В последнее десятилетие на постсоветском пространстве значительно возрос интерес к тем, кто с оружием в руках воевал против Советского Союза в годы Великой Отечественной войны на стороне гитлеровской Германии. В современной Украине и прибалтийских республиках Эстонии, Латвии и Литвы реабилитация членов УНА-УНСО и эсесовцев-прибалтов, виновных в бесчисленных преступлениях против советских людей, прежде всего русских, поляков и евреев, стала частью большой политики, направленной против России. Мы не будем касаться природы этой реабилитации нацистских пособников Украины и Прибалтики, так как сегодня ее оценка, в первую очередь, дело общественности и правительств тех стран, в которых эта реабилитация имеет место. Мы поговорим сегодня о попытках реабилитации русских союзников и пособников Гитлера, и прежде всего белогвардейского генерала П. Н. Краснова, а также командующего РОА генерала А. А. Власова.
Сегодня некоторая часть представителей российского общества пытается нас уверить, что Краснов и Власов воевали не против России и русского народа, а против Сталина и советского режима. При этом действия вышеупомянутых личностей иногда приравниваются, чуть ли ни к жертвенному подвигу. Так, историк Кирилл Александров к своей статье о Власове взял эпиграфом слова участника антигитлеровского сопротивления в вермахте теолога Дитриха Бонхёффера, казненного нацистами в апреле 1945 г: «В известных обстоятельствах измена является проявлением патриотического чувства». Мысль сама по себе довольно гаденькая, позволяющая оправдывать любого предателя. Вот Ленин, например, желал поражения своей собственной стране. По логике Бонхёффера получается, что это могло быть проявлением «патриотического чувства»!
Следуя этой гаденькой логике, К. Александров дает нам понять, что и Власов был не изменником, а патриотом. Определенная, пусть незначительная часть православной общественности, представители которой, как правило, не являются членами Русской Православной Церкви Московского Патриархата, прямо называют Краснова, Шкуро и казаков под командованием немецкого генерала фон Панвица «героями» и «мучениками» погибшими за Россию. При этом они ненавидят Сталина и не скрывают, что, по их убеждениям, долг русского человека в годы Великой Отечественной войны заключался в том, чтобы воевать против «прожидовской» власти «большевистского диктатора». На наш взгляд, подобные утверждения, с одной стороны, крайне опасны, так как, во-первых, они наносят удар по русской национальной святыне, какой является Великая Победа 1945 года, а во-вторых, исторически не верны, так как ни Власов, ни Краснов, ни тем более фон Панвиц по существу не были ни борцами за Россию, ни русскими патриотами, невзирая на всю их патриотическую риторику. В настоящей статье мы постараемся доказать это.
Но начнем мы не с Краснова и Власова, а с И. В. Сталина, ибо вся апологетика этих пособников нацистов строится на ненависти именно к Сталину и к сталинскому режиму, который, как нас уверяют, был по своей сути антирусским. В рамках настоящей статьи у нас нет возможности подробно останавливаться на роли Сталина в отечественной истории. Однако совсем не остановится на личности Сталина мы не можем.
ИОСИФ ВИССАРИОНОВИЧ СТАЛИН
Нет никаких сомнений, что пришедший осенью 1917 года к власти в России большевистский режим был людоедским. Также не вызывает никаких сомнений, что режим Ленина, Свердлова и Троцкого был насажден в России с помощью иностранных закулисных сил, стремившихся к уничтожению православной исторической России. Но здесь уместно вспомнить, как стало возможным, что большевики смогли придти к власти. А пришли они к власти только потому, что в феврале 1917 года думская оппозиция, опиравшаяся опять-таки на тайную иностранную помощь, с помощью изменивших своему Государю генерал-адъютантов, в результате подлого заговора свергли с прародительского престола Императора Николая Александровича, что привело к свержению монархии в России. В результате во главе России оказались ставленники мировой закулисы в лице Временного правительства, которые и были в октябре 1917 года заменены той же закулисой на более радикальных ставленников-большевиков.
Безусловно, что с 1917 и по начало 30-х годов, Сталин, сначала в качестве члена большевистского Совнаркома, а затем Генерального секретаря ЦК, был частью большевистского режима. Здесь опять-таки не место рассуждать, был ли Сталин сознательным сторонником большевизма, его попутчиком, или он являлся внедренным в большевизм сотрудником русских спецслужб. Сразу оговоримся, что нам претит модное, но нелепое по нашему мнению, понятие «православный сталинизм». Нельзя быть «православным сталинистом», «православным коммунистом», или «православным националистом». Понятие православный может сочетаться только с одним понятием — христианин.
Мы также далеки от того, чтобы видеть в Сталине единственный «свет в окошке», чуть ли не единственно великую личность в русской истории. Безусловно, что, начиная с середины 20-х годов, Сталин, в невероятно тяжелых условиях, сумел уничтожить всю головку большевизма, до невероятности исказить его человеконенавистническую и антирусскую идеологию и в конце концов, уничтожив Коминтерн и фактически восстановив Патриаршество, нанести большевизму в России такой удар, от которого тот уже не смог никогда окончательно оправиться. Кроме того, Сталин сумел восстановить великую державу, оснастить ее современной промышленностью и вооружением и одержать победу в великой схватке с Западом в 1941-1945 годах. Кроме того, не вызывает никаких сомнений, что Сталин в период своего единоличного правления явно был сторонником скорее национального великорусского государства, чем интернационального советского образования. Об этом свидетельствует вся идеология сталинского режима военных и послевоенных лет. Нам, естественно, будут возражать, что все это Сталин делал из-за политической коньюктуры и из-за любви к власти. Мы не будем спорить с этими утверждениями, но скажем, что сейчас мы точно не знаем, по каким причинам Сталин принимал те или иные решения, направленные на защиту и усиление России. Важно, что он их делал, и важно то, каких результатов он достиг.
Нам укажут, и верно укажут, на те злодеяния, которые творились при Сталине и именем Сталина. О сотнях тысячах расстрелянных священников, крестьян, дворян, о разрушенных и оскверненных храмах, о ГУЛаге и так далее. Однако мало кто задумывается, насколько лично Сталин был причастен к этим преступлениям. Насколько он противодействовал этим преступлениям, по мере своих сил. Не надо забывать, что Сталин вплоть до 1938 года не был единоличным правителем советской России. Вплоть до 1938 года шла его упорная и тяжелая борьба с троцкистами и сторонниками Коминтерна. (Собственно, она не закончилась и после войны и продолжалась вплоть до марта 1953 года). Мало кому приходит в голову, что наряду с властью Сталина в СССР действовала другая скрытая власть, которая была крайне враждебна как Сталину, так и России. Что эта власть с каждым годом сталинского правления все более утрачивала свое влияние в СССР и что во имя реванша вторая власть шла на любые преступления, чтобы, с одной стороны, дискредитировать Сталина в глазах народа, а с другой стороны - ввергнуть этот самый народ в еще более тяжелое рабство.
Величие Сталина будет осознано только тогда, когда ясно и четко будет понятна та сила, с которой он боролся и победил. А сила эта была представлена Коминтерном. Об этой организации всерьез стали говорить только в последнее время, а Коминтерн, между прочим, до середины 30-х годов и был истинным тайным правительством СССР. Не будем забывать, что РКП(б) (затем ВКП(б)) были лишь одной из партий, входящих в Коминтерн! То есть партийное руководство РСФСР по целому ряду вопросов должно было подчиняться руководству Коминтерна. А в Коминтерне собрались люди серьезные, завязанные на очень влиятельные заграничные структуры. Члены Коминтерна - это вчерашние террористы, убийцы, заговорщики, экспроприаторы, члены тайных сообществ, за которыми стояли огромные деньги и огромная сила. И вот эту силу в невероятно тяжелой борьбе сумел одолеть Сталин. Об особой роли Сталина в русской истории говорили и такие видные иерархи Русской Православной Церкви, как Святейший Патриарх Алексий I (Симанский), митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич), митрополит Вениамин (Федченков) и даже крайне антибольшевистски настроенный митрополит Нестор (Анисимов), репрессированный при Сталине. Конечно, для апологетов Краснова и недоброжелателей нашей Церкви вышеназванные владыки не авторитеты, они «красные». Но для нас, тех, кто является прихожанами Русской Православной Церкви, невозможно не прислушаться к пастырскому голосу наших почивших Отцов.
Наконец, нужно сказать еще об одной стороне роли Сталина в истории. Речь идет о стороне духовной. Дело в том, что усилиями антисталинской пропаганды повсеместно утвердилось мнение о «плохом» Сталине и «несчастном угнетаемым им и комиссарами народе». То, что народ был угнетаем, спору нет. Только вот кем, или чем, и за что? Почему-то мало кто говорит о грехопадении народа в 1917 году, о том, что многие раскулаченные крестьяне в свое время купились на большевистские посулы, приняли участие в грабежах и насилиях над помещиками и своими же братьями по миру. Что многие репрессированные интеллектуалы с восторгом приветствовали преступный Февраль, а многие и преступный Октябрь. Разве Сталин заставлял епископов в марте 1917 года подписывать хвалебные воззвания Временному правительству, разве Сталин заставлял русских генералов предавать своего Царя, разве Сталин заставлял крестьян грабить и поджигать помещичьи усадьбы, разве Сталин заставлял русских людей сжигать иконы, участвовать в осквернениях храмов, насилиях над священниками? Отступничество после февраля 1917 года воцарилось повсюду, во всех слоях общества, включая интеллигенцию, дворянство, духовенство, крестьянство, рабочий класс и т.п. Не этим ли грехом отступничества был, в первую очередь, угнетаем русский народ?
Народ, который не захотел иметь над собой Божьего Помазанника, получил сурового и беспощадного Правителя, в котором отобразилось вся противоречивая послереволюционная эпоха. Сталин был попущен Господом русскому народу для очищения и прозрения. Сталин, в силу своих субъективных и объективных качеств, был далеко не самым плохим вариантом возможного развития событий в послереволюционной России. Наоборот, именно в силу своей незаурядности и умения взглянуть на историю не только взглядом прагматика, но и духовным взглядом, Сталин сумел создать пусть искусственный, пусть временный, пусть во многом иллюзорный, но некий призрак законной русской власти во главе с самодержавным правителем. Сталин, в отличие от Царя Божьего Помазанника, царствовавшего над верноподданными, был правителем народа-отступника, народа-мятежника. Но в отличие от интернациональной большевистской секты, ненавидевшей и презиравшей Россию, Сталин себя от России не отделял. Он был плоть от плоти той послереволюционной России, России предавшей Бога, впавшей в грех, но в душе верившей в Бога и искавшей Бога. Сталин не предал России, он не отдал ее на съедение ни троцкистам, ни нацистам. В конечном счете, Сталин, спасая Россию советскую, каждый раз спасал Россию православную.
Но нам возражают и говорят, что Сталин был кровавым узурпатором, а истинными героями были белые генералы и все борцы с советским режимом, включая Краснова и Власова. Чтобы не быть голословными обвинителями, давайте посмотрим, кто такой генерал Краснов, чего он хотел и за что боролся.
ГЕНЕРАЛ ПЕТР НИКОЛАЕВИЧ КРАСНОВ
Генерал П. Н. Краснов родился в 29 июня 1869 года в Санкт-Петербурге в семье генерал-лейтенанта Генерального Штаба Н. И. Краснова. Красновы были потомственными Донскими казаками.
В 1888 году он закончил Павловское пехотное училище в звании фельдфебеля. С этого момента начинается военная карьера Краснова. Положительно зарекомендовал себя в русских военных миссиях и экспедициях в Абиссинии, Персии, Манчжурии. Участник русско-японской и Германской войн, Краснов проявил себя как храбрый и способный офицер. В 1914 году произведен в генерал-майора. Награжден Георгиевским оружием «За храбрость», орденом Св. Георгия 4-й степени, другими боевыми орденами. По своим политическим убеждениям Краснов заявлял себя как монархист. Что не мешало ему повторять грязные сплетни и клевету на Государя и особенно на Государыню. Эта клевета нашла отражение и в романе Краснова «От двуглавого орла до Красного знамени». Февральский переворот и свержение Императора Николая II Краснов встретил спокойно, высказывал необходимость конституционной монархии. «Мы верили, - писал он, - что великая бескровная революция прошла, что Временное правительство идет быстрыми шагами к Учредительному собранию, а Учредительное собрание - к конституционной монархии с великим князем Михаилом Александровичем во главе». Если Краснов был искренен, когда писал эти строки, то следует признать, что выдающимися умственными способностями он не отличался. Всем мыслящим русским людям уже в марте-апреле 1917 года было понятно, что Временное правительство ведет Россию не к конституционной монархии, а к республике. Думается, однако, что Краснов это понимал ещё тогда и все его заверения в монархизме были сделаны гораздо позже, в эмиграции. Как бы там ни было, Краснов в начале безоговорочно поддерживает Керенского. «Россия, - говорил Краснов, - его избрала, она пошла за ним, она не сумела найти вождя способнее, пойду помогать ему, если он за Россию...».
Странная логика была все-таки у Краснова! В 1917 он был готов идти защищать масонскую марионетку Керенского, узурпатора и губителя России, которого якобы последняя «избрала и пошла за ним», но в 1941 та же логика не подсказала генералу выступить на стороне Сталина! После большевистского переворота Краснов полностью на стороне Керенского. Организует с ним так называемый «поход на Петроград». После провала «похода» помогает ему бежать из Гатчины. И вновь возникает вопрос: с чего вдруг такая преданность русского генерала адвокату-министру? И чем тогда, осенью 1917 года, Керенский для Краснова был лучше Ленина? На эти вопросы до сих пор нет четких ответов.
После поражения Керенского Краснов бежит на Дон, в Новочеркасск, где фактически бездействует. И тут же пытается организовать казачество под своим командованием. Отчасти это объясняется большевистскими симпатиями в то время среди донского казачества, отчасти личными качествами Краснова. Он даже не пытается принять участие в героическом «Ледяном походе» корниловцев, не вступает в Добровольческую армию. Краснов живет частной жизнью под вымышленной немецкой фамилией. Между тем на Дон вступили немецкие войска. Тогда же, под «сенью» германских штыков, «Круг Спасения Дона» избрал Краснова атаманом войска Донского, наделив его диктаторскими полномочиями. Первым делом Краснов устанавливает дипломатические отношения между казачьим Донским войском и кайзеровской Германией. В письме к кайзеру Вильгельму от 28 июня 1918 года он просил Германию «признать Всевеликое Войско Донское на самостоятельное существование», а также оказать помощь оружием и в строительстве объектов промышленности, за что донское войсковое правительство предоставит немецким фирмам особые льготы. Этим Краснов, подобно большевикам, делает большой шаг на пути расчленения России. Краснов не скрывал своих сепаратистских намерений: «Путь спасения Дона, - говорил он, - лежит в окончательном его отделении от матушки-России». Апологеты Краснова пытаются на заверить, что Краснов это говорил «просто так», а на самом деле только и мечтал о походе на Москву против большевиков. Не знаем, о чем мечтал Краснов, может быть он и видел себя правителем всей России, но точно совершенно, что он лавировал между различными политическими силами, и главная цель, которую он при этом преследовал, были его собственные честолюбивые планы. Когда надо, он был монархистом, когда надо - сторонником Керенского, потом - казачьим сепаратистом, потом - союзником Германии, потом, после краха Германии - пытался установить союзнические отношения с Антантой и заверял всех в том, что он мечтает о восстановлении Великой Единой России. «Такая политика, - справедливо считал генерал А. И. Деникин, - была или слишком хитрой, или слишком беспринципной; во всяком случае, для современников событий не вполне понятной».
В военном плане Краснов тоже не добился больших успехов: после очищения с помощью германских штыков Донской земли от большевиков, Краснов предпринял летом-осенью 1918 года свой главный поход на Царицын. Царицын был главным железнодорожным узлом, по которому в Москву и Петроград доставлялся хлеб. Со стороны красных общее руководство обороной Царицына было возложено на Сталина. Именно там, под Царицыным, в июле-сентябре 1918 года произошло первое столкновение Краснова и Сталина, столкновение, закончившееся полным разгромом Краснова.
Союзники Краснова. Надпись гласит: Русский должен умереть, чтобы мы жили. После полного поражения белых Краснов оказывается в эмиграции, в Германии. Там он занимается литературным творчеством, пишет романы. Произведения Краснова имеют, конечно, в первую очередь не художественное, а политическое значение. Красной нитью в романах генерала проходит ненависть к еврейским комиссарам, русским красным и жажда мести и реванша за проигранную войну. Особенно это стало заметно, когда в Германии к власти пришла НСДАП во главе с Гитлером. Краснов всей душой приветствовал приход нацистов. В этом он не был оригинален. Сотни тысяч русских эмигрантов, проживавших Европе, особенно в Германии, у которых большевистский режим отнял Родину, дом, надругался над Верой, убил родных и близких — увидели в Гитлере пример для подражания, спасителя Европы и избавителя Отечества. В частности, великий русский мыслитель И. А. Ильин в статье «Национал-социализм. Новый дух» дал самый положительный отзыв о новом режиме, а живущий в Париже. Д. С. Мережковский назвал Гитлера «новой Жанной д’Арк». А вот что говорилось в послании митрополита Анастасия рейхсканцлеру А. Гитлеру от 12 июня 1938 года: «Мы знаем из достоверных источников, что верующий русский народ, стонущий под игом рабства и ожидающий своего освободителя, постоянно возносит к Богу молитвы о том, чтобы Он сохранил Вас, руководил Вами и даровал Вам свою всесильную помощь. Ваш подвиг за германский народ и величие германской Империи сделал Вас примером, достойным подражания, и образцом того, как надо любить свой народ и свою родину, как надо стоять за свои национальные сокровища и вечные ценности». Краснов также не остается в стороне и в конце 30-х годов пишет роман «Ложь». В этом романе на примере судьбы русского генерала, запутавшегося в неурядицах эмигрантской жизни и оказавшегося в большевистско-масонском плену, сначала духовном, а потом и физическом, и его дочери Лизы, которая, наоборот, через национал-социализм приходит к пониманию России, Краснов рисует картину жестокого противостояния национал-социалистической Германии и большевистской России. При этом и нацистская Германия, и советская Россия предстают в романе Краснова в образе далеком от реальности. Советскую Россию 30-х годов, которую, понятно, Краснов, сидя в эмиграции, знать не мог, автор изображает такой, какой он ее запомнил по Гражданской войне и какую он знал по антисоветским агиткам. Люди в Москве все подавлены, голодные, запуганные, на улицах часто можно видеть арестованных, которых пешим ходом конвоируют чекисты на пытки и расстрелы. Дома грязные, обшарпанные, кругом грязь, мерзость запустения. Всем имеющим представление о сталинской Москве 30-х годов невооруженным глазом видна лживость нарисованной Красновым картины.
Наоборот, Германия Гитлера показана молодой, здоровой веселой, постоянно занимающейся праздниками, гимнастикой, парадами, научными открытиями. По Краснову, Германия Гитлера - это свободная, миролюбивая, процветающая страна. Однако при этом сами немцы показаны, мягко говоря, странными. Так, например, возлюбленный главной героини Курт, который тоже любит ее, не может позволить себе на ней жениться, так как Лиза неарийка. Курт вообще паренек странный; он занят интересным делом: изобретает газ, который должен убить всех неарийцев (то есть, в принципе, и саму Лизу). При этом он изображен Красновым вполне милым и добрым человеком. Роман «Ложь» Краснова заканчивается впечатляющей картиной парада нацистской молодежи и выступлением на ней фюрера. «Как хорошо, если бы у нас был бы такой Вождь!», - восклицает восхищенная Лиза. Но ее русский жених объясняет ей, что в России не может быть такого вождя, в России может быть только Царь. Однако что это должен быть за Царь, Краснов не указывает, тема православия в романе практически отсутствует, а если учесть, что в другом романе, «От двуглавого орла до Красного знамени», Краснов оклеветал истинного русского Царя и русскую Царицу, к тому времени зверски замученных большевиками, то о каком Царе мечтает Краснов, становится вообще не понятно.
Нападение гитлеровской Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года было воспринято генералом Красновым как долгожданное и великое событие. Собственно, так восприняло это событие большинство казаков-эмигрантов, живущих по всей Европе. Вот что говорилось в обращении Казачьего Национального Центра «вождю и канцлеру» Адольфу Гитлеру: «Мы твердо верим, что победоносная германская армия обеспечит восстановление казачьей государственности, которая будет верным сочленом держав пакта трех. 22 июня 1941 г. Прага».
В этих словах нет ни слова о России, о ее народе, об общности разделённых соотечественников! Опять-таки, мы далеки от того, чтобы осуждать всех казаков, пошедших на службу к немцам. Для многих из них война с СССР была продолжением Гражданской войны. Многие никогда не смогли забыть свердловское расказачивание. Простой человек не всегда способен мыслить самостоятельно, особенно военный. Для этого и даны ему командиры, военные вожди, чтобы направлять его и указывать ему верный путь.
Между тем единомышленники Краснова, «казаки-самостийники», выражались более определенно по поводу России: «русские эмигранты на 90 % стали красными, белобольшевиками, видят в Сталине объединителя земель русских и их защитника, достойного Петра I, для нас же как один, так и другой были тиранами и уничтожали наш казачий народ. Мы верим, что всем народам новой Европы теперь ясно, что только полное разделение России-СССР на ее составные части раз и навсегда избавит Европу от вечной опасности и разрушения со стороны Москвы. Ведь все правительства и режимы Москвы всегда были в услужении Англии и Франции и воевали против Великогермании, это настроение остается у русских и теперь, а посему их необходимо запереть в рамки старого московского княжества, откуда началось продвижение московского империализма...»
Эту же мысль более кратко и емко выразил казачий, бывший красный политрук, изменивший присяге и перешедший на сторону врага в ходе летней кампании 1941 года, «генерал» И. Н. Кононов: «Первый враг - русские, второй - большевики».
Сказано вполне ясно и определенно и хорошо показывает, какой «работы» ждали нацисты от казачества.
Впрочем, до 1942 года «работа» Краснова сводилась только к прогерманской пропаганде среди казаков. Никакой серьезной работы, тем более активных действий на оккупированной русской территории, Краснову не поручалось. Это объясняется очень просто: «великий человек, который никогда не ошибается» Адольф Гитлер относился к казакам так же, как и ко всем русским: то есть как к «недочеловекам». Это выяснил уже в 1941 году один из руководителей казаков-националистов П. Харламов. В своем письме «в высшей степени доверительном и по прочтении подлежащем немедленному уничтожению» он сообщал руководителю казаков-националистов В. Г. Глазкову, что для германских властей «а) казачьего народа нет и быть не может, б) казачьего вопроса нет и поставлен к разрешению он не будет, в) казаками совершенно не интересуются и принципиально не хотят интересоваться те, от кого зависит будущая судьба Востока, г) наконец, отношение к казакам скверное, т.е. совершенно такое же, как к остальной части русской эмиграции».
Ситуация стала меняться, когда немцы стали нести огромные потери на Восточном фронте. Уже осенью 1941 года начинается привлечение казаков в германскую армию. Это привлечение стало еще более широким в 1942 году, когда вермахт вступил на донские земли.
Сколько наших дедов было зарублено и расстреляно этими «борцами с советским режимом»! А сколько их самих осталось лежать навечно в русской земле, убитых русской же пулей! Какая же тяжкая ответственность легла на тех, кто направил этих казаков на новую братоубийственную бойню, кто внушил им лживые заверения, что воюют они за «казачью долю» против «москалей»! При этом надо помнить, что еще накануне войны в Советском Союзе Сталин официально восстановил казачество и что казачьи части воевали в составе Красной Армии против немецких захватчиков. В 1944 году в районе Млавы казаки Дона, Кубани, Терека и астраханских степей были сведены немцами в отдельную дивизию. Командиром ее назначался немецкий генерал-лейтенант Гельмут фон Панвиц.
В марте 1944 года генерал Краснов был назначен начальником главного управления казачьих войск при министерстве восточных территорий. Он принял самое деятельное участие в формировании казачьих войск для борьбы с белорусскими партизанами. Казаки успели повоевать на улицах Варшавы, когда там вспыхнуло знаменитое восстание, подавленное немцами.
Казаки фон Панвица участвовали не только в боях с частями Советской армии, но и в расправах над мирным населением. Особенно это проявилось, когда казачья дивизия была переброшена в Югославию для борьбы с партизанами. Апологеты нацистских пособников часто делают упор на то, что казаки воевали в Югославии против коммунистических отрядов Тито. Но это лишь часть правды. Казки воевали со всеми югославскими силами сопротивления, в том числе и с четниками генерала Дража Михайловича, православного серба и монархиста. Выполняя немецкие приказы, казаки фон Панвица убивали сербских православных братьев, сжигали сербские деревни, убивали сербских заложников. То есть казаки были союзниками католиков-усташей и мусульман-боснийцев! Вот до какого позора довела их пропаганда Краснова и ему подобных «радетелей» за казачество!
Между тем дело нацистской Германии неумолимо приближалось к своему финалу. Советская армия стояла у ворот рейха. В этих условиях даже такие фанатичные национал-социалисты как рейхсфюрер СС Г. Гиммлер и министр пропаганды доктор Й. Геббельс, осознали необходимость изменения своего отношения к русским. Гиммлер начал заигрывать с Власовым и РОА, был запрещен эсесовский журнал с милым название «Унтерменш» (т.е. «Недочеловек»), в котором упорно доказывалось неполноценность русского народа.
Но то, что сообразили нацисты Гиммлер и Геббельс, по-прежнему отказывался понимать и принимать «монархист» генерал Краснов. До самого последнего момента он проявлял подчеркнутую верность Германии и враждебность любой великорусской ориентации. Когда в нацистском стане появился генерал Власов, Краснов подчеркнуто холодно относился к нему, именно как к русскому. Когда Власов создал Комитет Освобождения Народов России (КОНР), то Краснов резко выступил против него, увидев во власовском комитете опасного конкурента. Против КОНР красновцами была развернута бурная агитация в казачьих массах, утверждавшая, что «Россия погибла и никогда больше не воскреснет». Опасаясь, что казаки рано или поздно примкнут к Власову, красновцы уверяли, что казачество может существовать только под покровительством Германии на территории Европы под именем «Среднеевропейского казачества». Краснов доказывал несостоятельность идеи объединения казачьих войск с РОА тем, что казаки уже принесли присягу на верность фюреру и Германии. Он критиковал манифест КОНР и за то, что «там мало говорится о православной вере и нет ни слова о жидах».
В конце концов, от Краснова отвернулось большинство казаков, которые все более признавали власовский КОНР. Казачество требовало от Краснова примирится с Власовым и объединиться для общей борьбы с большевиками. В январе 1945 года, когда Советская армия вела бои на подступах к Варшаве, между Красновым и Власовым состоялась трагикомическая встреча, в ходе которой оба генерала спорили, кто кому будет подчиняться. В марте 1945 года все казачьи части были подчинены КОНР. До крушения гитлеровского рейха оставалось чуть больше месяца. Но даже в этих условиях Краснов продолжает настаивать на подчинении казачества нацистской Германии. Здесь надо сказать, что к тому времени генерал Краснов был уже весьма пожилым человеком, ему шел 76 год, многие вещи он, наверное, понимал не вполне адекватно. В ответ генерал получает отповедь от большей части казаков: «Вы берете на себя смелость от лица казачьей массы утверждать, что после победы над большевизмом Россия останется под покровительством и наблюдением Германии».
В апреле 1945 года большинство казаков, в том числе и генерал Краснов, оказались в английской зоне оккупации в Австрии возле Лиенца. 16 мая англичане потребовали сдать оставшееся у казаков оружие. 28 мая под предлогом встречи с английским главнокомандующим фельдмаршалом Александером от массы рядовых казаков были отделены офицеры. Все они под усиленным конвоем были отправлены в Шпиталь и размещены в огороженном колючей проволокой лагере, где им объявили о предстоящей выдаче советским властям. В течение 5 недель все казаки и их семьи были выданы органам «Смерш». Во время выдачи англичане избивали казаков прикладами и кололи штыками. Были случаи самоубийства казаков и убийства их англичанами (показательно, что арестовавшие Краснова и Шкуро офицеры «Смерша» открыто называли англичан «сволочью»).
В течение ночи, проведенной в лагере, Краснов написал на французском языке несколько петиций в адрес короля Великобритании, Лиги Наций, Международного Красного Креста и архиепископа Кентерберийского. Эти документы, покрытые тысячами подписей казачьих офицеров, так и остались без ответа.
Всего за пять недель, начиная с 28 мая, было депортировано 35 тыс. казаков. Так закончился для них «освободительный поход» генерала Краснова.
16 января 1947 г. в Москве в Колонном зале Дома Союзов состоялся закрытый судебный процесс по делу шести генералов: эмигрантов П. Н. Краснова, А. Г. Шкуро, С. Н. Краснова и Султан Келеч-Гирея, бывшего советского гражданина Т. И. Доманова и германского подданного Г. фон-Панвица.
Между председателем трибунала Ульрихом и Красновым в ходе допроса состоялся следующий диалог:
Ульрих: - Ответьте, каким генералом вы себя считали - русским или немецким?
Краснов: - Самого себя я считал русским генералом, но, к сожалению, приходилось одевать немецкую форму, поверх которой носил русские погоны и Георгиевский крест. Так было нужно, я поневоле одевался в немецкую форму с русским оттенком.
Ульрих: - Кто же, по-вашему, настоящий виновник войны СССР с Германией?
Краснов: - Конечно СССР - страна жидов и тунеядцев!
Ульрих: - Согласны ли вы, что ваше письмо Кайзеру Вильгельму от 1918 года имеет сходство с вашим воззванием от 1944 года?
Краснов: - Да именно так, мы искали союзников в лице Германской Империи, а впоследствии и фашистской Германии.
Ульрих: - Значит у вас существовал союз с германским империализмом?
Краснов: - Да, безусловно, так, такой союз у нас существовал с 1917 года.
Ульрих: - Что же в вас осталось русского?
17 января 1947 года генерал П. Н. Краснов и все проходившие с ним по делу лица были приговорены к повешению.
СОВЕТСКИЙ ГЕНЕРАЛ
Если личность атамана Краснова и мотивы его поведения предельно понятны и объяснимы, то с другим «борцом с большевизмом» генералом А. А. Власовым дело обстоит сложнее.
Краснов, конечно, предатель, но он предатель так сказать объективный, в широком смысле этого слова, он предатель исторической России, ее прошлого и будущего, по большому счету он предатель и казачества, ввергнутого им в кровавую бойню за чуждые нацистские интересы. Но Краснов не предавал и не мог предать Советскую власть, ибо никогда ей не присягал и всю жизнь вел с ней непримиримую войну.
Генерал Власов наоборот никакой другой России, кроме как Советской не служил, присягал только Советской власти, клялся ей в верности и преданности. Именно Советской властью Власов был награжден и возвышен, и поэтому действия генерала зимой 1942 года, его готовность сотрудничать с немцами нельзя назвать иначе, как измена присяге.
Но почему обласканный Советской властью генерал перешел на сторону немцев? Почему именно Власову принадлежит печальная слава «главного предателя»? Почему немцы сразу же, в 1942 году, стали раскручивать его фигуру, как главного оппозиционера сталинскому режиму?
Обычно на эти вопросы существует два ответа: 1. Власов был трусом; 2. Власов решил воспользоваться немецкой помощью, с тем, чтобы сбросить сталинский режим, и был при этом обманут тупоголовыми нацистами, которые никак не могли оценить, какой подарок предоставила им судьба, послав такого человека, как Власов. Попробуем разобраться в этом сложном вопросе.
Начавшаяся 22 июня 1941 года Великая Отечественная война стала суровым испытанием для Советского Союза в целом и для Красной Армии в частности. В советском руководстве никто не ожидал, что 22 июня 1941 года на СССР обрушится удар невиданной силы, причем удар по всей границе. Вопреки досужим россказням, РККА была хорошо обучена и хорошо вооружена. Но советский Генштаб оказался на тот период времени хуже подготовленным и хуже организованным, чем германский генштаб. Немецкие генералы переиграли советских. В результате действия советских войск перестали быть слаженными, танки зачастую посылались в бой без прикрытия пехоты и наоборот. Удары германских моторизованных частей по стыкам советских войск при господстве Люфтваффе в воздухе привели к окружению (так называемым «котлам») больших групп советских войск. В плен к немцами попали сначала сотни тысяч, а затем и миллионы советских солдат и офицеров. К январю 1942 года в плену у немцев оказалось 3 млн. 350 тысяч советских военнослужащих.
Тема советских военнопленных, как и почти всякая другая, связанная с Великой Отечественной войной, обросла множеством мифов. Одним из подобных мифов является утверждение, что советские войска сдавались в плен в таком множестве германцам якобы потому, что ненавидели в своем большинстве Советскую власть: «не хотели воевать за большевиков». Конечно, нельзя отрицать, что какой-то процент советских солдат и офицеров, сдавшихся в плен в 1941 году, сделали это из-за политических убеждений и ненависти к Сталину. Но этот процент не являлся определяющим. Как вообще факт множества военнопленных той или иной армии, попавших в плен к противнику в ходе крупного поражения, вовсе не означает, что эти военнопленные сдались из-за ненависти к политическому строю своих стран. Примеры военных конфликтов ХХ века убеждают нас в этом. В 1915 году в ходе наступления германских войск на Восточном фронте, приведшему русскую армию к крупному поражению, в плен к немцам попало около 1 млн. русских военнослужащих. Означает ли это, что попавшие в плен русские солдаты и офицеры пылали ненавистью к Императорскому строю в России? Конечно, нет. В ходе кампании 1940 года немцы захватили в плен 2,5 млн. французов и англичан. Но никому в голову не придет полагать, что англичане и французы оказались в плену из-за своего неприятия режима III-й Республики, или его величества короля Георга VI. В 1943 году Красная Армия взяла в плен 300 тысяч немецких солдат и офицеров.
Обмороженные, изможденные, сражавшиеся до последнего патрона немцы сдались в плен, конечно же, не из-за того, что возненавидели своего фюрера Адольфа Гитлера, их товарищи еще два года фанатично за него воевали.
Естественно, что и военнопленные красноармейцы в своем большинстве попали в плен не потому, что стремились перейти на сторону противника из-за своей «ненависти» к Сталину. Кстати, это хорошо понимали и немецкие генералы. Так, командующий III-й танковой группой генерал Гот писал: «В германской армии, в отличие от партийных инстанций, не строили никаких иллюзий относительно стремлений русского солдата бежать от большевистского режима. Было известно, что армию, особенно офицерский корпус, русские обеспечивали всеми средствами, находившимися в руках государства, хорошим снабжением, высоким жалованием, освобождением от квартирной платы, возможностью провести отпуск на курорте, клубами, бесплатным проездом по железной дороге».
Огромное число советских военнопленных полностью соответствует тому масштабу военной катастрофы, какая разразилась над Красной Армией летом 1941 года. При этом надо помнить, что любая армия - это прежде всего люди. Оказавшись перед лицом смертельной опасности, они ведут себя по-разному. Часть людей готова исполнить свой воинский долг в любых условиях, до полного самопожертвования, ценой собственной жизни. Таких людей в Красной Армии 1941 года было очень много.
Другая часть - откровенные трусы, думающие только о спасении собственной жизни. Такие люди в Красной Армии в 1941 году тоже были, но они составляли меньшинство. Эти изменники, о которых сегодня нынешние скрытые и явные апологеты власовщины пишут как о «борцах со сталинизмом», широко использовались немцами и потому стали печально известными.
Большую же часть военнопленных составляли обыкновенные люди, которые перед лицом страшной стальной сметающей все на своем пути машины гитлеровского Вермахта просто-напросто растерялись, испугались, либо были ранены, контужены. Многие из них попадали в плен голодные и больные после долгого плутания по лесам с целью выбраться к своим. Ни у кого сегодня не хватит духа осуждать этих людей. Не дай Бог никому оказаться в условиях лета 1941 года! К тому же большое число из этих военнопленных вели себя в плену весьма достойно, пытались бежать и организовывали сопротивление.
Поэтому следует признать, что россказни о том, как целые подразделения Красной Армии с оружием в руках переходили на сторону Вермахта, есть откровенная ложь.
В ходе победоносной кампании лета 1941 года в плен к немцам попало значительное число советских генералов. Назовем лишь некоторых из них: генерал-лейтенант Д. М. Карбышев, командующий 6-й армией генерал-лейтенант И. Н. Музыченко, командующий 12-й армией генерал майор П. Г. Понеделин, командир 13-го стрелкового корпуса генерал-майор Н. К. Кириллов, командир 113-й стрелковой дивизии генерал-майор Х. Н. Алавердов, командир 172-й стрелковой дивизии генерал-майор М. Т. Романов, заместитель командира 62-й бомбардировочной авиационной дивизии генерал-майор Г. И. Тхор, командир 19-й армии генерал-лейтенант М. Ф. Лукин и другие. Большинство советских генералов держалось в плену мужественно, отказываясь от любого сотрудничества с оккупантами, которое в 1941 г. им предлагалось в виде выдачи военных секретов. Многие из них, как например, генерал Карбышев, генерал Алавердов, генерал Романов, генерал Никитин, генерал Тхор были зверски убиты в немецком плену, часть, такие как генералы Музыченко, Понеделин, Снегов, Тонконогов, Скугарев, Абрамидзе, Лукин были в 1945 году освобождены Советской Армией, восстановлены в своих званиях и продолжили свою службу в рядах Советских Вооруженных Сил. Но были и другие генералы. Так, в июне 1941 года на сторону немцев добровольно перешел начальник штаба 6-го стрелкового полка 6-й армии Юго-Западного фронта генерал-майор Б. С. Рихтер. Он поступил на службу в немецкую военную разведку «Абвер», возглавлял обучение в школе диверсантов. В августе 1945 года по приговору военного трибунала Рихтер был расстрелян за измену Родине.
Таким образом, мы видим, что уже в 1941 году немцы располагали достаточным числом представителей советского генералитета, из которых нацисты при желании могли попробовать сделать главу «антисталинского сопротивления». Но ничего подобного не произошло. Единственно, что пытались выведать немцы у пленных генералов, это концентрация советских войск, номера дивизий, полков, имена командующих. Даже генерала Рихтера, добровольно перешедшего на немецкую сторону, нацисты законспирировали, дали ему псевдоним «Рудаев» и послали в режиме строгой секретности в разведшколу. То есть мы не встречаем ни одной сколько-нибудь серьезной попытки использовать пленных генералов в политических целях. Хотя, казалось бы, 1941 год был наиболее благоприятным временем для создания антисталинской силы из советских военнопленных. Поразителен и тот факт, что имея огромное число военнопленных, в том числе и и представителей высшего офицерства, немцы формировали антисоветские воинские объединения (т.н. РОНА Б. Каминского и им подобные) в основном из местных жителей под руководством людей невоенных и под общим командованием германских офицеров. В 1941 году не было создано ни одного самостоятельного русского воинского объединения!
Нацисты в 1941 году полагали, что никакого «российского правительства», никакой «русской армии» им не нужно, что Россия должна стать просто колонией III-го Рейха.
Почему же в 1942 году, взяв в плен генерала А. А. Власова, германское командование начало активную кампанию по пропаганде этого пленного советского генерала, предложившего свои услуги? Была ли причина этого в личности Власова, или в изменившейся военно-политической обстановке на Восточном фронте? Попробуем ответить на этот вопрос.
Генерал Андрей Андреевич Власов родился 1 сентября 1901 года в деревне Ломакино Нижегородской губернии в многодетной крестьянской семье. В раннем юношеском возрасте Власов поступил в духовное училище, а по его окончании в семинарию в Нижнем Новгороде. Однако учеба была прервана революцией. Когда Власов понял, что революция крайне враждебна Церкви, он немедленно бросил семинарию и пошел учиться на агронома, а весной 1920 года вступил в Красную Армию. Так, впервые ярко проявляется главная черта личности Власова — приспособленчество. Сразу на фронт Власов не попал, а был направлен на курсы командного состава. Затем, судя по автобиографии, Власов в октябре месяце 1920 г. был отправлен на Врангелевский фронт. Власов попал в действующую армию в октябре 1920 г., а в ноябре врангелевский Крым прекратил свое существование.
Власов быстро поднимался по служебной лестнице, командовал ротой, пешей и конной разведкой, потом служил в штабе на оперативной работе. Свои награды Власов получал не за воинские заслуги, а за «блестящую работу по выучке личного состава». Так, именно за это он в 1923 году получает серебряные именные часы от начальника штаба РККА. В 1924 году Власов назначается командиром опять-таки учебной части 26-го стрелкового полка. В 1928 году его отправляют на прохождение стрелково-тактических курсов, откуда Власов возвращается командиром батальона. В 1930 году Власов вступает в ВКП(б) и становится преподавателем тактики в Ленинградской школе командного состава. Вскоре его посылают в Москву на курсы преподавателей, после которых он назначается на должность начальника учебной части, а потом переводят в мобилизационный отдел Ленинградского военного округа. В 1935 году Власова назначают командиром 11-го Стрелкового полка 4-й Туркестанской дивизии. Вскоре этот полк был признан лучшим по дисциплине в Киевском военном округе. Власов был замечен командующим округом маршалом С. К. Тимошенко, который назначает Власова к себе в штаб.
Апологеты Власова пытаются нас уверить, что «нет ни малейшего упоминания об участии Власова в коммунистической деятельности» (Е. Андреева). Я не знаю, что имеет в виду Е. Андреева под «коммунистической деятельностью», если участие в слете юных пионеров, то, конечно, Власов этим не занимался. Но зато в 1937-1938 гг. Власов принимает активное участие в деятельности военного трибунала Киевского военного округа, который вынес не один смертный приговор, о чем сам генерал с гордостью писал в своей автобиографии в 1940 г. В партхарактеристике Власова 1938 года говорится: «Много работает над вопросами ликвидации остатков вредительства в части». Типичными для Власова являются слова из его автобиографии 1940 г.: «Всегда твердо стоял на генеральной линии партии, всегда за нее боролся, никаких колебаний не имел». Осенью 1938 года Власова направляют в Китай, где он становится военным советником Чан Кайши. Должность военного советника предполагает разведывательную деятельность, и Власов, конечно, ею занимался. Но видимо, его деятельность была неудовлетворительной, потому что уже через год его отзывают из Китая.
Имеется информация, что Власов чем-то скомпрометировал себя в Китае и даже был исключен из партии, однако «московские доброжелатели сделали все, чтобы замять дело». Кто они, эти доброжелатели?
После возвращения из Китая, Власова вновь направляют на работу с личным составом и снова «под крыло» Тимошенко! Любопытно, как Власов оказался во главе 99-й дивизии: инспектируя 99-ю стрелковую дивизию, Власов выяснил, что её командир изучал тактику боевых действий вермахта, о чем Власов и сообщил в рапорте. Комдив был арестован, а Власов назначен на его место. Во время командования вверенной ему 99-й стрелковой дивизии Власов проявил жестокое рвение в наведении дисциплины.
В 1940 г. за улучшение состояние дивизии Власов награжден орденом Ленина, и ему вручаются золотые часы от маршала Тимошенко. В 1940 г. Власова производят в генерал-майоры, награждают орденом Красного Знамени и дают в командование 4-й механизированный корпус в Киевском военном округе. Во главе этого корпуса он и встретил начало войны.
Войну Власов встретил под Львовом. Его 4-й механизированный корпус воевал хорошо. За умелое командование корпусом Власова назначают командующим сформированной 8 августа 1941 года 37-й армии Юго-Западного фронта.
Перед 37-й армией стояла сложная и ответственная задача: отстоять Киев. 37-я армия составляла костяк Киевского Укрепленного района (УР). В тяжелейших условиях битвы за Киев 37-я армия генерала Власова проявила мужество и упорство, отражая яростные атаки противника. Несмотря на численное превосходство немцам так и не удалось взять Киев в открытом бою. В этом, безусловно, была заслуга и генерала Власова. Однако позже сам Власов, а затем и его апологеты, стали приписывать заслуги в обороне Киева исключительно командующему 37-й армии.
В конце августа - начале сентября немецкие части Гудериана и Клейста обошли Киев с флангов и взяли в кольцо обороняющиеся советские войска. 19 сентября командование фронтом приказало 37-й армии отойти. Киев был взят немцами. 37-я армия оказалась в окружении и стала пробиваться из него. Полтора месяца Власов с остатками своей армии блуждал по лесам, пока 1-го ноября, пройдя 500 км., не вышел к своим в районе Курска - изможденный и больной (от переохлаждения у Власова начался тяжелый отит). Однако в этих героических скитаниях Власова есть много таинственного. Генерал А. Н. Сабуров, который в начале войны был офицером НКВД, после войны рассказывал, что он во главе небольшой горстки работников НКВД прорывался из немецкого окружения под Киевом. В каком-то отдаленном от Днепра перелеске его группа встретилась со штабной группой генерала Власова. Решили выходить из окружения сообща. Однако ночью Сабурову стало известно, что генерал Власов отбирал в своем штабе офицеров, согласных сдаться немцам в плен, а несогласных приказал расстрелять. Сабуров и его подчиненные, не дожидаясь утра, сбежали от Власова, а потом, создав партизанский отряд, остались воевать в тылу врага. Генерал Сабуров с уверенностью утверждал, что Власов перед выходом из вражеского тыла уже побывал в немецком плену и был «отпущен» немцами, взяв перед ними обязательства содействовать успехам гитлеровских войск. Интересно при этом, что почти весь штаб Юго-Западного фронта погиб в боях за Киев.
Особисты передали эту информацию начальству, но никакой реакции на нее не последовало, что уже само по себе в условиях 1941 года невероятно. Интересно, что после выхода из окружения Власов не был подвергнут никакой проверке. Наоборот, советское руководство выказывает ему всяческое расположение. В середине ноября Власова вызывает к себе Сталин и поручает ему возглавить формирование 20-й армии, которая должна оборонять Москву. Это была первая встреча Власова со Сталиным. Об этом сам Власов пишет в письме своей жене: «Ты не поверишь, дорогая Аня! Какая радость у меня в жизни. Я беседовал с самым большим нашим Хозяином. Такая честь выпала мне еще первый раз в моей жизни».
С этого момента легенды вокруг имени Власова приобретают просто невиданный характер. Если верить этим легендам, Власов, несмотря на болезнь, формирует 20-ю армию. И кидает ее бой против танковых частей Вермахта. И тут, согласно легенде, происходит невообразимое: лишенная танковой и авиационной поддержки, армия Власова наголову громит немецкую армию Моделя и отбрасывает немцев на 100 км. «Такого в истории РККА еще не было, - восхищается один из апологетов Власова, - Было от чего получить прозвище «спаситель Москвы».
Однако все эти восторги ни на чем не основаны. Непосредственного участия ни в формировании, ни в наступлении 20-й армии генерал Власов не принимал: он находился с ноября по декабрь в госпитале, лечил больное ухо. Фактическим командующим 20-й армией был начальник ее штаба - полковник Л. М. Сандалов. Под фактическим руководством именно полковника Сандалова 20-я армия освободила Красную Поляну, Солнечногорск, Волоколамск. За эти успехи 27 декабря 1941 г. Сандалов был удостоен генеральского звания.
Апологеты Власова пытаются нас уверить, что это позднее искажение фактов, что именно Власов командовал 20-й армией, но как раз факты опровергают эти утверждения. Имеется ответ на запрос Военного Совета 20-й армии, в котором начальник штаба Юго-Западного фронта Бодин сообщает, что командующий Власов сможет прибыть к войскам не ранее 25-26 ноября 1942 года, из-за воспаления уха.
Генерал Сандалов пишет в своих мемуарах, что при его назначении на должность начальника штаба 20-й армии он спросил маршала Шапошникова: «А кто назначен командующим армией?»
- Недавно вышедший из окружения командующий 37-й армией Юго-Западного фронта генерал Власов, – ответил Шапошников. – Но учтите, что он сейчас болен. В ближайшее время придется обходиться без него. Но по всем важным вопросам Вам надо советоваться с ним».
По свидетельствам Сандалова, Власов появился на командном пункте только 19 декабря, когда 20-я армия штурмовала Волоколамск, а окончательно принял непосредственное командование армией через 2 дня.
Итак, Власов не принимал заметного участия в контрнаступлении Красной Армии под Москвой. Руководить армией с госпитальной койки невозможно. Но поражает та лживая кампания по возвеличиванию Власова, которая началась во время Московской битвы. Из Власова упорно делают «великого полководца», и это при том, что его заслуги отнюдь не превышали заслуги других советских генералов. За фактическое бездействие под Москвой он получает звание генерал-лейтенанта и орден Красного Знамени. Заметим, что ни Сталин, ни Жуков никаких наград не получили!
После Московской битвы Власов превращается в некую полулегендарную фигуру. Почему-то именно к нему потянулась вереница иностранных журналистов. Несколько американских журналистов (Лезер, Керр, Зульцбергер и др.) 17-го декабря 1941 года получили у генерала Власова интервью в его штабе под Москвой. Француженка Ева Кюри получила у него интервью несколькими неделями позже. Заметим, что почти все корреспонденты были американцами. Власов предстал перед иностранными корреспондентами в образе великого стратега. Он сыпал военными терминами, упоминал Наполеона, Петра Великого, Гудериана, Шарля де Голля. Американцы в своих репортажах писали о полководческом даровании Власова, о его популярности в войсках и т.д. Кроме иностранцев хвалу Власову поспешили воспеть и отечественные мастера художественного слова. В марте 1942 года 20-ю армию Власова посещает И. Г. Эренбург. «Генерал Власов разговаривает с бойцами, - писал 11 марта 1942 года в статье «Перед весной» в «Красной звезде» Эренбург. - Любовно и доверчиво смотрят бойцы на своего командира: имя Власова связано с наступлением - от Красной Поляны до Лудиной Горы. У генерала рост метр девяносто и хороший суворовский язык».
Апологеты Власова приводят смехотворное объяснение этому интересу к Власову: мол, генерал был «любимцем Сталина», Сталин ему доверял, потому и допускал до него иностранцев, да Эренбурга. Как будто Сталин не доверял Жукову, Рокоссовскому, тому же Сандалову!
Постоянные славословия вскружили голову и без того крайне честолюбивому и не очень умному генералу. В своих письмах жене он хвастливо пишет: «Ведь недаром я получил звание генерал-лейтенанта и орден Красного Знамени, и я два раза лично беседовал с нашим великим Вождем. Это, конечно, так не дается. Тебе уже, наверное, известно, что я командовал армией, которая обороняла Киев. Тебе также известно, что я также командовал армией, которая разбила фашистов под Москвой и освободила Солнечногорск, Волоколамск и др. города и села, а теперь также командую еще большими войсками и честно выполняю задания правительства и партии и нашего любимого вождя тов. Сталина».
Создается впечатление, что Власову хотят создать положительный образ заграницей. Не вызывает сомнений, что раскрутка Власова шла из каких-то высоких советских кругов. Но кто это мог делать и зачем?
Для того, что бы попытаться ответить на это вопрос, нужно вернуться в 1937-1938 года. Летом 1937 года органами НКВД был раскрыт огромный заговор военных против Сталина. С легкой руки Хрущева и «прорабов перестройки» принято считать, что никакого заговора не было, а просто маньяк Сталин расстрелял цвет своей армии накануне войны. Мы не будем уподобляться этим фальсификаторам истории. Сегодня можно считать установленным, что заговор военных против Сталина действительно существовал. Во главе него стояли маршал М. Н. Тухачевский, комбриг И. Э. Якир, командарм И. П. Уборевич и другие высокопоставленные военные. Тогда, в 1937-38 годах, удалось обезвредить только верхушку заговора, но очень многие из его участников, рангом пониже, остались на свободе.
Нельзя не заметить, что восхваления Власова удивительно похожи на восхваления главного военного заговорщика Тухачевского. Тухачевскому тоже приписывались всякие невиданные заслуги, его постоянно сравнивали с Наполеоном, а самое главное - его знали и любили на Западе, особенно в Германии. Любопытно, что предшественником Власова в должности советника Чан Кайши в Китае, был не кто иной, как маршал В. К. Блюхер. Блюхера, как и Власова, китайский генералиссимус очень уважал и ценил. В 1929-38 годах Блюхер - командующий отдельной Краснознаменной Дальневосточной армией. По своей должности и влиянию, которое Блюхер имел в регионе, он был военным диктатором советского Дальнего Востока. Блюхер и Власов были лично знакомы: об этом говорит тот факт, что до августа 1938 года в кабинете Власова висел портрет Блюхера с дарственной надписью. Кстати, вполне возможно, что Власова послали в Китай с одной целью: дать ему возможность успешного продвижения по службе, как было, например, с Д. Г. Павловым, которого И. П. Уборевич направил в Испанию исключительно для создания ему успешных предпосылок для служебного роста.
Летом 1938 году из-за преступного бездействия Блюхера советские войска понесли большие потери в боях с японцами у озера Хасан. В августе Блюхер был арестован, обвинен в государственной измене и умер в Лефортовской тюрьме. Между тем можно не сомневаться, что в окружении Чан Кайши и после смерти Блюхера продолжало оставаться немало его сторонников. В частности, в разведшколе в Юньнани, где работали преподаватели Отдела международных исследований Коминтерна, среди которых было немало элементов, ориентированных на троцкистов.
Следующей весьма интересной фигурой, с которой соприкасался в своей жизни Власов, был генерал К. А. Мерецков. Сегодня не вызывает никаких сомнений факт участия Мерецкова в антисталинской военном заговоре. Мерецков близко знал многих главных заговорщиков. Под началом Блюхера в его штабе Мерецков начинал свою военную карьеру. В 1937 году, когда заговор был раскрыт, один из его руководителей Уборевич, признав, что он был завербован германской разведкой и Тухачевским, дал показания на Мерецкова. Мерецков, который был слушателем в Германской академии генштаба, читал эти показания. 7-го июня 1937 года перепуганный Мерецков пишет Сталину и Ворошилову письмо, в котором кается, что «проглядел германского шпиона Уборевича» и отрицает свое участие в заговоре. Тогда Мерецкова не тронули, послали воевать с Финляндией и даже представили к званию Героя Советского Союза, а затем назначали начальником Генерального штаба РККА. Однако в самом начале войны 23 июня 1941 года Мерецков был арестован. Следствие полагало, что Мерецков, в группе советских военачальников, ведет изменническую деятельность и тайно подготавливает поражение СССР в войне с нацистской Германией. Этот заговор даже получил в НКГБ кодовое обозначение «Заговор Героев». По делу о «Заговоре Героев» в самом преддверии и начале войны были арестованы несколько крупных военачальников: командующий ВВС МВО генерал-лейтенант авиации П. И. Пумпур, генерал-полковник Г. М. Штерн, начальник ГУ ВВС КА генерал-лейтенант П. В. Рычагов, командующий Западным фронтом генерал армии Д. Г. Павлов. Многие из них дали показания на Мерецкова.
В июле 1941 года арестованный генерал Д. Г. Павлов также дал показания против Мерецкова, заявив, что в своих разговорах Мерецков заверял Павлова в желательности победы Германии над СССР в предстоящей войне. Павлов также показал, что Мерецков сознательно делал все, чтобы провалить мобилизационный план Советского Союза, что подтверждалось реальными фактами.
Между тем, несмотря на то что многие из вышеперечисленных военачальников, арестованных по делу о «Заговоре Героев», были расстреляны, судьба была непонятно милостива к Мерецкову. Пройдя через жесткие допросы и одиночную камеру, полностью признав свою вину, Мерецков тем не менее был «освобожден на основании указаний директивных органов по соображениям особого порядка».
Весной 1942 года Ставка планировала операцию по прорыву к Запорожью. Поэтому Сталин отправил Власова на Юго-Западный фронт заместителем командующего. Но вдруг, вместо Юго-Западного фронта, Власов был назначен заместителем командующего Волховским фронтом Мерецкова. Кто был инициатором этого переназначения? На этот счет имеются разные мнения.
Уже позже, когда стало известно, что Власов перешел на сторону немцев, пораженный и удрученный Сталин бросил Н. С. Хрущеву следующий укор: «А вы его хвалили, выдвигали его!» Скорее всего, речь шла о выдвижении Власова на Волховский фронт. Имя Хрущева в связи с Власовым появляется не в первый раз. Именно Хрущев рекомендовал Сталину назначить Власова командующим 37-й армией под Киевом. Именно Хрущеву была доложена информация о связях Власова с противником во время его выхода из киевского окружения. Информация, которую Хрущев полностью проигнорировал. Именно Хрущев первым встретил Власова после выхода генерала из окружения под Киевом. Это Хрущев оставил нам воспоминания о вышедшем Власове «в крестьянской одежде и с привязанной на веревке козой».
Таким образом, Хрущев играл немалую роль в военной карьере Власова во время начального этапа Великой Отечественной войны.
Итак, 8 марта 1942 года Сталин вызвал Власова со станции Сватово Ворошиловградской области, где находился штаб Юго-Западного фронта, и назначил заместителем командующего Волховским фронтом. Вскоре командующий фронтом генерал Мерецков направил Власова своим представителем во 2-ю ударную армию, которая должна была улучшить положение блокадного Ленинграда. Между тем 2-я ударная армия находилась в критическом положении, и главная ответственность за это лежала на Мерецкове. Как писал сам Мерецков, «я и штаб фронта переоценили возможности собственных войск». Именно Мерецков загнал 2-ю ударную армию в немецкий «мешок». Не наладив ее снабжение, Мерецков дезинформировал Ставку, что «коммуникации армии восстановлены».
Именно Мерецков советует Сталину направить Власова на спасение 2-й Ударной армии вместо раненого командарма Н. К. Клыкова. Ведь у Власова есть опыт выведения войск из окружения, объяснял Мерецков, и не кто иной, кроме Власова, не сможет справиться с этой нелёгкой задачей. 20 марта Власов прибыл во 2-ю Ударную армию, чтобы организовать новое наступление. 3-го апреля под Любанью это наступление началось и закончилось полным провалом.
В мае 1942 года, ввиду критического положения, 2-й Ударной армии был отдан приказ отходить на плацдарм к Волхову через три промежуточных рубежа.
Мерецков предупредил Власова, что фронт собрал для прорыва последние силы и все окруженные войска должны приготовиться к решительному удару. Оценив обстановку, Военный совет армии приказал выходить из окружения по возможности мелкими группами. Командарм Власов заявил, что он будет выводить из окружения штаб армии. С собой Власов оставил всего около 120 человек. Во время первой попытки выйти из окружения группа Власова попала под сильный артиллерийский огонь противника. Тут, по мнению ряда историков, у Власова случается «психологический шок». Он перестает ориентироваться в пространстве, настолько впадает в ступор, что командование переходит к недавно произведенному в генерал-майоры П. С. Виноградову. Однако, по показаниям очевидцев никакого «шока» у Власова не было. Шофер командарма Н. В. Коньков свидетельствовал, что вечером 24 июня Власов собрал всех бойцов и командиров и объявил, что предстоит долгий и трудный путь, придется пройти не менее 100 км по лесам и болотам. Он принял решение продвигаться небольшими группами. С собой Власов взял только работников штаба армии и военного совета, военврача 2-го ранга и официантку Марию Воронову и ушел вперед, после чего его больше не видели.
Позже Власов разделил даже эту маленькую группу. Теперь группа состояла из самого Власова, солдата Котова, штабного шофера Погибко и М. И. Вороновой. Именно в этом составе группа исчезла в лесах Мясного Бора.
О командарме 2-й Ударной не было слышно ничего вплоть до августа 1942 года, когда, как гром среди ясного неба, до советского руководства дошло воззвание пленного Власова с призывом бороться со сталинским режимом.
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ПЛЕНА
Как Власов попал в плен? Для начала скажем, что само исчезновение Власова представляется довольно странным. Странно, что посланные на розыск окруженцев 2-й Ударной армии довольно внушительные силы никак не смогли не только найти Власова и его группу, но даже получить хоть какую-нибудь о них информацию. Между тем другой окруженец, генерал А. В. Афанасьев, 13 июля был обнаружен поисковой группой партизан возле деревни Остров и эвакуирован в тыл. Афанасьев вспоминал, что он предложил свой план выхода к партизанам, но Власов и Виноградов этот план отклонили и заявили, что будут выходить позади всех групп.
По непонятной причине, до самого разделения, группой Власова командовал генерал-майор П. С. Виноградов. Нам пытаются объяснить это «шоком» Власова, но, как мы видим, никакого «шока» у генерала не было. Итак, запомним, группа Власова-Виноградова пошла своим отдельным путем, позади всех групп. При этом группа Афанасьева, действуя по его здравому плану, вышла к партизанам и вырвалась из окружения, другие группы бились до последнего патрона, командир 19-й гвардейской дивизии генерал-майор С. И. Буланов, выходя из окружения, пал смертью храбрых, командир 92-й дивизии полковник А. Н. Ларичев с перебитыми ногами дрался до последнего патрона и был убит. В тоже самое время командующий армией генерал-лейтенант Власов скрывался с поварихой в деревне и выдавал себя за школьного учителя. Примечательно, что Замначальника политотдела 46-й стрелковой дивизии 2-й Ударной армии, майор А. И. Зубов, вспоминал, что Власов под всеми предлогами старался уменьшить численность своей группы. Может быть, потому, что так было бы легче выйти, но может быть, просто не нужны были лишние свидетели?
Дальше возникает очень путанная и непонятная история с событиями вокруг непосредственного пленения Власова.
Любовница Власова повариха Воронова на допросе в НКГБ показала, что она, Власов, солдат Котов и шофёр Погибко вышли к деревням. Погибко с раненым Котовым пошли в одну деревню, а она с Власовым пошла в другую. Там их задержала местные полицаи и выдали немецким властям.
Интересно, что Воронова ни слова не говорит о Виноградове. Между тем, известно, что Виноградов отправился вместе с группой Власова. А дальше ситуация с Виноградовым становится еще больше непонятной.
Допрошенный в 1944 году переводчик 28-го армейского корпуса 18-й армии Вермахта К. Пельхау показал на допросе, что 12 июля на рассвете он и офицер капитан Швердтнер поехали в деревню Ям-Тесово, откуда им сообщили, что вечером дозор застрелил какого-то мужчину, по всей вероятности генерала Власова. По пути немцы заехали в деревню Туховежи, где должны были взять автоматчиков сопровождения. В деревне к ним подошел староста, который заявил, что он задержал двух подозрительных особ: мужчину и женщину, которые просили у него еду и ночлег, предложив в обмен серебряные часы. Пельхау приказал, чтобы задержанных староста охранял, чтобы те не убежали, пока он и капитан ездят в Ям-Тесово.
В деревне Ям-Тесово немцам показали раненого русского солдата с рукой на перевязи, которого ранил немецкий дозор при попытке к бегству. Второй из убегавших был застрелен. Труп положили в сарай, куда и зашел Швердтнер. В сарае лежал труп мужчины, одетого в плащ со знаками отличия советского генерал-лейтенанта. Подозвав второго пленного, Швердтнер спросил его через переводчика: «Это твой командир?», на что тот, опустив плечи, смущенно ответил: «да, генерал Власов».
Показания капитана Вермахта разительно отличаются от показаний Вороновой. Воронова сказала, что в одну деревню пошли она с Власовым, а в другую раненый Котов и Погибко, а Пельхау утверждает, что солдат и человек в генеральской форме были подстрелены немецкими солдатами возле деревни Ям-Тесово. Воронова ни слова не говорит о плаще с генеральскими петлицами и о том, что этот плащ надевали на кого-нибудь из красноармейцев.
В своих произведениях главный адвокат Власова историк К. Александров пишет, что в Ям-Тесово «вероятно, при пересечении железнодорожного полотна полковник Виноградов получил ранение. Начальника штаба от потери крови постоянно знобило, и Власов отдал ему собственную шинель с генеральскими знаками различия. В группе Власова оказались еле живой Виноградов, шофер Погибко, солдат Котов и повариха Воронова. Котов и Погибко, вероятно, повели Виноградова в деревню Ям-Тесово, надеясь оказать ему помощь, но от потери крови начальник штаба скончался. Судьба Котова и Погибко осталось неизвестной, а труп Виноградова в шинели Власова был обнаружен патрулем противника. Немцы первоначально приняли умершего за командующего армией».
К. Александров игнорирует имеющиеся показания и свидетельства. Так, Воронова утверждает, что в деревню пошли Погибко и Котов, при чем Котов был ранен, а К. Александров непонятно почему утверждает, что в деревню отправилось трое и третьим был раненый и истекающий кровью Виноградов, что полностью противоречит показаниям Пельхау.
Итак, мы встречаем самые разные версии того, что произошло с ближайшим окружением Власова. Но ясно одно: Власов бросил свою группу, снял с себя все воинские отличия и вместе с поварихой укрылся в соседней деревне.
Обстоятельства пленения Власова известны по показаниям пленного немецкого офицера Пельхау, того самого, который 12 июля 1942 года вместе с переводчиком в Ям-Тесово обнаружил раненого пленного русского солдата и труп, на котором был надет плащ советского генерал-лейтенанта. На обратном пути они заехали в другую деревню, Туховичи, где, как им сообщили, старостой деревни были задержаны подозрительные мужчина и женщина. Когда, немцы вошли в баню, где были заперты «подозрительные» русские, то увидели мужчину, который сказал на немецком языке: «Не стреляйте! Я командующий 2-й Ударной армии генерал Власов». К слову сказать, начальник разведки 2-й Ударной армии З. М. Гутин утверждал, что Власов хорошо знал немецкий язык.
Немцы сначала не поверили Власову, так как только что обнаружили «его» труп в селе Ям-Тесово. Тем более что человек, представившийся генералом Власовым, был в верхней гражданской одежде и в гимнастерке без знаков отличия. Но Власов предъявил немецкому офицеру свой мандат, подписанный Сталиным, партбилет и еще какие-то документы. Увидев эти документы, немецкий офицер немедленно проникся доверием, что перед ним настоящий командующий 2-й армией, и немедленно задержал его.
Однако нет точной уверенности в достоверности показаний Пельхау. Другие источники утверждали, что Власов оказался в руках немцев в деревне Пятница, также называлось еще одно село, Пуховежье. Нет точной уверенности и в том, что Власова выдали немцам местные жители. Таким образом, до сих пор нет полностью проверенных обстоятельств попадания генерала Власова в германский плен. Исследователь Н. М. Конеяев приводит еще одно весьма веское доказательство несостоятельности распространенной версии пленения Власова. Он пишет, что на фотографиях, сделанных сразу после пленения Власова, тот не выглядит похожим на человека, который неделями скитался по лесам и болотам. «Похоже, — заключает Коняев, — что Виноградову и Власову был известен какой-то запасной, не использованный КП 2-й Ударной армии, где имелся запас продуктов. Этот КП и стал «своим убежищем» для генерала Власова».
Это мнение Коняева подтверждается первым немецким сообщением о взятии в плен командующего 2-й Ударной армии и телеграммой Л. П. Берия Сталину в середине июля 1942 года: ««14 июля германское радиовещание в сводке верховного командования передало, что во время очистки недавнего волховского котла обнаружен в своем убежище и взят в плен командующий 2-й Ударной армией генерал-лейтенант Власов».
Отметим: немцы и Берия сообщают о том, что Власов был захвачен «в своем убежище»! Естественно, что сельскую баню никак нельзя назвать убежищем генерала, а потому речь идет о каком-то укрепленном пункте.
Одно бесспорно, что эти обстоятельства крайне запутаны и имеют очень малое число свидетелей, показания которых, в свою очередь, нуждаются в перепроверке. Нет сомнений, что по непонятным причинам, Власов сделал все, чтобы эти обстоятельства так и остались неустановленными. Он лгал о них в немецком плену и молчал на судебном процессе в Москве.
С уверенностью можно утверждать следующее: в июле 1942 года командующий 2-й Ударной армии генерал-лейтенант Власов, без знаков отличия, но с мандатом Сталина, партбилетом и еще какими-то бумагами, оказался в штабе 18-й германской армии, который располагался в Сиверской.
CОТРУДНИЧЕСТВО С ОККУПАНТАМИ
Какими мотивами руководствовался Власов, сдаваясь в плен к немцам? Апологеты Власова, разумеется, стараются нас уверить, что, блуждая по волховским лесам, видя весь ужас и всю бесполезность гибели 2-й Ударной армии, Власов понял преступную сущность сталинского режима и решил сдаться. Собственно, эти мотивы сдачи в плен привел в 1943 году и сам Власов.
Конечно, в голову к человеку не влезешь и мыслей его не узнаешь. Но думается, что, написав эти слова весной 1943 года, уже на службе у немцев, Власов, как обычно, лгал. Во всяком случае, доверять этим словам бывшего командующего 2-й армии нет никаких оснований, так как еще за два месяца до своего пленения, перед назначением на Волховский фронт, он в письме к жене так описывал свою вторую встречу со Сталиным: «Дорогой и милый Алик! Ты все же не поверишь, какое большое у меня счастье. Меня еще раз принимал самый большой человек в мире. Беседа велась в присутствии его ближайших учеников. Поверь, что большой человек хвалил меня при всех. И теперь я не знаю, как только можно оправдать то доверие, которое мне оказывает ОН...».
Нам, конечно, вновь будут говорить, что Власов был «вынужден так писать», что это был прием против советской цензуры и т.п. Но даже если это так, то кто дал гарантии того, что и в 1943 году Власов в очередной раз не «маскировался», теперь уже от немецкой «цензуры»? Аргументы человека, который постоянно кривит душой, не могут вызывать никакого доверия.
Вторым объяснением сдачи в плен Власова, которое нам предлагают его апологеты, является утверждение, что командарм боялся выходить к своим, так как понимал, что Сталин его немедленно расстреляет за погубленную армию. Доказывая это, апологеты Власова не останавливаются перед самыми невероятными домыслами. «Его военной карьере, - сочиняет Е. Андреева, - без сомнения пришел конец, он был командиром 2-й Ударной армии, которая была разбита, и вне зависимости от того, на ком лежала ответственность, расплачиваться придется ему. Другие командиры в подобных ситуациях были расстреляны».
Под «другими командирами» Е. Андреева имеет в виду расстрелянных генералов по делу «Заговора Героев», а также по делу генерала Д. Г. Павлова. Е. Андреева при этом ни слова не говорит, что подлинной причиной расстрела этих людей были не их военные неудачи (многие из них не успели принять даже участия в боевых действиях), а вмененная им измена Родине в виде организации заговора и сознательного вредительства в войсках Западного фронта. Ничего подобного не было ни на Юго-Западном направлении, ни на Северо-Западном.
Что же касается Власова, то он не был виновен в гибели 2-й армии, главная вина за это ложилась на Мерецкова, в крайнем случае, на руководство Ставки. Власов не мог не знать, что Сталин совсем не был склонен к расправам над невиновными подчиненными. Лучшим примером этому служит сам Власов, когда он в гражданской одежде вышел из окружения под Киевом, потеряв большую часть вверенной ему армии. Как мы помним, его за это не только не расстреляли и не судили, но наоборот, послали командовать 20-й армией. В чем была принципиальная разница между Киевским окружением Власова и его окружением в лесах Мясного Бора? Тем более что из документов мы видим, что Сталин весьма беспокоился за судьбу советских генералов 2-й Ударной армии, попавших в окружение. Сталин приказывал сделать все, чтобы спасти советских генералов. Характерно, что в плену Власов хвастливо заявлял, что Сталин послал для его спасения самолет.
Именно спасти, потому как никаких репрессий к спасшимся применено не было. Например, эвакуированный генерал Афанасьев не только никаким репрессиям не подвергся, но был награжден и продолжил службу. Кроме того, Сталин очень долго скептически относился и самому факту предательства Власова. Проверка по этому факту шла целый год. Приказом по Наркомату обороны СССР от 5 октября 1942 года Власов был зачислен в пропавшие без вести, и числился таковым до 13 апреля 1943 года, когда обстоятельства его измены были выяснены, и этот приказ был отменен.
Третьей причиной, по которой Власов сдался в плен, могла стать его трусость и страх перед смертью. Именно эту причину всячески пропагандировали советские власти, именно она проходила красной строкой в материалах следствия, и именно малодушием объяснял на процессе свое поведение подсудимый Власов. Однако следует признать, что никаких веских причин считать Власова трусом не имеется. Наоборот, на фронте он не раз демонстрировал презрение к смерти, спокойно находясь в зоне артиллерийского обстрела.
Как мы видим, ни одна из версий сдачи Власова в плен не может нас удовлетворить.
Есть, правда, еще одна версия В. И. Филатова, о том, что Власов был тайным сотрудником ГРУ и был заброшен нашей военной разведкой к немцам с целью предотвращения зарождения возможного антисоветского движения. При всей внешней привлекательности этой версии, она имеет несколько крупных изъянов, которые делают ее невозможной. Главной причиной, по которой эта версия несостоятельна, является то, что, в случае засылки Власова к немцам для создания подконтрольной антисоветской армии, Сталин закладывал бы под свою власть мину замедленного действия. Сталин мог своими руками создать мощную антисоветскую армию, которая грозила прибавить к войне внешней - войну Гражданскую. Сталин стал бы инициатором опаснейшей авантюры. Сталин авантюристом никогда не был и на авантюру никогда бы не пошел.
Таким образом, версия Филатова представляется нам полностью несостоятельной. Мы полагаем, что Власов был направлен к немцам врагами Сталина из числа советского партийного и военного руководства, для сговора с германскими генералами по свержению сталинской власти.
Сговор советских военных заговорщиков с немецкими генералами уже имел место в 30-х годах, в ходе заговора Тухачевского. При этом надо помнить, что немецкие генералы, вступая в сговор с советскими военными в 1935-37 годах, преследовали ту же цель, что и они: Тухачевский и компания хотели свергнуть Сталина, а германские генералы - Гитлера и нацистов. В 1941 году внутренние противоречия между Гитлером и германским генералитетом никуда не исчезли. Среди большого числа германских генералов, включая начальника Генштаба Гальдера, были люди, которые полагали, что дальнейшая война с СССР губительна для Германии. При этом они считали, что Гитлер и нацисты ведут Рейх к катастрофе. Закончить войну с Россией по своему сценарию, а не по сценарию Гитлера - вот каковы были планы части германского генералитета. В этих условиях, сговориться с частью советского генералитета, стремящегося к своим политическим целям и к свержению Сталина, было крайне необходимо для генералов Вермахта.
Со своей стороны, заговорщики из числа генералов РККА, вступая в контакт с немцами, могли преследовать свои далеко идущие цели. Заговорщики могли надеяться, что созданная немецкими генералами антисоветская армия из военнопленных, руководимая их сообщником Власовым, сможет коренным образом изменить ход войны. Власов с немецкой стороны, а заговорщики со стороны советской сделали бы одно дело - открыли фронт и свергли сталинское правительство. При этом и немецкие и советские генералы-заговорщики полагали, что у Гитлера не будет оснований вести войну с новым внешне антисоветским режимом, и он будет вынужден заключить с ним мир. Этот мир, с одной стороны, был бы почетным и победным для Германии, с другой - он бы был заключен по сценарию германского генералитета и сохранял Россию как подконтрольное Германии, но все же «суверенное» государство. Такое государство, полагали в германском генштабе, смогло бы стать союзником германских военных в противостоянии Гитлеру.
С другой стороны, советские заговорщики могли полагать, что, заключив мир с Германией, они смогут, установив так называемое «демократическое» правительство, которое будет признано США и Англией, обеспечить себе всю полноту власти в стране. Таким образом, пятая антисталинская колонна в СССР, ориентированная на троцкистские круги Запада, ценой расчленения территории СССР и заключения мира с его злейшими врагами, расчищала себе дорогу к власти. То, что не получилось летом 1937 года, должно было получиться в 1942 или 1943 годах. В 1937 - кандидатом в «диктаторы» был Тухачевский, в 1942 - им должен был стать Власов. Власов должен был установить контакты не только с немцами, но и с западными союзниками.
Конечно, прямых документальных подтверждений этой версии на сегодняшний день нет. Нужно помнить, что все архивы, касающиеся процессов 30-40-х годов, до сих пор засекречены и становятся известны лишь отрывками. Но даже по этим отрывкам можно судить о масштабах заговорщической деятельности в рядах РККА. В пользу версии Власова-заговорщика свидетельствует также то, что главные протеже Власова из среды германских военных оказались затем в стане антигитлеровской оппозиции.
Итак, взятый в плен при весьма странных и неясных обстоятельствах командующий 2-й Ударной армии генерал-лейтенант А. А. Власов был под сильной охраной доставлен в Сиверскую, в штаб 18-й германской армии. Его немедленно принял командующий армией генерал-полковник Георг фон Линдеман. Линдеману Власов выдал ряд важнейших сведений, составляющих государственную тайну СССР.
От Линдемана Власов был направлен в лагерь для военнопленных в Виннице «Променент». При слове нацистский «лагерь для военнопленных» у нас сразу справедливо рисуется картина лагеря смерти. Но лагерь в Виннице совершенно не был таковым. Это был особый лагерь, подчинявшийся непосредственно Главнокомандованию Сухопутными силами Вермахта (ОКХ), в котором содержались высокопоставленные советские военнопленные. К моменту прибытия Власова в винницкий лагерь там уже содержались пленные советские генералы Понеделин, Потапов, Карбышев, Кириллов, а также сын Сталина Я. И. Джугашвили. А руководил этим лагерем… американец немецкого происхождения Петерсон. Вот странная вещь! У немцев, что же, не хватало нормальных немцев, что они стали американских соплеменников приглашать на службу? Потрясающие сведения о лагере дает нам апологет Власова К. Александров. Он пишет, что лагерь в Виннице «находился под фактическим контролем представителей антигитлеровской оппозиции».
В августе у Власова состоялась встреча с руководством лагеря, представителем германского МИДа и представителями разведки. Что примечательно: советник министерства иностранных дел Густав Хильдер на встрече с Власовым обсуждал возможность его участия в марионеточном правительстве России, которое должно было официально передать Германии территории Украины и Прибалтики. Заметим, на встречу с Власовым прибывает высокопоставленный сотрудник МИДа Германии, который ведет беседу в присутствии человека из США! Очень любопытные беседы вели они с Власовым о включении его в правительство России! С чего бы это? Кто такой Власов, чтобы с ним вести переговоры на эту тему?
Но самое интересное, что Хильдер прибыл не только для того, чтобы повидаться с Власовым. В это же время в винницком лагере находился полковой комиссар, некий И. Я. Кернес. Кернес добровольно перешел на сторону немцев в июне 1942 года на Харьковщине. Попав в плен, Кернес обратился к немецкому начальству с сообщением, что у него имеется крайне важная информация.
Кернес сообщил, что после разгрома в СССР троцкистско-бухаринского блока и групп Тухачевского, Егорова и Гамарника, их остатки объединились в широко разветвленную организацию, имеющую филиалы как в армии, так и в госучреждениях. Он, Кернес, является членом и посланником этой организации.
Сведения, которые дал немцам Кернес о заговорщической организации, говорили о том, что в СССР существует антисталинская тайная организация, стоящая на платформе «продолжения истинного учения Ленина, искаженного Сталиным». Организация преследует своей целью свержение Сталина и его правительства, восстановление политики НЭПа, уничтожение колхозов и ориентация во внешней политике на нацистскую Германию.
На вопрос — есть ли представители «организации» в органах НКВД — Кернес ответил, что таковые имеются даже в центральном аппарате, но никого не назвал.
Любопытно, что эти положения, о которых рассказал Кернес, почти один в один совпадают с «Манифестом Комитета освобождения Народов России», подписанном Власовым в ноябре 1944 года.
С Кернесом были оговорены условия осуществления контакта германской стороны с заговорщиками, а также гарантировано, что через того же Кернеса будет передан ответ германской стороны. С Кернесом еще до винницкого лагеря лично встретился генерал-фельдмаршал фон Бок.
И хотя представитель МИДа Хильдер в своем официальном рапорте усомнился в серьезности полномочий Кернеса, нетрудно догадаться, что это было сделано с желанием отвлечь от комиссара цепкое око нацистского руководства. Как мы понимаем, в планы германского генералитета не входило, что бы о переговорах с красными заговорщиками знал Гитлер.
Как нетрудно убедиться, с Власовым встречались те же люди, что и с Кернесом. Вполне возможно, что на встрече они присутствовали оба. Вполне возможно также, что они знали друг друга: оба воевали на Украине в 1941 году. После встречи с представителями германского министерства иностранных дел и разведки Власов пишет следующую записку: «Офицерский корпус Советской Армии, особенно попавшие в плен офицеры, которые могут свободно обмениваться мыслями, стоят перед вопросом: каким путем может быть свергнуто правительство Сталина и создана новая Россия? Всех объединяет желание свергнуть правительство Сталина и изменить государственную форму. Стоит вопрос: к кому именно примкнуть — к Германии, Англии или Соединенным Штатам? Главная задача — свержение правительства — говорит за то, что следует примкнуть к Германии, которая объявила борьбу против существующего правительства и режима целью войны. Однако вопрос будущности России неясен. Это может привести к союзу с Соединенными Штатами и Англией, в случае если Германия не внесет ясность в этот вопрос».
Поразительный документ! Советский генерал сидит в немецком плену, который, как известно, курортом не был, и свободно рассуждает о том, к кому должна примкнуть постсталинская Россия: к США, Англии или Германии! В конце Власов милостиво соглашается примкнуть к Германии, но предупреждает, что если последняя будет себя плохо вести, Россия может примкнуть и к Западным союзникам! Представить себе, чтобы нацисты терпели такие выходки от какого-то «унтерменша», пленного коммуниста - просто невозможно. А возможно это только в одном случае, если Власов писал свою записку не для нацистов, а для оппозиционных гитлеровскому режиму генералов. Записка Власова - это обращение, нет, не его лично, а руководителей антисталинского заговора, ко всему враждебному СССР Западу. Это призыв к началу немедленного сотрудничества, это свидетельство готовности выступить против Сталина.
Записка из Винницы - самый главный и самый интересный документ, вышедший из-под пера Власова. Это не агитка и не демагогическое воззвание, какие он напишет потом. Это предложение о сотрудничестве с Западом, предложение, исходящие от человека, который чувствует за собой силу. Примечательны слова Власова, сказанные им немецкому офицеру русского происхождения и кадровому разведчику капитану В. Штрик-Штрикфельдту: «Мы решились на большую игру».
Тот же Штрик-Штрикфельдт, который курировал Власова, дает нам представление о сущности этой «большой игры». Куратор Власова вспоминал, что пленный генерал призывал пойти «по ленинскому пути», то есть воспользоваться войной, чтобы «освободить народ и страну от большевистского режима». Ведь во время Первой мировой войны Ленин и Троцкий помогли немцам победить Россию и за это получили власть в стране. Почему бы и сейчас во имя свержения Сталина не вступить в соглашение с Гитлером и не купить у Германии мир, отдав ей Прибалтику, Белоруссию и Украину?
«Дадут ли нам, - вопрошал Власов Штрик-Штрикфельда, - возможность выставить против Сталина русскую армию? Не армию наёмников. Она должна получить свое задание от национального русского правительства. Только высшая идея может оправдать выступление с оружием в руках против правительства своей страны. Эта идея - политическая свобода и права человека. Вспомним о великих борцах за свободу в США - о Джордже Вашингтоне и Вениамине Франклине. В нашем случае, только если мы поставим общечеловеческие ценности над ценностями националистическими, — оправданно и согласие на вашу помощь в борьбе против большевистской диктатуры».
Не правда ли, уважаемый читатель, что мы уже слышали в нашей недавней истории эти призывы к приоритету «общечеловеческих ценностей» над «националистическими», нам уже где-то твердили о «правах человека» и «о борцах за свободу» в США? Если не знать, что приведенные выше слова принадлежат изменнику Родины Власову 1942 года, то можно подумать, что это речь члена Политбюро ЦК КПСС А. Н. Яковлева 1990 года. По всей видимости, в 1942 году германским генштабом была начата крупная игра по действительному свержению Сталина и заменой его троцкистско-либеральным режимом. Но эта игра была сломана Адольфом Гитлером.
Гитлеру была совершенно не по вкусу вся эта возня с «русским освободительным движением». И дело здесь не только в зоологической русофобии Гитлера. Гитлер не мог не видеть, что манипуляции с «новым русским правительством» затеяны его старыми недругами из генеральского корпуса. Уже одно это не могло вызывать у фюрера никакого энтузиазма. Кроме того, формирование независимой русской армии грозило нацистской Германии непредсказуемыми последствиями. Вооружить несколько сотен тысяч советских военнопленных немецким оружием, чтобы они потом перешли к Сталину и повернули выданное оружие против Гитлера?! Нет, кем-кем, а дураком Гитлер не был. Но даже в случае победы антисталинского заговора Гитлер не выигрывал ровным счетом ничего. Наоборот, его власть снова оказывалась под угрозой. Ведь тогда пропадал главный предлог войны — большевистская угроза Европе. С новым «русским» правительством волей-неволей пришлось бы заключать мир. А это означало бы конец всем грабительским и изуверским планам Гитлера в отношении русской территории и русского народа. Новое «русское» правительство при этом могло спокойно заключить мирный договор и с Западом. И тогда во имя чего Гитлер начинал такой тяжелый поход в июне 1941 года? Не говоря уже о том, что такой исход делал оппозиционных генералов реальной силой, могущей осуществить государственный переворот в Рейхе, опираясь на помощь своих «русских союзников». Нет, Гитлеру такое развитие событий совсем не улыбалось. И поэтому он категорически отказывается ни только видеть, но даже слышать о Власове. А рейхсфюрер СС Г. Гиммлер, не скрывая, называет его «славянской свиньей». Власова отправляют под домашний арест, потом отпускают, он живет в Берлине, в хороших условиях, но все равно он остается на положении полупленного. Власов был изгнан из большой игры и вплоть до конца 1944 года в нее не возвращался.
План советских и германских заговорщиков рушился, не начав осуществляться. Этому способствовали сначала успехи германских войск под Сталинградом, когда, казалось, вот-вот Советский Союз падет, а начиная с 1943 года - успехи советских войск, когда власть и авторитет И. В. Сталина в стране и в мире, как главного лидера антигитлеровской коалиции, становятся непререкаемы.
Брошенный и своими друзьями-заговорщиками, и немецкими генералами, Власов оказался в ужасном положении. В своих честолюбивых планах он должен был стать главнокомандующем «новой русской армии», а может быть, и «диктатором» России, а стал - немецкой марионеткой, одетой в не то русскую, не то немецкую форму. Напрасно Власов продолжал носиться с идеями РОА, независимого русского правительства - все это, по существу, уже было никому не нужно. Гитлер не дал хода формированию независимых русских воинских подразделений, разрешая формировать только эсесовские национальные части с русской символикой. Как манекен Власов на парадах вскидывал руку в полунацистском приветствии, обращенном к «русским» солдатам, одетым в форму вермахта, как попугай повторял демагогические лозунги о «свободной России без большевиков».
Между тем в этих подразделениях все более начинали разочаровываться в нацистах. 16 августа 1943 года на сторону советских партизан перешли солдаты и офицеры 1-й Русской национальной бригады СС («Дружины») во главе с бывшим подполковником Красной Армии Гиль-Родионовым. За этот переход, во время которого новоявленные партизаны перебили немало немцев, Гиль-Родионов был восстановлен в армии с присвоением очередного воинского звания и, более того, награжден орденом Красной Звезды, а его подразделение переименовано в 1-ю антифашистскую партизанскую бригаду. (Это к россказням о том, что всех пленных, не говоря уже о пособниках нацистов, отправляли в ГУЛаг или на расстрел).
Но нельзя сказать, что Власов вообще не играл никакой роли в III-м Рейхе. По воспоминаниям одного из руководителей «Абвера» В. Шелленберга, «с генералом Власовым и его штабом мы заключили особые соглашения, предоставив ему даже право создать в России свою собственную разведывательную службу». Что это была за служба? Какими источниками она пользовалась? Этот вопрос еще ждет своего исследователя.
Во второй половине 1944 года Власов вновь понадобился немцам в большой игре. Теперь, однако, эта игра была внутригерманской. В июле 1944 года почти все немецкие покровители Власова (фельдмаршал фон Бок, генерал-полковник Линдеман, полковник Штауффенберг и другие) оказались косвенными или прямыми участниками заговора против Гитлера. Как выясняется, Власов со своим несуществующим «войском» играл в планах заговорщиков не последнюю роль. Вот что пишет об этом Штрик-Штрикфельдт: «Власов достаточно хорошо знал о той самостоятельной и активной роли, которая предназначалась заговорщиками РОА. Согласно их плану предусматривался немедленный мир на западе, а на востоке продолжение войны с превращением ее в гражданскую. Для этого была нужна хорошо подготовленная и мощная власовская армия».
То есть немецкие генералы готовили для Власова всю ту же роль: роль главаря братоубийственной войны. И Власов радостно соглашается на этот план.
«Я знаю, - заверяет он немецких генералов, - что еще сегодня я могу выиграть войну против Сталина. Если бы я располагал армией, состоящей из граждан моего отечества, я бы дошел до Москвы и закончил войну по телефону, просто поговорив с моими товарищами».
Своим подельникам по РОА Власов говорит о необходимости поддержать немецких заговорщиков.
Однако и в случае с антигитлеровским заговором у Власова все складывается непросто. 20 июля 1944 года Власов настойчиво добивается встречи с рейхсфюрером Гиммлером. Встреча тогда не состоялась из-за покушения на Гитлера и начавшегося государственного переворота, который был подавлен Й. Геббельсом и аппаратом СС. Что хотел сообщить Власов Гиммлеру? Сейчас сказать об этом трудно, но известно, что после провала заговора 20 июля Власов демонстративно отворачивается от своих вчерашних союзников - генералов, которые оказались заговорщиками. Эта беспринципность Власова поразила даже Штрик-Штрикфельда. Когда последний в разговоре с Власовым назвал Штауфенберга и других мятежников «наши друзья», то Власов резко перебил его: «О таких покойниках не говорят как о друзьях. Их не знают».
После провала заговора Власов понял, что дело генералов кончено и единственная реальная сила в Германии - это НСДАП, а еще конкретнее - рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, чья власть и возможности после провала путча неимоверно возросли. Власов вновь спешит на прием к «Черному Генриху», просит о встрече. Такая встреча состоялась 16 сентября 1944 года. Любопытно, что встреча Власова и Гиммлера проходила за закрытыми дверями, один на один. Результатом этой встречи с Гиммлером стало признание Власова «союзником» Рейха и главнокомандующим РОА. 14 ноября 1944 года в Праге торжественно прошло учредительное заседание Комитета Освобождения Народов России (КОНР), которое обратилось с «манифестом» к народам России. Председателем Комитета был избран Власов.
Между тем началась агония гитлеровской Германии. Под ударами Красной Армии рушился «Тысячелетний Рейх».
В очередной раз Власов пытается сменить хозяев. Он предает немцев и наносит им удар в спину в Праге в мае 1945 года. Однако оставаться там долго не может — к Праге приближается Красная Армия.
Власов бежит к американцам, которые вроде бы согласны принять его услуги. Но американцы не говорят Власову, что у них уже имелась договоренность с СССР о выдаче Власова и его соратников. Обманом вынудив командующего РОА следовать якобы в американский штаб в составе танковой колонны, американцы довезли Власова с точностью наоборот - до группы захвата «СМЕРШа».
На этом, собственно, жизнь Власова кончилась. Страшной и черной была эта жизнь. Власов всю жизнь предавал всех и вся. Церковь, служению которой хотел посвятить жизнь, Сталина, которому присягал и которым «восхищался», Родину, которой был обязан всем, солдат и командиров 2-й Ударной армии, от которых сбежал, своих покровителей, немецких генералов, новых покровителей - Гиммлера и СС. Власов предавал жен, предавал любовниц, предавал вождей, генералов и солдат. Предательство стало для него нормой жизни, определенным внутренним содержанием. Результат такой жизни мог быть один - веревка на шее во внутренней тюрьме Лефортово.
Но следствие и процесс над изменниками Родины Власовым и его подельниками были закрытыми. Протоколы этих допросов не рассекречены полностью до сих пор. Поэтому остается тайной, кто же стоял за спиной Власова в трагические дни 1942 года?
Заканчивая наши очерки о пособниках нацистов Краснове и Власове, мы хотели отметить следующее. Этот очерк обращен скорее в настоящее и будущее, чем в прошлое. Там, в прошлом, все давно было расставлено по своим местам. Верность назывлась Верностью, Доблесть - Доблестью, трусость - трусостью, измена - изменой. Но сегодня имеются крайне опасные тенденции назвать измену - Доблестью, а трусость - Героизмом. Эти ядовитые семена, попадая на сегодняшнюю опаленную «перестройками» русскую идеологическую почву, отравляют сознание наших будущих поколений. У красновых и власовых появились сотни почитателей, апологетов, скорбящих об их «мученической кончине». Самое страшное, что среди подобных людей имеются священнослужители нашей Церкви. Один из них, ведущий преподаватель С.Петербургской Духовной Академии, произносит кощунственные речи о «победобессии» властей, это по поводу празднования 60-летия Великой Победы, служит молебны о «невинно убиенном воине Андрее». И он не один, к сожалению. Такие люди делают преступное дело, они оскорбляют Святую Память наших воинов, подлинных мучеников, павших за Родину, Веру и Отечество.
Когда-то в далеком 1942 году Власов с упоением читал книгу «Грозный и Курбский», не раз восторгаясь словами и поступками Андрея Курбского. Ему удалось продолжить дело своего кумира. Что ж, Власов и ему подобные найдут «достойное» место в позорном ряду изменников и предателей России.
Источник: "Голос совести"