Есть такая международная биржа, где люди покупают и продают границы, земли и государства. Покупатель туда ходит—человек при капитале. Представитель державы. Он серьезный покупатель. Он по-настоящему хотел бы купать. Если надо выплатить продавцу кельке шоз, дать ему, там, скажем, деньги, посулить чины, ордена, портфели,— он вполне готов.
Когда на этой бирже появился Троцкий с предложением товара, иные покупатели встрепенулись.
— Вот это продавец! — обрадовался, например, господин Гесс.
— Не продавец, а предавец,— поправил кто-то.
— Нам такие и нужны,— деловито сказал помощник Гитлера, и отношения завязались.
Наверное, дело обстояло так. О чем надо—поговорили, о чем надо—договорились, все уточнили насчет Украины, насчет диверсий, и господин Рудольф Гесс сказал, вернувшись к себе в апартаменты:
— Вынесите-ка этому молодчику на кухню стакан водки и закуску.
Троцкий выпил водку, закусил и, сказав «Покорнейше благодарю», отправился восвояси.
Все было сговорено и выговорено: и концессии, и роспуск колхозов, и ликвидация совхозов, и выдача военных тайн, и разрушение оборонных предприятий, в убийство руководителей партии и правительства, и восстановление капитализма, и расчленение Советского союза.
И цена тоже была оговорена, какую должен был отслюнить почтенный покупатель. Все было подготовлено к приемке товара.
Жизнь и кровь красноармейцев, погибших и раненых под обломками крушений, организованных Серебряковым, Лившицем и Князевым, трупы кемеровских и горловских рабочих, павших от предательской руки Пятакова, Муралова, Ратайчака, Дробниса я прочей сволочи, секретнейшие планы работ оборонной промышленности, ядовитые гнезда террористических банд, иудины разговоры Сокольникова и Радека с господами Многоточие,—"все это было только первыми взносами троцкистских выродков в счет договора с Гестапо я японским генеральным штабом.
Уже мерещилось Иудушке-Троцкому в недалеком будущем наступление фашистов на Советский союз. Уже мерцали в отдалении теплые министерские местечки для главных компаньонов фирмы. Уже Троцкий и К° собирались рассчитаться с Советским Союзом, с его рабочим классом и колхозниками, с советской интеллигенцией, с вашей партией и ее руководством за все. За то, что строили и построили социалистическое общество, за то, что партия крепка как никогда, за то, что выпестовали великолепную, мощную, непобедимую Красную армию, за то, что партия и трудящиеся нашей великой родины не послушались советов троцкистской сволочи и отшвырнули их в болото, куда они тащили всю страну.
О, они бы тогда отплатила стране за все!
Генерал Франко удавился бы от зависти. Эго была бы первая в мире по цинизму и подлости фирма по распродаже родины, по предательству интересов сотен миллионов трудящихся.
И вот перед японскими и германскими правителями лежат обесцененные, превратившиеся в клочки бумаги, обязательства Иудушки-Троцкого. Снова далеки от них и недосягаемы цветущие просторы Советской Украины, Приморья и Приамурья.
И снова мы увидели в Москве, в Доме союзов, на скамье подсудимых, пайщиков, доверенных лиц и агентов омерзительной фирмы политических гангстеров, убийц и торговцев родиной «Троцкий и К°». Перед лицом пролетарского суда они раскрывали свои омерзительные коммерческие тайны. Они подводили с гаденькой дрожью в голосе чудовищное сальдо своих предательских операций.
Мировая история богата потрясающими примерами подлости, предательства, лицемерия и отвратительного цинизма. Они сопутствуют всей истории зксплоататорских классов. Но как ничтожны, как бледны классические фигуры профессионального ренегата Фуше и Азефа, Гапона к Носке, Чезаре Борджиа и Макиавелли по сравнению с теми, которые предстали 23 января перед пролетарским судом. Пройдут годы, десятилетняя. Но зловещие, смрадные фигуры кровавого фашистского пса Троцкого и его сподручных молодцов будут оставаться непревзойденными образцами, квинтэссенцией предательства, измены, коварства и цинизма.
Бандитская фирма Иудушки-Троцкого теряет филиал за филиалом. Еще, наверное, бегают по прихожим фашистских контрразведок троцкистские выродки с предложением своих услуг. Еще будут, наверное, не раз пытаться уцелевшие пока агенты и комиссионеры Троцкого шпионить, совершать диверсии и готовить покушения на вождей нашей родины. Но сотни миллионов трудящихся: рабочих и академиков, колхозников и писателей, инженеров и красноармейцев—несокрушимой, стальной стеной стоят на страже социализма, на страже нашей великой и могучей родины и наших вождей.
И сколько бы ни старались троцкины дети и как бы им в этом ни помогали Гестапо, японские генштабисты и все темные силы капиталистического мира, они расшибут себе лбы об эту несокрушимую стену.
В годы великой социалистической стройки, в канун великих мировых потрясений, у преддверья войн, которые готовит нам уходящий мир капиталистического насилия, есть у нас одно слово, которое наполнено новым, торжественным и священным смыслом. Слово это — Родина. Нет у нас в стране на одного честного человека, сердце которого не билось бы радостно и гордо, когда он слышит или произносит это слово. Нет в стране ни одного трудящегося, который не отдаст свою кровь и жизнь за свою социалистическую родину и любимейшего из любимых наших вождей—великого машиниста локомотива революции Иосифа Сталина.
И только они, эти растленные компаньоны Троцкого, они, чья имена противно повторять, сделали из родины предмет торга и продавали ее заклятым врагам.
Их гнусный лай из помойной ямы истории уже переходит в предсмертное хрипенье.
"Крокодил" №2 1937г.
