Часть 3
«НАЧАТЬ САМЫЙ БЕСПОЩАДНЫХ ПОХОД ПРОТИВ
ДОЛЖНОСТНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИИ!»
Начало борьбы с саботажем, взятками и хищениями
Большевикам в наследство от предыдущих хозяев страны — российских императоров и Временного буржуазного правительства — достался коррумпированный, забюрократизированный, неповоротливый и частично разрушенный двумя революциями (Февральской и Октябрьской) механизм управления страной. К тому же большинство царских чиновников были настроено отрицательно к новой власти и различными способами бойкотировали выполнение своих профессиональных обязанностей.
Кроме того, советская власть столкнулась еще с одной проблемой — саботажем или вредительством. Мы не будем объяснять, чем первое отличалось от второго. Отметим, что большинство вредителей занимались своими грязными делами не только из-за собственных политических убеждений (ненавидели Советскую власть), но и по сугубо материальным причинам. Их деструктивная деятельность щедро оплачивалась, или они сами получали с этого материальную выгоду. Об этом мы поговорим ниже.
6 декабря 1917 года СНК рассмотрел вопрос «О возможности забастовки служащих в правительственных учреждениях во всероссийском масштабе». Было принято решение создать особую комиссию для выяснения возможности борьбы с такой забастовкой путем самых энергичных революционных мер. На пост председателя комиссии была предложена кандидатура Феликса Дзержинского, которому Совнарком к следующему заседанию поручил представить список членов комиссии и разработать меры борьбы с саботажем.
В соответствии с постановлением Совнаркома Дзержинский приступил к организации Комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем, которая вошла в историю под названием ВЧК. Также новой организации предстояло заняться другой проблемой — спекуляцией.
8 декабря 1917 года вопрос о необходимости борьбы со спекуляцией обсуждался на заседание комиссии. Комиссия поручила Я.Х. Петерсу разработать его и доложить на одном из очередных заседаний ВЧК.
11 декабря члену комиссии В.В. Фомину было поручено организовать отдел по борьбе со спекуляцией. В тот же день ВЧК предложила С. Е. Щукину произвести аресты фальшивомонетчиков. Тем самым ВЧК взяла на себя выполнение функции борьбы и с этим видом уголовных преступлений[35].22 декабря 1917 года отряд красногвардейцев по приказу ВЧК арестовал в помещении «Союза трудовой интеллигенции» стачечный комитет, непосредственно готовивший забастовку государственных служащих. В числе арестованных оказался А. М. Кондратьев — председатель «Союза союзов служащих государственных учреждений», занимавшегося общей организацией саботажа чиновников в стране. Предварительное расследование, проведенное ВЧК, выявило связи этой организации с кадетами, правыми эсерами, меньшевиками, а также источники финансирования саботажа.
Расскажем подробнее об этой странице истории Советской России. В ночь с 7 на 8 ноября 1917 года, когда большевики официально объявили о захвате власти в стране, на заседании Петроградской городской думы было объявлено о создании «Комитета спасения родины и революции» во главе с правыми эсерами Н. Д. Авксентьевым и А. Р. Гоцем. Сразу же после создания комитет выпустил «Воззвание к гражданам Российской республики», в котором призвал не признавать власти большевиков и не исполнять его распоряжений.
Члены Комитета возглавили «Союз союзов служащих государственных учреждений», «Союз трудовой интеллигенции», «Союз инженеров». Организационным центром комитета стала Городская дума, из которой большевистская фракция вышла 12 ноября 1917 года. В первые дни в работе комитета приняли участие свыше 40 тыс. служащих и чиновников (в том числе 10 тыс. служащих банков, 6 тыс. почтовых работников, 4,7 тыс. работников телеграфа, 3 тыс. приказчиков торговых предприятий и др.). В ноябре 1917 года чиновники-саботажники образовали в Петербурге центральный стачечный комитет при «Союзе Союзов служащих государственных учреждений».
1 декабря 1917 года Всероссийский продовольственный съезд, состоявшийся в Москве, постановил прекратить доставку продовольствия в Петербург, Москву и другие города Центральной России. С 12 ноября 1917 года прекратили работу служащие Министерства путей сообщения. Петроградский железнодорожный узел уже в первой половине ноября 1917 г. был забит грузами. В октябре 1917 года Николаевская ж. д. отправляла 3260 вагонов в сутки, а в декабре — 600. Владельцы предприятий Петербурга останавливали производство, задерживали выплату рабочим заработной платы.
Понятно, что большевики среагировали на это жестко и оперативно. Ведь речь шла о самом существовании советской власти.
Начались аресты и допросы организаторов и активных участников стачки. 1 марта 1918 года ВЧК передала материалы расследования в Революционный трибунал, но к этому времени с саботажем как формой борьбы уже было покончено: в феврале СНК постановил не вести никаких переговоров с саботажниками и принимать, если будет необходимость, из их числа на работу только лояльных к советской власти лиц.
В январе 1918 года при Отделе по борьбе с контрреволюцией и саботажем был образован банковский подотдел для борьбы с преступлениями по должности банковских чиновников. На базе банковского подотдела затем был создан Отдел по борьбе с преступлением по должности[36].
Отметим, что ВЧК была не единственной организацией, кто занимался вопросами борьбы со спекуляцией. Существовала еще Центральная реквизици- онно-разгрузочная комиссия, которая также должна была заниматься этим вопросом. Еще в деле борьбы со спекуляцией «отметилась» Инспекция Центрального комитета текстильной промышленности («Центро- текстиль»). В сентябре 1918 года она передала в ВЧК:
«Дело о злоупотреблениях и мародерстве Правления «Товарищества мануфактур, основанных И. И. Скворцовым в Москве», приобретающее крупный общественный интерес, благодаря участию в нем служащих Правления «Товарищества». Правление в лице директоров В. М. Митрофанова и М. А. Скворцова, объединявшее в своей деятельности производство трех текстильных фабрик, запродало за последние месяцы различным московским оптовым фирмам мануфактуру на крупные суммы, достигавшие — по некоторым сделкам — миллионов рублей. В какой мере при этом Правлением соблюдались существующие нормированные цены на ткань, видно из того, что правлением «Товарищества» роздано было служащим единовременно 200 ООО (двести тысяч рублей) после одной такой очень крупной продажи. По признаниям самих служащих, мародерская деятельность директоров правления не могла не быть им известной, так как некоторые из них являлись даже хранителями тех сумм, которые получались в результате действия «двойной бухгалтерии», по которой «разница» между суммами, значившимися по счетам, выдававшимися правлением «Товарищества» и действительно вносившимися покупателями в кассу правления, достигала таких размеров, что служащие сочли себя в праве от правления «Товарищества» компенсации за услуги и в результате переговоров, ведшихся между правлением «Товарищества» и служащими по этому поводу, последние были удовлетворены раздачей вышеуказанной суммы денег. Попутно следствием обнаружен целый ряд других злоупотреблений, из которых особенно разительным является расхищение под таким, например, благовидным предлогом, как удовлетворение расходов по опеке над имуществом бывшего директора-распорядителя правления «Товарищества» Н.П. Павлова, давно скрывшегося в Донскую область, — сумм, получавшихся правлением из кассы «Центротекстиля» для расплаты с рабочими фабрик. Ныне все служащие правления, труд которых, кстати сказать, оплачивается по баснословному тарифу, выражавшемуся в ставках от 900 до 2100 руб. в месяц, обедах за счет правления и получением ткани в кредит, о чем отметки, по показаниям служащих, делались в какой-то памятке одного из директоров правления (каковую до сих пор обнаружить, не смотря на все принятые меры, не удалось) арестованы, и им предъявлено требование о возврате расхищенного народного достояния, после чего они будут освобождаться до суда, перед которым им придется предстать в ближайшем будущем»[37].
В короткие сроки ВЧК удалось ликвидировать несколько крупных организаций, занимавшихся спекуляцией, в том числе «Союз русской торговли и промышленности», сбывавший по завышенным ценам сотни тысяч пудов различных товаров, раскрыть тайные склады мануфактуры и продовольствия. За совершение незаконных сделок — попытку продажи германскому посольству пакетов акций на крупные суммы — были арестованы и 31 мая 1918 года по приговору ВЧК расстреляны братья Череп-Спиридовичи и биржевой маклер Бейлинсон.
Однако нормативное понятие спекуляции было определено только 22 июля 1918 года в специальном декрете Совнаркома «О спекуляции», которым также устанавливалась ответственность за скупку, сбыт или хранение с целью сбыта, в виде промысла монополизированных государством продуктов питания, нормированных товаров, драгоценных металлов и ценных бумаг. Процитируем этот документ:
«1. Виновный в скупке, сбыте или хранении с целью сбыта, в виде промысла, продуктов питания, монополизированных республикой, подвергается наказанию лишением свободы на срок не менее 10 лет, соединенным с тягчайшими принудительными работами и конфискацией всего имущества.
2. Виновный в скупке, сбыте или хранении, с целью сбыта, в виде промысла , нормированных продуктов питания по ценам выше твердых (установленных таксами) или других, кроме продуктов питания, монополизированных предметов, подвергается наказанию лишением свободы на срок не ниже 5 лет, соединенным с принудительными работами и конфискацией всего или части имущества.
3. Виновный в скупке или хранении, с целью сбыта, в виде промысла, прочих нормированных предметов массового потребления, по ценам, выше твердых, подвергается наказанию лишением свободы на срок не ниже 3 лет, соединенным с принудительными работами и конфискацией всего или части имущества.
4. Виновный в совершении деяний, предусмотренных в ст. ст. 1, 2, 3, настоящего декрета, но не в виде промысла, подвергается наказанию лишением свободы на срок не ниже 6 месяцев, соединенным с принудительными работами и конфискацией части имущества.
Примечание. Наказанием, означенным в 1-4 ст. ст. сего декрета, соответственно подвергаются виновные в скупке, сбыте или хранении, с целью сбыта, продовольственных карточек или купонов на вышеозначенные продукты.
5. Виновный в подделке продовольственных карточек или купонов, или в пользовании поддельными карточками или купонами, а равно в отпуске товара по поддельной продовольственной карточке или купону, подвергается наказанию лишением свободы на срок не ниже 5 лет, соединенным с принудительными работами и конфискацией части имущества.
6. Виновный в выдаче, распределении или возмездном приобретении продовольственных карточек или купонов в количестве, превышающем установленную норму, или в ином незаконном приобретении их, подвергается наказанию лишением свободы на срок не ниже 6 месяцев, соединенным с принудительными работами и конфискацией части имущества.
Означенное в настоящей статье наказание повышается до лишения свободы на срок не менее 3 лет, если виновный при совершении преступления действовал в качестве заведующего или вообще представителя какого-либо учреждения, правительствующего или общественного предприятия.
7. Виновный в отпуске нормированного товара помимо продовольственной карточки или купона, в отказе отпустить по ним по нормированным ценам, подвергается наказанию лишением свободы, соединенным с принудительными работами или конфискацией части имущества.
8. Виновный в неразрешенных законом скупке, сбыте или хранении платины или серебра, или золота в сыром виде, в слитках или в монете, подвергается наказанию лишением свободы на срок не ниже 10 лет, соединенным с принудительными работами и конфискацией всего имущества. Наказание это может быть сокращено по усмотрению суда, если предметом преступного деяния являются изделия из вышеназванных металлов, превышающие установленный вес.
9. Виновный в скупке, сбыте или хранении с целью сбыта не допущенных к обращению или аннулированных процентных бумаг, паев, акций, облигаций и других денежных свидетельств подвергается наказанию лишением свободы на срок не ниже 10 лет, соединенным с принудительными работами и конфискацией всего имущества.
10. Виновный в непредставлении к регистрации или учету предметов, кои, согласно постановлениям подлежащих учреждений, должны быть представлены к учету или регистрации, подвергается лишению свободы на срок по определению суда, соединенному с принудительными работами или конфискацией части имущества.
11. Подстрекатели, пособники и прикосновенные к вышеозначенным деяниям лица (как-то снабжающие спекулянтов на разрешение и получение и передвижение товаров, нарядами на них, предоставляющие им склады, вагоны и вообще средства передвижения, препровождающие дубликаты и всякого рода товарные квитанции и т. п.) наказуются наравне с главным виновником.
12. Покушение на совершение деяния на как оконченное деяние.
13. С изданием настоящего декрета все возникающие предусмотренные им дела о спекуляции передаются на рассмотрение Народных трибуналов по подсудности, а именно, по ст. 3, 4, 6 и 7 настоящего декрета — местным, а по остальным — окружным, а где таковых нет — Революционным трибуналам.
От Народного Комиссариата Юстиции и Президиума Центрального Исполнительного Комитета зависит особо преступные спекуляции передавать на рассмотрение Трибуналов и в тех местах, где существуют Народные Суды»[38].
В сентябре и октябре 1918 года в ведомственном еженедельнике ВЧК была опубликована статья Г. Мороза «Виды и формы спекуляции». В ней автор подробно рассказал о том, как продавцы зарабатывали колоссальные прибыли, играя на «понижение» и «повышение» цены, а также придерживая товар[39].
В том же издание был опубликован очерк «Город контрабандистов». Расцвет спекуляции показывался в этом очерке на примере провинциального города Оршы Могилевской губернии, внезапно превратившегося из провинциального захолустья в приграничный пункт, ставший центром снабжения «тканями, мылом, вязаными изделиями — Минска, Вильны, Варшавы и чуть ли не Вены и Берлина... и обратно — Смоленска, Москвы и Петрограда — продуктами химической промышленности, сахарином». Фактически Орша диктовала цены на немецкий, польский и украинский сахар, кофе, анилиновые краски и австрийские кремни для зажигалок для большей части территории Советской России[40].
А вот два типичных примера криминального бизнеса августа— сентября 1918 года, которые удалось ликвидировать чекистам:
«Некий гражданин Клочков, содержатель трактира, прочитав постановление МГПК о сдаче продовольственных карточек при выезде из Москвы, сразу же пустился отыскивать уезжающих, в целях пополнения своего трактира солониной, маслом, ветчиной, хлебом и пр. Гражданин Клочков знакомится с неким аферистом Новосельским, восхваляющим знакомых своих комиссаров и обещающим снабжать трактир всеми нужными продуктами. Заводит знакомство с контролером карточного бюро Лефортовского района Глауберманом, который после совместных кутежей снабжает своих щедрых собутыльников всевозможными карточками на предметы первой необходимости...
Астраханский губернский продовольственный комитет, чувствуя острую нужду в чае, командирует своего агента гражданина Рафаловича для закупки и отправления в Астрахань чая. Первое время агент работает хорошо и отправляет несколько партий, но впоследствии он знакомится с торговым домом Мир- зоева и Исаева, которые предлагают ему снабжать Астрахань чаем. Рафалович соглашается и торговый дом отправляет первую партию — 9 вагонов чаю в астраханский Губпродком, узнав о том, что «Торговый дом Мирзоев и Исаев» берется снабжать их, отзывает своего агента и начинает переговоры с торговым домом о дальнейшем снабжении их чаем. Исаев и Мирзоев в ответ на предложение говорят, что они берутся доставить до 3000 шир калмыцкого чая в самый короткий срок, но зато не по существующей твердой цене в 615 рублей за ширу, а по 1685 рублей. Астраханский Губпродком, поняв сразу цель торгового дома, посылает своего представителя в Москву узнать, каким образом у спекулянта Мирзоева скопилось такое количество чая, и как он его продает по спекулятивным ценам. По приезде в Москву представитель Губпродкома узнает, что чай, который предлагался для Астрахани, лежит в кладовых Высоцкого, и что он, будучи предназначен для другого города, не был еще отправлен туда. Пользуясь таким положением, Мирзоев берется по спекулятивной цене, как указано выше, переотправить чай в Астрахань. Когда представитель Губпродкома указал Мирзоеву на то, что запрашиваемая цена является спекулятивной, последний предложил взятку в 30 ООО рублей, прося за это подержать его дело в Астрахани. Понятно, что по полученным сведениям от астраханского Губпродкома Исаев и Мирзоев были арестованы спекулятивным отделом ВЧК...»[41]
К этому можно добавить еще несколько цифр, иллюстрирующих деятельность «Отдела по борьбе со спекуляцией при ВЧК» в августе 1918 года.
«Конфискован и передан Наркомпроду Мануфактурный склад «Гурвич и Кидель» — около 2 ООО ООО рублей.
Конфискован и товар распродается рабочим членам профессиональных союзов мануфактурных магазинов «Братьев Аленовых» — около 400 ООО рублей.
У Крыжановского, Рабиновича и др. конфисковано: 30 ООО банок консервов, 2000 пар ботинок и др. предметы — 500 000 рублей.
У Кацепова— 412 шт. золотых и серебряных вещей — около 200 000 рублей»[42].
Долой взятку!
Уже в августе— сентябре 1918 года чекисты все чаще начали сталкиваться с проблемой взяточничества среди сотрудников органов Советской власти. Эта проблема нашла свое отражение на страницах еженедельника ВЧК[43]. Справедливости ради отметим, что Декрет СНК «О взяточничестве» вступил в силу еще в мае 1918 года. Процитируем этот документ:
«1) Лица, состоящие на государственной или общественной службе в Российской Социалистической Федеративной Советской Республике, как то: должностные лица Советского правительства, члены фабрично-заводских комитетов, домовых комитетов, правлений кооперативов и профессиональных союзов и т. п. учреждений и организаций или служащие в таковых, виновные в принятии взяток за выполнение действия в круг их обязанностей или за содействие в выполнении действия, составляющего обязанность должностного лица другого ведомства, наказываются лишением свободы на срок не менее пяти лет, соединенным с принудительными работами на тот же срок.
2) Тому же наказанию подвергаются лица:
а) виновные в даче взятки,
б) подстрекатели, пособники и все прикосновенные к даче взятки служащим.
3) Покушение на получение или дачу взятки наказывается как оконченное преступление.
4) Усиливающими меру наказания за взятку обстоятельствами являются: а) особые полномочия служащего, б) нарушение служащим своих обязанностей и в) вымогательство взятки.
5) Если лицо, виновное в даче или принятии взятки, принадлежит к имущему классу и пользуется взяткой для сохранения или приобретения привилегий, связанных с правом собственности, то оно приговаривается к наиболее тяжелым принудительным работам и все его имущество подлежит конфискации.
6) Настоящий декрет имеет обратную силу с тем, однако, что от преследования за дачу взятки, если таковая была произведена до издания этого декрета, освобождаются те лица, кои в течение трех месяцев со дня издания настоящего декрета заявят судебным властям о даче ими взятки»[44].
Под личным контролем Дзержинского
В декабре 1917 года Феликс Дзержинский занимался расследованием хищения денег из кассы Градоначальства. Процитируем подготовленный «первым чекистом» отчет.
«К делу Любовного.
Л. И. Любовный был арестован по подозрению в расхищении денег, оставшихся в кассе бывшего Градоначальства, совместно с Фаерманом. Этот последний, чтобы найти защитников и пособников, прикрывающих его грязные дела, окружил себя никому не известными лицами и платил им выше установленной суммы, не ведя никакой отчетности. Любовный должен отвечать как должностное лицо, так как подписывал представляемые Комиссариатом по внутренним делам ведомости и ассигновки как делопроизводитель. При аресте у Любовного обнаружено 1001 руб. 25 коп. Арестован был 12 декабря.
Приехал из-за границы без средств 2 ноября, поступил на службу к Фаерману 4 ноября. Имел жену и двоих детей, которых отправил на юг к родителям. Уволен Фаерманом 4 или 5 декабря. Несмотря на то, что получил должность, взял у Фаермана (без ведома Комиссариата по внутренним делам) 250 руб. пособия как политический эмигрант, взял 200 руб. аванса, который не был им отдан при получке жалованья и о котором Фаерман не сказал ни слова при передаче дел Ворошилову (назначенному 4 декабря на место Фаермана); взял, кроме 400 руб. жалованья за ноябрь, утвержденных Комиссариатом по внутренним делам, 60 руб. квартирных (жил же на казенной квартире в Градоначальстве) и 20 руб. столовых. Эти квартирные и столовые не были представлены Комиссариату по внутренним делам и не утверждались; наконец, взял 520 руб. после того, как был уволен за месяц вперед. Взял всего 1450 руб., и ко дню ареста обнаружено у него 1001 руб. 25 коп., т. е. за время больше месяца издержал, имея двоих детей и жену и не имея никаких других источников существования, 350 руб.
Что это человек, способный на кражу народного имущества, доказывает тот факт, что в его вещах, запакованных уже для отъезда, обнаружено много письменных принадлежностей, взятых из Градоначальства, и других вещей, как план морского канала, снаряд 40-мм, библиотечные книжки, австрийский штык. Во время ареста в кармане Любовного обнаружена повестка за № 1179 почтовой кассы № 20 на 113 руб. 93 коп., адресованная комиссару 9-го участка Московской части гор. Петрограда, от 8 ноября 1917 г. Обнаружена у него в кармане 12 декабря, спустя 8 дней после того, как был уволен. В вещах у него были обнаружены 2 чистых бланка Исполнительного комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов с печатью Военного отдела. Каким образом у него оказались такие бланки, Любовный пояснить не мог.
В обнаруженном у него печатном отчете об израсходовании 4353 руб. 35 коп. (особенно счет № 30— 42) — прекрасная иллюстрация хищнического хозяйничанья фаермановско-любовной компании. Показания Любовного не только не могут отклонить обвинений, но их подтверждают. Я просил бы обратить внимание на письмо Любовного (нелегально высланное из тюрьмы), где он пишет о том, [что] якобы его арестовали за то, что он знает слишком много. Я его по этому поводу не допрашивал. Я думаю, что следует его допросить на самом суде.
P.S. Как Фаерман и Любовный хозяйничали в б. Градоначальстве, видно тоже из показаний Ермилова, прилагаемого отчета кассы (где нет ни копейки дохода из клубов) и по повесткам, и где в расходах страшные позиции.
Интересны и расписки Любовного: 29 ноября получает от Фаермана десять тысяч рублей, а через 3 дня получает снова десять тысяч пятьсот семьдесят рублей. Где отчет и на что он получил? Явно, что эти господа — мошенники»[45].
В январе 1918 года, расследуя серию дел связанных со спекуляцией, Феликс Дзержинский узнал, что высокопоставленный советский чиновник, секретарь Льва Троцкого Иван Залкинд якобы может за определенную сумму содействовать освобождению из под стражи арестованных «коммерсантов»[46]. Разумеется, не сам, а с помощью своего начальника Льва Троцкого. Понятно, что занимаемый «демоном революции» пост позволил ему не только самому избежать обвинений в коррупции и злоупотреблении служебным положением, но и спасти от повышенного внимания чекистов своего подчиненного.
Расскажем об Иване Абрамовиче Залкинде. Родился он в 1885 году. В 1903 году вступил в РСДРП(б). В 1905 году — член Одесского комитета РСДРП. Был арестован и сослан в Олонецкую губернию. С места ссылки бежал. Работал в Петербурге, где снова был арестован, вновь бежал. С 1907 по 1917 год жил за границей, где окончил Сорбонну и стал доктором биологии (микробиолог).
По поручению наркома по иностранным делам РСФСР Льва Троцкого (занимал этот пост с ноября 1917 года по март 1918 года) Иван Залкинд осуществлял практическое руководство внешнеполитическим ведомством. По свидетельству будущего полпреда в Мексике С. С. Пестковского, попросившегося тогда на работу в Наркоминдел, Троцкий заявил ему:
«Жаль брать вас на эту работу. Там у меня уже работают Поливанов (бывший чиновник царского МИДа.— Прим. авт.) и Залкинд. Больше не стоит брать туда старых товарищей. Я ведь сам взял эту работу только потому, чтобы иметь больше времени для партийных дел. Дело мое маленькое: опубликовать тайные договоры и закрыть лавочку».
С ноября 1917 года по май 1918 года Иван Залкинд был 1-м заместителем народного комиссара по иностранным делам РСФСР. После ухода Льва Троцкого из внешнеполитического ведомства он продолжал трудиться в НКИДе. Занимал пост посла в Турции и Италии. В 1927 году его назначили дипломатическим агентом НКИД СССР в Ленинграде, а через год он застрелился.
Борьба с «оборотнями» с Лубянки
Иногда Феликсу Дзержинскому приходилось заниматься «чисткой» органов госбезопасности. Не все чекисты были кристально честными людьми. Встречались среди них и те, кого сейчас принято называть «оборотнями в погонах». С ними «первый чекист» боролся очень активно. В качестве примера процитируем подписанный им приговор в отношении бывшего члена коллегии Петроградской ЧК Д. Я. Чудина.
«Ввиду важности дела ВЧК назначила для рассмотрения его комиссию из трех членов ВЧК и трех членов Петроградской губчека под председательством т. Дзержинского.
Комиссия эта, рассмотрев дело, пришла к следующему единогласному заключению.
Показаниями обвиняемых и всеми обстоятельствами дела установлено с полной несомненностью, что:
§ 1. Состоя членом коллегии Петроградской чрезвычайной комиссии, Чудин вошел в интимную связь с сожительницей арестованного спекулянта Свобо- диной-Сидоровой, которая хлопотала у него и добилась освобождения своего сожителя Вульфа Мееро- вича Дрейцера.
§ 2. Своим поведением в дальнейшем Чудин давал Свободиной возможность успешно хлопотать через него в чрезвычайной комиссии за других спекулянтов — Эменбекова, Баршанского, Розенберга и др., в то время как Свободина получала за это крупные взятки.
§ 3. Узнав от Свободиной о полученной ею, от Эменбекова крупной взятке, хотя сам и отказался от предложенных ему 25 тыс. руб. из этой взятки, все же не только не арестовал ее и не сообщил обо всем своим товарищам в чрезвычайной комиссии, но даже не прервал с нею дальнейшей своей преступной связи и продолжал брать от нее разные продукты.
§ 4. Когда ЧК напала на след работы его сожительницы, то Чудин рассказал об этом ей и заявил: «Я боюсь к тебе ходить, за мной следят».
§ 5. Узнав от нее также, что к ней ходит разыскиваемый ЧК Габаев с целью при ее помощи добиться освобождения своей жены за взятку от 50 до 100 тыс. руб., опять-таки ограничился только тем, что сказал ей, что Габаев должен перестать к ней ходить.
Считая все эти факты доказанными, комиссия нашла, что вина Чудина усугубляется еще тем, что он, состоявший несколько лет в рядах коммунистической партии и занимавший такой ответственный пост, как пост члена чрезвычайной комиссии, не мог не понимать, как предательски он нарушает интересы партии и злоупотребляет доверием своих товарищей по ЧК.
Комиссия вместе с тем считалась с постановлением Петроградского Совета о необходимости начать самый беспощадный поход против должностных преступлений, особенно против таких возмутительных должностных преступлений, какое совершил Чудин.
Ввиду всего этого комиссия единогласно постановила: бывшего члена коммунистической партии Д. Я. Чудина расстрелять.
В отношении Нины Алексеевны Свободиной-Си- доровой комиссия устанавливает:
Свободина-Сидорова использовала свою интимную связь с Чудиным для целого ряда шантажей и взяточничества.
В отношении Вульфа Мееровича Дрейцера комиссия установила:
Как прежний сожитель Свободиной, не порвавший с нею окончательно и знавший об ее связи с Чу- диным, Дрейцер использовал ее в качестве ходатая по освобождению целого ряда лиц и делил с ней получаемые за это взятки.
Считаясь с этим, комиссия постановила единогласно: применить к Свободиной и Дрейцеру высшую меру наказания — расстрел, приведя приговор в исполнение в продолжение 24 часов»[47].
Ликвидировать взяточников и коррупционеров как класс
В марте 1921 года нарком внешней торговли Леонид Красин в частной беседе признался:
«Наше несчастье в том, что нам в нашем аппарате приходится работать с людьми, никогда больше полтинника в кармане не имевшими, как только такой человек увидит сто рублей — обязательно положит в карман»[48].
Слова Красина подтверждали в своих отчетах чекисты. Так, заместитель начальника Экономчасти 23 мая 1922 года в своем докладе «о необходимых мерах для соблюдения государственной монополии во внешней торговле» сообщил:
«В производстве имеется несколько агентурных дел, указывающих на царящие в НКВТ (Народный комиссариат внешней торговли.— Прим. авт.) взяточничество и кумовство, на целый ряд крупных и мелких злоупотреблений, имеющих место не только в центральном органе НКВТ, но и на местах. Взаимоотношения между различными сотрудниками в НКВТ носят такой характер, что сплошь и рядом честному и преданному делу Советской республики человеку житья там не дают...»[49]
В отдельных организациях, например в Ленинградском порту, хищения продолжались в течение шести лет, в Ленинградской таможне — пять лет, в Рауспирте — три года, в Главном военно-хозяйст- венном складе — три года и так далее. По каждому из этих дел в качестве обвиняемых проходило от 50 до 100 человек, причем большинство из них госслужащие.
Другая проблема — взятки. Так, парижская газета «Последние новости» 3 февраля 1922 года сообщила о «Процессе 72»:
«В Киевском революционном трибунале после двухнедельного разбирательства закончился слушанием процесс 72 инженеров Киевского военного округа, преданных суду во главе с бывшим начальником округа Карповым по обвинению во взяточничестве, злоупотреблениях по службе и т.д.
Революционный трибунал приговорил 3 инженеров к расстрелу, остальных же к принудительным работам на разные сроки».
6 декабря 1921 года было издано специальное обращение к железнодорожникам о содействии в борьбе с взяточничеством. Хотя если внимательно прочитать текст этого документа, то его, скорее, следовало бы назвать предупреждением работникам «стальных магистралей». Процитируем его полностью.
«Граждане! Железнодорожники!
Вечное позорище царской России — система откупа, лихоимства и взяточничества — свила себе прочное гнездо в наиболее чувствительной области нашего хозяйственного организма — в железнодорожном хозяйстве. Взятка на железных дорогах стала явлением столь «нормальным», что у многих товарищей железнодорожников притупилась чувствительность.
На железных дорогах все возможно купить и продать за определенную мзду, которая умелыми подлыми руками развратителя пропорционально распределяется между стрелочниками и высшими рангами. Спекулянты массами за взятку заполняют протекционные вагоны, прорезают в них Россию вдоль и поперек и обволакивают молодую Советскую республику своей паучьей сетью. Вся прицепка, отцепка, дальнейшее продвижение, будь то отдельного протекционного вагона, эшелона беженцев, продгруза отдельной организации, — все находится в прямой зависимости от взятки.
Бедствия, причиняемые этим злом государству, неисчислимы и кошмарны по своим последствиям.
Беженцы из голодного Поволжья, передвигающиеся по нарядам Главэвака, застревают на узловых станциях и обрекаются на нечеловеческие мучения; рабочие организации, отправившиеся для покупки хлеба для голодных семейств, кочуют месяцами «за отсутствием подвижного состава»; продовольствие, идущее для спасения детей и женщин Поволжья, где-то блуждает или мрачно стоит на путях в ожидании «чего- то недостающего».
Аза этим мрачным за[на]весом разыгрываются сцены бесстыдного, подлого подкупа и бесшабашного разгула кучки, продающей трудовую Россию (курсив мой. — Авт.), выбивающуюся из сил в тисках вражеского окружения, экономической разрухи, что покрывает неслыханным позором славное имя железнодорожного пролетариата.
Государственные органы — трибуналы и ТЧК (транспортные ЧК. — Авт.), призванные для борьбы со взяткой, больше не допустят подобного позора.
Взяточничество на железных дорогах должно быть и будет искоренено.
Аппарат транспортных чрезвычайных комиссий не ослабел. В его распоряжении есть достаточно средств для обнаружения взяточников.
Где бы негодяй ни сидел: в кабинете ли за зеленым столом или в сторожевой будке, он будет извлечен и предстанет перед судом Революционного трибунала, карающий молот которого опустится со всей сокрушительной мощью и гневом, на которые он способен, так как нет пощады смертельным врагам нашего возрождения. Никакие обстоятельства не будут учитываться при вынесении приговора взяточнику. Самая суровая кара ждет его.
Вместе с тем советская власть призывает всех честных граждан, в ком живо гнетущее сознание несмываемого позора и разлагающего влияния взяток, прийти на помощь для обнаружения и извлечения негодяев-взяточников.
Будьте зорки и бдительны! Пролетарские руки не должны и не могут быть замараны взятками!»[50].
Власти не ограничились исключительно призывами. Активно работали и суды. Так, с 1 октября 1922 года по 1 июня 1923 года судебные органы Петрограда и губернии рассмотрели 151 дело о взяточничестве и вынесли наказание 237 человекам. Из них более 76% были приговорены к различным срокам лишения свободы. Около 600 дел о взяточничестве прошло через судебно-следственные органы, милицию и ОГПУ
В 1924 году в Ленинграде прошел ряд крупных судебных процессов по делам о взяточничестве: работников Севкоопкредита, Гублесотдела, Пищетреста, Октябрьской железной дороги, биржи труда и др. В отношении виновных были приняты самые суровые меры наказания.
Газета «Красная звезда» 24 мая 1924 года сообщила о вынесенных приговорах по этим судебным процессам. Так, выездная сессия Верховного Суда РСФСР рассмотрела дело по обвинению во взяточничестве ряда ответственных судебно-следственных работников Ленинграда, установивших тесную связь с нэпманами. Из 42 осужденных 17 были приговорены к расстрелу, остальные — к различным срокам лишения свободы.
В докладной записке Феликсу Дзержинскому о борьбе со взяточничеством (июль 1926 года) отмечалось, что взяточничество «...стало приобретать массовый характер. Почти во всех крупных следственных делах в производстве ОГПУ мы сталкиваемся с системой взяток как основой всех прочих экономических преступлений... Взятка в данный момент является огромным злом, угрожающим интересам хозяйства Союза».
А далее приводились конкретные факты. Дела «Мологолеса», «Маслотреста», «Машинотреста», «Росгосстраха», «Аркоса» и др. При помощи взяток ряд государственных лесных трестов стали поставщиками крупнейших потребителей леса: Грознефти, Госсельск- лада, Люберецкого завода, железных дорог и др. Благодаря взятке сорвано строительство крупных промышленных предприятий в Туле и Иваново-Возне- сенске[51].
...Порой цифры из отчетов более красноречивы, чем абзацы текста. Возьмем, например, данные о количестве осужденных в категории «преступления по должности». В 1921 году было осуждено 32 177 человек. На следующий год их число снизилось — 14 887 — наверно, чекисты объяснили, «кто в доме хозяин».
Об успехах борьбы с взяточниками много писали тогда советские газеты. Вот что, например, 21 декабря 1922 года сообщила издаваемая в Петрограде «Красная газета» в статье «Результаты кампании борьбы со взяточничеством»:
«По полученным сведениям, из 49 губерний и 11 областей возбуждено за время с 10 октября по 15 декабря 958 дел в совнарсудах и 331 дело в ревтрибуналах. По делам уже рассмотренным осуждено 588 чел., оправдано 132 чел. К высшей мере наказания — расстрелу — приговорено 23 чел., к лишению свободы сроком от 5 до 10 лет — 50 чел., от 3 до 5 лег — 75 чел., остальные к более кратким срокам лишения свободы».
«Промышленно-торговая газета» 21 февраля 1923 года сообщила своим читателям, что только за пять месяцев, с октября 1922 года, в аппарате ВСНХ были отстранены от работы 264 сотрудника, многие из них преданы суду. За этот же срок, по неполным данным, за аналогичные преступления были привлечены к ответственности 203 работника губсовнархозов[52].
А вот вести с Украины, которые 7 октября 1922 года опубликовала газета «Беднота»:
«Пятерка по борьбе со взяткой при дорожно- транспортном отделе ГПУ произвела в Харькове массовые аресты закоренелых жел.-дор. взяточников. Среди арестованных— ряд влиятельных жел.-дор. тузов, занимающих высокие посты ревизоров и начальников.
Арест этих ответственных работников в железнодорожном мире произвел ошеломляющее впечатление.
Пятеркой арестовано, кроме того, несколько начальников станций, весовщиков и носильщиков, обвиняемых в систематическом взяточничестве.
Арестованные в числе 40 чел. преданы суду Рев- воентрибунала».
А вот новости из Азербайджана. О них сообщила 18 октября 1922 года газета «Известия»:
«Чрезвычайной комиссией закавказских жел. дор. произведено исследование деятельности агентов ст. Баку II. В итоге расследования предаются суду с обвинением во взяточничестве, продаже грузов, подделке документов для получения чужих грузов целыми вагонами: начальник и помощ. нач. ст. Баку II, старший товарный кассир ст. Баку II, младший тов. кассир ст. Баку И, весовщик, смотритель погрузочных дворов, старший агент ТОАЗЧК и др.».
Официальная статистика ВЧК — ОГПУ отражает количество преступлений, связанных с коррупцией, и борьбу с ними1.
|
|
Служебные (должностные) преступления |
Хозяйственные преступления |
Взятка |
Подлог, хищение |
|
1924 год |
9 994 |
136 |
Нет данных |
Нет данных |
|
1925 год |
7 897 |
263 |
364 |
220 |
|
1926 год |
1 946 |
Нет данных |
2 564 |
1 817 |
|
1927 год |
5 444 |
Нет данных |
3 113 |
1 947 |
|
1928 год |
16 429 |
Нет данных |
4 407 |
3 634 |
|
1929 год |
Нет данных |
|||
|
1930 год |
40 151 (злоупотребление властью) |
|
2 849 |
3 151 |
|
1931 год |
40 608 (злоупотребление властью) |
Нет данных |
1 686 |
2 696 |
|
1932 год |
13 172 (злоупотребление властью) |
Нет данных |
1 498 |
5 400 |
|
1 Мозохин О. Б. Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918—1953). М.. 2006. С. 249, 252, 254, 258, 262—263, 267, 273, 281, 289, 296, 308. |
Зарубежные «благодетели»
Когда большевики пришли к власти и начали национализировать предприятия, то их бывшие владельцы отнеслись к этой процедуре достаточно спокойно.
Во-первых, они были уверены, что коммунисты скоро уйдут с политической арены и они смогут вернуть себе назад свое имущество. Произойти это могло по двум причинам: новая власть не справится с экономическими трудностями или Советская Россия станет жертвой иностранной оккупации. В любом случае произойдет смена власти. После объявление нэпа появилась и третья возможность — получить свои предприятия в концессию или в порядке денационализации, если таковая будет проводиться.
А, во-вторых, на время своего временного отсутствия они оставили «на хозяйстве» своих сотрудников — управляющих и инженерно-технический персонал. Бывшие владельцы предприятий прекрасно понимали, что без специалистов новая власть не обойдется, а значит, спецы не только будут приняты на работу, но и займут старые должности.
Ожидая и надеясь на то, что реализуется какой- либо из этих трех вариантов (смена политической власти; оккупация или введение элементов рыночной экономики), бывшие хозяева пристально следили из- за границы за своими предприятиями — как они эксплуатируются, старались поддерживать их в приличном состоянии, чтобы к тому времени, как они вернут себе свою собственность, в нее не надо было вкладывать значительные средства. В этом им помогали старые служащие компаний, фабрик, заводов, рудников — в обмен на денежные «пособия» из-за границы. Ну и, конечно, приторговывали сведениями о состоянии промышленности Советской России.
Деятельность «спецов» в Советской России координировалась из-за рубежа. Сразу после революции крупные деятели русской промышленности создали в Париже «Торгово-промышленный центр» (сокращенно Торгпром). В 1922 году появился секретный Совет Торгпрома. Цель его была проста и откровенна — организация борьбы с советской властью. В его состав вошли такие акулы бизнеса, как Густав Нобель, бывший владелец нефтяных предприятий, миллионеры братья Гукасовы, С. Г. Лионозов, С. Н. Третьяков и др. Все они сумели спасти свои капиталы от революции, поэтому в средствах Торгпром недостатка не испытывал. Да в способах борьбы с большевиками тоже.
...В ноябре 1918 года член правления акционерного общества нефтяных предприятий в России «Нобель» Густав Нобель перед отъездом за границу собрал в Петрограде группу ответственных служащих фирмы и наказал им в его отсутствие заботиться о сохранении имущества и сырья предприятий впредь до ликвидации советской власти и возвращения их прежним владельцам. Дал он также указание быть готовыми к тому, чтобы при необходимости, например, с началом интервенции, дезорганизовать работу нефтяных предприятий в России.
В 1919 году в Финляндии образовалась входящая в Торгпром отраслевая нобелевская организация во главе с полковником Н. Н. Булнаковым. Организация, помимо прочего, занималась экономическим шпионажем. Она пересылала в Россию деньги для раздачи бывшим служащим Нобеля (200 миллионов рублей ежемесячно) и получала от них сведения о добыче нефти и о состоянии предприятий. В России организацией руководили профессор Тихвинский и бывший голландский подданный Гармсен, управляющий Петроградским районным нефтяным комитетом.
Экономический шпионаж и получение нобелевских пособий выплыли на свет в середине 1921 года, в ходе ликвидации «Петроградской боевой организации» — крупного разветвленного контрреволюционного подполья, занимавшегося как пропагандой, организацией террора, так и экономическим саботажем. Глава организации В. Н. Таганцев, например, совместно с князем Шаховским занимался созданием подпольных банковских контор. Членами организации, как выяснилось, были и профессор Тихвинский, и Гармсен, который передавал Таганцеву сведения о состоянии нефтяной промышленности России. 26 июля 1922 года Московский ревтрибунал приговорил девять подсудимых, проходивших по этому делу, к различным срокам лишения свободы.
В 1923 году Московское ГПУ всерьез занялось делами Серпуховского государственного текстильного треста, который работать-то вроде бы и работал, а толку от него было мало.
Серпуховской текстильный трест объединял в основном фабрики «Товарищества мануфактуры Коншина». Заправляли там бывшие высокопоставленные служащие «Товарищества». Председатель треста В. И. Чердынцев до революции был директором Бо- городско-Глуховской мануфактуры, зав. торгово-производственным отделом Н. М. Калинин — членом правления «Товарищества» и т.д. При обысках чекисты нашли «черную бухгалтерию», которая неоспоримо доказывала, что часть руководителей треста были совладельцами московских частных фирм.
Это одна сторона их деятельности. Была и другая. Бывшие владельцы «Товарищества», братья Кнооп, эмигрировав за границу, образовали в Германии совместно с другими текстильными фабрикантами так называемое Висбаденское соглашение и открыли в Берлине контору, во главе которой поставили бывшего директора-распорядителя «Товарищества» А. А. Ценкера. Члены «соглашения» живо интересовались положением на своих бывших предприятиях. Они сумели установить связь со старыми специалистами, которые снабжали их необходимой информацией и выполняли их указания. За свои услуги работники треста получали от бывших хозяев деньги, хоть и небольшие, зато в твердой валюте. В марте 1923 года пятеро работников Серпуховского треста получили 42 фунта стерлингов. Через несколько недель на те же цели было направлено еще 30 фунтов.
Дело треста рассматривалось в Московском ревтрибунале. Чердынцев и Калинин были приговорены к расстрелу (первого потом помиловали), ряд работников треста получили по 10 лет — и кто скажет, что они безвинно пострадали?
В 1923 году екатеринославским (сейчас это город Днепропетровск) ГО ОГПУ «велась агентурная разработка группировки старых служащих Днепропетровского завода, которая вела переписку с бывшим владельцем завода, проживающим в Польше... Бывший владелец, стремящийся к получению его в концессию и выплачивая деньги своим старым служащим, ставил перед ними задачи: сохранение завода, его оборудования, производства ремонта и создания видимости убыточности производства, что должно было вынудить Советское правительство к сдаче завода в концессию»[53].
Концессионеры
Для управления процессом создания и функционирования концессий декретом СНК от 23 ноября 1920 года «Об общих экономических и юридических условиях концессий» был сформирован аппарат Главного концессионного комитета. Он состоял из отдела проведения договоров, отдела наблюдения, экономического отдела с информационным подотделом, юридического отдела, управления делами, канцелярией и комендатурой. За его деятельностью наблюдало Экономическое управление ВЧК-ОГПУ. Оно не только осуществляло традиционные функции по контрразведывательному обеспечению этого учреждения, но и активно участвовало в кадровой политике. Причем это сложно назвать чистой формальностью.
Рекомендации о замещении той или иной должности в аппарате давались после тщательной проверки кандидатов, которая предусматривала изучение образа жизни, выяснения, не проживает ли в одной квартире с иностранцами, и если такой факт имел место, то изучались взаимоотношения между ними. Выяснялось, не было ли ранее судимости или не принадлежал ли к антисоветским партиям, не арестовывался ли органами ОГПУ, нет ли родственников белогвардейцев и других. Основная задача таких проверок — снизить вероятность подкупа должностного лица.
Экономическим управлением ОГПУ составлялись на сотрудников концессионных органов характеристики, в которых наряду с биографическими сведениями и сведениями о родственниках, находящихся в эмиграции, давалась оценка их деятельности и соответствия занимаемой должности. При несоответствии занимаемой должности ЭКУ ОГПУ давало рекомендации по замещению рассматриваемым лицом другой должности или же ставило вопрос об увольнении[54].
К сожалению, сейчас органы госбезопасности не могут похвастаться аналогичным подходом. Если и проводится проверка высокопоставленных сотрудников внешнеторговых учреждений, то по набору формальных признаков (отсутствие второго гражданства, явных связей с иностранными разведками и т.п.)...Так же тщательно и добросовестно подходили чекисты и к освещению деятельности самих концессий. Они наблюдали за правильностью производства операций, выявляли возможные злоупотребления и хищения, контролировали исправность средств связи и передвижения, следили за правильностью учета и отчисления установленных по концессиям норм добытого сырья, его качеством, умышленной или по халатности порчей и уничтожением и т.д.
Работа органов государственной безопасности сводилась не только к наблюдению за концессионной деятельностью. В своих отчетах по конкретным концессиям отдавались и рекомендации по предоставлению помощи перспективным предприятиям (снижение налогов, предоставление кредитов и т.д.)[55].
Какое из современных подразделений ФСБ РФ, занимающихся вопросами экономической безопасности, может похвастаться таким же глубоким подходом к проблеме эффективной работы государственных учреждений?..
В конце 1923 года было закончено следствие по делу, по которому был арестован один из крупнейших специалистов-горняков Лессинг, а также бывший присяжный поверенный Браун и инженеры Ко- митопуло, Гюштюк, Лактин и Белоусов. В чем обвиняли этих людей?
Группа специалистов горного дела, бывших служащих западноевропейских концессий в России, работая в Главном горном управлении и других местах на ответственных должностях, использовала это в интересах иностранного капитала. Они помогали иностранцам получать концессии на выгоднейших для них условиях, сообщая им сведения, не подлежащие оглашению, знакомя их с состоянием предмета концессий, принимая при этом участие в составлении проекта договора. Была организована как бы частная нелегальная контора по содействию иностранным концессионерам с привлечением специалистов — служащих государственных учреждений для сообщения иностранцам экономической информации[56].
А вот другой эпизод. До революции «Платино-промышленная компания» владела приисками на Урале. В 1922—1923 гг. французские капиталисты, члены правления компании, учредили фирму «Эндюстриель де платин» и стали добиваться передачи им прежних рудников в концессию. Однако представитель компании, профессор Дюпарк, в докладе, представленном Советскому правительству, несколько перестарался. Его доклад содержал массу сведений о состоянии советской платиновой промышленности. Легальным путем они не могли быть получены. Тогда кто информировал французов?
ГПУ достаточно быстро раскрыло информатора. Это был заведующий геолого-разведочной частью треста «Уралплатина» профессор Модест Клер. Швейцарский подданный Клер предложил французской компании свои услуги. Французы их с благодарностью приняли. Связь поддерживалась через полковника Жильбера Сютель-Дюлонга, бывшего зав. коммерческой частью приисков, в то время работавшего директором французской миссии Красного Креста по оказанию помощи голодающим. Доказательства были бесспорны: ГПУ удалось получить переписку Сютель- Дюлонга с хозяевами, где прямым текстом говорилось о роли Клера. За свои услуги профессор получил от компании 200 франков.
Естественно, в концессии французской компании отказали, а Модест Клер был арестован и осужден на 10 лет лишения свободы.
Похождения Арманда Хаммера в Советской России
В двадцатые годы прошлого века даже связи с руководством страны не могли служить достаточной защитой от повышенного внимания чекистов. В качестве примера можно вспомнить один из эпизодов деятельности в СССР американского бизнесмена Арманда Хаммера.
До того, как заняться бизнесом, этот человек был врачом-гинекологом, как и его отец. Первый подпольный аборт на дому закончился смертью пациентки, но вину на себя за неудачную операцию взял Хаммер старший и на десять лет отправился в тюрьму. А младший всю жизнь указывал на собственной визитке «доктор Хаммер».
Первый капитал врач-неудачник сколотил на производстве имбирной спиртовой настойки, которая считалась лекарственным средством, а потому не подпадала под действие сухого закона[57]. Но в 1921 году
Арманду Хаммеру впервые пришлось столкнуться с американским правосудием, и во избежание крупных неприятностей он счел за лучшее уехать туда, где американские налоговики не могли его достать, — в Советскую Россию. Там он предстал в качестве посланника американских коммунистов и умудрился даже прорваться на прием к Владимиру Ильичу Ленину. Правда, с Лениным наладить дружеские отношения Хаммеру не удалось, чего не скажешь о другом революционном деятеле — Льве Троцком.
Арманд Хаммер первым из американских предпринимателей наладил экономическое сотрудничество с Советской Россией. Он получил концессию на добычу асбеста на Урале. Потом, правда, выяснилось, что с экономической точки зрения предприятие убыточное. Накладные расходы на транспортировку в Европу очень высокие. Другая неудача постигла его в сфере торговли черной икрой и пушниной — менял на американское зерно. В русской икре обнаружились консерванты, запрещенные в Америке, так что пришлось продавать ее по бросовой цене канадским оптовикам[58].
Однако мы бы не стали категорично утверждать, что Арманд Хаммер работал с убытком для себя. Собственные финансовые потери он компенсировал за счет СССР. Еще при заключении договора на концессию сотрудники внешней разведки обратили внимание, что в документе не указан размер капитала, который должен был вложить Арманд Хаммер. Затем за дело взялись их коллеги из Экономического управления ОГПУ. Вот фрагмент их сообщения:
«Аламерико» (компания Хаммера. — Прим. авт.) получила право открывать отделения по всему Союзу и за границей. Народный комиссариат внешней торговли не имел в заграничных отделениях концессии представителей, отсюда полное отсутствие контроля. Экономическое управление ГПУ располагало сведениями, что концессионер, пользуясь отсутствием контроля, получал заграничную скидку на стоимость импортных товаров, которая шла непосредственно в его пользу.
Нуждаясь в оборотных средствах, он продавал экспортируемые товары по ценам более низким, чем выставлялись государственными органами и торгпредствами СССР. Такие случаи были зафиксированы в США, Польше, Латвии.
Концессионер значительно уменьшал размеры полученной прибыли. Так, при широком спросе на русскую пушнину на американском рынке, по отчетным документам, «Аламерико» продавала ее там «себе в убыток»...»
Экономическое управление ОГПУ установило, что, выполняя заказы государственных органов по их импортным лицензиям, Арманд Хаммер брал авансы, которые расходовал по своему усмотрению.
Компания, пользуясь бесконтрольностью и невозможностью проверки счетов, увеличивала цены на импортные товары до 200%. По данным Экономического управления, при себестоимости партии анилиновых красок в 23 686 руб. 89 коп., они были проданы за 50 787 руб., электроматериалы себестоимостью в 11 685 руб. 44 коп. — проданы за 45 397 руб. 66 коп.
Привилегированное положение «Аламерико» в СССР использовалось мелкими заграничными фирмами для проникновения на наш рынок с целью сорвать крупный барыш на отдельной сделке и скрыться. НКВТ СССР не получил полностью причитающейся по договору гарантированной прибыли. Учитывая это, ЭКУ ОГПУ вышло с предложением ликвидировать концессию, так как «дальнейшая работа Хаммера в СССР не соответствует нашим интересам». Рекомендации ОГПУ по ликвидации концессии ГКК были выполнены[59].
* * *
Все эти факты убедительно доказывают, что борьба с коррупцией велась в Советской России в полную силу. Правда, как уже говорилось выше, от ответственности до поры до времени, удавалось уйти высокопоставленным коррупционерам, но расплата неумолимо приближалась и к ним.
Создатель Советской державы Владимир Ильич Ленин крайне нетерпимо относился к любым проявлениям коррупции в верхушке государственного и партийного аппарата. Он считал, что подобные преступления должно карать самым суровым образом, поскольку они нарушают принцип социальной справедливости, приводят к «отрыву» госаппарата от народа, снова превращают чиновничество в особую касту, алчную и продажную.Реалии Гражданской войны, необыкновенно тяжелое положение страны мешали руководителю Советского государства до начала 20-х гг. вплотную заняться искоренением коррупции в верхних эшелонах власти. Но пришел момент, когда далее откладывать решение этой проблемы было уже нельзя. Ленин объявляет коррупции «верхов» безжалостную войну и находит среди своего окружения тех, кто готов вести эту войну до победного конца.