В N 50/99 газеты "Завтра", в спецвыпуске "День Сталина" за подписью "коллективный автор - редакция газеты "Завтра" дается личное видение Сталина этим самым "коллективным автором".

Это видение не сильно отличается от навязываемого нам с 50-х годов. Вот образ Жукова: "В его голосе не было ни капли отчаяния. Металлические нотки жизнеутверждения разлились по темному кабинету... Деловитость и спокойствие полководца подтверждали уверенность Сталина. Стоя у карты, Жуков казался древним героем, только мужицкое лицо и грубые руки делали его непохожим на витязя со старых картин . Генерал так быстро принимал контрмеры, что казалось, он предвидит каждый ход противника" и т.д.

Образ этакого героя выгодно отличается от растерянных лепетаний Сталина: "...но где же взять силы? Мы сейчас бросили в бой все свои резервы. Через пять-шесть дней у нас уже не будет сил. У нас уже и сейчас их нет". Но Жуков успокаивает бедного Сталина: "Силы есть. Удалось ускорить переброску войск из Сибири и Дальнего востока на запад страны" как видим, по мнению "коллективного автора" газеты "Завтра", Сталину о переброске войск не могло быть известно, этим занимался, по мнению "коллективного автора", не Генштаб при Сталине из Москвы, а командующий Западным фронтом Жуков со своего командного пункта у деревни Перхушково Московской области.

Давайте вспомним, откуда "растут ноги" сплетен о растерянности Сталина и об уверенности Жукова.

Вспомним, что после смерти Сталина Г.К. Жуков мигом нашел нового хозяина - Хрущева - и стал служить ему верой и правдой. Хозяин был так себе, но не дурак - помнил, что единожды предавшему веры нет. Поэтому попользовался Жуковым и отправил на пенсию, но до этого Жуков кое-что успел. Приведу несколько цитат из доклада, написанного Жуковым в 1956 г. для несостоявшегося пленума ЦК по дальнейшему разоблачению "культа личности".

"Должен отметить, что у некоторых товарищей имеется мнение о нецелесообразности дальше и глубже ворошить вопросы, связанные с культом личности... подобные решения вытекают из несогласия с решением ХХ съезда партии... Огромный вред для Вооруженных Сил нанесла подозрительность Сталина... Вследствие игнорирования со стороны Сталина явной угрозы... о которой на ХХ съезде доложил тов. Н.С. Хрущев... с первых минут возникновения войны в Верховном руководстве страной в лице Сталина проявилась полная растерянность в управлении обороной страны, использовав которую противник прочно захватил инициативу в свои руки и диктовал свою волю на всех стратегических направлениях... Сталин очень плохо разбирался в оперативно-тактических вопросах... Генеральный штаб, наркомат обороны с самого начала были дезорганизованы Сталиным... Можно привести еще немало отрицательных фактов из оперативного творчества Сталина, чтобы оценить, чего стоят на самом деле его полководческие качества и военный гений.. о непонимании Сталиным основ управления войсками можно многое рассказать из истории оборонительных сражений за Москву".

Давайте задумаемся над словами Жукова: "...в лице Сталина проявилась растерянность в управлении обороной страны".

(Ведь именно эта мысль Жукова о растерянности Сталина впоследствии была подхвачена холуями Хрущева и доведена до идиотства - до того, что Сталин, дескать, узнав о нападении немцев, забился под кровать и трясся там от страха. И ввел эту версию в оборот "историков" и писателей именно Жуков).

Давайте вспомним. Сталин не терялся и не паниковал, когда его до революции 7 раз арестовывали. Не растерялся в Царицыне, накануне штурма города белыми, когда паниковали "военспецы" - царские офицеры. Он оперся не на них, а на унтер-офицера Г.И. Кулика и за одну ночь сосредоточил на направлении главного удара всю артиллерию, которая и поймала колонны белых в огневой мешок, нанеся им такие потери, что белые отказались от штурма. Он не терялся, когда Деникину было уже рукой подать до Москвы, а кавалерия Май-Маевского и Мамонтова грабила беззащитные тылы красных. Он не терялся во время польского похода, когда Тухачевский бездарно сдал полякам под Варшавой свой фронт и обнажил северный фланг Юго-Западного фронта, на котором Сталин был членом военного совета.

Если человек и в молодости не терялся в тяжелейших ситуациях, то почему он должен был растеряться в зрелые годы? И, главное, а зачем было теряться и паниковать, тем более "с первых минут возникновения войны"?

Еще в мае 1941 г. войска западных округов получили директиву подготовить не только оборону границ, но и тыловые полосы обороны. Численность войск западных округов была уже к 22 июня доведена до 2,8 млн. человек, и эти войска с началом мобилизации быстро пополнялись. С востока на запад еще до начала войны перебрасывались новые армии. Да и войска прикрытия границы были эшелонированы на глубину до 400 км. С чего было теряться, если даже немцы и прорвались в отдельных местах на 100 или 200 км?

Обратите внимание, как Жуков туманно и от этого косноязычно выражается: "растерянность в управлении обороной страны". Обороной страны не управляют, ее организуют. А в плане этой организации управляют (командуют) действующей армией, оборонной промышленностью, дипломатическим ведомством и т.д. В управлении чего именно Сталин допустил растерянность?

Видно, что Жукову очень хотелось сказать, что Сталин допустил растерянность в управлении войсками, но это было бы слишком нагло даже для Жукова.

Сталин был главой правительства, а главы правительств войсками страны не управляют. Не командовал войсками Черчилль, не командовал ими и Рузвельт, хотя и был Верховным главнокомандующим Армии США. Командуют войсками генералы - генеральные штабы. Так было задумано перед войной и в СССР.

Как только она началась, была создана Ставка Верховного командования (23 июня), в которой Сталин занимал должность такую же, как и начальник Генштаба РККА Жуков, - члена Ставки. А председателем Ставки был назначен маршал С.К. Тимошенко. И то, что спустя полтора месяца (8 августа) Сталин все же стал Верховным Главнокомандующим и вынужден был непосредственно командовать войсками, говорит о том, что генералы Красной Армии расписались в своей полной беспомощности в этом вопросе.

Так с чего это Жуков заговорил о растерянности Сталина? Не потому ли, что вор громче всех кричит: "Держите вора!"?

Действительно, почему мы ничего не знаем о растерянности наших генералов? Они что, ввиду тяжелейших поражений вверенных им войск были спокойны, как индейские вожди? Ведь известно, что в 1920 г., когда Пилсудский нанес удар по войскам Красной Армии, вверенным Тухачевскому, тот вместо того, чтобы организовать их взаимодействие и вывод из окружения, забился в личный вагон и к нему сутки никто не мог достучаться. А как вел себя Жуков в начале войны?

На это нечаянно отвечает А.И. Микоян, один из верных сподвижников Хрущева и Жукова в разоблачении "культа личности Сталина". Историку (Г.А. Куманев "Рядом со Сталиным", М., "Былина", 1999 г.) он так описал состояние начальника Генштаба РККА Г.К. Жукова через неделю после начала войны:

"Вечером 29 июня, - вспоминал Анастас Иванович, - у Сталина в Кремле собрались Молотов, Маленков, я и Берия. Всех интересовало положение на Западном фронте, в Белоруссии. Но подробных данных о положении на территории этой республики тогда еще не поступило. Известно было только, что связи с войсками Западного фронта нет. Сталин позвонил в Наркомат обороны маршалу Тимошенко. Однако тот ничего конкретного о положении на западном направлении сказать не мог.

Встревоженный таким ходом дела Сталин предложил всем нам поехать в Наркомат обороны и на месте разобраться с обстановкой. В кабинете наркома были Тимошенко, Жуков и Ватутин. Сталин держался спокойно, спрашивал, где командование фронта, какая имеется с ним связь. Жуков докладывал, что связь потеряна и за весь день восстановить ее не удалось. Потом Сталин другие вопросы задавал: почему допустили прорыв немцев, какие меры приняты к налаживанию связи и т.д. Жуков ответил, какие меры приняты, сказал, что послали людей, но сколько времени потребуется для восстановления связи, никто не знает. Очевидно, только в этот момент Сталин по-настоящему понял всю серьезность просчетов в оценке возможности, времени и последствий нападения Германии и ее союзников".

Дополню Микояна. 22 июня Жуков выехал на Юго-Западный фронт, но уже 26 июня был возвращен на свою должность начальника Генштаба, чтобы организовать управление войсками на западном направлении. Но за три дня не только ничего не смог сделать, но даже не восстановил надежную связь со штабом Западного фронта, а за связь в РККА Жуков как начальник Генштаба отвечал лично. Надо ли удивляться, что с такими генералами Сталин уже 10 июля вынужден был возложить на себя должность председателя Ставки?

Близко работавшие со Сталиным люди утверждали, что он мог быть очень резким с подчиненными, но чем хуже становилась обстановка, тем внешне более спокойным становился Сталин. Однако в данном случае беспомощность генералов заставила Сталина переступить и эту грань. Микоян продолжает:

"И все же около получаса поговорили достаточно спокойно. Потом Сталин взорвался: что за Генеральный штаб, что за начальник Генштаба, который так растерялся, что не имеет связи с войсками, никого не представляет и никем не командует. Раз нет связи, Генштаб бессилен руководить. Жуков, конечно, не меньше Сталина переживал за состояние дел, и такой окрик Сталина был для него оскорбительным. И этот мужественный человек не выдержал, разрыдался, как баба, и быстро вышел в другую комнату. Молотов пошел за ним. Мы все были в удрученном состоянии. Минут через 5-10 Молотов привел внешне спокойного, но все еще с влажными глазами Жукова, договорились, что на связь с Белорусским военным округом пойдет Кулик (это Сталин предложил), потом других людей пошлют".

Как видите, тот, кто "управлял обороной страны", был как раз спокоен, а не знал, что делать, и в паническом состоянии находился тот, кому надо было управлять войсками страны - Жуков.

Уверен, что то, что Жуков не стал оправдываться и валить свою вину на других, а от стыда разрыдался, определило решение Сталина сделать его своим замом, своим главным представителем в войсках, своим учеником.

Правда, вряд ли он учил Жукова писать холуйские доклады, это уж Жуков самостоятельно освоил.

Трудно сказать, что же двигало Жуковым, когда он клеветал на Сталина. Болезненное самолюбие? Может, обида за изъятое барахло? Или память об унижении, когда пришлось писать Жданову объяснительную записку по поводу этого барахла и доказывать, что сопровождавшая Жукова по фронтам любовница была увешана орденами не самим Жуковым, а "по представлению фронтов"?

А другой стороны - какая разница? Он своему учителю воздал...

Ю.И. МУХИН

Joomla templates by a4joomla