В 1897—1898 годах я работал на мостостроительном заводе Карапетова в Тифлисе слесарем в инструментальном цехе. Однажды разметчик,—к сожалению, я не помню его фамилии, — спросил, не хочу ли я заниматься самообразованием. В те годы в Тифлисе были отдельные кружки, воскресные школы для рабочих, в которых рабочих знакомили с астрономией, географией, литературой и т. п.
Я охотно согласился, и наш разметчик повел меня к себе на квартиру, помещавшуюся по Авчальской (ныне Советской) улице. Здесь были шесть товарищей с различных заводов.
Руководил этим кружком товарищ Coco.
Сталин знакомил нас с «механикой» капиталистического строя, рассказывал о рабочем движении, о том, что улучшение экономического положения рабочих невозможно без политической борьбы против царского самодержавия.
Эти беседы товарища Сталина в нашем кружке становились все увлекательнее. Он умел говорить так просто, с огромным знанием вопроса; к тому же товарищ Coco был очень остроумным собеседником. И еще одно — здесь, на этих занятиях, мы получали от него разъяснения по всем вопросам, возникавшим у нас в повседневной работе, в наших беседах с товарищами на заводе.
Занятия нашего кружка продолжались свыше года; в течение этого времени мы многому научились, и все, что мы узнали, было совершенно ново для нас и так непохоже на то, что обычно рассказывали нам в воскресных школах.
Памятна забастовка железнодорожных рабочих 1900 года в Тифлисе. Во время этой забастовки, в числе других товарищей, я был арестован. Спустя месяца три, выйдя из тюрьмы, в поисках работы я поехал в Каре, но, не устроившись там, переехал в Батум.
Здесь устроился слесарем на заводе Манташева. Поселился я в квартире Коция Канделаки, также работавшего на этом заводе.
Это были тяжелые годы — изнурительная работа на заводе, мизерная заработная плата, штрафы, увечья, которые рабочие получали вследствие отсутствия технического надзора, и бесконечные соглядатаи, которые доносили администрации обо всем, что слышали в рабочей среде.
До приезда товарища Сталина в Батуме не было массового движения рабочих.
Сталин приехал в Батум в ноябре 1901 года. Он устроился в нашей квартире.
В первые же дни товарищ Coco устанавливает связь с передовыми рабочими заводов Ротшильда, Манташева, Сидеридиса, и таким образом под его руководством организуется первый рабочий кружок, в состав которого входило человек пятнадцать.
Я вспоминаю, как однажды недалеко от вокзала состоялась встреча и беседа Сталина с членами кружка.
С какой жадностью ловили рабочие каждое сталинское слово! И это понятно, ибо он один, как никто другой, умел вплотную подвести рабочего к насущным задачам рабочего движения.
К тому же надо иметь в виду, что товарищ Сосо говорил всегда увлекательно, просто, все время обращаясь к примерам и фактам. Тесным кольцом окружив товарища Сталина, мы обычно с волнением слушали его ясные, простые речи. Он говорил о мелочах нашей рабочей жизни, о прибылях капиталистов, о том, как они получают эти прибыли за счет эксплоатации рабочих, о самодержавии, о духовенстве. Мы расходились бодрые поздно ночью.
Эти беседы снискали глубокую любовь рабочих к Сталину. Работа в отдельных кружках, систематические беседы Сталина с передовыми рабочими уже э 1901 году позволили нам созвать первую массовую сходку. Сходка эта состоялась на площадке, рядом с заводом Цовьянова, ночью. Собралось двести-триста рабочих с заводов Ротшильда, Манташева и др. Поодаль от площадки, на горке, находились батарейные прожекторы.
Рабочие приготовились к беседе. И вот поднялся Сталин. Прозвучали первые слова его увлекательной, убежденной речи. Он призывает рабочих к беспощадной борьбе с самодержавием и капиталистами. В это время луч прожектора, бороздя небо, внезапно снопом падает на площадку, на которой разместились рабочие, и освещает фигуру Сталина. Мы, признаться, были встревожены — нас могли заметить и окружить. Но Сталин спокойно закончил фразу, и мы разошлись, унося с собою волнующие мысли и решимость к борьбе. В том же году в Чаоба, за холерными бараками, на поляне, окруженной кустарниками, ночью состоялась новая массовая сходка рабочих. Собралось человек двести. Мы подходили по два-три человека, шли разными дорогами. На пути к месту сходки были расставлены дозоры. Собрание продолжалось более часа. Сталин выступил с речью, продолжавшейся минут тридцать.
Эти сходки, организованные под руководством Сталина, показали нам, каким блестящим конспиратором был товарищ Coco. Маленькая деталь: он появлялся на собраниях иногда в башлыке, повязанном по-аджарски, иногда в шляпе и большей частью с кашне.
На нашей квартире, в доме № 13, по Пушкинской улице, Сталин жил около двух месяцев, затем перешел к братьям Иллариону и Дариспану Дарахвелидзе. С ним перешел и Коция Канделаки. Дело в том, что рядом с домом, в котором мы жили, поселился околоточный надзиратель Инцкирвели. Нам такое «соседство» нисколько не улыбалось, и мы, посоветовавшись со Сталиным, решили переменить квартиру. Я переехал в Барцханы.
Мне хочется рассказать об одном интересном эпизоде. Рабочие Котрикадзе и Куридзе, увидев, что у товарища Coco износились ботинки, решили купить ему новые. Coco решительно отклонил их предложение.
— Подарок ваш, — сказал он, — приму тогда, когда у вас самих будет лучшая обувь.
Еще до приезда Сталина в Батум мы сумели накопить небольшой запас шрифтов, которые наборщики С. Тодрия и другие проносили в карманах. Эти шрифты нам пригодились для нашей подпольной типографии, организованной Сталиным. Части для этой типографии изготовлялись мною и Датия Ломтатидзе. Мы свозили эти части на дрогах, на которых обычно вывозили опилки с завода.
Не было ни одного события — крупного или малого — в нашей жизни того периода, в котором бы Сталин не принимал непосредственного участия. Например, помню такой случай в 1902 году: произошел пожар в лесном отделе завода Ротшильда. Тревожные гудки. Рабочие высыпали с завода. Пламя разрастается. Администрация предлагает рабочим принять участие в тушении пожара, обещая за это особое вознаграждение. Однако, после того как пожар был потушен, рабочим отказали в выдаче обещанного вознаграждения. Это вызвало волнение среди рабочих. По предложению Сталина мы настояли на своих требованиях и добились их удовлетворения.
Товарищ Сталин в те годы, на заре революционного движения, звал нас к счастливой, радостной жизни.
Эта счастливая, радостная жизнь для нас настала.