Сталин: воплощение исторической необходимости

Сто тридцать лет назад, 21 декабря 1879 г., в древнем грузинском городе Гори родился Иосиф Виссарионович Сталин, и его влияние на ход мировой истории оказалось столь велико, что об эпохе, связанной с именем Сталина, можно говорить как о длящейся поныне. Так, еженедельник «Коммерсантъ Власть» приводит первую десятку лиц, чаще других упоминавшихся на страницах журнала в 2009 г. По состоянию на ноябрь положение таково: Путин – 163 раза, Медведев – 127, Обама – 68, Лужков – 41, Ходорковский – 35, Сталин – 34, Кудрин – 28,  Кадыров – 26, Буш – 24, Грызлов – 24.

Как видим, Сталин и сегодня реально участвует в текущем политическом процессе. При этом ставить ему в главную заслугу лишь индустриализацию и Победу так же глупо, как глупо ставить ему в вину репрессии 30-х годов или начало войны.

В преддверии 21 декабря 2009 г. вокруг имени Иосифа Сталина вновь закипают страсти. И это лучше чего-либо другого доказывает, что Сталин был и остается живой, а не только исторической фигурой в бытии России.

Кто-то его проклинает, кто-то защищает, но фигуры, подобные Сталину, не нуждаются в защите. Они нуждаются всего лишь в объективной, аргументированной, а не эмоциональной оценке.

Объективный исследователь эпохи неизбежно придет к практически полному историческому оправданию всех действий как лично Сталина, так и государственной власти, им возглавляемой, потому что Сталин как историческая фигура оказался – как никто другой в мировой истории, кроме, разве что, Петра Великого –  воплощением исторической необходимости. Широко известны его слова о том, что мы отстали от передовых стран на сто лет и должны пройти этот путь за десяток лет, иначе нас сомнут. Но это была не просто крылатая фраза, а точное определение того положения, в котором оказалась Россия после всех исторических передряг первой четверти ХХ века.

А развитая эпоха Сталина – период с 1939 г. по начало 1953 г. – стала временем наибольшего выявления и проявления творческих сил и возможностей тысячелетней России. При этом грандиозные последующие успехи России во всех сферах жизни в 50-е годы системно вытекали из предыдущих усилий страны и ее лидера.

Здесь уместно сказать и вот о чем. За исключением аналогии, отмеченный выше, любые попытки сравнить Сталина с Петром несомненно ошибочны. Так, один из российских экономистов десять лет назад писал: «Далеко не все поняли социально-экономический смысл сталинского периода российской экономики. Жесточайшими, часто варварскими методами (подобно эпохе Петра I) в кратчайшие сроки совершился переход от аграрной цивилизации к индустриальной. То, чего не успел сделать российский капитализм, сделала командная экономика».

Однако сталинская экономика, во-первых, не была ни варварской, ни командной – ее подкреплял постоянно совершенствующийся механизм планирования и управления. Если же иметь в виду, например, знаменитый предвоенный указ о запрещении самовольного оставления работы с установлением уголовной (к слову, очень мягкой по меркам того времени) ответственности за трудовые нарушения, то он был вызван необходимостью укрепить расшатавшуюся трудовую дисциплину. Из-за прогулов и из-за «летунов» наша экономика даже в конце тридцатых годов не использовала по некоторым отраслям до трети своего потенциала!

Во-вторых, экономика сталинского СССР сделала то, чего российский капитализм не «не успел» сделать, а не сумел бы сделать, поскольку после Первой Мировой войны России, опутанной внешними и внутренними долгами, была уготована судьба полуколонии Запада.

В-третьих, в сталинском СССР совершился переход не от «аграрной» цивилизации к «индустриальной», а переход от цивилизации полуфеодально-полубуржуазной к основам цивилизации социалистической. И уже поэтому сравнение Сталина с Петром, а петровской России – со сталинским СССР, неверно. Ведь здесь различно все: движущие силы, приоритетные интересы, конечные цели и методы их реализации.

Лично Петром двигали интересы государства, Отечества, но в своих реформах он был ограничен тем, что исполнителями его реформ могли быть и были представители и выразители воли и интересов имущих слоев России. Целью Петра было развитие и укрепление экономического, военно-политического и технологического потенциала государства. Социальные реформы не были даже отдаленной его целью.

Сталин же проводил преобразование России с вполне ясной целью: создание общества, организуемого и управляемого в интересах массы выборными представителями этой массы. Уже в силу этого различались и методы. Петр не мог широко действовать методом убеждения, потому что это – в его случае – ни к чему не привело бы. Как и чем можно было убеждать крепостных людишек фельдмаршала Шереметева или работных людей Демидова?

Для Сталина же методы убеждения, агитации, пропаганды, культурного строительства и просвещения являлись основополагающими. Принуждение же во всех его формах было вынужденной, крайней и временной мерой.

Фигура Сталина настолько объемна, что в одной статье невозможно даже перечислить все то, что он сумел совершить в таких различающихся областях деятельности, что это выглядит для одного человека невероятным. Скажем, Сталин был, безусловно, крупным реформатором культуры. При его непосредственном идейном участии формировалась новая культура не факта, а поступка, причем поступка яркого, созидательного. Чтобы понять это, достаточно прочесть записи ныне опубликованных его бесед с литераторами, кинематографистами. Причем Сталин оказался оплотом не только умного новаторства, но и умной традиции – даже в мелочах, вернув, например, в русский алфавит ту звонкую букву «Ё», которую ввела в него сподвижница Екатерины Великой, президент Российской академии наук графиня Воронцова-Дашкова. А решение Сталина вернуть в жизнь страны русский офицерский мундир? Это ведь тоже – элемент национальной культуры!

Не развивая здесь тему репрессий, так густо залепленную за десятилетия не столько кровью, сколько грязью, что касаться ее скороговоркой вряд ли будет разумно, отмечу лишь, что еще одно деяние, инкриминируемое Сталину, – коллективизация, имело в своей основе не произвол, а точное научное обоснование. И вот этот момент надо, пожалуй, прояснить подробнее.

В 1929 г. в СССР начиналась первая пятилетка. Ее успех или неудача определяло и положение нашей страны в мире, и судьбу России. 19 ноября 1928 г. Сталин выступал на пленуме ЦК: «Вопрос о быстром темпе развития индустрии не стоял бы у нас так остро, если бы мы имели такую же развитую промышленность, как, скажем, в Германии. Но вы знаете, что мы не имеем этого условия».

Итак, вопрос индустриализации был для России вопросом жизни и смерти. Но чтобы работать, рабочему надо есть. А тогдашнее село хлеба городу не давало даже на полуголодный паек. Чем должна была советская власть кормить тех, кто на заводах и фабриках должен был заложить основу индустриальной мощи России? Чем она должна была кормить тех, кто должен был строить тысячи новых заводов и фабрик? И откуда было взять этих новых строителей и рабочих? Ведь 70% населения страны жило на селе и кормило, в основном, само себя, потому что товарное производство хлеба в России всегда было слабым. Создателям мифов о сытой царской России, вовсю торговавшей хлебом, не мешает знать, что в докладе пятому съезду уполномоченных объединенных дворянских обществ 1909 г. его автор В. Гурко писал: «Вывоз хлеба происходит не от достатка, а от нужды, происходит за счет питания населения. Наш народ, как известно, вынужденный вегетарианец, то есть мяса почти никогда не видит». Когда началась Первая Мировая война, слабость русского сельского хозяйства проявилась очень быстро, и не большевики, а царское правительство 29 ноября 1916 г. впервые ввело понятие «принудительная продразверстка», выпустив постановление «О разверстке зерновых хлебов и фуража».

Без форсированной индустриализации Россия оказалась бы сметенной с исторической арены приближающимися глобальными бурями, а форсированная индустриализация была невозможна без форсированной коллективизации сельского хозяйства. Некооперированное село прокормить новую страну не смогло бы. Именно к такому выводу пришел выдающийся экономист Василий Немчинов (1894-1964), представитель классической русской экономической школы.

Специалист в области экономики сельского хозяйства и аграрных отношений, Немчинов был не политиком, а ученым, и в конце 20-х годов входил в коллегию ЦСУ СССР. Он-то и написал без преувеличений историческую докладную записку, где было показано, что до 1917 г. более 70% товарного хлеба давали крупные хозяйства, использовавшие в 1913 г. четыре с половиной миллиона наемных работников; что к 1928 г. в сельском хозяйстве СССР преобладал середняк, не способный обеспечить страну хлебом при всем желании; что село конца 20-х гг. хотя и обеспечивало общее производство хлеба на 40% больше, чем дореволюционное крестьянство, почти все потребляло само, отправляя на продажу только 11,2% производимого зерна! Недоедавший в царской России мужик теперь был сыт, но – только он.

Для Сталина знакомство с исследованием Немчинова означало коренной переворот в сознании! Еще 13 февраля 1928 г., после поездки по Сибири, Сталин направил обращение ко всем организациям ВКП(б), где объяснял неудачи в заготовках ошибками центральных и местных властей, и тем, что крестьянам не было обеспечено потребное количество промышленных товаров в обмен на деньги, выплаченные им за хлебопоставки.

И вдруг Немчинов с цифрами в руках доказал, что село с некооперированной структурой производства никак не сможет дать стране необходимого ей для развития продовольствия, даже если оно получит нужные ему товары! В урожайном 1926 г. село произвело 65,5 млн. тонн зерна – на 25 млн. тонн больше, чем в хороший год до революции, а продано было всего 7,4 млн. тонн. Собственно, саму цифру Сталин знал и до этого, но ее анализ мог дать лишь знающий проблему профессионал, что Немчинов, как ученый, и сделал.

Решение же проблемы должен был дать политик, глава государства. То есть – Сталин. Через год начиналась первая пятилетка с ее неизбежным увеличением городского населения. Что оставалось Сталину – отказаться от форсированной индустриализации? Это означало, скорее всего, безнаказанную оккупацию России в перспективе ближайших десяти лет. Оставалось одно – в кратчайшие сроки создать такое сельское хозяйство, которое смогло бы устойчиво кормить и село, и город. К 1939 г. Россия уже имела такое сельское хозяйство.

Нельзя хотя бы кратко не сказать о роли Сталина в Гражданскую войну – не сознавая ее, вряд ли можно понять то, почему Сталин сыграл выдающуюся полководческую роль уже в Великой Отечественной войне.

В состав первого Совнаркома Сталин вошел как нарком по делам национальностей, а с 1919 г. – еще и как нарком госконтроля. Однако с начала Гражданской войны Сталин бывал в Москве наездами – как Троцкий наездами на фронте. В некотором смысле повторилась ситуация до 1917 г., когда вожди работали в эмиграции, а Сталин – в России. Теперь вожди – в столицах, а Сталин – на фронтах. В мае 1918 г. он назначается руководителем продовольственного дела на юге России и 6 июня убывает в Царицын с отрядом особого назначения в 400 человек. У него две задачи: заготовка и вывоз хлеба с Северного Кавказа в промышленные центры и – как вскоре стало понятно – оборона Царицына от войск генерала Краснова.

Оборона Царицына – ключевой момент первого военного лета в Гражданской войне. Красные назвали его «красным Верденом», а белые – например, генерал Врангель, с этим определением соглашались. Верденское же сражение на северо-востоке Франции было ключевым моментом Первой Мировой войны.

Сдача Царицына в Гражданскую войну была бы равнозначна по военно-политическому и военному ущербу сдаче Сталинграда в Великую Отечественную войну. Вот что значил Царицын! Сталин прибыл туда в разгар кризиса и в считанные дни переломил ситуацию. Успешная оборона Царицына – первый крупнейший успех Иосифа Виссарионовича в возникающей сталинской эпопее.

В сентябре 1918 г. образовался Южный фронт, но только после появления на юге Сталина дела там наладились. А до этого Сталин ликвидирует катастрофические провалы на Восточном фронте. После юга Сталин входит в комиссию ЦК по расследованию причин падения Перми.

Весной 1919 г. с мандатом уполномоченного ЦК он прибывает в зиновьевский Петроград, где не Зиновьев, а Сталин организовал оборону Питера от наступающего генерала Юденича.

В октябре 1919 г. - январе 1920 г. Сталин участвует в разгроме Деникина – последней смертельной угрозы для Советской России. Надо помнить, что белые сами не скрывали того, что весь вопрос в том – кто из них какой «ориентации»? Колчака, например, создали янки, однако он вынужден был считаться и с японцами. Деникин же был преимущественно англо-французской «ориентации». Так что, разгромив белых, большевики совершали исторически важнейшее общерусское дело – сохраняли страну как суверенную державу. Лозунг «единой и неделимой России» был написан на белых знаменах, а реализовала его красная Россия. Это позднее признал даже дядя Николая Второго, великий князь Александр Михайлович. И масштаб заслуг Сталина в том был без преувеличения историческим.

Надо заметить, что во время Гражданской войны Сталин, кроме решения важнейших политических задач, занимался тем, чем позже – во время Великой Отечественной войны – занимались уже его, сталинские, особо уполномоченные представители Ставки Верховного главнокомандования. Возможно, и сам институт представителей Ставки ВГК возник как переосмысление личного полководческого опыта Сталина времен Гражданской войны.

Пожалуй, надо пару слов сказать и о роли Сталина в советско-польской войне 1920 г. Эта война в представлении сторонников «мировой революции» должна была принести ее на концах сабель красных конников через Польшу в Европу. Командующий Западным фронтом Тухачевский, креатура Троцкого, имел непомерные амбиции, но не умел мыслить системно. Зато член Военного совета Юго-Западного фронта Сталин мыслил системно всегда и поэтому хорошо понимал, что успех красные конники будут иметь лишь до того предела, пока они освобождают родные земли от польских панов. Киев они освободили «на ура». А вот так же взять Варшаву? Мало кем и по сей день понимаемо, что Сталин поддерживал верное, реалистическое направление удара – на Львов. Львов – это Украина, это – законная часть западного края русской земли. Это – поддержка населения. А Тухачевский шел через чисто польские земли и уже видел себя воином Троцкого на просторах «революционной Европы».

Не останавливаясь на этой истории подробнее, просто скажу, что правоту Сталина в стратегической оценке ситуации на польском фронте и неправоту ЦК, включая собственную неправоту, позже признал сам Ленин. Сталин же после польской войны был направлен уполномоченным Политбюро ЦК РКП(б) на Кавказ и сыграл выдающуюся роль в возврате Закавказья в состав России.

Это ведь тоже было общерусское дело, необходимое одновременно и народам самого Кавказа. То, что происходит в Закавказье сегодня, у всех на глазах. Но и девяносто лет назад там происходило нечто подобное – откол от России, активные попытки установления влияния США, Англии, Германии, Турции при откровенно предательском по отношению к интересам грузин, армян и азербайджанцев поведении политической «верхушки»: грузинских меньшевиков, армянских дашнаков, азербайджанских мусаватистов. Народы Кавказа от этого могли только проиграть. И проигрывали до того момента, когда они вновь воссоединились с народами России.

Об эпопее 30-х годов кое-что уже было сказано, хотя к теме индустриализации мы еще вернемся. А сейчас – вот что… Сталин прекрасно знал русскую историю и когда однажды сказал, что царскую Россию то и дело били, не имел в виду унизить русских, а всего лишь напоминал командирам Красной Армии и всей стране, что старая Россия раз за разом дорого платила за свою техническую отсталость, за неумение мобилизовать свои ресурсы, за неверие власти в силы народа.

Вспомним кое-что в нашей истории и мы. 9 мая 1945 г. закончилась Великая Отечественная война, и можно было сравнить ход и итоги двух мировых войн, которые выпали на долю России.

Первая Мировая война началась для России успешно – армия Самсонова сильно потрепала «немца» в Восточной Пруссии. Высшее руководство страны, включая императора, психологического шока от начала войны не испытало, потому что ничего неожиданного в происходящем не было – Россия даже первой объявила мобилизацию!

Промышленность России имела все возможности работать без перебоев в полную силу – за всю войну ни одна германская или австро-венгерская бомба или снаряд не упали ни на один из стратегически важных промышленных или военных объектов России. И все они всю войну сохранялись в неприкосновенности. Полностью – всю войну – сохраняется (за малыми потерями в Польше) – вообще весь экономический потенциал России. Причем с самого начала войны немцы вынуждены воевать на два фронта, ибо с самого начала войны у той России были могучие союзники.

А потом, когда война получила дальнейшее развитие, Россия так и топталась на своих рубежах, постепенно сдавая свою пусть и окраинную, но, все же, – свою территорию: Варшаву, Ригу… При этом Россия все более разваливалась, все более влезала во внешние долги. И ей все более не хватало ресурсов.

А главное, не хватало того морального духа, который, по точной оценке Наполеона, соотносится с материальным фактором как три к одному. Показательно, что за годы той войны не было создано ни одного значительного произведения искусства!

И в итоге войны царская Россия Николая Второго рухнула – позорно и бесславно!

Посмотрим теперь на Россию Сталина… По уверениям вечно чем-то недовольных «интеллигентов» это была не страна, а мрачный концентрационный лагерь, «комендантом» которого был «палач» Сталин. И вот коварный и сильный враг наносит по этому «колоссу на глиняных ногах» мощный, по территориальному и материальному размаху ранее в истории небывалый военный удар.

Фронт разваливается, враг занимает миллионы квадратных километров территории страны. Многие представители власти позорно бегут на восток, бросив все на произвол судьбы. В некоторых местах немцев встречают хлебом-солью… Управление потеряно, помощь извне отсутствует, деятельных союзников нет, второго фронта нет. Значительная часть страны оккупирована, часть – под бомбежками. Бомбят даже Москву, а вторая столица – Ленинград – попадает в блокаду.

Тысячи важнейших промышленных предприятий или потеряны из-за оккупации, или разрушены, или эвакуируются на восток. Добыча угля упала со 165,9 млн. тонн в 1941 г. до 75,5 млн. тонн в 1942 г. Выплавка стали упала с почти 15 млн. тонн в 1940 г. до 4,8 млн. тонн в том же 1942-м, чугуна – с 18 млн. тонн до 8.

А уж потом – когда война получила дальнейшее развитие, Россия мощно пошла вперед, отбирая назад вначале пяди, крохи, а потом уже и до «европ» дойдя! Эта, новая Россия смогла в ходе войны воссоздать такую мощную экономику, которая дала армии десятки тысяч танков, самоходных артиллерийских установок, сотни тысяч самолетов, артиллерийских орудий! И каких танков! Каких орудий!

Эта Россия стала единым военным лагерем. Не на словах, а на деле она жила призывом «Все для фронта, все для Победы!» Эта Россия создала в ходе войны выдающиеся произведения искусства: симфонии и подлинно народные песни, романы и повести, поэмы и пьесы. Эта Россия даже новые линии и станции метро строила! И какие станции! Она во время войны даже екатерининскую букву «Ё» восстановила.

Она разгромила врага и пришла в Берлин, отлив из ратной бронзы медаль и за его взятие, и за взятие Будапешта и Вены, и за освобождение Варшавы, Праги, Белграда.

В результате Второй Мировой войны, ставшей для России второй Отечественной, наша страна окончательно оформилась как великая сверхдержава.

Какая слава! Какой итог!

И какой контраст по сравнению с итогами той, первой, «царской» войны… Ведь и тогда в России жили русские, и тогда руководство России могло воззвать к русскому духу. И взывало, но – тщетно, ибо то руководство было чуждо России. А вот эпоха Сталина обеспечила Русской Державе величие, и обеспечила не за счет ГУЛАГа, заградительных отрядов и страха, а за счет доверия к созидательным, творческим силам народа.

25 июня 1945 г. на приеме в Кремле в честь участников Парада Победы Сталин произнес тост. Я приведу его полностью: «Не думайте, что я скажу что-нибудь необычайное. У меня самый простой, обыкновенный тост. Я хотел бы выпить за здоровье людей, у которых чинов мало и звание незавидное. За людей, которых считают «винтиками» государственного механизма, но без которых все мы – маршалы и командующие фронтами и армиями, говоря грубо, ни черта не стоим. Какой-либо «винтик» разладился – и кончено.

Я подымаю тост за людей простых, обычных, скромных, за «винтики», которые держат в состоянии активности наш великий государственный механизм во всех отраслях науки, хозяйства и военного дела. Их очень много, имя им легион, потому что это десятки миллионов людей. Это – скромные люди. Никто о них ничего не пишет, звания у них нет, чинов мало, но это – люди, которые держат нас, как основание держит вершину.

Я пью за здоровье этих людей, наших уважаемых товарищей!»

Уже много лет фальсификаторы истории, выдернув из этой краткой речи одно слово – «винтик», утверждают, что люди были для Сталина всего лишь «винтиками», почему он их якобы и «не щадил». Однако на деле все обстояло, как видим, обратным образом.

Вот как оценивал Сталина историк-эмигрант Георгий Федотов в январе 1936 г.: «Сталин широко распахнул дверь в жизнь практикам-профессионалам… Подлинная опора Сталина – это тот класс, который он сам назвал «знатными» людьми. Партийный билет и прошлые заслуги значат теперь немного; личная годность – все. В этот новый правящий слой входят чекисты, командиры Красной Армии, лучшие инженеры, техники, ученые и художники страны. Новый советский патриотизм есть факт, который бессмысленно отрицать. Это есть единственный шанс на бытие России».

Вот в чем была сила Сталина.

Все те, кто долгим, деловым образом сотрудничал со Сталиным, позднее отзывались о нем с глубочайшим уважением. Конечно, речь здесь не о Троцком или Хрущеве, а об организаторах промышленности, конструкторах, военачальниках, ученых, металлургах, энергетиках, деятелях культуры.

Бывший сталинский нарком электростанций Жимерин в 1931 г. окончил Московский энергетический институт, а к концу 30-х годов вошел в тот круг народнохозяйственных руководителей, который можно назвать «Большой командой Сталина». Первая встреча молодого наркома со Сталиным была не из самых удачных – из-за перегрузки уральских заводов там наступил кризис электроснабжения. Сталина интересовали, конечно, не причины, а возможность их устранения, и он спросил: «Что вы предлагаете?».

Жимерин предложил решение, и Сталин тут же уловил суть, что Жимерина восхитило. Поражен он был и спокойным, вдумчивым стилем делового общения Сталина. И первое впечатление не обмануло наркома – за много лет совместной работы Сталин был всегда внимателен и терпелив.

Жесток (не жестОк!) он был лишь раз, после войны – в споре (!) по поводу сооружения Кременчугской ГЭС на Украине. Сталин, по воспоминанию Жимерина, встал тогда из-за стола, подошел к упрямцу и спросил его на «ты», что разница в возрасте и давнее знакомство вполне позволяли:

– Ты долго еще будешь спорить со мной? Это первое… И второе – почему не строишь малые ГЭС на притоках Днепра?

– Берега низменные, там станции строить нельзя, товарищ Сталин.

– А ты там был?

– Не был…

– А я там воевал. Вот поезжай, посмотри, и тогда спорь.

Это – электроэнергетика. Но Сталин прекрасно разбирался – в рамках необходимой для главы государства компетенции – и в проблемах оборонной техники. Авиаконструкторы дружно заявляют, что он выслушивал их с полным пониманием дела. Но это же утверждают и конструкторы артиллерийского оружия! И конструкторы танков. И боеприпасов…

Сталин в период советско-финской войны 1939-40 гг. даже нашел время обеспокоиться проблемой полевого питания бойцов в тяжелых зимних условиях и, благодаря ему было быстро налажено промышленное производство армейских концентратов.

И Сталин лично проверил, сколько требуется времени на то, чтобы твердый брикет пшенного концентрата превратился в горячую кашу. Прямо у себя в кабинете, в том самом, в котором проводились важнейшие государственные совещания, залил брикет водой, и засек время.

А сталинские ветрозащитные лесонасаждения, изменившие облик степных зон СССР? А его внимание к развитию высшего образования?

Во все годы сталинской эпохи у честных профессионалов, особенно у тех из них, кто находился на переднем крае – в конструкторских и проектных бюро, в научно-исследовательских институтах, не было более влиятельного и заинтересованного в их работе сторонника, чем Сталин. При этом – по необходимости – Сталин больше внимания уделял оборонным отраслям. Во всяком случае, эта сторона его руководства научно-техническим прогрессом в СССР наиболее известна. Но в предвоенные годы в оборонных отраслях по необходимости концентрировались наиболее передовые инженерные силы России, и, развивая их, Сталин развивал вообще весь научно-технический потенциал державы. Однако еще до окончания войны Сталин начал ориентировать «оборонщиков» на грандиозные мирные проекты. Так, уральский «Танкоград» вскоре должен был стать мощным центром мирного тяжелого и транспортного машиностроения. И стал!

То, что написано здесь о Сталине как техническом вожде страны, может показаться чуть ли не панегириком ему. Но ведь выше сказана лишь голая правда о его роли и участии в развитии отечественной науки и техники. Да к тому же, сказано далеко не все. Так, огромны его личные заслуги в том, что Россия быстро ликвидировала атомную монополию США, а с ней – и угрозу уничтожения американскими атомными бомбами.

Сталин был внимателен также к ракетной проблеме, и так же обстояло дело с вопросами развития реактивной авиации. Но и вопросами радиолокации и развития радиоэлектроники Сталин тоже интересовался не формально.

И мирными атомными работами – тоже.

Наконец, никто иной, как Сталин стоял у истоков создания отечественной электронной вычислительной техники. То есть того, что сейчас называют компьютерами. 9 июля 1952 г. вышло совершенно секретное постановление Совета Министров СССР, подписанное Сталиным, относящееся к перспективным работам «атомного» Первого Главного управления при СМ СССР. В приложениях к этому постановлению имелось и описание ЭВМ «Стрела»: Когда первый русский компьютер – второй в мире и первый в Европе – был запущен, Сталина уже не было в живых. Однако в том, что Россия имела свой компьютер уже в 1954 г., тоже прямая заслуга Сталина.

А разве не при Сталине началось в России новое здравоохранение? В 1937 г., отмеченном для некоторых лишь репрессиями и «московскими процессами», в СССР приехал видный американский историк медицины Генри Зигерист. Вот его оценка увиденного: «В Советском Союзе сегодня начинается новая эпоха в истории медицины. Все, что было достигнуто в медицине за предыдущие пять тысячелетий, составляет лишь первую стадию, стадию лечебной медицины. Новая эра, эра профилактической медицины, берет свое начало в Советском Союзе».

Наверное, Зигерист был прав, если в царской России 1913 г. было 9 женских консультаций и детских поликлиник, а в СССР 1940-го года – почти девять тысяч во главе с Государственным институтом охраны материнства и младенчества. Ведь главным богатством в СССР Сталина считались дети, и если кто-то из чиновников чего-то жалел для детей, то рано или поздно он очень жалел об этом.

Вот свидетельство настолько же интересное, насколько и неожиданное. В середине сентября 1941 г. немецкий генерал Гудериан заночевал вместе со своими офицерами Бюсингом и Кальденом в здании школы в Лохвице (это – на северо-западе Полтавской области). «Школа, – писал Гудериан, – находилась в прочном здании и была хорошо оборудована, как и все школы в Советской России (выделение, естественно, мое, – С.Б.), находившиеся почти повсюду в хорошем состоянии. Для школ, больниц, детских домов и спортивных площадок в России было сделано много. Эти учреждения содержались в чистоте и полном порядке…».

Вместо комментария к этому свидетельству я приведу несколько цифр. В Москве 1913 г. каждый год умирало 22 москвича из тысячи, а в 1931 г. – менее 13. Зато рождаемость на 100 тысяч жителей в Москве в 1938 г. достигла 28,5 человека, в Киеве – 22,5 человека, а в Баку – даже 33,9 человека. Для сравнения – в Берлине этот «показатель счастья и надежды» составил 14,1; в Лондоне и Нью-Йорке – 13,6 и 13,5, а в якобы беззаботном и любвеобильном Париже – и вовсе 11,5.

Вернемся к теме индустриализации. В ноябре 1932 г. американский журнал либерального направления The Nation, издававшийся в Нью-Йорке с 1865 г., писал: «Четыре года пятилетнего плана принесли с собой поистине замечательные достижения… Лицо страны меняется буквально до неузнаваемости… Это верно относительно Москвы с ее сотнями заново асфальтированных улиц и скверов, новых зданий, с новыми пригородами и кордоном новых фабрик на ее окраинах. Это верно и относительно менее значительных городов.

Советский Союз организовал массовое производство бесконечного множества предметов, которых Россия никогда раньше не производила: тракторов, комбайнов, высококачественных сталей, синтетического каучука, шарикоподшипников, мощных дизелей, турбин, телефонного оборудования, электрических машин для горной промышленности, аэропланов, автомобилей, велосипедов и нескольких сот типов новых машин. Впервые в истории Россия добывает алюминий, магнезит, апатиты, йод и многие другие ценные продукты. Путеводными точками советских равнин не являются больше кресты и купола церквей, а зерновые элеваторы и силосные башни. Колхозы строят дома, хлева, свинарники. Рабочие учатся работать на новейших машинах. Крестьянские парни производят и обслуживают сельскохозяйственные машины, которые больше и сложнее чем то, что видела когда-либо Америка. Россия начинает «мыслить машинами». Россия быстро переходит от века дерева к веку железа, стали, бетона и моторов».

И это – оценка из внешнего, и отнюдь не дружественного России мира.

А вот уже внутренняя оценка, показывающая, что Сталин не сеял страх в людях. Это – свидетельство маршала Жукова о той атмосфере, в которой проходила работа Государственного комитета обороны:

«Очень часто на заседаниях ГКО вспыхивали острые споры, при этом мнения высказывались определенно и резко. И.В. Сталин обычно расхаживал около стола, внимательно слушая споривших. Сам он был немногословен и многословия других не любил, часто останавливал говоривших репликами «короче», «яснее». Заседания открывал без вводных, вступительных слов. Говорил тихо, свободно, только по существу вопроса. Был лаконичен, формулировал мысли ясно.

Если на заседании ГКО к единому мнению не приходили, тут же создавалась комиссия из представителей крайних сторон, которой и поручалось доложить согласованные предложения».

Как видим, не страх, а деловая атмосфера исходили с самого верхнего этажа власти в СССР Сталина. И эти мощные волны сталинской выдержки и спокойствия доходили до самых «низов». Конечно, по пути они не раз сталкивались с «подводными камнями» некомпетентности, подлости, высокомерия и жестокости части нижестоящих руководителей. И тогда возникали многие из тех конфликтов, драм, а то и – да, трагедий, которые сегодня «продвинутые» «историки» пытаются выдать за суть эпохи.

Но сутью эпохи была взвешенная директива Сталина, а не его окрик. Интересна характеристика Сталина, оставленная нам дочерью Льва Толстого – Александрой Толстой, уехавшей из Советской России в 1929 г. Толстая не была поклонницей Советов, и как раз поэтому то, что она написала о своей единственной встрече со Сталиным, ценно психологической подлинностью: «По внешности Сталин мне напомнил унтера из бывших гвардейцев. Густые, как носили только такого типа военные, усы, правильные черты лица, узкий лоб, упрямый, энергичный подбородок, могучее сложение и совершенно не большевистская любезность. Когда я уходила, он опять встал и проводил меня до двери».

26 декабря 1934 г. Сталин на кремлевском приеме в честь металлургов говорил:

«У нас было мало технически грамотных людей. Перед нами стояла дилемма: либо начать с обучения людей в школах технической грамотности и отложить на десять лет производство и массовую эксплуатацию машин, пока в школах не выработаются технически грамотные кадры, либо приступить немедленно к созданию машин и развить массовую их эксплуатацию в народном хозяйстве, чтобы в самом процессе производства и эксплуатации машин обучать людей технике, выработать кадры. Мы избрали второй путь…

Правда, у нас наломали за это время немало машин. Но зато мы выиграли самое дорогое – время, и создали самое ценное в хозяйстве – кадры. То, что было проделано в Европе в течение десятков лет, мы сумели проделать вчерне и в основном в течение трех-четырех лет. Издержки и перерасходы, поломка машин и другие убытки окупились с лихвой».

Да, все издержки с лихвой окупились уже до войны, но особенно – во время нее и после нее. Новая Россия не просто создала массовые технические кадры, без которых война моторов была бы для страны невозможной. Новая Россия создала к началу войны и новую человеческую массу людей, которые, не утратив национального чувства, носили в сердце также чувство и более глубокой гордости за Родину. В итоге в России была создана фантастическая по своему творческому потенциалу цивилизационная база. Мы и сегодня не утратили огромный потенциал созидания – такой мощный запас цивилизационной прочности был заложен тогда в стране. Была создана не только новая Россия, но и новый человек в ней – небывало развитой и социально активный, патриотичный и образованный.

Нынешняя Россия или воспользуется этим, все еще не растраченным, наследием эпохи Сталина или пренебрежет им, и тогда окончательно погибнет.

Но может ли Россия погибнуть?

Источник: http://www.nationaldefense.ru/1801/1804/index.shtml?id=4445