Сталин и демократия

«Стоит большевикам оторваться от масс и потерять связь с ними, стоит им покрыться бюрократической ржавчиной, чтобы они лишились всякой силы и превратились в пустышку», – предупреждал Сталин

Ныне даже злобные враги Советской власти не отрицают стремительного экономического развития Советской страны в предвоенные годы. Правда, клеветники стараются очернить трудовой подвиг советских людей, умалчивая про всенародный энтузиазм строителей первых сталинских пятилеток и уверяя, будто советское хозяйство создавалось лишь с помощью грубого насилия. Однако отрицать наличие существующих и сейчас заводов, фабрик, целых отраслей производства, крупных городов, созданных в годы сталинских пятилеток, невозможно.

Но антисоветчики и слышать не хотят, когда приводятся свидетельства о демократическом характере советской политической системы. Извратив понятие «демократия», которое испокон веков означало «народовластие», апологеты капитализма уверяют, будто буржуазный строй, закрепляющий всевластие эксплуататорского меньшинства, – это и есть вершина демократии. Поскольку же победа капитализма в России покончила с подлинным народовластием и никаких следов былой демократии не осталось, клеветникам легче доказывать, особенно поколению, рожденному после 1991 года, будто СССР был царством произвола и террора.

Особую ненависть у клеветников, управляющих массовым сознанием современной России, вызывают свидетельства о роли Сталина в осуществлении демократических политических преобразований. Они истерично заяв­ляют, что Сталин и демократия – это несовместимые понятия. Возможно по этой причине, приведя бесспорные архивные документы о политических реформах 30-х годов, проводившихся по инициативе И.В. Сталина, историк Юрий Жуков назвал свою книгу «Иной Сталин». Представление о Сталине как борце за демократизацию советского общества противоречит внедренным в массовое сознание представлениям. Ведь в соответствии с ними советский строй, созданный на основе коммунистического учения, – это воплощение тирании.

Между тем борьба Сталина за демократические политические реформы естественно и логично вытекала из его марксистско-ленинских представлений о развитии демократии по мере строительства социализма, а также о соответствии политических институтов общества характеру его экономических отношений. В середине 30-х годов Сталин поставил вопрос о необходимости демократических изменений в конституционном устройстве страны, которые бы отразили совершившиеся грандиозные перемены в экономике и социальной жизни советского общества.

Как создавалась Конституция 1936 года

Нынешние власти и буржуазные средства массовой информации стараются не вспоминать о Сталинской Конституции. Если же о ней упоминают, то изображают ее как «дымовую завесу», призванную скрыть заранее готовившиеся массовые репрессии. Так, в своей книге о Сталине Э. Радзинский написал: «Перед самым Новым годом Сталин устроил для народа праздник: дал ему Конституцию, написанную бедным Бухариным». В этой короткой фразе содержится несколько фактических ошибок. Во-первых, Конституция была принята не «перед самым Новым годом», а 5 декабря 1936 года. Во-вторых, новую Конституцию не «дали» сверху. Ее принятию предшествовали многомесячные всенародные обсуждения проекта конституции. В-третьих, Бухарин не был автором Конституции, а лишь возглавлял одну из подкомиссий по ее подготовке.

Миф о Бухарине как создателе советской Конституции постоянно повторяется ныне на всех телеканалах. «Создателем Конституции» именовал Бухарина ведущий программы «Совершенно секретно» Святослав Кучер. Даже во время одной из популярных передач «Умники и умницы» ее участникам внушали, что Конституция 1936 года была написана Бухариным.

На самом деле Конституция не была плодом усилий одного человека. Разработку отдельных разделов Основного закона СССР осуществляли 12 подкомиссий, а их предложения обобщала редакционная комиссия, состоявшая из двенадцати председателей подкомиссий. В то же время факты свидетельствуют, что инициатива пересмотра конституции 1924 года, а затем и создания новой конституции исходила от И.В. Сталина. На заседании Политбюро 10 мая 1934 года по предложению Сталина было принято решение о внесении изменений в Конституцию страны. Сталин возглавил всю редакционную комиссию, а также подкомиссию по общим вопросам.

В беседе с автором этой статьи бывший председатель Верховного Совета СССР А.И. Лукьянов рассказал, как в 1962 году, выполняя поручение тогдашнего руководства страны, ему довелось несколько месяцев изучать архивные материалы, касавшиеся работы Сталина над проектом Конституции. Подробная записка по этому вопросу на несколько сотен страниц была написана Лукьяновым и представлена им в Президиум ЦК.

Из материалов, с которыми он ознакомился, следовало, что в ходе своей работы члены редакционной комиссии приносили Сталину различные варианты так называемого чернового наброска проекта конституции. После этого Сталин вновь и вновь правил ее статьи.

А.И. Лукьянов подчеркивал: «Иосиф Виссарионович очень хорошо понимал, что суть социалистической демократии – обеспечение реальных прав человека в обществе. И когда возглав­лявший правовую подкомиссию Н. Бухарин предложил предпослать тексту конституции «Декларацию прав и обязанностей граждан СССР», Сталин не согласился с этим и настоял, чтобы права советского гражданина были закреплены непосредственно в статьях конституции. Причем не просто провозглашены, но и самым подробным образом гарантированы. Так впервые в мировой практике в Основном Законе страны появились права на труд, отдых, на бесплатное образование и здравоохранение, на социальное обеспечение в старости и на случай болезни».

Анатолий Иванович Лукьянов далее отмечал: «Поражало, как дотошно работал Сталин над формулировками каждой статьи конституции. Он многократно их перерабатывал, прежде чем вынести окончательный текст на обсуждение. Так 126-ю статью, в которой идет речь о праве граждан на объединение, Сталин писал сам и несколько раз переписывал и уточнял». Всего Сталин лично написал одиннадцать наиболее существенных статей Основного Закона СССР.

По словам Лукьянова, Сталин, стараясь развить демократические основы советского строя, внимательно присматривался к историческому опыту мирового парламентаризма. В архивах сохранилась запись его выступления: «Съездов не будет... Президиум – толкователь законов. Законодатель – сессия (парламент)... Исполком не годится, съездов уже нет. Совет депутатов трудящихся. Две палаты. Верховное законодательное собрание». По согласованию с И.В. Сталиным В.М. Молотов в своем докладе на VII съезде (февраль 1935 г .) говорил о постепенном движении «к своего рода советским парламентам в республиках и к общесоюзному парламенту».

В то же время, подчеркивал Лукьянов, следует иметь в виду, что Сталин не механически копировал образцы парламентской практики, а учитывал накопленный за два десятилетия опыт Советов. Он собственноручно включил в текст Конституции 2-ю и 3-ю статьи, гласящие, что политическую основу СССР составляют Советы депутатов трудящихся, выросшие и окрепшие в результате свержения власти помещиков и капиталистов и завоевания диктатуры пролетариата, и что вся власть в СССР принадлежит трудящимся города и деревни в лице Советов, не знающих разделения властей и имеющих право рассматривать любые вопросы общегосударственного и местного значения.

Другим важным принципом являлось основанное на массовом представительстве (более 2 миллионов депутатов) верховенство Советов над всеми подотчетными государственными органами и право Советов решать непосредственно либо через подчиненные им органы все вопросы государственного, хозяйственного и социально-культурного строительства.

К марту 1936 года работа над текстом была в основном завершена. В апреле был выработан «Черновой набросок» Конституции СССР. Он, в свою очередь, был переработан в «Предварительный проект Конституции СССР», который 15 мая 1936 года был принят конституционной комиссией. Затем проект был одоб­рен июньским ( 1936 г .) пленумом ЦК ВКП(б), а 11 июня – Президиумом ЦИК СССР, который распорядился опубликовать его.

Проект Конституции СССР был опубликован во всех газетах страны, передан по радио, издан отдельными брошюрами на ста языках народов СССР тиражом свыше 70 миллионов экземпляров. О размахе всенародного обсуждения проекта свидетельствуют следующие данные: он был обсужден на 450 тысячах собраний и 160 тысячах пленумов Советов и их исполкомов, заседаний секций и депутатских групп; в этих собраниях и заседаниях приняли участие свыше 50 миллионов человек (55% взрослого населения страны); в ходе обсуждения было внесено около 2 миллионов поправок, дополнений и предложений к проекту. Последнее обстоятельство свидетельствует, что обсуждение проекта не носило формального характера.

История разработки и принятия сталинской конституции резко отличается от того, как сочинялась и принималась ныне действующая Конституция РФ 1993 года. С ее наспех написанным текстом не были ознакомлены миллионы граждан страны. Существуют большие сомнения, что проект Конституции 1993 года на самом деле получил одобрение большинства избирателей в ходе референдума. А если это так, то Конституция РФ не является законным документом.

Почему была необходима новая Конституция?

Проект Конституции СССР, который всесторонне и дотошно обсуждался в течение нескольких месяцев 1936 года, отражал глубокие изменения, совершившиеся в Советской стране за неполные 20 лет после Октябрьской революции, особенно за последние годы ускоренного экономического развития СССР. Сравнивая состояние Советской страны в 1924 году, когда была принята первая Конституция СССР, с положением страны в конце 1936 года, Сталин в своем докладе о проекте Конституции СССР на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов подробно рассказал о радикальных количественных изменениях во всех сферах экономики и качественной перемене – вытеснении из них частника. Сталин делал вывод: «Таким образом, полная победа социалистической системы во всех сферах народного хозяйства является теперь фактом».

Так же подробно Сталин рассказал и о глубоких качественных переменах в классовой и социальной структуре советского общества. Сталин говорил: «Класс помещиков, как известно, был уже ликвидирован в результате победоносного окончания Гражданской войны... Не стало класса капиталистов в области промышленности. Не стало класса кулаков в области сельского хозяйства. Не стало купцов и спекулянтов в области товарооборота».

По словам Сталина, коренные изменения произошли и в сохранившихся классах и социальных прослойках советского общества. «Взять, например, рабочий класс СССР, – говорил Сталин. – Его часто называют по старой памяти пролетариатом. Но что такое пролетариат?.. Пролетариат – это класс, эксплуатируемый капиталистами... Можно ли... назвать наш рабочий класс СССР пролетариатом? Ясно, что нельзя... Пролетариат СССР превратился в совершенно новый класс, в рабочий класс СССР, уничтоживший капиталистическую систему хозяйства, утвердивший социалистическую собственность на орудия и средства производства и направляющий советское общество по пути коммунизма».

После завершения коллективизации и развертывания механизации сельского хозяйства изменилось и крестьянство страны. Сталин говорил: «Советское крестьянство в своем подавляющем большинстве есть колхозное крестьянство, то есть оно базирует свою работу и свое достояние не на единоличном труде и отсталой технике, а на коллективном труде и современной технике».

Быстрый рост образования и науки сопровождался качественными переменами в интеллигенции страны. Сталин подчеркивал: «Изменился, во-первых, состав интеллигенции. Выходцы из дворянства и буржуазии составляют небольшой процент нашей советской интеллигенции. 80–90% советской интеллигенции – это выходцы из рабочего класса, крестьянства и других слоев трудящихся. Изменился, наконец, и самый характер деятельности интеллигенции».

Эти глубокие перемены в советском обществе требовали политических перемен. Поэтому новая Конституция предусматривала впервые в советской истории проведение прямых, равных, тайных и всеобщих выборов.

С 1918 года выборы в Советской стране были открытыми. Избирателей собирали на участки, где в ходе собраний проводились голосования за кандидатуры членов местных Советов поднятием рук. Таким же способом на заседаниях Советов избирались депутаты каждого вышестоящего Совета.

Выборы были неравными, так как один депутат от сельского избирательного округа представлял в пять раз больше избирателей, чем депутат от городского округа. Неравенство возможностей для выражения мнений усугублялось существовавшей до 1936 года многоступенчатостью выборов.

Помимо этого несколько миллионов людей были лишены права голоса на том основании, что они в прошлом эксплуатировали наемный труд, служили в белых армиях, состояли в антисоветских партиях, были священниками или еще каким-то образом отличались от большинства советских людей.

В своем докладе 25 ноября 1936 года Сталин решительно возражал тем, кто настаивал, чтобы по-прежнему «лишить избирательных прав служителей культа, бывших белогвардейцев и лиц, не занимающихся общеполезным трудом, или же, во всяком случае, ограничить избирательные права лиц этой категории, дав им только право избирать, но не быть избранным». Отвергая эту позицию, Сталин ссылался на те перемены, которые произошли с этими группами людей. Не отказываясь от тезиса об усилении классовой борьбы по мере продвижения к социализму, Сталин в то же время исходил из того, что в обновленном советском обществе влияние враждебных сил на сознание советских людей не может быть существенным.

Он заявлял: «Во-первых, не все бывшие кулаки, белогвардейцы или попы враждебны Советской власти. Во-вторых, если народ кое-где и изберет враждебных людей, то это будет означать, что наша агитационная работа поставлена из рук вон плохо и мы вполне заслужили тот позор, если же наша агитационная работа будет идти по-большевистски, то народ не пропустит враждебных людей в свои верховные органы. Значит, надо работать, а не хныкать, надо работать, а не дожидаться того, что все будет предоставлено в готовом виде в порядке административных распоряжений... Волков бояться – в лес не ходить». Так Сталин провозгласил поворот в политической жизни от запретов к снятию социальных и политических ограничений.

Кроме того, Сталин исходил из того, что избиратели будут выбирать из нескольких кандидатов в депутаты наиболее достойного. В беседе с председателем американского газетного объединения «Скриппс-Говард Ньюспейперс» Роем Говардом 1 марта 1936 года Сталин говорил: «У нас немало учреждений, которые работают плохо. Бывает, что тот или иной местный орган власти не умеет удовлетворить те или иные из многосторонних и все возрастающих потребностей трудящихся города и деревни. Построил ли ты или не построил хорошую школу? Улучшил ли ты жилищные условия? Не бюрократ ли ты? Помог ли ты сделать наш труд более эффективным, нашу жизнь более культурной? Таковы будут критерии, с которыми миллионы избирателей будут подходить к кандидатам, отбрасывая негодных, вычеркивая их из списков, выдвигая лучших и выставляя их кандидатуры. Да, избирательная борьба будет оживленной, она будет протекать вокруг множества острейших вопросов практических, имеющих первостепенное значение для народа. Наша новая избирательная система подтянет все учреждения и организации, заставит их улучшить свою работу. Всеобщие, равные, прямые и тайные выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти».

Несмотря на сопротивление многих партийных работников, Сталин добился в августе 1937 года за несколько месяцев до выборов в Верховный Совет СССР принятия на заседании Политбюро образца избирательного бюллетеня, который был предназначен для проведения выборов из нескольких кандидатов. (Этот образец приведен в упомянутой выше книге Юрия Жукова.)

Так воплощались в жизнь новые начинания Сталина в политической организации советского общества. (Хотя в дальнейшем Сталину не удалось добиться проведения выборов с несколькими кандидатами, образец избирательного бюллетеня не изменился до конца Советской власти. Поэтому, когда в 1989 году проходили выборы с несколькими кандидатами, форму избирательного бюллетеня, утвержденного Сталиным и другими членами Политбюро в 1937 году, не пришлось менять.)

Борьба Сталина с противниками новой Конституции

Принятие Чрезвычайным VIII Всесоюзным съездом Советов Конституции СССР было встречено с энтузиазмом подавляющим большинством советских людей. 5 декабря, день принятия Сталинской Конституции, был объявлен праздничным. В школах дети декламировали на утренниках стихи казахского акына Джамбула:

«Я славлю Великий Советский Закон.
Закон, по которому радость приходит,
Закон, по которому степь плодородит...
Закон, по которому все мы равны
В созвездии братских республик страны.
Пойте, акыны, пусть песни польются!
Пойте о Сталинской Конституции...»

Однако немало деятелей из руководящих кадров партии сопротивлялось принятию новой Конституции. Игнорируя изменения в советском обществе, они вступали в конфликт с велением истории, противопоставляя ему свои корыстные интересы под предлогом борьбы за сохранение «классовых устоев» советского общества. Хотя 10 мая 1934 года на заседании Политбюро секретарю ЦИК СССР А.С. Енукидзе было поручено подготовить предложения о новом порядке выборов, он упорно тормозил разработку этого постановления. (О противодействии Енукидзе сталинской конституционной реформе подробно рассказано в книге Юрия Жукова «Иной Сталин».) На первых порах Енукидзе старался затянуть вопрос о конституционных переменах. С трудом согласившись на прямые и равные выборы, Енукидзе так и не включил положение о тайных выборах в проект предложения, представленного лишь в начале 1935 года.

Позже стало известно, что Енукидзе, нарком внутренних дел СССР Г.Г. Ягода, а также группа военачальников стали готовить заговор. Их первоначальная цель состояла в дестабилизации обстановки в стране, развязывании репрессий, что сделало бы невозможным осуществление демократических конституционных преобразований. Одновременно велась подготовка государственного переворота. Одной из жертв заговорщиков стал член Политбюро и руководитель Ленинградской партийной организации С.М. Киров. (См. приложение к «СР» Улики от 31 марта 2011, №3. «Выстрел в Смольном».)

Хотя планы заговорщиков были сорваны благодаря отстранению от власти Енукидзе, а затем и Ягоды, сопротивление Конституции СССР и новому порядку выборов не прекратилось. Некоторые партийные деятели старались использовать пар­тийную чистку и кампанию против «замаскировавшегося классового врага», которая развернулась после убийства С.М. Кирова, для нагнетания подозрительности в обществе и расправы со своими возможными конкурентами.

Эти настроения проявились даже после принятия Сталинской Конституции в ходе февральско-мартовского ( 1937 г .) пленума ЦК ВКП(б). В своих выступлениях члены ЦК С.В. Косиор, Р.И. Эйхе, П.П. Постышев, Б.П. Шеболдаев, И.М. Варейкис, К.Я. Бауман, Я.Б. Гамарник, А.И. Егоров, Г.Н. Каминский, П.П. Любченко, В.И. Межлаук, Б.П. Позерн, Я.Э. Рудзутак, М.Л. Рухимович, М.М. Хатаевич, В.Я. Чубарь, И.Э. Якир и другие требовали проведения широкомасштабных репрессий против тайных троцкистов и их пособников.

Вопиющим образом извращая исторические факты в своем докладе на закрытом заседании ХХ съезда КПСС, Н.С. Хрущёв уверял, будто «доклад Сталина на февральско-мартовском пленуме ЦК в 1937 году «О недостатках партийной работы и методах ликвидации троцкистских и других двурушников» содержал попытку теоретического обоснования политики массового террора под предлогом, что, поскольку мы идем навстречу социализму, классовая борьба должна обостряться». Хрущёв умолчал, что этот тезис был выдвинут Сталиным не в 1937, а в 1928 году. Кроме того, он исказил смысл и содержание выступлений Сталина на пленуме.

Начав 3 марта 1937 года свой доклад на этом пленуме с осуждения «политической беспечности», Сталин, казалось бы, поддержал господствующие настроения среди членов ЦК. Он привел исторические факты о шпионаже и диверсионной деятельности во времена наполеоновских войн, которые были неизвестны многим членам партии. Генсек осудил членов партии и за непонимание эволюции троцкизма за «последние 7–8 лет», указав, что современный троцкизм «есть не политическое течение в рабочем классе, а беспринципная и безыдейная банда вредителей, диверсантов, разведчиков и шпионов, убийц, банда заклятых врагов рабочего класса, действующих по найму у разведывательных органов иностранных государств».

Однако в своем заключительном слове 5 марта Сталин призвал к сдержанности в использовании ярлыка «троцкист» в идейно-политической борьбе. Он обращал внимание на необходимость учитывать изменения во взглядах тех или иных бывших троцкистов. Сталин заявил: «В речах некоторых товарищей скользила мысль... давай теперь направо и налево бить всякого, кто когда-либо шел по одной улице с каким-либо троцкистом или когда-либо в одной общественной столовой где-то по соседству с троцкистом обедал... Это не выйдет, это не годится. Среди бывших троцкистов у нас имеются замечательные люди, вы это знаете, хорошие работники, которые случайно попали к троцкистам, потом порвали с ними и работают, как настоящие большевики, каким завидовать можно. Одним из таких был товарищ Дзержинский. (Голос с места: «Кто?») Товарищ Дзержинский, вы его знали. Поэтому, громя троцкистские гнезда, вы должны оглядываться, видеть кругом, дорогие товарищи, и бить с разбором, не придираясь к людям, не придираясь к отдельным товарищам, которые когда-то, повторяю, случайно по одной улице с троцкистом проходили».

Сталин также напоминал, что уже дискуссия 1927 года показала численную слабость троцкистов. Сталин высказал предположение, что тогда «около 12 тысяч членов партии» в той или иной мере поддерживали троцкизм. «Вот вам вся сила господ троцкистов. Добавьте к этому то обстоятельство, что многие из этого числа разочаровались в троцкизме и отошли от него, и вы получите представление о ничтожности троцкизма».

Кроме того, Сталин обвинил не названных им поименно пар­тийных руководителей в том, что до сих пор у троцкистов сохранились резервы в партии. Напоминая о партийной чистке, проведенной в 1935–1936 годах, он говорил: «То, что мы за это время понаисключали десятки, сотни тысяч людей, то, что мы проявили много бесчеловечности, бюрократического бездушия в отношении судеб отдельных членов партии, то, что за последние два года чистка была и потом обмен партбилетов – 300 тысяч исключили. Так что с 1922 года у нас исключенных насчитывается полтора миллиона. То, что на некоторых заводах, например, если взять Коломенский завод... Сколько там тысяч рабочих? (Голос с места: «Тысяч тридцать».) Членов партии сейчас имеется 1400 человек, а бывших членов и выбывших с этого завода и исключенных – 2 тысячи на одном заводе. Как видите, такое соотношение сил: 1400 членов партии – и 2 тысячи бывших членов на заводе. Вот все эти безобразия, которые вы допустили, – все это вода на мельницу наших врагов... Все это создает обстановку для врагов – и для правых, и для троцкистов, и для зиновьевцев, и для кого угодно. Вот с этой бездушной политикой, товарищи, надо покончить». (Следует заметить, что парторганизация Коломенского завода находилась под руководством МК ВКП(б), возглавляемого Н.С. Хрущёвым, и эта «бездушная политика» проводилась с ведома будущего борца против «культа личности» и репрессий 30-х годов.)

В своих выступлениях на пленуме Сталин остановился на «теневых сторонах хозяйственных успехов», указав на «настроения беспечности и самодовольства... атмосферу парадных торжеств и взаимных приветствий, убивающих чувство меры и притупляющих политическое чутье». Сталин обратил внимание на то, что «успехи» не должны становиться поводом для самодовольства. Он замечал: «Доказано, что все наши хозяйственные планы являются заниженными, ибо не учитывают огромных резервов и возможностей, таящихся в недрах нашего народного хозяйства... Факты говорят, что целый ряд наркоматов, выполнивших и даже перевыполнивших годовые хозяйственные планы, систематически не выполняют планы по некоторым очень важным отраслям народного хозяйства».

В своем заключительном слове Сталин расширил перечень пороков «партийных товарищей», на которые он указал, помимо зазнайства, политической слепоты, беспечности и благодушия. Он заявлял, что при подборе кадров нередко игнорируются принципы преданности партии и пригодности человека для исполнения работы. Вместо этого, говорил Сталин, «люди иногда подбираются не по политическому и деловому принципу, а с точки зрения личного знакомства, личной преданности, приятельских отношений, вообще по признакам обывательского характера, по признакам, которым не место в нашей практике».

Сталин требовал: «Надо восстановить активы партийные и активы беспартийные при наркоматах, при предприятиях – то, что раньше называлось производственным совещанием... И другое средство – восстановление демократического централизма в нашей внутрипартийной жизни. Это тоже проверка, товарищи. Восстановление на основе устава выборности партийных органов. Тайные выборы, право отвода кандидатов без исключения и право критики. Вот вам второе средство проверки снизу». Сталин подчеркивал, что установление тайных выборов в партии отвечает духу новой Конституции СССР. Он говорил: «Организуемые нами выборы в верховные органы власти будут большой проверкой для многих из наших работников».

Сталин подчеркивал: «Ленин учил нас не только учить массы, но и учиться у масс. Он призывал «чутко прислушиваться к голосу масс, к голосу рядовых членов партии, к голосу так называемых маленьких людей, к голосу народа».

Сталин предупреждал: «Стоит большевикам оторваться от масс и потерять связь с ними, стоит им покрыться бюрократической ржавчиной, чтобы они лишились всякой силы и превратились в пустышку». То обстоятельство, что «партийные товарищи» не прислушивались к «голосу масс», наводило Сталина на тревожные размышления. Об этом свидетельствовало его обращение к древнегреческому мифу об Антее. Сталин напомнил, что у этого героя «было все-таки свое слабое место – это опасность быть каким-либо образом оторванным от земли». Поскольку в мифе о подвигах Геракла последний побеждал Антея, сравнение Сталина звучало зловещим пророчеством. Сталин так завершил свой пересказ мифа: «Я думаю, что большевики напоминают нам героя греческой мифологии, Антея. Они так же, как и Антей, сильны тем, что держат связь со своей матерью, с массами, которые породили, вскормили и воспитали их. И пока они держат связь со своей матерью, они имеют все шансы на то, чтобы остаться непобедимыми. В этом ключ непобедимости большевистского руководства».

В своем докладе 3 марта Сталин выдвинул программу всеобщей политической переподготовки на многомесячных курсах всех партийных руководителей снизу доверху – от секретарей первичных организаций до членов Политбюро и секретарей ЦК.

Объясняя, «как надо подготовить и переподготовить в духе ленинизма наши кадры», Сталин объявлял, что «прежде всего надо суметь, товарищи, напрячься и подготовить каждому из нас себе двух замов». Эти замы должны были пройти утверждение вышестоящих инстанций. Предполагалось, что назначение замов необходимо для того, чтобы они исполняли обязанности нынешних руководителей во время их учебы, а затем их также следовало направить на те же учебные курсы. Сталин не скрывал, что видел в этих замах возможную смену нынешним руководителям. Он заявлял о необходимости влить в команд­ные кадры «свежие силы, ждущие своего выдвижения, и расширить таким образом состав руководящих кадров... Людей способных, людей талантливых у нас десятки тысяч. Надо только их знать и вовремя выдвигать, чтобы они не перестаивали на старом месте и не начинали гнить. Ищите да обрящите».

Заявляя о возможности выдвижения новых людей на управленческие должности, противопоставляя мудрость «маленьких людей» зазнавшимся начальникам, Сталин давал понять о своем крайнем неудовлетворении кадровым составом во всех звеньях управления. Фактически Сталин объявлял вакантными все руководящие должности в партии и объявлял широкий конкурс на эти должности, предлагая до трех кандидатов как минимум на каждую вакансию. Все участники этого конкурса дол­жны были пройти обширную программу политической учебы, а победители конкурса должны были отвечать тем требованиям, которые будут им предъявлены как высшим руководством, так и партийными массами.

Можно предположить, что подобный же конкурс предстояло выдержать и руководителям ведомств, силовых и хозяйственных на разных уровнях. Сталин напоминал, что проверка руководителей массами отвечала духу вновь принятой Конституции, и заявлял, что «народ проверяет руководителей страны во время выборов в органы власти Советского Союза путем всеобщего, равного, прямого и тайного голосования».

Совершенно очевидно, что, вопреки стремлению ряда пар­тийных руководителей к развязыванию репрессий, с тем чтобы сорвать проведение выборов по новому порядку и сохранить свои высокие посты, Сталин выдвигал программу широкой демократизации внутри партии в духе только что принятой Конституции, отразившей углубление социалистической революции в стране.

В то же время Сталин считал, что механическая замена одних руководителей другими, даже более образованными, недостаточна. Сталин подчеркивал первостепенную важность идейно-теоретической подготовки партийных руководителей. Признавая трудность освоения марксистско-ленинского учения, Сталин сказал: «Нельзя требовать от каждого члена партии, чтобы он усвоил марксизм». Однако далее он заметил: «Я не знаю, многие ли члены ЦК усвоили марксизм. Многие ли секретари обкомов, крайкомов усвоили марксизм?» (Эти слова остались лишь в невыправленном стенографическом варианте заключительной речи Сталина, но исключены из опубликованного текста в «Правде».) Наверняка его, как и раньше, крайне беспокоило поверхностное знакомство партийных руководителей с марксизмом.

Сталин надеялся, что всеобщее переобучение партийных кадров поможет вооружить их в идейно-теоретическом отношении. Он подчеркивал: «Если бы мы сумели наши партийные кадры снизу доверху подготовить идеологически, закалить их политически таким образом, чтобы они свободно ориентировались во внутренней и международной обстановке, если бы мы сумели сделать их вполне зрелыми ленинцами, марксистами, способными решать без серьезных ошибок вопросы руководства страной, то мы разрешили бы этим девять десятых всех наших задач».

Такая программа всеобщего переобучения правящих кадров страны не имела прецедентов в мировой истории. Программа свидетельствовала, что социалистическое общество могло успешно развиваться лишь на основе постоянного совершенствования. Одним из проявлений этого было постоянное повышение образовательного уровня всех советских людей, особенно партийных руководителей. Эта программа отвечала прин­ципам марксистско-ленинского учения о диалектическом развитии и научной организации социалистического общества.

Источник: "Советская Россия"