К 60-летию нашей Победы
С сайта Правая.ru
В 1922 г., когда И. В. Сталин и Г. К. Орджоникидзе приезжали в Грузию, к Сталину подошла его мать и спросила: «Сынок, на твоих руках нет Царской крови?»- «Вот тебе крест, истинно нет!»- ответил Сталин и на глазах у всех перекрестился
Еще лет пятнадцать назад и на ум бы не пришло так писать. А когда из-под пера в юбилейный 2003 год выскочило это, оставил все в компьютере, решил не публиковать. Непреодолимым барьером вдруг встали насильственные похороны старого мiра после 1917 года. И ОН в этом участвовал. Да еще как! Но теперь главный вопрос считаю для себя снятым.
В 1922 г., когда И. В. Сталин и Г. К. Орджоникидзе приезжали в Грузию, к Сталину подошла его мать и спросила: «Сынок, на твоих руках нет Царской крови?»- «Вот тебе крест, истинно нет!»- ответил Сталин и на глазах у всех перекрестился [i].
И свидетельство Свыше: всем памятное (по крайней мере, еще и нам, послевоенному поколению) заснятое на кинопленку шествие в 1944 году по главной улице Москвы пленных 56 тысяч германских солдат и офицеров во главе с 19-ю генералами. Прошли они в сопровождении конвойных с дореволюционными еще мосинскими трехлинейками наперевес не в какой-либо иной день, а 4/17 июля, когда 26 лет назад в подвале Ипатьевского дома убили Царственных Мучеников. Это всё любящий нас, еще не знающих об этом, наш Государь!
Что обо всех остальных жертвах, то гуляло подавляющее большинство из них в том самом клятвопреступном феврале-марте 1917-го вместе со всей Россией – Великим Постом – во красном хмелю. (Не хочется об этом и писать, но те, кто интересуется, может обо всем этом сам прочитать [ii].)
Заставило же взяться за перо память сердца, память детства. Одно из первых моих воспоминаний (родился я в 1951-м) обшитый черной лентой флаг в сарае («траурный флаг», – говорила бабушка). Другое, такого же рода: на чисто вымытых половицах отсвечивавшего серебристой сединой старого некрашеного дома стоит молодой мой папа. В ярком солнечном снопе из окна на плечах новенького темно-зеленого сукна кителя блестят золотые погоны, на обшлагах – блестящие «катушки». На левом боку шашка. Портупею оттягивает сзади кобура с тяжелым ТТ. Он гвардии старший лейтенант. Сирота из самых рабочих низов, до 1917 г. он о таком и не мечтал бы… Но, обрывая эти размышления (ни к чему хорошему, быть может, и не могущие привести), заметим, что непреложным все же остается факт: он офицер-«золотопогонник», форму его от царских времен отличают лишь звезды на фуражке и пуговицах да награды. В послевоенную измученную войной Россию вернулось нечто родное, привычное. Вспомним тех же, во всем белом, послевоенных милиционеров, почти неотличимых от прежних городовых…
Узнав о смерти Сталина, люди – сохранилось тому множество свидетельств – испытали такие чувства, словно земля стала уходить у них из-под ног. Исчезла некая основа, платформа жизни… Мысль эту высказал в своем слове перед панихидой Святейший Патриарх Алексий (Симанский): «Упразднилась сила великая, нравственная, общественная, сила, в которой наш народ ощущал собственную силу, которою он руководился в своих созидательных трудах и предприятиях, которою он утешался в течении многих лет».
***
Приходит время, и после отшумевших бурь начала 1960-х и утихающих страстей конца 1980-1990-х годов становится, наконец, возможным почти что спокойно, «добру и злу внимая равнодушно», рассмотреть эпоху Сталина и саму эту, несомненно, значительную и до сих пор во многом загадочную личность.
Попытаемся определить лишь основные конструктивные элементы того, что современными историками принято называть Империей Сталина.
Появляющиеся ныне книги, основанные на исследовании еще недавно недоступных источников, подтверждают известные слова И. В. Сталина, сказанные им незадолго до смерти: «Я знаю, что после моей смерти на мою могилу нанесут кучу мусора. Но ветер истории безжалостно развеет ее» [ii].
Вот как выглядят, например, в свете реальных фактов два основных обвинения, выдвигаемых против И. В. Сталина: 1) число политических репрессированных и 2) цена Победы. Насколько правомерны такие упреки?
Говоря о терроре, следует, прежде всего, понять, кто и каким подвергался репрессиям.
Если мы честно ответим на поставленные вопросы, то увидим:
1) Ленинский террор был, несомненно, более жесток и кровожаден, чем во времена Сталина. При этом отсутствовала даже малейшая тень законности. Шли не суды (пусть даже по названию), а бессудные расправы. Вспомним институт заложников, официально объявленный «красный террор», а также именно тогда созданные чека и концлагеря, а также по-настоящему людоедские собственноручные распоряжения и идеи самого Ленина [iii]. Массовым репрессиям (чаще всего завершавшихся лишением жизни) подвергались: члены Царской Династии, дворянство, генералы, адмиралы и офицеры армии, флота, жандармерии и полиции, чиновники, духовенство, профессура и творческая интеллигенция, члены Союза русского народа и других патриотических организаций [iv].
2) Массовые репрессии при Сталине, несомненно, жестокие, были все же, по сравнению с предыдущими, более мягкими, более, что ли, «законными». Острие террора 1930-х годов и послевоенного времени было направлено против партийных, военных и советских деятелей, а также против чекистов. При этом следует также учесть, что только в 1930-х годах Сталин фактически пришел к власти. Репрессии же времен коллективизации завершались, как правило, высылкой на поселение, а не расстрелом.
Обратимся к цифрам.
Отметим, прежде всего, тот неоспоримый факт, что жертвы «контрреволюции» 1930-х гг. несопоставимы с жертвами революции. «…В 1934-1938 годах погибло примерно в 30 раз (!) меньше людей, чем в 1918-1922 годах…» [v] Жертвы 1918-1922 гг. составили примерно 12 % населения страны, а 1937-1938 гг. – 0,4 % [vi].
В 1937-1938 гг. «были приговорены к смерти 681692 “врага”, а в 1939-1940-м – всего лишь 4201 “враг” (конечно же, и эта цифра возмущает душу – 2100 человек за год, более 5 человек каждый день… но все-таки не около 1000 человек за день, как в 1937-1938-м!..). А в течение 1946-1953 годов были приговорены к смерти 7895 человек – то есть в среднем около 1000 человек за год, -- а не за день!» [vii]
В ГУЛАГе на 1 января 1940 г. находилось 1 659 992 человека. Из них политических было 445 тысяч [viii]. После войны (в 1950 г.) число политических заключенных, никогда не превышавших ранее 500 тысяч человек, увеличилось за счет власовцев, полицаев, бандеровцев и других националистов, боровшихся с оружием в руках [ix]. «…Смертность в тогдашних исправительно-трудовых колониях была примерно такой же, как в ельцинской России – на воле!» [x]
Наконец, хрущевская реабилитация целого ряда партийных, государственных и военных деятелей также выглядит уже не столь бесспорно и однозначно. Недавно, например, было опубликовано почти что 500-страничное исследование, специально посвященное заговору военных. На основе анализа документов (в том числе и новых) следует, что заговор с целью государственного переворота имел место, а решение Военной коллегии Верховного суда СССР от 31 января 1957 г. о полной реабилитации Тухачевского и его товарищей «крайне сомнительно и немотивированно» [xi].
Как же относился сам народ к этим достаточно крутым мерам?
Прежде всего, было ощущение возмездия от этих арестов. Так считал, например известный писатель М. А. Булгаков. А вот моя запись о первом посещении известного современного подвижника, питерского священника о. Бориса Кирьянова: «Помню, как в первый раз поразило меня у о. Бориса, знавшего о лагерях не понаслышке, “странное” соседство в красном углу икон и портретов А. В. Суворова, о. Иоанна Кронштадтского (что для меня было понятно), Патриарха Сергия (что тогда было понятным мне уже менее) и, наконец, Сталина. Последнее в тогдашнем моем сознании просто никак не укладывалось. Однако, познакомившись с биографией о. Бориса, удивился еще больше. Инвалид Отечественной войны I группы (оставался на фронте до Победы), после войны ответственный работник Крымского облисполкома, он познакомился с епископом Лукой (Войно-Ясенецким), лауреатом Сталинской премии 1-й степени, ныне, как известно, прославленным в лике святых. Партбилет положен на стол. Срок отбывал в Озерлаге, Тайшете-Вихоревке, Дубровлаге. Тяжелейшая форма астмы. Потом учеба, по рекомендации святителя Луки, в Ленинградских духовных семинарии и академии, служба священником, тяжкие болезни, скорби… И вот после всего этого – портрет Сталина среди икон…» И этот «случай» вовсе не уникален.
Народ поддержал Сталина, выказав ему полное доверие. Но ведь произошло это вовсе не автоматически. И он понимал (и помнил) это. Достаточно обратиться к знаменитым его словам послевоенного тоста:
«Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он – руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение. У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941-1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это, ибо верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества – над фашизмом. Спасибо ему, русскому народу, за это доверие!..» [xii]
Однако вернемся к военным потерям.
Вот как представляют дело «интеллектуалы».
Например, Ю. Геллер в журнале «Дружба народов» (1989, № 9) писал, что в войну СССР лишился 45 миллионов человек, в том числе 22 миллионов солдат и офицеров.
Но даже с точки зрения простого здравого смысла это невероятно. «Странная получается арифметика, — пишут исследователи. – Фашисты захватили территории, где находилось 40% населения СССР – 78 млн. человек. В распоряжении Сталина осталось 115 млн. (включая детей, женщин, стариков), из которых 10 млн. мужчин пребывало в лагерях, а около 20 млн. было убито или попало в плен. Если учесть еще раненых и больных, то в стране не должно было остаться к 1943 году взрослых здоровых мужчин. Выходит, разгромили фашистов старики, женщины и дети?!» [xiii]
Исходя из последних данных, к 1946 г. «исчезло» 38,1 млн. человек старше 5 лет из имевшихся в 1941-м [xiv]. «Согласно новейшим подсчетам, в начале 1918 г. в стране было 148 млн. человек, а через пять лет, в начале 1923-го, -- 118,5 млн. людей старше 5 лет; таким образом, население уменьшилось на 29,5 млн., то есть на 19,9 % (даже в 1941-1945-м потери были несколько меньше – 19,5 %» [xv].
Однако эти потери в последней войне не были одни лишь убитые, а тем более военнослужащие. Убыль только за счет естественной смертности (не считая младенческой) должна была составить за это время как минимум 12,7 млн. человек [xvi]. К этому следует прибавить значительную эмиграцию из западных областей СССР (поляки, немцы, прибалты), составившую примерно 5,5 млн. человек [xvii].
Жертвами войны можно считать 19,9 млн. наших соотечественников. Цифра, конечно, огромна. Но она вполне сопоставима с потерями населения Германии и ее союзников: 17,9 млн. человек [xviii].
Согласно скрупулезному исследованию документов воинского учета 1941-1945 гг., установлено, что потери нашей армии составили 8,6 млн. человек [xix]. Но и там, как известно, часть убыли людей была за счет естественной смертности и несчастных случаев.
Да, наших воинов погибло в боях в 1,7 раза больше, чем вражеских, но не в 3, в 5 и более раз, как хотят это представить не в меру рьяные ненаучные фантасты.
Преодолеть такие ужасающие потери (и не только людские, но и материальные), снова в кратчайший срок занять одно из ведущих мест в мiре (ни Франция, ни Англия, гораздо меньше пострадавшие, не смогли сделать этого) и снова угрожающе нависнуть над Западом – для этого нужно было иметь не только дальновидных руководителей, умелых политиков, волю народа, целеустремленность, но еще и крепкий фундамент. На одном лишь страхе всего этого было не достичь!
Образованию в послевоенные годы Сверхдержавы предшествовали знаменательные изменения внутри страны, над которой с начала 1930-х годов веяли уже иные ветры.
Менялась жизнь, становясь более справедливой, более русской, более Державной и, «снисходя» к нуждам самой простой семьи, каждого «едока», -- более дешевой. Как говорил Сталин: «Жить стало лучше, жить стало веселей». А ведь и, правда, было так!
Вот всего лишь некоторые вехи тех изменений. Всмотримся. Задумаемся…
1931 г. – начало возвращения (решением ЦИК СССР) избирательного права «лишенцам». Число их сократилось до чуть более двух млн. человек (2, 5 % взрослого населения).
1934 г. – произошли первые изменения в официальных взглядах по отношению к историческим деятелям Царской России.
22 сентября 1935 г. – для командного и начальствующего состава Красных армии и флота были введены персональные воинские звания — лейтенант, капитан, майор, полковник. Слово «офицер» официально вновь обрело положительный смысл.
Возращена была в обыденную жизнь елка, правда новогодняя, а не Рождественская, но до тех пор находившаяся под строгим запретом. «Комсомольцы, политработники, – писала «Правда» 28 декабря 1935 г., – должны под Новый год устроить коллективные елки для детей. В школах, детских домах, во дворцах пионеров, детских клубах, детских кино и театрах – везде… Не должно быть ни одного колхоза, где бы правление вместе с комсомольцами не устроило бы накануне Нового года елку для своих ребятишек».
«Слова “родина”, “Великороссия”, мелочи быта вроде елочки и т. п., – записывал 15 февраля 1936 г. в своем дневнике М. М. Пришвин, – принимаемые обывателем “весело”, имеют не меньшее рабочее значение, чем на войне пушки и противогазы... Итак, по всей вероятности, жизнь будет делаться все веселей и веселей вплоть до войны...» [xx]
30 декабря 1935 г. – публикация в «Известиях» правительственного постановления «О приеме в высшие учебные заведения и техникумы», отменявшего все ограничения, связанные с социальным происхождением.
1936 г. – разрешено свободное проживание по всей стране высланных из Ленинграда в связи с убийством С. М. Кирова.
20 апреля 1936 г. – ЦИК СССР отменил существовавшие для казаков ограничения в воинской службе. Вскоре приступили к формированию отдельных казачьих частей. Тогда же на Дону на станичных сходах, с предварительного согласия И. В. Сталина, он был принят в казаки. «На праздновании годовщины ОГПУ, – вспоминал очевидец, – которое состоялось в декабре 1935 года в Большом театре, всех поразило присутствие... группы казачьих старшин в вызывающей форме царского образца...» [xxi].
Ранее всячески восхвалявшаяся опера по пьесе Демьяна Бедного «Богатыри», в 1936 г. неожиданно была подвергнута острой критике. «...Постановлением Комитета по делам искусств, — читаем в дневнике жены известного писателя Е. С. Булгаковой, — “Богатыри” снимаются, в частности, за глумление над Крещением Руси. Я была потрясена» [xxii].
Лето 1936 г. – восстановление в политических правах всех «лишенцев», а также 768 тыс. чел., репрессированных по закону от 7 августа 1932 г. («закон о колосках»).
Осень 1936 г. – упразднение карточной системы. Была узаконена свободная продажа мяса, масла, рыбы, сахара и овощей.
В 1937 г. ведущий советский исторический журнал «Историк-марксист» публикует статью с положительной оценкой значения Крещения Руси. Даже журнал «Безбожник» в следующей году (1938. № 5) напечатал статью «Крещение Руси».
В партийном официозе «Правде» 3 апреля 1937 г. можно было прочитать многозначительное: «Верующий – не враг нашей власти».
Создание и широкая демонстрация кинофильмов «Петр Первый» (1937), «Александр Невский» (1938), «Минин и Пожарский» (1939), «Суворов» (1940). Просмотрев эти фильмы, сотрудник НКВД, родственник небезызвестного чекиста Бокия, заявил: «Если дела так дальше пойдут, то скоро мы услышим “Боже, Царя храни”...» [xxiii] И, вправду, было от чего пойти голове кругом, когда из кинотеатров неслось знаменитое «Вставайте, люди русские...»
7 мая 1940 г. указом Президиума Верховного Совета СССР были восстановлены генеральские и адмиральские звания. В том же году была отменена пятидневная рабочая неделя. Слово «воскресение» снова вошло в повседневную жизнь народа.
Это поступательное движение не остановила даже война.
В 1941 году с вершин власти на весь мiр прозвучало: 3 июля – «братья и сестры!», а 7 ноября: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Димитрия Донского, Димитрия Пожарского, Кузьмы Минина, Александра Суворова, Михаила Кутузова!»
Еще в 1941 г. Сталин доверительно сказал послу США А. Гарриману: «У нас нет никаких иллюзий, будто бы они сражаются за нас (большевиков — С. Ф.). Они сражаются за мать-Россию» [xxiv].
Это понимание нашло выражение опять-таки в конкретных действиях:
18 сентября 1941 г. решением Ставки Верховного Главнокомандующего учреждена Гвардия.
29 июля 1942 г. учреждены ордена Суворова, Кутузова и Александра Невского.
9 октября 1942 г. ликвидирован институт военных комиссаров.
6 января 1943 г. указом Президиума Верховного совета СССР в армии были введены погоны (на флоте – 15 февраля 1943 г.).
15 мая 1943 г. распущен Коминтерн.
Изменение отношений правительства к Русской Православной Церкви в первые годы войны (свернута была антирелигиозная пропаганда, усыплен Союз воинствующих безбожников, прекратились аресты священнослужителей) явилось прелюдией для еще более решительных действий со стороны властей.
26 августа/8 сентября 1943 г. (в день Сретения Владимирской иконы Божией Матери), через четыре дня после встречи в Кремле И. В. Сталина с митрополитом Сергием (Страгородским), последний был избран на Архиерейском Соборе Патриархом Московским и всея Руси.
10 октября 1943 г. учрежден орден Богдана Хмельницкого.
1 января 1944 г. «Интернационал» был заменен новым Государственным гимном СССР.
3 марта 1944 г. учреждены ордена Ушакова и Нахимова.
В конце войны официально было разрешено ношение орденов Российской Империи, присвоенных за боевые заслуги.
26 июня 1945 г. введено было высшее воинское звание генералиссимус, на следующий день присвоенное И. В. Сталину.
Народные комиссары (наркомы) превратились в министров. Всесоюзная коммунистическая партия большевиков была переименована в Коммунистическую партию Советского Союза.
В горниле жестокой (по своему размаху до сих пор непревзойденной) войны поднялась невиданная еще Сверхдержава.
Страна владела мощной Армией. Традиционно лучший в мiре солдат был подкреплен опытным офицерским корпусом и генералитетом. А такого обилия полководцев, прямо скажем, не знала Императорская армия последнего Царствования. В распоряжении их была в достаточном количестве лучшая в мiре техника (танки, самолеты, артиллерия), производство которой было налажено стабильно.
По мощи и опыту за всю свою долгую и славную историю Россия еще никогда не обладала такой армией. И такими Вооруженными Силами в то время не обладала ни одна страна мiра. А ведь армия – это, прежде всего мощнейший и весомейший инструмент в руках опытного политика, каковым, несомненно, был И. В. Сталин.
Подтверждение этому мы находим, в частности, в нескольких малоизвестных фактах.
Еще в апреле 1945 г. Сталин говорил о Германии: «Это высокоразвитая индустриальная страна с исключительно квалифицированным и многочисленным рабочим классом и технической интеллигенцией. Дайте им двенадцать-пятнадцать лет, и они опять встанут на ноги. Вот почему важно единство славян. Но даже, несмотря на это, если единство славян будет существовать, никто не посмеет и пальцем пошевельнуть… Война скоро кончится! Через пятнадцать или двадцать лет мы восстановимся и тогда попробуем еще».
Шли бои за Берлин, а в Ставке уже обсуждали проблему дальнейшего продвижения на запад. Предварительно были опрошены все командующие фронтами и флотами. Общее мнение было: «Вперед до Ла-Манша!». Такого же мнения были офицеры и солдаты. Люди готовы были «идти вперед до упора. До Атлантики. Был бы приказ Англичане и американцы не преграда. По сравнению с немцами они не вояки, тряхни разок – они и посыплются». Что и говорить, ситуация создалась уникальная. Цель – Испания с недобитым Франко. Мы имели огромную, хорошо вооруженную опытную армию, надежные резервы. Кроме того, имелось до полумиллиона военнопленных, склонных воевать против англосаксов. А те, в свою очередь, порядком увязли на Тихом океане; без помощи СССР им не справиться с японцами за год, а, пожалуй, и за полтора. Рузвельт умер. Положение Черчилля весьма шаткое: грядут выборы, не сулящие ему никакого успеха.
«…Перед Парадом Победы в Москву прибыли многие наши полководцы, командующие фронтами и армиями, некоторые из них были приглашены в Кремль для обмена мнениями о наших военных перспективах на Западе и на Востоке. В присутствии членов Политбюро. Вопросы затрагивались разные, но было видно, что Сталина в данном случае интересует одно: стоять ли нам в Европе на достигнутых рубежах или двигаться дальше? Сам он молчал, давая возможность высказаться всем, кто хотел. И практически все маршалы и генералы в той или иной форме выступали за то, чтобы развить наши успехи. До Ла-Манша и до Гибралтара.
Горячо выступил маршал Жуков – вероятно, после предварительной консультации со Сталиным. Обнародовал данные нашей разведки, заявив о том, что англичане нагло попирают Декларацию союзников о поражении Германии, подписанную 5 июня 1945 года, предусматривающую полное и повсеместное разоружение немецких войск. В своей зоне оккупации англичане сохраняют крупные контингенты всех родов и видов фашистских вооруженных сил: пехоту, артиллерию, танки, авиацию, военно-морской флот. У них не только прежнее оружие, но и звания и награды. Армейская группа “Норд” – более двухсот тысяч личного состава. Только в провинции Шлезвиг-Гольштейн находятся около миллиона немецких солдат и офицеров, не переведенных на положение военнопленных, им выплачивается денежное довольствие, с ними проводятся занятия по боевой подготовке. Таких фактов множество. А против кого все это направлено? Против нас, разумеется. И надо ли ждать, пока немецкие войска полностью оправятся под защитой коварного британского льва?
После выступления Жукова все с особым напряжением ждали, что скажет Сталин».
«У нас хорошие войска, товарищи, – заявил он. – У нас умелые полководцы. Но мы обязаны соблюдать дух и букву соглашений с союзниками. Хотя наши упрямые генералы готовы немедленно дойти до Мадрида. Вы хотите наступать. Это хорошо, что наступательный порыв не угас. Здесь говорили о Ла-Манше. Да, мы можем стремительным броском дойти до Ла-Манша, основная проблема не в этом. Проблема в том, что к востоку от Эльбы мы освободители своего народа и народов Европы. А за Эльбой мы будем выглядеть захватчиками, поработителями. Нас не поймут ни в своей стране, ни в других странах. Нас спросят: зачем нужна новая война? И мы не можем начать ее, пока не найдем убедительного ответа на этот, самый важный вопрос».
Эта мудрая уверенность большого политика была характерной чертой Сталина и до этого. Достаточно вспомнить восстановление традиционной геополитической границы между Россией и Европой осенью 1939 г., когда Сталин отказался от собственно польских территорий, которые предлагал ему Гитлер. Исключительно умеренными были требования Сталина и к Финляндии после доставшейся большой кровью победы в 1940 году. В кратчайшие сроки страна, разоренная войной, стала обладать ядерным и водородным оружием. У. Черчилль справедливо говорил о Сталине: «Он принял Россию с сохой и оставил ее оснащенной атомным оружием» [xxviii].
Последнее обстоятельство с полной несомненностью свидетельствовало о высочайшем уровне отечественной науки. Финансирование ее было приоритетным всегда, даже в тяжелейшие годы войны.
Вся страна была покрыта сетью конструкторских бюро, научно-исследовательских институтов, академгородков, инфраструктура которых позволяла ученым работать с полной самоотдачей, не отвлекаясь на обычные бытовые неудобства, которые претерпевала страна в военное и послевоенное не менее трудное время. Понятно, что прикладные задачи оборонного характера не могли быть решены без развития и открытий на теоретическом уровне, на магистральных путях развития науки. И такие открытия были. Достаточно вспомнить достижения, пусть и явленные в годы правления Н. С. Хрущева, однако заложенные еще при Сталине, в послевоенное труднейшее для страны время.
Вот лишь некоторые из них:
27 июня 1954 г. – пуск первой в мiре Атомной электростанции.
1955 г. – создание первого в мiре реактивного пассажирского лайнера.
4 октября 1957 г. – запуск первого в мiре спутника.
5 декабря 1957 г. – спуск на воду первого в мiре атомного ледокола.
14 октября 1959 г. – первое прилунение межпланетной станции.
12 апреля 1961 г. – полет первого человека в космос.
Все эти достижения были невозможны без создания крепкого всеобщего среднего образования. Более того, никакие успехи не могли быть закреплены без такой школы. Как известно, Сталин получил разваленную революцией школу. Нужно было собрать прежних учителей, обучить в достаточном количестве новых, составить единую для всей страны школьную программу, с учетом последних достижений науки и перспектив развития страны и мiра. Не забудем, что все это предстояло сделать в условиях насквозь идеологизированного государства. Но стране, жившей в условиях непосредственной угрозы войны, нужны были не интернационалисты, а твердые патриоты своего Отечества. Вот почему Сталин еще в середине 1930-х вынужден был сам взяться за составление учебника истории.
Лишь некоторые последние новшества, которые не успели внедрить из-за смерти Сталина, остались нереализованные и прочно забытыми (о них почему-то вовсе не пишут). Имею в виду введение в среднюю школу элементов классического образования и воспитания (например, изучение латыни; раздельное обучение мальчиков и девочек). Все это, наряду со школьной формой (прежде всего для мальчиков) [1] как-то незаметно ушло. Но что имел в виду такой прагматик, каким был Сталин, когда утвердил, например, введение изучения латыни (учебники были отпечатаны в год смерти вождя), – до сих пор достоверно неизвестно.
Все эти непростые задачи были блестяще решены. Памятником чему осталась крепкая школа, которую вплоть до недавних пор не смогли до конца разбить ни деятельности «дорогого Никиты Сергеевича» (с его демагогической «связью школы с жизнью»), ни последние, ни позднейшие эксперименты. Лишь в наши дни, вероятно, происходит процесс прощания с нею… И это не случайно, если вспомнить, кто победил в «холодной» войне. Видимо, наше образование должно соответствовать общеамериканскому уровню, когда учащиеся, как мы помним, не могли ответить на вопрос, с кем воевала их страна в годы второй мiровой войны, кто были их союзники. Как стало известно недавно, сегодня они не могут также ответить на вопрос, Кто родился в Рождество, которое является в США праздничным днем…
Правильность курса Сталина на индустриализацию страны несомненна.
«Задерживать темпы, – говорил Сталин еще в начале 1931 г., – это значит отстать. А отсталых бьют… Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут» [xxix].
В. М. Молотов отмечал «огромную роль» Сталина «в руководстве народным хозяйством. Все основные вопросы военной перестройки и функционирования нашей экономики, даже в деталях, он держал в памяти и умело осуществлял все рычаги управления по заданному курсу» [xxx].
В результате к началу войны страна обладала мощной промышленностью, энергетической топливной базой. Особое значение Сталин уделял правильной структуризации экономики. В 1930-е годы за две пятилетки СССР занял место в числе наиболее развитых стран мiра, уступая по валовому национальному продукту лишь США [xxxi].
В 1948 г. страна не только достигла, но и превзошла довоенный уровень промышленного производства. В 1952 г. объем промышленного производства превысил довоенный уровень в два с половиной раза [xxxii]. Эти немыслимые результаты, на наш взгляд, характеризовали, с одной стороны, высокий уровень руководства, а, с другой — не менее высокое доверия трудящегося народа Сталину.
Было создано крепкое сельское хозяйство. По словам современного американского ученого Ричарда Пайпса, не отличающегося симпатиями к России, «российская география не благоприятствует единоличному земледелию… Климат располагает к коллективному ведению хозяйства» [xxxiii]. Характерно, что даже немцы на оккупированных землях СССР, соблюдая, разумеется, свои чисто экономические интересы, запретили распускать колхозы, изменив только их названия. Первоначально беспощадно искоренявшееся «личное» и «частное» у колхозников, начиная с 1935 г. было так или иначе узаконено, вызвав гнев и раздражение у высланного Троцкого [xxxiv]. Страшный урон сельскому хозяйству нанесла война, выкосив крестьян, погубив скот, лишив техники. Было сожжено 70 тысяч сел и деревень, угнано 17 миллионов голов скота (чтобы осознать эту цифру, скажем, что на 1 января 2001 г. в Российской Федерации имелось 27, 5 миллионов голов) [xxxv]. В довершение всего, в 1946 г. значительную часть европейской территории страны поразила страшнейшая засуха (такой здесь не было более 50 лет). И тем не менее, в конце 1947 г. были отменены карточки. Добили деревню лишь впоследствии, внедряя все новые и новые реорганизации сельского хозяйства [xxxvi].
***
В 1918 г., в Москве, в неразрушенном еще Храме Христа Спасителя, митрополит Антоний (Храповицкий), с болью в сердце сокрушался о такой близкой, но не состоявшейся русской победе в войне с Германией: «Тогда наши верные войска стеною собирались против врага и, усилившись вчетверо по своему числу и по количеству оружия, должны были победоносным потоком пройти по вражеской земле до Вены и Берлина и достигнуть тех целей, с которыми начата была русским народом та священная и самоотверженная война, т. е. освободить доблестное племя православных сербов от поработительных посягательств еретиков, протянуть руку братского общения к умолявшим о том Россию нашим единокровным малороссам-галичанам и освободить от инородного ига их родину, – нашу родину, наследственный удел Равноапостольного Владимира, русскую Галицию, и что всего важнее, — дать ее сынам, а нашим братьям возможность возвратиться в лоно св. Церкви от униатской ереси, куда вовлекли ее насилием поработителей и коварством иезуитов. Да, год тому назад, мы, русские люди, надеялись на то, что сегодняшнее торжество Православия мы будем справлять уже вместе с ними, что к этому дню, как было сказано, уже не будет Подъяремной Руси, а единая свободная и Православная Русь.
Но и этим не ограничивались наши желания. Уже исполнен был рисунок креста для водворения его на куполе Константинопольской Софии; уже близко было к исполнению обещание Московского Царя Алексея Михайловича, данное от имени своего потомства и всего русского народа Восточным Патриархам, – обещание освободить православные народы из-под ига неверных мусульман и возвратить христианам все древние храмы, обращенные в магометанские мечети. Россия должна была занять проливы Черного моря, но не покорять себе священной столицы великой Византии, а восстановить это священное государство наших отцов и учителей по спасительной вере Христовой, т. е. греков, а себе приобрести отечество всех истинных христиан, т. е. Святую Землю, Иерусалим, Гроб Господень, и, соединив ее широкой полосой земли с Южным Кавказом, заселить те святые места добровольными русскими переселенцами, которые ринулись бы туда в таком изобилии, что в несколько лет обратили бы Палестину и Сирию в какую-нибудь Владимирскую или Харьковскую губернию, конечно, сохранив все преимущества того полумиллиона христиан и их пастырей, которые доныне уцелели еще там от турецких насилий.
Не один русский православный люд жил такими надеждами и полагал за них сотни тысяч своих жизней в тяжком воинском подвиге: Этими надеждами жили, ими дышали, ими утешались в своих страданиях, скажем без преувеличения, все православные народы всего современного мiра, вся Святая Соборная и Апостольская Церковь. Вся она ожидала, что наступившее теперь 1918-е лето Господне будет таким светлым торжеством Православия, каким не было даже то 842-е лето, когда в память духовной победы над еретиками иконоборцами был установлен настоящий праздник.
И что же? Вместо освобождения порабощенных православных народов, Церковь Российская впала сама в такое порабощенное состояние, какого не испытывали наши единоверные племена, ни под властью магометан, ни под властью западных еретиков, ни наши предки под игом татар» [xxxvii].
Но, вдумайтесь, в 1945-е лето от Рождества Христова все, о чем мечтали русские люди за 23 года до этого, стало реальностью, кроме обладания Святой Землей и Царьградом с проливами. Остальное же все (буквально все!) было даровано нам волей Божией. То, что было дано, а не попущено ясно каждому, кто читал «Чудеса от Казанской иконы Божией Матери».
В результате войны (и до нее) к СССР, как известно, были присоединены большие территории. Некоторые из них восполнили послереволюционные утраты (Прибалтика, часть входивших в Финляндию территорий, Западная Украина и Западная Белоруссия, Бессарабия, Тува, Южный Сахалин, Курильские острова).
Не удалось лишь присоединить Финляндию и Восточную Польшу. Зато в состав страны были включены ранее не входившие в состав Российской Империи Восточная Пруссия, Закарпатье, Северная Буковина. Вопрос о присоединении Пруссии к России обсуждался во время первой мiровой войны; земли же населенные украинцами также предполагалось тогда включить в ее состав. Характерно также, что Сталин ставил вопрос об обладании Черноморскими проливами, намечал продвинуть границу в Закавказье далее на юг. Все это, заметим, соответствовало традиционным целям русской политики.
Наконец, разрушив созданный после гражданской войны вдоль западной границы СССР странами Антанты «санитарный кордон», Сталин создал свой «санитарный кордон» из социалистических стран. «Если славяне будут едины и будут сохранять солидарность, – заявил Сталин в апреле 1945 г., – в будущем никто и пальцем не сможет пошевелить. Ни пальцем!» [xxxix] Страны с такой же социалистической ориентацией возникли и в юго-восточной Азии.
К 1948 г. возникла идея создания федераций социалистических стран Восточной Европы с последующим соединением с республиками Советского Союза [xl] :
Федерация Болгарии и Югославии, а потом обеих с Албанией с последующим объединением с РСФСР;
Федерация Румынии и Венгрии с последующим объединением с Украиной;
Федерация Польши с Чехословакией с последующим объединением с Белоруссией.
План не состоялся в связи с осложнением, а затем и разрывом СССР с Югославией.
Выгодами от существующего социалистического лагеря – главным образом возможностями мирной жизни – мы все пользовались вплоть до тех пор, пока «лучший немец» Горбачев не дал «добро» на развал. Зададим себе вопрос: стали ли мы все жить с тех пор спокойнее? Нынешние жертвы в одной только Чечне не перевешивают ли наши минимальные потери во время событий в Берлине (1953 г.), Венгрии (1956 г.), Чехословакии (1968 г.) и даже в Афганистане?
Много нападок в начале перестройки было и на внутреннюю национальную политику Сталина. Приводились примеры массовых и выборочных депортаций отдельных народов. Но разве не подтвердили и не подтверждают правоту действий Сталина все слишком реальные события в нашей стране после начала перестройки? Не те ли именно высланные народы (дети и внуки возвращенных из ссылки, нередко получившие образование в вузах России) являются ныне творцами той «кровавой бани», свидетелями, а нередко и пострадавшей стороной которой являемся мы теперь?
Еще в 1937 г. лидер болгарских коммунистов Г. Дмитров записал слова, сказанные Сталиным во время одного из официальных приемов: «Русские Цари… делали одно хорошее дело – сколачивали огромное государство до Камчатки. Мы получили в наследство это государство… Мы объединили государство таким образом, что каждая часть, которая была бы оторвана от общего социалистического государства, не только нанесла бы ущерб последнему, но не могла бы существовать самостоятельно и неизбежно попала бы в чужую кабалу. Поэтому каждый, кто пытается разрушить это единство социалистического государства, кто стремится к отделению от него отдельной части и национальности, он враг, заклятый враг государства, народов СССР. И мы будем уничтожать каждого такого врага, был бы он и старым большевиком, мы будем уничтожать весь его род, его семью…» [xli]
Особо следует сказать о заботе Сталина о росте народного благосостояния.
Бесплатное здравоохранение, санаторное и курортное лечение, оплаченный профсоюзами отдых, чисто символическая квартплата – всё это еще недавно считавшееся в порядке вещей, что перестали замечать, как воздух, которым по привычке дышишь, не задумываясь, ушло в прошлое. Учеба в вузах и даже в некоторых школах также теперь уже платная.
Сказкой нездешнего мiра звучит ныне ежегодное понижение цен в те времена. Но народ еще помнит…
В течение шести лет, с 1946 по 1950 г., 13 раз хлеб неуклонно дешевел и стал, в конце концов, стоить меньше втрое, мясо же – в 2,5 раза [xlii].
В результате денежной реформы 1947 г. малые и средние вклады в сберкассах не пострадали, будучи автоматически увеличены в 10 раз (крупные – в три раза) [xliii].
Используя сложившееся в первое время после окончания войны благоприятное для СССР международное положение, пользовавшийся доверием И. В. Сталина А. А. Жданов, в экономических вопросах находившийся под влиянием крупного профессионала в области экономики Н. А. Вознесенского, предложил социально-экономическую программу: «большее развитие товарно-денежных отношений, создание рыночных механизмов и кооперативного сектора в экономике…, уделение главного внимания развитию промышленности группы “Б” (товаров народного потребления), некоторое ослабление жесткого централизованного планирования» [xliv]. Однако, начиная с осени 1947 г., международная обстановка резко ухудшилась, возросла опасность военного столкновения с Западом.
В этих условиях Н. А. Вознесенский продолжал настаивать на том, чтобы основным показателем эффективности советской экономики сделать прибыль. Это ориентировало экономики страны на рынок, деньги, доход, рентабельность. Сталин, на первых порах поддерживавший программу Жданова-Вознесенского, разобравшись в вопросе, пришел к выводу, что основным показателем эффективности экономики страны должно стать снижение себестоимости продукции.
Эффективность этого теоретического вывода в полной мере доказали реалии советской жизни конца эпохи Сталина: устойчивая тенденция к улучшению благосостояния советских людей.
Сказанное с наглядностью подтверждается объективными демографическими показателями (в процентах) [xlv] :
| годы | родилось | умерло | естественный прирост |
| 1913 | 4,70 | 3,03 | 1,68 |
| 1940 | 3,13 | 1,81 | 1,32 |
| 1950 | 2,67 | 0,97 | 1,70 |
| 1960 | 2,49 | 0,71 | 1,78 |
Как и в других случаях, для того, чтобы лучше понять эпоху Сталина, нужно осознать, что же произошло впоследствии. Тогда еще яснее станут для нас его «долгие дела». Какую картину, например, мы видим нынче в демографии? «За полвека без войн и природных катастроф, – пишут исследователи, – смертность среди русских не уменьшилась, а, вопреки всем законам развития цивилизации, возросла в полтора (!) раза. При резком падении рождаемости это привело вместо естественного прироста (1,7 в 1950 году – очень высокий для развитой страны показатель) к противоестественной убыли, депопуляции, а попросту говоря – к вымиранию народа» [xlvi].
Именно в послевоенные годы в самых широких народных массах возникла уверенность в завтрашнем дне. Понадобилось несколько лет «перестройки», чтобы люди прониклись обратными чувствами, ощутив при этом сильный дискомфорт.
***
Главная причина незавершенности дела Сталина, которую он, несомненно, сам осознавал, заключалась в том, что страна продолжала жить только тем, что породила Революция, оторвавшись от русской мысли в ее высших воплощениях, будто она действительно была «родом из Октября». Задачи, вставшие перед страной после войны, ясно показывали недостаточность «советского патриотизма». Нельзя рассчитывать на мощь дерева, корни которого были выдернуты из почвы теми, с кем рассчитались в 1930-х годах. Мало было воскрешать героические страницы отечественной истории. Нужно было обрести опору в самосознании и самом бытии Исторической России. Предчувствие этих перемен выразила внучка великого русского композитора Н. А. Римского-Корсакова дворянка И. В. Головкина, еще перед войной писавшая в своем автобиографическом романе «Побежденные»: «Россия в муках рождает новые государственные формы и новых богатырей, для которых все классовое уже должно быть чуждо, как дворянское, так и пролетарское, одинаково» [xlvii]. Сам Сталин, по своему складу, мог преодолеть этот разрыв, но в физическом смысле он не был бессмертен.
«Сталин имел колоссальный авторитет, и не только в России, – сказал Шарль де Голль еще 6 марта 1953 г. – Он умел “приручать” своих врагов, не паниковать при проигрыше и не наслаждаться победами. А побед у него было больше, чем поражений. Сталинская Россия – это не прежняя Россия, погибшая вместе с Монархией. Но сталинское государство без достойных Сталина преемников обречено» [xlviii].
Тут была подлинная трагедия Сталина: его дело с неизбежностью попадало в руки людей чуждых его подлинным устремлениям. У него не было достойного наследника, разделявшего не только официальную идеологию (которая для самого вождя была лишь средством), но и сокровенные мысли его как государственника, уже переросшего любые идеологические догмы. Последнее обстоятельство, кстати говоря, подметил всего несколько раз встречавшийся со Сталиным югославский государственный деятель М. Джилас: «За этим непостоянством и внутри него скрывались великие и конечные идеалы – его идеалы, к которым он мог приближаться, манипулируя действительностью или формируя ее, как и людей, которые ее составляли» [xlix]. Тот же мемуарист свидетельствовал: «В мою память запало то, что Сталин использовал слово Россия, а не Советский Союз…» [l]
Возвращение после 1953 года к «ленинским нормам», а фактически, если вспомним практику, а не слова Ленина, либерализация постепенно вели фактически к разгосударствлению, западничеству, а в конечном итоге к поражению созданной Сталиным Державы (пусть и не сразу, незаметно, но при этом неуклонно, даже, может быть, вопреки намерениям правителей).
В этом смысле весьма показателен взрыв интереса в годы правления Хрущева (см. многочисленные литературные произведения, фильмы, исследования) к преодоленной в эпоху Сталина эпохе революции и гражданской войны. В результате разрыв с Исторической Россией еще более усилился.
Имея в виду современную угрозу глобализма, следует помнить, что «в СССР она была подготовлена при Н. Хрущеве, несмотря на его демагогические поношения капитализма и перенос “обострения классовой борьбы” в область соревнования двух систем. С Хрущева реанимируются универсалистские мотивации политики, идея мiровой революции (в форме соревнования с капитализмом и борьбы за третий мiр, поглощавшей золотой запас). Возобновляются и умелое формирование Западом экономической и политической зависимости от него СССР, направление советской экономики по экстенсивному пути, резкое увеличение экспорта сырья. Третье поколение советской партийной и административно-научной номенклатуры втягивается в орбиту Запада» [li].
Вероятно, должно еще пройти некоторое время (когда мы опустимся еще ниже; причем, не обязательно только материально), чтобы можно было вполне оценить труды И. В. Сталина по созданию мощнейшей Сверхдержавы, плодами которой мы еще успели воспользоваться и которая исчезла на наших глазах.
[1] Такую форменную одежду в послевоенное время носили многие: дипломаты, инженеры, лесники, железнодорожники, работники сберкасс, учащиеся и преподаватели ремесленных училищ и т. д. Это было не только проявлением огосударствления, но и способом повышения дисциплины и ответственности. К людям труда форма оборачивалась и другой своей стороной: проводившие почти половину жизни на работе, они получали по существу по большей части безплатную одежду, что, несомненно, увеличивало их семейный бюджет.
Сергей Фомин, Звенигород
[i] Чуев Ф. Молотов. Полудержавный властелин. М. 2002. С. 245.
[ii] Чуев Ф. Молотов: полудержавный властелин. С. 396.
[iii] См. выписки из ленинских работ, подписанных им распоряжений, телеграмм и писем в кн.: Солоухин В. А. При свете дня. М. 1992.
[iv] Леденящие душу подробности расправ чекистов, описанных не по слухам, а по результатам работ комиссий, расследовавших изуверскую деятельность этих внесудебных органов большевиков, см. в кн.: Мельгунов С. П. Красный террор в России 1918-1923. М. 1990; Воспоминания товарища обер-прокурора Св. Синода князя Н. Д. Жевахова. Т. 2. Март 1917-январь 1920. М. 1993.
[v] Кожинов В. В. Россия. Век ХХ. 1901-1939. М. 1999. С. 371.
[vi] Там же. С. 259-260.
[vii] Там же. С. 480.
[viii] Баландин Р., Миронов С. Заговоры и борьба за власть. М. 2003. С. 395.
[ix] Там же. С. 311 (статистическая таблица).
[x] Там же. С. 10, 313 (статистическая таблица).
[xi] См., например: Лесков В. А. Сталин и заговор Тухачевского. М. 2003.
[xii] Сталин И. В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. С. 197.
[xiii] Там же. С. 394-395.
[xiv] Кожинов В. В. Россия. Век ХХ. 1939-1964. М. 1999. С. 119.
[xv] Там же. С. 351.
[xvi] Там же. С. 120.
[xvii] Там же.
[xviii] Там же. С. 129.
[xix] Там же. С. 121.
[xx] Кожинов В. В. Россия. Век ХХ. 1901-1939. С. 509.
[xxi] Там же. С. 386-387. Выделено мною. – С. Ф.
[xxii] Там же. С. 381. Запись в дневнике от 2.11.1936.
[xxiii] Кожинов В. В. Россия. Век ХХ. 1901-1939. С. 388.
[xxiv] Кожинов В. В. «Я начал песню в трудный год…» Поэзия 1941-1945 годов // Москва. 1999. № 5. С. 122.
[xxv] Сталин И. В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. С. 205.
[xxvi] Пятая эскадра. Рассказывает командующий Средиземноморской 5-й оперативной эскадры адмирал Валентин Селиванов // Завтра. 2004. Январь. № 2 (529). С. 3.
[xxvii] Там же.
[xxviii] Гусляров Е. Сталин в жизни. Систематизированный свод воспоминаний современников, документов эпохи, версий историков. М. 2003. С. 735.
[xxix] Баландин Р., Миронов С. Заговоры и борьба за власть. С. 85.
[xxx] Гусляров Е. Сталин в жизни. Систематизированный свод воспоминаний современников, документов эпохи, версий историков. С. 732.
[xxxi] Баландин Р., Миронов С. Заговоры и борьба за власть. С. 460.
[xxxii] Там же. С. 416.
[xxxiii] Пайпс Р. Россия при старом режиме. М. 1993. С. 30.
[xxxiv] Кожинов В. В. Россия. Век ХХ. 1939-1964. С. 361.
[xxxv] Баландин Р., Миронов С. Заговоры и борьба за власть. С. 416.
[xxxvi] Кожинов В. В. Россия. Век ХХ. 1939-1964. С. 363.
[xxxvii] Архим. Константин (Зайцев). Чудо Русской истории. Джорданвилль. 1970. С. 298-299.
[xxxviii] Сталин И. В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. С. 205.
[xxxix] Джилас М. Беседы со Сталиным. С. 132.
[xl] Там же. С. 202-203.
[xli] Сталин в воспоминаниях современников и документах эпохи. Сост. М. Лобанов. М. 1995. С. 655.
[xlii] Баландин Р., Миронов С. Заговоры и борьба за власть. С. 417.
[xliii] Там же. С. 416.
[xliv] Там же. С. 419.
[xlv] Там же. С. 417.
[xlvi] Там же.