Из дневников И. Геббельса:
"76 мая 1941 г. (пятница). На Востоке должно начаться 22 мая. Но это в какой-то мере зависит от погоды".
"25 мая 1941 г. (воскресенье). Обсуждал (с руководящими чиновниками министерства пропаганды. - Переводчик.) подготовительные меры против Р. Намечается использовать 13 рот пропаганды. (...) В отношении России нам удалось организовать великолепную дезинформацию. Из-за сплошных "уток" за границей уже больше и не знают, что ложно, а что верно. Так оно и должно быть".
"29 мая 1941 г. (четверг).
В Москве ломают себе голову над разгадкой. Кажется, Сталин начинает медленно смекать. А впрочем, он всё ещё уставился на нас, как кролик на змею".
"6 июня 1941 г. (пятница).
Вчера сообщение из Москвы. В нем отчасти парализующая покорность судьбе, отчасти попытки навязывания своей дружбы, но отчасти и видимая подготовка. Сталин держит власть в своих руках. В случае конфликта правительство хочет переехать подальше в Свердловск. (...). Наша работа по маскировке идет безупречно. Весь мир говорит о предстоящем вскоре заключении военного пакта "Берлин-Москва". То-то удивится, узнав, что из этого выйдет!"
(...) "14 июня 1941 г. (суббота).
(...) Русские, кажется, всё ещё ничего не подозревают. Во всяком случае, они сосредоточивают свои войска именно так, как мы только можем того пожелать: густо, массированно, а это легкая добыча в виде военнопленных. Однако ОКБ (штаб Верховного главнокомандования вооруженных сил. - Пер.) уже не может слишком долго все это маскировать, т.к. необходимы мероприятия военного характера. В Восточной Пруссии всё сосредоточено так массированно, что русские превентивными авиационными налетами могли бы причинить нам тяжелейший урон". (...)
"15 июня 1941 г. (воскресенье).
(...) Все это полный успех. Опровержение ТАСС (на статью Геббельса в "Фелькишер беобахтер". - Авт. письма) оказалось еще сильнее, чем первоначально переданное сообщение о нем. Объяснение: Сталин явно хочет сильно выраженным дружеским тоном, а также утверждением, что ничего не произошло, заранее определить вину за развязывание войны. Из перехваченной радиограммы мы, напротив, можем узнать, что Москва приводит в боевую готовность русский военно-морской флот. Значит, дело там обстоит уже не так безобидно, как это хотят показать. Но подготовка проводится крайне дилетантски. За настоящую акцию ее всерьёз принимать нельзя". (...)
"16 июня 1941 г. (понедельник).
(...) Это будет массированное нападение самого крупного масштаба. Пожалуй, даже самое мощное из всех, какое видела когда-либо история. Пример Наполеона не повторится. Сразу же в первое утро начнется артиллерийский обстрел из 10000 стволов. Мы применим новые виды артиллерийского оружия, которые предназначались для линии Мажино, но тогда не потребовались.
Русские сосредоточили свои войска точно на границе, для нас это наилучшее из всего, что могло произойти, если бы они были рассредоточены подальше внутри страны, они представляли бы собой гораздо большую опасность". (...)
"17 июня 1941 г. (вторник).
Вчера: у нас нет почти никакого материала для пропаганды и полемики. Я запретил тему России всю, целиком. Все - в подвешенном состоянии. (...)
(...) Это должно начаться в ночь с субботы на воскресенье в 3.00. Русские все еще массированно концентрируют свои войска на границе. При их незначительных транспортных возможностях они за несколько дней изменить уже ничего не смогут".
"18 июня 1941 г. (среда).
Маскировка от России достигла своей наивысшей точки! Мы настолько захлестнули мир потоком слухов, что уже и сами с трудом ориентируемся. (...)
Только бы русские оставались в массированном на границе состоянии!
Наши уловки в отношении России постепенно разгадываются. Начинают их раскусывать. Наступает самое время действовать".
"19 июня 1941 г. (четверг).
Вопрос о России медленно, но проясняется и для другой стороны. Избежать этого было невозможно".
"22 июня 1941 г. (воскресенье).
(...) Итак, наступление начинается в 3.30. 160 укомплектованных дивизий. Линия наступления протяженностью 3000 км. Самое крупное во всем мире сосредоточение войск". (...)
"23 июня 1941 г. (понедельник).
Вчера: давяще жаркий день. Нашим войскам будет нелегко сражаться. Выступил Молотов: дикая ругань и призыв к патриотизму, слезливые жалобы, а за всем этим проглядывает страх. (...)
Наше воздушное нападение начинается в самом грандиозном стиле. 900 пикирующих бомбардировщиков и 200 истребителей. (...)
Русская концентрация войск подобна французской 1870 г. и потерпит такую же катастрофу. Первоначально русские оборонялись лишь умеренно. Но их авиация сразу же понесла ужасные потери: 200 сбитых самолетов, 200 разбитых на земле, 200 - повреждено. Уже одно это огромный урон. (...)
Каждую минуту поступают новые известия. К настоящему часу уничтожено 700 русских самолетов. Это для русских неприятный сюрприз. Взят Брест. Все задачи дня выполнены". (...)
"24 июня 1941 г. (вторник).
Мы продвигаемся вперед двумя крупными фронтами. К настоящему времени уничтожено 1800 русских самолётов. Их истребители уступают в скорости нашим Ю-88". (...)
"25 июня 1941 г. (среда).
Вчера: на Востоке за оба первых дня уничтожено 2585 русских самолётов в сравнении с 51 у нас. Наземные операции тоже идут хорошо. Противник сражается хорошо". (...)
"26 июня 1941 г. (четверг).
(...) Мы глубоко вклинились в русскую территорию. Ковно, Вильно, Слоним и Брест-Литовск - в наших руках. На юге - слабые бои. Русские обороняются храбро". (...)
"27 июня 1941 г. (пятница).
Вчера: центр тяжести - на Востоке. На южном участке фронта - маневренные бои. Наши соединения не дают врагу свободы маневра. Слава Богу, он не предпринимает необходимых мер для отступления. На центральном и северном участках фронта мы продвигаемся дальше вперед. Минск в наших руках. Первый большой мешок начинает завязываться узлом. В нем окажутся множество пленных и всякой техники. У русских гигантские потери танков и самолетов. Но они сражаются еще хорошо и с воскресенья (22 июня) уже многому научились". (...)
Думаю, достаточно. Представляют интерес отдельные строки дневника, относящиеся к последующим дням: с 28 июня по 8 июля 1941 г.:
"Люфтваффе до сих пор уничтожила 4000 вражеских самолетов".
"...на юге, на румынском фронте приостановка, небольшие клинья русских, частично на румынской территории";
"Русские потеряли 2233 танка и 4107 самолетов";
"Русская военная сводка с каждым днем становится все более дурацкой. Наверняка, разработана евреями";
"В Финляндии на границе одна дивизия СС не справилась со своей задачей. Маннергейм командует слишком прямолинейно и до уровня русского командования не дорос";
"На Востоке никаких воздушных налетов. Доказательство того, что красная авиация уже не имеет никакой ударной силы".
Как видно из записей Геббельса, в боевую готовность военно-морской флот стал приводиться не 21 и даже не 18 июня, а 15 июня - согласно перехваченной немцами радиограммы. Если добавить к этому свидетельства генерал-полковника танковых войск П.П. Полубоярова, приведенные в мухинской части поединка о том, что директива была получена 16 июня 12-м механизированным корпусом ПрибОВО, то этот приказ был общим для всех родов войск.
В связи с этим вспоминается мне одна публикация 80-х годов в газете "Неделя" -воспоминаний ветеранов о первых днях начала войны. Кажется, приурочена к 40-летию Победы. Военный летчик, дослужившийся в ВВС до высоких чинов, писал примерно следующее: перед войной авиачасть, где он служил, располагалась неподалеку от западной границы. Почти месяц перед началом войны они находились в состоянии повышенной боеготовности. Буквально спали в кабинах самолетов. А перед самой войной вдруг был дан отбой. Впереди были выходные, и большинство летного состава было приглашено комиссаром авиачасти то ли на его день рождения, толи на именины комиссаровой жены. А я, пишет ветеран, не пошел и по установившейся за минувший месяц привычке прилег вздремнуть у самолета на брезенте. Проснулся от начавшегося на аэродром немецкого авианалета, вместе с дежурным звеном поднялся в воздух навстречу противнику и, расстреляв боезапас, вынужден был уходить на Восток, т.к. аэродрома и самолетов на нем больше не существовало.
К сожалению, материал этот у меня не сохранился - процитировать, назвать точный номер и год выхода газеты, а также фамилию летчика не могу, но после таких воспоминаний становится ясно, почему были расстреляны генерал Д. Павлов и начальник ГУ ВВС П. Рычагов.
Из вышеизложенного Геббельсом видно, что катастрофа произошла на центральном участке советско-германского фронта, в отличие, скажем, от юга.
В той же газете "Неделя" примерно в то же время печатался материал о самом первом контрнаступлении Советской Армии.
В начале июля 1941 г. части РККА контратаковали противника и продвинулись вглубь Румынии примерно на 10 км, заняв г. Килия-Веке. Пишу опять по памяти: ни названий частей, ни фамилий командовавших ими офицеров не запомнил. Может, кто-то из ветеранов, сотрудничающих с "Дуэлью", знает об этом эпизоде войны?
В отличие от наших военных историков, которые высчитывают, за сколько часов можно подготовиться к отражению нападения, Геббельсу за неделю до войны было ясно, что при таком расположении советских войск успех немецкого наступления обеспечен. Впрочем, об этом уже в "Дуэли" написано достаточно Ю. Мухиным: "Стратегический план расположения войск на границе был разработан начальником Генштаба в марте 1941 г. Поэтому спор о конкретной дате приведения в боеготовность наших войск не имеет смысла - разгром лета 1941 г. был подготовлен "стратегами" в Генштабе гораздо ранее июня 1941 г., а воплощён в реальные тяжелейшие потери на Западном фронте после 22 июня 1941 г.".
ВЛАДИМИР, просто русский
"ДУЭЛЬ" №51 2002 г.