Правда ГУЛАГа из круга первого. Слова и дела Солженицына - Часть 3. В ОГНЕ ВОЙНЫ

Часть 3. В ОГНЕ ВОЙНЫ

К началу Великой Отечественной войны в распоряжении НКВД СССР находились мощные трудовые ресурсы, способные решать широкий круг задач. По состоянию на 1 января 1941 г. в лагерях и колониях насчитывалось 1929729 заключенных, в т.ч. около 1680 тыс. мужчин трудоспособного возраста^[257]. В этот же период времени общая численность рабочих в народном хозяйстве СССР составляла 23,9 млн. чел, а рабочих промышленности — около 10 млн. человек. Таким образом, осужденные ГУЛАГа составляли около 8% рабочих СССР.

Начало войны поставило перед руководством НКВД ряд задач. Было необходимо определить основные направления хозяйственной деятельности наркомата в условиях военного времени, произвести мобилизацию наличных материальных средств и трудовых ресурсов и сконцентрировать их на выполнении приоритетных задач. Наконец, в ходе войны пришлось принимать меры по сохранению производственного потенциала и поддержанию его на уровне, позволяющем выполнить намеченную производственную программу^[258].

Выполнение первой задачи началось еще до начала войны. Приказом НКВД № 00767 от 12 июня 1941 г. вводился в действие мобилизационный план для предприятий ГУЛАГа и Главпромстроя по производству боеприпасов. В производство запускались: 50-мм мина, 45-мм картечь и ручная граната РГД-33. Задание на 1941 г. предусматривало поставку 615 тыс. картечей, 500 тыс. ручных гранат и 200 тыс. мин^[259]. Полной перестройки производственных программ хозяйственных подразделений на военные рельсы не планировалось. Мобилизационный план получили только 17 колоний из более чем 400, входивших в состав УИТК ГУЛАГа. Все эти 17 колоний были расположены вблизи крупных промышленных центров и являлись самыми приспособленными для выпуска промышленной продукции в силу наличия необходимого оборудования. В силу объективно сложившихся обстоятельств этот мобилизационный план пришлось заменять более радикальным уже в ходе войны.

В июле 1941 г. руководством НКВД был определен перечень строек, которые по степени готовности не имели перспектив быть законченными в ближайшее время (2 года). Таких набралось более 50, и специальным приказом все работы на них были приостановлены. Оборудование и личный состав направлялись на более перспективные объекты^[260]. В августе 1941 г. был определен и перечень 64 строек, завершение которых приобрело приоритетное значение^[261].

Неудачные боевые действия Красной Армии внесли существенные коррективы в производственные планы НКВД. Прежде всего, встала задача передачи значительных контингентов осужденных за малозначительные преступления в РККА. По ходатайству НКВД Президиум Верховного совета СССР дважды, 12 июля и 24 ноября 1941 г., принимал указы об амнистии и освобождении таких людей, которые сразу же, организованными командами, направлялись из мест заключения в военкоматы. По двум этим указам было передано для укомплектования РККА 420 тыс. граждан СССР. Всего же за годы войны в ряды вооруженных сил влилось 975 тыс. бывших заключенных, освобожденных после 22 июня 1941 г., т.е. личный состав для 70 полнокровных дивизий^[262]. Много хлопот доставила эвакуация лагерей и колоний из зоны боевых действий. Всего за два первых военных года подверглись эвакуации 27 исправительно-трудовых лагерей и 210 колоний (почти половина их предвоенной численности), общей емкостью свыше 750 тыс. заключенных^[263]. Эвакуация осложнялась отсутствием транспорта, из-за чего некоторые места лишения свободы пришлось выводить пешим порядком на расстояние до 1000 км, а также из-за того, что командованием отходящих частей РККА заключенные привлекались к сооружению оборонительных рубежей, где подвергались нападениям авиации, а иногда и сухопутных войск противника.

Тем не менее, с июля по октябрь 1941 г. удалось вывести в тыл 325 тыс. заключенных, которые были немедленно направлены на ударные сверхлимитные строительства. Севпечлаг (строительство Северо-Печорской железнодорожной магистрали) получил 40 тыс. чел., Безымянлаг (строительство Куйбышевских авиазаводов) — 30 тыс. чел., Норильлаг — 10 тыс. чел.^[264].

Эвакуация, перевод предприятий-контрагентов на военные рельсы и связанный с этим разрыв хозяйственных связей таили в себе угрозу срыва снабжения лагерей и колоний продовольствием и предметами вещевого снабжения, а производства — сырьем и комплектующими. Так, об аннулировании заявок ГУЛАГа на проволоку и гвозди на 3-й квартал 1941 г. в главке стало известно, да и то случайно, 27 сентября, т.е. накануне начала 4-го квартала. Из 197 тыс. тонн фуража удалось получить менее 20 тыс. тонн, что срывало работу всех объектов с низким уровнем механизации.^[265] Отчаянные телеграммы с требованием выделения дополнительных фондов и с просьбами разрешить самостоятельную заготовку не давали нужного эффекта, так что в зиму 1941 г. ГУЛАГ и все производственные главки вступили с явно недостаточными запасами продовольствия. Следующий, 1942 г. оказался самым тяжелым из-за второй волны эвакуации и новых перебоев со снабжением. Состояние трудовых ресурсов ведомства резко ухудшилось, что видно из материалов следующей таблицы:

Таблица 4. Состояние трудовых ресурсов ГУЛАГа НКВД в 1940—1942 гг.^[266]

Таким образом, количество людей, ограниченно годных к труду, выросло в 1941-42 гг. вдвое. При оценке данных таблицы следует учитывать, что, если в начале 1941 г. 93% спецконтингента составляли мужчины, то уже к 1942 году их доля снизилась до 74 %^[267].

Тем не менее, хозяйственные подразделения НКВД сумели выполнить поставленные перед ними задачи

Производство военной продукции и капитальное строительство НКВД в 1939—1945 гг

Непосредственно изготовление оборонной продукции для производственных главков НКВД являлось вспомогательной задачей. Этим занимались прежде всего исправительно-трудовые колонии и некоторые отделения ИТЛ, т.е. предприятия, имевшие некоторый парк станочного оборудования.

Со второй половины 30-х годов на отдельных промышленных предприятиях НКВД, использующих труд вольнонаемных рабочих, появились специальные цеха. В 1938 г. на базе трудовых коммун им. Ф. Э. Дзержинского (Харьков и Люберцы), занимавшихся перевоспитанием малолетних преступников, а также на базе расформированной ИТК в Теплом Стане были созданы 4 завода по производству оптических прицелов, радиоаппаратуры, противогазных масок и деталей ручных гранат. В Люберцах под производство военной продукции (противогазные корпуса) был переведен бывший фибролитовый завод Люберецкого комбината им. Дзержинского, получивший литерное наименование завод №1 и пущенный в эксплуатацию в начале марта 1939 г.^[268] Там же базировался номерной завод №4, ранее занимавшийся выпуском спортинвентаря и музыкальных инструментов. Приказом НКВД №00618 от 21 сентября 1939 г. помещения и личный состав музыкальной фабрики и цеха спортинвентаря (по производству бильярдов) переводились на производство ротных радиостанций. Занятые на производстве воспитанники направлялись на курсы переквалификации, чтобы быстро освоить новую продукцию^[269]. В харьковской трудовой коммуне им. Дзержинского приказом № 00705 от 25 октября 1938 г. организовывалось производство оптических прицелов на базе цеха оптических производств. Новое подразделение было объединено с фотозаводом под литерным наименованием «завод №3»^[270]. Наконец, приказом НКВД № 096 от 21 мая 1938 г. помещения ликвидированной исправительно-трудовой колонии в Теплом Стане передавались для переоборудования в завод по производству предметов снарядной обтюрации (ведущих поясков), получивший литерный №2 (всего в распоряжении административно-хозяйственного управления НКВД СССР находилось 5 номерных заводов: №5 носил судостроительный завод НКВД в Ленинграде)^[271]. Эпизодически к выпуску спецпродукции подключалась Болшевская трудовая коммуна НКВД, спортивно- механический завод которой несколько раз брал подряд на изготовление оборонительных рубашек к ручным гранатам. Выдача таких заданий болшевцам объясняется наличием в распоряжении коммуны лентопрокатного и гвоздильного производства. Освоение новой продукции шло довольно туго, так как переход на новые производства требовал существенной перестройки технологической цепочки, оборудования новых цехов и т.д. К тому же усложнение характеристик производимой продукции привело к росту производственного брака и к систематическому недовыполнению установленных планов. Так, приказ НКВД №277 от 20 мая 1939 г. «О выполнении плана 1-го квартала 1939 г. предприятиями Хозяйственного отдела» констатировал, что из номерных заводов план выполнен только судостроительным заводом №5, в то время как процент выполнения планов производства завода №4 (Люберцы) составил 96,4%, а оптическое производство завода №3 выполнило план всего на 34%^[272]. Особенно долго не удавалось наладить работу заводу НКВД №1, ибо переход с выпуска фибролита на выпуск противогазных корпусов потребовал перестройки и расширения производственных помещений, а также установки нового оборудования для работы с химикатами, пользованию которыми воспитанники трудовой коммуны не были обучены. Результатом стали постоянные перебои в производстве и низкое качество выпускаемой продукции. Завод, который должен был по плану начать выпуск готовой продукции с 1 сентября 1938 г., вошел в строй только с 1 марта 1939 г. Итоги работы за первую половину 1939 г. также были неутешительны:

Таблица 5. Выпуск корпусов противогазов заводом №1 (март — июль 1939 г.)^[273]

Из 3200 тыс. корпусов, предусмотренных планом производства на 7 месяцев, завод выпустил лишь 600,5 тыс., или 19% годового плана. К тому же и качество продукции оставляло желать много лучшего. Пятнадцатого сентября 1939 г. приказ НКВД №629 констатировал, что объем брака за 8 месяцев составил 60% от общего объема произведенной продукции. В результате директор завода был снят со своего поста, вместо него назначена бригада «внешних управляющих». К концу года производственные показатели завода удалось вывести на плановый уровень^[274].

Летом 1940 г. первый опыт НКВД по организации военного производства завершился передачей всех заводов наркомату вооружения. Передавались уже вполне сложившиеся предприятия, выполнившие план первого квартала^[275]. Сам факт передачи номерных заводов другому ведомству может, на наш взгляд, свидетельствовать о стремлении руководства НКВД разгрузить свой аппарат от дублирования функций профильных наркоматов. Кроме того, можно предположить, что создание заводов под эгидой органов внутренних дел вызвано желанием скрытно развернуть новые мощности по производству некоторых вновь осваиваемых категорий военной продукции.

Переход к массовому выпуску некоторых видов оборонной продукции непосредственно хозяйственными подразделениями НКВД приходится на осень 1939 г., т.е. на период развертывания в СССР массовой армии и первых крупномасштабных конфликтов с ее участием. Ассортимент выпускаемой продукции был небольшим: спецукупорка и кожтехнические изделия (прокладки, сальники и т. д.), поступавшие в военную промышленность. Всего в оборонном секторе ГУЛАГа в 1939—1940 гг. было занято 3 исправительно-трудовых колонии: две на выпуске спецукупорки и одна (в Москве) на выпуске кожтехнических изделий^[276]. Вооруженным силам в ходе начавшейся войны с Финляндией потребовалось большое количество спецтары для перевозки боеприпасов на большие расстояния и в больших количествах. Дать такую тару быстро и мог только ГУЛАГ, активно разрабатывавший лесные массивы и обладавший некоторым станочным оборудованием, пригодным для такой работы.

По состоянию на начало 1940 г. в распоряжении ГУЛАГа насчитывалось 10 578 единиц производственного оборудования. Из этого числа 28% составляли металлообрабатывающие станки (2976 единиц) и 23% деревообрабатывающие (2457 устройств)^[277]. Такой парк оборудования довольно легко можно было использовать и для производства некоторых видов военного снаряжения и боеприпасов, особенно тех, где не требовалась точная обработка и выполнение сложных операций. Слабым звеном производств ИТК были сырьевая база и снабжение: весь металл и значительную часть комплектующих колонии получали извне. В этом отношении предприятия почти полностью зависели от поставщиков, что не замедлило сказаться в 1941 г.

Введенный в действие мобилизационный план по боеприпасам с самого начала войны уже не мог выполняться в полном объеме. Вместо 17 колоний в июне-начале июля производство боеприпасов успели развернуть только восемь^[278]. Поэтому с июля начался перевод на выпуск мин и фанат других колоний, располагающих металлообрабатывающим оборудованием. В итоге к концу июля боеприпасы выпускали уже 20 ИТК, в августе — 32 ИТК, в сентябре — 33 ИТК, в октябре — 37 ИТК. Разверстывание заданий мобилизационного плана было произведено за месяц и десять дней против трех месяцев по плану^[279]. Одновременно производилось переоборудование колоний для выпуска спецукупорки. В 15 занятых спецукупоркой колониях началось строительство сушильных камер, 12. из которых были готовы к 1 октября^[280].

Активные мероприятия по налаживанию выпуска продукции для фронта дали определенный результат. За июнь-октябрь 1941 г. предприятиями УИТК НКВД был выполнен следующий объем работ:

Таблица 6. Производство военной продукции предприятиями НКВД в июне-октябре 1941 г.^[281]

Некоторое падение производства в октябре вызвано эвакуацией крупнейшего производителя — Московской ИТК №2, оборудование которой было отправлено 13 октября 1941 г. из Москвы водой и застряло на зимовку в пути.

Переломным моментом в становлении системы военного производства в НКВД стал август 1941 г., когда часть колоний оказалась в зоне военных действий и одновременно большинство предприятий УИТК и ИТЛ стали получать заказы ото всех местных властей, в т. ч. и военных, на изготовление военного имущества. Директивой начальника УИТК НКВД СССР В. Г. Завгороднего от 19 августа 1941 г. №31/676308 процесс перевода колоний и лагерей на оборонную работу был сосредоточен в УИТК, а затем, 10 февраля 1942 г., для руководства военным производством в составе ГУЛАГ а был создан отдел военной продукции. Помимо собственно военного производства, задачами вновь созданного отдела стало замещение производством колоний для местных потребителей товаров широкого потребления и военного имущества, ранее поставлявшихся со стороны. ИТК большинства автономных республик, краев и областей налаживали у себя выпуск мебели для госпиталей и воинских частей, лагерного имущества, предметов вещевого снабжения (теплая одежда, зимняя обувь), посуды, снаряжения, обозного имущества. Иногда колонии принимали заказы на изготовление комплектующих и полуфабрикатов для военной промышленности. Так, Ярославская ИТК №1, изготавливавшая до войны инструменты для ремонта сельхозтехники, к октябрю 1941 г. перешла на изготовление цветного литья для завода № 26 Наркомата авиационной промышленности, используя наличные запасы цветных металлов и в перспективе намереваясь получать сырье от заказчика. Попутно колония продолжила изготовление торцевых и разводных ключей, которые теперь входили в комплект ремонтных инструментов для бронетехники. Но получить для этого производства сталь инструментальных марок колония не могла из-за отсутствия ее в списках потребителей Наркомчермета^[282]. Настойчивые требования начальника ОИТК Ярославской области лейтенанта госбезопасности Милова вызывали только раздражение майора Завгороднего, который под конец прямо начертал на полях очередной (судя по ремаркам, уже третьей) докладной из Ярославля: «Надо же наконец понять, что стали нам не дадут и заниматься перестройкой производства!». Зато сообщение Милова о переводе свободных мощностей ОИТК на пошив обмундирования вызвало у начальства довольную резолюцию: «Вот, давно бы так!»^[283].

Много беспокойства руководству ГУЛАГа принесли горячие споры с начальником ОИТК Орджоникидзевского края старшим лейтенантом госбезопасности Аптекманом. В своей докладной о ходе выполнения вышеуказанного распоряжения №31/676308 он активно проводил мысль о несвоевременности возложения на подведомственные ему предприятия заданий по производству военной продукции. Правда, на момент подачи докладной, вся оборонная работа ОИТК заключалась в изготовлении пароконных ходов и поковок для них колес. Лучшее предприятие, промышленная колония в г. Ворошиловске, была загружена производством автоприцепов к полуторатонным и трехтонным грузовикам, на выпуске которых Аптекман настаивал, несмотря на отсутствие комплектующих. Подобная позиция может объясняться только одним: автоприцепы были продукцией материало- и капиталоемкой, хорошо освоенной в производстве. Даже частичная их реализация давала ОИТК возможность свести не очень удачный финансовый год с приемлемыми показателями, а то и получить прибыль^[284]. В то же время перестройка производства под оборонный заказ вела к падению выпуска продукции, некоторому росту брака и ухудшению финансовых показателей. Для общей характеристики особенностей перевода ИТК на военное производство этот факт интересен тем, что, во- первых, высвечивает реальную роль самоокупаемости в хозяйственной деятельности колоний, а во-вторых, лишний раз подчеркивает, какое значение имело снабжение сырьем и полуфабрикатами производства ИТК.

К середине октября 1941 г. большая часть ОИТК краев и областей отрапортовали о переводе своих предприятий на производство военной продукции. И везде наблюдалась похожая картина: в первую очередь колонии стремились найти местные источники сырья либо получить его непосредственно от заказчика. В зависимости от прежнего профиля предприятия находился и ассортимент продукции. Так, ИТК Грузинской ССР практически не пришлось перепрофилировать. Колонии, ранее выпускавшие кровати, полностью переключились на выпуск кроватей для госпиталей, упростив конструкцию изделия и убрав удорожающие его детали (никелировка, металлические украшения и др.). Швейные и шубные производства просто сменили «модельный ряд» и начали даже расширение производственных площадей^[285]. Единственная сложность возникла у колоний, переводящихся на выпуск спецукупорки: в их распоряжении не оказалось подходящего сырья, попросту говоря, сосны. Для выполнения заказов «своего» Закавказского военного округа был найден весьма нетривиальный выход из положения: ящики для снарядов и мин стали изготовлять из бука, благо что этот сорт дерева имелся в достаточном количестве. Но поскольку поставки дерева из-за пределов республики организовать было сложно, в дальнейшем промпредприятиям ИТК республики заданий на спецукупорку не назначалось^[286]. Большая часть продукции производилась по заказу командования ЗакВО. Представляется, что в связи с переключением основных усилий довольствующих управлений Наркомата обороны на снабжение действующей армии, во внутренних военных округах возник недостаток военного имущества, который и должно было восполнить производство ИТК НКВД. Имеющаяся в нашем распоряжении информация подтверждает данное предположение.

Так, управление ИТЛ-ИТК по Хабаровскому краю с июня по октябрь 1941 г. исполняло следующие военные заказы:

1) изготовление 30 тыс. пар лыж по договору с Вещевым отделом штаба Дальневосточного фронта;

2) оборудование всего казарменного фонда фронта и Амурской военной флотилии мебелью (столы, кровати, ружейные пирамиды и т.д.); кроме того, ремонт зимнего обмундирования, изготовление 8000 пожарных лестниц, заготовка газогенераторного топлива и т.д. Общая сумма заказов, выполняемых для Дальневосточного фронта, превышала 4 млн. руб.^[287]. В октябре 1941 г. к ранее полученным заказам прибавились задания на изготовление кузовов и обортовки для автомобилей, палаточных кольев и лагерного снаряжения. При приеме заказов особое внимание обращалось на наличие местного сырья и на возможности станочного парка ИТК. Часть комплектующих должна была поставляться заказчиком, что оговаривалось в каждом конкретном случае^[288]. С поставкой иногда возникали сложности, но в целом промышленные предприятия НКВД оказали существенную помощь в снабжении Дальневосточного фронта, Амурской военной флотилии и местных команд МПВО военным имуществом. В частности, производство противопожарного инвентаря было налажено в Хабаровском крае заново. До войны весь инвентарь поставлялся из Краснодара^[289]. Наряду с ОИТК по Хабаровскому краю, помощь Дальневосточному фронту оказывал и Даль- лаг НКВД. Он принял заказ на изготовление мебели для казарм на сумму почти 2 млн. руб., а также на ремонт обмундирования для погранвойск НКВД еще на 900 тыс. руб.^[290].

Схожее положение существовало и в других регионах. ИТК и ИТЛ Красноярского края к октябрю 1941 г. полностью переключились на выпуск спецукупорки и лыж. Красноярская колония №1 к октябрю вышла на проектную мощность 200 пар лыж в день^[291]. Сталинградская ИТК №2, крупнейшая в области, с июня по октябрь 1941 г. выпустила 133690 комплектов, 89 тыс. из которых предназначались для упаковки изделий Сталинградского тракторного завода^[292]. ОИТК НКВД Казахской ССР развернул в двух ИТК выпуск обозного имущества и принял заказ на пошив обмундирования и производство валенок. ИТК Северо- Осетинской АССР, прекратив производство мебели и паркета, переключились на выпуск автомобильных кузовов, госпитального оборудования и мебели для местных гарнизонов и военных училищ^[293]. Исправительно-трудовые учреждения Азербайджанской ССР, располагающие довольно хорошим станочным парком, приняли заказ на изготовление большой номенклатуры предметов вещевого снабжения. Только ИТПК №1 приняла от командования ЗакВО заказ на производство 24 тыс. котелков, 156 полевых кухонь, тысячи армейских термосов, тысячи пищевых котлов, трех тысяч хлебных форм. Для квартирмейстерской части штаба округа ИТПК №2 выполняла заказ на изготовление 1000 разборно-щитовых домиков^[294]. В мощный цех оборонной продукции превратились ИТК Татарской АССР. С июня по конец сентября 1941 г. они произвели оборонной продукции на сумму свыше 4,8 млн. руб. В октябре было выпущено оборонной продукции на сумму в 2,4 млн. руб., что составило 36% от суммы товарной продукции всей промышленности НКВД республики^[295]. ИТК №1 по договору с заводом № 27 НКАП, приступила в октябре к выпуску насосов и помп для авиационных моторов. На производство других колоний ставились укороченные лодки-волокуши (УЛВ) для войск связи РККА^[296]. Кроме этого, 5 ИТК республики изготавливали по разовым заказам либо на основе постоянных договоров госпитальную и казарменную мебель, шинельные и ружейные ремни, лыжи, лыжные палки, белье, зимнюю одежду^[297]. ОИТК Рязанской области изготавливал преимущественно спецукупорку и имущество для госпиталей: кровати, перевязочные столы, табуреты, носилки, медицинские халаты. Саратовские трудколонии, имевшие металлообрабатывающее оборудование, принимали заказы на обозное имущество, металлическую фурнитуру для шорного производства, саперные и обычные лопаты^[298]. В Узбекской ССР колонии стали основным поставщиком нового обмундирования и подрядчиком по ремонту старого для войск Среднеазиатского военного округа.

Можно привести еще десятки примеров. Но очевидно одно. В 1941 г. предприятия исправительно-трудовых колоний ГУЛАГа производили большую часть предметов вещевого снабжения для тыловых военных округов, тем самым разгружая органы снабжения РККА и позволяя им сосредоточить все усилия на довольствовании действующей армии. Активное привлечение предприятий НКВД к выполнению такого рода заказов разгружало и предприятия местной промышленности, что создавало резерв мощностей и кадров для переключения на военное производство. По данным переписки ИТК за 1941 г. следует, что Среднеазиатский военный округ и Дальневосточный фронт с августа — сентября 1941 г. практически полностью снабжались интендантским, лагерным имуществом при помощи исправительно-трудовых учреждений^[299]. Представляется, что обеспечение снабжения военным имуществом тыловых военных округов, позволившее сэкономить огромные ресурсы и сосредоточить их на снабжении действующей армии, является неоценимым вкладом хозяйственных подразделений НКВД СССР в дело Победы.

С июня 1942 г. в ассортименте военной продукции произошли существенные изменения. Ротные минометы 50-мм калибра стали сниматься с вооружения из-за низкой эффективности боеприпасов. Перед предприятиями ГУЛАГа была поставлена задача освоить выпуск мин калибра 82-мм с доведением их выпуска до миллиона штук в месяц. Одновременно была поставлена задача перейти на производство 120-мм мин, ручных гранат РГ-42 и авиабомб^[300].

Выполнение новых задач потребовало серьезной модернизации производства и дополнительной мобилизации ресурсов. Тринадцать колоний, ранее выпускавших 50-мм мины, были переведены на новый калибр, 7 предприятий были вновь привлечены к выпуску боеприпасов. Производство ручных гранат было сосредоточено на восстановленных после эвакуации Московских ИТК №2 и №3. Но самым серьезным пополнением для промышленности боеприпасов ГУЛАГа стал перевод на военное производство Механического завода Волгостроя НКВД в Рыбинске, одного из самых мощных и хорошо оборудованных предприятий системы^[301]. С лета 1942 завод принял к производству 120-мм мину, а также стал единственным предприятием НКВД по изготовлению авиабомб. Продукцию завода составляли химические авиабомбы ХАБ-100 и ХАБ-500. Всего за годы войны завод дал РККА 37,5 тысяч химических бомб и 22 тысячи фугасных ФАБ-500, поставленных в производство с 1943 г.^[302].

Увеличение производства мин потребовало модернизации производственных мощностей. Станочный парк предприятий был увеличен до 2200 единиц (в 1941 — около 450 единиц), притом только 150 станков было получено по фондам от союзной промышленности: все остальное оборудование поставили другие, не столь загруженные предприятия НКВД. Единственным разрешенным «внешним» источником увеличения оказался сбор и восстановление бесхозного оборудования. Такими способами удалось «наскрести» около 1600 станков^[303]. Параллельно для обеспечения изготавливающих боеприпасы предприятий было построено 10 литейных цехов, 17 вагранок и 38 отжигательных печей. Все предприятия в срочном порядке обзаводились металлографическими, химическими, измерительными лабораториями^[304]. С ноября 1942 г. выпуск 82-мм мин превысил 1 миллион в месяц. Всего за 2-е полугодие 1942 г. было произведено около 5 млн. мин, то есть за 1942 год их выпуск возрос 28 раз^[305].

Со второй половины 1943 г. предприятиям вновь потребовалась срочная модернизация: на этот раз руководство НКВД решило увеличить до 250 тыс. в месяц производство 120-мм мин. Количество изготовлявших мины предприятий выросло до восьми, было установлено дополнительно 600 единиц металлообрабатывающего оборудования, реконструировано 4 литейных цеха, построено 7 вагранок и 10 отжигательных печей^[306].

Наращивание выпуска боеприпасов давалось с трудом: не хватало буквально всего и вся. Приходилось широко импровизировать.

Для плавки чугуна и литья корпусов мин требовалось большое количество огнеупорных материалов для строительства вагранок. А их очень не хватало. На помощь пришло изобретение ярославских заключенных. Они сконструировали вагранку с футеровкой не в три, а в один кирпич. Отсутствующие слои огнеупоров заменило принудительное водяное охлаждение. После испытаний начальник отдела военной продукции своим циркуляром от 18 февраля 1943 г. обязал производителей боеприпасов немедленно взять ценный опыт на вооружение^[307]. Циркуляром от 22 июля 1943 г. все предприятия были ознакомлены с ценным изобретением Кунгурской ИТК №3. Стабилизаторы мин крепились к корпусам точечной сваркой, а электросварочной проволоки диаметром 3-5 мм остро не хватало. Тогда из оставшихся после штамповки крыльев стабилизатора отходов стали вырубать полоски шириной около 4 мм, которые и пошли на электроды. Как показали испытания, ущерба для прочности мин не было, а экономия ценного стратегического материала была существенной^[308].

Для поддержания выпуска боеприпасов на высоком уровне требовалось поддерживать как работоспособность оборудования, так и работоспособность людей. С начала 1943 г. всем ИТК был разослан уменьшенный против нормы план выпуска боеприпасов на январь-февраль. А следом — циркуляр, требующий, пользуясь снижением нагрузки, проводить ремонтные работы, не останавливая ни на миг производство продукции, а лишь переключая его на отремонтированные и отлаженные линии^[309].

Что же касается людей, то главной заботой чекистов было удержание на производстве опытных мастеров и квалифицированных рабочих некоторых специальностей. С неопытными кадрами брак на производстве, особенно по литью, достигал 40%. С 1942 г. мастера и квалифицированные рабочие стали получать пайки выше, чем сотрудники ИТК. Дневной паек мастера или начальника смены из заключенных составлял 700 грамм хлеба против 500 граммов у чекиста^[310]. Добавим для сравнения, что норма выдачи по «рабочей» карточке «на воле» составляла 500 граммов хлеба в день.

Принятые меры позволили постоянно наращивать выпуск военной продукции. За годы Великой Отечественной войны исправительно-трудовыми колониями НКВД произведено:

Корпусов мин — 37685,7 тыс. шт., в том числе:

осколочных 50-мм —2023,3 тыс;

осколочных 82-мм — 29690,3 тыс.;

осколочных 120-мм — 5972,1 тыс.

Ручных гранат — 25269, 6 тыс. шт., в том числе:

РГД-33 — 3733,5 тыс. шт.;

РГ-42 — 14240 тыс.;

Ф-1 —4223,5 тыс.;

РПГ-40 —3072,3 тыс.

Инженерных мин — 14775,1 тыс. шт., в том числе:

противотанковых —12510,1 тыс.;

противопехотных — 2265 тыс.^[311].

Общий же выпуск боеприпасов данных видов в Советском Союзе за годы войны характеризуется следующими данными^[312]:

Таблица 7. Производство боеприпасов в СССР в 1941—1945 гг.

Таким образом, хозяйственными подразделениями НКВД выпущено 14% минометных боеприпасов, 22% инженерных мин и 14% ручных гранат, поставленных промышленностью вооруженным силам.

Помимо боеприпасов, колониями и лагерными отделениями было произведено 27900 тыс. комплектов спецукупорки для мин, снарядов и авиабомб, 500 тыс. катушек для телефонного кабеля, 30 тыс. укороченных лодок- волокуш (УЛВ), 1700 тыс. противогазных масок, 2250 т медного снарядного пояска^[313].

Наконец, предприятия ГУЛАГ оказали огромную помощь оборонной промышленности. До войны все военные заводы и мастерские Главного артиллерийского управления РККА снабжались кожтехническими изделиями (уплотнительными кольцами, прокладками и т.д.) московской ИТК №1. После эвакуации последней в октябре 1941 г. производство было перебазировано в ИТК №5 города Кунгура. Одновременно, учитывая сложность получения в военное время высококачественной кожи, специалисты 4-го спецотдела НКВД и колонии разработали метод изготовления уплотнителей из поливинилхлорида. Технология была отлажена в 1942 году, а с 1943 г. уплотнители и прокладки были успешно внедрены на 135 оборонных предприятиях, что позволило только за 1943 г сэкономить 75 тонн натуральной кожи^[314].

За годы войны колониями было пошито 22 млн» единиц обмундирования для Красной Армии. В это число не включалась обувь, изготовленная на предприятиях ГУЛАГа, а также ватные штаны и телогрейки, не являвшиеся, согласно военной терминологии того времени, предметами обмундирования. Фактически в данную группу были включены такие виды изделий, как гимнастерки (суконные и хлопчатобумажные), шаровары и шинели. Всего же, по данным доклада начальника Штаба тыла Красной Армии

М. П. Миловского от 26 июня 1946 г, посвященного итогам работы тыла в годы войны, вооруженные силы получили 36580 тыс. шинелей, 76768 тыс. гимнастерок, 64064 тыс. шаровар, т.е. всего 177412 тыс. предметов^[315]. Из этого числа исправительно-трудовые колонии и лагерные отделения поставили примерно 12%.

Параллельно ГУЛАГ расширил практику поставки рабочей силы предприятиям других наркоматов. До войны заключенные работали на 350 предприятиях СССР. К 1944 уже 640 предприятий пользовались трудом осужденных. Руководство НКВД неоднократно добивалось прекращения передачи рабочих рук другим ведомствам, так как их не хватало на собственных строительствах. Но в условиях, когда на самых тяжелых производствах в промышленности использовался женский или подростковый труд, руководство государства не могло лишить оборонные предприятия возможности применять в «горячих» цехах мужской труд и оставляло просьбы НКВД без внимания. Для использования труда осужденных на производстве оборонной продукции в системе ГУЛАГа были организованы 380 промышленных колоний емкостью в 225 тыс, чел. Из них 39 тыс. работали на предприятиях наркомата боеприпасов, 40 тыс. в черной и цветной металлургии, 20 тыс. — в авиационной и танковой промышленности. Непосредственно в цехах использовалось 25% заключенных, еще 34% были заняты в строительстве, 11% — на горнорудных работах. Остальные использовались прежде всего на погрузочных работах. Всего за период войны на основе контрагентских договоров непосредственно предприятиям было передано почти 900 тыс. заключенных. Большая часть работавших на производстве была задействована в «горячих» цехах предприятий^[316]. Таким образом, труд заключенных в промышленности применялся главным образом там, где требовалось большое физическое напряжение, но не высокая квалификация. Фактически привлечение осуждение позволяло освободить больше кадров для работы в обрабатывающих и сборочных цехах предприятий, где с успехом мог применяться труд женщин и подростков. Всего же за годы войны предоставление НКВД рабочей силы другим наркоматам выглядело следующим образом.

Таким образом, рабочая сила, поставленная НКВД к 1944 году, составляла 55% от числа всех занятых на производстве в ключевых оборонных наркоматах. В 1944 г. численность рабочих и служащих на предприятиях НКАП, НКБ, НКМВ, НКСП и Наркомтанкопрома составляла около 1671 тыс. чел.

Капитальное строительство НКВД

Важным видом хозяйственной деятельности НКВД в годы войны продолжало оставаться капитальное строительство. За годы войны на укомплектование строительств и ИТЛ оборонного значения было направлено свыше 2 млн. осужденных, которые распределялись между основными производственными главками следующим образом:

на строительство железных дорог — 448 тыс. чел.;

на сооружение промышленных предприятий — 310 тыс. чел.;

главному управлению лагерей горно-металлургической промышленности — 171 тыс. чел.;

аэродромное и шоссейное строительство — 268 тыс. чел.^[317].

Кроме того, указанным главкам было передано свыше 40 тыс. квалифицированных специалистов из числа осужденных. Преимущественно рабочая сила и ИТР направлялись на объекты, строительство которых имело высший приоритет. К таковым относились строительство Нижнетагильского и Челябинского металлургических комбинатов, Богословского алюминиевого завода, Джидинского комбината медных руд, сооружение железной дороги Саратов — Сталинград и др.

Одной из крупнейших строек НКВД в годы войны стало сооружение Челябинского металлургического комбината специальных сталей. В декабре 1940 г. СНК принял решение о строительстве металлургического комбината на базе высококачественных железных руд Бакальского рудника и Кузнецких углей. Строительство было сразу поручено НКВД, где получило наименование «Бакалстрой». Но в начале 1941 г. срок начала работ был перенесен на вторую половину года. После начала войны строительство первоначально (в июле 1941) не было внесено в список ударных сверхлимитных объектов, на сооружении которых предполагалось сосредоточить основные силы и ресурсы. Тем не менее, в августе-сентябре 1941 г. было принято решение о возобновлении стройки. В декабре 1941 г. началась переброска этапов, освободившихся со строительства Куйбышевских авиационных заводов, на едва размеченную площадку. В феврале 1942 г. было, наконец, сформировано управление «Челябметаллургстроя» во главе с бригинженером А. Н. Комаровским. К весне 1942 г. на стройплощадке было развернуто 12 жилых городков емкостью в 40 тыс. чел.^[318].

Уровень организации работ на объекте может быть признан очень высоким. Весна 1942 г. была полностью посвящена строительству подъездных путей и оборудованию площадки сетью надежных дорог. К декабрю было введено в строй 51 км автомобильных и 64 км железных дорог^[319]. Одновременно сооружались предприятия по производству строительных материалов: бетонно-растворный узел мощностью 1200 кубометров в сутки и кирпичный завод производительностью свыше 6 млн. штук кирпича в месяц, ремонтно- механический завод. Эти объекты вступили в строй к июлю 1942 г.^[320]. Выполнение полного объема подготовительных работ позволило во всеоружии приступить к сооружению 1-й очереди комбината, состоящей из самого крупного и мощного в Европе электросталеплавильного цеха (5 печей по 30 тыс. тонн стали в год), прокатного цеха с длиной прокатного стана около 500 м, кузнечного и ремонтно-механического цехов. Одновременно строился город металлургов с населением в 25 тыс. человек, начиналась подготовка площадки для сооружения 2-й очереди комбината: мартеновского цеха, коксовой батареи и двух доменных печей^[321].

Седьмого февраля 1943 г., ровно через 9 месяцев после начала работ, 1-я очередь Челябинского комбината специальных сталей была сдана в эксплуатацию. А 30 апреля 1944 г. дала чугун первая из двух доменных печей^[322]. При сооружении первой очереди строители переместили 2,2 млн. кубометров грунта, уложили 100 тыс. кубометрэз бетона и 15 тыс. тонн стальных конструкций, проложили 143 км железнодорожных путей. В июле 1944 г. в строй вошла коксовая батарея, а в декабре — вторая доменная печь^[323]. В 1943—45 гг. на комбинате было выплавлено 611,5 тыс. тонн чугуна и 214,5 тыс. тонн качественных специальных сталей, произведено 105 тыс. тонн проката^[324].

В годы войны активно продолжалось развитие силами НКВД Печорского угольного бассейна. План добычи угля на 1941 г. был установлен в 300,9 тыс. тонн, а 12 февраля 1942 г. было принято Постановление СНК СССР «О развитии добычи воркуто-интинских углей и мероприятиях по обеспечению их вывоза». Документом предусматривалось увеличение добычи угля в 2,5 раза по сравнению с 1941 годом и скорейшее завершение строительства Северо- Печорской железнодорожной магистрали^[325]. Для ускорения сооружения мостов на дороге строительство получило 4700 тонн металлоконструкций из каркаса Дворца Советов в Москве, были демонтированы несколько мостов через канал Москва-Волга и др. Конструкция мостов и сооружений, строение пути и нормы были предельно упрощены: при норме укладки шпал в 1600 на км пути укладывалось не более 900 шпал на км, полотно укладывалось на вечную мерзлоту (балластировка производилась позднее)^[326]. Упрощение технологии, улучшение снабжения и переброска на трассу новых контингентов осужденных позволили ускорить строительство: в октябре средняя скорость укладки пути составила 4 км/сутки против 2 км/сутки в сентябре. 28 декабря 1941 г. укладка пути от Кожвы до Воркуты была завершена и на следующий день в Воркуту прибыл первый поезд^[327]. Окончательно дорога была принята в эксплуатацию 1 августа 1942 г. На трассе предстоял огромный объем доделок, но все же к 1 января 1943 г. пропускная способность дороги увеличилась до 12 пар поездов в сутки, а к концу года — до 14 пар поездов^[328]. Введение в строй железной дороги позволило с 1943 прекратить отправку угля водой. Создание постоянно действующей транспортной артерии позволило развернуть добычу вор- кутинских и интинских углей в полном объеме. В ходе войны в бассейне было заложено 29 шахт (из них вступили в строй 12), добыча угля в 1943 г. достигла 1704,6 тыс. тонн, в 1944 г.—2552 тыс. тонн, в 1945—3347 тыс. тонн. Печорский уголь потребляли к концу войны 9 областей, 2 автономных республики, 35 городов и 52 предприятия^[329]. Итоги поставки угля потребителям выглядят следующим образом:

Таблица 8. Отгрузка печорских углей потребителям в 1941—1945 гг.^[330]

Наконец, нельзя не упомянуть деятельности хозяйственных подразделений НКВД на железнодорожном строительстве в других районах страны. В сентябре-декабре 1941 г. силами НКВД сооружена вдоль берега Белого моря железнодорожная ветка Сорока (Беломорск)-Обозерская. После того, как германские и финские войска перерезали Кировскую железную дорогу, новая ветка стала единственным путем связи Кольского полуострова с остальной страной и перевозки поступивших в Мурманск грузов по ленд-лизу. Высокая скорость сооружения дороги привела в изумление министра иностранных дел Великобритании А. Идена. В декабре 1941 г., проезжая в Москву из Мурманска, он выразил крайнее удивление появлением действующей железной дороги там, где еще полгода назад была абсолютно неосвоенная местность^[331].

23 января 1942 г. ГКО принял решение о сооружении рокадной дороги от Ульяновска до Сталинграда. Значительный участок новой линии от Саратова до Сталинграда сооружался силами Главного управления лагерей железнодорожного строительства под общим руководством зам, начальника главка Ф. А. Гвоздевского. Работы на трассе начались в феврале 1942 г. Разработанный Желдорпроек- том НКВД проект, по которому трасса проходила вне поймы Волги, позволил обойтись минимальным числом мостов и глубоких отходов. Для ускорения работ с законсервированных участков БАМа были сняты и переброшены к Волге рельсы. Несмотря на то, что с июля 1942 г. строительство велось под постоянными бомбардировками немецкой авиации, 7 августа 1942 г. головной участок трассы от ст. Иловля до Камышина был сдан в эксплуатацию и стал пропускать воинские эшелоны^[332] Рокада Сталинград — Петров Вал — Саратов — Сызрань на протяжении 240 км была введена в строй за 100 дней. В сентябре-ноябре в строй были введены участки Иловля — Саратов (331 км) и Свияжск — Ульяновск (202 км)^[333].

Можно приводить еще немало примеров военно- экономической деятельности НКВД. Очевидно одно: и до, и во время Великой Отечественной войны органы НКВД были важнейшим стратегическим резервом советской военной экономики. Этот резерв внес существенный вклад в победу над гитлеровской Германией.

Заключение

История формирования и деятельности системы хозяйственных подразделений ОГПУ—НКВД СССР неразрывно связана с процессами, происходившими в советском государстве в первой половине XX века. Причины появления ГУЛАГа коренятся в противоречиях поиска дальнейшего пути развития, разрывавших политическое руководство страны в 20-е годы. Все марксистское теоретическое наследие, освоенное большевиками, подводило к мысли о необходимости широкого использования государственного насилия в качестве преобразующей, творческой силы. Имевшийся исторический опыт деятельности пенитенциарной системы Российской империи доказывал возможность выполнения крупномасштабных экономических (в т.ч. и имевших стратегическое значение) проектов с привлечением труда осужденных, указывал направление для применения этого государственного насилия. Отсутствие со стороны большевиков решительных мер по соответствующему реформированию пенитенциарной системы страны на протяжении первой половины 20-х гг. вызывалось как теоретическими противоречиями (идеи об отмирании преступности, о воспитательной роли наказания и т.п.), так и отсутствием необходимых материальных предпосылок.

Годы новой экономической политики стали тем периодом, когда общая тенденция к экономии государственных средств наряду со стремлением к переводу на хозрасчет государственного сектора экономики породила активнейший поиск оптимальных организационных форм трудового использования осужденных. Обязательный производительный труд окончательно закрепился в качестве атрибута советской системы исполнения наказаний. В ходе оживленных дискуссий по вопросу о рациональных организационных формах трудоиспользования «спецконтингента» и об их сочетании с необходимостью поддержания режима лишения свободы на первый план выступила идея исправительно-трудовой сельскохозяйственной либо промышленной колонии как основной ячейки будущей системы. Таким образом, можно говорить о том, что ГУЛАГ до некоторой степени оказался порождением НЭПа.

Переход к политике индустриализации привел к кардинальной перестройке пенитенциарной системы СССР в соответствии с новыми задачами. Курс политического руководства на построение социализма в одной стране с опорой преимущественно на внутренние источники накопления означал использование любых потенциальных экономических ресурсов, в том числе и труда заключенных. В то же время рост сопротивления политике советской власти со стороны крестьянства и «капиталистических элементов города и деревни» вызвал скопление значительных масс осужденных в местах лишения свободы.

С одной стороны, такое положение создавало угрозу внутренней безопасности государства, но с другой — открывало возможность широкого трудового использования данной категории рабочей силы. Опыт работы исправительно-трудовых колоний, и особенно Соловецкого лагеря особого назначения ОГПУ, показал перспективность использования труда осужденных для хозяйственного освоения малообжитых районов, где предполагалось наличие запасов сырья, необходимого для обеспечения политики индустриализации. Перенесение усилий пенитенциарной системы в пустынные и неосвоенные районы позволял наилучшим образом совместить требования режима и трудового использования, а попутно принести существенную пользу народному хозяйству. Таким образом, образование хозяйственных подразделений ОГПУ — НКВД было подготовлено всем предшествующим процессом развития пенитенциарной политики и практики Российской империи и Советского Союза, а также характером доктринальных установок государственного руководства по вопросу об исторической роли государства в процессе модернизации общества. В конкретно-исторических условиях СССР конца 20-х годов XX века выбор реализованной модели организации трудоиспользования осужденных соответствовал первоочередным задачам государственной политики, был в достаточной мере обеспечен возможностями реализации, в силу чего был во многом неизбежным.

Оборонная направленность в деятельности ГУЛАГа была изначальной. Сам курс советских лидеров на экономическую автаркию предполагал важное значение источников стратегического сырья и системы коммуникаций для обороны страны. Поэтому практически все подобные объекты, строившиеся силами заключенных, имели оборонное значение. В то же время необходимо отметить, что труд осужденных являлся дополнительным ресурсом оборонного строительства с ограниченной областью применения, ни в коем случае не заменявшим нормальную деятельность военных и экономических структур государства. Это очевидно как для довоенного периода, так и для периода Великой Отечественной войны. Хозяйственные подразделения ОГПУ—НКВД выполняли работу, выполнение которой иными способами было невыгодно либо связано с дополнительными расходами времени и средств. Основные преимущества использования труда заключенных в рамках хозяйственных подразделений заключались в возможности оперативной концентрации людских и материальных ресурсов на избранном направлении. Это позволяло производить в кратчайший срок максимальный объем необходимых работ. Данное свойство предопределило для хозяйственных подразделений роль оперативного резерва государства по расшивке узких мест и подготовке местности к дальнейшему освоению. Средства органов ОГПУ— НКВД применялись преимущественно в условиях отсутствия альтернативных возможностей реализации поставленных задач либо (в случае с военным производством или ОТБ) на направлениях, где требовался больший уровень концентрации ресурсов, нежели тот, который мог быть обеспечен обычными средствами. Такая функция по определению не может предполагать ведущей роли ГУЛАГа в экономическом развитии страны.

Более того, эффективность труда осужденных в той форме, которая существовала в 30-50 гг., снижается по мере качественного роста экономики. ГУЛАГ в своем «чистом» виде — орудие экстенсивного развития, теряющее ценность при переходе к более интенсивным методам. Но в период, когда закладывались основы экономической и оборонной мощи СССР, деятельность хозяйственных подразделений ОГПУ—НКВД сыграла важную роль в ускорении этого процесса и позволила добиться выполнения гигантских задач с меньшими материальными расходами.

257. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. д. 330. Л. 55.
258. ГУЛАГ в годы войны. Доклад начальника ГУЛАГа В. Г. Наседкина Л. П. Берии // Исторический архив, 1994, №3. С. 62—63.
259. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. д. 1978. Л. 23.
260. ГУЛАГ 1918—1960. Сб. док. С. 795—796.
261. Там же. С. 797.
262. ГУЛАГ в годы войны. С. 64—65.
263. Там же. С. 64.
264. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 41. Л. 14.
265. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. д. 41. Л. 4, 16.
266. ГУЛАГ в годы войны. С. 67.
267. ГУЛАГ в годы войны. С. 67.
268. ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 12. Д. 81. Л. 10—11.
269. ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 12. Д. 15. Л. 56.
270. Там же. Л. 68.
271. Там же. Д. 81. Л.10.
272. ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 12. Д. 82. Л. 70.
273. Там же. Л. 72.
274. ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 12. Д. 82. Л. 46.
275. НИПЦ «Мемориал». Коллекция документов.
276. ГУЛАГ в годы войны II Исторический архив, 1994. № 3. С. 62.
277. ГУЛАГ 1918—1960. С. 700.
278. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 41. Л. 4.
279. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. д. 41. л. 5.
280. Там же. Л. 6.
281. Там же. Л. 5.
282. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. д. 1930. Л. 35
283. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. д. 1980. Л. 35.
284. Там же. Л. 31—32.
285. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 1980. Л. 6.
286. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. д. 1980. Л. 6.
287. Там же. Л. 33
288. Там же. Л. 34
289. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д 1980. Л. 34.
290. Там же. Л. 26.
291. Там же. Л. 49.
292. Там же. Л. 37—38.
293. Там же. Л. 23а.
294. ГАРФ. Ф. 9419. Оп. 1. Д. 1980. Л. 25.
295. Там же. Л. 36.
296. Там же.
297. Там же.
298. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 1980. Л. 2—3.
299. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. д. 1080. Л. 2—3, 10—11, 26, 35.
300. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2060. Л. 8.
301. Анисков 8.Р., Хаироз А.И. История ВПК России в региональном
302. аспекте. Ярославль, 1996. С. 100.
303. Там же. Л. 8.
304. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. д. 2060. Л. 8.
305. Там же.
306. Там же. Л. 9.
307. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 1994. Л. 48
308. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 1994. Л. 137.
309. Там же. Л. 2
310. Там же. Л. 70.
311. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. д. 2060. Л. 1.
312. Вернидуб Н.И. На передовой линии тыла. M., 1995. С. 699.
313. ГУЛАГ в годы войны II Исторический архив, 1994, №3. С. 82.
314. Там же.
315. Русский архив. Великая Отечественная. Т. 25(14). М., 1998. С. 695.
316. ГУЛАГ в годы войны. С. 67; Угольная промышленность Кузбасса. 1721—1996. Кемерово, 1997. С. 154—155.
317. ГУЛАГ в годы войны. С. 65.
318. Комаровский АН. Записки строителя. М., 1973. С. 125—126.
319. Там же. С. 128.
320. Там же. С. 130—131.
321. Там же. С. 133.
322. Комаровский А.Н. Записки строителя. М., 1973. С. 139—140.
323. Дьяков Ю.Л. Подвиг строителей индустрии тыла. М., 1981. С. 101.
324. Сталь для Победы. М.,1983. С. 226, 228.
325. Гулаговские тайны освоения Севера. М., 2002. С. 287.
326. Дьяков Ю.Л. Северная угольно-металлургическая база СССР. Возникновение и развитие. С. 132.
327. Дьяков ЮЛ Указ. соч. С. 134.
328. Там же. С. 139
329. Там же. С. 107
330. Там же. С. 145
331. История железнодорожного транспорта России и Советского Союза. 1917—1945. Т. 2. С. 324.
332. Дьяков Ю.Л. Развитие транспортно-дорожной сети СССР в 1941— 1945 гл. M., 1997. С. 249—250
333. Там же. С. 251.