Глава 1. ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 1917 года И ЛЕГИТИМНОСТЬ
1.1. Легитимность и ее отличие от легальности
Отражение тех или иных событий в истории определяется психологией двух эпох. Первая — та, в которой они происходили. Вторая — та, в которой жил историк, их описывающий. При этом эпоха, в которой находится даже самый объективный исследователь, сильно влияет на результат его работы. Например, дореволюционные историки, описывая подвиг Ивана Сусанина, делали упор на то, что он спас царя, а советские — на то, что Сусанин боролся с польскими интервентами. Причем и первое, и второе — правда.
Мы будем говорить о временах не столь отдаленных— о бурном периоде революций и гражданской войны в России.
В исторических исследованиях советских ученых, а особенно в художественной литературе и кинематографе СССР, красноармейцы изображались примерно так же, как восставшие рабы под предводительством Спартака или крестьяне под предводительством Е. И. Пугачева. Простые люди, взбунтовавшиеся против «господ» из- за невыносимого гнета несправедливой и тяжелой жизни. Во многом так оно и было — но в этой главе я хочу осветить проблему с другой, несколько неожиданной, стороны. С точки зрения легитимности и с точки зрения юридической законности, то есть легальности, советской власти. Так вот, с точки зрения легитимности и максимально возможной во времена революционных потрясений легальности, бунтарями были именно золотопогонники, участники Белого движения — корниловцы и деникинцы. А также войска украинской Центральной рады, гетмана Скоропадского, Директории, петлюровцы и красновцы, не говоря уже о махновцах, зеленых и антоновцах.
Легитимностью называют признание законности государственной власти, опирающееся на принятые в данном обществе ценности. Основой легитимности могут быть традиции и обычаи, харизма, демократические выборы. Если проще, то легитимным считают правителя, получившего власть либо путем всенародного волеизъявления через выборы, либо через наследование престола, согласно установленным в том или ином государстве династическим правилам. Легитимная власть принимается массами, а не просто навязывается им. А вот легальность власти должна иметь юридическое обоснование — то есть соответствовать существующим в государстве правовым нормам. Легитимность, в отличие от легальности, является не юридическим фактом, а социально-психологическим явлением.
1.2. Временное правительство
Итак, к началу XX века царская власть настолько себя дискредитировала, что потеряла «священный» авторитет у большей части населения России, причем у разных групп — рабочих, крестьян, интеллигенции. Свидетельством тому являются многочисленные крестьянские восстания, Революция 1905—1907 годов, интеллигентская фронда — от кадетской парламентской оппозиции власти до эсеровского террора против отдельных ее представителей. Причем широкая общественность не осуждала такие теракты, как осуждает сейчас, а наоборот — рукоплескала им.
Большевики не были террористами, они понимали, что отдельными терактами ничего не добьешься, и готовили комплексное изменение государственного строя. И вот разразилась Февральская революция 1917 года. В советской исторической науке эта революция оценивалась положительно, но как предпосылка к Великой Октябрьской. И если вы возьмете Советский Энциклопедический словарь и почитаете биографии большевиков, то увидите, что мало кто из них участвовал в Февральской революции. Хотя почти все были активными действующими лицами Революции 1905—1907 гг. и Октябрьской 1917-го. А в советское время участие в любой революции считалось положительным фактом биографии, и если бы большевики были организаторами февральского переворота, этого никто не стал бы скрывать. Но в той либеральной революции участвовали единицы из многотысячной Ленинской гвардии.
На самом деле Февральская революция являлась скорее результатом верхушечного заговора представителей крупного капитала, генералитета и либеральной интеллигенции англо-американской ориентации. Даже глава французской военной миссии при Ставке Верховного главнокомандующего Морис Жанен в апреле 1917- го записал в свой дневник, что Февральская революция «руководилась англичанами и конкретно лордом Мильнером и сэром Бьюкененом». Конечно, заговорщики использовали недовольство широких масс, более того — они даже создали искусственные перебои в снабжении столицы хлебом, чтобы усилить это недовольство и спровоцировать волнения в Петрограде. Но организаторы свержения царя не выражали чаяний народа, они лишь использовали людей для достижения собственных узкокорыстных целей, они хотели устранить монарха лишь для того, чтобы править самим. Нам, увидевшим воочию перестроечных либералов типа Чубайсов, гай- даров и Собчаков, нетрудно представить себе их предшественников — керенских и родзянок. Вплоть до того, что в 1980-е был создан искусственный дефицит товаров, так же, как и в 1917 году. И если до перестройки, в спокойные советские времена, я, например, мог хоть с какой-то симпатией относиться к деятелям Февраля, то увидев их современный клон, увидев, сколько бед они натворили, резко изменил свое мнение. Алчные, болтливые, безжалостные, равнодушные к страданиям простых людей «демократы», ориентированные лишь на западные либеральные ценности, презирающие историю и культуру своей страны, воочию показали свою антинародную сущность как в 1917 г., так и в 1990-е.
Как они разграбили общенародную собственность в 1990-е, мы ощутили на себе. А вот примеры из 1917- го. В августе Временное правительство объявило, что установленные 25 марта твердые цены на зерно «ни в коем случае повышены не будут». Крестьяне, не ожидая обмана, свезли хлеб. Помещики же знали, что готовится повышение цен, и придержали зерно. Цены были удвоены, что резко ударило по крестьянству и по рабочим. Неудивительно, что вскоре начались массовые крестьянские восстания. Однако не стоит забывать, что их главной причиной был отказ Временного правительства передать помещичью землю тем, кто ее обрабатывает. И это несмотря на то, что министры, по крайней мере из числа эсеров, понимали, что без этого страну не сохранить, понимали, что горстка помещиков не в состоянии противостоять многомиллионной крестьянской массе. Только через полгода, когда большевики уже решили земельный вопрос, те же господа, которые возглавляли Россию в составе Временного правительства, приняли решение о передаче земли крестьянам, будучи большинством в составе Учредительного собрания. Но было уже поздно. Большевики опередили эсеров, выполнив, таким образом, те обещания, которые социалисты-революционеры давали труженикам села.
Почему же эсеры не передали землю крестьянам раньше? Ведь многие исследователи до сих пор полагают, что будь земельный вопрос решен Временным правительством, оно не было бы свергнуто в октябре, ибо за ним стояло бы не только большинство народа, но и вооруженные силы, состоящие в основном из крестьян. А причина проста — жадность банкиров и помещиков, которые были близки к правительству. Помещики, чувствуя неизбежную потерю своих угодий, начали спекуляции с землей— распродавали ее иностранцам, закладывали в банках, вырубали для продажи лес. Банкиры, как ни странно, были заинтересованы в сохранении помещичьего землевладения не меньше .самих помещиков, ибо большая часть земли последних была уже заложена. А если добавить, что близкие к правительству люди наживались на поставках для действующей армии, то будет понятно, почему фронт вскЬре развалился. Страшно подумать, что стало бы со страной, если бы большевики через восемь месяцев не пресекли деятельность либерального правительства.
Да и сами «временные правители» не отличались высокими моральными или деловыми качествами. Возьмем, к примеру, личность второго главы Временного правительства Александра Керенского. Он был одним из самых заметных действующих лиц «грозового» 1917 года. Но если присмотреться к этому человеку внимательнее, то невольно удивляешься непропорциональности в соотношении славы его имени и ничтожности его личности.
В правительство он попал благодаря обману соратников, своей прыткости и болтливости. Спустя несколько месяцев Керенский стал (в 36 лет) главой правительства России, потому что народ к тому времени больше верил левым, чем правым, а Александр Федорович был чуть ли не единственным «левым» в правительстве. Его бестолковая путаная политика (особенно в отношениях с Корниловым), несомненно, ускорила взятие власти большевиками. После свержения Временного правительства генералы даже просили Керенского в войсках не показываться (настолько офицеры его не уважали). В поведении этого персонажа ничего кроме позерства и пустой напыщенности нет. Трудно его даже Александром Федоровичем называть, так и хочется вслед за Маяковским сказать: Саша Керенский.
Ради объективности следует отметить, что среди членов Временного правительства встречались и люди лично порядочные, посвятившие свою жизнь борьбе за счастье народа. Вернее за то, как они это счастье понимали. Но даже такие политики, как министр земледелия В.М. Чернов, будущий председатель Учредительного собрания, который позже, уже в эмиграции, участвовал в борьбе с фашизмом, не могли ничего сделать. И не потому, что не хотели. Наоборот — Чернов был давним сторонником передачи земли крестьянам. Но он не мог забрать помещичью землю, потому что Временное правительство было классовым органом. Только скрывало это. Несмотря на то, что в исторической науке сейчас «не модно» рассматривать те или иные события с классовых позиций, только такой анализ позволит понять суть происходящего. Временное правительство по природе своей выражало интересы поставивших его капиталистов и помещиков, оно объективно не могло что- то сделать в ущерб интересам господствующих классов. И народ лишь устранив это правительство мог заставить «богатых поделиться с бедными».
Конечно, Совет Народных Комиссаров тоже был классовым органом. Только он выражал интересы рабочих и крестьян, то есть абсолютного большинства населения. Уже одно это делает его легитимным. Кстати, в отличие от Временного правительства СНК и не скрывал своей классовой сути. В.И. Ленин прямо говорил о диктатуре пролетариата, и это было гораздо честнее, чем откровенную диктатуру помещиков и капиталистов прикрывать «демократическими» ценностями.
Нельзя не сказать и о том, что очень много людей находятся в плену мифологии, представляя гражданскую войну как борьбу монархистов, идущих под лозунгами «За веру, царя и отечество» на бой с взбунтовавшимся против этого царя большевиками. Причем последние, учитывая крайнюю непопулярность царского режима в те годы, охотно поддерживали легенду. Помните слова из песни: «Белая армия, черный барон, снова готовят нам царский трон»? Однако внимательный анализ конкретной исторической обстановки позволяет говорить о другом. Красная армия воевала не столько с монархистами (они работали в полуподполье даже у белогвардейцев, порой подвергаясь репрессиям, вплоть до расстрела), сколько с прозападными либералами-рыночниками, ставленниками Англии, Франции и США. И если говорить объективно, то не белые, а красные были настоящими патриотами своего отечества, отражая не только армии золотопогонников, но и воюя с их союзниками— иностранными интервентами. Сейчас, кстати, мы наблюдаем ту же картину — либералы-рыночники, науськиваемые англосаксами, самыми радикальными представителями западной цивилизации, в 1991 году развалили страну так же, как и в 1917-м, и продолжают свою разрушительную деятельность, призывая нас отказаться от своего прошлого, как дореволюционного, так и советского. Призывают идти по пути Запада, не добавляя при этом, что Запад никогда не видел в нас партнеров, но всегда смотрел на Россию или как на угрозу, или как на источник своего обогащения.
Ведь практически все зачинатели Белого движения — генералы М.В. Алексеев, Л.Г. Корнилов и адмирал А.В. Колчак — так или иначе участвовали в свержении царя. Алексеев организовал давление на Николая командующих фронтами, что стало главным при отречении императора. Корнилов арестовывал царицу, а Колчак уже тогда рассматривался англо-американцами в качестве запасного (в случае смерти Алексеева) военного лидера страны. Позже Колчак состоял на английской службе, откуда был направлен в Сибирь, чтобы стать «Верховным правителем России». То есть англичане рассматривали его как своего ставленника. Вот и выходит, что современный фильм «Адмиралъ» весьма далек от реальных событий.
То же касается близкого к либеральным кругам А.И. Деникина и П.Н. Врангеля, соратника одного из главных участников свержения царя— генерала А.М. Крымова. Таким образом, лидеры Белого движения, воюя с Красной армией, отстаивали не призрачные идеи монархии, а свою власть, которую они завоевали в феврале 1917-го, отстранив царя, а потом потеряли в октябре.
Впрочем, среди деятелей Белого движения, среди организаторов свержения Николая, были и вполне искренние люди. Николай II сделал столько глупостей, пролил столько крови подданных, что даже многие монархисты не видели иной возможности спасти страну, кроме как свергнув царя. Я лично с симпатией отношусь к тем, кто шел под белыми знаменами с искренней верой в то, что спасает Россию. Беда в том, что за спиной этих честных людей прятались те, кто под словом «Россия» понимал только собственные барыши...
Теперь рассмотрим свержение царя с точки зрения легитимности. Рассмотрим детально, ибо нынешние либеральные историки доказывают, что царь сам передал свою власть Временному правительству, и на этом основании говорят о законности этого правительства, о том, что большевики незаконно его свергли. Увы! Подробный анализ ситуации не оставляет камня на камне от этого мифа.
Когда начались волнения в Петрограде, царь, в соответствии с законодательством того времени, 25 февраля 1917 года (ст. ст.) приостановил деятельность Государственной Думы. То есть, с этой поры никаких легитимных решений Дума принимать не могла. Причем думцы, не зная, чем все закончится, подчинились воле государя. Вместе с тем 27.02.1917 г. на частном совещании депутатов был создан Временный комитет членов Госдумы во главе с крупным помещиком М.В. Родзянко, бывшим в то время Председателем Госдумы.
Нам, людям XXI века, постоянно наблюдающим за деятельностью депутатов, легко установить абсолютную незаконность этого органа, создавшего Временное правительство, которое, в отличие от современных нам правительств, обладало не только всей полнотой исполнительной власти, но и законодательной. Это Аа заметку поклонникам идеи разделения властей. Что бы вы сказали, если бы несколько депутатов парламента собрались на частный сабантуй и присвоили бы себе верховную власть?
В ночь на 28 февраля Временный комитет объявил о том, что берет власть в свои руки. Обратите внимание — еще до отречения императора. То есть на тот момент Временный комитет совершил государственный переворот, если рассматривать его действия с точки зрения формальной законности. К царю делегацию с требованием отречения послали позже. И каких же двойных стандартов надо придерживаться, чтобы обвинять большевиков в незаконном свержении людей, которые пришли к власти подобным образом?! Большевики действовали куда более законно, свергая Временное правительство.
Есть мнение, что во время подобных потрясений политическая целесообразность важней законности. Но и с такой точки зрения действия большевиков безупречны. Царь довел страну «до ручки», за это его свергли временщики, но они не справились с управлением, ввергли страну в хаос, и их, в свою очередь, свергли большевики. Причем еще до них то же самое пытались сделать военные во главе с Корниловым, но у корниловцев не получилось, а у большевиков получилось — подготовились лучше, лучше знали чаяния народа.
Вернемся к хронологии Февральской революции.
1 марта 1917 года претендент на пост главы правительства — князь Г.Е. Львов — встретился с членами Временного комитета, который одобрил состав нового органа власти. 2 марта Временный комитет принял постановление о публикации состава нового правительства. Факт его создания был оглашен на собрании в Таврическом дворце. Одновременно, согласно официальной версии, вместе с отречением от престола Николай II подписал указ о назначении князя Львова Председателем Совета Министров. Однако новоиспеченное правительство в своей декларации указало лишь, что власть принимается от Временного комитета, оставив царский указ без внимания. Обратите внимание на одну деталь — указ монарха не огласили, хотя на всякий случай запаслись им. Это означает, что в то время преемственность от царя мало заботила либералов, зато потом защитники Временного правительства называли сей указ главным основанием легитимности временщиков. Это выглядит некрасиво даже с моральной точки зрения, ведь либералы через несколько дней взяли царя под арест. А с юридической точки зрения все выходит еще хуже, потому что князя Львова «назначил» вовсе не император Николай II, а простой гражданин Николай Александрович Романов, отрекшийся незадолго до того от престола. Естественно гражданин Н.А. Романов не имел никакого права делать подобные назначения. Ибо отречение, согласно законам Российской империи, акт безвозвратный. Сам Николай на следующий день понял, какую глупость он совершил, и попытался хотя бы переотречься в пользу сына, а не брата. Увы, не судьба! Природа царской власти такова, что самодержец мог одним росчерком пера отменить весь Свод законов империи, царь — в юридическом плане — все, остальные — ничто. Своим отречением Николай в один миг сравнял себя с «остальными». Кстати, этим актом передачи власти брату он автоматически отменил и закон Павла I о престолонаследии, где говорилось о том, что власть должна передаваться не брату, а сыну. Так что утверждения монархистов о том, что акт царя незаконен и, мол, на этом основании надо вернуть монархию, не выдерживают критики. Природа царской власти такова, что законен любой акт царя. Слава богу, что мы почти век назад от нее избавились, от этой царской власти!
Либералы слишком торопились захватить власть — они вынудили царя подписать отречение за 20 минут до полуночи 2 марта. Причем время было поставлено задним числом — 15 часов 5 минут. И уже потом, когда главный вопрос был решен, попросили бывшего царя «назначить» князя Львова главой правительства. И хоть время на документе тоже поставили задним числом, пометив его двумя часами дня, все источники единодушно утверждают, что сей акт вышел уже после отречения, то есть не имеет юридической силы. Поэтому в литературе можно встретить утверждение, что Львов был «назначен» 3 марта. Скорей всего, Николай подписал «назначение» уже после полуночи.
На следующий день, 3 марта, либералы поехали к Михаилу и вынудили того не принимать корону. И Михаил ее не принял, хотя брат заповедовал ему фактически установить конституционную монархию— то есть сделать то, о чем так долго мечтали либералы. Но они, опьяненные легкой победой, решили, что будут править сами, и заставили Михаила подписать документ, в котором он просит граждан подчиниться Временному правительству. Сие благое пожелание — лишь частное мнение гражданина М.А. Романова и не имеет никакой юридической силы, ибо он власть не принял, а значит, не стал императором. Вот если бы он, хотя бы на несколько минут, взял власть, а потом передал ее Временному правительству, тогда монархические юристы признали бы это правительство легитимным. Но временщикам в то время было не до юридических тонкостей. Их интересовала другая — реальная легитимизация, и органом, который, по их мнению, мог ее дать, был... Петроградский Совет рабочих депутатов, прославившийся в период первой революции и возобновивший свою деятельность после десятилетнего перерыва. Причем Совет сразу же занял Таврический дворец — резиденцию парламента, и депутатам Госдумы пришлось согласиться с этим, ибо Совет пользовался абсолютным авторитетом в глазах большинства людей, то есть был действительно легитимной властью в изначальном понимании этого слова. К тому же депутаты Совета были реально избраны, чем выгодно отличались от самозваных министров Временного правительства. А вот новоиспеченный министр иностранных дел Временного правительства П.Н. Милюков на вопрос, кем выбраны новые правители, отвечал расплывчато: «Нас выбрала русская революция». Но так ответить может любой другой самозванец, у которого хватит силы захватить власть. Ни к законности, ни к легитимности подобные вещи никакого отношения не имеют.
Из истории мы помним о так называемом периоде двоевластия, — то есть о времени, когда правительство делило власть с Петросоветом. Позже в системе Советов появились органы более высокого уровня — Всероссийский съезд, но сначала главным был именно Петросовет. Именно с ним согласовывало Временное правительство свои постановления, именно он издал Приказ № 1, тот самый, который получил силу закона в армии и на флоте всей страны, то есть Совету подчинялись вооруженные силы. В результате этот орган стал самым могущественным в государстве. Почему же он не взял власть в свои руки, а передал ее Временному правительству? Потому, что в страну еще не вернулся из эмиграции Ленин. Над подобным мнением можно сколь угодно иронизировать, но роль талантливой и харизматичной личности в такие переломные моменты бывает очень высока. Так вот, руководители Совета просто не были готовы взять власть. И не стоит их винить в этом — гораздо хуже, когда к власти рвутся неподготовленные люди, что бывает куда чаще. В общем, рабочие в то время еще не имели вождя — вернее, их вождь физически не мог добраться к ним. Он приедет лишь через месяц. А пока по просьбе министра иностранных дел Милюкова было объявлено, что Временное правительство создано по согласованию с Советом. То есть правительство фактически признало легитимность Советов. А значит и свое последующее свержение, санкционированное Советами.
Итак, мы установили, что Временное правительство не имело признаков легитимности. За ним не было ни народного волеизъявления, ни преемственности от прежней власти. Точнее говоря, поначалу был все же один слабенький признак легитимности — лояльность населения, да и ее Временное правительство получило, в первую очередь, благодаря Совету. Через несколько месяцев правительство утратило и это — народ перестал верить ему. А большевики к тому времени сумели стать главной силой в постоянно переизбирающихся Советах. Причем, когда возникла угроза военного переворота, тогдашний глава правительства Керенский остался у власти только благодаря Советам. Октябрьская революция, в отличие от Февральской, прошла почти бескровно— погибло несколько человек. Это потому, что большевистские Советы после корниловского мятежа, еще до штурма Зимнего, воспринимались большинством граждан как единственная легитимная политическая сила. Многие люди уже понимали, что формальная передача власти лишь дело времени.
И вот в октябре 1917 года страна готовится к очередному Всероссийскому съезду Советов рабочих и солдатских депутатов. Его делегаты представляли интересы практически всех социальных групп и регионов. К тому же, Съезд, выражая волю крестьянства, принял Декрет о земле, который был безоговорочно поддержан крестьянами. А вскоре произошло объединение двух съездов — Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов и Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов, причем еще до того представители крестьян пополнили ВЦИК — высший орган власти между съездами.
И если говорить с чисто формальной точки зрения, то получается, что в преддверии Съезда большевики устранили нелегитимное, не пользующееся доверием людей правительство и предложили народным представителям создать новое — легальное и легитимное. Создать с чистого листа. Так появился Совет Народных Комиссаров. Кстати, по образовательному уровню СНК — самое высокоинтеллектуальное правительство тех лет.Из истории мы знаем, что порой государственные перевороты совершает небольшая группа людей. Теоретически, при определенных условиях, большевики смогли бы и без поддержки большинства населения свергнуть Временное правительство, но ни одна власть без общенародной поддержки не смогла бы выиграть ту войну, которая разгорелась на территории бывшей империи. Ни одна власть не смогла бы отразить громадные армии деникинцев и петлюровцев, семеновцев и махновцев, противостоять интервенции 14 держав, если бы народ не поддержал ее.
А если говорить о еще одном признаке легитимности — о харизме вождя, то даже враги Ленина вынуждены признать его самым харизматическим лидером того времени.
Итак, если мы сравним с точки зрения легитимности Временное буржуазное правительство и Советское (которое тоже поначалу называлось «временным»), то увидим, что за Совнаркомом стоит реальное волеизъявление людей, за Временным правительством — нет. За Совнаркомом есть харизматический вождь, за Временным правительством — нет. Совнарком не только удержался у власти, но и вышел победителем из жесточайшей войны. Временное правительство не смогло продержаться и года. Совнарком построил великую страну, ибо с точки зрения державной мощи Советский Союз — высшая эманация Российской империи, а Временное правительство бездарно загубило даже то, что досталось от царя.
1.3. Семь аргументов в защиту Брестского мира
Сегодняшние историки часто упрекают молодое Советское правительство в том, что оно заключило сепаратный мир с немцами, в результате чего Германия получила немалые территории.
Но, во-первых, эти территории потеряли не большевики, а царь и Временное правительство. Часть земель была утеряна в 1914—1917 гг. при отступлении русской армии под натиском немцев, а летом 1917-го Временное правительство де-факто признало независимость еще ряда территорий, в том числе, например, Украины.
Во-вторых, заключая Брестский мир, Совнарком рассчитывал лишь получить передышку в войне, чтобы вскоре отвоевать русские земли назад, что и было сделано. А то, что Польшу утратили, так и это сделали не большевики. Еще в октябре 1914 года немцы разрешили Ю. Пилсудскому, ярому русофобу, создать для действий против русских Польскую Военную организацию. В 1917 году, также при содействии немцев, был создан Государственный Совет Польши. И хотя Пилсудский, поняв, что чаша весов в Первой мировой войне склоняется в сторону Антанты, вышел из пронемецкого польского правительства, но он не оставил борьбу за независимость Польши, — более того, при поддержке своих новых покровителей из Англии и Франции Пилсудский добился присоединения к вновь созданному польскому государству части белорусских и украинских земель. Правда, большевики в 1920 г. пытались вернуть эти территории, но не смогли из-за удара в спину так называемой Русской армии барона Врангеля, хотя ведущие царские генералы во главе с А.А. Брусиловым именно в этот момент признали, что Советское правительство выражает интересы народа бывшей империи, и пошли к нему на службу.
В-третьих, судя по некоторым данным, еще Николай II начал зондировать почву для заключения сепаратного мира с немцами. Сейчас говорят, что это была дипломатическая игра, затеянная ради того, чтобы союзники отдали России Босфор и Дарданеллы в случае победы над Германией. Но кто его знает, игра это была или не игра? Царь видел, что союзники воспринимают русских, исключительно как «пушечное мясо». И вскоре они это доказали, когда заставили белогвардейцев подписывать кабальные договоры, чтобы английские, французские и американские генералы стали фактически высшей властью в России, — и требовали, чтобы английским, французским и американским владельцам предприятий в нашей стране были выплачены полностью доходы от этих заводов и фабрик с причислением 5-процентной надбавки за все время, пока эти предприятия не работали, начиная с 1914 года. Куда патриотичней выглядит решение Ленина отказаться от долгов царской России и Временного правительства, хотя в обмен на согласие Ленину предлагали полное признание советской власти мировым сообществом (да и долг он мог не платить сразу, а переложить его на плечи будущих поколений). Сравните с большинством нынешних правителей постсоветских республик, живущих по принципу «после нас хоть потоп» и загоняющих свои страны в долговую кабалу.
В-четвертых, ни для кого не секрет, что большевики поддерживали контакты со своими германскими колле- гами-революционерами, и, подписывая мир, они одновременно готовили революцию в Германии, то есть мир был тактической хитростью ради победы. Ситуация типичная для мировой дипломатии. И вскоре революция в Германии произошла. Уж не на пресловутые ли деньги германского генерального штаба был свергнут кайзер?
В-пятых, многие противники большевиков состояли на службе у немцев. Даже ярый англофил Милюков на некоторое время стал проповедовать германскую ориентацию. А монархист, лидер Дона, генерал П.Н. Краснов прямо перешел на службу к Вильгельму, а позже стал прислужником Гитлера, за что и был повешен. Точно такой же путь прошел другой царский генерал — гетман П.П. Ско- ропадский, правда от суда его спасла смерть в 1945 г.
А украинская Центральная рада только и держалась на немецких штыках, пока немцы не заменили ее гетманом. Даже Деникина первое время снабжали немцы. Только не напрямую, а через Краснова и Скоропадского. Кто не верит, почитайте мемуары Краснова. Факты германского снабжения деникинской армии, описанные лидером Дона, никто не опроверг. Причем немецкие оккупанты снабжали белогвардейцев для того, чтобы те воевали с большевиками, с которыми сами немцы заключили мир. Позже другие — антантовские интервенты — помогали белогвардейцам по этой же причине. Так что белые, а не красные, сотрудничали с интервентами.
В-шестых, сам Николай, еще до войны, долго колебался, какую ориентацию — английскую или германскую — выбрать России. Одно время склонялся в пользу германской. В то время бытовала поговорка о том, что «Англия готова сражаться до последнего русского солдата». Увы, это правда. Наши союзники, вместо благодарности за свое спасение, после Первой мировой войны развязали интервенцию, после Второй — «холодную войну».
В-седьмых, Брестский мир не представляет ничего сверхординарного в мировой истории. Ревнители европейских ценностей пусть вспомнят об Эльзасе и Лотарингии, которые Франция и Германия постоянно отнимают друг у друга, в зависимости от того, кто из них сильнее в данный момент.
1.4. Учредительное собрание
Теперь рассмотрим легитимность Учредительного собрания 1918 года. Ибо разгон сего органа называют одним из главных доказательств нелегитимности советской власти. На самом деле — не было никакого разгона, потому что не было и самого этого органа. После уходас заседания фракций большевиков и левых эсеров собрание потеряло кворум. То есть перестало быть органом государственной власти, а стало лишь сходкой депутатов. Судите сами — в Учредительное собрание было избрано 715 депутатов, на заседании присутствовало 410, из которых большевиков и левых эсеров 155, значит, после их ухода осталось 255 депутатов. А для того, чтобы представлять хотя бы половину страны, надо 400. Кстати, возможность для фракций покидать при необходимости заседания парламента, наряду с требованием кворума, является естественной для любой демократии. То есть большевики имели право на уход.
В связи с этим мне вспоминается так называемая конституционная ночь на Украине. Тогда, в 1996 году, я сам был депутатом украинского парламента и хорошо помню, почему Конституцию принимали ночью. Тогдашний президент Украины Л.Д. Кучма хотел разогнать парламент и «протащить» выгодную ему Конституцию. Пропрезидентским депутатам была дана команда не регистрироваться, чтобы заседание не имело кворума и не смогло открыться. Но в силу неразберихи, царившей тогда, некоторые сторонники Кучмы узнали о его приказе уже после того, как зарегистрировались. Спикер парламента А.А. Мороз понимал, что второй раз они не повторят этой ошибки, и решил вести заседание до конца, ибо перерыв был равносилен разгону Верховной рады. Вот почему мы сидели всю ночь.
То же и в Учредительном собрании — депутаты не расходились до утра. Причем Ленин приказал караулу всех выпускать и никого не впускать обратно. То есть он дал возможность собранию провести единственно возможное для него заседание. Больше бы собраться не смогли — не нашли бы кворума.
А в то время в войсках еще были сильны анархистские настроения, доставшиеся большевикам в нас лед- ство от Временного правительства. Этим объясняется то, что начальник караула Таврического дворца — матрос А.Г. Железняков — не полностью выполнил приказ главы правительства. Матросам надоело ждать, пока депутаты разойдутся сами (хотя те вряд ли бы продержались больше, чем несколько часов), и они решили поторопить их. Примечательно, что Железняков стал автором исторической фразы «Караул устал» неосознанно. Начальник караула вкладывал в свои слова буквальный смысл— его товарищи матросы действительно устали караулить уход депутатов и попросили Железняко- ва, чтобы он поторопил их. Нельзя забывать, что заседание Учредительного собрания проходило всего лишь через два с небольшим месяца после прихода большевиков к власти. Неудивительно, что они еще не успели справиться с анархией в войсках. Однако большевики довольно быстро навели порядок, и Красная армия стала самой дисциплинированной армией на фоне войск сепаратистов и белогвардейцев. Это признавали даже враги красных. Атак неожиданно для себя вошедший в историю матрос Железняков вскоре погиб на фронте, успев в свои 24 года стать комиссаром флотилии, командиром полка и бронепоезда.
Надо сказать, что Учредительное собрание открывал Председатель ВЦИК Я.М. Свердлов, и депутаты после недолгих пререканий все же допустили это, а значит, косвенно признали легитимность советской власти. Кроме того, закрытие Учредительного собрания одобрил Съезд Советов— выборный орган, представляющий большинство населения страны.
Ну а уж если говорить с точки зрения политической целесообразности, то передача власти Учредительному собранию означала продолжение того хаоса, в который ввергло страну Временное правительство, объявившее еще первым пунктом своей первой декларации амнистию террористам (а под шумок выпустили и уголовников). Между прочим, созыв Учредительного собрания стоял аж четвертым пунктом этой декларации. Террористическая партия эсеров получила в Учредительном собрании большинство. Свою неспособность к управлению эсеры доказали еще в составе Временного правительства. Их возвращение к власти означало бы гибель страны, а гражданская война в этом случае была бы все равно неизбежной.
1.5.Белогвардейские правительства с точки зрения легитимности
Теперь поговорим о легитимности тех властей, которые противостояли большевикам в период гражданской войны. Как мы установили выше, с ноября 1917 г. Советское правительство было единственной легитимной властью в стране. И хотя историки часто пишут слова «революция» и «гражданская война» через запятую, нельзя забывать, что между этими событиями прошло более чем пол года. Я имею в виду полномасштабную войну, а не мелкие стычки, непрерывные со времен Временного правительства. То есть страна полгода жила под властью Совнаркома. Поэтому гражданская война была невыгодна большевикам, и развязали ее отнюдь не они. Более того, те, кто выступил против ленинского правительства, фактически были бунтовщиками, решившими свергнуть законную власть.
Еще работая корреспондентом лутугинской районной газеты на Луганщине, в 1992 году, в одной из статей я назвал Красную армию непривычным словосочетанием — «правительственные войска» (см. «Революция победила...», «Трудовая слава» №76(4221) от 06.11.1992.). Но это правда— Красная рабоче-крестьянская армия была именно правительственными войсками, при том что почти половина бывших царских офицеров сражались в ее рядах. Примерно столько же, сколько было у белогвардейцев. К тому же, как уже говорилось, Белая армия была куда менее дисциплинированной, чем Красная. О белогвардейской вольнице пишет даже Деникин, когда, оправдываясь за поражение, вспоминает о том, как его войска плохо повиновались ему, как грабили население, как зверствовала его контрразведка, как его генералы фактически превратились в самостоятельных феодалов со своими янычарскими гвардиями, как они отдавали города на разграбление войскам, как захватывали поезда с углем и детские «заводные лошадки», не останавливаясь даже перед разграблением церквей. Преемник Деникина Врангель пишет о повальном пьянстве и кутежах белых офицеров. В то время как в Красной армии пьянство было под запретом.
Попытки придать какую-то легитимность Белому движению связаны опять-таки с депутатами Учредительного собрания. 5 депутатов отправились в Самару и создали Комитет членов Учредительного собрания (Комуч), который объявил себя временным правительством на территории Самарской губернии, а позже стал претендовать на всероссийский статус. Максимальное число депутатов-учредиловцев, которые вошли в Комуч, было 96, что значительно меньше, чем в большевистских органах власти, ведь треть состава Учредительного собрания стали полномочными делегатами Третьего съезда Советов, а в состав новоизбранного ВЦИК вошло около 60 учредиловцев. Таким образом, Комуч не мог претендовать на всенародное представительство, ибо его члены представляли чуть более 10% избирателей.
Позже антибольшевистские силы провели так называемое Уфимское государственное совещание, где были и представители Комуча. В совещании участвовало всего 60 депутатов Учредительного собрания, но оно образовало Директорию из пяти человек, объявившую себя «верховной властью». Легитимность этой власти, как видим, не выше, чем у Комуча. Тем не менее Директория создала подчиненное ей правительство, одним из министров которого был небезызвестный адмирал Колчак. Вскоре он сверг Директорию (формально большую часть «директоров» заставили подать в отставку). И тут начинается самое интересное— Совет министров свергнутой Директории констатирует ее отсутствие и передает верховную власть вице-адмиралу Колчаку, причем тут же присваивает ему звание полного адмирала. Так Колчак стал «Верховным правителем России». Историкам известно, что именно люди, близкие к адмиралу, разыграли сей фарс. То есть Колчак сам себя назначил не только правителем, но и присвоил себе очередное звание. Как он невыгодно смотрится хотя бы по сравнению с Деникиным — тот хоть повышать себя не стал: как был генерал-лейтенантом, так и остался. При этом колчаковцы прославились еще и убийствами депутатов Учредительного собрания— тех самых, которые дали им власть. Учредиловцы не угодили им своей левизной. Ведь при открытии собрания они исполнили «Интернационал».
После того, как Колчак был разбит, он передал титул «Верховного правителя России» Деникину, но последний утверждал, что не принимал это звание. Хотя и не отказался. С Деникиным проще, чем с Колчаком. Начиная восстание на юге России, его лидеры — Алексеев, Корнилов и Деникин — опирались в основном на силу. Легитимность они так же, как их северный союзник Н.Н. Юденич, рассчитывали получить по факту победы. Правильно, кстати, рассчитывали... но не сложилось.
1.6. Нелегитимность украинских националистических «властей»
Перед тем, как закончить эту тему, хотелось бы сказать несколько слов о «легитимности» сепаратистских правительств, неизбежно возникающих при крушений многонациональных государств. На Украине это проявилось наиболее красочно и показательно.
Первая структура, которая была создана, называлась Центральная рада. Современные украинские националисты именуют ее «первым украинским парламентом». Но как можно назвать парламентом орган, члены которого не избирались населением? Центральную раду создали представители общественных организаций, а когда большевики свергли Временное правительство в Петрограде, Центральная рада воспользовалась ситуацией и провозгласила себя властью. Но власть эта была незаконной во всех отношениях. И ее противостояние с Советами, депутаты которых избирались,— это противостояние самозванцев с законной народной властью. Особенно циничной выглядит расправа Центральной рады с рабочими киевского Арсенала, которые выступили на стороне законного правительства. Тогда сепаратисты убили около 400 человек, но это не помогло им, и Центральная рада позорно сбежала.
Причем, убегая от большевиков, лидеры Рады не оповестили о необходимости эвакуации рядовых ее членов и других политических деятелей. Об этом пишет в своих воспоминаниях Д. Дорошенко. Он боялся, что большевики расстреляют всех оставшихся в городе националистов, включая его самого. Большевики не расстреляли. Дорошенко даже отметил, что они оказались гораздо лучше, чем ожидали обыватели, напуганные страшными слухами. Но факт позорного поведения верхушки Центральной рады налицо. Так поступают только трусы и предатели! Ведь руководство Центральной рады объявило себя властью и реально являлась этой властью, несмотря на свою нелегитимность. Вы можете представить себе, чтобы Сталин, никого не предупредив, убежал из Москвы во время фашистского наступления. Такое немыслимо. Да что там Сталин! Даже Гитлер не бросил свою столицу (правда, тому бежать было некуда). А вот деятели Центральной рады— бросили и подло сбежали. А перед своим бегством послали на убой несчастных студентов, чтобы те прикрывали их побег у станции Круты.
В Киев Центральная рада вернулась лишь в обозе германских войск. Таким образом, мы видим, что власть Центральной рады могла держаться лишь на штыках оккупантов.
А вот какую «легитимность» имел гетман П. П. Ско- ропадский. Когда немцы поняли, что Центральная рада из-за своей «галаслывости» («шумливости») и никчемности плохо справляется с поставленной перед ней задачей по вывозу продовольствия из Украины, они бесцеремонно разогнали эту Раду. Причем матрос Железняков, по сравнению с германским солдафоном, показался бы эталоном учтивости. Немцы ввалились на заседание «украинского парламента» и скомандовали: «Руки вверх!». Члены Рады безропотно подчинились. Их обыскали, некоторых арестовали, остальных распустили по домам. Так бесславно закончилась эпоха украинского националистического «парламентаризма». А немцы на самочинном съезде так называемых хлеборобов (!) провозгласили Скоропадского гетманом.
Неудивительно, что власть самозваного гетмана закончилась сразу же после ухода германских войск. Но и преемники гетмана были не легитимнее. Они тоже опирались на оккупантов, только антантовских. Когда стало ясно, что власть Скоропадского вот-вот падет, два видных деятеля Центральной рады — Винниченко и Петлю- ра — провозгласили себя и еще троих своих приспешников украинской Директорией. Легитимность этой Директории была еще меньше, чем у ее тезки — уфимской Директории. Там хоть пытались придать видимость законности. Позже Петлюра сверг своего шефа Винниченко и сам стал во главе Директории. Кровавые эксцессы, учиненные его бандами против мирных жителей, привели к тому, что слово «петлюровец» стало синонимом жестокого погромщика. Сомневающимся рекомендую почитать М.А. Булгакова. Но боевая ценность этих по- громщико'в была очень низкой. Петлюра мог держаться только в условиях противостояния двух реальных армий — красных и белых, путаясь у всех «под ногами». Но было ясно, что любой из победителей без труда справится с неумным бухгалтером. Так оно и вышло.
1.7. О противопоставлении Ленина Сталину
Сейчас в определенных кругах в России стало модным противопоставлять И.В. Сталина В.И. Ленину, показывая Сталина русским почвенником, в противовес интернационалисту Ленину. Такой подход имеет под собой мало реальных оснований. И Ленин, и Сталин были очень гибкими политиками, прекрасно чувствовавшими настроения общества и быстро на них реагировавшими. Неизменным оставался лишь стержень, на котором базировались их убеждения.
Ленин, кстати, был гораздо гибче Сталина, и сам Сталин это признавал и неоднократно подчеркивал превосходство Ленина как политика. Ленин, не колеблясь, положил идеи эсеров в основу своего «Декрета о земле», хотя много лет до этого стоял в земельном вопросе на других позициях. Программу эсеров большевики взяли потому, что она больше отвечала чаяниям крестьянства, то есть большинства населения страны. Точно так же в 1920 г., во время войны с Польшей, Ленин показал, что ему не чужда «русская идея», чем смог привлечь на свою сторону ведущих царских генералов во главе с А.А. Брусиловым.
Ленин отказался от продразверстки, которую ввели, кстати, еще при царе и практиковали при Временном правительстве. Продразверстка была заменена НЭПом, так как новая экономическая политика больше отвечала настроению общества, хотя и расходилась во многом с идеалами коммунистов.
Эти примеры показывают, что Владимир Ильич был одним из тех руководителей, кто тонко чувствует пульс страны. Разумеется, он осуществлял сверхзадачу большевиков, выражал идеи коммунизма и правду так, как ее понимали коммунисты, но с максимальным учетом настроения страны. В чем-то подталкивая общественное мнение к тем или иным идеям большевиков, в чем-то идя навстречу настроениям общества. И в том, что в обществе 1920-х привились идеи равенства и социальной справедливости, немалая заслуга вождя большевиков.
Показателен в этом плане пример с авангардом, как направлением в искусстве. Сам Ленин не был приверженцем авангарда, хотя хорошо в нем разбирался. Все- таки эмигрантская пора его жизни прошла в крупных европейских центрах — там, где формировалось современное искусство. А в том кафе, которое посещал Ленин в Швейцарии, зародился дадаизм — самое авангардное направление в искусстве того времени. По некоторым данным, даже название свое дадаизм получил с подачи вождя мирового пролетариата, когда во время «перфо- манса» будущих дадаистов в кабаре «Вольтер» буржуазная респектабельная публика стала, в знак неприятия, скандировать слово «нет», а Ленин в пику буржуазии закричал: «Да! Да!». Авангардистам это так понравилось, что незнакомое им русское слово «да», повторенное дважды, они положили в название своего направления.
И вот как отреагировал Ленин на авангардную книгу стихов В.В. Маяковского «150 000 ООО». Он был против не самой книги, а лишь против того, что ее печатали за государственный счет огромным для того времени тиражом— 5 тысяч экземпляров. Владимир Ильич, высказался лишь за то, что тираж все-таки надо сделать меньшим — полторы тысячи вместо пяти. И это в то время, когда в обществе, вернее в просвещенной его части, авангардизм был очень популярен. В СССР официально трудились крупнейшие деятели авангарда— К. Малевич, работавший в Народном комиссариате просвещения, и П. Филонов, позже рисовавший портреты Сталина. Третий классик российского авангардизма — В. Кандинский — тоже поначалу работал в Стране Советов. Он стал профессором и вице-президентом Академии художественных наук и был официально откомандирован за границу для установления там культурных связей. И это только в живописи. В поэзии, например, футуристы продолжали свои начатые до революции эксперименты, считая, что культурная революция должна идти нога в ногу с социальной. В театральном искусстве авангардный театр Мейерхольда претендовал на господствующее положение. То есть мы видим, что Ленин — сторонник классического искусства — мирился с авангардным, когда оно было приемлемо для общества.
Но за полтора десятилетия своего господства в искусстве авангард порядком надоел людям. И вот уже при Сталине началось возвращение к классическому искусству, точнее к классическим формам под маркой «социалистического реализма». То есть мы видим, что руководители государства шли навстречу общественному мнению. И не вина Ленина в том, что он не дожил до того, как общество требовало возвращения к имперским формам в искусстве. Ленин — сам сторонник такого стиля — несомненно, внедрил бы его, если бы дожил до той поры, когда общество, согласно закону маятника, вернулось к этому стилю на новом этапе развития. Поэтому мы не без основания можем предположить, что, проживи Ленин подольше, он почувствовал бы тягу общества к консервативным, почвенническим идеям и выразил бы их не хуже Сталина.
Кстати, у Сталина разногласий с Лениным было гораздо меньше, чем разногласий у Ленина с другими руководителями партии— с Троцким, Каменевым, Зиновьевым, Бухариным. Недаром именно Сталин стал преемником Ленина. И если мы рассмотрим позицию Сталина в разрезе того или иного времени, то увидим, что в 1920-е она не была в чем-то консервативнее ленинской. Значит, доживи Владимир Ильич до 1941-го, вполне мог бы обратиться к своим согражданам по-православному, по-славянски — «братья и сестры», соединив эти слова с партийным — «товарищи».
А если говорить об известном разногласии Сталина и Ленина по вопросу федерализации страны, то, во-первых, Сталин не вернулся к своей идее, когда появилась такая возможность, когда его власти было достаточно для ее реализации. Во-вторых, идея Ленина определялась практикой — страна была единой, под единым руководством партии, хоть и называлась «Союз». А форму добровольного объединения избрали для решения практических задач объединения того времени — для того чтобы безболезненно объединить страну, разорванную в результате Февральской революции и Гражданской войны. Более того, и через 20 лет Сталин использовал идею Союза для облегчения присоединения республик Прибалтики и для того, чтобы получить три места в ООН, одно — для СССР, другие — для Украины и Белоруссии.
То, что Союз распался, — не вина Ленина и Сталина. Дело не в форме. Царская Россия тоже распалась, хоть была унитарным государством. Другое дело, что в начале XX века нашлась объединяющая сила в виде партии большевиков, а в конце — такой силы не нашлось. Да и вряд ли форма государственного устройства смогла бы в тех условиях сохранить страну. Вряд ли это остановило бы прибалтов с кавказцами. В том состоянии, в котором тогда находился СССР, многим было наплевать на формальности. И это вина Горбачева, а не Ленина и Сталина. Разорвали бы и унитарную державу. Тем более что Союз развалили незаконно. Выход той или иной республики должен был санкционировать Верховный Совет СССР. Вот тут-то и было заложено скрытое препятствие развалу. Не хуже, чем федеральная форма...
А вот характерный диалог, показывающий, как ныне противопоставляют Ленина и Сталина. Один сторонник «единой и неделимой России» начал ругать Ленина за то, что он объединил территории бывшей Российской империи фактически по принципу союза формально независимых государств (СССР). Мол, если бы вместо Советского Союза была бы Российская Федерация, не смогли бы республики выйти из ее состава, не посмели бы ни прибалты, ни остальные вслед за ними.
В ответ я привел ему пример Татарстана, который во время всеобщего развала начала 1990-х гг. имел сильные тенденции к выходу из РФ (помните ельцинское «берите столько суверенитета, сколько сможете»?) и вышел бы из состава РФ, если бы было куда, если бы Татарстан не был со всех сторон окружен российскими землями. Я спросил моего собеседника:
а) Считает ли он, что в прибалтийских республиках на то время были, по меньшей мере, такие же антироссий- ские настроения, как и в Татарстане, если не сильнее?
б) Считает ли он, что прибалтийские республики во времена хаоса того времени сделали бы попытку (используя тот же пресловутый пакт «Молотова-Риббентропа») выйти из состава России, даже если бы были не союзными, а автономными республиками (как это позже попыталась сделать Чечня), и что такая попытка тогда могла бы увенчаться успехом?
в) Считает ли он, что в этом случае к прибалтам попытались бы присоединиться и другие желающие освободиться от «руки Москвы», в том числе из современных автономий РФ, тем более что «гуртом и батька бить легче»?
г) Считает ли он, что в этом случае мог бы не только развалиться СССР («большая Россия»), но резко бы увеличились шансы развала того, что сейчас мы знаем как Российскую Федерацию?
На все четыре вопроса мой собеседник был вынужден дать ответ «да». Хотя, по большому счету, доводы мои были также спекулятивными и базировались на пресловутой частице «бы», применять которую в истории некорректно. Но ведь и критики Ленина грешат тем, что применяют ее задним числом.
Развивая «успех», я добавил, что большевики, возможно, создали такую структуру (союз формально независимых государств) не только из-за уважения права наций на самоопределение, но и для того, чтобы можно было относительно безболезненно расширять территорию России. Ведь раньше, чтобы присоединить новые земли, надо было воевать, захватывать. А тут поддержали в какой-нибудь стране популярные в то время «антибуржуазные» настроения («Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»), привели к власти Компартию, и страна добровольно, не теряя национального достоинства, «на равных» вливается в состав России (СССР). К тому же в то время рассматривалась возможность вступления в СССР Польши, Финляндии, да и той же Прибалтики.
Да и кто знает, по какому руслу потекла бы история, поживи Ленин подольше? Может быть, после возвращения всех запланированных территорий Союз переименовали бы в федерацию или сделали бы его унитарным государством. «Бы» есть «бы»...
Вот еще пример из современности. Команда Ельцина в конце 1990-х начала менять либеральные идеи на патриотические, когда поняла, что последние отвечают настроению большинства населения. Точно так же, как большевики начали менять интернациональные идеи на патриотические, когда поняли, что они близки большинству населения. Так мы видим, что народ России смог переплавить и подчинить своему менталитету две идеи, рожденные на Западе, — либерализм и марксизм.
Как-то давно — 18 мая 1992 года — я под воздействием очередного информационного сообщения из «послепутчевой», ельцинской либеральной России написал стихотворение «Красное знамя». Вернее не то, чтобы написал— стихотворение родилось спонтанно. Кстати, это одно из самых коротких известных мне стихотворений, состоит из одной строфы, четырех строк и четырех слов. Вот текст:
Спустили
Флаг.
Россия...
Мгла.
Только с падением советской власти мы смогли понять ее цену. Смогли понять, насколько она лучше для народа, прекрасней и успешней того, что пришло после нее. Большевики доказали легитимность своей власти тем, что сделали из отсталой России самую передовую державу планеты. Ту самую державу, которая разгромила фашизм и открыла человечеству путь во Вселенную. Ту державу, которая смогла обеспечить свой народ самой качественной в мире бесплатной медициной, своих детей самым лучшим в мире бесплатным образованием. Ту державу, где впервые в истории простой труженик был в таком же почете, как и самый изысканный интеллектуал, где людей снабжали бесплатным жильем и не выгоняли из квартир за неуплату коммунальных услуг.
И вот теперь ее нет. Единственное, чего мы не учли,— возможности предательства. Не учли потому, что сами не были предателями.