создать единый фронт против Англии и США... При переустройстве мира, если руководство СССР примет требования германской стороны, возможно, Германия потеснит свои границы на Востоке в пользу СССР».

Что можно сказать об изложенном выше опусе о сепаратизме? Только одно — это безграмотная фальшивка. В ней даже неверно указана должность Сталина (правильно: Верховный Главнокомандующий Вооруженными силами СССР); г. Мценск был не пригоден для переговоров такого масштаба, так как к этому времени он находился на переднем крае и на его окраине велись бои; что касается содержания предложений, то они, безусловно, относятся к разряду особо важных и оформлять их документально для целей переговоров в тех конкретных условиях было бы нежелательно. Поэтому невозможно себе представить, чтобы Сталин поставил свой автограф и дату под непроверенным документом.

Но главная липа опуса кроется во времени проведения сепаратных переговоров. Что происходило тогда?

Завершалась великая битва под Москвой. Немцы отступали, неся огромные потери. Стратегическая инициатива была на стороне Советского Союза. Блицкриг провалился. «Гитлеру стало ясно, начиная с того момента как зимой 1941—1942 г. разразилась катастрофа, ни о какой победе не может быть и речи». (Показания от 15.05.45 генерал-полковника Альфреда Йодля на Нюрнбергском процессе.) Весь мир приветствовал победу Красной Армии под Москвой, порабощенные народы Европы увидели луч надежды. Возросло движение Сопротивления фашизму. Под давлением Советского правительства и прогрессивной общественности мира правительства Англии и США оказались вынужденными дать обязательство открыть второй фронт в 1942 г. (однако вскоре отказались от него). Завершалось юридическое оформление боевого союза СССР, США и Англии, при этом Сталин и Черчилль еще летом 1941 г. договорились о том, чтобы не идти на сепаратные переговоры с Германией. По инициативе Сталина в соглашении от 12 июля было записано, что «в продолжение этой войны они не будут ни вести переговоров, ни заключать перемирия или мирного договора, кроме как с обоюдного согласия».

Налицо был важнейший исторический факт того времени — наметился коренной перелом не только в ходе Великой Отечественной, но и всей Второй мировой войны. Высоко поднялся международный авторитет СССР и Красной Армии.

А что было на противоположной стороне? Германия «зализывала» свои раны от поражения. Зимой 1941/42 г. на полях Подмосковья, под Тихвином, Ростовом, в Донбассе и в Крыму немцы потеряли около 50 дивизий, более 830 тыс. убитыми. В Германии была объявлена тотальная мобилизация. На советско-германский фронт были направлены 800 тыс. маршевого пополнения, а с Запада переброшены 39 дивизий и 6 бригад.

В Москве внимательно следили за происходящей в германской армии кадровой чехардой: в декабре 1941 г. Гитлер снял с должности главнокомандующего Сухопутными силами фельдмаршала фон Браухича и сам занял его место; командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Бок ушел в отставку; в течение декабря-февраля сменились четыре командующих 4-й армией (фельдмаршал фон Клюге, генерал Кюблер, генерал Штумме, генерал Хейнрици). Чистка и перестановка высших офицеров ослабляла боеспособность немецкой армии, вносила нервозность в управление войсками.

В Москву поступала информация о пораженческих настроениях в Берлине и среди генералитета вермахта. 29 ноября 1941 г. министр по делам вооружения и боеприпасов Германии Фриц фон Тодт обратился к Гитлеру с призывом: «Мой фюрер, войну необходимо немедленно прекратить, поскольку она в военном и экономическом отношении нами уже проиграна». Фельдмаршал фон Рундштедт (командующий группой армий «Юг») предложил Гитлеру отступить на границу с Польшей и закончить войну с Советами политическим путем. Командующий 3-й танковой группой (с 8 октября 1941 г. — 17-й армией) генерал-полковник Герман Гот высказывал мнение о том, что «нападение на Россию было политической ошибкой и что поэтому все военные усилия с самого начала были обречены на провал». Аналогичного мнения придерживались другие генералы вермахта.

Думаю, не требуется большого ума, чтобы понять нелепость заявления о том, что в условиях победоносного завершения Московской битвы Сталин будто бы, вопреки взятым на себя договорным обязательствам не идти на сепаратные переговоры и сделки с Гитлером, стал искать примирения с Германией с целью совместного ведения войны против США и Англии. Неуклюжесть такого утверждения очевидна, какие бы доводы на этот счет ни приводились (ради спасения Отечества, выиграть время, отдышаться и подготовиться, ввести в заблуждение, политический блеф и т.д.).

Все эти аргументы притянуты за уши к той реальной обстановке. Они не выдерживают критики по указанным выше причинам, а также еще и потому, что в то время военная угроза на Московском направлении была минимальной. И это Сталину было хорошо известно по докладам военной разведки.

3 марта 1942 г. разведчик Главного разведывательного управления Генерального штаба (агент «Гано») сообщил в Москву, что Германия планирует весной 1942 г. начать наступление в направлении на Кавказ. Для этих целей Берлин достиг договоренностей о направлении на Восточный фронт 16 новых румынских, 22 итальянских, 10 болгарских, 2 словацких дивизий полного состава.

12 марта агент ГРУ ГШ Шандор Радо шифрорадиограммой в Москву передал: «Основные силы немцев будут направлены против южного крыла Восточного фронта с задачей достигнуть рубежа р. Волги — Кавказа, чтобы отрезать армию и население Центральной части России от нефтяных и хлебных ресурсов».

Эти разведывательные факты от надежных и проверенных агентов советской военной разведки немедленно докладывались Сталину. Сообщалось, что с 1 января по 10 марта 1942 г. в планируемый район наступления немцы перебросили 35 дивизий. Всего для наступления Гитлер выставит вместе с союзниками 65 дивизий. Главный удар следует ожидать в направлении Ростов—Сталинград.

Таким образом, военные усилия сторон сосредоточивались на южном крыле советско-германского фронта, на Московском направлении ожидалось относительное затишье. Все это, очевидно, писателю В. Карпову известно. Тогда позволительно спросить: какие же военные причины вынуждали Сталина идти, как написано в «Генералиссимусе», на сепаратные переговоры с Гитлером? Таких причин не было.

Другое дело, что в то время могли появиться всякого рода «дезы» о сепаратизме. Например, со стороны Гитлера, который тогда находился как «волк на псарне» и был бы не прочь втянуть Сталина в «игру в кости», чтобы «отдышаться», и если удастся, то сразу убить двух зайцев: посеять рознь между союзниками по антифашистской коалиции, а также исправить ход войны, выиграть время и спасти вермахт от разгрома. «Деза» фюрера с такой целью в тот период была бы кстати.

Что касается Сталина, то он играл тогда победную партию в шахматы. Если бы союзники вняли его просьбе и согласились с ним об открытии второго фронта на Западе, то война могла бы закончиться намного раньше. В этой шахматной партии у советского лидера не было запрограммировано ни компромисса, ни тем более сепаратной сделки с Германией. «Деза» с его стороны на западную тему, видимо, тоже не исключалась, чтобы с помощью ее повлиять на Рузвельта и Черчилля в выполнении их союзнического долга и одновременно сбить с толку Гитлера.

В чем причина того, что В. Карпов пропагандирует мифологию? Причина, видимо, в том, что уважаемый мною автор оказался в плену обнаруженной фальшивки, принял ее за истину и поведал как сенсацию. Трудно сказать, какие у него были замыслы при этом. Очевидно, он хотел как лучше»2.

Генерал Червов абсолютно прав, однако этим вопрос о фальшивке не исчерпывается. Необходимо иметь в виду еще и следующее.

Прежде всего — общеполитическую ситуацию в отношениях между главами трех основных государств — участников антигитлеровской коалиции, т.е. между Сталиным, Рузвельтом и Черчиллем, особенно между двумя первыми. Именно в этот период, т.е. в феврале 1942 г. (как до 19 февраля, так и чуть позже), ситуация была следующей (свидетельствуют подлинные документы личной переписки между Сталиным и Рузвельтом):

Получено 11 февраля 1942 года.

СЕКРЕТНОЕ И ЛИЧНОЕ ПОСЛАНИЕ ПРЕЗИДЕНТА РУЗВЕЛЬТА Г-НУ СТАЛИНУ

В январе и феврале нами было или будет отгружено 449 легких танков, 408 средних танков, 244 истребителя, 24 Б-25 и 233 А-20.

Я сознаю всю важность доставки Вам нашего вооружения в возможно более короткий срок, и все усилия прилагаются к тому, чтобы отправить эти грузы.

Имеющиеся здесь сообщения указывают на то, что Вы успешно отгоняете нацистов.

Несмотря на трудности, испытываемые нами в настоящее время на Дальнем Востоке, я надеюсь, что мы в ближайшем будущем настолько укрепимся в этом районе, что сумеем остановить японцев. Но мы подготовлены к некоторым дальнейшим неудачам³.

.

Получено 13 февраля 1942 года.

Ф. РУЗВЕЛЬТ И. В. СТАЛИНУ

Я очень доволен тем, что Ваше Правительство дало свое согласие принять моего старого и верного друга адмирала Стэндли в качестве Посла Соединенных Штатов. В течение многих лет мы были близкими коллегами, и он пользуется моим полным доверием. Я рекомендую его Вам не только как честного и энергичного человека, но также и как человека, который высоко ценит достижения Советского Союза и восхищается ими.

Он, как Вы помните, посетил Советский Союз в прошлом году вместе с г-ном Гарриманом. Со времени возвращения из Москвы адмирал Стэндли уже многое сделал для того, чтобы в Соединенных Штатах лучше понимали положение в Советском Союзе. Я уверен, что с его богатым опытом и знанием тех проблем, которые стоят перед нашими странами, и при Вашем сотрудничестве его усилия еще больше сблизить наши страны увенчаются успехом.

Мое внимание только что было обращено на тот факт, что Советское Правительство разместило у нас заказы на товары и вооружение на сумму, превышающую миллиард долларов, который был предоставлен в распоряжение Советского Правительства прошлой осенью согласно закону о передаче вооружения взаймы или в аренду и на основании обмена письмами между нами. В связи с этим я предлагаю, чтобы по этому же закону второй миллиард долларов был предоставлен в распоря-жение Вашего Правительства на тех же самых условиях, на которых был предоставлен и первый миллиард. Если у Вас будут какие-либо другие предложения в отношении условий, на которых второй миллиард долларов должен быть Вам предоставлен, Вы можете быть уверены в том, что эти предложения будут тщательно и благожелательно рассмотрены. Может быть, позднее окажется взаимно желательным пересмотреть финансовые соглашения, которые мы заключаем сейчас, с тем чтобы учесть изменившиеся условия⁴.

 

Отправлено 18 февраля 1942 года.

И.В. СТАЛИН Ф. РУЗВЕЛЬТУ

Получил Ваше послание с сообщением об очередных поставках вооружения из США за январь и февраль месяцы. Должен подтвердить, что именно в настоящий момент, когда народы Советского Союза и его армия напрягают все усилия, чтобы своим упорным наступлением отбросить дальше гитлеровские войска, выполнение американских поставок, в том числе по танкам и самолетам, имеет важное значение для нашего общего дела, для наших дальнейших успехов⁵.

 

Отправлено 18 февраля 1942 года.

И.В. СТАЛИН Ф. РУЗВЕЛЬТУ

Подтверждая получение Вашего послания от 13 февраля с.г., я прежде всего хотел бы отметить, что разделяю Вашу уверенность, что усилия вновь назначенного Посла США в СССР адмирала Стэндли, которого Вы столь лестно и высоко оцениваете, сблизить наши страны еще больше, увенчаются успехом.

Ваше решение, господин Президент, предоставить в распоряжение Правительства СССР второй миллиард долларов, согласно закону о передаче вооружения взаймы или в аренду, на тех же самых условиях, на которых был предоставлен и первый миллиард, Советское Правительство принимает с искренней благодарностью. В связи с поставленным Вами вопросом я должен сообщить, что в данный момент, чтобы не откладывать решения, Советское Правительство не возбуждает вопроса об изменении условий предоставления Советскому Союзу указанного второго миллиарда долларов и о соответствующем учете крайнего напряжения ресурсов СССР в войне с нашим общим врагом. Вместе с тем я полностью с Вами согласен и выражаю надежду, что позднее нами совместно будет определен подходящий момент, когда окажется обоюдно желательным пересмотреть заключаемые сейчас финансовые соглашения с тем, чтобы особо принять во внимание отмеченные выше обстоятельства.

Пользуясь случаем, я хотел бы обратить Ваше внимание на то, что в данное время соответствующие органы СССР при реализации предоставленного СССР займа встречаются с большими трудностями в транспортировке в порты СССР закупленных в США вооружения и материалов. Мы считали бы в данных условиях наиболее целесообразным порядок транспортировки вооружения из Америки тот, который с положительными результатами применяется для транспортировки предметов вооружения из Англии в Архангельск, но которого до сих пор не удалось осуществить в отношении поставок из США. Этот порядок заключается в том, что британские военные власти, поставляющие вооружение и материалы, сами отбирают пароходы, а также организуют погрузку в порту и конвоирование пароходов до порта назначения. Советское Правительство было бы весьма признательно, если бы этот же порядок доставки вооружения и конвоирования пароходов в порты СССР был принят и Правительством США.

С искренним уважением И. СТАЛИН⁶

 

 

ОТ ПРЕЗИДЕНТА И.В. СТАЛИНУ

Сим подтверждается получение Вашего послания от 20 февраля.

Я хочу, чтобы Вы знали, что в соответствующее время мы будем рады пересмотреть с Вами наше соглашение относительно фондов, авансированных нами по закону о передаче вооружения взаймы или в аренду. В настоящий момент самой важной задачей является доставка Вам снабжения.

Я распорядился об изучении Вашего предложения о централизации здесь дела поставок вооружения в Россию.

Новые вести об успехах Вашей армии нас весьма ободряют. Посылаю Вам свои горячие поздравления в 24-ю годовщину создания Красной Армии. 23 февраля 1942 года⁷.

Совершенно очевидно, что у Сталина не было никакой необходимости обращаться к германскому командованию с какими бы то ни было предложениями, тем более о совместной вооруженной борьбе против США и Великобритании, да еще в целях противоборства мировому еврейству! Тем более в канун 24-й годовщины РККА!

И разве непонятно, что Сталин ни при каких обстоятельствах не подписал бы этот, не столько даже несуразный якобы документ, сколько явно «филькину грамоту»?!

Ныне публикуется громадное количество подлинных документов с подлинными подписями и резолюциями Сталина. Сталин всегда ставил на документах резолюции «Согласен (или Утвердить). И. Сталин» (как вариант подписи «И. Ст.») либо же просто «И. Сталин». Причем ставил наискосок в левом верхнем углу, слегка захватывая своей подписью резолюцию и первый абзац (а то и два) текста документа!

На фотовклейке к данной главе под № 1—10 приведены образцы подлинной подписи И.В. Сталина за разные годы.

Образцы подписей под фотографиями И.В. Сталина можно считать классическими, т.к. они взяты из прижизненных изданий краткой биографии И.В. Сталина и первого тома собрания его сочинений: та, на которой И.В. Сталин изображен относительно молодым, относится явно ко второй половине — концу 20-х гг. прошлого века, а другая — тоже под фотографией — к 1949 г., а остальные к 1934—1935, 1941—1944 гг. А теперь сравните с тем, что изображено на якобы Сталиным подписанном якобы документе...

Конечно, у нас нет права присваивать себе полномочия эксперта-почерковеда, чтобы делать категорически компетентный вывод о несовпадении образцов подписи Сталина на фальшивке и оригинальных, подлинных документах. Но не заметить этого — шансов нет.

Позволю себе высказать одно предположение — как представляется, оно близко к истине. Если сравнивать подпись на фальшивке с предъявленными подлинными образцами подписи Сталина, то нетрудно будет заметить, что наибольшее сходство обнаруживается с образцом 20-х гг. А почему?

Далее. Адресат — «германскому командованию» — похож на адрес послания чеховского Ваньки Жукова, т.е. «на деревню дедушке»!

При безликом адресате — ведь под выражением «германское командование» можно понимать что угодно — в «документе»

указан, хотя и неточно (это подметил еще генерал Червов), полный статус «подписанта», т.е. Сталина?!

Между тем вопросы, затронутые в этом «документе», относятся к компетенции исключительно глав государств, являющихся, по условиям военного времени, также и Верховными Главнокомандующими Вооруженными силами своих стран. По состоянию же на 19 февраля 1942 г. у германского командования уже четыре года и 15 дней был Верховный Главнокомандующий — Адольф Гитлер.

Зачем обращаться к безликому адресату — «германскому командованию», — если и так было ясно, что без Гитлера, как Верховного Главнокомандующего, этот безликий адресат ничего не решит?!

Ведь решать высшие вопросы мировой политики на высшем государственном уровне могут только высшие государственные мужи, а следовательно, и адресат в таком случае должен был бы быть таким: «Рейхсканцлеру и Верховному главнокомандующему Вооруженными силами Германии, фюреру германской нации Адольфу Гитлеру».

Кстати, в таком случае и Сталин должен был бы быть назван как Председатель Совета народных комиссаров и Верховный Главнокомандующий Вооруженными силами СССР!

А как прикажете расценивать то, что якобы предлагалось с 5 мая объявить перемирие аж до 1 августа, но отвод войск произвести с 1 августа до 22 декабря, то есть в период, когда перемирие закончилось? Предлагать оккупантам без малого три месяца спокойно загорать на солнышке, купаться в русских реках и озерах, грабить оккупированные территории, до последней нитки обирая их население, а не согласных уничтожать — ведь гитлерюги-то с первых же минут агрессии ясно показали, что пришли уничтожать всех «недочеловеков», то есть славян, евреев, комиссаров и т.д., а затем тихо и спокойно сложить награбленное и мирно убраться в свой хренов «фатерлянд»?! И на все это молча должны были бы взирать советские войска, причем в период «исхода» тевтонов — в ситуации давно истекшего перемирия?

В самом деле, уж если кому и охота выставлять себя кретином, то ведь это вовсе не означает, что Сталин обязан составлять таким идиотам компанию! Даже в ретроспективе!..

Бред-то — бредом, но опровергать-то, как видите, приходится на полном серьезе. Еще раз приглядитесь к якобы сделанному предложению о якобы перемирии, а приглядевшись, вдумайтесь в следующее: мог ли Сталин выступить в роли круглого идиота, который, выдвигая идею о перемирии, предлагает установить его через 65 дней после предложения о нем?!

Уж что-что, но историю-то, в т.ч. историю войн, Сталин знал получше иного профессора Академии Генерального штаба. А она, история войн, однозначно свидетельствует, что если и  возникала у двух воюющих сторон потребность в объявлении хотя бы временного перемирия, то никто и никогда не объявлял и даже не пытался объявить его через 65 дней после выдвижения предложения о нем!

За эти 65дней находящиеся в непосредственном боевом соприкосновении войска наломают таких «дров», что потом никакая хитромудрая дипломатия не поможет, если, конечно, останется кому мудрить-то!

История войн однозначно свидетельствует, что предложения о перемирии всегда подразумевали объявление оного на следующие сутки, но, как правило, на-третьи сутки с момента выдвижения предложения. Во Второй мировой войне и этого не происходило — ультиматумы с временным перемирием (скорее, прекращением огня) ограничивались максимум сутками!

Почему мы должны верить в то, что Сталин написал так: «1). С 5 мая 1942 г. начиная с 6 часов по всей линии фронта прекратить военные действия. Объявить перемирие до 1 августа 1942 г. до 18 часов»?

Владевший русским языком получше многих профессоров русской словесности Сталин написал бы, если оно, конечно, ему было бы нужно, только следующим образом: « С 06 ч. 00 мин. (по такому-то времени, скорей всего было бы использовано понятие среднеевропейского времени, ибо не по Гринвичу же его устанавливать) 5 мая 1942 года объявить перемирие на всем протяжении советско-германского фронта вплоть до 18 ч. 00 мин. (по среднеевропейскому времени) 1 августа ! 942 года, в связи с чем прекратить всякие боевые действия сторон».

Так или примерно так написал бы подлинный Сталин, если это ему было бы нужно. Кстати, точно так же написал бы и любой, кто в ладах с русским языком.

Или, с какой стати должно верить, например, содержанию п. 2 якобы сделанного Сталиным «предложения», в котором говорится: «2). Начиная с 1 августа 1942 г. и по 22 декабря 1942 года германские войска должны отойти на рубежи, обозначенные на схеме № 1. Предлагается установить границу между Германией и СССР по протяженности, обозначенной на схеме № 1»?!

Прежде всего, с первых же дней войны Сталин принципиально и последовательно преследовал главную цель — полное и безоговорочное восстановление независимости, суверенитета и территориальной целостности СССР в границах по состоянию на 4.00 22 июня 1941 года. Это настолько полно описано в литературе, что нет нужды все повторять.

Тем не менее, хотя и гипотетически, но все же рассмотрим этот случай, правда, только с позиций русского языка и логики политического документа.

Во всем мире границы устанавливаются по линии, а не по протяженности, и, следовательно, ни при каких обстоятельствах Сталин и не додумался бы до использования формулировки «Предлагается (зачем это слово, когда сам якобы документ уже якобы назван «Предложение...2») установить границу между Германией и СССР, по протяженности, обозначенной на схеме № 1».

Если бы это и впрямь было нужно Сталину, то этот, с позволения сказать, «пункт предложения» выглядел бы как минимум так:

«2. Установить границу между СССР и Германией по линии...» и далее были бы указаны соответствующие населенные пункты, а также реки, по которым она пройдет.

Однако с абсолютной точностью можно утверждать, что в действительности, если, конечно же, в том была бы хоть какая-то нужда, этот «пункт» имел бы следующий вид:

«2. Установить, что с такого-то числа такого-то месяца 1942 г. граница между СССР и Германией будет проходить по линии...» и далее были бы указаны соответствующие населенные пункты, а также реки, по которым она пройдет. О привязке к широте и долготе уж и не говорю...

Если же и далее гипотетически рассматривать этот бред фальсификаторов, то в этот «пункт» якобы «предложений» должны были бы войти следующие формулировки: «После подписания и ратификации соответствующего соглашения об установлении линии границы германские войска должны быть отведены за указанную линию советско-германской границы. Отвод германских войск за указанную линию границы осуществить в период с 00 ч. 00 мин. по такому-то времени 1 августа до .00 ч. 00 мин. по такому-то времени 22 декабря 1942 года под наблюдением смешанной советско-германской комиссии».

Вот это хотя бы самую малость соответствовало бы элементарной логике политического документа.

Как минимум-миниморум Сталин изложил бы этот «пункт» так, если, конечно, оно было бы нужно ему. Но никогда ему и в голову не пришло бы написать следующую глупость: «германские войска должны отойти на рубежи, обозначенные на схеме № 1», и лишь после этого предлагать установить границу!

Глупость потому, что телега тут оказалась впереди лошади. Ибо сначала указывают линию границы, подтверждают ее соответствующим соглашением и его ратификацией и лишь затем отводят войска, но не на рубежи (ибо это военный термин), а на (за) линию границы! Как говаривал известный персонаж Конан Дойля, «это элементарно, Ватсон!».

Но было бы еще более элементарно, если «котлеты» были бы отдельно, а «мухи» — тем более отделены. Дело в том, что в изложении фальсификаторов т.н. «п. 2» якобы имевшего место «предложения» есть прямое свидетельство незнания элементарных основ международного права.

Межгосударственные границы никогда в истории человечества не устанавливались (и не устанавливаются) в условиях и тем более на основе только перемирия.

Для их установления необходимо заключение Договора о мире или, как минимум, Соглашения о мире! Только это может быть основой для установления взаимопризнанной межгосударственной границы!

Фальсификаторы же решили позабавить весь честной народ тем, что якобы от имени Сталина предложили гитлерюгам отойти на какие-то рубежи, не отдавая при этом, даже хотя бы самим себе, отчета в том, что это чисто военная акция, называемая «развод войск». Но лиха беда начало — далее, на основе развода войск предложили установить межгосударственную границу, но при этом и то, и другое умудрились запланировать к осуществлению в условиях уже истекшего перемирия! Ну стоило ли столь упорно громоздить столь безмозглую конструкцию, в основании которой — непролазный кретинизм, а сверху — этажи идиотизма чередуются пролетами откровенного дебилизма?

Как можно было не заметить всего этого?! Как можно было докатиться до вывода о том, что-де это «сталинские фразы» — тем более непонятно! Даже самые злобные, отчаянно злостные антисталинисты конъюнктурного типа — и то никогда не смели отказывать «мертвому льву» в исключительной грамотности и логичности как письменного, так и устного изложений!

Это с какого же бодуна надо было скатиться до вывода, что фантасмагорический бред в виде фразы «германское государство прекратит свое существование на политической карте как таковое» — принадлежит перу Сталина?! Тому самому Сталину, который всю войну открыто говорил о том, что «Гитлеры приходят и уходят, а германский народ — остается», а, следовательно, коли есть германский народ — всегда будет и германское государство!

Уж если оно и было бы нужно Сталину, то он в таком случае угрожал бы уничтожением самого нацистского режима, а не государства. Что, собственно говоря, он и делал всю войну, о чем и свидетельствует его вышеприведенная фраза!

И в заключение темы — еще об одном важном нюансе. В Советском Союзе никто и никогда не написал бы: «Москва; Кремль 19 февраля 1942 г.».

Написал бы так: «Москва, Кремль, 19 февраля 1942 года»!

После слова «Москва» должна была бы стоять запятая, а не точка с запятой, после слова «Кремль» — тоже запятая! Испокон веку в Кремле пишут только так!

Завершая тему, еще раз хочу обратить внимание на следующее.

Общемировая практика ведения тайных сепаратных переговоров такова, что ни одна из участвующих в них сторон не использует в их процессе какие-либо письменные предписания глав своих государств. Т.е. формально-то они могут существовать, но никогда и, во-первых, никто их не берет с собой на переговоры и, во-вторых, тем более не показывает их даже не столько как документ, сколько сам факт их существования в природе.

Тем более этого не делают разведчики — при любых обстоятельствах все держится в памяти и обсуждается устно! На то, собственно говоря, и есть тайные переговоры.

Вспомните хотя бы блестяще (в т.ч. и по точности воспроизведения событий) показанные в легендарном фильме «Семнадцать мгновений весны» переговоры между Карлом Вольфом и Алленом Даллесом. Абсолютно никаких бумаг ни с той, ни с другой стороны — все только устно. И советской разведке тогда пришлось изрядно, едва ли не до седьмого пота потрудиться, чтобы представить абсолютно неопровержимые документальные доказательства, разоблачающие сам факт таких переговоров, не говоря уж об их яро антисоветском содержании.

Для читателей будет явно небезынтересно узнать, что документальное разоблачение самого факта этих переговоров и тем более их содержания обеспечил легендарный советский разведчик-нелегал Исхак Абдулович Ахмеров, возглавлявший в годы войны мощнейшую нелегальную резидентуру советской разведки в США. Под пристальным наблюдением его высокопоставленной агентуры находилась вся администрация президента США, включая и Управление стратегических служб (УСС) — предтечу ЦРУ. Так что Сталин знал о содержании очередного раунда этих переговоров порой раньше, чем сам президент Рузвельт⁸.

Что же до реального существа дела, то исключительно осторожный, блестящий конспиратор с колоссальнейшим опытом подпольной, политической и государственной деятельности, более чем очень сильный доктор философии/политологии — Иосиф Виссарионович Сталин ни при каких обстоятельствах даже и не стал бы рассматривать такой, с позволения сказать, «документ». Ибо это означало бы смертельно убойный компромат против него, Сталина, как лидера СССР. Причем именно, тот компромат, смертельная убойность которого проявилась бы прежде всего в самом Кремле и едва ли не в самом прямом смысле!

Потому что скрыть подобное от остальной части советского партийно-политического руководства было бы невозможно, но, прознай оно об этом, — в ту же секунду Сталин был бы арестован и расстрелян без суда и следствия! Охотников до такого в его окружении хватало, как, впрочем, и за рубежом...

Сталин никогда не страдал склонностью ни к политическому, ни к просто суициду!

 

Чтобы окончательно прояснить принципиальную позицию Сталина в подобных ситуациях, позволю себе привести один весьма «родственный» по смыслу и внешним признакам пример.

В ноябре 1940 г. с официальным визитом (по приглашению германской стороны) Германию посетил ближайший соратник Сталина — Вячеслав Михайлович Молотов. Перед отъездом в Берлин между ним и Сталиным произошла конфиденциальная беседа, во время которой Иосиф Виссарионович обозначил тематическое содержание тезисов для зондажных переговоров Молотова с нацистским руководством Германии, особенно с Гитлером.

Все произошло устно, т.е. даже в условиях мира Сталин и то не позволил себе что-либо письменно передавать Молотову. Вячеслав Михайлович собственноручно, по памяти, в полузашифрованном виде на небольшом листке бумаги тезисно набросал все, что сказал Сталин. Сейчас этот клочок бумаги пытаются выдать за некие, едва ли не на грани инструкций, указания Сталина Молотову по организации сговора с Гитлером!9

А это были всего лишь тезисы для зондажа намерений Гитлера, о чем и свидетельствует подробно приведенная в настоящей книге реакция Сталина на доложенные Молотовым на Политбюро результаты его визита.

Причина же, по которой Сталин определил тезисы для зондажа Молотовым гитлеровского руководства, — тривиальна. По донесениям разведки ему было известно, что по инициативе британского герцога Бедфордского и ряда других влиятельных представителей английской элиты с конца августа 1940 г. в Женеве начались конфиденциальные переговоры между эмиссаром Р. Гесса в лице Альбрехта Хаусхофера и уполномоченными лицами с британской стороны.

Более того, Сталину точно было известно, что британские представители обусловили готовность Великобритании к установлению мира с Германией эвентуальным согласием со стороны последней на расторжение Договора о ненападении с СССР от 23 августа 1939 г.!

Сталин был в курсе того, что Гитлер планировал отложить начало конкретных переговоров о мире с Англией до занятия Балкан, ибо в этом случае Коварный Альбион был бы сговорчивей, т.к. основные морские коммуникации, связывавшие Англию с колониями, оказались бы под германской угрозой. С другой стороны, столь же точно было известно, что У. Черчилль, а именно он тогда был премьер-министром, приказал британской разведке разжечь пламя войны в Европе, чтобы оно непременно перекинулось на СССР.

Именно поэтому Сталин и поручил Молотову едва ли не на грани фола прозондировать намерения и позицию нацистского руководства, в т.ч. и за счет осторожного «разыгрывания» некоторых из особо привлекательных для гитлерюг геополитических карт. Зондаж удался — Молотов смог прощупать позицию гитлерюг, о чем и свидетельствует оценка Сталиным результатов его визита в Германию. Как и любой политический и государственный деятель мирового уровня, Сталин был поглощен заботами о безопасности своего государства и ради этого совершал именно те дипломатические маневры, которые общеприняты во всем мире. Этот пример приведен для того, чтобы показать, что даже в отношениях с таким ближайшим соратником, как Молотов, к тому же в условиях мира, Сталин и то ничего не передавал в письменном виде!

О так называемом рапорте Меркулова Сталину, якобы фотокопия которого приведена выше. Это фальшивка — прежде всего потому, что затронутые в ней вопросы не входили в компетенцию заместителя наркома внутренних дел СССР В. Меркулова! Это уровень только Сталина — Молотова — Берии!

Например, решение о проведении неоднократно упоминавшейся в книге операции разведки НКВД по воздействию на высшее руководство гитлеровской Германии в целях удержания его от попыток применения химического оружия против советских войск принималось только на уровне Сталин — Молотов — Берия, т.е. на уровне трех главных и наиболее полновластных членов Государственного Комитета Обороны. По поручению Сталина Берия только лично давал инструкции исполнителю этой операции П.А. Судоплатову, о чем следует говорить с агентом нашей разведки — послом царской Болгарии в Москве Стаменовым.

И только лично перед Берией Судоплатов отчитался о проделанной работе, причем, судя по всему, именно устно. Берия же, в свою очередь, также устно доложил об этом Сталину.

Точно так же еще до войны началось проведение инициированной лично Сталиным операции «Снег» (кстати, на основании результатов визита Молотова в Германию) по упреждающей переориентации направления неизбежной вооруженной экспансии Японии в южном направлении, т.е. против США и Великобритании, итогом чего и стало нападение Страны восходящего солнца на Перл-Харбор и вследствие чего США наконец-то были реально втянуты во Вторую мировую войну как боевой союзник СССР.

Все было сделано устно, включая и продвижение соответствующей информации до высшего руководства США и Японии. Никаких письменных следов в материалах разведки не осталось, а за рубежом — тем более. Если бы не мемуары ветерана разведки генерала В. Павлова, то никто никогда и не узнал бы и об этой операции10.

Подчеркиваю, что это общее правило для операций разведки, тем более когда решаемые вопросы выходят на уровень высшей мировой полигики.

Общее-то оно общее, но прежде всего следует иметь в виду, что на протяжении всей войны Иосиф Виссарионович Сталин никогда и ни при каких обстоятельствах не вступал в какие бы то ни было тайные, в т.ч. и сепаратные, переговоры с гитлерюгами. Напротив, на протяжении всей войны он безукоризненно честно соблюдал взятые перед союзниками по антигитлеровской коалиции обязательства о категорической недопустимости такого.

Это вам, миль пардон и экскьюз ми, не какой-нибудь там Уинстон Черчилль, отродясь страдавший испокон веку неизлечимой англосаксонской патологией — непрерывно подличать по принципу «один пишем, два кинжала в уме и три змеи за пазухой»!

Ибо только У. Черчиллю и ему подобным, как само собой разумеющееся для человека Запада, могло взбрести в голову одной рукой подписать союзническое соглашение с СССР, содержанием одного из пунктов которого запрещалась даже попытка вступления в тайные сепаратные переговоры с гитлерюгами, а другой — накатать обращение ко всем странам Европы, включая и гитлеровскую Германию, в котором он призвал их консолидировать свои усилия для гарантированного уничтожения СССР, а под прикрытием оного этот защитничек британской демократии еще и умудрился вступить в 1942 г. в тайные переговоры с гитлерюгами о разделе территорий и имущества Советского Союза!''

Такое вот, извините, ... (это слово начинается с четвертой буквы русского алфавита) было «союзником» в той войне. Тысячу раз прав уже цитировавшийся выше Ю.И. Мухин, назвавший У. Черчилля «наш подлый друг»!

И в завершение данного аспекта затронутой темы небезынтересно отметить, что идея, точнее, идефикс о якобы имевших место сепаратных советско-германских переговорах во время войны не нова. Сразу же после войны на этом «слегка подвинулся рассудком» тесно вязанный с британской разведкой историк Бэзил Лиддел-Тартп.

Он «заклинился», надо прямо сказать, весьма тупо, ибо отнес эти домыслы на 1943 г., т.е. после побед Советской Армии в Сталинградской и в Курской битвах, когда всем стало ясно, что хребет фашистскому зверю сломан и обсуждать с ним нечего, надо только его добивать.

«Легенда Лиддел-Гарта» частично перекликается с тем, на что, к сожалению, так легко купился В.В. Карпов...

Дальнейший анализ фальшивки приводит к выводу, что ко всему прочему в ней полностью нарушена атрибутика секретной переписки разведки со Сталиным в годы войны.

С 30 июня 1941 г. и до Великого 9 мая 1945 г. советская разведка, в данном случае НКВД, направляла свои сообщения Сталину при жестком соблюдении следующих атрибутов особо секретной переписки. По состоянию на 1942 г. это выглядело так:

В верхнем правом углу документа ставился гриф секретности, в данном случае —

«Сов. секретно» (изредка встречается «Соверш. секретно»)13.

Сразу после грифа секретности указывался номер экземпляра, т.е. это выглядело так:

«Сов.секретно.

Экз. № _»¹⁴.

Сталину, естественно, направлялся первый экземпляр.

Адресат указывался следующим образом:

«ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ т.Сталину, т.Молотову, т.Берия» (если документ подписывал не Лаврентий Павлович)¹⁵.

В документах той поры, особенно 1941—42 гг., встречаются и такие формулировки адресата, как, например:

-  «ГОСУД. КОМИТЕТ ОБОРОНЫ СССР»¹⁶,

- «ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ СССР»¹⁷;

- «ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР»¹⁸.

Фамилии могли быть указаны либо как «т.Сталину, т.Молотову», либо «т.СТАЛИНУ, т.МОЛОТОВУ», либо «тов.СТАЛИ-НУ, тов.МОЛОТОВУ», изредка «тт.СТАЛИНУ, МОЛОТОВУ»¹⁹.

Т.е. указанный в т.н. «рапорте» адресат «Товарищу СТАЛИНУ» — не что иное, как фарсовое оформление фальшивки.

Приведенный же в фальшивке регистрационный номер — № 1/2428 от 27 февраля 1942 г. — в свою очередь, и вовсе способен вызвать ироническую улыбку.

Дело в том, что регистрация исходящих в адрес главы государства информационных сообщений велась разведкой отдельно, и, следовательно, указанный номер должен означать его порядковый характер. В свою очередь, это означает, что одна только разведка НКВД СССР с 1 января по 27 февраля 1942 г., т.е. всего за 58 дней (во всем мире в любом делопроизводстве регистрация начинается с 1 января и заканчивается 31 декабря) направила Сталину 2428 сообщений! Выходит, что только разведка НКВД направляла ему по 42 сообщения в день?!

Теоретически можно допустить, что день-другой, ну, максимум, дней пять из этих 58 суток разведка и впрямь могла направлять по 42 сообщения, но не только Сталину, а всем заинтересованным в ее информации адресатам. Но чтобы 58 дней кряду выдерживать такой бешеный режим — ведь это же почти по 2 сообщения в час и то из расчета круглосуточной работы, чего даже во время войны не было.

Да, разведка может добывать громадное количество сведений в сутки, тем более во время войны, однако же далеко не все из них соответствуют требованиям, предъявленным докладу главе государства! Этому уровню соответствует от 10 до 20% всей добываемой информации, а Берия, как к нему ни относись, был высококлассный профессионал разведки, чтобы за зря не гнать бумаги в Кремль!

В этом якобы регистрационном номере особенно «умиляет», что топорно сварганенная фальшивка должна была бы, по смыслу и духу, относиться к разряду «О.В.», т.е. документам «Особой важности», но ведь у нее, у фальшивки-то, — текущий регистрационный номер, в то время как подобные документы тогда регистрировались по отдельному журналу! А следовательно, и номер должен был бы быть значительно меньше!

Уж что-что, но в вопросах секретного делопроизводства во времена Сталина—Берии царил «железный порядок»!

Здесь вполне уместны были бы следующие слова: «С 1938 г. по 1945 г. Л.П. Берия был народным комиссаром внутренних дел СССР. Он был хорошим наркомом, лучшая оценка в тапых случаях — оценка врага.

Сборник «Мировая война 1939—1945», раздел «Война на суше», генерал фон Бутлар:

«Особые условия, существовавшие в России, сильно мешали добыванию разведывательных данных относительно военного потенциала Советского Союза, и потому эти данные были далеко не полными. Исключительно умелая маскировка русскими всего, что относится к их армии, а также строгий контроль за иностранцами и невозможность организации широкой сети шпионажа затрудняли проверку тех немногих сведений, которые удавалось собрать разведчикам...»

Конкретно лично в СССР за «невозможность организации широкой сети шпионажа» отвечал Л.П. Берия»²⁰.

Не меньшее «умиление» вызывает и «шапка» якобы документа — «ПЕРВЫЙ ЗАМЕСТИТЕЛЬ НАРОДНОГО КОМИССАРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР» - и подпись под этим якобы документом: «Первый заместитель народного комиссара Внутренних дел СССР (Меркулов)».

Никогда и ни при каких обстоятельствах в годы войны такие документы в адрес Сталина из НКВД СССР не отправлялись! Тем более не направлялись на официальных бланках информационные сообщения разведки — это вообще не было принято в переписке между органами госбезопасности, особенно разведки, и Инстанцией СССР, т.е. Политбюро, и прежде всего Сталиным.

Подобная «шапка» в этом, с позволения сказать, «документе» — одно из наиболее убойных свидетельств того, что перед нами фальшивка. Нет ни одного признака даже минимального соответствия бланкированным документам той поры. В качестве основного признака соответствия должно было бы быть следующее: все атрибуты отправителя должны были быть типографски отпечатаны в левом верхнем углу листа, за исключением даты и №.

Испокон веку в СССР был принят только один порядок направления информации разведки в Инстанцию: на чистом листе белой бумаги формата А-4 указывалась вся ограничительная атрибутика, адресат, содержание и подпись руководителя органов госбезопасности (разведки), а также дата с регистрационным номером (обычно указывались в левом нижнем углу последнего листа документа).

В тех случаях, когда в период войны должны были быть направлены информационные сообщения разведки для указанного выше адреса, т.е. в «ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ СССР т.СТАЛИНУ, т.МОЛОТОВУ, т.БЕРИЯ», то они подписывались начальником разведки НКВД П.М. Фитиным, формулировка должности которого вплоть до очередного разделения НКВД и НКГБ в 1943 г. выглядела так: «Начальник разведуправления НКВД Союза С.С.Р.», либо «Начальник разведывательного управления НКВД Союза ССР (Фитин)»²¹.

При подписи Фитина адресат документа выглядел следующим образом: «ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ СССР (иногда СОЮЗА ССР) т.СТАЛИНУ, т.МОЛОТОВУ, т.БЕРИЯ, а чуть ниже НКВД СССР - МЕРКУЛОВУ»²².

Именно Фитин как руководитель разведки подписывал большинство сообщений разведки НКВД СССР в адрес Сталина как председателя ГКО. Да, в общем-то, у Сталина в годы войны и не было другого адреса, кроме как «ГКО, Сталину». Подчеркиваю, что именно Фитин подписывал большинство сообщений разведки, в т.ч. и по особо важным вопросам.

Именно с этим связан, в частности, добавочный адресат «НКВД СССР — Т.МЕРКУЛОВУ», за которым кроется одна тонкость: Меркулов информировался параллельно как первый заместитель наркома и только. В тех же случаях, когда информация была особо важной, то сообщения подписывал лично Л.П. Берия, формулировка должности которого для подписи выглядела так:

«Народный комиссар» внутренних дел СССР» или

«Народный комиссар «внутренних дел Союза ССР»²³

Если бы то, что, к глубокому сожалению, оказалось принято за чистую монету и впрямь имело бы место, то документ должен был бы быть подписан в соответствии с вышеуказанными устойчиво действовавшими тогда правилами и уж тем более не выглядела бы нелепой формулировка должности Меркулова «Первый заместитель народного комиссара Внутренних дел СССР».

Однако даже совокупность вышеприведенных тонкостей явно померкнет на фоне наиболее убойного документального аргумента, даже в одиночку полностью и безоговорочно разоблачающего эту гнусную фальшивку.

В фотовклейке под № 11 приведена якобы подпись Меркулова под якобы документом на имя якобы Сталина, а под № 12 приведен образец подлинной подписи Меркулова под официальным документом за 1941 г., т.е. за восемь месяцев до даты, указанной в документе № 11. Кроме того, приведены образцы почерка и подписей Меркулова за 1938 г. (см. № 13) и за 1953 г. (см. № 14), чтобы представить динамику возможной трансформации подписи, что, как известно, имеет место в жизни с возрастом человека.

Как видите, подписи Всеволода Николаевича Меркулова за 1938 и 1941 гг. — одинаковы, и уж коли за три года она не подверглась какой-либо трансформации, тем более в связи с резким изменением положения Меркулова (в 1938 г. он был всего лишь зав.отделом ЦК КП Грузии, а в 1941 г. — уже нарком госбезопасности СССР), то, сами понимаете, едва ли она хоть как-то изменилась к 27 февраля 1942 г.!

Именно поэтому-то и был приведен образец его подписи (№ 12), стоящей под Директивой № 136/6171 от 24 июня 1941 г. (Директива НКГБ СССР Наркоматам госбезопасности республик, Управлениям госбезопасности краев и областей приграничной полосы о задачах, стоящих перед органами государственной безопасности в условиях военного времени), подлинник которой хранится в ЦА ФСБ. Ф. 12 ос. Оп. 3. Д. 4. Л. 241— 242, 252—254. Подчеркиваю, что приведенная выше подпись В.Н. Меркулова взята непосредственно с подлинника директивы, с которой возглавляемые им органы госбезопасности вступили в войну, — при публикации этого документа ЦА ФСБ прямо оговорил его подлинность!24
Образцы почерка — это личные письма В.Н. Меркулова на имя Л,П. Берии, — взяты из архивного следственного дела в отношении Всеволода Николаевича, как на «сообщника Берии». Документы были приведены на 123-й странице книги А. Сухомлинова «Кто Вы, Лаврентий Берия?» (М., 2003)25.

Их ценность еще и в том, что они дают целостное представление о почерке В.Н. Меркулова, что предоставляет возможность лишний раз убедиться в том, что на использованном В.В. Карповым якобы документе приведена глупо подделанная подпись Меркулова!

В завершение темы о подлинности подписи Меркулова небезынтересно было бы указать, что даже трансформировавшаяся — явно под воздействием факта его внезапного ареста в 1953 г. — подпись Меркулова на тюремной анкете арестованного (находится в его архивном уголовном деле) ни по малейшим признакам не похожа на подпись, изображенную на приведенной В.В. Карповым фальшивке.
Сравните еще раз образец под № 11 (фальшивка) с подписью Меркулова на тюремной анкете (№ 15)26. Подпись на анкете идентична, во всяком случае чисто визуально это так, подписи на личном письме Меркулова в адрес Берии в 1953 г. (до ареста).

3. В еще большей степени факт фальсификации доказывается тем обстоятельством, что-де основой тех якобы имевших место переговоров между советскими и германскими разведчиками явилось некое «Генеральное соглашение» между НКВД и гестапо.

Столь легко купившийся на фальшивку В.В. Карпов пустил пыль в глаза, что-де он только недавно ознакомился с этим документом, явно предусмотрительно позабыв при этом, что ознакомился-то он с печатным листком пресловутого общества «Память» — одноименной газетенкой за № 1 (26) от 1999 г., с. 12-13!

Не один только Карпов «поскользнулся» на том, с позволения сказать, «печатном издании». Автор книги «Гильотина для бесов» (СПб., 2001) Роман Перин чуть ли не весь свой труд построил на этом...

Именно в указанном номере газетенки «Память» и была впервые опубликована эта фальшивка.

Вглядитесь в «шапки» приводимых фотокопий одного и того же якобы документа: под № 16 то, что было напечатано в газетенке «Память» и в книге Р. Перина, под № 17 — то, что привел В. Карпов.

А вглядевшись, попытайтесь хотя бы самим себе ответить на простой вопрос — как у одного и того же документа могут быть две разные «шапки»?!

Но не торопитесь с ответом, ибо это еще «цветочки». Что же до «ягодок» — «волчьих ягодок» фальсификации, то извольте, вот они.

Ни в одном из международных документов в их названиях:

а) не перечисляются в порядке однородных членов предложения без (логического) завершения смысла названия сфер, на которые распространяется действие документов; т.е. если уж кому-то и охота была сварганить эту фальшивку, то думать-то надо было тем, чем положено от природы, а не противоположным местом и, соответственно, обозвать эту грязную фальшивку следовало бы так: «Генеральное соглашение о сотрудничестве, взаимопомощи и совместной деятельности»;

б) тем более не указываются взаимопоглощающие синонимы, и уж коли захотелось сделать фальшивку, то на русском языке она должна была бы иметь Следующий вид:

«Генеральное соглашение о сотрудничестве и взаимопомощи» или

«Генеральное соглашение о взаимопомощи и совместной деятельности».

Перечисление же трех синонимов через запятую — бессмысленно, особенно если учесть, что слово «сотрудничество», тем более в сочетании со словом «взаимопомощь», полностью поглощает смысл термина «совместная деятельность».

Можно ненавидеть прошлое, людей прошлого, их действия, в конце концов, можно и не удивляться тому, что некоторые человекообразные ненавидят свою Родину, но при всем этом не следует полагать, что люди прошлого были форменные идиоты!

Во-первых, потому, что при всем своем грузинском происхождении и Сталин, и Берия владели русским языком получше иного профессора русской словесности.

Во-вторых, на Лубянке и в те времена были высококвалифицированные, в т.ч. и в сфере международного права, специалисты, чтобы не допускать столь дубовых ляпов.

Ведь НКВД, а еще ранее и ОГПУ, еще до войны осуществляли международное сотрудничество со спецслужбами Монголии, Турции и Чехословакии, причем осуществляли на основании соответствующих договоров27. И, соответственно, там хорошо знали, что и как оформляется в письменном виде. Между тем даже по формальным, т.е. атрибутическим, признакам, нарушено все, до чего дотянулись грязные лапы фальсификаторов.

Например, в названии должности Л.П. Берии имеется грубое искажение. Дело в том, что он указан как начальник Главного управления государственной безопасности — ГУГБ НКВД СССР, — в то время как его главная должность в тот момент, на которую, собственно говоря, он и был переведен из Грузии, называлась «Первый заместитель народного комиссара внутренних дел СССР»28. И назначен на эту должность он был 22 августа 1938 г.²⁹, а вот начальником ГУГБ Берия стал только 29 сентября 1938 г.30 и то по совместительству.

Основная должность (тем более, столь высокая) полностью поглощает вторую, которую он занимал по совместительству. Это правило тем более применяется, особенно при подписании договоров и им подобных документов, в т.ч. и международных, когда указывается высшая должность подписанта.

Момент юридически сколь тонкий, столь же и важный, тем более что в фальшивке указано, что-де «Народный Комиссариат Внутренних Дел Союза ССР (сразу же укажем, что так не писали ни в одном документе, ибо обычная формулировка состояла в том, что только, слово «Народный» писалось с заглавной буквы, остальные — с маленькой, кроме, конечно, СССР. -- A.M.), далее по тексту: «НКВД, в лице начальника Главного управления государственной безопасности, комиссара государственной безопасности I ранга Лаврентия Берия», которому, между прочим, было бы куда сподручней, коли уж НКВД в его лице, указать, что НКВД в его лице как Первого заместителя наркома внутренних дел! По крайней мере так было бы юридически более грамотно, тем более для такого якобы документа со столь громким названием, как «Генеральное соглашение» — т.е. было бы понятно, что документ подписало действительно полномочное должностное лицо. Берия был педант в вопросах делопроизводства и знал толк, в т.ч. и в бумагах. Ему-то уж точно не пришло бы в голову использовать журналистский штамп «Лаврентий Берия» в официальном документе международного характера!

Да и, к слову сказать, раз уж так охота была в очередной раз растоптать Л.П. Берию, то уж сдвинули бы дату еще дней на 14, т.е. до 25 ноября 1938 г., когда Лаврентий Павлович Берия официально был назначен народным комиссаром внутренних дел СССР³¹, да и «впаяли» бы ему сие «Генеральное соглаше

ние» — во всяком случае, чисто внешне фальшивка приобрела бы куда более убедительный вид, не перестав, правда, быть фальшивкой...

Ан нет, невтерпеж было «привязать» эту грязную фальшивку именно к 11 ноября 1938 г. Почему?! Особенно если учесть, что якобы доверенность выдана «папаше Мюллеру» 3 ноября 1938 г.?! И на это есть вполне адекватный Истории ответ, о котором чуть ниже, а пока вот о чем.

До «умиления» поражает уникальная тупость фальсификаторов, просто до форменного идиотизма перемудривших с названиями учреждений и должности подписанта с германской стороны.

В «шапке» т.н. «генерального соглашения» (см. № 16) германский «подписант» указан как «Главное управление безопасности Национал-Социалистической рабочей партии Германии (ГЕСТАПО)».

Да будет Вам известно, что, во-первых, в соответствии с декретом Гитлера от 1 ноября 1938 г. Главное управление безопасности НСДАП Германии, а это прежде всего Служба безопасности (Sicherheitsdienst-SD), т.е. СД, перестало быть Службой безопасности только НСДАП, т.е. партийной спецслужбой, и официально была объявлена органом безопасности всего Третьего рейха³².

3 ноября 1938 г. «папаша Мюллер» чисто юридически никак не мог получить якобы доверенность от имени ГУБ НСДАП. Тем более не мог он выступать от имени ГУБ НСДАП 11 ноября 1938 г. Уж что-что, но отточенный аккуратизм в бумагах у немцев не отнимешь — они всемирно известные педанты по части делопроизводства.

Во-вторых, на самом же деле эта контора с 26 июня 1936 г. называлась Главное управление полиции безопасности и СД!³³ В него и входили гестапо и крипо (криминальная полиция).

Кстати сказать, название «гестапо» — полузаконное, спонтанное.

Когда в 1933 г. Г. Геринг создал в прусском Министерстве внутренних дел «Тайный отдел государственной полиции», т.е. по-немецки «Geheime Staatspolizeiabteilung», какой-то чиновник изобрел аббревиатуру, которая читалась как «гестапа».

В течение некоторого времени, но еще при Геринге, термин «гестапа» использовался, но затем уже другой «умелец» из этого же ведомства заменил букву «а» в конце «термина» на букву «о» и получилось то, что печально известно во всем мире — «гестапо»³⁴.

Соответственно, уже в названии этого якобы «генерального соглашения» не мог быть употреблен термин «Главное управление безопасности Национал-Социалистической рабочей партии Германии (ГЕСТАПО)», поскольку такое написание означает полную тождественность того, что в скобках, тому, что указано перед ними, чего в действительности не было. Гестапо было всего лишь одной из составных частей этой конторы.

По состоянию на ноябрь 1938 г. уже как тайная политическая полиция — с 1 октября 1936 г. термин «гестапо» был распространен на всю политическую полицию рейха — гестапо являлось всего лишь одним из управлений Главного управления полиции безопасности и СД (вторым являлось Управление криминальной полиции — крипо, которое возглавлял один из крупнейших полицейских специалистов-криминалистов Германии Артур Нёбе)³⁵.

В-третьих, особенно «восхищает» путаница фальсификаторов в вопросе о должности «папаши Мюллера», ибо они умудрились через шесть десятилетий «досрочно» повысить его и в должности, и в звании!

По состоянию на 11 ноября 1938 г. Генрих Мюллер не являлся начальником IVУправления (гестапо) Главного управления Национал-социалистической рабочей партии Германии — кстати, обратите внимание, что в «шапке» этого «документа», т.е. в его названии ГУБ НСДАП Германии идентифицировано как «ГЕСТАПО», а в преамбуле соглашения гестапо указано как «4-е Управление ГУБ НСДАП», что уже бред. Это, конечно, не означает, что хрен стал слаще редьки, однако же не грех и меру знать.

Подобный бред сивой кобылы мог возникнуть только из-за фактического незнания того обстоятельства, что гестапо стало IV Управлением (АМТ-4) только 27 сентября 1939 г., когда было учреждено столь хорошо всем известное по роману и к/ф Ю. Семенова «Семнадцать мгновений весны» — РСХА (RSHA —-Reichssicherheitshauptamt), т.е. Главное управление имперской безопасности³⁶.

По состоянию на 11 ноября 1938 г. Г. Мюллер не мог подписаться под «генеральным соглашением» как начальник IV Управления, тем более ГУБ НСДАП. И уж тем более гитлерюги не могли выдать ему доверенность как начальнику IV Управления ГУБ НСДАП!

Потому что по состоянию на 11 ноября 1938 г. он являлся всего лишь начальником реферата (отдела) II-1А Главного управления полиции безопасности и СД, занимавшегося борьбой с коммунистами, церковью, сектами, эмигрантами, масонами и евреями³⁷.

Более того, «папаша Мюллер» тем более не мог выступить в роли фактического подписанта с германской стороны, потому как в это время по званию он был всего лишь штандартенфюрер СС, т.е. всего лишь полковником³⁸. Берия же в этот момент по званию являлся комиссаром госбезопасности 1-го ранга, т.е. генералом армии, а по должности — Первым заместителем наркома (министра) внутренних дел³⁹.

Всеобщее правило гласит, что кто бы и что бы ни подписывал по вопросам международного сотрудничества, при любых обстоятельствах соблюдается полный паритет в должностях, полномочиях, а при необходимости и в званиях.

Между тем паритет здесь не соблюден не только в принципе, но и даже чисто технически: статус Берии указан в преамбуле полностью, включая и его чекистское звание в тот момент, однако же статус Г. Мюллера ограничен упоминанием, и то неточным, всего лишь его должности, без указания звания!

И при этом Г. Мюллер якобы действовал на основании якобы доверенности, а Берия — неизвестно на основании чего! Просто НКВД в его лице?!

Однако никакие доверенности в этой сфере не действуют — это же не портянки со склада получить! В сфере межгосударственных отношений, но вне зависимости от того, на каком уровне они реализуются, действует незыблемое во веки веков правило, согласно которому обе стороны обязаны предъявить друг другу свои письменные полномочия, что затем находит соответствующее отражение в тексте межгосударственного соглашения.

Вот, например, как письменно были оформлены полномочия министра иностранных дел Германии И. фон Риббентропа для подписания Договора о ненападении с СССР: эти полномочия подписал лично Гитлер (см. № 18)! А нам предлагают поверить в дебильную сказку о какой-то доверенности?!

Фальсификаторы умудрились ко всему прочему «выдать» Г. Мюллеру доверенность от одной организации в то время, как якобы соглашение он подписал от имени другой?!

Ну как можно было писать такой бред — «Главное управление безопасности Национал-Социалистической рабочей партии Германии, в лице начальника четвертого управления (ГЕСТАПО) Генриха Мюллера, на основании (перед этим в фальшивке явно пропущено слово «действующего». —A.M.) доверенности № 1-448/12-1 от 3 ноября 1938 г., выданной шефом Главного управления безопасности рейхсфюрера СС Рейнхардом (правильно: Райнхард. — A.M.) Гейдрихом...»?!

Ведь получается, что Г. Мюллер из одной конторы, а «доверенность» ему «выдали благодетели» из другой конторы!

Он указан как начальник IV Управления ГУБ НСДАП Германии, а доверенность от ГУБ рейхсфюрера СС Г. Гиммлера!

Ни при каких обстоятельствах Берия даже и не сел бы за стол переговоров с таким, мягко выражаясь, «представителем», который, мало того что значительно ниже его и по званию, и по должности, так еще и хрен знает кого «представляет»! Не говоря уже о том, что с партийной службой безопасности НКВД СССР ни при каких обстоятельствах не стал бы иметь дело.

В НКВД СССР, а также в спецслужбах Германии было достаточно великолепно разбиравшихся в вопросах международного права и межгосударственной договорной практики профессиональных юристов, чтобы не допустить столь дубовых «ляпов»!

...Едва ли кому-либо известно, за исключением, естественно, очень узкого круга специалистов, что, например, до Второй мировой войны штаб-квартира «Интерпола» находилась в Берлине и уже самим этим обстоятельством нацисты вынуждены были четко разбираться в вопросах международного сотрудничества между спецслужбами...

Не меньшее «умиление» вызывают и сами якобы подписи и особенно формат этих якобы подписей под т.н. «генеральным соглашением».

Если, например, использовать ныне часто встречающуюся ёрническую формулу, то состряпать подписи, похожие на подписи Берии и Мюллера, а заодно и печати (вон сколько объявлений на столбах!), похожие на печати НКВД СССР и ГУБ НСДАП или даже всего Третьего рейха, — проще пареной репы!

Документов в архивах уйма, в т.ч. и трофейных, соответствующих «умельцев», в т.ч. и особо высококлассных, — тем более предостаточно! Так что ничего сложного в этой части нет.

Да собственно говоря, кто из современных читателей воочию видел подлинные подписи Берии или того же Мюллера? Кто знает подлинные печати НКВД СССР и уж тем более гестапо или того же ГУБ НСДАП или Третьего рейха?!

Что угодно можно «нарисовать», изготовить и выдать за настоящее, и никто даже и не заподозрит фальсификацию, тем более что на всех фотокопиях печати умышленно смазаны.

Однако мы все же заподозрим и не поверим.

Итак, под № 17, якобы подпись Лаврентия Павловича Берии под якобы подписанным им якобы «генеральным соглашением», а под № 19—23 несколько образцов подписи подлинного Берии в конце 30-х гг. — за 1937 и 1940 гг., взятые с различных документов40. Естественно, что, как и в предыдущем случае, нет никакой необходимости претендовать на лавры эксперта-графолога (почерковеда) — достаточно всего лишь невооруженным глазом просто повнимательней приглядеться к этим образцам.

А приглядевшись, с удивлением обнаружить, что никаких признаков даже внешнего сходства — и то нет! Почему? Вопрос, конечно, интересный — ведь в принципе-то подпись Берии не есть что-либо сверхсекретное, ибо в архивах тысячи документов с его «автографами». Однако ответ на этот вопрос, как ни странно, весьма прост: за образец взяли подпись Л. П. Берии как минимум 1944 г.!

Сравните: № 17 — фальсификат и № 23 — образец подписи Л.П. Берии в 1944 г. В данном случае частичное сходство налицо, и даже очень близкое, но все равно фальшивку видно издалека, потому как в качестве образца для подделки надо было использовать подпись Берии конца 30-х годов, а не конца 1944 г.!

Что касается подписи «папаши Мюллера», то с сожалением вынужден констатировать, что пока не представилось возможным разыскать не вызывающие сомнения образцы его подлинной подписи конца 30-х гг. Однако, надо полагать, что и всего выше- и нижеизложенного будет вполне достаточно, чтобы безоговорочно признать, что вся «история» — гнусная и подлая фальсификация.

Что же до иных аспектов фальшивки, то куда более важно, что в части, касающейся общепринятого международно-правового формата подписей, нарушено буквально все, что только возможно было нарушить. Во-первых, в соответствии с издавна установившимися и устойчиво действующими в международной договорной практике правилами, применявшимися и в те времена тоже, прежде всего указывается, что такой-то документ составлен (а не отпечатан!) в стольких-то экземплярах и на таких-то языках. Т.е. вместо полуанекдотической записи о том, что «отпечатано на русском и немецком языках в единственном экземпляре»(?!), который-де к тому же еще и «прошнурован» (?!), в соответствии с нормальной договорной практикой должно было быть указано следующее:

как минимум — «составлено в двух экземплярах, на немецком и русском языках (именно в такой последовательности, что есть всенепременнейший элемент обязательной протокольной вежливости принимающей стороны по отношению к иностранной), в Москве 11 ноября 1938 г.»; как оптимальный вариант — «настоящее соглашение составлено в двух оригиналах, на немецком и русском языках, каждый из которых аутентичен, в Москве 11 ноября 1938 г.».

Использование этих формул позволяет избегнуть идиотизма, указанного в выражении «отпечатано на русском и немецком языках в единственном экземпляре», поскольку вводится нормальная формулировка «составлено в двух оригиналах на немецком и русском языках».

В ней и заключен как сам смысл составления документа, так и его печатания в единственном экземпляре на каждом из двух языков, поскольку использовано выражение «составлено в двух оригиналах».

К слову сказать, именно такой формулой завершался, например, Договор о ненападении между СССР и Германией от 23 августа 1939 г.41

Во-вторых, никогда и ни при каких обстоятельствах двухсторонние договоры и соглашения в международной практике не подписываются в столбик (последовательно) один за другим — общепринятый формат оформления подписей издавна и однозначно требует равноправного расположения подписей в одну линию (на одном уровне).

Если бы сие «генеральное соглашение» и впрямь имело место в истории, то подписи с указанием должностей подписантов должны были бы быть расположены следующим образом:

Начальник Главного Управления государственной безопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга Л. Берия

Начальник 4 Управления Главного Управления безопасности Национал-Социалистической рабочей партии Германии, бригадефюрер СС Г. Мюллер

Фальсификация нагло выпирает и из системы расположения самих подписей и печатей на русском и немецком оригиналах:

в немецком — на первом месте в столбике подпись Г. Мюллера и соответственно германская печать, а в русском — наоборот (см. № 26).

Так бывает только в глупых фальшивках, а не в настоящих документах.

В-третьих, технологически формат подписей в таких документах обязательно должен включать предваряющее условие в виде указания, во исполнение которого подписи должны были бы выглядеть следующим образом:

За НКВД СССР (точнее, за Народный комиссариат внутренних дел СССР) Начальник Главного Управления государственной безопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга Л. Берия

За Главное Управление безопасности Национал -Социалистической рабочей партии Германии Начальник 4 Управления Главного Управления безопасности Национал-Социалистической рабочей партии Германии, бригадефюрер СС Г. Мюллер

В-четвертых, между преамбулой и подписями — грубый юридический диссонанс: дело в том, что «папаша Мюллер» якобы действовал на основании доверенности, а Берия — неизвестно на основании чего. Выше об этом уже говорилось.

Соглашение же между спецслужбами — вопрос, относящийся сугубо к компетенции высшего руководства любого государства, следовательно, в обоих случаях должно было быть указано, что либо «по уполномочию правительства (советская формула тех времен), либо «за правительство» («от имени правительства») — германская формула тех же времен.

Кстати говоря, фальсификаторы упустили один наиважнейший нюанс из практики тех лет. В особо важных и тем более особо щепетильных случаях, а сотрудничество со спецслужбами иностранного государства именно из этой категории, предварительно принималось особо секретное решение Политбюро ЦК ВКП(б) по данному вопросу, в котором обязательно указывалось, что, рассмотрев такой-то вопрос, т.е. о сотрудничестве со спецслужбой такого-то государства, Политбюро постановляет признать таковое сотрудничество целесообразным и поручает такому-то (т.е. руководителю соответствующей советской спецслужбы) решить данный вопрос в соответствии с действующим законодательством, в связи с чем наделяет его правом первой подписи, т.е. поручает ему подписать такое соглашение. Еще 14 апреля 1937 г. Политбюро ЦК ВКП(б) по инициативе Сталина (см. РГАСПИ.

Ф. 17. On. 163. Д. 1145. Л. 62—63) приняло специальное постановление «О подготовке вопросов для Политбюро ЦК ВКП(б)», согласно которому для разрешения вопросов секретного характера, в т.ч. и внешней политики, была создана специальная комиссия в составе пяти человек. Без ведома этой комиссии ни один вопрос такого порядка не решался.

Тем более это должно было бы быть в рассматриваемом случае, т.к. речь якобы шла о сотрудничестве со спецслужбой крайне одиозного и на редкость враждебного СССР государства — гитлеровской Германии.

Без такого решения Политбюро ЦК ВКП(б) Берия не стал бы даже и размышлять на эту тему, не то чтобы обсуждать, тем более в 1938 г. Тем более, когда он был всего лишь первым заместителем народного комиссара внутренних дел СССР. Уж что-что, но сумасшедшим Л.П. Берия не был, чтобы проявлять такую инициативу и брать на себя всю полноту ответственности за такой шаг42.

Следовательно, с учетом всех вышеизложенных обстоятельств более или менее соответствующий устоявшимся правилам международноправовой практики формат подлинных подписей должен был бы иметь примерно следующий вид:

По уполномочию Правительства СССР За Народный комиссариат внутренних дел СССР Первый заместитель Народного комиссара внутренних дел СССР, комиссар государственной безопасности 1 ранга Л. Берия

(ориентировочно) По уполномочию Правительства Германии - За Главное управление полиции безопасности и СД Германии (а не только НСДАП!) Начальник II-1A отдела (Гестапо) Главного Управления полиции безопасности и СД Германии, штандартенфюрер СС Г. Мюллер

Как видите, в могущем более или менее соответствовать истине виде получилось острое несоответствие особенно должностей и званий подписантов.

От незнания нюансов горе-фальсификаторы взяли да и досрочно повысили Г.Мюллера в звании до бригадефюрера СС, т.е. до генерал-майора, в то время как в начале ноября 1938 г., вновь это подчеркиваю, он был всего лишь штандартенфюрером СС, т.е. полковником.

Звание бригадефюрера СС Г. Мюллер получил только 14 декабря 1940 г.43, т.е. через год после вступления в НСДАП. А о том, что положено писать не «бригаденфюрер», а «бригадефюрер» — уж и не говорю⁴⁴.

В-пятых, в текстах соглашений не указывается, что-де пронумеровано столько-то страниц, что-де прошнуровано столько-то страниц, что-де и сам документ «скреплен печатями» и т.п. Сами себя, что ли, убеждали в весомости содеянного?!

В-шестых, не соответствует даже советским правилам указание места и времени подписания: в советских документах такого типа никогда не писали на манер этого соглашения «гор. Москва, «11» ноября 1938 г.».

В советских документах написали бы так:

«Москва, 11 ноября 1938 года».

Тем более не указали бы в столбик время подписания:

«15» час.

«40» мин. (см. № 26)

На русском языке, если уж в подобном и была бы нужда, написали бы так — «15 час. 40 мин.» — т.е. в строчку, а не в столбик. А о том, что подобный бред сивой кобылы не стали бы писать от руки, тем более в международном документе, — уж и говорить не приходится, как, впрочем, и о том, что и в принципе-то время подписания, как правило, не указывается.

В еще большее «восхищение» ввергает тупость фальсификаторов при оформлении всего этого бреда с т.н. «генеральным соглашением» в конкретное дело.

В печати появились фотокопии обложек двух дел якобы из особого архива ЦК КПСС (см. № 24—26).

Внимательно вглядитесь в фотокопию № 24. Из наляпанных на обложке якобы «Дела № 36 т.4» архивных штампиков вроде должен следовать однозначный вывод, что это обложка исконного дела, заведенного еще в 1938 г., потому как в нижнем правом углу, там, где указано слово «хранить», стоит штамп о переводе дела в архив ЦК КПСС. Это должно было означать, что в архивное состояние переводится дело в исконном, сиречь первозданном виде.

А теперь, вглядевшись в самую верхнюю строчку, с переходящим в оторопь изумлением обнаружите, что там типограф-: ским шрифтом отпечатано: «Коммунистическая партия Советского Союза. Центральный Комитет»! Очаровательнейший идиотизм!

Фигурирующие на страницах некоторых изданий и приведенные выше фотографии обложек — действительно беспрецедентно тупая фальшивка. Потому как подлинная обложка дела из секретного архива ЦК партии имела следующий вид:

— вверху типографским способом, крупными буквами должно было быть напечатано следующее — «Ц.К. В.К.П.(б)». Подчеркиваю, что именно так выглядела верхняя часть подлинного архивного дела из секретного архива ЦК ВКП(б)!45

— в середине обложки размещалась типографским способом отпечатанная сетка следующего вида:

1 Содержание

Дата поступления

Подпись

— внизу также типографским способом отпечатано «Хранить ______лет»⁴⁶.

Т.е. ничего схожего с тем, что горе-фальсификаторы предъявили белу свету, нет и в помине!

До 1952 т. единственная и она же правящая партия называлась ВКП(б), т.е. Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков)! Никакой КПСС в 30-х гг. не было!

Все это тем более важно, поскольку на обложке якобы исконного (первозданного) дела указано, что в этой папке сосредоточены следующие материалы:

«1. Договор НКВД - гестапо РСХА (11.11.1938 г.)

2. Переписка органов НКВД — ЦК ВКП(б) (1939-1941 гг.)

3. Документация ЦК ВКП(б) (1942 г. - 1945 г.)».

Вынужден подчеркнуть, что секретариат Сталина отличался исключительной вышколенностью, педантизмом, аккуратностью, логически осознанным ведением секретного делопроизводства. И, естественно, сотрудники его секретариата никогда и ни при каких обстоятельствах не сосредоточили бы совершенно разные документы в одной папке!

Тем более переписка органов НКВД с ЦК ВКП(б) за период 1939—1941 гг. никак не могла быть сосредоточена «под одной крышей», т.е. в одной папке, с документацией самого ЦК ВКП(б) за период с 1942 по 1945 г.! Это полный нонсенс, ибо дураков в своем секретариате Сталин не держал.

Столь разнохарактерные документы никогда и ни при каких обстоятельствах не концентрируют в одном деле, тем более в одном томе.

Очевидно, подспудным смыслом этой фальшивки должно было быть «ненавязчивое внушение» читателям, что-де что НКВД, что гестапо РСХА, что ЦК ВКП(б) — все едино! Получилось, правда, как всегда...

Этого не могло быть еще и потому, что переписка НКВД с ЦК ВКП(б) — это прежде всего информационные сообщения органов безопасности по различным вопросам.

А как правило, одно информационное сообщение НКВД в среднеминимальном объеме составляло 1,5—2 стр.

В принципе информация по различным вопросам направлялась ежедневно, но для большей объективности нижеследующих расчетов примем, что сообщения направлялись через день. Итого, 182 сообщения, каждое из которых — по средне-минимальному объему — 2 страницы (в т.ч. и неполная вторая). Следовательно, за год это составит 364 страницы, за два года — 728 страниц.

Между тем действовавшая в СССР Инструкция по секретному делопроизводству ограничивала объем концентрации страниц в одном томе секретного дела в пределах 300—350 стр. Подчеркиваю, максимум 350 стр.!

И кто бы теперь объяснил, как в один том № 4 дела № 36 фальсификаторы умудрились впихнуть только материалов переписки органов НКВД с ЦК ВКП(б) в объеме до 728 страниц минимум?!

А ведь там еще и документация самого Ц К ВКП(б) за 1942— 1945 гг., т.е. фактически за четыре года: 1942,1943,1944 и 1945-й!

Даже если и принять, что объем каждого из этих документов был не более одной страницы, а сами они появлялись раз в четыре дня — для максимальной объективности расчетов специально допускаю именно такой вариант за четыре года, — то выходит, что только этих документов должно было бы быть не менее 365 страниц. Итого, все вместе от 965 до 1065 страниц в одном томе!

За такое ведение секретного делопроизводства в те годы можно было запросто вылететь с работы, не говоря уж о худшем исходе! И чтобы сотрудники секретариата Сталина так рисковали?!

Не менее тупо выглядит и обложка уже якобы «архивного дела» (см. № 25) — на ней «красуется» надпись «ДОГОВОР МЕЖДУ НКВД И ТАЙНОЙ ПОЛИЦИЕЙ ГИТЛЕРОВСКОЙ ГЕРМАНИИ ОТ 11 ноября 1938 г.». А куда исчезла эта самая «гестапа» вместе с РСХА?!

Подчеркиваю, что обложек, штампиков, образцов подписей и печатей можно без какого-либо труда сыскать или понаделать немало, но фальшивка от этого не перестанет быть гнусной и подлой фальшивкой! Тем более что общий вид подлинного архивного дела ЦК ВКП(б) выше был указан.

4. На то, что это действительно очень гнусная и подлая фальшивка, прямо указывает и дата этого якобы «генерального соглашения» — 11 ноября 1938 года.

Мимо поля зрения всех, кто по разным соображениям попытался воспринять эту фальшивку как якобы «сермяжную правду» Истории, лихо проскочили важнейшие обстоятельства, четко зафиксированные действительно Подлинной Историей и потому никогда и никем не замечаемые, причем нередко умышленно.

Прежде всего следует указать, что за 42 дня до якобы даты подписания якобы «генерального соглашения» была совершена грязная сделка Запада с Гитлером, более известная из истории как Мюнхенская, против которой со всей решительностью протестовал Советский Союз.

А 24 июня того же 1938 г. истек даже пролонгированный срок действия Договора о нейтралитете и ненападении между СССР и Германией от 24 апреля 1926 г.⁴⁷

Его пролонгация на пятилетний срок состоялась еще весной 1931 г., однако под давлением Запада еще догитлеровское руководство Веймарской Германии умышленно затягивало ратификацию протокола о его пролонгации, т.к. и в то время шла интенсивная подготовка к вооруженному нападению на СССР консолидированными силами Запада, в планах которого Германии отводилась роль ударного «пушечного мяса».

Весной 1933 г., хотя и с большим трудом, Сталину удалось-таки дожать Гитлера и его правительство и заставить ратифицировать этот протокол.

Гитлерюги пошли на это всего лишь под давлением осознания того обстоятельства, что дальнейшее пребывание Германии вне системы каких-либо координат взаимодействия в сфере нейтралитета (и ненападения) с СССР чревато едва ли не мгновенным выстраиванием единого антигерманского фронта в Европе при активном участии особенно Франции и СССР, что было крайне нежелательно для Гитлера в начале его правления. Тем более что к этому были все предпосылки, включая и договор о ненападении между Францией и СССР от 1932 г., не говоря уж о блестящей системе аналогичных договоров Советского Союза со многими европейскими странами, особенно по периметру его западных границ.

Однако к указанной выше дате 1938 г. срок действия протокола о пролонгации и соответственно самого договора от 1926 г. истекли, а Запад и Гитлер в четыре руки уже «разыгрывали партию», которая в итоге и привела к Мюнхену как к непосредственному прологу Второй мировой войны. Тем более что Великобритания в лице своего премьера Н. Чемберлена откровенно толкала Гитлера к нападению на СССР.

Дело дошло до того, что в том же 1938 г. в СССР позакрывали все германские консульства, оставив только консульский отдел в посольстве в Москве.

И вот, чтобы в таких условиях Сталин пошел на сотрудничество между спецслужбами двух государств?! Да к тому же зная по донесениям, что во время особо конфиденциальной встречи между Н. Чемберленом и А. Гитлером сразу после подписания Мюнхенской сделки коричневый шакал совершенно откровенно заявил британскому подонку, что-де теперь, т.е. после заключения Мюнхенского сговора, ничто не удержит его, Адольфа Гитлера, от нападения на СССР, на что седовласый предатель мира из Коварного Альбиона услужливо поддакнул, что-де «тем более сейчас, когда ликвидирована угроза использования аэродромов Чехословакии советской авиацией». Право же, не следует стремиться считать себя умнее Сталина — более чем очень сильного доктора философии (политологии)! Он был реалистом, а не авантюристом, как все эти толпы безмозглых якобы толкователей его действий!

Дело в том, что в международной практике сотрудничества спецслужб априори принято незыблемое правило — оно всегда базируется на общегосударственных договорах как минимум о партнерстве или о сотрудничестве и взаимопомощи.

Так, все без исключения известные факты сотрудничества органов госбезопасности и военной разведки СССР в довоенный период основывались только на этой базе.

Так было и с Германией в 20-х гг., когда в основе лежал Рапалльский договор 1922 г., так было и с Монголией, сотрудничество со спецслужбами которой базировалось на соответствующих договорах 20-х гг., и особенно от 1936 г. — о взаимопомощи в отражении агрессии, точно так же было и в сотрудничестве с турецкими спецслужбами в конце 20-х гг., ибо в его основе лежал Договор о дружбе и сотрудничестве между двумя странами от 1921 г., и, наконец, абсолютно точно также, т.е. в развитие советско-чехословацкого договора о сотрудничестве и взаимопомощи в отражении агрессии от 16 мая 1935 г., тогда же было заключено и соглашение о сотрудничестве между разведками СССР и Чехословакии, прежде всего в военной сфере.

Не имея основополагающей базы для нормальных межгосударственных отношений, никто в мире не пойдет на сотрудничество спецслужб! Так это было тогда, так продолжается и сегодня.

Уж на что, мягко выражаясь, не жаловали друг друга советские органы госбезопасности и британская разведка, но и то, едва только 12 июля 1941 г. было подписано англо-советское соглашение о совместной борьбе против гитлеровской Германии, как тут же после его ратификации, с середины августа 1941 г. в Москве начались плотные консультации уполномоченных двух спецслужб, которые после детального обсуждения представлявших взаимный интерес вопросов завершились разработкой не менее подробного плана совместных действий⁴⁸.

Или пример из нашего времени. Все хорошо знают, насколько Лубянка «любит» ЦРУ, однако же, едва только обострилась проблема борьбы с международным терроризмом, как на основе межгосударственных соглашений и особенно договоренностей между президентами России и США всерьез активизировалось и сотрудничество в этой области между ФСБ и СВР (при участии ГРУ) с ЦРУ и ФБР...

Но, конечно же, главная причина, почему этого якобы «генерального соглашения» не могло быть в принципе, заключается в следующем.

10 ноября 1938 г. (точнее, в ночь с 9 на 10 ноября) в Третьем рейхе была проведена гнусная операция «Красный петух», более известная в мировой истории как «Хрустальная ночь», — массовые антиеврейские погромы в нацистской Германии, сознательно устроенные нацистскими главарями в отместку за убийство еврейским семнадцатилетним юношей Хершелем (Гершелем) Гриншпаном (Грыншпан, Грюншпан) третьего секретаря германского посольства в Париже Эрнста фон Рата. Генрих Мюллер непосредственно руководил этой операцией — за его подписью во все подразделения гестапо 9 ноября 1938 г. ушла телеграмма следующего содержания:

«Секретно.

Всем органам и руководящим инстанциям государственной полиции.

Срочно вручить настоящую телеграмму начальникам или их заместителям.

1.  В ближайшие часы по всей Германии (Австрия уже входила в состав Третьего рейха. — A.M.) состоятся выступления против евреев, особенно в отношении синагог. Не препятствовать.

2.  При наличии в синагогах важного архивного материала обеспечить его сохранность принятием немедленных мер.

3.  Подготовить по всей империи арест 20—30 тысяч евреев. Отобрать в первую очередь зажиточных. Дальнейшие указания поступят в течение ночи.

4. К проведению операции могут быть привлечены как части СС особого назначения, так и «Общие СС».

Начальник II отдела Гестапо Мюллер»⁴⁹.

10 и 11 ноября начальник II отдела (точно II- 1А) Генрих Мюллер «подводил итоги» этой кровавой операции вместе с начальником Главного управления полиции безопасности и СД группенфюрером СС Райнхардом Гейдрихом.

«Итоги» были действительно кровавые: разгромлено 815 различных заведений и 29 универсальных магазинов, уничтожен 171 жилой дом, подожжены 191 синагога, из них 76 полностью уничтожены, подожжено 11 общинных домов и кладбищенских молелен, схвачено 20 000 евреев...⁵⁰

Так что и сами теперь понимаете, что в указанный'в тексте якобы «генерального соглашения» день его подписания — 11 ноября 1938 г. — «папаша Мюллер» физически не мог находиться в Москве: у него и в Берлине-то выше крыши хватало кровавых «забот» — как с евреями, так и с отчетами об их избиении и арестах, не говоря уж о «разборках» со своими мародерами из гестапо, откровенно норовившими под шумок спереть что-нибудь у евреев, не сдавая, «естественно», ценности в казну рейха!

И чтобы на следующий же день после прогремевших на весь мир антиеврейских погромов Сталин столь открыто солидаризировался бы с нацистами на уровне спецслужб, пускай даже и под завесой особой секретности, да еще и на столь грязной и недостойной выдающегося государственного деятеля стезе юдофобии, чем Сталин вообще никогда не страдал?!

Уж на что ярые антисталинисты известные историки — братья Жорес и Рой Медведевы, но и они в один голос твердят, что этого за Сталиным не числилось⁵¹.

Специально занимавшийся этой проблемой Жорес Медведев даже издал книгу «Сталин и еврейский вопрос» и как глубоко изучивший проблему человек совершенно однозначно и категорически заявил в одном из недавних интервью: «Ни антисемитом, ни тем более юдофобом Сталин не был... у Сталина этого не было. Нет ни одного высказывания ни в официальных его выступлениях, ни в архивных документах, которое можно было бы процитировать как антисемитское»!⁵²

Откровенно говоря, на этом заявлении Ж. Медведева есть резон хотя бы чуть-чуть задержать внимание. Вы только вдумайтесь, из чьих же уст прозвучало это однозначное и категоричное признание!

Братья Медведевы не просто антисталинисты — они сыновья одного из репрессированных подельников Тухачевского Александра Медведева. И на своей веку немало натерпелись из-за этого. Это, во-первых. Во-вторых, казалось бы, им-то, полукровкам, — их мать Юлия Рейман была еврейкой — и сыновьям репрессированного по делу Тухачевского военачальника, что называется, и карты в руки для обвинений Сталина в юдофобии.

Ан нет, не опустились братья до расхожих глупостей дубовой пропаганды демократов — на основании точного документального знания категорически отвергают подобные обвинения в адрес Сталина!

Более того, даже те дела, по которым фигуранты были евреи, рассматривают не с позиций якобы имевшей место сталинской юдофобии, а только с позиций внешней и внутренней политической конъюнктуры того времени и настоятельно всем рекомендуют подходить к этим вопросам именно так и только так⁵³.

А в целом надо сказать, что со времени выхода в свет их книги «Неизвестный Сталин» братья Медведевы начали закономерный и глубокий дрейф в сторону объективного восприятия и анализа фигуры Сталина и его политики. Да и не только они.

Образно говоря, «ветер истории», о котором 60 лет назад говорил Сталин, освежающе действует даже на таких людей — в прошлом ярых диссидентов.

Между тем вся эта грязная и подлая фальшивка с т.н. «генеральным соглашением» жестко завязана именно на якобы имевшую место в числе черт характера, взглядов и склонностей ума Сталина ярую юдофобию.

Утверждается, например, и даже публикуется якобы содержание «генерального соглашения», а также якобы Протокола № 1 к нему же, пропитанные густопсовой, ярой юдофобией вперемешку с зоологически-расово-геополитическим бредом на эту же тему, который был присущ именно и только «Майн Кампф».

Горе-фальсификаторы и тут вляпались, что называется, по полной программе. Они утверждают, что якобы «генеральное соглашение» состояло из 9 параграфов и двух протоколов.

Ну неужели непонятно было, что фактически межгосударственное по характеру якобы «генеральное соглашение» — это, по сути дела, почти одно и то же, что и договор, и в нем не могут быть параграфы как основная структура текста ?!

В документах такого рода структура строится на постатейном принципе — это общемировое правило, известное любому студенту-первогодку юридического ВУЗа!

Сей якобы «документ» должен был бы состоять из статей, которые, в свою очередь, и также в соответствии с общемировой практикой должны были бы иметь пункты, а по необходимости и подпункты, в роли которых могли, но отнюдь не в обязательном порядке, быть использованы также и параграфы. Но никак не в качестве несущей конструкции всего документа!

Ну а В.В. Карпов так и вовсе утверждает, что якобы текст «генерального соглашения» имел девять страниц?!

Но кто бы объяснил, как у одного и того же якобы подлинного документа может быть два совершенно различных варианта главного параметра ?! Ведь девять параграфов и два протокола не есть одно и то же, что и девять страниц?! Уж хотя бы это-то должно же было быть понятно! Вот ведь какая тупая фальшивка...

В якобы п. 1 якобы § 2 якобы «генерального соглашения» горе-олигофрены от фальсификации ничтоже сумняшеся изложили следующий бред сивой кобылы, проистекающий в т.ч. и непосредственно из «Майн Кампф»:

Ǥ 2.

п. 1. НКВД и ГЕСТАПО будут развивать свои отношения во имя процветания дружбы и сотрудничества между нашими странами».

«п. 2. Стороны поведут совместную борьбу с общими основными врагами:

— международным еврейством, его международной финансовой системой, иудаизмом и иудейским мировоззрением;

— дегенерацией человечества во имя оздоровления белой расы и создания евгенических механизмов расовой гигиены.

п. 3. Виды и формы дегенерации, подлежащие стерилизации и уничтожению, стороны определили дополнительным протоколом № 1, являющимся неотъемлемой частью настоящего соглашения»⁵⁴.

...Обратите внимание на построение фразы в п. 1 — это чистой воды бред, потому как ни дружбы, ни сотрудничества, ни тогда, ни после не было.

Использованный в этом пункте оборот речи пригож для тоста или какой-нибудь речуги, да и то после третьего стакана, но никак не для официального документа.

Ну а если говорить о подлинных реалиях того времени, то всегда был только весьма утилитарно-прагматический подход обеих сторон, особенно со стороны Сталина, в т.ч. и с 23августа 1939г. Так, глава юридического департамента МИД Германии Фридрих Гауе, например, засвидетельствовал в своих дневниках, что когда прибывший в Москву И. Риббентроп попытался было начать диалог с напыщенных слов о том, что-де «дух братства, который связывал русский и немецкий народы...», то Молотов немедленно оборвал его следующей репликой: »Между нами не может быть братства. Если хотите, поговорим о деле»55.

А сам Риббентроп в отчете Гитлеру о поездке в Москву писал о том, что Сталин заявил ему следующее: «Не может быть нейтралитета с нашей стороны, пока вы сами не перестанете строить агрессивные планы в отношении СССР. Мы не забываем, что вашей конечной целью является нападение на нас»56. У Сталина это была давняя и строго принципиальная позиция, и чтоб при такой-то позиции он поручил бы НКВД в кооперации с Геста-

по «развивать дружбу и сотрудничество» ?! Уж и не знаю, насколько же сумасшедшим надо быть, чтобы даже предположить подобное!

Ведь в СССР еще в 1938.г. позакрывали все германские консульства, под прикрытием которых активно работали германские спецслужбы.

Более того, даже в условиях действия Договора о ненападении от 23 августа 1939 г. это самое «сотрудничество» с января 1940 г. по март 1941 г. было таковым, что советские органы госбезопасности разгромили 66 резидентур германской разведки, разоблачили 1596 германских агентов, действовавших в их составе, из них 1338 в западных областях Украины и Белоруссии, а также в Прибалтике"'.

Еще более «тесное сотрудничество» было на границе между погранвойсками НКВД СССР и пограничной полицией Главного имперского Управления безопасности (РСХА): с октября 1939 г. по декабрь 1940 г. только на границе было обезврежено свыше 5 тыс. германских агентов! Только за один 1940 г. на советско-германской границе произошло свыше 235 конфликтов и инцидентов, в т.ч. и с ожесточенными перестрелками, в результате которых были убитые и раненые с обеих сторон.^

А о беспрецедентном размахе разведывательной деятельности в приграничной полосе обеих сторон друг против друга и вовсе говорить не приходится — и так известно!

Воистину, самое что ни на есть «теснейшее сотрудничество во имя процветания и дружбы»!

Что же до Протокола № 1, то прежде всего он почему-то назван как «Протокол № 1 — Приложение к соглашению от И ноября 1938 г. между НКВД и ГЕСТАПО».

Во-первых, или протокол, или приложение — «и... и» не бывает! Бывает только так: либо в тексте соглашения прямо указывается, что к нему имеется приложение и раскрывается, что под этим подразумевается, либо не указывается, но в таком случае порядок оформления следующий — в верхней части листа указывается «Приложение к такому-то соглашению между тем и тем-то от такого-то числа такого-то года», а дальше, чуть ниже, название, в данном случае «Протокол №__».

Во-вторых, если само «соглашение» обозвано «генеральным», то какого же рожна «протокол-приложение» к просто «соглашению»?!

Как же этого-то не понимать?! Тем не менее, фальсификаторы опубликовали сей «протокол» в следующем виде:

«Протокол № 1

Приложение к соглашению

от 11 ноября 1938 г.

между НКВД и ГЕСТАПО

Кроме всего прочего стороны определили, что в § 2 п. 3 подписанного соглашения речь идет о следующих видах квалификации дегенеративных признаков вырождения, как то:

— рыжие;

— косые;

— внешне уродливые, хромоногие и косорукие от рождения, имеющие дефекты речи: шепелявость, картавость, заикание (врожденное);

— ведьмы, колдуны, шаманы и ясновидящие, сатанисты и чертопоклонники;

— горбатые, карлики и с другими ясно выраженными дефектами, которые следует отнести к разделу дегенерации и вырождения; лица, имеющие большие родимые пятна и множественное кол-во маленьких, разного цвета кожное покрытие, разноцветие глаз и т.п.

Стороны дополнительно определят квалификацию типов (видов) дегенерации и знаков вырождения».

Даже при беглом взгляде на этот бред уже становится ясно, что фальсификаторы не в ладах с русским языком в сфере юридической лексики, ибо если уж так хотелось накалякать такую гнусность, то надо было писать так:

«Стороны также определили, что под изложенным в п. 3 § 2 Генерального соглашения признаками дегенеративного вырождения они понимают следующее:...» Однако суть в ином. В СССР всегда было предостаточно высокопрофессиональных медиков различных направлений, чтобы и без внешних подсказок, и особенно в куда более приличной, объективной, гуманной форме описать физические недостатки, на основании которых врачи могли бы сделать высокопрофессиональный вывод о непригодности тех или иных лиц к тем или иным профессиям, но никак не глобальные выводы о дегенеративном вырождении наций или рас. Этим в СССР никто не занимался!

В России, а затем и в СССР всегда имелись свои высокопрофессиональные школы врачей, психиатров, специалистов по психоанализу, чтобы не прибегать к тайному сотрудничеству со зловещей организацией человеконенавистнического режима нацистской Германии.

В СССР, тем более в конце 30-х гг., никто не занимался «борьбой с дегенерацией человечества во имя оздоровления белой расы и создания евгенических механизмов расовой гигиены»! Тогда за это можно был запросто схлопотать как минимум знаменитый «четвертак», т.е. 25 лет колымских лагерей усиленного режима, или, что было бы еще более уместно и справедливо — натуральный «вышак», т.е. расстрел, за разжигание межнациональной розни в особо тяжких формах! Сталин на эту тему вовсе не церемонился — именно поэтому Великую Победу в Великой Отечественной войне обеспечило, пожалуй, самое грозное оружие, которым располагал СССР, имя которому — Великая Дружба Народов СССР!

Выдающуюся роль этого грозного оружия в войне Сталин оценил следующим образом (из выступления 6 ноября 1944 г.): «В ходе войны гитлеровцы понесли не только военное, но и морально-политическое поражение. Утвердившаяся в нашей стране идеология равноправия всех рас и наций, идеология дружбы народов одержала полную победу над идеологией звериного национализма и расовой ненависти гитлеровцев» (цит. по: Жданов Ю. Взгляд в прошлое. Ростов н/Д., 2004. С. 209).

Естественно, было бы весьма неуместно отрицать тот факт, что, воспользовавшись революционным разгулом, в Институте экспериментальной биологии еще в 1920 г. был создан отдел, который так и назывался «Российское евгеническое общество». Общество было создано под эгидой народного комиссара здравоохранения НА. Семашко, председателем был Н.К. Козлов, членами правления — психиатр Т. И. Юдин, антропологи В. В. Бунак, В.А. Богоявленский, А.С. Серебровский. В1925г. общество насчитывало уже 95 членов.

Удивляться же всему этому не следует — в годы революции и Гражданской войны чего только не возникало в нашей стране: от футура — творчества, зверски аляповатого искусства, бессмысленных, а то и вовсе идиотских прожектов до использования свастики на знаменах (на многих кадрах старой кинохроники легко можно разглядеть такие знамена, даже во время похорон Ленина их несли — на них были еще и угрожающие мировому капиталу надписи) и на первых денежных купюрах послецарской России, и даже прямого использования откровенно масонской символики в атрибутах раннего советского делопроизводства. Даже А.М. Горький и то был изображен художником Б. Григорьевым (в 1926 г.) в ритуальной позе «каменщика», т.е. масона (см. фото № 30—32) . Так что удивляться действительно не надо — в такие времена все сумасшествие рода людского всплывает, как то самое...

А в 1921 г. профессором Петроградского университета Ю.А. Козловым и в рамках АН было создано «Бюро евгеники»⁵⁹. Близкими проблемами занимался также и специально организованный в начале 20-х годов Институт крови⁶⁰. Схожими проблемами занимались и тогдашние советские психоаналитики ⁶¹.

К середине 30-х гг. подобные исследования были прикрыты полностью, а наиболее ретивых, склонных заниматься научным расизмом ученых «расфасовали» по «медвежьим углам» необъятного ГУЛАГа, а кое-кого — и вовсе к стенке поставили...

Можно как угодно относиться к этому, особенно к тому, что использовалась сила Лубянки, однако же вряд ли кто-либо посмеет отрицать, что тем самым было обезопасено главное достояние СССР — Великая Дружба Его Великих Народов! Иначе не победили бы в той страшной войне, ежели продолжили бы столь неуместные и вредные «научные изыскания».Жаль, правда, что попутно прихлопнули и генетику, хотя, с другой стороны, учитывая современные страхи насчет трансгенных продуктов, как на это посмотреть — худо-то не бывает без добра!

Следует иметь в виду, однако, что все эти «научные» образования возникли задолго до воцарения нацистского расизма в гитлеровской Германии. Это — во-первых. Во-вторых, по мере становления советской науки, в т.ч. и особенно ее национализации и перехода к державно осмысленным изысканиям, все это околонаучное шаманство было прикрыто, причем не без участия органов госбезопасности, поскольку многие исследования носили явно расистский характер, вступавший в резкое противоречие с Конституцией СССР, особенно 1936 г., провозгласившей полное и абсолютное равноправие всех народов СССР!

Да-да, понимаю, что не без ехидства могут напомнить о многочисленных, к сожалению, фактах предательства во время войны со стороны представителей разных национальностей. И не собираюсь спорить: что было — то было! Но речь-то идет о народах, а не об отщепенцах и мерзавцах!Народы-то стояли плечом к плечу как несокрушимый монолит — потому и победили!

 

И все же «миттельшпиль» особой политической подлости этой гнусной фальшивки сокрыт в якобы дате выдачи якобы доверенности Г. Мюллеру якобы для ведения переговоров с НКВД и подписания якобы «генерального соглашения» (еще раз прошу извинить за «злоупотребление» словом «якобы», но иначе просто не получается).

Казалось бы, ну что в этой дате такого: 3 ноября 1938 г. — оно и есть 3 ноября 1938 г. Что тут такого сверхъестественного может быть?!

Не скажите, ибо, к глубокому сожалению, эта дата несет в себе громадный, чудовищный по своей подлости смысл — как, впрочем, и 11 ноября 1938 г. тоже.

Дело в том, что прежде чем польский еврей Хершель (Гершель) Гриншпан «замочил» без вины виноватого третьего секретаря германского посольства в Париже Эрнста фон Рата, произошли очень серьезные, имевшие широкий международный резонанс события, следствием которых, во всяком случае чисто внешне это так, и явилось само это убийство.

А начало той череде событий, приведшей и к убийству Э. Рата, и к «Хрустальной ночи», было положено еще в марте 1938 г. Тогда, «в марте 1938 г. польское правительство, воспользовавшись аншлюсом Австрии, объявило недействительными паспорта всех польских граждан, если они не были в Польше более 5 лет, — польские чиновники боялись, что 20 тыс. евреев, имевших польское гражданство и живших в Австрии, после аншлюса кинутся в Польшу. Всякий владелец просроченного (по этому закону) паспорта должен был для въезда в страну получить отметку в польском консульстве.

Этот закон, однако, коснулся и 50 тыс. польских евреев, десятилетиями живших в Германии (т.е. выходило, что общая численность подпадавших под действие этого закона польских евреев составила 70 тыс. чел. — A.M.). Большинство этих людей должны были остаться вообще без гражданства»⁶².

Здесь следует отметить, что юдофобия в той же Польше, в частности, в 1938—39 гг. была на порядок выше, чем даже в нацистской Германии со всеми ее т.н. «Нюрнбергскими законами» о расовой чистоте и массовыми юдофобскими выходками штурмовиков.

В 1960 г. американский историк Хогган писал, что до начала войны обращение с евреями в Германии было гораздо более мягким, чем в Польше: если до 8 ноября 1938 г. из Польши бежали 600 тыс. евреев, то из Германии за то же время (т.е. с 30.01.1933 по 08.11.1938) - только 170 тыс.м

Многие исследователи совершенно справедливо подчеркивают, что царившая в те годы в Польше юдофобия еще должна получить соответствующую оценку. Более того, не менее справедливо они подчеркивают и то, что «трудно поверить только в гуманистические мотивы Франции и Англии, на стороне Польши вступивших в войну с нацистской Германией, — на это указывал в свое время А. Тойнби»...65

«...С другой стороны, и гитлеровское правительство лишилось возможности избавиться от восточных евреев, переправив их через польскую границу, так как они уже не были польскими гражданами. Польско-германские переговоры по этому вопросу ни к чему не привели, поляки решительно отказывались признать этих евреев своими гражданами. Гестапо же получило распоряжение в течение четырех дней выдворить всех польских евреев из страны и энергично принялось за дело. Стремление нацистов во что бы то ни стало выдворить евреев из страны в 1938 г. привело к так называемому «Збонщинскому выдворению»66. Речь идет о том, что в октябре 1938 г., когда польские власти аннулировали паспорта польских евреев, проживавших в Германии и Австрии, для того, чтобы препятствовать их возвращению назад, то нацисты предприняли встречные шаги»⁶⁷.

По различным данным, в соответствии с приказом Р. Гейдриха, германская полиция арестовала тогда от 17 до 18 тыс. польских евреев и поездами доставила их к польской границе⁶⁸.

Опять-таки по разным данным, далее произошло следующее: по одной версии этих евреев перегнали на польскую территорию под дулами винтовок⁶⁹, по другой — в ночь с 28 на 29 октября эсэсовцы ударами плетей заставили первую партию депортируемых, успевших взять с собой только самые необходимые вещи, перейти границу⁷⁰.

По одной версии, вслед за этим на польско-германской границе стали разыгрываться отвратительные сцены, когда обе стороны хотели избавиться от этих евреев, причем, как свидетельствуют зарубежные источники, по цинизму и бесчеловечности польские чиновники далеко превосходили гитлеровских⁷¹.

По другой версии, та группа польских евреев, которую в ночь с 28 на 29 октября вынудили перейти на польскую территорию, попала под пулеметный огонь польских пограничников, а когда они, спасаясь от обстрела поляков, бросились назад, то попали под огонь уже германских пограничников⁷².

Среди этих евреев была и семья Гриншпанов (Грюншпанов), 17-летний сын которых — Хершель (Гершель) проживал в Париже, где учился.

По одной версии в ходе этого обстрела погиб (иногда встречается указание, что был только тяжело ранен) его отец — портной Гриншпан, проживавший в Ганновере с 1911 г.73 По другой версии, получив от сестры открытку с описанием мытарств, которые его семья испытывала на границе (значительная часть несчастных депортируемых оказалась в приграничном польском селении Збонщин, откуда, собственно говоря, и пошло название этого антигуманного инцидента), где содержалась в крайне тяжелых условиях⁷⁴.

Узнав о семейной трагедии, «юноша решил действовать: 3 ноября 1938 г. Гершель Грюншпан (он был психически не совсем нормальным человеком) 5 раз выстрелил в советника (на самом деле, в 3-го секретаря. — A.M.) германского посольства в Париже, члена НСДАП Эрнста фон Рата (он погиб от ран)»⁷⁵.

По иронии судьбы и Эрнст фон Рат, и его отец были убежденными противниками преследований евреев (последний, в частности, впоследствии оказывал евреям помощь в самые тяжелые времена)⁷⁶.

Не имевший, во всяком случае чисто внешне, каких-либо, тем более серьезных политических мотивов, Г. Грюншпан протестовал явно не по адресу — истинным инициатором всего этого «Збонщинского выдворения» была Польша⁷⁷.

Тем не менее геббельсовская пропаганда преподнесла этот случай как якобы свидетельство мирового заговора евреев против Германии. Уже на следующий день главный официоз нацистской партии — берлинская газета «Фелькишер беобахтер» напечатала весьма многозначительную фразу: «Вполне очевидно, что немецкий народ сделает из этого события соответствующий вывод»⁷⁸.

Шеф нацистской пропаганды — Йозеф Геббельс — весьма ловко обыграл тогда факт не единичности такого убийства. Дело в том, что почти три года назад, 4 февраля 1936г., студент-еврей Давид Франкфуртер (выходец из Венгрии, по другим данным — из Югославии) убил в швейцарском Давосе руководителя местной организации НСДАП — Вильгельма Густлофа (его именем впоследствии был назван один из крупнейших кораблей Германии, который славный советский подводник А. Маринеско потопил в январе 1945 г., удостоившись за это «чести» стать личным врагом Гитлера, т.к. вместе с кораблем погибла и вся элита германского подводного флота)...

А 9 ноября 1938 г. «на традиционном сборище в Мюнхене в честь очередной годовщины «Пивного путча» (09.11.1923 г. — A.M.) в уже и без того наэлектризованной атмосфере Геббельс, лучший после Гитлера оратор в Третьем рейхе, произнес подстрекательскую речь». И в тот же вечер в Германии начался, как это явствует из приведенной выше директивы Г. Мюллера, заранее спланированный чудовищный антиеврейский погром, вошедший в историю под названием «Хрустальная ночь» (в документах гестапо — «Красный петух»). «Толпа громила магазины, избивала их владельцев, улицы германских городов были усеяны осколками стекла от разбитых витрин. Отсюда и красивое, почти романтическое название...»⁷⁹

Уж и не знаю, чего тут «красивого, почти романтического» узрел процитированный выше автор книги «Тайны спецслужб III рейха» (М., 2003) Теодор Гладков, однако же столь подробное, в т.ч. и с его помощью, изложение здесь тех событий было приведено отнюдь не случайно.

Ведь если бы — не приведи, конечно, Господь Бог — омерзительно гнусная фальшивка о якобы имевшем место т.н. «генеральном соглашении» была укоренена в шулерском информационном обороте т.н. «демократической пропаганды», то получилось бы, что-де СССР в лице НКВД СССР более чем сознательно пошел на это якобы сотрудничество с гестапо «для борьбы с мировым еврейством»!

Потому что и дата выдачи доверенности Г. Мюллеру — 3 ноября 1938 г., и тем более дата подписания «генерального соглашения» должны были бы означать, что СССР в лице своего руководства все знал заранее, и тем не менее сознательно пошел на такой шаг!

В Советском Союзе действительно прекрасно знали, что происходило на польско-германской границе. И, к слову сказать, для этого вовсе не нужно было пользоваться информацией разведки — об этом сообщали все информационные агентства и крупнейшие газеты Европы. Тем более что эту дурно пахнущую консульско-паспортную склоку Польша затеяла еще в марте 1938 г. Так что все перипетии этой неприглядной истории хорошо были известны в первую очередь по открытой-информации.

Что же касается разведки, то и в Польше, и в Германии обе советские разведслужбы — внешнеполитическая (ИНО ГУГБ НКВД СССР) и ГРУ — обладали на редкость сильнейшими агентурными позициями и невзирая ни на какие трудности весьма специфического в нашей истории периода 1937—38 гг. своевременно добывали и докладывали советскому руководству всю необходимую информацию, в т.ч. и по этому вопросу.

Достаточно сказать, что только в МИД Германии ИНО ГУГБ НКВД СССР располагало такими агентами, как «Вйн-терфельд» и «Марта» (она же «Августа», она же «Юна», жена видного германского дипломата), не говоря уже о других возможностях, а военная разведка едва ли не в буквальном смысле «под колпаком» держала все германское посольство в Варшаве, в котором работали сразу три ее агента — Ильзе Штёбе («Альта»), Рудольф фон Шелия («Ариец») и Рудольф Гернштадт.

Но, конечно же, непревзойденным бриллиантом агентурной сети советской разведки (ИНО ГУГБ 11КВД СССР) являлся один из наиболее ценнейших агентов, «наш человек в гестапо», знаменитый ныне «Брайтенбах» — Вилли Леман, устойчивая связь с которым поддерживалась вплоть до конца ноября 1938 г.

Связь с «Брайтенбахом» была прервана вследствие смерти сотрудника Берлинской резидентуры А.И. Агаянца (скончался в начале декабря 1938 г. во время хирургической операции прямо на операционном столе). Восстановить же связь с агентом оказалось весьма трудным делом, прежде всего потому, что из-за предательства и побегов бывших высокопоставленных сотрудников разведки — Вальтера Кривицкого (Самуил Гершевич Гинзбург), Александра Орлова (Лейба Лазаревич Фельдбин) и др. под угрозой расшифровки и провала оказалась значительная часть опытных разведчиков, в т.ч. и нелегалов, а также агентурных сетей. В подобной ситуации ни одна разведка не обходится, к сожалению, без периода пассивного выжидания, целью которого является проверка масштабов понесенного ущерба, выявления нерасшифрованных звеньев своей сети, налаживания иных, более безопасных каналов связи.

За первые 10 лет сотрудничества с нашей разведкой — т.е. с 1929 по ноябрь 1938 г. включительно — «Брайтенбах» представил, как указывалось в официальных документах разведки, «чрезвычайно обильное количество материалов, освещающих личный состав и структуру политической полиции, а затем гестапо, а также военной разведки, предупреждал о готовящихся арестах нелегальных и легальных работников нашей резиден-туры в Берлине, сообщал сведения о лицах, разрабатываемых гестапо, последнее время давал главным образом материалы о военном строительстве в Германии. Наводил также справки по следственным делам в гестапо, которые нас интересовали, освещал общую политическую обстановку в стране».

Советская разведка располагала большим количеством подлинных документов и личных докладов.«Брайтенбаха», до 28 томов, т.е. исходя из принятых тогда правил секретного делопроизводства от агента было получено от 8400 до 9800 страниц различной информации (из расчета 300—350 стр. в одном томе)!

На германском направлении в те годы работали лучшие асы советской разведки, не говоря уж о том, что «Брайтенбах» и сам был профессионалом высочайшего класса и прекрасно понимал, что интересует его советских «друзей».

При наличии такого тандема и особенно такого количества материалов напрочь исключено, чтобы «Брайтенбах» не проинформировал советскую разведку о польско-германском конфликте на антиеврейской почве и уж тем более, чтобы он не сообщил о намечаемом гестапо антиеврейском погроме во всегерманском масштабе. Не говоря уж об информации иной агентуры, а также посольств, ТАССа и зарубежных корреспондентов советских газет. И чтобы при наличии таких данных Сталин пошел бы на сотрудничество с гестапо?!

Однако подлость фальшивки изложенным не ограничивается.

Судя по всему, ее главная цель все же была в другом, точнее, в попытке спровоцировать зарождение в широких кругах «демократической общественности» крайне ложного впечатления о том, что-де, пойдя на подписание такого якобы «генерального соглашения», Советский Союз якобы втихаря одобрил грязную Мюнхенскую сделку Запада с Гитлером! Ту самую сделку, в результате которой Чехословакия была отдана на растерзание не только гитлерюгам, но даже и Польше, внаглую, прямо под носом у Гитлера оккупировавшей Тешинскую область Чехословакии (на тот момент там проживало 156 тыс. чехов и всего 77 тыс. поляков, которые вовсе не жаждали, как судетские немцы, угодить в т.н. «рай» под названием Польша)!

3 и 11 ноября 1938 г. — это даты, последовавшие за Мюнхенской сделкой, и коли в тексте «генерального соглашения» фигурирует беспрецедентный маразм о якобы «сотрудничестве и процветании» между СССР и Германией, то, следовательно, должно выходить, что-де СССР негласно одобрил Мюнхенскую сделку!?

Во-первых, за шесть предшествовавших Мюнхенской сделке и оккупации гитлерюгами Судетской области Чехословакии месяцев Советский Союз Десять Раз официально, на весь мир заявлял, что он выполнит свой договор о взаимопомощи в отражении агрессии, который был подписан между СССР и Чехословакией еще 16 мая 1935 г. (этот договор пересекался и был тесно взаимосвязан с аналогичным договором между СССР и Францией от 2 мая 1935 г.⁸⁰)

Во-вторых, Советский Союз Четырежды конфиденциально сообщил об этом Франции!⁸¹

В-третьих, Четырежды о том же и также конфиденциально было сообщено правительству Чехословакии, однако Эдуард Бенеш — президент этой несчастной страны — под давлением Запада сдал свою родину гитлерюгам!⁸²

В-четвертых, Трижды о том же и также конфиденциально было заявлено правительству Великобритании!⁸³

В-пятых, Советский Союз прямо заявил, что исполнит свои обязательства по договору с Чехословакией, даже если Франция и откажется от него (по этим договорам предусматривалось, что СССР окажет помощь Чехословакии лишь в том случае, если то же самое, но в опережение, сделает Франция)!⁸⁴

В-шестых, тем самым Советский Союз ясно заявил о своей готовности вступить в войну с Германией, Польшей и Румынией (у Польши в тот момент имелся Договор о ненападении с Германией от 1934 г., больше смахивавший на военный союз против СССР, и соглашение с Румынией о взаимопомощи в борьбе против СССР, что в итоге создавало триумвират бандитов для нападения на СССР), даже если воевать придется только в союзе в Чехословакией (по состоянию на осень 1938 г. Чехословакия была одним из сильнейших государств в Центральной Европе в военном отношении, и потому вполне могла даже в одиночку раздавить еще только формировавшийся тогда гитлеровский вермахт)⁸⁵. Однако, как указывалось выше, возглавлявший Чехословакию Э. Бенеш сдал свою родину гитлерюгам.

В-седьмых, еще в сентябре 1938 г., когда Польша стала готовиться к нападению на Чехословакию и сосредоточивать свои войска у ее границ, СССР ясно и однозначно предупредил Польшу, что если она вздумает напасть на Чехословакию, Советский Союз разорвет советско-польский пакт о ненападении без особого уведомления⁸⁶.

Именно в этот момент произошло то, что полностью исключает заключение какого бы то ни было «генерального соглашения».

Как только официальная Варшава уразумела, что означает этот весьма вразумляющий намек Кремля, то она, естественно, бросилась к дорогим ее сердцу нацистским главарям за помощью. И те, само собой разумеется, пообещали, что «в случае польско-советского конфликта правительство Германии займет по отношению к Польше позицию более чем доброжелательную». При этом гитлерюги устами министра иностранных дел Третьего рейха И. Риббентропа ясно дали понять, что правительство Германии оказало бы в таком случае помощь Польше⁸⁷.

Обалдевшие от нацистского «сюрприза» ляхи на радостях завопили, что-де «совершенно невероятно, чтобы рейх мог не помочь Польше в ее борьбе с Советами»88 — в 1938 г. все еще обстояло именно так, и лишь 1 сентября следующего, 1939 г., ляхи, наконец, уразумели, что польский гусь нацистской свинье не товарищ!

В Москве, естественно, немедленно узнали об этом. И кто бы теперь объяснил, каким образом в такой ситуации Кремль мог якобы пойти на сотрудничество между НКВД и гестапо «во имя процветания дружбы и сотрудничества» между СССР и Германией, как то гласит якобы п. 1 якобы § 2 этого «генерального соглашения»?! Особенно если учесть не только все вышеизложенные обстоятельства, но и также упоминавшийся ранее факт, что еще весной 1938 г. истек даже пролонгированный срок советско-германского договора о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г., в связи с чем и по итогам грязной Мюнхенской сделки британский премьер-подонок Н. Чембер-лен буквально требовал от Гитлера напасть на СССР!

И наконец, хотя и косвенно, но очень весомо гнусную фальшивку о т.н. «генеральном соглашении» разоблачает следующий факт.

Уже весной 1939 г., отчетливо видя, что Запад по-прежнему целенаправленно и злоумышленно не желает совместно с Советским Союзом создавать коллективную систему безопасности в Европе, дабы единым фронтом противостоять фашистской агрессии, и полностью осознавая, что тот же Запад, прежде всего Великобритания, совершенно сознательно ведет дело к тому, чтобы СССР оказался вынужденным пойти на соглашение с Германией в преддверии нападения последней на Польшу, о чем Лондону было известно уже в конце марта 1939 г., а Кремлю и того ранее, советское руководство приняло решение о заблаговременной информационной подготовке к подобному развертыванию событий. А выразилось это в следующем: в Центральном Архивном Управлении, — а оно, к слову сказать, входило тогда в состав НКВД СССР, — в рамках его структурного подразделения, носившего название «Государственный архив Октябрьской революции», в фонде № 612 31 мая 1939 г. было заведено дело № 27, в котором стали концентрировать все архивные и иные материалы, касающиеся различных аспектов русско-германских отношений со времен еще царской России⁸⁹.

Так вот, кто бы объяснил, какого же хрена руководство СССР, в т.ч. и НКВД СССР, пошло на такой шаг, ежели у них, как утверждается, было якобы «генеральное соглашение» якобы с гестапо?! Да еще и якобы ради «развития дружбы и сотрудничества»?!

Ведь куда проще было бы, — а Сталин и Берия, к слову сказать, были высочайшего класса мастерами находить самые простые решения в любых сложнейших ситуациях, — по каналам такого якобы сотрудничества, что называется втихаря, «перетереть» представляющие взаимный интерес вопросы и, не собирая по крохам информацию, договориться о заключении Договора о ненападении!

Однако руководство государства пошло именно по указанному выше пути, попутно очень пристально наблюдая за всеми шашнями Запада с Гитлером. Короче говоря, хотя и косвенно, но и этот факт тоже означает, что никакого «генерального соглашения» не было и в помине!

И, кстати говоря, еще и потому, что горе-фальсификаторы явно не знали, что если бы такое «соглашение», к примеру, было в реальности, то после 22 июня 1941 г. оно должно было бы, по существовавшим тогда правилам, попасть в Особый архив НКВД, что, в свою очередь, должно было получить соответствующее документальное отражение по меньшей мере в виде оттиска штампа, свидетельствовавшего о переводе дела в архив, но архив НКВД!

Однако фальсификаторы на то и фальсификаторы, чтобы предъявить миру дурацкую обложку, на которой типографски отпечатано КПСС, хотя, если по их-то, идиотской легенде, то должно было бы быть так:

во-первых, на обложке дела должны были бы стоять опознавательные реквизиты НКВД СССР; скорее всего, реквизиты личного секретариата Берии уже как наркома внутренних дел СССР;

во-вторых, опознавательные реквизиты о переводе этого дела в Особый архив НКВД СССР;

в-третьих, опознавательные реквизиты перерегистрации архивного дела НКВД СССР в архивное дело сначала НКГБ СССР, а затем и МГБ СССР — ведь после войны было уже МГБ;

в-четвертых, опознавательные реквизиты о переводе этого архивного дела из Особого архива МГБ СССР в Особый архив ЦК КПСС после 1953 г. и т.д. и т.п. А поскольку ничего подобного нет, то столь красноречивое отсутствие таких обязательных атрибутов тем более свидетельствует о фальшивке, особенно в сочетании со всем вышеизложенным. Однако и это еще далеко не все, что нужно сказать об этой гнусной фальшивке.

Дело еще и в том, что текстами документов 1938 г. и текстами документов 1942 г. мало осведомленным читателям «ненавязчиво» вдалбливается крайне ложное впечатление не только о никогда не имевшем место факте их бытия в природе, но и прежде всего о якобы существовавшей между ними прямой, оголтело юдофобской связи, как свидетельстве аналогичной политики Сталина.

Вглядитесь повнимательней в «содержание» п. 4 якобы «предложения германскому командованию», будто бы подписанного Сталиным, и в «содержание» третьего абзаца «рапорта» Меркулова на имя Сталина, а затем сравните с содержанием § 2 якобы «генерального соглашения».

Вызывающим же оторопь пренебрежением к необходимости знания не только истории вообще, но и ее деталей и нюансов, фальсификаторы и их сторонники довели дело до того, что при утверждении, что «Сталин не предал своих евреев», по сути дела «солидаризировали» Сталина с гнусной нацистской затеей по т.н. «окончательному решению еврейского вопроса в Европе»!

В результате, несмотря на все свои реверансы в адрес Сталина и его СССР, Карпов, конечно, не желая того, тем не менее попросту подставил и СССР, и Сталина не только под обвинения в ярой юдофобии, но и под угрозу обвинения чуть ли не в практическом содействии нацистским преступлениям! Ну так и в самом-то деле, надо же хоть чуточку поосторожнее и повнимательней быть с Историей: «сюрпризы», которые она может преподнести, — непредсказуемы!

Дело в том, что за месяц до начавшихся т.н. «переговоров между советскими и германскими разведчиками в г. Мценске», т.е. 20 января 1942 г., прошла хорошо известная по истории Второй мировой войны, но печально «знаменитая» Ванзейская конференция, на которой и был принят план уничтожения евреев в Европе. Конференция проходила на вилле СС, в берлинском пригороде Ванзее, откуда и ее название; до 1924 г. она принадлежала пресловутому по истории русской революции А.Л. Парвусу.

Обратите внимание на то обстоятельство, что и в этом случае также очень коварно обыгрывается временной фактор: 20 января 1942 г. Ванзейская конференция, а 19 февраля 1942 г. — якобы предложения Сталина германскому командованию.

Дело в том, что в тот момент, когда стряпалась эта фальшивка, а происходило это явно в 1998—1999 гг., уже было известно, что СССР еще тогда, в начале 1942 г., точно знал о Ван-зейской конференции и ее бесчеловечных решениях (это были материалы британской разведки, которые по каналам «кембриджской пятерки» попали в Москву). Соответственно, должно было «ненавязчиво» сложиться впечатление, что-де Сталин все точно знал и тем не менее, как и в 1938 г., вполне осознанно вступил в переговоры с гитлерюгами с позиций оголтелой юдофобии! Чем он на самом-то деле отнюдь не страдал и чего в действительности не было и быть не могло!

А не могло такого быть в силу следующей причины. По поручению Сталина 6 января 1942 г. НКВД СССР впервые опубликовал официальный документ-ноту «О повсеместных грабежах, разорении населения и чудовищных зверствах германских властей на захваченных ими советских территориях». Весь мир тогда узнал о «страшной резне и погромах, учиненных в Киеве немецкими захватчиками» против евреев. Кроме того, в ноте сообщалось и о других кошмарных по изуверству массовых убийствах безоружных и беззащитных евреев. Такова была официальная позиция СССР, Сталина и подчиненного ему НКВД.

Позиция подлинно гуманистическая, принципиальная, государственная. Сталин никогда не забывал о временно попавших в беду советских гражданах и делал все, что в его силах, чтобы облегчить их положение.

Интересно, каким образом, тем более в свете только что приведенного факта и на фоне всего вышеизложенного, у Сталина должна была (и должна ли была) зародиться мысль о совместной с гитлерюгами борьбе против мирового еврейства?!

Ведь даже только сама попытка предложить гитлерюгам такую сделку уже означала бы смертельнейший компромат против него, Председателя Государственного Комитета Обороны и Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами СССР Иосифа Виссарионовича Сталина!

Потому как, попади такая информация в руки гитлерюг, то уж это-то зверье точно использовало бы столь бесценный компромат в целях разрушения и ликвидации даже тени намека на антигитлеровскую коалицию!

Не являясь ни антисемитом, ни тем более юдофобом, Сталин, естественно, с самых первых месяцев войны включил в борьбу против Германии «еврейский фактор». Уже 24 августа 1941 г. в открытом эфире Московского радио состоялся первый радиомитинг представителей еврейского народа, который разоблачал злодеяния гитлерюг на советской территории и призывал евреев к активной борьбе с врагом⁹⁰. С этого начинается предыстория Еврейского антифашистского комитета, который стал организационно оформляться в дни нашего славного контрнаступления под Москвой — 15 декабря 1941 г. на пост председателя ЕАК была предложена и утверждена кандидатура С. М. Михоэлса, а его ответственным секретарем стал Ш. Эпштейн⁹¹. А 5 февраля 1942 г. уже были рассмотрены и утверждены предложения о функциях, структуре и задачах ЕАК, в числе которых числились следующие:

«во-первых, средствами пропаганды просоветски настраивать мировую общественность, установив контакты с еврейскими международными организациями,
и, во-вторых, привлечь в Россию широкий поток западной помощи»⁹².

Как свидетельствует история внешнеполитической разведки Советского Союза, острейшая во второй половине 1941 г. угроза открытия второго фронта агрессии против СССР, т.е. с участием Японии, была ликвидирована, в т.ч. ив первую очередь при активнейшем использовании разведкой «еврейского фактора», о чем Сталин прекрасно знал⁹³.

Практически вся агентура и доверительные связи советской разведки, участвовавшие в преследовавшей именно эту цель операции «Снег», были влиятельнейшими в окружении президента США Рузвельта евреями ⁹⁴.

Говоря о роли «еврейского фактора» в 1941 г., мы не должны забывать также и о том, что в немалой степени именно благодаря ему удалось не только всерьез затормозить, но и фактически застопорить наступление финской армии на Ленинград⁹⁵. Именно угрозы США в адрес Финляндии сыграли одну из решающе ключевых ролей в том, что Финляндия изрядно умерила свой боевой пыл. Но прежде чем это произошло, еврейское лобби в окружении Рузвельта великолепно поработало...⁹⁶

Да, это, конечно, не значит, что-де Маннергейм протянул руку дружбы Москве — со всеми этими идиотскими сказками о том, что-де «фюрер» Финляндии по доброте душевной и из ностальгических побуждений (Маннергейм долгое время жил, служил и учился в Петербурге) прекратил наступление на Ленинград, пора кончать. Как и любой иной политик, Карл-Густав Маннергейм понимал только аргументы силы, что, по просьбе Сталина, ему и продемонстрировали Соединенные Штаты! Подчеркиваю, что немалую роль в этом сыграл очень умело и очень искусно включенный Сталиным в борьбу за державу «еврейский фактор»!

С помощью все того же «еврейского фактора» Финляндия в конце концов была выведена из войны в 1944 г. — при содействии всемирно известного еврейского банкирского клана Валленбер-гов...
Ну как можно было, являясь Героем Советского Союза, подставлять, пускай уже и канувший в Лету СССР под обвинения в едва ли не прямом потворствовании нацистским злодеяниям?!
А ведь Россия, как известно, является правопреемником СССР на международной арене со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ну неужели так трудно было проявить максимум осторожности в вопросах, подлинная подоплека которых неведома и которую, к сожалению, даже и не пожелали выяснить?! А ведь лично у Карпова ну просто колоссальнейшие для этого возможности!
Пожелай он того, уже через день располагал бы достоверными данными о происхождении всей этой истории с якобы имевшими место в начале 1942 г. советско-германскими переговорами в г. Мценске!
Любой миф, любая фальсификация, любая ложь в своей основе всегда имеют какой-то реальный факт. Другое дело, конечно, что в их рамках, он, естественно, будет сильно «передернут», вплоть до принципиального искажения. Именно так и произошло в рассматриваемой нами истории.

Весной 1942 г. на пути к новому месту службы вследствие трагической ошибки пилотов в оккупированном гитлеровцами Мценске приземлился направлявшийся в г. Елец советский военно-транспортный самолет с вновь назначенным командующим 48-й армией генерал-майором А.Г. Самохиным на борту. И пилоты, и пассажиры самолета попали в плен⁹⁷.

В годы войны подобное было отнюдь не редкостью — такие случаи имели место и у наших, и у гитлеровцев, и у союзников обеих сторон. И потому можно было бы и не акцентировать внимание на этом случае, если бы, как всегда, не одно «но»: генерал-майор А.Г. Самохин до войны был советским военным атташе в Югославии и под псевдонимом «Софокл» возглавлял «легальную» ре-зидентуру ГРУ в Белграде⁹⁸.

Более того, после недолгого — с июля по декабрь 1941 г. — командования 29-м стрелковым корпусом и пребывания в должности заместителя командующего 16-й армией по тылу, в декабре 1941 г. Александр Георгиевич Самохин снова был переведен в ГРУ. Сначала он был помощником начальника, а затем и вплоть до 21 апреля 1942 г. являлся начальником 2-го Управления ГРУ".

Таким образом, в результате трагической ошибки пилотов в гитлеровский плен угодил в прошлом высокопоставленный советский военный разведчик.

Вот это и есть подлинный факт, и без того явно искаженные слухи о котором по злой воле фальсификаторов были вторично искажены и на этот раз практически до полной неузнаваемости!

«Нанизать» же на дважды подвергнувшийся глубинному искажению фактурный якобы «стержень» необходимые, по замыслу подлинных фальсификаторов (к слову сказать, это вовсе и не члены и даже не руководство «Памяти» — они всего лишь рупор для тех, кто скрыт за кулисами), компоненты якобы достоверности — не так уж и трудно.

Чего-то убавили, чего-то прибавили и — на тебе, ничего не желающее знать и выяснять, но якобы просвещенное «демократическое мнение», новую фальшивку про нехорошего Сталина!

Вот, собственно говоря, и ответ, в частности, на вопрос, почему якобы имевшие место советско-германские тайные переговоры между представителями разведок обеих сторон и «произошли» в начале 1942 г. и именно в г. Мценске!

История пленения генерал-майора А.Г. Самохина оставляет отчетливо двойственное впечатление.

Во-первых, из-за того, что разнятся в деталях версии истории его пленения. Например, в изложении военного историка Виктора Александровича Миркискина она звучит так: «На пути к новому месту службы его самолет приземлился в оккупированном немцами Мценске вместо Ельца»¹⁰⁰. Т.е. понимай как хочешь, то ли действительно по ошибке пилота приземлился там, то ли умышленно (в т.ч. и злоумышленно), то ли еще что-то...

В свою очередь, авторы обширного справочника «Россия в лицах. ГРУ. Дела и люди» и вовсе пошли странным путем. На одной странице они указывают, что Самохин «... из-за ошибки пилота попал в плен к немцам»¹⁰¹. Казалось бы, однозначная версия... Однако через двести страниц после этого утверждения те же авторы, очевидно, не моргнув глазом, сообщают, что Самохин «...вылетел в Елец, но летчик потерял ориентировку, и самолет был подбит над расположением немцев. Самохин был пленен»¹⁰².

А теперь не сочтите за труд согласиться, естественно, по здравом размышлении, что просто приземлиться не там, где надо, — это одно, по ошибке пилота приземлиться не там, где следовало бы, — другое, но совсем иное — совершить вынужденную, аварийную посадку из-за того, что самолет был подбит, так как летчик сбился с курса.

Едва ли наличие трех версий способствует установлению истины. Да и, откровенно говоря, трудно поверить в то, что при посадке, например днем, летчики не заметили, что садят-ся-то они на немецкий аэродром: как минимум, пара-тройка самолетов на аэродроме стояли, а намалеванные на них кресты люфтваффе были хорошо видны издалека. К весне 1942 г. наши летчики вдоволь нагляделись на них. Так что в отношении первых двух версий немедленно возникает вопрос: почему летчики, которые не могли не заметить, что садятся на гитлеровский аэродром, не попытались развернуться и улететь подальше от немцев?!

Единственное, что могло бы снять этот вопрос, — это факт ночного полета. Но в этом случае непременно вмешается иное обстоятельство. Дело в том, что в годы войны перелеты командующих армиями и фронтами осуществлялись в сопровождении, как правило, минимум звена истребителей, т.е. трех самолетов-истребителей. Тем более, если этот полет осуществлялся из Москвы да еще и с документами Ставки (если верить этим версиям). Мера, это и так понятно, далеко не лишняя, тем более на войне.

Тогда спрашивается, каким же образом истребители допустили такое? Еще более острым этот вопрос становится для третьей версии: как могло случиться, что наши истребители, а ведь это же боевые летчики, допустили, чтобы пилот подопечного самолета хрен знает куда полетел да к тому же еще и оказался подбит над занятой немцами территорией?! Нет, что-то тут не то с этими версиями...

Во-вторых, как уже после войны утверждал бывший начальник штаба 48-й армии, впоследствии Маршал Советского Союза Сергей Семенович Бирюзов, «немцы захватили тогда кроме самого Самохина документы советского планирования на летнюю (1942 г.) наступательную кампанию, что позволило им своевременно предпринять контрмеры»103. В 1964 г. Бирюзов погиб в странной авиакатастрофе во время визита в Югославию.

Авторы упомянутого выше справочника о ГРУ утверждают примерно то же самое — что «противник овладел оперативной картой и директивой СВГК»¹⁰⁴.

Если принять на веру эти две версии, то, исключив более или менее оправданное нахождение при Самохине оперативной карты, немедленно упремся в удручающий вопрос: почему у вновь назначенного командующего всего лишь армией на руках оказались по определению особо секретные документы — директива Ставки Верховного Главнокомандующего и документы советского военного планирования на летнюю кампанию 1942 г.?! Ведь принципиально-то директивы Ставки адресовались командующим направлениями и фронтами. Но не армий же!

А у Самохина не просто директива Ставки, а «документы советского планирования на летнюю (1942 г.) кампанию»!

Мягко выражаясь, это же не его уровень, чтобы, как поется в известной песне, «знать за всю Одессу»!?

Да и Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин был отнюдь не столь уж прост, чтобы таким макаром пересылать свои директивы. В годы войны чрезвычайно жестко соблюдались правила секретной переписки, тем более между СВГК и фронтами, армиями и т.д. И без того всегда секретная фельдъегерская служба осуществляла перевозки секретных документов между Ставкой и фронтами под особой вооруженной охраной НКВД (с 1943 г. - Смерша).

Однако самое удручающее начинается при попытке дать ответ на поставленный выше вопрос в зависимости от версии пленения Самохина.

Диапазон ответов действительно удручающе неприятен из-за своей широты: от неизбежных подозрений, что тем самым проводилась (кем и с какой целью?) какая-то военно-разведывательная операция — право на это дает богатая подобными примерами история изощреннейшего противоборства разведок в двух мировых войнах XX в., — до преступной халатности (не исключая и варианта игры под нее), что, к сожалению, и тогда было отнюдь не редкостью...

Ну так и в самом деле, если, например, предположить наиболее безобидный вариант, т.е. что летчик действительно сбился с курса, вследствие чего попал в зону досягаемости средств немецкой ПВО (а что в это время делали истребители прикрытия?), был подбит и в результате вынужден был произвести аварийную посадку на вражеском аэродроме (пускай даже и под принуждением истребителей люфтваффе, что, естественно, резко обостряет указанный выше вопрос в отношении наших «соколов»), то какого же спрашивается,... профессиональный разведчик, командующий армией и пальцем-то не пошевелил, чтобы уничтожить особо секретные документы Ставки?! Ну ведь не чемодан же с документами у него был на руках? Всего-то пакет да карта...

Под какую категорию халатности (да и халатности ли вообще) прикажете отнести этот вариант?

Сомнения же в том, что халатность ли то была вообще, к сожалению, укрепляют следующие факты.

В 2005 г. из печати вышла очень интересная книга В. Лота «Секретный фронт Генерального штаба. Разведка: открытые материалы». 410-я и 411-я страницы посвящены судьбе генерала А.Г. Самохина. Уж и не знаю, как такое могло случиться — ведь, судя по всему, В. Лота — очень хорошо осведомленный в истории военной разведки автор, — но с первых же строк, посвященных судьбе А.Г. Самохина, уважаемый коллега прямиком вводит в оторопь. В. Лота указывает, что перед назначением в середине апреля 1942 г. на должность командующего 42-й армией Самохин занимал пост начальника Информационного отдела ГРУ — помощника начальника ГРУ, и тут же добавляет, что находился на службе в военной разведке всего около двух месяцев! Но это полный нонсенс! Самохин еще до войны проходил службу в военной разведке и являлся резидентом ГРУ в Белграде. Да и новичков на такие посты в ГРУ никогда не назначали: центральный аппарат такого солидного ведомства, как советская военная разведка, — это же не контора по продаже мороженого, чтобы запросто так новичка поставить на должность начальника Информационного отдела ГРУ — помощника главы ГРУ.

Следовательно, если учесть служебную биографию А.Г. Самохина в первые полгода войны, то необходимо было указать, что эти самые «около двух месяцев» Самохин служил в центральном аппарате военной разведки, а не вообще в системе ГРУ. Так, очевидно, было бы правильней, хотя и это неточно, ибо на те посты он был назначен в декабре 1941 г. и, следовательно, к моменту назначения на пост командарма шел уже пятый месяц его пребывания в должности помощника начальника ГРУ — начальника 2-го Управления (а не Информационного отдела) ГРУ.

В-третьих, А.Г. Самохин был назначен командующим не 42-й армией, действовавшей под Харьковом, т.е. на Юго-Западном фронте, а 48-й армией Брянского фронта. Разница все-таки есть особенно, если учесть, что никакой 42-й армии под Харьковом не было. Да и фронты по названиям принципиально разнятся...

В-четвертых, В. Лота утверждает, что вначале А.Г. Самохин прилетел в штаб фронта, правда, не указывает какого. Если исходить из его утверждения о Харькове, то получается несуразица — что ему было делать в штабе ЮЗФ, если он назначен командармом на Брянский фронт?!

Если же отнестись к словам В. Лоты всерьез, то и вовсе получится нечто зловещее. Потому что, по его утверждению, в штабе фронта он получил какие-то указания, затем был пересажен на другой самолет и после этого угодил в плен...

Однако в данном случае нецелесообразно относиться к словам В. Лоты всерьез, потому как А.Г. Самохин летел все-таки на Брянский фронт, а не на ЮЗФ.

В-пятых, теперь взгляните на карту и рассудите сами: как можно было угодить в Мценск, имея целью назначения Елец?! Расстояние между ними свыше 150 км! Полет на Елец, тем более из Москвы, фактически строго на юг, полет на Мценск — на юго-запад, в направлении на Орел...

В-шестых, из-за этого странного залета Ставка Верховного Главнокомандования вынуждена была отменить свое решение от 20 апреля 1942 г. о проведении в начале мая того же года силами двух армий и танкового корпуса операции на Курско-Льговском направлении с целью овладения Курском и перерезания ж.д. Курск—Льгов (История Второй мировой войны. М., 1975. Т. 5. С. 114). И, возможно, это одна из тех роковых предпосылок трагедии наступления под Харьковом, потому как одну из тех двух армий, что должны были наступать на Курск, должен был возглавить Самохин. Кстати говоря, судя по всему, у него на руках находилась Директива СВГК от 20 апреля 1942 г. об упомянутом выше наступлении на Курск (и Курск-Льгов), а вовсе не документы советского военного планирования на всю весенне-летнюю кампанию 1942 г., как об этом обычно пишут.

В-седьмых, согласно утверждению В. Лоты, судьба А.Г. Самохина прояснилась уже после Сталинградской битвы. Однако, если исходить из его же слов, то уж больно странно она прояснилась. С одной стороны, он указывает, что Самохин числился пропавшим без вести с 21 апреля 1942 г., с другой — сообщает, что 10 февраля 1943 г. Главное управление потерь личного состава РККА издало приказ № 0194, согласно которому Самохин был определен пропавшим без вести, что, согласитесь, не вносит никакой ясности. Потому что если приказ был издан только 10 февраля 1943 г., то выходит, что с 21 апреля 1942 г. судьба Самохина вообще не была известна ни так ни сяк, даже для того, чтобы зачислить его в список пропавших без вести. А это уже сверхстранно, ибо пропажа командующего армией, тем более вновь назначенного, это ЧП высшего разряда! Это то самое ЧП, из-за которого Особые отделы и зафрон-товая разведка мгновенно становятся на уши и, как минимум, ежедневно отчитываются перед Москвой о результатах поисков пропавшего.

Это же не шутка — пропал командующий армией, еще несколько дней назад являвшийся очень высокопоставленным сотрудником ГРУ! Естественно, об этом немедленно было доложено Сталину, и, уж поверьте, соответствующее строгое указание органам госбезопасности и всем звеньям военной разведки немедленно выяснить судьбу командарма Верховный тут же отдал.

В. Лота же сообщает, что в ходе Сталинградской битвы был захвачен некий старший лейтенант вермахта, который на допросах поведал, что он принимал участие в допросах генерал-майора Самохина, особо подчеркивая при этом, что-де «самолет которого по ошибке приземлился на захваченном немцами аэродроме». Со слов этого лейтенанта вермахта Самохин якобы скрыл свою, как указывает В. Лота, «непродолжительную службу в Главном разведывательном управлении Красной Армии, выдал себя за армейского генерала, служившего всю жизнь в войсках, на допросах вел себя достойно. Ничего особенного немцам не сообщил, ссылаясь на то, что был назначен на должность в середине марта и только что прибыл на фронт».

Трудно сказать, заметил ли В. Лота явную несуразицу в своих словах или нет, но выходит, что в абвере сидели круглые идиоты! Да, как и вермахт, абвер потерпел сокрушительное поражение — советские органы госбезопасности (как разведка, так и контрразведка) и военная разведка вчистую выиграли тот смертельный поединок на невидимом фронте. Но, заслуженно гордясь этим непреложным фактом, не следует полагать, что абвер состоял сплошь из идиотов. Это была одна из сильнейших военных разведок мира времен Второй мировой. И если оказывалс я пленен советский генерал, тем более вновь назначенный командарм, то абвер тоже стоял на ушах, пытаясь выжать из такого пленника максимум сведений. Более того, о пленении генералов и тем более командующих армиями немедленно докладывалось в Берлин. И если войсковых абверовцев Самохин еще мог надуть, навешав им лапшу на уши, то центральный аппарат абвера — черта лысого! Все документы, в т.ч. и личные, были при нем, и как только в Берлине получили спецсообщение о пленении вновь назначенного командарма 48-й армией Брянского фронта генерал-майора А.Г. Самохина, там тут же проверили его по своим материалам учета советского генералитета, и топорная брехня тут же вылезла. Самохин практически немедленно был установлен как бывший резидент советской военной разведки в Белграде! С опознанием по фото, т.к. любая военная разведка тщательно собирает фотоальбомы на всех военных разведчиков, тем более тех государств, которые считает своим противником. А Самохин-то был официальным военным атташе СССР в Белграде и, естественно, его фото было в абвере.

Так что он, по словам того лейтенанта вермахта, именно потому ничего особенного не сообщил немцам на первом-втором допросах, что его тут же переправили в Берлин.

Это совершенно естественная, нормальная практика действий военной разведки и не только абвера — наши, кстати говоря, точно так же поступали и таких важных пленных немедленно отправляли в Москву.

Да в общем-то ложь его разоблачить абверовцам было легко еще и потому, что все личные документы у Самохина были при себе, в т.ч. и приказ о назначении на должность командарма 48-й и предписание Ставки прибыть и вступить в должность 21 апреля 1942 г. Так что едва ли он продержался со своей ложью более часа — его же собственные документы его и уличали.

Но тут дело еще и в том, что того лейтенанта вермахта, что участвовал в допросах Самохина, допрашивали уже после Сталинградской битвы, которая завершилась, как известно, 2 февраля 1943 г. Но тогда почему Главное управление потерь личного состава РККА 10 февраля 1943 г. издало тот самый приказ № 0194, согласно которому Самохин был зачислен в списки без вести пропавших, не говоря уж о том, почему этот приказ был отменен лишь 19 мая 1945 г., если еще сразу после Сталинградской битвы стало известно, что с ним произошло?! При всем том, что страшная война еще продолжалась, неразберихи в документах наподобие той, что творилась в первые месяцы войны, уже не было, во всяком случае в тех масштабах, что тогда имели место. Не говоря уж о том, что это все-таки был генерал-майор, командарм, а их учет велся (и ведется) отдельно. В. Лота же объясняет отмену этого приказа № 0194 от 10.11.1943 г. лишь 19 мая 1945 г. тем, что только тогда выяснилось, что же произошло с Самохиным...

Столь быстрая отмена приказа от 10.02.1943 — уже 19 мая 1945 г. — для победного мая 1945 г. явление фантастическое: всего-то через 10 дней после Победы!? Тогда из плена были освобождены миллионы наших соотечественников и чтоб вот так быстро провернулись бы шестеренки скрипучего механизма кадрового учета в армии?! Да ни в жисть! И не потому что там сидели злодеи-истуканы, а потому что для того, чтобы отменить такой приказ, Самохин должен был сначала пройти через фильтрацию советской контрразведки (Смерша), полностью быть опознан и идентифицирован именно как Самохин, доставлен в Москву и только тогда, по логике кадровой работы того времени да с учетом всей особой специфики того времени, мог быть отменен такой приказ. А за десять дней после Победы — это уже даже для генерала чересчур скоро. Тем более, если вспомнить те факты, что касаются дальнейшей судьбы Самохина в плену и после освобождения из плена. Как утверждают авторы упоминавшегося выше справочника о ГРУ, в плену Самохин вел себя достойно, в мае 1945 г. был освобожден советскими войсками¹⁰⁵. По прибытии же в Москву был арестован, а 25 марта 1952 г. был приговорен к 25 годам ИТЛ¹⁰⁶. (В. Лота и вовсе сообщает фантастику, что-де 2 декабря 1946 г. Самохин был уволен в запас, а 28 августа — без указания года — приказ об увольнении был отменен, Самохин был зачислен слушателем Высших академических курсов при Военной академии Генерального штаба, что уж и вовсе ввергает в «штопор» недоумения).

Однако за 200 страниц до этого утверждения те же авторы того же справочника о ГРУ указали, что в мае 1945 г. генерал Самохин был доставлен из Парижа(?) в Москву¹⁰⁷.

Сразу же отметим, что советские войска Францию не освобождали и их на территории этой прекрасной страны не было. Там была только советская военная миссия. Следовательно, если его освобождали именно советские войска, то, надо полагать, коли это произошло в мае 1945 г., сие радостнейшее для узника гитлеровского концлагеря Самохина имело место на территории Германии.

Вот и спрашивается, как же, миль пардон, его доставили в Москву именно из Парижа, где была всего лишь советская военная миссия?!

Наши генералы, бывало, и впрямь пороли откровенную дурь, но ведь не настолько же они сдурели в эйфории Победы, чтобы после освобождения всей Европы от фашизма вывозить освобожденного из гитлеровского плена соотечественника-генерала в Москву через Париж?! От Берлина до Москвы, как ни крути, путь короче.

А вот если и впрямь Самохина вывозили из Парижа, то тогда действительно худо. Ведь гитлерюги свозили туда всех более или менее значимых военнопленных, особенно из числа разведчиков, для организации разведывательно-дезинформационных игр против советской разведки и советского военного командования. Небезынтересно в этой связи отметить, что на 1942 г. приходятся и массовые провалы агентуры советской разведки, в т.ч. и военной, в Европе, включая Германию, особенно «Красной капеллы», а также на Балканах. Не следует забывать, что Самохин возглавлял 2-е Управление ГРУ¹⁰⁸, т.е. знал чрезвычайно много, и о многих.

Как уже указывалось выше, за годы Великой Отечественной войны в плену у гитлеровцев оказались 83 генерала Красной Армии. 26 из них погибли по разным причинам (расстреляны, убиты лагерной охраной, умерли от болезней и истощения). Оставшиеся 57 чел. после Победы были депортированы в СССР. Из них 32 человека репрессированы (7 повешены по делу Власова, 17 расстреляны на основании приказа Ставки № 270 от 16 августа 1941 г. «О случаях трусости и сдачи в плен и мерах по пресечению таких действий») и за «неправильное» поведение в плену 8 генералов приговорены к различным срокам заключения. Оставшихся 25 человек после более чем полугодовой проверки оправдали" ¹⁰⁹.

Желая в очередной раз бросить булыжник в адрес Сталина, только что цитировавшийся автор завершил эту фразу словами «но затем постепенно уволили в запас». Это и правда, и ложь. Некоторых генералов оставили на действительной военной службе, как, например, бывшего командующего 5-й армией КОВО М. Потапова и других. А некоторых уволили по состоянию здоровья: едва ли автору этой цитаты следовало забывать, что гитлеровский концлагерь — это не санаторий Министерства обороны.

Т.е. без малого 44% генералов оправдали, причем для этого потребовалось чуть более полугода. Следовательно, ни о какой кровожадности Смерша или сталинского правосудия речи быть не может. Тем более, что еще 14% (8 чел.) жизнь была сохранена — они получили различные сроки заключения.

В числе этих самых 8 чел. (14%) — генерал Самохин. Но вот ведь что удивительно. Арестовали-то его в том же мае 1945 г., а вот к 25 годам ИТЛ приговорили только 25 марта 1952 года! Т.е. Самохин находился под следствием без малого 7 лет!

И как ни относись к Смершу или к тому же МГБ, ведь совершенно же очевидно, что случай с Самохиным был из разряда «трудных орешков».

Явно велась трудоемкая, кропотливая проверка, в результате которой что-то удалось установить, а что-то — и нет. Оттого-то и приговор не расстрельный. Но ладно бы драматическая  одиссея генерала Самохина на том и закончилась бы. Не успели саркофаг с телом Сталина поставить в Мавзолей, как в мае 1953 г. приговор в отношении Самохина был отменен! И тогда же, в мае 1953 г., генерал Самохин был реабилитирован! ( В. Лота обосновывает факт реабилитации А.Г. Самохина материалами допроса того самого старшего лейтенанта вермахта, попавшего в советский плен в ходе Сталинградской битвы.)

Но коли уж не только был отменен приговор в отношении Самохина, что на тот отрезок времени уже являло колоссальнейшую редкость — это ж какую немыслимую скорость действий придали аппарату правоохранительных органов постсталинского СССР — но и имела место реабилитация генерала, что еще более неслыханно по состоянию-то на май 1953 г., тем более в отношении военных, то почему же генерала не восстановили на военной службе? Ведь его определили на должность всего лишь старшего преподавателя общевойсковой подготовки военной кафедры МГУ!"

Да, можно предположить, что такое решение было принято по медицинским показателям, но дело-то в том, что Самохину-то тогда было всего пятьдесят один год (1902 г.р.) и его, как и иных освобожденных из плена и реабилитированных, можно было спокойно подлечить, а затем восстановить на действительной военной службе. По генеральскому-то статусу вылечили бы экстра-классом!.. Так было, например, с Потаповым. Ан нет, из тюряги вытащили и в старшие преподаватели на военной кафедре МГУ!

Понимаете, в чем вся «загогулина»-то? С одной стороны, «реактивная» скорость выдергивания Самохина из ГУЛАГа и его реабилитации — со дня похорон Сталина прошло всего 2 месяца и 25 дней(!), а с другой — тут же спихнули на гражданку.

Получается следующее: кто-то пристально следил за делом Самохина, но при Сталине ничего сделать не мог, а едва только вождя спровадили на тот свет, так тут же Самохина выдернули из ГУЛАГа, приговор отменили да еще и реабилитировали, но выпихнули все-таки на гражданку.

Что он такого-эдакого знал, кто за его делом так пристально наблюдал, почему этот кто-то должен был быть до чрезвычайности влиятельным — настолько, что смог выдернуть его из ГУЛАГа да еще и реабилитировать менее чем через три месяца после похорон Сталина?

Воздухом свободы Самохину осталось дышать всего два года — 17 июля 1955 г. он скончался¹¹³.

Естественно, по-человечески искренне жаль, что генерал Самохин в 53 года ушел из жизни. Тем более жаль, если учесть, что многие узники гитлеровских концлагерей, а также отбывавшие в те времена наказания в советской пенитенциарной системе дожили до наших дней.

А на следующий, 1956 г., пришелся первый взрыв оголтело подлого антисталинизма хрущевского «розлива» — покатилась грязная волна безмозглых, гнусных обвинений Сталина, в т.ч. и прежде всего за трагедию 22 июня 1941 года с одновременным, но не менее огульным и глупейшим обелением всего генералитета.

Посмотришь на эту хронологию и невольно задумаешься — не слишком ли «своевременно», так сказать, в превентивном порядке, ушел из жизни бывший высокопоставленный военный разведчик — так и не вступивший в должность командарма 48-й генерал-майор Самохин?..

И дума эта будет тем более печально удручающей, если ее наложить как на хронологию войны, так и некоторые события лета 1953 г.

Если возвратиться к факту пленения Самохина, то с удивлением узнаешь, что вскоре после того как он при странных обстоятельствах угодил в плен к немцам, советские летчики перехватили немецкий самолет, у пассажиров которого была захвачена документация о планах проведения летней (1942 г.) кампании германской армии¹¹⁴. Речь идет о захваченных 20 июня 1942 г. советскими войсками важных штабных документах, в т.ч. и касавшихся операции «Блау». Их перевозил на самолете майор штаба 23-й танковой дивизии вермахта Рейхель. Самолет был подбит силами советской противовоздушной обороны. Пилот и двое сопровождавших Рейхеля офицеров погибли при падении самолета на нейтральную полосу. Рейхель чудом остался жив, однако в перестрелке с советскими солдатами был убит в момент попытки сожжения документов. К концу того же дня по личному указанию командующего ЮЗФ Тимошенко захваченные документы были доставлены Сталину. Сталин же к тому времени уже располагал обширной и достоверной информацией об операции «Блау» и чего-то особенно нового в захваченных документах не увидел. Более того, он действовал по собственному плану, дабы наверняка сломать хребет вермахту. Что же до утверждения Миркискина, что-де игнорирование Ставкой (Сталиным) захваченных документов привело к поражению под Харьковом, то это, пусть простит коллега, откровенная ложь. Харьковская наступательная операция началась 12 мая, 18 мая уже захлебнулась, а во второй половине дня 19 мая командующий ЮЗФ Тимошенко вынужден был отдать явно запоздавший приказ о переходе к обороне. К 30 мая операция завершилась фактическим разгромом наших войск, понесших большие потери в живой силе и технике. Перевозившиеся Рейхелем документы попали в руки советских войск только 20 июня, т.е. через двадцать дней после того, как Харьковская операция под командованием Тимошенко завершилась очередной трагедией для советских войск, поскольку командующий ЮЗФ по-прежнему ни хрена нового в стратегическом опыте вермахта не видел. Очевидно рядящемуся в тогу военного историка и публикующему статьи в «Независимом военном обозрении» коллеге Миркискину не грех было бы знать, когда же началась Харьковская операция и чем и когда завершилась, дабы в приступе антисталинизма не совершать прямой подлог!

Сообщая об этом, неоднократно упоминавшийся выше военный историк В.А.Миркискин отмечает, что-де «Москва либо извлекла неправильные выводы из них (т.е. из содержания захваченных документов. — A.M.), либо вовсе их проигнорировала, что привело к поражению советских войск под Харьковом»¹¹⁵ (от себя добавлю, что это привело также и к дальнейшему продвижению гитлерюг вглубь советской территории, вплоть до Сталинграда и Кавказа. — A.M.).

Трудно сказать, видел ли уважаемый коллега в собственноручно изложенных словах определенную двусмысленность или нет, но в итоге, возможно, и вопреки его желанию, именно она-то и получилась. Ибо получилось, что состоялся некий обмен посланиями о планах на летнюю кампанию 1942 г.

Хуже того. При неизбежном зарождении подозрения указанного типа зловещее значение приобретает нижеследующий факт.

Уже после войны экс-глава нацистской внешнеполитической разведки (VI управление РСХА) Вальтер Шелленберг показал на допросе у американского следователя, что «весной 1942 г. один из японских морских офицеров в беседе с германским ВАТ (военным атташе. — A.M.) в Токио затронул вопрос о том, не пошла бы Германия на почетный мир с СССР, в чем ей могла бы посодействовать Япония. Об этом было доложено Гитлеру» (Мотов В. НКВД против Абвера. М., 2005. С. 282).

Зловещее значение этого факта проявляется прежде всего во времени его свершения — весной 1942 г.

Почему должно было произойти такое, по сути дела уникальное (до известного) параллельно-последовательное совпадение событий: весной 1942 г. самолет с Самохиным хрен знает почему залетает к гитлерюгам, а у него на руках документы советского военного планирования на летнюю кампанию 1942 г., в т.ч. и директива СВГК, а также оперативная карта, чуть позже опять-таки хрен знает почему к нам залетают гитлерюги со своей документацией о планах проведения летней 1942 г. кампании гитлеровского вермахта, и в это же самое время на эти события накладывается странный зондаж японским морским офицером своего германского коллеги в Токио на предмет возможного согласия рейха на заключение тайного сепаратного мира с СССР на почетных условиях?!

Здесь прежде всего следует иметь в виду, что под впечатлением мощного контрнаступления советских войск под Москвой японское руководство обсудило в середине февраля 1942 г. требование немцев о выступлении против СССР и пришло к выводу, что оно преждевременно. Сиречь это означало, что угроза нападения Японии на СССР снизилась. И это несмотря на то, что Гитлер лично давил на японского союзника, требуя от него выступить именно весной 1942 г., обещая, что будет возобновлено крупное наступление на Восточном фронте. Короче говоря, Токио послал требования Гитлера к «японской матери», и Сталин знал об этом.

Соответственно выходит, что зондаж был инициативой сугубо японской. А учитывая, что зондаж осуществлял японский морской офицер, что руководство японского ВМФ к тому моменту уже отчетливо осознало, во что оно вляпалось, напав на США, — трудности, которые испытывал японский ВМФ, были колоссальные. И более бешеной была ярость американцев, рассвирепевших на Токио из-за Перл-Харбора. Поневоле складывается впечатление, что это была серьезная провокация, рассчитанная на то, чтобы вбить клин между союзниками по антигитлеровской коалиции (японцы, кстати говоря, то же самое затеяли и весной 1943 г., т.е. уже после Сталинградской битвы), в первую очередь между СССР и США.

В то же время нельзя не отметить и того, что впечатление, что это была провокация, — впечатлением, но какого же, миль пардон, ... она должна была, во-первых, по времени совпасть с обоими странными залетами наших и гитлеровских высокопоставленных офицеров с важнейшими документами на руках, а во-вторых, в основных чертах едва ли не полностью реанимировать сценарий тройственного военно-геополитического заговора с участием германских, советских (во главе с Тухачевским) и японских высокопоставленных военных, основное, советское звено которого было ликвидировано еще в 1937 г.

Кто бы объяснил, что за всем этим стоит? Особенно если учесть, сколь настойчиво добивался СССР после войны возможности допросить того же В. Шелленберга, а бывшие союзники мало того что открыто мешали этому, так еще, в конце концов, устроили бывшему обершпиону рейха «ураганный рак», в результате которого он весьма быстро «дал дуба», не дождавшись страшившей в первую очередь союзников заслуженной встречи с советскими чекистами.

И вот еще что в отношении весны 1942 г. В ЦА МО РФ (Оп. 24121. Д. 3. Л. 599) на вечном хранении находится одно из многочисленных донесений нелегального резидента ГРУ в Швейцарии «Дора» (Шандора Радо) от 25 сентября 1941 г. Ввиду его краткости приведу содержание донесения полностью: «От берлинского представителя японского агентства Домей получил следующую информацию: «В высоких кругах немецкого офицерства все больше укрепляется точка зрения, что ввиду провала планов молниеносной войны победа невозможна, и нужно ждать поражения и большевизации всей Европы, если не удастся заключить сепаратный мир с Англией. Но для этого нужно сначала ликвидировать Гитлера и установить военную диктатуру. Большая часть генералитета все же еще пока за Гитлера и согласна на переворот в Германии только в том случае, если победа не будет достигнута весной 1942 г.» (в рассылке указаны следующие адресаты: Сталин, Молотов, Ворошилов, Маленков, Берия).

Так вот, кто бы и в самом-то деле вразумительно объяснил, почему между столь разрозненными фактами вдруг ни с того ни с сего начинают возникать силовые линии взаимного притяжения чуть ли не на грани автономного выстраивания хотя и смутной, но все-таки какой-то общей картины?

Правда, желая склониться к варианту, что все-таки то была случайность, т.е. залет Самохина на временно оккупированную гитлерюгами территорию, любой окажется вынужденным притормозить свои желания, ибо до поражения под Харьковом наши войска «доблестно» довели все тот же Тимошенко, на ком и так безмерная вина за трагедию 22 июня 1941 г. (не зря же он до конца жизни упрямо воздерживался от написания мемуаров), а трагедия под Харьковом поразительно напомнила трагедию 22 июня, только в масштабах одного фронта, и один из самых гнусных врагов нашей Родины — в скором будущем печально знаменитый лысый кукурузник-троцкист «Мякита» Сергеевич Хрущев.

Однако и это, хотя и с натяжкой, все же можно было бы списать также на случайность, если бы, как и всегда, не одно «но», впрочем, их даже несколько.

Дело в том, что Тимошенко и Хрущев заранее, еще в марте 1942 г., знали, что гитлерюги нанесут удар на южном фланге"5. А источником-то их знания об этом был именно Самохин! Тут вся «загогулина» в том, что в марте 1942 г. в Москву с фронта прилетел однокашник Самохина по академии, начальник оперативной группы Юго-Западного направления генерал-лейтенант Иван Христофорович Баграмян (впоследствии Маршал Советского Союза). Баграмян, естественно, посетил ГРУ и от своего знакомого — Александра Георгиевича Самохина, являвшегося уже начальником 2-го Управления ГРУ, узнал о разведданных о планах гитлеровцев на лето 1942 г. Вернувшись на фронт, Баграмян поделился этой информацией с Тимошенко и Хрущевым — ведь они были его прямыми начальниками¹¹⁶.

Тимошенко и Хрущев бодро наообещали Сталину, что разгромят гитлерюг на Юге, выпросив под обещанный успех огромные силы. Но, увы: выражаясь словами лысого кукурузника, обо...сь так, что, угробив массу людей и техники, потерпели сокрушительное поражение.

Причем угробили при совершенно «необъяснимом» упрямстве в нежелании видеть очевидное, ибо даже тогда, когда уже и Генштаб из Москвы узрел колоссальную угрозу наступательной операции под Харьковом и потому настойчиво рекомендовал меры по ее предотвращению, именно Тимошенко в единомыслии с Хрущевым упорно дезинформировал Сталина о якобы намечающемся успехе, пока в очередной раз не грянула кровавая трагедия.

Ну а теперь самое время сравнить: следствие по делу Самохина длилось без малого семь лет, хотя с другими разобрались достаточно быстро и 25 генералов были реабилитированы еще при Сталине, но едва только вождя не стало, Самохина немедленно выдирают из ГУЛАГа, отменяют приговор, реабилитируют, но выпихивают на гражданку, и через два года Самохина уже нет. Скорость свершения этих событий просто немыслимая для того времени, ибо тогда наверху шла ожесточеннейшая грызня за освободившийся престол и в принципе-то мало кому было дело до реабилитации одного из многих.

Ну, так ведь и это еще не все. Тем более, если вспомнить, что по сфальсифицированному Хрущевым делу против Берии еще 26 июня 1953 г. без суда и следствия незаконно убитому Лаврентию Павловичу задним числом внаглую пытались «пришить» обвинение в том, что он якобы готовил поражение советских войск на Кавказе, к подступам к которому гитлерюги прорвались в огромной мере благодаря «доблестному» командованию Тимошенко и Хрущева Харьковской операцией...

Но кто всегда громче всех орет: «Держи вора!»? Правильно...

Тогда, в 1942 г., ситуация едва не стала патовой: с одной стороны, как уже неоднократно отмечалось выше, после катастрофического провала харьковской операции (а вслед за ней еще и крымской) Сталину попросту ничего и не осталось, как, уклоняясь от крупных сражений, только и втягивать гитлерюг вглубь России, чтобы нанести первый по-настоящему, по-сталински смертельный удар Гитлеру.

Констатируя это, тем не менее не могу не напомнить, что с момента поражения наших войск под Харьковом втягивание гитлерюг вглубь России уже прочно входило в планы Сталина. Об этом говорилось во II главе III раздела. Свои правильные для организации Победы выводы Сталин сделал.

Но, с другой-то, и самого Сталина едва не настиг смертельный удар — в том же 1942 г. «генералы организуют оборону перевалов из рук вон плохо, вытягивая свои дивизии в тонкие линии»¹¹⁷, т.е. по сути дела вольно или невольно проецировали трагедию 22 июня. Проецировали в варианте статического фронта «узкой лентой»! «Советские генералы действуют так, словно они подчиняются чужой воле, принимая самые идиотские решения»¹¹⁸.

И если бы не прибывший в Тбилиси Лаврентий Павлович Берия, «человек поистине броневой воли и могучего интеллекта», то Кавказ был бы захвачен гитлерюгами ¹¹⁹.

Именно он, Лаврентий Павлович Берия, по признанию даже самых злобных и оголтелых современных антисталинистов (например, В. Бешанова — автора книги «Год 1942 — «учебный». Минск, «Харвест», 2002), спас Кавказ!

Тогда что же должны означать фальшивые вопли взбесившегося от безнаказанности лысого троцкиста-кукурузника и его камарильи о том, что-де ими же незаконно убитый Берия якобы хотел сдать Кавказ гитлерюгам?! Что это должно означать, если, например, твердо помнить ответ на вопрос, кто же громче других орет: «Держи вора!». Вот то-то и оно...

И что в таком случае и в этом свете должны означать факты беспрецедентно скорой отмены сурового приговора Самохину, его реабилитации, но выпихивания его на гражданку вместе с невероятно ускорившимся для 53-летнего человека уходом из жизни накануне разнузданной вакханалии подлых и гнусных обвинений в адрес Сталина?!

Должно ли это означать, что сидевший в ГУЛАГе Самохин был чрезвычайно опасным свидетелем для кого-то на самом верху и именно поэтому его срочно и выдернули оттуда, а затем, реабилитировав (кстати, не очень-то понятно, как это произошло)**, отправили на гражданку. Где всего-то через два года он скончался. В 53 года-то?!

Безмерно трудно сказать что-либо определенно, но не обратить на себя внимание все указанные выше обстоятельства не могут.

Очевидно, дело теперь за временем — это единственный неоспоримый «Архимедов рычаг», только который и способен взломать те пресловутые семь печатей, за которыми скрывается Подлинная История Великой Отечественной войны. История, которую все еще надеются удержать втайне от народа.

Потому что выйди она, Подлинная История Великой Отечественной войны, на свободу, то ведь и молча, без каких-либо эмоций, даже мертвых заставит на коленях просить прощения у России за самое главное свое преступление перед ней — за наглую кражу из нашего национального достояния Блистательного Величия Генералиссимуса Сталина, а следовательно, и Могущественнейшего Величия России!

Примечание.

1  Карпов В. Генералиссимус. М., 2002. Т. 2. С. 9—14,

2  Червов Н.Ф. Провокации против России. С. 187—192.

3 Министерство Иностранных дел СССР. Переписка Председателя Совета Министров с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. Т. 2. Переписка с Ф. Рузвельтом и Г. Трумэном (август 1941 г. — декабрь 1945 г.). М., 1957. С. 17.

4 Там же. С. 17-18.

5 Там же. С. 18.

6 Там же. С. 18—19.

7 Там же. С. 19-20.

8 См.: Павлов В. Операция «Снег». М., 1996.

9 На эту тему особенно «перестарался» Л.А. Безыменский (см., напр., его книгу: Операция «Миф», или Сколько раз хоронили Гитлера. М., 1995. С. 29-32).

10 См. № 8.

11 Платонов О. Тайная история России. XX век. Эпоха Сталина. М., 1996. С. 136.

12 НВО. 2001. №45.

13-19 Очерки Истории Российской Внешней Разведки. Т. 4. М., 1999. С. 527—552. Прошу обратить особое внимание на специальную оговорку редакционной коллегии СВР: «Документы публикуются с сохранением стиля, орфографии и пунктуации копий, хранящихся в Архиве СВР».

20 «Дуэль». 1999. № 13. С. 3.

21~24 См. № 13-19.

25  См. также Сухомлинов А. Кто Вы, Лаврентий Берия? С. 117—

26  Там же.

27   По данному вопросу см.: Очерки Истории Российской Внешней Разведки. М., 1996. Т. 3.

28~31 Млечин Л. Председатели КГБ. Рассекреченные судьбы М., 1999. С. 178-179.

32  Мельников Д., Черная Л. Империя смерти. М., 1987. С. 176.

33 Там же. С. 70, а также: Гладков Т. Тайны спецслужб III рейха М., 2004. С. 81.

34 Гладков Т. Тайны спецслужб III рейха С 64—65

35  См. №33. с. 81.

36  См. № 34, с. 85.

37  Мадер Ю. По следам человека со шрамом. М., 1963. С. 29.

38  Гладков Т. Тайны спецслужб III рейха. С. 74; № 32 С 196

39  См. № 28-30.

40  См. № 24.

41  Год кризиса 1938-1939. Т. 2. М., 1993. С. 319-321.

42  См. также: Жуков Ю. Иной Сталин. М., 2003

43  См. № 32, 34.

44  См. № 37, с. 11.

45-46 док телефильм о судьбе М. Розенберга, подготовлен сыном знаменитого разведчика Судоплатова; фильм демонстрировался на ОРТ 8 августа 2004 г. и на протяжении его показа пять раз крупным планом была показана обложка подлинного дела из архива ЦК ВКП(б).

47  Кремлев С. Запад против России. Россия и Германия: Путь к Пакту. М., 2004. С. 10.

48 См. № 13-19, с. 663.

49  См. № 37, с. 29.

50 Там же.

51~53 См. интервью Ж. Медведева «А и Ф». 2003. № 51. С. 13.

54 Перин Р. Гильотина для бесов. СПб., 2001. С. 32—33.

55~56 См. Мухин Ю. Антироссийская подлость. М., 2004. С. 128; Розанов ГЛ. Сталин и Гитлер. М., 1991. С. 95.

57~58 Пограничные войска СССР. 1939 - июнь 1941: Сб. документов и материалов. М., 1970. С. 17; Мадер Ю. Империализм: Шпионаж в Европе вчера и сегодня. М., 1984. С. 151.

59~61 Schmuhl H. —W. Rassen-hegiene in Deutschland-Eugenik in der Sowjetunion: Ein Vergeleich // Beyrau D. (Hg) Intellektuelle Prafessionen unter Hitler und Stalin. Tubingen, 2000. S. 366; Пленков О.Ю. III Рейх. Социализм Гитлера. М.,2004. С. 237; Дугин А.Г  Конш.ирология. М. 1993. С. 77.

62 Grame H. Reichskristallnacht. Antisemitismus und Judeverfolgung im Dritten Reich. Munchen, 1988. S. 10—11; Mommsen H. Der Weg zum Volkermord an europiiiche Juden // Universitas.1995. No. 5. S. 433.

63~64 См.: Eich E. Die unheilichen Deutschen. Dusseldorf, 1963. S. 172.

65 Пленков О.Ю. III Рейх. С. 326—327.

66-78 там же. С. 327; Гладков Т. Тайны спецслужб III рейха. С. 362—364; см. также № 62; Гренвилл Д. История XX века. Люди. События. Факты. М., 1999. С. 241; Graig G. Deutsche Geschichte 1866—1945. Munchen, 1983. S. 559; Maser W. Das Regime. Alltag in Deutschland. Munchen, 1983. S. 1195; Bracher K.D. Deutschland 1933—1945. Dusseldorf, 1992. S. 279 и др.

79 Гладков Т. Тайны спецслужб III рейха. С. 364.

80-86 Мельтюхов М. Советско-польские войны. М., 1991. С. 162; Мухин Ю. Антироссийская подлость. М., 2004. С. 100.

87  Мельтюхов М. Указ. соч. С. 162.

88 Год кризиса. Т. 1. С. 37-39.

89  Шишкин О. Убить Распутина. М., 1996. С. 7.

90-92 Костырченко Г. В плену у красного фараона. М., 1994. С. 27-29, а также: РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 59. Л. 29; Д. 35. Л. 62-63; Д. 103. Л. 1-3; Д. 112., Л. 126.

93~94 См. № 8. 95~96 См. № 3, с. 3, 281.

97  НВО. 2004. № 16.

98 ГРУ. Дела и люди. М., 2003. С. 96-97. "См. №97-98.

100 См. № 97, с. 97.

101  См. № 98, с. 296.

102  См. № 98, с. 296.

103  См. № 97.

104 См. № 98.

105  Там же, С. 97.

106  Там же.

107  Там же. С. 295.

108  См. № 98.

109  См. № 97.

110  См. № 98, с. 296.

111  Там же.

112  ГРУ. Дела и люди. С. 295.

113  См. № 98, С. 295.

114  См. № 97.

115  Млечин Л. Иосиф Сталин, его маршалы и генералы. М., 2004. С. 540. 117-119 Калашников М., Крупнов Ю. Великие противостояния. Оседлай молнию! Америка против России. М., 2003. С. 87—88.