Как часто что-нибудь мы сделавши худого,
Кладем вину в том на другого...

И.А.Крылов. “Напраслина”

Пятьдесят лет назад, в начале 1956 года,1 в нашей стране произошло событие, прогремевшее как гром среди ясного неба. Событие, перевернувшее привычное течение жизни целого народа и повлекшее за собой далеко идущие последствия. Это событие нам долгое время пытались преподнести как мужественный поступок честного человека, не побоявшегося сказать нелицеприятную правду о тиране, но которое, увы, при ближайшем рассмотрении нельзя назвать иначе как подлость и предательство. 25 февраля 1956 года на закрытом заседании ХХ съезда КПСС первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев выступил с докладом “О культе личности и его последствиях”. Последствия, действительно, оказались далеко идущими. Но вот только не у “культа личности”, о котором тайно поведал докладчик, а у самого доклада. Последствия настолько разрушительные, что они отозвались эхом рухнувшей страны много десятилетий спустя. Осознать весь масштаб этих разрушений нам еще только предстоит.

Итак, что же произошло на съезде, который, как казалось, не предвещал никаких “сюрпризов”? Впрочем, какое-то неясное чувство неотвратимо надвигающейся грозы все же было. На съездах, как известно, ничего не происходило случайно. И если ни один из докладчиков в своем выступлении ни разу не назвал имени Сталина, то это о чем-то да говорило. А вот Анастас Микоян вдруг обрушивается с трибуны с критикой на “Краткий курс ВКП(б)”, подвергает сомнению правдивость изложения истории Советского государства, говорит о фальсификации исторических фактов... В зале – недоумение, постепенно переходящее в уверенность, что что-то здесь не так...

Развязка наступила в последний день съезда, фактически уже после завершения его работы. Делегатов поставили в известность, что состоится еще одно, закрытое, заседание, на котором с докладом выступит Н.С.Хрущев.

Однако давайте не будем торопиться и вернемся в нашем повествовании на некоторое время назад.

После смерти Сталина, весной 1953 года, по инициативе министра внутренних дел СССР Л.П.Берия начинается пересмотр уголовных дел, сфальсифицированных органами госбезопасности за последние годы под руководством министра государственной безопасности Абакумова. Становится известно, что для получения признательных показаний к арестованным применялись пытки. Начинается пересмотр “дела врачей”, “ленинградского дела” и ряда других. Получили известность неприглядные методы работы следователей МГБ по особо важным делам. Некоторых сотрудников этого министерства уволили и арестовали.

Кроме того, 26 марта 1953 года Берия направляет Маленкову секретную записку, в которой отмечает, что “содержание большого количества заключенных... не представляющих серьезной опасности для общества, в том числе женщин, подростков, престарелых и больных людей, не вызывается государственной необходимостью”. Берия указывает на участившиеся забастовки и лагерные восстания и предлагает амнистировать около миллиона человек, осужденных на срок до 5 лет, а также всех осужденных за должностные и хозяйственные преступления, женщин, имеющих детей до 10 лет или беременных, а также несовершеннолетних, больных и престарелых. Вместе с тем амнистия не должна была распространяться на осужденных за контрреволюционные преступления (а также за бандитизм или умышленное убийство).

В связи с пересмотром громких “политических” дел из тюрем и ссылок стали возвращаться и многие видные партийные и хозяйственные деятели. Усилился поток обращений в ЦК КПСС родственников осужденных с просьбами пересмотра их уголовных дел. Количество освобожденных росло с каждым днем и это не могло остаться незамеченным.

Однако “палка оказалась о двух концах”. В ходе пересмотра уголовных дел стали открываться многочисленные обстоятельства, говорящие о причастности многих членов политбюро к незаконным репрессиям. Это грозило серьезными неприятностями для самых высокопоставленных деятелей партии. Они небезосновательно подозревали, что Берия собирает компромат с целью оказания на них давления ради достижения единоличной власти.

Положение с каждым днем становилось все более угрожающим и 26 июня 1953 года Берия был арестован по обвинению в заговоре с целью захвата власти, осужден и вскоре расстрелян. (Хотя многие исследователи небезосновательно считают, что все было с точностью до наоборот – сначала он был расстрелян, а уж потом делу придали видимость законного ареста, суда и приговора.2 Но это – тема для отдельного исследования, к нашему повествованию напрямую не относящегося).

Характерно, что сразу же после расстрела Берии были уничтожены все документы из его сейфа. Очевидно, это обстоятельство и послужило гарантией личной безопасности Хрущеву и его единомышленникам. Будучи уверены в том, что весь компромат на них уничтожен, они отныне могли смело “разоблачать” сталинский режим, не опасаясь того, что в самый неподходящий момент “всплывут” неудобные для них документы.

У Хрущева появилась уникальная возможность не только переложить на Сталина всю вину за репрессии, которые уже невозможно стало скрывать, но и заодно сделать из Сталина “козла отпущения”, обвинив его во всех невзгодах и бедах, постигших нашу страну за последние годы и десятилетия. Причем, стоя за трибуной и разоблачая “преступления” Сталина, Хрущев неизбежно должен был восприниматься слушающими как бесстрастный “обвинитель”, не имеющий ничего общего с “обвиняемым”.

Мало того! Своим выступлением на съезде Хрущев получает неограниченный карт-бланш творить отныне любое сумасбродство как в экономике, так и в политике. Ведь до сих пор о Хрущеве вспоминают прежде всего как о разоблачителе “культа личности”, забывая при этом о загубленной целине, о чудовищных экспериментах в колхозной и крестьянской жизни, о сумасбродных решениях в армии, забывая даже о Карибском кризисе, когда из-за безответственных решений Хрущева мир оказался в шаге от ядерной катастрофы...

Однако сходу объявить во всеуслышанье о том, что виновником всех бед был Сталин, было бы опрометчиво даже для Хрущева. Уж очень велико было почитание Сталина в народе. Необходимо было исподволь, намеками подготовить людей к принятию новой “линии партии”. И вот осенью 1955 года на заседании президиума ЦК было принято решение не проводить торжественного собрания по поводу дня рождения Сталина (21 декабря). Центральные газеты, наиболее чутко улавливающие малейшие изменения в настроениях партийной элиты, также могли о многом сказать внимательному читателю. Сказать уже одним своим молчанием.

Солженицын в “Раковом корпусе” так описывает охватившее многих чувство: “Он понимал газету как открыто распространяемую, а на самом деле шифрованную инструкцию, где нельзя было высказать всего прямо, но где знающему человеку можно было по разным мелким признакам, по расположению статей, по тому, что не указано и опущено, – составить верное понятие о новейшем направлении... Еще только принимая ее в руки, Павел Николаевич мог сразу увидеть, что ни каймы нет вокруг страницы, ни портрета на первой полосе. Но посмотря ближе, торопливо шелестя страницами, он и дальше! Он и дальше нигде не находил ни портрета, ни каймы, ни шапки, – да вообще, кажется, никакой статьи?!”...

31 декабря 1955 года было проведено заседание президиума ЦК КПСС, на котором обсуждался вопрос о репрессиях 1935 – 1940 годов. Для расследования “сталинских преступлений” была создана комиссия во главе с Поспеловым. Первого февраля Хрущев принимает решение “усилить обстрел культа личности”, “почистить плакаты, литературу”...

Любопытны высказывания членов ЦК при обсуждении вопроса о том, надо ли говорить на съезде о “культе личности”, и если говорить, то в какой форме:

Молотов: “На съезде надо сказать. Но при этом сказать не только это... 30 лет мы жили под руководством Сталина – индустриализацию провели. После Сталина вышли великой партией.”

Каганович: “Историю обманывать нельзя. Факты не выкинешь. Мы несем ответственность. Но обстановка была такая, что мы не могли возражать. Но мы бы были нечестны, если бы мы сказали, что вся борьба с троцкистами была не оправдана. Наряду с борьбой идейной шло истребление кадров... но чтобы нам не развязать стихию. Редакцию доклада преподнести политически, чтобы 30-летний период не смазать, хладнокровно подойти.”

Булганин: “Мы изменили отношение к Сталину... То, что вскрылось – мы не знали...”

Ворошилов: “Более основательно подготовить... Осторожным нужно быть... были враги, были. Сталин осатанел в борьбе с врагами. Тем не менее у него много было человеческого. Но были и звериные замашки.”

Микоян: “Впервые самостоятельно обсуждать можем... Узурпировал власть... Не осуждаю Сталина, когда вели идейную борьбу с троцкистами. За провал в сельском хозяйстве разве можно простить?...”

Первухин: “В этом докладе о положительной стороне не требуется говорить. Культ Сталина вреден. Сказать как есть. Узурпировал власть, ликвидировал ЦК, ПБ. Кадры истреблял. Мы по тяжелой промышленности темпы потеряли...”

Маленков: “Считаю правильным предложение сказать съезду. Испытываем чувство радости – оправдываем товарищей... У Сталина к Ленину проскальзывали нехорошие настроения.”

Аристов: “Не согласен с одним общим, что есть в выступлениях Молотова, Кагановича, Ворошилова, – не надо говорить... Хотели сделать бога, а получился черт.”

Суслов: “Неуместно давать в целом характеристику Сталину”

Шверник: “Съезду надо правду сказать, культ личности разоблачить. Доклад сделать. Кошмар – три раза косили людей.”

Сабуров: “Молотов, Каганович, Ворошилов неправильную позицию занимают, фальшивят... Это не недостатки (как говорит т. Каганович), а преступления... Мы потеряли многих из-за глупой политики (финская война, Корея, Берлин)”

Шепилов: “Продумать о формах, чтобы не было вреда...”

Хрущев: “Через 3 месяца после смерти Сталина арестовали Берия. И этим мы расчистили путь к действию. Мы можем полным голосом, можем сказать. Нам не стыдно.”3

Уже из одних этих высказываний можно сделать определненные выводы о том, кто из тогдашних членов политбюро имел хотя бы приличие не бросать лишний раз камень в “мертвого льва”, а кто напротив, был готов заявить подобно известному герою басни И.А.Крылова: “А мне чего робеть? И я его лягнул: Пускай ослиные копыта знает!”...

На том же заседании Микоян в своем выступлении приводит примеры, как в города и республики давались лимиты на аресты, утвержденные лично Сталиным. Хрущев, желая еще больше подлить масла в огонь, заявляет о том, что в репрессиях виноват исключительно Сталин, а Ягода и Ежов поочередно удостаиваются из его уст титула “чистый человек”...

Но довольно выслушивать эти закулисные разговоры. Давайте перейдем к рассмотрению самого доклада, попутно останавливаясь на некоторых особенно интересных моментах. Вот только, пока мы еще не отошли далеко от предыдущего абзаца, где упоминаются “лимиты” на аресты, почитаем небольшую записку от июня 1938 года, которая нам может показаться любопытной: “Дорогой Иосиф Виссарионович! Украина ежемесячно посылает 17-18 тысяч репрессированных, а Москва утверждает не более 2-3 тысяч. Прошу Вас принять срочные меры. Любящий Вас Н.Хрущев” 4...

Вот, оказывается, о чем переживал Никита Сергеевич в 1938 году. Ну что ж, посмотрим теперь, какие проблемы стали волновать “Любящего Н.Хрущева” в 1953 году.

Начинается доклад с разъяснения самого понятия “культ личности”. Послушаем, что говорит по этому поводу Хрущев: 5

“После смерти Сталина Центральный Комитет партии стал строго и последовательно проводить курс на разъяснение недопустимости чуждого духу марксизма-ленинизма возвеличивания одной личности, превращения ее в какого-то сверхчеловека, обладающего сверхъестественными качествами, наподобие бога. Этот человек будто бы все знает, все видит, за всех думает, все может сделать; он непогрешим в своих поступках. Такое понятие о человеке, и, говоря конкретно, о Сталине, культивировалось у нас много лет... Придавая большое значение роли вожаков и организаторов масс, Ленин, вместе с тем, беспощадно бичевал всякие проявления культа личности, вел непримиримую борьбу против чуждых марксизму эсеровских взглядов “героя” и “толпы”, против попыток противопоставить “героя” массам, народу...”

Никак не могу избавиться от чувства, что где-то мне уже приходилось читать что-то сильно похожее. Ну конечно, вот оно – Письмо в ДЕТИЗДАТ при ЦК ВЛКСМ:

“Я решительно против издания “Рассказов о детстве Сталина”.

Книжка изобилует массой фактических неверностей, искажений, преувеличений, незаслуженных восхвалений. Автора ввели в заблуждение охотники до сказок, брехуны (может быть, "добросовестные" брехуны), подхалимы. Жаль автора, но факт остается фактом.

Но это не главное. Главное состоит в том, что книжка имеет тенденцию вкоренить в сознание советских детей (и людей вообще) культ личностей, вождей, непогрешимых героев. Это опасно, вредно. Теория “героев” и “толпы” есть не большевистская, а эсеровская теория. Герои делают народ, превращают его из толпы в народ – говорят эсеры. Народ делает героев – отвечают эсерам большевики. Книжка льет воду на мельницу эсеров. Всякая такая книжка будет лить воду на мельницу эсеров, будет вредить нашему общему большевистскому делу. Советую сжечь книжку”.

А теперь вопрос на сообразительность: Кто, по вашему мнению, автор этого письма? Судя по уже прочитанным абзацам доклада, написать такое мог только мужественный обличитель культа личности, не побоявшийся поднять свой голос против грозного тирана. Проверим себя и посмотрим на подпись, ожидая увидеть росчерк дорогого Никиты Сергеевича. Но увы, нас ждет разочарование. Письмо написано другим человеком – И. Сталин, 16 февраля 1938 года. 6

Что же получается? Хрущев обвиняет Сталина теми же самыми словами, которыми Сталин обличает “брехунов и подхалимов”. Неувязочка получается. Но, должно быть, уж кто-кто, а Хрущев-то никак не подпадает в разряд подобных подхалимов? И снова мимо.

Давайте посмотрим, с каким мастерством товарищ Хрущев вызывает овации в зале своей речью на XVIII съезде ВКП(б) в 1939 году:

“Товарищи! На нашем XVIII партийном съезде мы заслушали отчет борьбы за коммунизм, борьбы рабочих, крестьян, интеллигенции, всех трудящихся нашей Советской страны под руководством нашего гениального руководителя, вождя, нашего великого Сталина... (Бурные, продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию. Все встают.)

Успешным и победоносным разгромом фашистских агентов – всех этих презренных троцкистов, бухаринцев и буржуазных националистов – мы, прежде всего, обязаны лично нашему вождю, нашему великому Сталину... (Шумная овация.)

Да здравствует величайший гений человечества, учитель и вождь, который ведет нас победоносно к коммунизму, наш родной Сталин!” (Бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Все встают, возгласы: “Ура!”. “Да здравствует великий Сталин!”, “Товарищу Сталину – ура!”)7

Вот уж действительно, “чья бы корова мычала...”

Но и на этом великий борец с культом личности не унимается:

“Сталин всячески поощрял и поддерживал возвеличивание его персоны... Одним из наиболее характерных проявлений самовосхваления и отсутствия элементарной скромности у Сталина является издание его “Краткой биографии”, вышедшей в свет в 1948 году. ..

Что же Сталин счел необходимым вписать в эту книгу? Может быть, он стремился умерить пыл лести составителей его “Краткой биографии”? Нет. Он усиливал именно те места, где восхваление его заслуг казалось ему недостаточным.”

И далее Хрущев приводит цитату из “Краткой биографии”:

“В этой борьбе с маловерами и капитулянтами, троцкистами и зиновьевцами, бухариными и каменевыми окончательно сложилось после выхода Ленина из строя то руководящее ядро нашей партии..., которое отстояло великое знамя Ленина, сплотило партию вокруг заветов Ленина и вывело советский народ на широкую дорогу индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства. Руководителем этого ядра и ведущей силой партии и государства был тов. Сталин”.

Обратите внимание на неприметное многоточие в тексте цитаты. Затем Хрущев прерывает цитату эмоциональной репликой и сразу же начинает цитировать следующее место “биографии”, снова обрывая цитирование на середине абзаца своей репликой: “И это пишет сам Сталин!” Далее он добавляет:

“Мастерски выполняя задачи вождя партии и народа, имея полную поддержку всего советского народа, Сталин, однако, не допускал в своей деятельности и тени самомнения, зазнайства, самолюбования”.

Где и когда мог какой-либо деятель так прославлять самого себя?”

Конец цитаты Хрущева. Ну что ж, а теперь давайте посмотрим, что на самом деле представляло из себя то место в “Краткой биографии”, которое цитирует Никита Сергеевич, так ловко разрывая цитату многоточием и обрывая ее в нужных местах гневными репликами:

“В этой борьбе с маловерами и капитулянтами, троцкистами и зиновьевцами, бухариными и каменевыми окончательно сложилось после выхода Ленина из строя то руководящее ядро нашей партии в составе Сталина, Молотова, Калинина, Ворошилова, Куйбышева, Фрунзе, Дзержинского, Кагановича, Орджоникидзе, Кирова, Ярославского, Микояна, Андреева, Шверника, Жданова, Шкирятова и других, – которое отстояло великое знамя Ленина, сплотило партию вокруг заветов Ленина и вывело советский народ на широкую дорогу индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства. Руководителем этого ядра и ведущей силой партии и государства был товарищ Сталин.

Мастерски выполняя задачи вождя партии и народа и имея полную поддержку всего советского народа. Сталин, однако, не допускал в своей деятельности и тени самомнения, зазнайства, самолюбования. В своем интервью немецкому писателю Людвигу, где он отмечает великую роль гениального Ленина в деле преобразования нашей родины, Сталин просто заявляет о себе: “Что касается меня, то я только ученик Ленина, и моя цель – быть достойным его учеником”.

Конец цитаты. Как видите, Хрущев своим многоточием просто-напросто вырезает из цитаты почти целый абзац, где перечисляется состав руководящего ядра партии, оставляя лишь одного Сталина. От этой нехитрой махинации у читателя складывается впечатление, что речь идет исключительно об одном Сталине.

А теперь, обратите внимание на подчеркнутые места. Это как раз те самые исправления, которые были внесены в макет книги рукой Сталина. Именно он, не желая единоличного восхваления, вписывает фамилии своих партийных товарищей, которые впоследствии так “заботливо” удалит Никита Сергеевич, желая придать документу совершенно иную окраску.

В той же части цитаты, которую Хрущев обрывает, даже не потрудившись поставить многоточия, Сталин возвеличивает вовсе не себя, а Ленина. Себя же он называет всего лишь учеником Ленина, говоря о том, что желал бы “быть достойным его учеником”.

Вот и еще одно утверждение Хрущева лопнуло, как мыльный пузырь, а именно: слова из его доклада о том, что “Сталин проявлял неуважение к памяти Ленина”.

Можно привести еще много примеров, которые говорят о несостоятельности утверждений Хрущева о самовосхвалении Сталина, но, кажется, достаточно. Нас ждет еще немало интересных мест в этом докладе. Пока же отметим для себя то обстоятельство, что, как мы выяснили, Никита Сергеевич весьма вольно обращается с цитатами, желая придать своим словам видимость документального подтверждения, на самом же деле выдавая желаемое за действительное. Поэтому и в дальнейшем будем относиться к словам этого “великого разоблачителя” с большой долей осторожности.

В качестве следующего пункта обвинения против Сталина Хрущев выдвигает историю с “Политическим завещанием” Ленина. Он пишет:

“В.И.Ленин дал совершенно правильную характеристику Сталину, указав при этом, что надо рассмотреть вопрос о перемещении Сталина с должности генерального секретаря в связи с тем, что Сталин слишком груб, недостаточно внимателен к товарищам, капризен и злоупотребляет властью.

В декабре 1922 года в своем письме к очередному съезду партии Владимир Ильич писал:

“Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью”...

Владимир Ильич говорил:

“Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.”

Обратите внимание: перед нами – редкий пример того, как Хрущев сначала пересказывает ленинское определение о Сталине “своими словами”, а потом приводит подлинные слова Ленина. Интересно кроме прочего сравнить две фразы: хрущевскую “злоупотребляет властью” и ленинскую “я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью”. Совершенно разный смысл, не правда ли?..

Но перед тем, как мы почитаем знаменитое “письмо к съезду”, впоследствии довольно неостроумно названное “политическим завещанием” Ленина, давайте сначала определимся с хронологией.

Ленин начал диктовать письмо 23 декабря 1922 года, когда врачи разрешали ему после приступа диктовать по 5-10 минут в день. В первой части письма Ленин дает рекомендации об увеличении числа членов ЦК до 50-100 человек. На следующий день Ленин диктует продолжение, в котором дает оценку Сталину, Троцкому, Зиновьеву с Каменевым, а также Бухарину. 25 декабря Ленин заканчивает письмо характеристикой Пятакову А десять дней спустя как будто спохватывается и диктует “Добавление к письму от 24 декабря 1922 г.”

Кстати, именно в этом дополнении от 4 января 1923 года Ленин пишет о “грубости” Сталина. Почему это важно – мы поймем позднее, сейчас же просто запомним, что письмо было закончено никак не позже начала января 1923 года. Теперь откроем любой учебник истории и вспомним даты проведения съездов:

Март 1922 г. – XI съезд.

Апрель 1923 г. – XII съезд.

Май 1924 г. – XIII съезд.

Так к какому же съезду было адресовано ленинское письмо? Очевидно, что ближайшему, а именно: XII-му, состоявшемуся через четыре месяца после написания письма. Тогда почему оно было зачитано только на XIII съезде, через полтора года после его написания? Почему даже Сталин называет это письмо “завещанием”, адресованным на имя XIII съезда партии”? Оставим пока вопрос хронологических нестыковок без ответа. Будем надеяться, что после того, как мы познакомимся с обстоятельствами дела, нам станет проще в этом разобраться.

А пока обратимся к самому “завещанию”. И попутно отметим, что Хрущев в своей попытке дискредитировать Сталина ленинским “завещанием” был далеко не оригинален. Сталин неоднократно обращался к этой теме, причем никакого секрета из письма Ленина он при этом не делал.

Наиболее полно Иосиф Виссарионович ответил на нападки оппозиции, связанные с “завещанием” в своей речи на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 23 октября 1927 года. Причем он настолько подробно раскрыл этот вопрос, что нам почти ничего не останется добавить к сказанному:

“Теперь о “завещании” Ленина. Здесь кричали оппозиционеры, – вы слыхали это, – что Центральный Комитет партии “скрыл” “завещание” Ленина. Несколько раз этот вопрос у нас на пленуме ЦК и ЦКК обсуждался, вы это знаете. Было доказано и передоказано, что никто ничего не скрывает, что “завещание” Ленина было адресовано на имя XIII съезда партии, что оно, это “завещание”, было оглашено на съезде, что съезд решил единогласно не опубликовывать его, между прочим, потому, что Ленин сам этого не хотел и не требовал. Всё это известно оппозиции не хуже всех нас. И тем не менее, оппозиция имеет смелость заявлять, что ЦК “скрывает” “завещание”.

Вопрос о “завещании” Ленина стоял у нас – если не ошибаюсь – еще в 1924 году. Существует некий Истмен, бывший американский коммунист, которого изгнали потом из партии. Этот господин, потолкавшись в Москве среди троцкистов, набравшись некоторых слухов и сплетен насчёт “завещания” Ленина, уехал за границу и издал книгу под заглавием “После смерти Ленина”, где он не щадит красок для того, чтобы очернить партию, Центральный Комитет и Советскую власть, и где всё строит на том, что ЦК нашей партии “скрывает” будто бы “завещание” Ленина. Так как этот Истмен находился одно время в связях с Троцким, то мы, члены Политбюро, обратились к Троцкому с предложением отмежеваться от Истмена...

Цитирую статью Троцкого:

“В нескольких местах книжки Истмен говорит о том, что ЦК “скрыл” от партии ряд исключительно важных документов, написанных Лениным в последний период его жизни (дело касается писем по национальному вопросу, так называемого “завещания” и пр.); это нельзя назвать иначе, как клеветой на ЦК нашей партии...

Под видом “завещания” в эмигрантской и иностранной буржуазной и меньшевистской печати упоминается обычно (в искажённом до неузнаваемости виде) одно из писем Владимира Ильича, заключавшее в себе советы организационного порядка. XIII съезд партии внимательнейшим образом отнёсся и к этому письму, как ко всем другим, и сделал из него выводы применительно к условиям и обстоятельствам момента. Всякие разговоры о скрытом или нарушенном “завещании” представляют собою злостный вымысел...”

Кажется, ясно? Это пишет Троцкий, а не кто-либо другой...

Говорят, что в этом “завещании” тов. Ленин предлагал съезду ввиду “грубости” Сталина обдумать вопрос о замене Сталина на посту генерального секретаря другим товарищем. Это совершенно верно. Да, я груб, товарищи, в отношении тех, которые грубо и вероломно разрушают и раскалывают партию. Я этого не скрывал и не скрываю. Возможно, что здесь требуется известная мягкость в отношении раскольников. Но этого у меня не получается. Я на первом же заседании пленума ЦК после XIII съезда просил пленум ЦК освободить меня от обязанностей генерального секретаря. Съезд сам обсуждал этот вопрос. Каждая делегация обсуждала этот вопрос, и все делегации единогласно, в том числе и Троцкий, Каменев, Зиновьев, обязали Сталина остаться на своём посту.

Что же я мог сделать? Сбежать с поста? Это не в моём характере, ни с каких постов я никогда не убегал и не имею права убегать, ибо это было бы дезертирством. Человек я, как уже раньше об этом говорил, подневольный, и когда партия обязывает, я должен подчиниться.

Через год после этого я вновь подал заявление в пленум об освобождении, но меня вновь обязали остаться на посту.

Что же я мог ещё сделать?

Что касается опубликования “завещания”, то съезд решил его не опубликовывать, так как оно было адресовано на имя съезда и не было предназначено для печати...

Оппозиция старается козырять “завещанием” Ленина. Но стоит только прочесть это “завещание”, чтобы понять, что козырять им нечем. Наоборот, “завещание” Ленина убивает нынешних лидеров оппозиции.

В самом деле, это факт, что Ленин в своём “завещании” обвиняет Троцкого в “небольшевизме”, а насчёт ошибки Каменева и Зиновьева во время Октября говорит, что эта ошибка не является “случайностью”. Что это значит? А это значит, что политически нельзя доверять ни Троцкому, который страдает “небольшевизмом”, ни Каменеву и Зиновьеву, ошибки которых не являются “случайностью” и которые могут и должны повториться.

Характерно, что ни одного слова, ни одного намёка нет в “завещании” насчёт ошибок Сталина. Говорится там только о грубости Сталина. Но грубость не есть и не может быть недостатком политической линии или позиции Сталина...

Кажется, ясно”.

Конец цитаты Сталина.

Итак, Хрущев вырвал из контекста ленинского письма лишь одну из характеристик – о “грубости” Сталина. Вместе с тем умолчав о том, что Ленин дает характеристики и другим лидерам партии и, кстати сказать, далеко не лестные.

О том, что рассматривать характеристику Сталина отдельно от Троцкого вообще не имеет смысла, говорят следующие слова письма: “основным в вопросе устойчивости с этой точки зрения являются такие члены ЦК, как Сталин и Троцкий. Отношения между ними, по-моему, составляют большую половину опасности того раскола...”

Из всего руководящего состава Ленин выделяет двух лидеров – Сталина (его характеристику благодаря стараниям Хрущева мы уже знаем) и Троцкого. Последнего Ленин характеризует как человека, “чрезмерно хвастающего самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела” (то есть, проще говоря, для которого более важны не реальные дела, а бумажная напыщенность.

А дальше идет ключевая фраза о том, для чего даются все эти характеристики:

“Эти два качества двух выдающихся вождей современного ЦК способны ненароком привести к расколу...”

Слова Ленина об опасности раскола пропущены Хрущевым и поэтому создается впечатление, что Ленин просто недоволен деятельностью Сталина на посту генсека. Но эта мысль Ленина – о недопущении раскола – является ключевой и в том месте письма, где он советует “обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека... с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношении Сталина и Троцкого, это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение”.

Интересно, что, характеризуя других членов ЦК (Троцкого, Бухарина, Пятакова, Каменева и Зиновьева), Ленин пишет именно об их политической ненадежности, предостерегая, что на этих товарищей нельзя “положиться в серьезном политическом вопросе”. При этом оговариваясь, что этот недостаток “мало может быть ставим им в вину лично”. То есть с чисто человеческой точки зрения все эти люди хороши, а вот как политические деятели – увы.

Характеристика же Сталина – прямо противоположна. Хрущев, желая очернить Сталина, приводит ленинские слова о том, что он “сосредоточил в своих руках необъятную власть”, но даже не подозревает, что эти слова – лучшая оценка Сталина как деятельного руководителя и политика. Ибо задача руководителя именно в том и состоит, чтобы действовать, имея власть, а не заниматься “чисто административной стороной дела”. Мастеров красного словца у нас во все времена хватало, а вот работать подчас было действительно некому.

Ну хорошо, а кого же Ленин предлагает вместо Сталина на пост генерального секретаря? Вот кого: “человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т.д.”...

Кстати, вам ничего не показалось странным? Что-то здесь явно не так. Попробуйте вспомнить еще хоть один случай, когда педантичный и въедливый до мелочей Ленин написал бы еще хоть раз столь расплывчатую фразу. Напротив, он всегда был предельно четок в своих формулировках и всегда “называл вещи своими именами”, часто не стесняясь в выражениях.

А ведь в этих словах заведомо заключается неразрешимое противоречие: каждому ясно, что невозможно найти человека, являющегося точной копией другого, за исключением “только одного перевеса”!

Поэтому, если предположить, что Ленин действительно диктовал эти слова, то можно с уверенностью утверждать, что он лишь указывал Сталину на недостатки его характера, предостерегая его от проявления грубости и нетерпимости, прежде всего в его взаимоотношениях с Троцким, а вовсе не вынуждал его уйти с должности генерального секретаря.

Если бы это было не так, и Ленин действительно желал бы видеть на посту генерального секретаря другого человека, то он не раз бы еще об этом написал после января 1923 года. В этот период он пишет ряд серьезных работ, но ни разу не упоминает о своем желании “снять” Сталина с должности.

Хрущев приводит и еще один пример сталинской грубости, когда он “обругал” Н.К.Крупскую по телефону за нарушение режима больного Ленина.

Дело в том, что Пленум ЦК возложил на Сталина ответственность следить за выполнением предписания врачей, запретивших Ленину в период обострения его болезни работать (имелась в виду “изоляция Владимира Ильича как в отношении личных сношений, так и переписки”). Но, несмотря на запрет, 21 декабря 1922 года Крупская позволяет Ленину диктовать письмо Троцкому. Сталин узнает об этом, а также о том, что здоровье Ленина после этой диктовки заметно ухудшилось. И он, естественно, указывает Крупской на недопустимость подобных вольностей. О содержании этого разговора до последнего времени нам было известно только со слов самой Надежды Константиновны, которая пишет об этом инциденте письмо Каменеву. Это письмо Хрущев приводит в качестве “доказательства” того, как Сталин “вел себя” с товарищами по работе.

Вот что пишет Крупская Каменеву (23 декабря 1922 года):

“Лев Борисыч, по поводу коротенького письма, написанного мною под диктовку Влад. Ильича с разрешения врачей, Сталин позволил вчера по отношению ко мне грубейшую выходку... О чем можно и о чем нельзя говорить с Ильичем, я знаю лучше всякого врача, т. к. знаю, что его волнует, что нет, и во всяком случае лучше Сталина... прощу оградить меня от грубого вмешательства в личную жизнь, недостойной брани и угроз. В единогласном решении контрольной комиссии, которой позволяет себе грозить Сталин, я не сомневаюсь, но у меня нет ни сил, ни времени, которые я могла бы тратить на эту глупую склоку. Я тоже живая и нервы напряжены у меня до крайности. Н.Крупская”.

Обращает на себя внимание такое противоречие в письме: с одной стороны Крупская утверждает, что письмо было продиктовано “с разрешения врачей”, а с другой – ее слова о том, что она “лучше всякого врача” знает, что ей можно, а что нельзя!

А заодно и отметим, чем именно Сталин дерзнул “грозить” Надежде Константиновне: “В единогласном решении контрольной комиссии, которой позволяет себе грозить Сталин, я не сомневаюсь...”

Крупская ставит себя выше Контрольной комиссии, выше решения врачей и безо всякого стеснения заявляет об этом в письме.

(По простому ли совпадению примерно в это самое время появляется то самое “Добавление к письму от 24 декабря 1922 г.”, начинающееся словами “Сталин слишком груб...”?)

Вскоре Ленин узнает о ссоре Сталина и Крупской (до сих пор, правда, не известно, от кого именно), и пишет Сталину письмо такого содержания:

“Уважаемый т. Сталин, Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее. Хотя она Вам и выразила согласие забыть сказанное, но тем не менее этот факт стал известен через нее же Зиновьеву и Каменеву. Я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано, а нечего и говорить, что сделанное против жены я считаю сделанным и против меня.

Поэтому прошу Вас взвесить, согласны ли Вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать между нами отношения. С уважением: Ленин. 5-го марта 1923 года”.

В своем докладе Хрущев приводит это письмо Ленина, сопровождая его такими словами:

“Товарищи! Я не буду комментировать эти документы. Они красноречиво говорят сами за себя”.

Но мы, пожалуй, не будем брать пример с Никиты Сергеевича, а, следуя принципу римского права “Audiatur et altera pars”, дадим возможность высказаться и другой стороне.

Получив это письмо, Сталин сразу же пишет ответ Ленину:8

т. Ленин!

Недель пять назад я имел беседу с тов. Н. Конст., которую я считаю не только Вашей женой, но и моим старым партийным товарищем, и сказал ей (по телефону) прибл. следующее: “врачи запретили давать Ильичу полит, информацию, считая такой режим важнейшим средством вылечить его. Между тем, Вы, Н. К., оказывается, нарушаете этот режим. Нельзя играть жизнью Ильича” и пр. Я не считаю, чтобы в этих словах можно было усмотреть что- либо грубое или непозволительное, предприн. “против” Вас, ибо никаких других целей, кроме цели быстрейшего В. выздоровления, я не преследовал. Более того, я считал своим долгом смотреть за тем, чтобы режим проводился. Мои объяснения с Н. К. подтвердили, что ничего, кроме пустых недоразум., не было тут, да и не могло быть. Впрочем, если Вы считаете, что для сохранения “отношений” я должен “взять назад” сказанные выше слова, я их могу взять назад, отказываясь, однако, понять, в чем тут дело, где моя “вина” и чего собственно от меня хотят.

И. Сталин.
7.III.23 г.

Итак, Сталин действительно “берет свои слова назад”, при этом так и не поняв, в чем его пытаются обвинить. Кроме того, из этого письма мы видим, какой на самом деле разговор состоялся у Сталина с Крупской по телефону.

А вот при каких обстоятельствах было написано это письмо:

От стенографистки М.А.Володичевой Крупская узнала о том, что Ленин написал 5 марта Сталину письмо (с просьбой извиниться). Но вот странное дело – она просит не посылать письмо адресату. Лишь спустя два дня, 7 марта, письмо доходит до Сталина.

О том, как разворачивались события дальше, Володичева вспоминает:9

“Передавала письмо из рук в руки. Я просила Сталина написать письмо Владимиру Ильичу тотчас же, т.к. он ожидает ответа, беспокоится. Сталин прочёл письмо стоя, тут же, при мне. Лицо его оставалось спокойным. Помолчал, подумал и произнёс медленно, отчётливо выговаривая каждое слово, делая паузы между ними: “Это говорит не Ленин, это говорит его болезнь. Я – не медик. Я – политик. Я – Сталин. Если бы моя жена, член партии, поступила неправильно и её наказали бы, я не счёл бы себя вправе вмешиваться в это дело. А Крупская – член партии. Но раз Владимир Ильич настаивает, я готов извиниться перед Крупской за грубость”.

Но Сталинское письмо Ленину так и не дали прочитать. Почему это произошло и кто в этом был заинтересован – тема для отдельного разговора.

Сейчас же интересно отметить, что Володичева очень точно передает поведение Сталина. Обращает на себя внимание его удивительное самообладание. Как он, фактически получив “пощечину” этим письмом, причем незаслуженную, никак внешне не выражает своего недовольства. Но для человека, хоть немного знакомого со Сталиным, его спокойное молчание, а затем медленные, отчетливые слова говорят о многом.

Вспоминается случай, произошедший в начале апреля 1941 года на одном из совещаний, посвященном вопросу высокой аварийности в авиации. Сталин, как всегда, неспешно прохаживался, слушая докладчиков. Но вот тридцатилетний командующий ВВС П.В.Рычагов заявляет в лицо Сталину: “Аварийность и будет большая, потому что вы заставляете нас летать на гробах!” Наступило напряженное молчание. Все понимали, что подобные заявления неуместны на совещании, где обсуждаются конкретные технические и организационные вопросы. Кроме того, слова Рычагова прозвучали как личное оскорбление Сталину, который держал проблемы авиации под особым контролем, вникая во все технические подробности.

Сталин остановился. Присутствующие заметили, как он покраснел. Потом, помолчав, подошел к Рычагову и, пристально посмотрев на него, медленно и негромко сказал: “Вы не должны были так сказать”. Потом, помолчав еще немного, снова повторил: “Вы не должны были так сказать”. Затем повернулся и сказал: “Заседание закрывается...” и вышел из комнаты... 10

Прекрасный пример сталинской “грубости” и “вспыльчивости”!

Снова возьмем в руки доклад Н.С.Хрущева и прочитаем, в чем еще он обвиняет Сталина.

“Следует сказать, что партия провела большую борьбу против троцкистов, правых, буржуазных националистов, идейно разгромила всех врагов ленинизма. Эта идейная борьба была проведена успешно, в ходе ее партия еще более окрепла и закалилась. И здесь Сталин сыграл свою положительную роль...

Это была упорная, тяжелая, но необходимая борьба, потому что политическая линия и троцкистско-зиновьевского блока и бухаринцев по существу вела к реставрации капитализма, к капитуляции перед мировой буржуазией. Представим себе на минуту, что бы получилось, если бы у нас в партии в 1928-1929 годах победила политическая линия правого уклона, ставка на “ситцевую индустриализацию”, ставка на кулака и тому подобное. У нас не было бы тогда мощной тяжелой индустрии, не было бы колхозов, мы оказались бы обезоруженными и бессильными перед капиталистическим окружением”.

Удивительное место в докладе! Хрущев вынужден признать и необходимость борьбы с троцкистской оппозицией, и великое благо для страны проведенной перед самой войной индустриализации “и тому подобное”. Но при прочтении хрущевских слов создается такое впечатление, что все это было сделано без участия Сталина. Хрущев отводит ему скромную “положительную роль” по проведению “идейной борьбы”. Довольно странная логика – все недостатки приписывать лично Сталину, а все положительное – безликой партии.

Далее Хрущев переходит к репрессиям (естественно, взваливая всю вину за них на Сталина):

“Сталин ввел понятие “враг народа”11. Этот термин сразу освобождал от необходимости всяких доказательств идейной неправоты человека или людей, с которыми ты ведешь полемику: он давал возможность всякого, кто в чем-то не согласен со Сталиным, кто был только заподозрен во враждебных намерениях, всякого, кто был просто оклеветан, подвергнуть самым жестоким репрессиям, с нарушением всяких норм революционной законности”.

Что ж, сказано предельно жестко. Можно ли что-то возразить на такое обвинение? Ваше слово, товарищ Сталин!

Враги народа и шпионы иностранных разведок, пробравшиеся в органы НКВД как в центре, так и на местах, продолжая вести свою подрывную работу, старались всячески запутать следственные и агентурные дела, сознательно извращали советские законы, производили массовые и необоснованные аресты, в то же время спасая от разгрома своих сообщников, в особенности, засевших в органах НКВД...

Во-первых, работники НКВД совершенно забросили агентурно-осведомительную работу, предпочитая действовать более упрощенным способом, путем практики массовых арестов, не заботясь при этом о полноте и высоком качестве расследования...

Во-вторых, крупнейшим недостатком работы органов НКВД является глубоко укоренившийся упрощенный порядок расследования, при котором, как правило, следователь ограничивается получением от обвиняемого признания своей вины и совершенно не заботится о подкреплении этого признания необходимыми документальными данными (показания свидетелей, акты экспертизы, вещественные доказательства и пр.)...

Такого рода безответственным отношением к следственному производству и грубым нарушением установленных законом процессуальных правил нередко умело пользовались пробравшиеся в органы НКВД и Прокуратуры – как в центре, так и на местах – враги народа. Они сознательно извращали советские законы, совершали подлоги, фальсифицировали следственные документы, привлекая к уголовной ответственности и подвергая аресту по пустяковым основаниям и даже вовсе без всяких оснований, создавали с провокационной целью “дела” против невинных людей, а в то же время принимали все меры к тому, чтобы укрыть и спасти от разгрома своих соучастников по преступной антисоветской деятельности. Такого рода факты имели место как в центральном аппарате НКВД, так и на местах...

СНК СССР и ЦК ВКП(б) предупреждают всех работников НКВД и Прокуратуры, что за малейшее нарушение советских законов и директив партии и правительства каждый работник НКВД и Прокуратуры, невзирая на лица, будет привлекаться к суровой судебной ответственности.”

Председатель Совета Народных Комиссаров СССР В. МОЛОТОВ
Секретарь Центрального Комитета ВКП(б) И.СТАЛИН
(“Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия” – Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года)

Вот ведь как получается: Хрущев обвиняет Сталина в том, что в органах НКВД имели место беззакония, необоснованные репрессии и другие нарушения. Но именно на это указывает и Сталин, требуя от работников НКВД и Прокуратуры строгого соблюдения законности и сурово наказывая истинных врагов народа, в том числе находящихся на самых высокопоставленных постах за творимые ими злодеяния!

Так как бы нам научиться отличать истинных врагов народа от их жертв? Сколько же мы будем валить всех в одну кучу?

Снова обвинение Хрущева:

“Большинство членов и кандидатов ЦК, избранных XVII съездом и подвергшихся арестам в 1937-1938 годах, были исключены из партии незаконно, с грубым нарушением Устава партии...”

Ответ Сталина можно прочитать в следующем документе: Постановление январского (1938) Пленума ЦК ВКП(б) “Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии, о формально-бюрократическом отношении к апелляциям исключенных из ВКП(б) и о мерах по устранению этих недостатков”:

“Известно немало фактов, когда партийные организации без всякой проверки и, следовательно, необоснованно исключают коммунистов из партии, лишают их работы, нередко даже объявляют, без всяких к тому оснований, врагами народа, чинят беззакония и произвол над членами партии...

Во многих районах Харьковской области под видом “бдительности” имеют место многочисленные факты незаконного увольнения с работы и отказа в предоставлении работы исключенным из партии и беспартийным работникам...”

Ай да Никита Сергеевич! Да ведь именно он в это время возглавляет ЦК Компартии Украины! Не иначе как только что назначенный на эту должность товарищ Хрущев развернул такую бурную деятельность, что удостоился упоминания в Постановлении пленума!

Вот что известно об этом периоде правления Хрущева:

“Усиление репрессий в 1938 году на Украине НКВД объяснял тем, что в связи с приездом Хрущева особо возросла контрреволюционная активность правотроцкистского подполья. Лично Хрущевым были санкционированы репрессии в отношении нескольких сот человек, которые подозревались в организации против него террористического акта.

Летом 1938 года с санкции Хрущева была арестована большая группа руководящих работников партийных, советских, хозяйственных органов и в их числе заместители председателя Совнаркома УССР, наркомы, заместители наркомов, секретари областных комитетов партии. Все они были осуждены к высшей мере наказания и длительным срокам заключения.” 12

Однако оставим эмоции и продолжим чтение Постановления:

“среди коммунистов существуют, еще не вскрыты и не разоблачены, отдельные карьеристы-коммунисты, старающиеся отличиться и выдвинуться на исключениях из партии, на репрессиях против членов партии, старающиеся застраховать себя от возможных обвинений в недостатке бдительности путем применения огульных репрессий против членов партии.

Такой карьерист-коммунист полагает, что раз на члена партии подано заявление, хотя бы неправильное или даже провокационное, он, этот член партии, опасен для организации и от него нужно избавиться поскорее, чтобы застраховать себя как бдительного. Поэтому он считает излишним объективно разбираться в предъявленных коммунисту обвинениях и заранее предрешает необходимость его исключения из партии.

В связи с этим Пленум обязал обкомы, крайкомы, ЦК нацкомпартий снимать с партийных постов и привлекать к партийной ответственности тех партийных руководителей, которые не выполняют директив ЦК ВКП(б), исключают из партии членов и кандидатов ВКП(б) без тщательной проверки всех материалов и допускают произвол по отношению к членам партии...”

Так почему же Хрущев обвиняет в незаконных гонениях на честных коммунистов Сталина? “Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?”

Не является ли сам Никита Сергеевич воплощением одного из таких карьеристов-коммунистов, о которых говорил Иосиф Виссарионович, да еще и особенно выделяя при этом именно национальные коммунистические парии?!

Не обходит Хрущев своим вниманием и трагедию советского народа во время Великой Отечественной войны, особенно в начальном ее периоде. И опять же, даже на этой великой беде он пытается “погреть руки” и лишний раз ужалить Сталина:

“Единовластие Сталина привело к особо тяжким последствиям в ходе Великой Отечественной войны...

А дальше Хрущев приводит ставшие теперь уже почти хрестоматийными примеры сталинской неготовности к войне.

Вот примеры, приводимые Хрущевым о том, как Сталина не раз предупреждали о начале войны, а он эти предупреждениям не верил:

“Так, например, в донесении из Берлина от 6 мая 1941 года военно-морской атташе в Берлине капитан 1-го ранга Варенцов доносила: “Советский подданный Бозер... сообщил помощнику нашего морского атташе, что, со слов одного германского офицера из ставки Гитлера, немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Латвию. Одновременно намечены мощные налеты авиации на Москву и Ленинград и высадка парашютных десантов в приграничных центрах...

В своем донесении от 22 мая 1941 года помощник военного атташе в Берлине Хлопав докладывал, что “...наступление немецких войск назначено якобы на 15.VI, а возможно, начнется и в первых числах июня...”

Да, на первый взгляд, убийственные аргументы. Но только на первый. Если внимательно изучить эти донесения из хрущевского доклада, то нам станет ясно, что сведения, сообщаемые в них, являются чистейшей воды дезинформацией! В них нет ни слова правды – ни точной даты начала боевых действий, ни точного плана немецкого наступления. А ведь любая ошибка могла очень дорого стоить! Так о чем же тогда сокрушается Хрущев? О том, что Сталин не поверил гитлеровской дезинформации?

“Если бы наша промышленность была вовремя и по-настоящему мобилизована для обеспечения армии вооружением и необходимым снаряжением, то мы понесли бы неизмеримо меньше жертв в этой тяжелой войне. Однако такой мобилизации своевременно проведено не было. И с первых же дней войны обнаружилось, что наша армия вооружена плохо, что мы не имели достаточного количества артиллерии, танков и самолетов для отпора врагу”.

Упрекать Сталина в том, что он не предпринимал действий по мобилизации экономики – это просто плод воспаленного воображения! Ведь перед войной наша промышленность только и делала, что осваивала новые виды вооружения. Разумеется, в ущерб товарам народно-хозяйственного назначения. Но тут уж выбирать не приходилось, ведь на карту было поставлено ни много ни мало, а само существование Советского государства. Причем все это стало возможным лишь благодаря проведенной в тридцатых годах индустриализации народного хозяйства. Цена, которую наш народ заплатил за эту индустриализацию, действительно была огромна. Но еще большими были бы наши потери, если бы таких мероприятий не проводилось и мы оказались бы безоружны перед лицом немецко-фашистских войск, на которых, кстати сказать, работала вся покоренная Европа.

Что же касается недостаточного количества вооружения, – так в этом-то и заключалась цель Сталина – максимально оттянуть момент начала войны, выиграть каждый лишний день. Для того, чтобы дать возможность перевооружить Советскую армию современными видами вооружения. Частично это удалось, но завершать дело пришлось уже в условиях начавшейся войны. Получив известие о начале войны, Сталин сказал: “Не хватило нам времени, просчитались мы именно в подсчете времени, не успели осуществить все необходимое для отражения врага” Потом помолчал, прошелся по кабинету и добавил: “Ну ничего, Гитлер за это жестоко поплатится! Мы ему докажем, что он просчитался, мы уничтожим его!”

О том, что Сталин стремился выиграть время, упоминает и сам Хрущев, когда вспоминает “предупреждения” Черчилля:

“Еще 3 апреля 1941 года Черчилль через английского посла в СССР Криппса сделал личное предупреждение Сталину о том, что германские войска начали совершать передислокацию, подготавливая нападение на Советский Союз... Он преследовал здесь свои империалистические интересы – стравить Германию и СССР в кровопролитной войне и укрепить позиции Британской империи... Однако эти предостережения Сталиным не принимались во внимание. Больше того, от Сталина шли указания не доверять информации подобного рода с тем, чтобы-де не спровоцировать начало военных действий”.

Ну что ж, все верно. Если бы мы в то время поддались на провокации, то помимо вступления в войну с неподготовленной армией, мы бы еще оказались в глазах других государств страной-агрессором. Своим же нападением на СССР Германия показала всему миру, кто на самом деле является агрессором. И это обстоятельство послужило причиной того, что наши постоянные недоброжелатели – Англия и США – вместо того, чтобы стать нашими противниками, стали союзниками и оказали нам значительную помощь как вооружением, так и продовольствием и военно-транспортными услугами.

Превратить своих врагов в друзей и союзников – на это был способен только гений Сталина. Как сказал Черчилль, “Это был человек, который своего врага уничтожал руками своих врагов, заставлял нас, которых открыто называл империалистами, воевать против империалистов...”13

Вообще, когда речь заходит о войне, то слова Хрущева приобретают просто издевательский характер:

“после первых тяжелых неудач и поражений на фронтах Сталин считал, что наступил конец. В одной из бесед в эти дни он заявил:

- То, что создал Ленин, все это мы безвозвратно растеряли.

После этого он долгое время фактически не руководил военными операциями и вообще не приступал к делам и вернулся к руководству только тогда, когда к нему пришли некоторые члены Политбюро и сказали, что нужно безотлагательно принимать такие-то меры для того, чтобы поправить положение дел на фронте.”

Сталин действительно не мог не переживать поражения Красной армии в первые дни войны. Но говорить о нем, что он растерялся до такой степени, что отошел от дел и вернулся к руководству только под давлением “некоторых членов Политбюро” – просто не серьезно. Сегодня уже известен документ, проливающий свет на то, чем занимался Сталин в первые дни войны – это журнал регистрации посетителей в приемной Сталина. Достаточно одного взгляда, чтобы понять, какой напряженный график работы был в те дни у Сталина. Прием начинался в 5.45 утра и заканчивался поздним вечером, а зачастую и глубоко за полночь.14

Но и на этом Хрущев не унимается. Он доходит до того, что на полном серьезе с трибуны съезда начинает нести откровенную ахинею:

“Надо сказать, что Сталин операции планировал по глобусу. Да, товарищи, возьмет глобус и показывает на нем линию фронта”.

Вот так, ни больше, ни меньше! У меня даже нет желания комментировать весь этот бред. Сегодня уже издано достаточно книг, в которых честно исследуется руководящая роль Сталина в Великой Отечественной войне. Желающие всегда могут с ними ознакомиться, это обширнейший пласт важных и интересных исторических свидетельств.

Что же касается откровенных паясничаний Хрущева о “глобусе”, то пусть это останется целиком на его совести. Вместе с двумястами тысячами солдатских жизней, потерянных в результате поражения Харьковской наступательной операции 1942 года при его бездарном командовании. Фраза про глобус и была нужна Хрущеву именно для того, чтобы возложить на Сталина всю вину за окружение советских войск под Харьковом. Хрущев ведь, по его словам, “умолял” Василевского показать Сталину карту(!) со сложившейся обстановкой, но Сталин не внял мудрым советам.15

Вспоминаются слова из статьи, написанной Хрущевым к шестидесятилетию Сталина:

“Трудящиеся всего мира будут писать и говорить о нем с любовью и благодарностью. Враги трудящихся будут писать и говорить о нем со злобной пеной у рта”...16

Ну что ж, точнее не скажешь. Именно “с пеной у рта” Хрущев поносит Сталина, неся злобную ахинею. Как говорится, “под свою анафему падоша”. Так кто же он после этих слов? Враг трудящихся? Или, может, выразимся точнее – Враг народа?

Нельзя не сказать пару слов по поводу обвинения Сталина в “выселении народов”. Вот что говорит об этом Хрущев: “Тем более вопиющими являются действия, инициатором которых был Сталин... Речь идет о массовом выселении со своих родных мест целых народов, в том числе всех коммунистов и комсомольцев без каких бы то ни было исключений. Причем такого рода выселение никак не диктовалось военными соображениями”.

Разумеется, Хрущеву, как исключительному знатоку военной стратегии, легко судить о необоснованности подобных решений. Но у нас нет столь глубоких познаний и поэтому для понимания происходящего необходимо провести небольшой экскурс в историю. Являлись ли действия советского правительства уникальным примером “бессмысленного злодейства” или же практика подобных депортаций есть явление обычное для военного времени?

Для начала пример из отечественной истории:

“Немцы-колонисты, владеющие в сельских местностях землёю или иным недвижимым имуществом, а равно безземельные... хотя бы они и проживали в городах, подлежат обязательному выселению за собственный счёт в местности вне театра войны... Недвижимое имущество колонистов подвергается секвестру и передаётся в ведение Главного управления землеустройства и земледелия, причём, в зависимости от местных условий, к эксплуатации его могут быть привлекаемы беженцы из очищенных войсками местностей”.

Знаете, кто принял этот документ? Особое совещание при штабе Верховного Главнокомандующего. Как много мы наслышаны про легендарное “ОСО”, уникальное изобретение сталинского произвола! Однако посмотрим на дату документа: 23 июня 1915 года, разгар Первой мировой войны, либеральнейшее царское время!

Другой пример: 19 февраля 1942 года Рузвельт подписывает указ “о выселении из западных штатов лиц японской национальности и размещении их в лагерях в центральной части страны”. Было выселено 120 тысяч человек. Одновременно с этим из армии увольняют всех военнослужащих японского происхождения.

Значит, у правительств воюющих государств есть основания опасаться угрозы со стороны “пятой колонны”? 17

Но вернемся к докладу. Не упускает Никита Сергеевич случая съязвить и по такому поводу:

“Возьмем вопрос о Сталинских премиях. Даже цари не учреждали таких премий, которые назвали бы своим именем”.

Правильно. Цари не учреждали подобных премий. А вот тиран Сталин взял да и учредил. В чем тут дело? Что из себя представляла Сталинская премия?

Сталин был автором многих трудов, и труды эти широко издавались как в СССР, так и за границей. А, как известно, за каждую проданную книгу автору причитается определенный гонорар. Так вот основой Сталинской премии как раз и были гонорары Сталина за издание его книг. То есть, по сути, его личные деньги, которыми он поощрял выдающихся деятелей искусства, науки и т.д. При том, что сам он всю жизнь оставался бессребренником. Вот почему после ХХ съезда Сталинская премия прекратила свое существование.

И последнее. Хрущев пишет о недостатках Сталина в руководстве сельским хозяйством. И, как всегда, выступает в роли спасителя положения:

“когда Сталину в одной из бесед было сказано, что положение в сельском хозяйстве у нас тяжелое... была создана комиссия... Но проект, разработанный нами, не был принят, в феврале 1953 года он был отложен... Сейчас в сельском хозяйстве мы стали понемногу выкарабкиваться из тяжелого положения”

Как всегда, глупый Сталин не послушал умного Хрущева. Ну что ж, теперь-то, после ХХ съезда, у Хрущева руки развязаны, уж теперь наше сельское хозяйство пойдет на лад!

Однако почему-то люди старшего поколения не помнят, чтобы после прихода к власти Хрущева в стране наступило благоденствие. Наоборот, вспоминают, как началась борьба с приусадебными хозяйствами, как стали запрещать или ограничивать продажу кормов для личного скота. Как обложили налогом каждое деревце.

Колхозам навязывалось выращивание пресловутой кукурузы, причем даже в тех районах, которые для этого были совершенно неблагоприятны. Распахали целину, затратив на это колоссальные силы и средства. А когда собрали небывалый урожай, то выяснилось, что хранить его просто негде.

Хрущев ликвидирует машинно-тракторные станции (МТС), вынуждая колхозы выкупать технику. Но ведь далеко не все колхозы в состоянии эту технику оплатить и затем ее содержать в исправном виде. Это приводит к резкому сокращению парка сельскохозяйственной техники. Колхозы терпят убытки, снижаются объемы сельскохозяйственного производства.

А ведь именно об этой опасности предупреждал Сталин, и не когда-то давно, а в 1952 году! В своей работе “Экономические проблемы социализма в СССР” он буквально “разжевывает” эту мысль для таких “особенно одаренных” товарищей как Н.С.Хрущев:

“Сосредоточение основных орудий сельскохозяйственного производства в руках государства, в руках машинно-тракторных станций, является единственным средством обеспечения высоких темпов роста колхозного производства... техника не может стоять на одном месте, она должна все время совершенствоваться, старая техника должна выводиться из строя и заменяться новой, а новая – новейшей...

Но что значит вывести из строя сотни тысяч колесных тракторов и заменить их гусеничными, заменить десятки тысяч устаревших комбайнов новыми, создать новые машины, скажем, для технических культур? Это значит нести миллиардные расходы, которые могут окупиться лишь через 6-8 лет. Могут ли поднять эти расходы наши колхозы, если даже они являются миллионерами? Нет, не могут, так как они не в состоянии принять на себя миллиардные расходы, которые могут окупиться лишь через 6-8 лет. Эти расходы может взять на себя только государство...

Что значит поле всего этого требовать продажи МТС в собственность колхозам? Это значит вогнать в большие убытки и разорить колхозы, подорвать механизацию сельского хозяйства, снизить темпы колхозного производства”.

Колхозы постигло именно то, от чего так предостерегал Иосиф Виссарионович. Падение производства неизбежно привело к повышению цен на сельскохозяйственную продукцию – мясо, масло и прочее. И это после того, как люди уже успели привыкнуть к тому, что “при Сталине” цены снижались каждую весну. Мало того! Недостаток продукции приводит к тому, что страна впервые начинает закупать миллионы тонн хлеба за границей. Черчилль по этому поводу заметил: “Хрущев – гений. Только гениальный человек мог оставить Россию без хлеба” Хотя мне кажется, что эту фразу следует произнести иначе: оставить Россию без хлеба мог только вредитель и враг народа. В истинном значении этого слова.

А что происходит во внешней политике? Хрущев умудряется переругаться чуть ли не со всем миром, стучит башмаком по трибуне ООН и грозит показать “Кузькину мать”... Хрущевский блеф во время Карибского кризиса едва не привел планету к катастрофе...

Но, может быть, разоблачив “сталинские беззакония”, Хрущев явился для жителей нашей страны кроткой овечкой, и люди навсегда перестали бояться за свои жизни? Хотя, кажется, мы уже достаточно познакомились с неприглядными “повадками” этого товарища, чтобы не быть столь наивными. И вот в подтверждение тому – два примера.

В начале марта 1956 года жители Тбилиси вышли на митинг под лозунгами “Восстановить доброе имя Сталина! Долой Хрущева!”. Против собравшихся были применены войска, открывшие огонь на поражение. Хрущев, будучи неподражаемым гением военной мысли, нашел новое применение танкам – стрелять по безоружным людям. В результате столкновения десятки человек были убиты, сотни – ранены.18

А чего стоит знаменитый Новочеркасский расстрел! В результате почти десятилетнего правления Хрущева сельское хозяйство страны пришло в упадок. В ряде областей были вновь введены продовольственные карточки. Страна в мирное время оказалась перед реальной угрозой голода. На треть выросли цены на мясомолочную продукцию, а одновременно с этим с поистине иезуитской подлостью были были на 30% снижены трудовые расценки. (Практика, которая впоследствии приобрела печальную известность). Люди выходили на стихийные демонстрации, но против них снова были применены войска. И снова десятки людей были расстреляны. Показательно назначенных “зачинщиков” приговорили к высшей мере наказания, других участников протеста – к различным срокам заключения...19

Семя раздора, лжи и самодурства проросло и буйно заколосилось, обильно орошаемое грязью, которой Хрущев и его приспешники поливали прошлое нашей великой страны. Но в полной мере свои страшные и разрушительные плоды это семя дало сорок лет спустя.

“Чтобы построить Днепрострой, надо пустить в ход десятки тысяч рабочих. А чтобы его взорвать, для этого требуется, может быть, несколько десятков человек, не больше... Чтобы построить большой железнодорожный мост, для этого требуются тысячи людей. Но чтобы его взорвать, на это достаточно всего несколько человек...” – пророчески сказал Сталин в своем докладе на Пленуме ЦК ВКП(б) 3 марта 1937 года. Эти несколько человек в нашей стране, увы, нашлись.

Сталин – слишком великая и неоднозначная фигура в истории нашей страны. Особенно по сравнению с тем человеком, который вылил на него столько грязи в своем “секретном докладе”. Сравнивать “Слона” и “моську” – дело неблагодарное. Но если мне удалось хоть немного пробудить у читателя интерес к этой неординарной личности, я буду считать свою задачу выполненной. Воздержимся от поспешной и однозначной оценки Сталина только с положительной или только с отрицательной стороны. Как сказал однажды Иосиф Виссарионович при разговоре с Черчиллем, “Прошлое принадлежит Богу”.

Когда холодным мартовским утром 1953 года не стало Иосифа Виссарионовича Сталина, простые люди на улицах плакали от горя. Как и положено православному христианину, его отпевали в церквях по всей России – на это благословил лично Патриарх Алексий (Первый). В своей речи перед панихидой Патриарх сказал много теплых слов в адрес покойного. И эти слова не были лицемерными. Они исходили от самого сердца. Благодаря Сталину в 1943 году было восстановлено патриаршество, 20 началось возрождение церковной жизни.21 Гонения на Церковь возобновились с новой силой лишь при Хрущеве. Обо всем этом сейчас не принято вспоминать, но тому есть документальные подтверждения и это еще одна сторона многогранной личности Иосифа Сталина.

Поэтому лучше воздержимся лишний раз от хулы. Как писал Солженицын, “Всякий делающий всегда порождает и то, и другое – и благо, и зло. Один только – больше блага, другой – больше зла”. Хорошие слова. Жаль только, что сам Александр Исаевич им не следует. В изобилующем неприкрытой ложью “Архипелаге” у него нашлись для Сталина лишь черные краски. Он исхитрился отыскать сталинскую вину даже в новочеркасских событиях. Что ж, у доктора Геббельса были славные продолжатели. И тем не менее история все расставит по своим местам. Сталин сделал в своей жизни все, что мог. Кто сможет – пусть сделает лучше...

Чтобы не заканчивать статью на невеселой ноте, приведу один забавный случай:

В октябре 1936 года в западной печати стали появляться сведения о том, что советский лидер Сталин после тяжелой болезни скончался. Корреспондент агентства “Associated Press” Чарльз Ниттер решил проверить эту информацию и написал Сталину письмо, в котором просил подтвердить или опровергнуть этот слух.

Сталин незамедлительно написал журналисту письмо: “Милостивый государь! Насколько мне известно из сообщений иностранной прессы, я давно уже оставил сей грешный мир и переселился на тот свет... прошу верить этим сообщениям и не нарушать моего покоя в тишине потустороннего мира. С уважением – И.Сталин, 26 октября 1936 г.”

 

Геннадий Шлепнин
Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в браузере должен быть включен Javascript.
21 декабря 2005 г.,
5 марта 2009 г.


1 Статья была опубликована в журнале "Новая экономика" (№1-2, 2006г.) Вашему вниманию предлагается авторский вариант статьи, доработанный для публикации в интернете.

2 См., например: “Л.П.Берия убит без суда!” - Дуэль № 37 (334) от 16 сентября 2003 г.

3 Рабочая протокольная запись заседания президиума ЦК КПСС о докладе комиссии ЦК КПСС по установлению причин массовых репрессий против членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(Б), избранных на ХVII съезде партии 09.02.1956.

4 Очень показательна краткая, но меткая резолюция, которую Сталин написал на этой записке Хрущева – всего два слова: “Уймись, дурак”. По другим данным, это была не резолюция, а телеграмма, которой Сталин пытался урезонить разбушевавшегося будущего обличителя репрессий (см.: В.Е.Шамбаров. “Антисоветчина, или Оборотни в Кремле”

5 Цитируется по: Хрущев Н.С. О культе личности и его последствиях. Доклад XX съезду КПСС. – “Известия ЦК КПСС”, 1989 г., № 3.

6 Здесь и далее цитируется по сборнику речей и статей И.В.Сталина: Косолапов Р. Слово товарищу Сталину. Москва, “Эксмо” 2002 г.; Полное собрание сочинений Сталина в электронном виде также можно найти на портале Центра содействия бизнесу "Петроград".

7 Цитируется по: Карпов В.В. Генералиссимус: Историко-док. изд. (в 2 кн.) - Калининград: ФГУИПП "Янтар. сказ", 2002 г.

8 Письмо И.В.Сталина В.И.Ленину в Библиотеке ХРОНОСА.

9 Л.Балаян. Сталин: хронология жизни и деятельности

10 Описанная ситуация, ее предыстория и дальнейшее развитие подробно исследуется в книге Ю.И.Мухина "Война и мы"

11 Не будем судить строго “дорогого Никиту Сергеевича” за то, что он не был знаком с Римским правом, к которому восходит этот термин (“hostis publacae”) или с историей Французской революции (“ennemi du peuple”). Он мог не знать и того, что еще 28 ноября 1917 года на заседании СНК Ленин называл врагами народа кадетов, выступивших против революционного правительства. (Причем против принятия ленинского декрета “Об аресте виднейших членов ЦК партии врагов народа и предании их суду Революционного трибунала” проголосовал лишь один член СНК – Сталин, считавший предложение Ленина излишне суровым).

12 Вестник Архива Президента Российской Федерации. 1995. № 1. С.123-130.

13 Политики Запада о Победе Советского Союза и роли И.В. Сталина в этой победе, публикация Института международных программ РУДН.

14 Н.Добрюха. Был ли Сталин в Москве в первые дни войны?

15 См. об этом:
Великая оболганная война,
Харьковская катастрофа 1942 года,
Герои войны: Хрущев Никита Сергеевич

16 Н.С.Хрущев. Сталин и великая дружба народов.

17 Оба примера цитируются по: И.Пыхалов. За что Сталин выселял народы? - Яуза-Пресс, 2008 г.

18 Тбилиси: кровавый март 56-го.

19 История России. Всемирная, мировая история - Новочеркасское восстание 1962 года.

20 Великие властители прошлого. В.Алексеев. Сталин и православная церковь в годы войны,
Протоиерей Георгий Митрофанов. Русская Православная Церковь и Вторая мировая война

21 В.Карпов. Сталин и Русская Православная Церковь

Joomla templates by a4joomla