И все же «миттельшпиль» особой политической подлости этой гнусной фальшивки сокрыт в якобы дате выдачи якобы доверенности Г. Мюллеру якобы для ведения переговоров с НКВД и подписания якобы «генерального соглашения» (еще раз прошу извинить за «злоупотребление» словом «якобы», но иначе просто не получается).
Казалось бы, ну что в этой дате такого: 3 ноября 1938 г. — оно и есть 3 ноября 1938 г. Что тут такого сверхъестественного может быть?!
Не скажите, ибо, к глубокому сожалению, эта дата несет в себе громадный, чудовищный по своей подлости смысл — как, впрочем, и 11 ноября 1938 г. тоже.
Дело в том, что прежде чем польский еврей Хершель (Гершель) Гриншпан «замочил» без вины виноватого третьего секретаря германского посольства в Париже Эрнста фон Рата, произошли очень серьезные, имевшие широкий международный резонанс события, следствием которых, во всяком случае чисто внешне это так, и явилось само это убийство.
А начало той череде событий, приведшей и к убийству Э. Рата, и к «Хрустальной ночи», было положено еще в марте 1938 г. Тогда, «в марте 1938 г. польское правительство, воспользовавшись аншлюсом Австрии, объявило недействительными паспорта всех польских граждан, если они не были в Польше более 5 лет, — польские чиновники боялись, что 20 тыс. евреев, имевших польское гражданство и живших в Австрии, после аншлюса кинутся в Польшу. Всякий владелец просроченного (по этому закону) паспорта должен был для въезда в страну получить отметку в польском консульстве.
Этот закон, однако, коснулся и 50 тыс. польских евреев, десятилетиями живших в Германии (т.е. выходило, что общая численность подпадавших под действие этого закона польских евреев составила 70 тыс. чел. — A.M.). Большинство этих людей должны были остаться вообще без гражданства»62.
Здесь следует отметить, что юдофобия в той же Польше, в частности, в 1938—39 гг. была на порядок выше, чем даже в нацистской Германии со всеми ее т.н. «Нюрнбергскими законами» о расовой чистоте и массовыми юдофобскими выходками штурмовиков.
В 1960 г. американский историк Хогган писал, что до начала войны обращение с евреями в Германии было гораздо более мягким, чем в Польше: если до 8 ноября 1938 г. из Польши бежали 600 тыс. евреев, то из Германии за то же время (т.е. с 30.01.1933 по 08.11.1938) - только 170 тыс.м
Многие исследователи совершенно справедливо подчеркивают, что царившая в те годы в Польше юдофобия еще должна получить соответствующую оценку. Более того, не менее справедливо они подчеркивают и то, что «трудно поверить только в гуманистические мотивы Франции и Англии, на стороне Польши вступивших в войну с нацистской Германией, — на это указывал в свое время А. Тойнби»...65
«...С другой стороны, и гитлеровское правительство лишилось возможности избавиться от восточных евреев, переправив их через польскую границу, так как они уже не были польскими гражданами. Польско-германские переговоры по этому вопросу ни к чему не привели, поляки решительно отказывались признать этих евреев своими гражданами. Гестапо же получило распоряжение в течение четырех дней выдворить всех польских евреев из страны и энергично принялось за дело. Стремление нацистов во что бы то ни стало выдворить евреев из страны в 1938 г. привело к так называемому «Збонщинскому выдворению»66. Речь идет о том, что в октябре 1938 г., когда польские власти аннулировали паспорта польских евреев, проживавших в Германии и Австрии, для того, чтобы препятствовать их возвращению назад, то нацисты предприняли встречные шаги»67.
По различным данным, в соответствии с приказом Р. Гейдриха, германская полиция арестовала тогда от 17 до 18 тыс. польских евреев и поездами доставила их к польской границе68.
Опять-таки по разным данным, далее произошло следующее: по одной версии этих евреев перегнали на польскую территорию под дулами винтовок69, по другой — в ночь с 28 на 29 октября эсэсовцы ударами плетей заставили первую партию депортируемых, успевших взять с собой только самые необходимые вещи, перейти границу70.
По одной версии, вслед за этим на польско-германской границе стали разыгрываться отвратительные сцены, когда обе стороны хотели избавиться от этих евреев, причем, как свидетельствуют зарубежные источники, по цинизму и бесчеловечности польские чиновники далеко превосходили гитлеровских71.
По другой версии, та группа польских евреев, которую в ночь с 28 на 29 октября вынудили перейти на польскую территорию, попала под пулеметный огонь польских пограничников, а когда они, спасаясь от обстрела поляков, бросились назад, то попали под огонь уже германских пограничников72.
Среди этих евреев была и семья Гриншпанов (Грюншпанов), 17-летний сын которых — Хершель (Гершель) проживал в Париже, где учился.
По одной версии в ходе этого обстрела погиб (иногда встречается указание, что был только тяжело ранен) его отец — портной Гриншпан, проживавший в Ганновере с 1911 г.73 По другой версии, получив от сестры открытку с описанием мытарств, которые его семья испытывала на границе (значительная часть несчастных депортируемых оказалась в приграничном польском селении Збонщин, откуда, собственно говоря, и пошло название этого антигуманного инцидента), где содержалась в крайне тяжелых условиях74.
Узнав о семейной трагедии, «юноша решил действовать: 3 ноября 1938 г. Гершель Грюншпан (он был психически не совсем нормальным человеком) 5 раз выстрелил в советника (на самом деле, в 3-го секретаря. — A.M.) германского посольства в Париже, члена НСДАП Эрнста фон Рата (он погиб от ран)»75.
По иронии судьбы и Эрнст фон Рат, и его отец были убежденными противниками преследований евреев (последний, в частности, впоследствии оказывал евреям помощь в самые тяжелые времена)76.
Не имевший, во всяком случае чисто внешне, каких-либо, тем более серьезных политических мотивов, Г. Грюншпан протестовал явно не по адресу — истинным инициатором всего этого «Збонщинского выдворения» была Польша77.
Тем не менее геббельсовская пропаганда преподнесла этот случай как якобы свидетельство мирового заговора евреев против Германии. Уже на следующий день главный официоз нацистской партии — берлинская газета «Фелькишер беобахтер» напечатала весьма многозначительную фразу: «Вполне очевидно, что немецкий народ сделает из этого события соответствующий вывод»78.
Шеф нацистской пропаганды — Йозеф Геббельс — весьма ловко обыграл тогда факт не единичности такого убийства. Дело в том, что почти три года назад, 4 февраля 1936г., студент-еврей Давид Франкфуртер (выходец из Венгрии, по другим данным — из Югославии) убил в швейцарском Давосе руководителя местной организации НСДАП — Вильгельма Густлофа (его именем впоследствии был назван один из крупнейших кораблей Германии, который славный советский подводник А. Маринеско потопил в январе 1945 г., удостоившись за это «чести» стать личным врагом Гитлера, т.к. вместе с кораблем погибла и вся элита германского подводного флота)...
А 9 ноября 1938 г. «на традиционном сборище в Мюнхене в честь очередной годовщины «Пивного путча» (09.11.1923 г. — A.M.) в уже и без того наэлектризованной атмосфере Геббельс, лучший после Гитлера оратор в Третьем рейхе, произнес подстрекательскую речь». И в тот же вечер в Германии начался, как это явствует из приведенной выше директивы Г. Мюллера, заранее спланированный чудовищный антиеврейский погром, вошедший в историю под названием «Хрустальная ночь» (в документах гестапо — «Красный петух»). «Толпа громила магазины, избивала их владельцев, улицы германских городов были усеяны осколками стекла от разбитых витрин. Отсюда и красивое, почти романтическое название...»79
Уж и не знаю, чего тут «красивого, почти романтического» узрел процитированный выше автор книги «Тайны спецслужб III рейха» (М., 2003) Теодор Гладков, однако же столь подробное, в т.ч. и с его помощью, изложение здесь тех событий было приведено отнюдь не случайно.
Ведь если бы — не приведи, конечно, Господь Бог — омерзительно гнусная фальшивка о якобы имевшем место т.н. «генеральном соглашении» была укоренена в шулерском информационном обороте т.н. «демократической пропаганды», то получилось бы, что-де СССР в лице НКВД СССР более чем сознательно пошел на это якобы сотрудничество с гестапо «для борьбы с мировым еврейством»!
Потому что и дата выдачи доверенности Г. Мюллеру — 3 ноября 1938 г., и тем более дата подписания «генерального соглашения» должны были бы означать, что СССР в лице своего руководства все знал заранее, и тем не менее сознательно пошел на такой шаг!
В Советском Союзе действительно прекрасно знали, что происходило на польско-германской границе. И, к слову сказать, для этого вовсе не нужно было пользоваться информацией разведки — об этом сообщали все информационные агентства и крупнейшие газеты Европы. Тем более что эту дурно пахнущую консульско-паспортную склоку Польша затеяла еще в марте 1938 г. Так что все перипетии этой неприглядной истории хорошо были известны в первую очередь по открытой-информации.
Что же касается разведки, то и в Польше, и в Германии обе советские разведслужбы — внешнеполитическая (ИНО ГУГБ НКВД СССР) и ГРУ — обладали на редкость сильнейшими агентурными позициями и невзирая ни на какие трудности весьма специфического в нашей истории периода 1937—38 гг. своевременно добывали и докладывали советскому руководству всю необходимую информацию, в т.ч. и по этому вопросу.
Достаточно сказать, что только в МИД Германии ИНО ГУГБ НКВД СССР располагало такими агентами, как «Вйн-терфельд» и «Марта» (она же «Августа», она же «Юна», жена видного германского дипломата), не говоря уже о других возможностях, а военная разведка едва ли не в буквальном смысле «под колпаком» держала все германское посольство в Варшаве, в котором работали сразу три ее агента — Ильзе Штёбе («Альта»), Рудольф фон Шелия («Ариец») и Рудольф Гернштадт.
Но, конечно же, непревзойденным бриллиантом агентурной сети советской разведки (ИНО ГУГБ 11КВД СССР) являлся один из наиболее ценнейших агентов, «наш человек в гестапо», знаменитый ныне «Брайтенбах» — Вилли Леман, устойчивая связь с которым поддерживалась вплоть до конца ноября 1938 г.
Связь с «Брайтенбахом» была прервана вследствие смерти сотрудника Берлинской резидентуры А.И. Агаянца (скончался в начале декабря 1938 г. во время хирургической операции прямо на операционном столе). Восстановить же связь с агентом оказалось весьма трудным делом, прежде всего потому, что из-за предательства и побегов бывших высокопоставленных сотрудников разведки — Вальтера Кривицкого (Самуил Гершевич Гинзбург), Александра Орлова (Лейба Лазаревич Фельдбин) и др. под угрозой расшифровки и провала оказалась значительная часть опытных разведчиков, в т.ч. и нелегалов, а также агентурных сетей. В подобной ситуации ни одна разведка не обходится, к сожалению, без периода пассивного выжидания, целью которого является проверка масштабов понесенного ущерба, выявления нерасшифрованных звеньев своей сети, налаживания иных, более безопасных каналов связи.
За первые 10 лет сотрудничества с нашей разведкой — т.е. с 1929 по ноябрь 1938 г. включительно — «Брайтенбах» представил, как указывалось в официальных документах разведки, «чрезвычайно обильное количество материалов, освещающих личный состав и структуру политической полиции, а затем гестапо, а также военной разведки, предупреждал о готовящихся арестах нелегальных и легальных работников нашей резиден-туры в Берлине, сообщал сведения о лицах, разрабатываемых гестапо, последнее время давал главным образом материалы о военном строительстве в Германии. Наводил также справки по следственным делам в гестапо, которые нас интересовали, освещал общую политическую обстановку в стране».
Советская разведка располагала большим количеством подлинных документов и личных докладов.«Брайтенбаха», до 28 томов, т.е. исходя из принятых тогда правил секретного делопроизводства от агента было получено от 8400 до 9800 страниц различной информации (из расчета 300—350 стр. в одном томе)!
На германском направлении в те годы работали лучшие асы советской разведки, не говоря уж о том, что «Брайтенбах» и сам был профессионалом высочайшего класса и прекрасно понимал, что интересует его советских «друзей».
При наличии такого тандема и особенно такого количества материалов напрочь исключено, чтобы «Брайтенбах» не проинформировал советскую разведку о польско-германском конфликте на антиеврейской почве и уж тем более, чтобы он не сообщил о намечаемом гестапо антиеврейском погроме во всегерманском масштабе. Не говоря уж об информации иной агентуры, а также посольств, ТАССа и зарубежных корреспондентов советских газет. И чтобы при наличии таких данных Сталин пошел бы на сотрудничество с гестапо?!
Однако подлость фальшивки изложенным не ограничивается.
Судя по всему, ее главная цель все же была в другом, точнее, в попытке спровоцировать зарождение в широких кругах «демократической общественности» крайне ложного впечатления о том, что-де, пойдя на подписание такого якобы «генерального соглашения», Советский Союз якобы втихаря одобрил грязную Мюнхенскую сделку Запада с Гитлером! Ту самую сделку, в результате которой Чехословакия была отдана на растерзание не только гитлерюгам, но даже и Польше, внаглую, прямо под носом у Гитлера оккупировавшей Тешинскую область Чехословакии (на тот момент там проживало 156 тыс. чехов и всего 77 тыс. поляков, которые вовсе не жаждали, как судетские немцы, угодить в т.н. «рай» под названием Польша)!
3 и 11 ноября 1938 г. — это даты, последовавшие за Мюнхенской сделкой, и коли в тексте «генерального соглашения» фигурирует беспрецедентный маразм о якобы «сотрудничестве и процветании» между СССР и Германией, то, следовательно, должно выходить, что-де СССР негласно одобрил Мюнхенскую сделку!?
Во-первых, за шесть предшествовавших Мюнхенской сделке и оккупации гитлерюгами Судетской области Чехословакии месяцев Советский Союз Десять Раз официально, на весь мир заявлял, что он выполнит свой договор о взаимопомощи в отражении агрессии, который был подписан между СССР и Чехословакией еще 16 мая 1935 г. (этот договор пересекался и был тесно взаимосвязан с аналогичным договором между СССР и Францией от 2 мая 1935 г.80)
Во-вторых, Советский Союз Четырежды конфиденциально сообщил об этом Франции!81
В-третьих, Четырежды о том же и также конфиденциально было сообщено правительству Чехословакии, однако Эдуард Бенеш — президент этой несчастной страны — под давлением Запада сдал свою родину гитлерюгам!82
В-четвертых, Трижды о том же и также конфиденциально было заявлено правительству Великобритании!83
В-пятых, Советский Союз прямо заявил, что исполнит свои обязательства по договору с Чехословакией, даже если Франция и откажется от него (по этим договорам предусматривалось, что СССР окажет помощь Чехословакии лишь в том случае, если то же самое, но в опережение, сделает Франция)!84
В-шестых, тем самым Советский Союз ясно заявил о своей готовности вступить в войну с Германией, Польшей и Румынией (у Польши в тот момент имелся Договор о ненападении с Германией от 1934 г., больше смахивавший на военный союз против СССР, и соглашение с Румынией о взаимопомощи в борьбе против СССР, что в итоге создавало триумвират бандитов для нападения на СССР), даже если воевать придется только в союзе в Чехословакией (по состоянию на осень 1938 г. Чехословакия была одним из сильнейших государств в Центральной Европе в военном отношении, и потому вполне могла даже в одиночку раздавить еще только формировавшийся тогда гитлеровский вермахт)85. Однако, как указывалось выше, возглавлявший Чехословакию Э. Бенеш сдал свою родину гитлерюгам.
В-седьмых, еще в сентябре 1938 г., когда Польша стала готовиться к нападению на Чехословакию и сосредоточивать свои войска у ее границ, СССР ясно и однозначно предупредил Польшу, что если она вздумает напасть на Чехословакию, Советский Союз разорвет советско-польский пакт о ненападении без особого уведомления86.
Именно в этот момент произошло то, что полностью исключает заключение какого бы то ни было «генерального соглашения».
Как только официальная Варшава уразумела, что означает этот весьма вразумляющий намек Кремля, то она, естественно, бросилась к дорогим ее сердцу нацистским главарям за помощью. И те, само собой разумеется, пообещали, что «в случае польско-советского конфликта правительство Германии займет по отношению к Польше позицию более чем доброжелательную». При этом гитлерюги устами министра иностранных дел Третьего рейха И. Риббентропа ясно дали понять, что правительство Германии оказало бы в таком случае помощь Польше87.
Обалдевшие от нацистского «сюрприза» ляхи на радостях завопили, что-де «совершенно невероятно, чтобы рейх мог не помочь Польше в ее борьбе с Советами»88 — в 1938 г. все еще обстояло именно так, и лишь 1 сентября следующего, 1939 г., ляхи, наконец, уразумели, что польский гусь нацистской свинье не товарищ!
В Москве, естественно, немедленно узнали об этом. И кто бы теперь объяснил, каким образом в такой ситуации Кремль мог якобы пойти на сотрудничество между НКВД и гестапо «во имя процветания дружбы и сотрудничества» между СССР и Германией, как то гласит якобы п. 1 якобы § 2 этого «генерального соглашения»?! Особенно если учесть не только все вышеизложенные обстоятельства, но и также упоминавшийся ранее факт, что еще весной 1938 г. истек даже пролонгированный срок советско-германского договора о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г., в связи с чем и по итогам грязной Мюнхенской сделки британский премьер-подонок Н. Чембер-лен буквально требовал от Гитлера напасть на СССР!
И наконец, хотя и косвенно, но очень весомо гнусную фальшивку о т.н. «генеральном соглашении» разоблачает следующий факт.
Уже весной 1939 г., отчетливо видя, что Запад по-прежнему целенаправленно и злоумышленно не желает совместно с Советским Союзом создавать коллективную систему безопасности в Европе, дабы единым фронтом противостоять фашистской агрессии, и полностью осознавая, что тот же Запад, прежде всего Великобритания, совершенно сознательно ведет дело к тому, чтобы СССР оказался вынужденным пойти на соглашение с Германией в преддверии нападения последней на Польшу, о чем Лондону было известно уже в конце марта 1939 г., а Кремлю и того ранее, советское руководство приняло решение о заблаговременной информационной подготовке к подобному развертыванию событий. А выразилось это в следующем: в Центральном Архивном Управлении, — а оно, к слову сказать, входило тогда в состав НКВД СССР, — в рамках его структурного подразделения, носившего название «Государственный архив Октябрьской революции», в фонде № 612 31 мая 1939 г. было заведено дело № 27, в котором стали концентрировать все архивные и иные материалы, касающиеся различных аспектов русско-германских отношений со времен еще царской России89.
Так вот, кто бы объяснил, какого же хрена руководство СССР, в т.ч. и НКВД СССР, пошло на такой шаг, ежели у них, как утверждается, было якобы «генеральное соглашение» якобы с гестапо?! Да еще и якобы ради «развития дружбы и сотрудничества»?!
Ведь куда проще было бы, — а Сталин и Берия, к слову сказать, были высочайшего класса мастерами находить самые простые решения в любых сложнейших ситуациях, — по каналам такого якобы сотрудничества, что называется втихаря, «перетереть» представляющие взаимный интерес вопросы и, не собирая по крохам информацию, договориться о заключении Договора о ненападении!
Однако руководство государства пошло именно по указанному выше пути, попутно очень пристально наблюдая за всеми шашнями Запада с Гитлером. Короче говоря, хотя и косвенно, но и этот факт тоже означает, что никакого «генерального соглашения» не было и в помине!
И, кстати говоря, еще и потому, что горе-фальсификаторы явно не знали, что если бы такое «соглашение», к примеру, было в реальности, то после 22 июня 1941 г. оно должно было бы, по существовавшим тогда правилам, попасть в Особый архив НКВД, что, в свою очередь, должно было получить соответствующее документальное отражение по меньшей мере в виде оттиска штампа, свидетельствовавшего о переводе дела в архив, но архив НКВД!
Однако фальсификаторы на то и фальсификаторы, чтобы предъявить миру дурацкую обложку, на которой типографски отпечатано КПСС, хотя, если по их-то, идиотской легенде, то должно было бы быть так:
во-первых, на обложке дела должны были бы стоять опознавательные реквизиты НКВД СССР; скорее всего, реквизиты личного секретариата Берии уже как наркома внутренних дел СССР;
во-вторых, опознавательные реквизиты о переводе этого дела в Особый архив НКВД СССР;
в-третьих, опознавательные реквизиты перерегистрации архивного дела НКВД СССР в архивное дело сначала НКГБ СССР, а затем и МГБ СССР — ведь после войны было уже МГБ;
в-четвертых, опознавательные реквизиты о переводе этого архивного дела из Особого архива МГБ СССР в Особый архив ЦК КПСС после 1953 г. и т.д. и т.п. А поскольку ничего подобного нет, то столь красноречивое отсутствие таких обязательных атрибутов тем более свидетельствует о фальшивке, особенно в сочетании со всем вышеизложенным. Однако и это еще далеко не все, что нужно сказать об этой гнусной фальшивке.
Дело еще и в том, что текстами документов 1938 г. и текстами документов 1942 г. мало осведомленным читателям «ненавязчиво» вдалбливается крайне ложное впечатление не только о никогда не имевшем место факте их бытия в природе, но и прежде всего о якобы существовавшей между ними прямой, оголтело юдофобской связи, как свидетельстве аналогичной политики Сталина.
Вглядитесь повнимательней в «содержание» п. 4 якобы «предложения германскому командованию», будто бы подписанного Сталиным, и в «содержание» третьего абзаца «рапорта» Меркулова на имя Сталина, а затем сравните с содержанием § 2 якобы «генерального соглашения».
Вызывающим же оторопь пренебрежением к необходимости знания не только истории вообще, но и ее деталей и нюансов, фальсификаторы и их сторонники довели дело до того, что при утверждении, что «Сталин не предал своих евреев», по сути дела «солидаризировали» Сталина с гнусной нацистской затеей по т.н. «окончательному решению еврейского вопроса в Европе»!
В результате, несмотря на все свои реверансы в адрес Сталина и его СССР, Карпов, конечно, не желая того, тем не менее попросту подставил и СССР, и Сталина не только под обвинения в ярой юдофобии, но и под угрозу обвинения чуть ли не в практическом содействии нацистским преступлениям! Ну так и в самом-то деле, надо же хоть чуточку поосторожнее и повнимательней быть с Историей: «сюрпризы», которые она может преподнести, — непредсказуемы!
Дело в том, что за месяц до начавшихся т.н. «переговоров между советскими и германскими разведчиками в г. Мценске», т.е. 20 января 1942 г., прошла хорошо известная по истории Второй мировой войны, но печально «знаменитая» Ванзейская конференция, на которой и был принят план уничтожения евреев в Европе. Конференция проходила на вилле СС, в берлинском пригороде Ванзее, откуда и ее название; до 1924 г. она принадлежала пресловутому по истории русской революции А.Л. Парвусу.
Обратите внимание на то обстоятельство, что и в этом случае также очень коварно обыгрывается временной фактор: 20 января 1942 г. Ванзейская конференция, а 19 февраля 1942 г. — якобы предложения Сталина германскому командованию.
Дело в том, что в тот момент, когда стряпалась эта фальшивка, а происходило это явно в 1998—1999 гг., уже было известно, что СССР еще тогда, в начале 1942 г., точно знал о Ван-зейской конференции и ее бесчеловечных решениях (это были материалы британской разведки, которые по каналам «кембриджской пятерки» попали в Москву). Соответственно, должно было «ненавязчиво» сложиться впечатление, что-де Сталин все точно знал и тем не менее, как и в 1938 г., вполне осознанно вступил в переговоры с гитлерюгами с позиций оголтелой юдофобии! Чем он на самом-то деле отнюдь не страдал и чего в действительности не было и быть не могло!
А не могло такого быть в силу следующей причины. По поручению Сталина 6 января 1942 г. НКВД СССР впервые опубликовал официальный документ-ноту «О повсеместных грабежах, разорении населения и чудовищных зверствах германских властей на захваченных ими советских территориях». Весь мир тогда узнал о «страшной резне и погромах, учиненных в Киеве немецкими захватчиками» против евреев. Кроме того, в ноте сообщалось и о других кошмарных по изуверству массовых убийствах безоружных и беззащитных евреев. Такова была официальная позиция СССР, Сталина и подчиненного ему НКВД.
Позиция подлинно гуманистическая, принципиальная, государственная. Сталин никогда не забывал о временно попавших в беду советских гражданах и делал все, что в его силах, чтобы облегчить их положение.
Интересно, каким образом, тем более в свете только что приведенного факта и на фоне всего вышеизложенного, у Сталина должна была (и должна ли была) зародиться мысль о совместной с гитлерюгами борьбе против мирового еврейства?!
Ведь даже только сама попытка предложить гитлерюгам такую сделку уже означала бы смертельнейший компромат против него, Председателя Государственного Комитета Обороны и Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами СССР Иосифа Виссарионовича Сталина!
Потому как, попади такая информация в руки гитлерюг, то уж это-то зверье точно использовало бы столь бесценный компромат в целях разрушения и ликвидации даже тени намека на антигитлеровскую коалицию!
Не являясь ни антисемитом, ни тем более юдофобом, Сталин, естественно, с самых первых месяцев войны включил в борьбу против Германии «еврейский фактор». Уже 24 августа 1941 г. в открытом эфире Московского радио состоялся первый радиомитинг представителей еврейского народа, который разоблачал злодеяния гитлерюг на советской территории и призывал евреев к активной борьбе с врагом90. С этого начинается предыстория Еврейского антифашистского комитета, который стал организационно оформляться в дни нашего славного контрнаступления под Москвой — 15 декабря 1941 г. на пост председателя ЕАК была предложена и утверждена кандидатура С. М. Михоэлса, а его ответственным секретарем стал Ш. Эпштейн91. А 5 февраля 1942 г. уже были рассмотрены и утверждены предложения о функциях, структуре и задачах ЕАК, в числе которых числились следующие:
«во-первых, средствами пропаганды просоветски настраивать мировую общественность, установив контакты с еврейскими международными организациями,
и, во-вторых, привлечь в Россию широкий поток западной помощи»92.
Как свидетельствует история внешнеполитической разведки Советского Союза, острейшая во второй половине 1941 г. угроза открытия второго фронта агрессии против СССР, т.е. с участием Японии, была ликвидирована, в т.ч. ив первую очередь при активнейшем использовании разведкой «еврейского фактора», о чем Сталин прекрасно знал93.
Практически вся агентура и доверительные связи советской разведки, участвовавшие в преследовавшей именно эту цель операции «Снег», были влиятельнейшими в окружении президента США Рузвельта евреями 94.
Говоря о роли «еврейского фактора» в 1941 г., мы не должны забывать также и о том, что в немалой степени именно благодаря ему удалось не только всерьез затормозить, но и фактически застопорить наступление финской армии на Ленинград95. Именно угрозы США в адрес Финляндии сыграли одну из решающе ключевых ролей в том, что Финляндия изрядно умерила свой боевой пыл. Но прежде чем это произошло, еврейское лобби в окружении Рузвельта великолепно поработало...96
Да, это, конечно, не значит, что-де Маннергейм протянул руку дружбы Москве — со всеми этими идиотскими сказками о том, что-де «фюрер» Финляндии по доброте душевной и из ностальгических побуждений (Маннергейм долгое время жил, служил и учился в Петербурге) прекратил наступление на Ленинград, пора кончать. Как и любой иной политик, Карл-Густав Маннергейм понимал только аргументы силы, что, по просьбе Сталина, ему и продемонстрировали Соединенные Штаты! Подчеркиваю, что немалую роль в этом сыграл очень умело и очень искусно включенный Сталиным в борьбу за державу «еврейский фактор»!
С помощью все того же «еврейского фактора» Финляндия в конце концов была выведена из войны в 1944 г. — при содействии всемирно известного еврейского банкирского клана Валленбер-гов...
Ну как можно было, являясь Героем Советского Союза, подставлять, пускай уже и канувший в Лету СССР под обвинения в едва ли не прямом потворствовании нацистским злодеяниям?!
А ведь Россия, как известно, является правопреемником СССР на международной арене со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ну неужели так трудно было проявить максимум осторожности в вопросах, подлинная подоплека которых неведома и которую, к сожалению, даже и не пожелали выяснить?! А ведь лично у Карпова ну просто колоссальнейшие для этого возможности!
Пожелай он того, уже через день располагал бы достоверными данными о происхождении всей этой истории с якобы имевшими место в начале 1942 г. советско-германскими переговорами в г. Мценске!
Любой миф, любая фальсификация, любая ложь в своей основе всегда имеют какой-то реальный факт. Другое дело, конечно, что в их рамках, он, естественно, будет сильно «передернут», вплоть до принципиального искажения. Именно так и произошло в рассматриваемой нами истории.
Весной 1942 г. на пути к новому месту службы вследствие трагической ошибки пилотов в оккупированном гитлеровцами Мценске приземлился направлявшийся в г. Елец советский военно-транспортный самолет с вновь назначенным командующим 48-й армией генерал-майором А.Г. Самохиным на борту. И пилоты, и пассажиры самолета попали в плен97.
В годы войны подобное было отнюдь не редкостью — такие случаи имели место и у наших, и у гитлеровцев, и у союзников обеих сторон. И потому можно было бы и не акцентировать внимание на этом случае, если бы, как всегда, не одно «но»: генерал-майор А.Г. Самохин до войны был советским военным атташе в Югославии и под псевдонимом «Софокл» возглавлял «легальную» ре-зидентуру ГРУ в Белграде98.
Более того, после недолгого — с июля по декабрь 1941 г. — командования 29-м стрелковым корпусом и пребывания в должности заместителя командующего 16-й армией по тылу, в декабре 1941 г. Александр Георгиевич Самохин снова был переведен в ГРУ. Сначала он был помощником начальника, а затем и вплоть до 21 апреля 1942 г. являлся начальником 2-го Управления ГРУ".
Таким образом, в результате трагической ошибки пилотов в гитлеровский плен угодил в прошлом высокопоставленный советский военный разведчик.
Вот это и есть подлинный факт, и без того явно искаженные слухи о котором по злой воле фальсификаторов были вторично искажены и на этот раз практически до полной неузнаваемости!
«Нанизать» же на дважды подвергнувшийся глубинному искажению фактурный якобы «стержень» необходимые, по замыслу подлинных фальсификаторов (к слову сказать, это вовсе и не члены и даже не руководство «Памяти» — они всего лишь рупор для тех, кто скрыт за кулисами), компоненты якобы достоверности — не так уж и трудно.
Чего-то убавили, чего-то прибавили и — на тебе, ничего не желающее знать и выяснять, но якобы просвещенное «демократическое мнение», новую фальшивку про нехорошего Сталина!
Вот, собственно говоря, и ответ, в частности, на вопрос, почему якобы имевшие место советско-германские тайные переговоры между представителями разведок обеих сторон и «произошли» в начале 1942 г. и именно в г. Мценске!
История пленения генерал-майора А.Г. Самохина оставляет отчетливо двойственное впечатление.
Во-первых, из-за того, что разнятся в деталях версии истории его пленения. Например, в изложении военного историка Виктора Александровича Миркискина она звучит так: «На пути к новому месту службы его самолет приземлился в оккупированном немцами Мценске вместо Ельца»100. Т.е. понимай как хочешь, то ли действительно по ошибке пилота приземлился там, то ли умышленно (в т.ч. и злоумышленно), то ли еще что-то...
В свою очередь, авторы обширного справочника «Россия в лицах. ГРУ. Дела и люди» и вовсе пошли странным путем. На одной странице они указывают, что Самохин «... из-за ошибки пилота попал в плен к немцам»101. Казалось бы, однозначная версия... Однако через двести страниц после этого утверждения те же авторы, очевидно, не моргнув глазом, сообщают, что Самохин «...вылетел в Елец, но летчик потерял ориентировку, и самолет был подбит над расположением немцев. Самохин был пленен»102.
А теперь не сочтите за труд согласиться, естественно, по здравом размышлении, что просто приземлиться не там, где надо, — это одно, по ошибке пилота приземлиться не там, где следовало бы, — другое, но совсем иное — совершить вынужденную, аварийную посадку из-за того, что самолет был подбит, так как летчик сбился с курса.
Едва ли наличие трех версий способствует установлению истины. Да и, откровенно говоря, трудно поверить в то, что при посадке, например днем, летчики не заметили, что садят-ся-то они на немецкий аэродром: как минимум, пара-тройка самолетов на аэродроме стояли, а намалеванные на них кресты люфтваффе были хорошо видны издалека. К весне 1942 г. наши летчики вдоволь нагляделись на них. Так что в отношении первых двух версий немедленно возникает вопрос: почему летчики, которые не могли не заметить, что садятся на гитлеровский аэродром, не попытались развернуться и улететь подальше от немцев?!
Единственное, что могло бы снять этот вопрос, — это факт ночного полета. Но в этом случае непременно вмешается иное обстоятельство. Дело в том, что в годы войны перелеты командующих армиями и фронтами осуществлялись в сопровождении, как правило, минимум звена истребителей, т.е. трех самолетов-истребителей. Тем более, если этот полет осуществлялся из Москвы да еще и с документами Ставки (если верить этим версиям). Мера, это и так понятно, далеко не лишняя, тем более на войне.
Тогда спрашивается, каким же образом истребители допустили такое? Еще более острым этот вопрос становится для третьей версии: как могло случиться, что наши истребители, а ведь это же боевые летчики, допустили, чтобы пилот подопечного самолета хрен знает куда полетел да к тому же еще и оказался подбит над занятой немцами территорией?! Нет, что-то тут не то с этими версиями...
Во-вторых, как уже после войны утверждал бывший начальник штаба 48-й армии, впоследствии Маршал Советского Союза Сергей Семенович Бирюзов, «немцы захватили тогда кроме самого Самохина документы советского планирования на летнюю (1942 г.) наступательную кампанию, что позволило им своевременно предпринять контрмеры»103. В 1964 г. Бирюзов погиб в странной авиакатастрофе во время визита в Югославию.
Авторы упомянутого выше справочника о ГРУ утверждают примерно то же самое — что «противник овладел оперативной картой и директивой СВГК»104.
Если принять на веру эти две версии, то, исключив более или менее оправданное нахождение при Самохине оперативной карты, немедленно упремся в удручающий вопрос: почему у вновь назначенного командующего всего лишь армией на руках оказались по определению особо секретные документы — директива Ставки Верховного Главнокомандующего и документы советского военного планирования на летнюю кампанию 1942 г.?! Ведь принципиально-то директивы Ставки адресовались командующим направлениями и фронтами. Но не армий же!
А у Самохина не просто директива Ставки, а «документы советского планирования на летнюю (1942 г.) кампанию»!
Мягко выражаясь, это же не его уровень, чтобы, как поется в известной песне, «знать за всю Одессу»!?
Да и Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин был отнюдь не столь уж прост, чтобы таким макаром пересылать свои директивы. В годы войны чрезвычайно жестко соблюдались правила секретной переписки, тем более между СВГК и фронтами, армиями и т.д. И без того всегда секретная фельдъегерская служба осуществляла перевозки секретных документов между Ставкой и фронтами под особой вооруженной охраной НКВД (с 1943 г. - Смерша).
Однако самое удручающее начинается при попытке дать ответ на поставленный выше вопрос в зависимости от версии пленения Самохина.
Диапазон ответов действительно удручающе неприятен из-за своей широты: от неизбежных подозрений, что тем самым проводилась (кем и с какой целью?) какая-то военно-разведывательная операция — право на это дает богатая подобными примерами история изощреннейшего противоборства разведок в двух мировых войнах XX в., — до преступной халатности (не исключая и варианта игры под нее), что, к сожалению, и тогда было отнюдь не редкостью...
Ну так и в самом деле, если, например, предположить наиболее безобидный вариант, т.е. что летчик действительно сбился с курса, вследствие чего попал в зону досягаемости средств немецкой ПВО (а что в это время делали истребители прикрытия?), был подбит и в результате вынужден был произвести аварийную посадку на вражеском аэродроме (пускай даже и под принуждением истребителей люфтваффе, что, естественно, резко обостряет указанный выше вопрос в отношении наших «соколов»), то какого же спрашивается,... профессиональный разведчик, командующий армией и пальцем-то не пошевелил, чтобы уничтожить особо секретные документы Ставки?! Ну ведь не чемодан же с документами у него был на руках? Всего-то пакет да карта...
Под какую категорию халатности (да и халатности ли вообще) прикажете отнести этот вариант?
Сомнения же в том, что халатность ли то была вообще, к сожалению, укрепляют следующие факты.
В 2005 г. из печати вышла очень интересная книга В. Лота «Секретный фронт Генерального штаба. Разведка: открытые материалы». 410-я и 411-я страницы посвящены судьбе генерала А.Г. Самохина. Уж и не знаю, как такое могло случиться — ведь, судя по всему, В. Лота — очень хорошо осведомленный в истории военной разведки автор, — но с первых же строк, посвященных судьбе А.Г. Самохина, уважаемый коллега прямиком вводит в оторопь. В. Лота указывает, что перед назначением в середине апреля 1942 г. на должность командующего 42-й армией Самохин занимал пост начальника Информационного отдела ГРУ — помощника начальника ГРУ, и тут же добавляет, что находился на службе в военной разведке всего около двух месяцев! Но это полный нонсенс! Самохин еще до войны проходил службу в военной разведке и являлся резидентом ГРУ в Белграде. Да и новичков на такие посты в ГРУ никогда не назначали: центральный аппарат такого солидного ведомства, как советская военная разведка, — это же не контора по продаже мороженого, чтобы запросто так новичка поставить на должность начальника Информационного отдела ГРУ — помощника главы ГРУ.
Следовательно, если учесть служебную биографию А.Г. Самохина в первые полгода войны, то необходимо было указать, что эти самые «около двух месяцев» Самохин служил в центральном аппарате военной разведки, а не вообще в системе ГРУ. Так, очевидно, было бы правильней, хотя и это неточно, ибо на те посты он был назначен в декабре 1941 г. и, следовательно, к моменту назначения на пост командарма шел уже пятый месяц его пребывания в должности помощника начальника ГРУ — начальника 2-го Управления (а не Информационного отдела) ГРУ.
В-третьих, А.Г. Самохин был назначен командующим не 42-й армией, действовавшей под Харьковом, т.е. на Юго-Западном фронте, а 48-й армией Брянского фронта. Разница все-таки есть особенно, если учесть, что никакой 42-й армии под Харьковом не было. Да и фронты по названиям принципиально разнятся...
В-четвертых, В. Лота утверждает, что вначале А.Г. Самохин прилетел в штаб фронта, правда, не указывает какого. Если исходить из его утверждения о Харькове, то получается несуразица — что ему было делать в штабе ЮЗФ, если он назначен командармом на Брянский фронт?!
Если же отнестись к словам В. Лоты всерьез, то и вовсе получится нечто зловещее. Потому что, по его утверждению, в штабе фронта он получил какие-то указания, затем был пересажен на другой самолет и после этого угодил в плен...
Однако в данном случае нецелесообразно относиться к словам В. Лоты всерьез, потому как А.Г. Самохин летел все-таки на Брянский фронт, а не на ЮЗФ.
В-пятых, теперь взгляните на карту и рассудите сами: как можно было угодить в Мценск, имея целью назначения Елец?! Расстояние между ними свыше 150 км! Полет на Елец, тем более из Москвы, фактически строго на юг, полет на Мценск — на юго-запад, в направлении на Орел...
В-шестых, из-за этого странного залета Ставка Верховного Главнокомандования вынуждена была отменить свое решение от 20 апреля 1942 г. о проведении в начале мая того же года силами двух армий и танкового корпуса операции на Курско-Льговском направлении с целью овладения Курском и перерезания ж.д. Курск—Льгов (История Второй мировой войны. М., 1975. Т. 5. С. 114). И, возможно, это одна из тех роковых предпосылок трагедии наступления под Харьковом, потому как одну из тех двух армий, что должны были наступать на Курск, должен был возглавить Самохин. Кстати говоря, судя по всему, у него на руках находилась Директива СВГК от 20 апреля 1942 г. об упомянутом выше наступлении на Курск (и Курск-Льгов), а вовсе не документы советского военного планирования на всю весенне-летнюю кампанию 1942 г., как об этом обычно пишут.
В-седьмых, согласно утверждению В. Лоты, судьба А.Г. Самохина прояснилась уже после Сталинградской битвы. Однако, если исходить из его же слов, то уж больно странно она прояснилась. С одной стороны, он указывает, что Самохин числился пропавшим без вести с 21 апреля 1942 г., с другой — сообщает, что 10 февраля 1943 г. Главное управление потерь личного состава РККА издало приказ № 0194, согласно которому Самохин был определен пропавшим без вести, что, согласитесь, не вносит никакой ясности. Потому что если приказ был издан только 10 февраля 1943 г., то выходит, что с 21 апреля 1942 г. судьба Самохина вообще не была известна ни так ни сяк, даже для того, чтобы зачислить его в список пропавших без вести. А это уже сверхстранно, ибо пропажа командующего армией, тем более вновь назначенного, это ЧП высшего разряда! Это то самое ЧП, из-за которого Особые отделы и зафрон-товая разведка мгновенно становятся на уши и, как минимум, ежедневно отчитываются перед Москвой о результатах поисков пропавшего.
Это же не шутка — пропал командующий армией, еще несколько дней назад являвшийся очень высокопоставленным сотрудником ГРУ! Естественно, об этом немедленно было доложено Сталину, и, уж поверьте, соответствующее строгое указание органам госбезопасности и всем звеньям военной разведки немедленно выяснить судьбу командарма Верховный тут же отдал.
В. Лота же сообщает, что в ходе Сталинградской битвы был захвачен некий старший лейтенант вермахта, который на допросах поведал, что он принимал участие в допросах генерал-майора Самохина, особо подчеркивая при этом, что-де «самолет которого по ошибке приземлился на захваченном немцами аэродроме». Со слов этого лейтенанта вермахта Самохин якобы скрыл свою, как указывает В. Лота, «непродолжительную службу в Главном разведывательном управлении Красной Армии, выдал себя за армейского генерала, служившего всю жизнь в войсках, на допросах вел себя достойно. Ничего особенного немцам не сообщил, ссылаясь на то, что был назначен на должность в середине марта и только что прибыл на фронт».
Трудно сказать, заметил ли В. Лота явную несуразицу в своих словах или нет, но выходит, что в абвере сидели круглые идиоты! Да, как и вермахт, абвер потерпел сокрушительное поражение — советские органы госбезопасности (как разведка, так и контрразведка) и военная разведка вчистую выиграли тот смертельный поединок на невидимом фронте. Но, заслуженно гордясь этим непреложным фактом, не следует полагать, что абвер состоял сплошь из идиотов. Это была одна из сильнейших военных разведок мира времен Второй мировой. И если оказывалс я пленен советский генерал, тем более вновь назначенный командарм, то абвер тоже стоял на ушах, пытаясь выжать из такого пленника максимум сведений. Более того, о пленении генералов и тем более командующих армиями немедленно докладывалось в Берлин. И если войсковых абверовцев Самохин еще мог надуть, навешав им лапшу на уши, то центральный аппарат абвера — черта лысого! Все документы, в т.ч. и личные, были при нем, и как только в Берлине получили спецсообщение о пленении вновь назначенного командарма 48-й армией Брянского фронта генерал-майора А.Г. Самохина, там тут же проверили его по своим материалам учета советского генералитета, и топорная брехня тут же вылезла. Самохин практически немедленно был установлен как бывший резидент советской военной разведки в Белграде! С опознанием по фото, т.к. любая военная разведка тщательно собирает фотоальбомы на всех военных разведчиков, тем более тех государств, которые считает своим противником. А Самохин-то был официальным военным атташе СССР в Белграде и, естественно, его фото было в абвере.
Так что он, по словам того лейтенанта вермахта, именно потому ничего особенного не сообщил немцам на первом-втором допросах, что его тут же переправили в Берлин.
Это совершенно естественная, нормальная практика действий военной разведки и не только абвера — наши, кстати говоря, точно так же поступали и таких важных пленных немедленно отправляли в Москву.
Да в общем-то ложь его разоблачить абверовцам было легко еще и потому, что все личные документы у Самохина были при себе, в т.ч. и приказ о назначении на должность командарма 48-й и предписание Ставки прибыть и вступить в должность 21 апреля 1942 г. Так что едва ли он продержался со своей ложью более часа — его же собственные документы его и уличали.
Но тут дело еще и в том, что того лейтенанта вермахта, что участвовал в допросах Самохина, допрашивали уже после Сталинградской битвы, которая завершилась, как известно, 2 февраля 1943 г. Но тогда почему Главное управление потерь личного состава РККА 10 февраля 1943 г. издало тот самый приказ № 0194, согласно которому Самохин был зачислен в списки без вести пропавших, не говоря уж о том, почему этот приказ был отменен лишь 19 мая 1945 г., если еще сразу после Сталинградской битвы стало известно, что с ним произошло?! При всем том, что страшная война еще продолжалась, неразберихи в документах наподобие той, что творилась в первые месяцы войны, уже не было, во всяком случае в тех масштабах, что тогда имели место. Не говоря уж о том, что это все-таки был генерал-майор, командарм, а их учет велся (и ведется) отдельно. В. Лота же объясняет отмену этого приказа № 0194 от 10.11.1943 г. лишь 19 мая 1945 г. тем, что только тогда выяснилось, что же произошло с Самохиным...
Столь быстрая отмена приказа от 10.02.1943 — уже 19 мая 1945 г. — для победного мая 1945 г. явление фантастическое: всего-то через 10 дней после Победы!? Тогда из плена были освобождены миллионы наших соотечественников и чтоб вот так быстро провернулись бы шестеренки скрипучего механизма кадрового учета в армии?! Да ни в жисть! И не потому что там сидели злодеи-истуканы, а потому что для того, чтобы отменить такой приказ, Самохин должен был сначала пройти через фильтрацию советской контрразведки (Смерша), полностью быть опознан и идентифицирован именно как Самохин, доставлен в Москву и только тогда, по логике кадровой работы того времени да с учетом всей особой специфики того времени, мог быть отменен такой приказ. А за десять дней после Победы — это уже даже для генерала чересчур скоро. Тем более, если вспомнить те факты, что касаются дальнейшей судьбы Самохина в плену и после освобождения из плена. Как утверждают авторы упоминавшегося выше справочника о ГРУ, в плену Самохин вел себя достойно, в мае 1945 г. был освобожден советскими войсками105. По прибытии же в Москву был арестован, а 25 марта 1952 г. был приговорен к 25 годам ИТЛ106. (В. Лота и вовсе сообщает фантастику, что-де 2 декабря 1946 г. Самохин был уволен в запас, а 28 августа — без указания года — приказ об увольнении был отменен, Самохин был зачислен слушателем Высших академических курсов при Военной академии Генерального штаба, что уж и вовсе ввергает в «штопор» недоумения).
Однако за 200 страниц до этого утверждения те же авторы того же справочника о ГРУ указали, что в мае 1945 г. генерал Самохин был доставлен из Парижа(?) в Москву107.
Сразу же отметим, что советские войска Францию не освобождали и их на территории этой прекрасной страны не было. Там была только советская военная миссия. Следовательно, если его освобождали именно советские войска, то, надо полагать, коли это произошло в мае 1945 г., сие радостнейшее для узника гитлеровского концлагеря Самохина имело место на территории Германии.
Вот и спрашивается, как же, миль пардон, его доставили в Москву именно из Парижа, где была всего лишь советская военная миссия?!
Наши генералы, бывало, и впрямь пороли откровенную дурь, но ведь не настолько же они сдурели в эйфории Победы, чтобы после освобождения всей Европы от фашизма вывозить освобожденного из гитлеровского плена соотечественника-генерала в Москву через Париж?! От Берлина до Москвы, как ни крути, путь короче.
А вот если и впрямь Самохина вывозили из Парижа, то тогда действительно худо. Ведь гитлерюги свозили туда всех более или менее значимых военнопленных, особенно из числа разведчиков, для организации разведывательно-дезинформационных игр против советской разведки и советского военного командования. Небезынтересно в этой связи отметить, что на 1942 г. приходятся и массовые провалы агентуры советской разведки, в т.ч. и военной, в Европе, включая Германию, особенно «Красной капеллы», а также на Балканах. Не следует забывать, что Самохин возглавлял 2-е Управление ГРУ108, т.е. знал чрезвычайно много, и о многих.
Как уже указывалось выше, за годы Великой Отечественной войны в плену у гитлеровцев оказались 83 генерала Красной Армии. 26 из них погибли по разным причинам (расстреляны, убиты лагерной охраной, умерли от болезней и истощения). Оставшиеся 57 чел. после Победы были депортированы в СССР. Из них 32 человека репрессированы (7 повешены по делу Власова, 17 расстреляны на основании приказа Ставки № 270 от 16 августа 1941 г. «О случаях трусости и сдачи в плен и мерах по пресечению таких действий») и за «неправильное» поведение в плену 8 генералов приговорены к различным срокам заключения. Оставшихся 25 человек после более чем полугодовой проверки оправдали" 109.
Желая в очередной раз бросить булыжник в адрес Сталина, только что цитировавшийся автор завершил эту фразу словами «но затем постепенно уволили в запас». Это и правда, и ложь. Некоторых генералов оставили на действительной военной службе, как, например, бывшего командующего 5-й армией КОВО М. Потапова и других. А некоторых уволили по состоянию здоровья: едва ли автору этой цитаты следовало забывать, что гитлеровский концлагерь — это не санаторий Министерства обороны.
Т.е. без малого 44% генералов оправдали, причем для этого потребовалось чуть более полугода. Следовательно, ни о какой кровожадности Смерша или сталинского правосудия речи быть не может. Тем более, что еще 14% (8 чел.) жизнь была сохранена — они получили различные сроки заключения.
В числе этих самых 8 чел. (14%) — генерал Самохин. Но вот ведь что удивительно. Арестовали-то его в том же мае 1945 г., а вот к 25 годам ИТЛ приговорили только 25 марта 1952 года! Т.е. Самохин находился под следствием без малого 7 лет!
И как ни относись к Смершу или к тому же МГБ, ведь совершенно же очевидно, что случай с Самохиным был из разряда «трудных орешков».
Явно велась трудоемкая, кропотливая проверка, в результате которой что-то удалось установить, а что-то — и нет. Оттого-то и приговор не расстрельный. Но ладно бы драматическая одиссея генерала Самохина на том и закончилась бы. Не успели саркофаг с телом Сталина поставить в Мавзолей, как в мае 1953 г. приговор в отношении Самохина был отменен! И тогда же, в мае 1953 г., генерал Самохин был реабилитирован! ( В. Лота обосновывает факт реабилитации А.Г. Самохина материалами допроса того самого старшего лейтенанта вермахта, попавшего в советский плен в ходе Сталинградской битвы.)
Но коли уж не только был отменен приговор в отношении Самохина, что на тот отрезок времени уже являло колоссальнейшую редкость — это ж какую немыслимую скорость действий придали аппарату правоохранительных органов постсталинского СССР — но и имела место реабилитация генерала, что еще более неслыханно по состоянию-то на май 1953 г., тем более в отношении военных, то почему же генерала не восстановили на военной службе? Ведь его определили на должность всего лишь старшего преподавателя общевойсковой подготовки военной кафедры МГУ!"
Да, можно предположить, что такое решение было принято по медицинским показателям, но дело-то в том, что Самохину-то тогда было всего пятьдесят один год (1902 г.р.) и его, как и иных освобожденных из плена и реабилитированных, можно было спокойно подлечить, а затем восстановить на действительной военной службе. По генеральскому-то статусу вылечили бы экстра-классом!.. Так было, например, с Потаповым. Ан нет, из тюряги вытащили и в старшие преподаватели на военной кафедре МГУ!
Понимаете, в чем вся «загогулина»-то? С одной стороны, «реактивная» скорость выдергивания Самохина из ГУЛАГа и его реабилитации — со дня похорон Сталина прошло всего 2 месяца и 25 дней(!), а с другой — тут же спихнули на гражданку.
Получается следующее: кто-то пристально следил за делом Самохина, но при Сталине ничего сделать не мог, а едва только вождя спровадили на тот свет, так тут же Самохина выдернули из ГУЛАГа, приговор отменили да еще и реабилитировали, но выпихнули все-таки на гражданку.
Что он такого-эдакого знал, кто за его делом так пристально наблюдал, почему этот кто-то должен был быть до чрезвычайности влиятельным — настолько, что смог выдернуть его из ГУЛАГа да еще и реабилитировать менее чем через три месяца после похорон Сталина?
Воздухом свободы Самохину осталось дышать всего два года — 17 июля 1955 г. он скончался113.
Естественно, по-человечески искренне жаль, что генерал Самохин в 53 года ушел из жизни. Тем более жаль, если учесть, что многие узники гитлеровских концлагерей, а также отбывавшие в те времена наказания в советской пенитенциарной системе дожили до наших дней.
А на следующий, 1956 г., пришелся первый взрыв оголтело подлого антисталинизма хрущевского «розлива» — покатилась грязная волна безмозглых, гнусных обвинений Сталина, в т.ч. и прежде всего за трагедию 22 июня 1941 года с одновременным, но не менее огульным и глупейшим обелением всего генералитета.
Посмотришь на эту хронологию и невольно задумаешься — не слишком ли «своевременно», так сказать, в превентивном порядке, ушел из жизни бывший высокопоставленный военный разведчик — так и не вступивший в должность командарма 48-й генерал-майор Самохин?..
И дума эта будет тем более печально удручающей, если ее наложить как на хронологию войны, так и некоторые события лета 1953 г.
Если возвратиться к факту пленения Самохина, то с удивлением узнаешь, что вскоре после того как он при странных обстоятельствах угодил в плен к немцам, советские летчики перехватили немецкий самолет, у пассажиров которого была захвачена документация о планах проведения летней (1942 г.) кампании германской армии114. Речь идет о захваченных 20 июня 1942 г. советскими войсками важных штабных документах, в т.ч. и касавшихся операции «Блау». Их перевозил на самолете майор штаба 23-й танковой дивизии вермахта Рейхель. Самолет был подбит силами советской противовоздушной обороны. Пилот и двое сопровождавших Рейхеля офицеров погибли при падении самолета на нейтральную полосу. Рейхель чудом остался жив, однако в перестрелке с советскими солдатами был убит в момент попытки сожжения документов. К концу того же дня по личному указанию командующего ЮЗФ Тимошенко захваченные документы были доставлены Сталину. Сталин же к тому времени уже располагал обширной и достоверной информацией об операции «Блау» и чего-то особенно нового в захваченных документах не увидел. Более того, он действовал по собственному плану, дабы наверняка сломать хребет вермахту. Что же до утверждения Миркискина, что-де игнорирование Ставкой (Сталиным) захваченных документов привело к поражению под Харьковом, то это, пусть простит коллега, откровенная ложь. Харьковская наступательная операция началась 12 мая, 18 мая уже захлебнулась, а во второй половине дня 19 мая командующий ЮЗФ Тимошенко вынужден был отдать явно запоздавший приказ о переходе к обороне. К 30 мая операция завершилась фактическим разгромом наших войск, понесших большие потери в живой силе и технике. Перевозившиеся Рейхелем документы попали в руки советских войск только 20 июня, т.е. через двадцать дней после того, как Харьковская операция под командованием Тимошенко завершилась очередной трагедией для советских войск, поскольку командующий ЮЗФ по-прежнему ни хрена нового в стратегическом опыте вермахта не видел. Очевидно рядящемуся в тогу военного историка и публикующему статьи в «Независимом военном обозрении» коллеге Миркискину не грех было бы знать, когда же началась Харьковская операция и чем и когда завершилась, дабы в приступе антисталинизма не совершать прямой подлог!
Сообщая об этом, неоднократно упоминавшийся выше военный историк В.А.Миркискин отмечает, что-де «Москва либо извлекла неправильные выводы из них (т.е. из содержания захваченных документов. — A.M.), либо вовсе их проигнорировала, что привело к поражению советских войск под Харьковом»115 (от себя добавлю, что это привело также и к дальнейшему продвижению гитлерюг вглубь советской территории, вплоть до Сталинграда и Кавказа. — A.M.).
Трудно сказать, видел ли уважаемый коллега в собственноручно изложенных словах определенную двусмысленность или нет, но в итоге, возможно, и вопреки его желанию, именно она-то и получилась. Ибо получилось, что состоялся некий обмен посланиями о планах на летнюю кампанию 1942 г.
Хуже того. При неизбежном зарождении подозрения указанного типа зловещее значение приобретает нижеследующий факт.
Уже после войны экс-глава нацистской внешнеполитической разведки (VI управление РСХА) Вальтер Шелленберг показал на допросе у американского следователя, что «весной 1942 г. один из японских морских офицеров в беседе с германским ВАТ (военным атташе. — A.M.) в Токио затронул вопрос о том, не пошла бы Германия на почетный мир с СССР, в чем ей могла бы посодействовать Япония. Об этом было доложено Гитлеру» (Мотов В. НКВД против Абвера. М., 2005. С. 282).
Зловещее значение этого факта проявляется прежде всего во времени его свершения — весной 1942 г.
Почему должно было произойти такое, по сути дела уникальное (до известного) параллельно-последовательное совпадение событий: весной 1942 г. самолет с Самохиным хрен знает почему залетает к гитлерюгам, а у него на руках документы советского военного планирования на летнюю кампанию 1942 г., в т.ч. и директива СВГК, а также оперативная карта, чуть позже опять-таки хрен знает почему к нам залетают гитлерюги со своей документацией о планах проведения летней 1942 г. кампании гитлеровского вермахта, и в это же самое время на эти события накладывается странный зондаж японским морским офицером своего германского коллеги в Токио на предмет возможного согласия рейха на заключение тайного сепаратного мира с СССР на почетных условиях?!
Здесь прежде всего следует иметь в виду, что под впечатлением мощного контрнаступления советских войск под Москвой японское руководство обсудило в середине февраля 1942 г. требование немцев о выступлении против СССР и пришло к выводу, что оно преждевременно. Сиречь это означало, что угроза нападения Японии на СССР снизилась. И это несмотря на то, что Гитлер лично давил на японского союзника, требуя от него выступить именно весной 1942 г., обещая, что будет возобновлено крупное наступление на Восточном фронте. Короче говоря, Токио послал требования Гитлера к «японской матери», и Сталин знал об этом.
Соответственно выходит, что зондаж был инициативой сугубо японской. А учитывая, что зондаж осуществлял японский морской офицер, что руководство японского ВМФ к тому моменту уже отчетливо осознало, во что оно вляпалось, напав на США, — трудности, которые испытывал японский ВМФ, были колоссальные. И более бешеной была ярость американцев, рассвирепевших на Токио из-за Перл-Харбора. Поневоле складывается впечатление, что это была серьезная провокация, рассчитанная на то, чтобы вбить клин между союзниками по антигитлеровской коалиции (японцы, кстати говоря, то же самое затеяли и весной 1943 г., т.е. уже после Сталинградской битвы), в первую очередь между СССР и США.
В то же время нельзя не отметить и того, что впечатление, что это была провокация, — впечатлением, но какого же, миль пардон, ... она должна была, во-первых, по времени совпасть с обоими странными залетами наших и гитлеровских высокопоставленных офицеров с важнейшими документами на руках, а во-вторых, в основных чертах едва ли не полностью реанимировать сценарий тройственного военно-геополитического заговора с участием германских, советских (во главе с Тухачевским) и японских высокопоставленных военных, основное, советское звено которого было ликвидировано еще в 1937 г.
Кто бы объяснил, что за всем этим стоит? Особенно если учесть, сколь настойчиво добивался СССР после войны возможности допросить того же В. Шелленберга, а бывшие союзники мало того что открыто мешали этому, так еще, в конце концов, устроили бывшему обершпиону рейха «ураганный рак», в результате которого он весьма быстро «дал дуба», не дождавшись страшившей в первую очередь союзников заслуженной встречи с советскими чекистами.
И вот еще что в отношении весны 1942 г. В ЦА МО РФ (Оп. 24121. Д. 3. Л. 599) на вечном хранении находится одно из многочисленных донесений нелегального резидента ГРУ в Швейцарии «Дора» (Шандора Радо) от 25 сентября 1941 г. Ввиду его краткости приведу содержание донесения полностью: «От берлинского представителя японского агентства Домей получил следующую информацию: «В высоких кругах немецкого офицерства все больше укрепляется точка зрения, что ввиду провала планов молниеносной войны победа невозможна, и нужно ждать поражения и большевизации всей Европы, если не удастся заключить сепаратный мир с Англией. Но для этого нужно сначала ликвидировать Гитлера и установить военную диктатуру. Большая часть генералитета все же еще пока за Гитлера и согласна на переворот в Германии только в том случае, если победа не будет достигнута весной 1942 г.» (в рассылке указаны следующие адресаты: Сталин, Молотов, Ворошилов, Маленков, Берия).
Так вот, кто бы и в самом-то деле вразумительно объяснил, почему между столь разрозненными фактами вдруг ни с того ни с сего начинают возникать силовые линии взаимного притяжения чуть ли не на грани автономного выстраивания хотя и смутной, но все-таки какой-то общей картины?
Правда, желая склониться к варианту, что все-таки то была случайность, т.е. залет Самохина на временно оккупированную гитлерюгами территорию, любой окажется вынужденным притормозить свои желания, ибо до поражения под Харьковом наши войска «доблестно» довели все тот же Тимошенко, на ком и так безмерная вина за трагедию 22 июня 1941 г. (не зря же он до конца жизни упрямо воздерживался от написания мемуаров), а трагедия под Харьковом поразительно напомнила трагедию 22 июня, только в масштабах одного фронта, и один из самых гнусных врагов нашей Родины — в скором будущем печально знаменитый лысый кукурузник-троцкист «Мякита» Сергеевич Хрущев.
Однако и это, хотя и с натяжкой, все же можно было бы списать также на случайность, если бы, как и всегда, не одно «но», впрочем, их даже несколько.
Дело в том, что Тимошенко и Хрущев заранее, еще в марте 1942 г., знали, что гитлерюги нанесут удар на южном фланге"5. А источником-то их знания об этом был именно Самохин! Тут вся «загогулина» в том, что в марте 1942 г. в Москву с фронта прилетел однокашник Самохина по академии, начальник оперативной группы Юго-Западного направления генерал-лейтенант Иван Христофорович Баграмян (впоследствии Маршал Советского Союза). Баграмян, естественно, посетил ГРУ и от своего знакомого — Александра Георгиевича Самохина, являвшегося уже начальником 2-го Управления ГРУ, узнал о разведданных о планах гитлеровцев на лето 1942 г. Вернувшись на фронт, Баграмян поделился этой информацией с Тимошенко и Хрущевым — ведь они были его прямыми начальниками116.
Тимошенко и Хрущев бодро наообещали Сталину, что разгромят гитлерюг на Юге, выпросив под обещанный успех огромные силы. Но, увы: выражаясь словами лысого кукурузника, обо...сь так, что, угробив массу людей и техники, потерпели сокрушительное поражение.
Причем угробили при совершенно «необъяснимом» упрямстве в нежелании видеть очевидное, ибо даже тогда, когда уже и Генштаб из Москвы узрел колоссальную угрозу наступательной операции под Харьковом и потому настойчиво рекомендовал меры по ее предотвращению, именно Тимошенко в единомыслии с Хрущевым упорно дезинформировал Сталина о якобы намечающемся успехе, пока в очередной раз не грянула кровавая трагедия.
Ну а теперь самое время сравнить: следствие по делу Самохина длилось без малого семь лет, хотя с другими разобрались достаточно быстро и 25 генералов были реабилитированы еще при Сталине, но едва только вождя не стало, Самохина немедленно выдирают из ГУЛАГа, отменяют приговор, реабилитируют, но выпихивают на гражданку, и через два года Самохина уже нет. Скорость свершения этих событий просто немыслимая для того времени, ибо тогда наверху шла ожесточеннейшая грызня за освободившийся престол и в принципе-то мало кому было дело до реабилитации одного из многих.
Ну, так ведь и это еще не все. Тем более, если вспомнить, что по сфальсифицированному Хрущевым делу против Берии еще 26 июня 1953 г. без суда и следствия незаконно убитому Лаврентию Павловичу задним числом внаглую пытались «пришить» обвинение в том, что он якобы готовил поражение советских войск на Кавказе, к подступам к которому гитлерюги прорвались в огромной мере благодаря «доблестному» командованию Тимошенко и Хрущева Харьковской операцией...
Но кто всегда громче всех орет: «Держи вора!»? Правильно...
Тогда, в 1942 г., ситуация едва не стала патовой: с одной стороны, как уже неоднократно отмечалось выше, после катастрофического провала харьковской операции (а вслед за ней еще и крымской) Сталину попросту ничего и не осталось, как, уклоняясь от крупных сражений, только и втягивать гитлерюг вглубь России, чтобы нанести первый по-настоящему, по-сталински смертельный удар Гитлеру.
Констатируя это, тем не менее не могу не напомнить, что с момента поражения наших войск под Харьковом втягивание гитлерюг вглубь России уже прочно входило в планы Сталина. Об этом говорилось во II главе III раздела. Свои правильные для организации Победы выводы Сталин сделал.
Но, с другой-то, и самого Сталина едва не настиг смертельный удар — в том же 1942 г. «генералы организуют оборону перевалов из рук вон плохо, вытягивая свои дивизии в тонкие линии»117, т.е. по сути дела вольно или невольно проецировали трагедию 22 июня. Проецировали в варианте статического фронта «узкой лентой»! «Советские генералы действуют так, словно они подчиняются чужой воле, принимая самые идиотские решения»118.
И если бы не прибывший в Тбилиси Лаврентий Павлович Берия, «человек поистине броневой воли и могучего интеллекта», то Кавказ был бы захвачен гитлерюгами 119.
Именно он, Лаврентий Павлович Берия, по признанию даже самых злобных и оголтелых современных антисталинистов (например, В. Бешанова — автора книги «Год 1942 — «учебный». Минск, «Харвест», 2002), спас Кавказ!
Тогда что же должны означать фальшивые вопли взбесившегося от безнаказанности лысого троцкиста-кукурузника и его камарильи о том, что-де ими же незаконно убитый Берия якобы хотел сдать Кавказ гитлерюгам?! Что это должно означать, если, например, твердо помнить ответ на вопрос, кто же громче других орет: «Держи вора!». Вот то-то и оно...
И что в таком случае и в этом свете должны означать факты беспрецедентно скорой отмены сурового приговора Самохину, его реабилитации, но выпихивания его на гражданку вместе с невероятно ускорившимся для 53-летнего человека уходом из жизни накануне разнузданной вакханалии подлых и гнусных обвинений в адрес Сталина?!
Должно ли это означать, что сидевший в ГУЛАГе Самохин был чрезвычайно опасным свидетелем для кого-то на самом верху и именно поэтому его срочно и выдернули оттуда, а затем, реабилитировав (кстати, не очень-то понятно, как это произошло)**, отправили на гражданку. Где всего-то через два года он скончался. В 53 года-то?!
Безмерно трудно сказать что-либо определенно, но не обратить на себя внимание все указанные выше обстоятельства не могут.
Очевидно, дело теперь за временем — это единственный неоспоримый «Архимедов рычаг», только который и способен взломать те пресловутые семь печатей, за которыми скрывается Подлинная История Великой Отечественной войны. История, которую все еще надеются удержать втайне от народа.
Потому что выйди она, Подлинная История Великой Отечественной войны, на свободу, то ведь и молча, без каких-либо эмоций, даже мертвых заставит на коленях просить прощения у России за самое главное свое преступление перед ней — за наглую кражу из нашего национального достояния Блистательного Величия Генералиссимуса Сталина, а следовательно, и Могущественнейшего Величия России!
Примечание.
1 Карпов В. Генералиссимус. М., 2002. Т. 2. С. 9—14,
2 Червов Н.Ф. Провокации против России. С. 187—192.
3 Министерство Иностранных дел СССР. Переписка Председателя Совета Министров с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. Т. 2. Переписка с Ф. Рузвельтом и Г. Трумэном (август 1941 г. — декабрь 1945 г.). М., 1957. С. 17.
4 Там же. С. 17-18.
5 Там же. С. 18.
6 Там же. С. 18—19.
7 Там же. С. 19-20.
8 См.: Павлов В. Операция «Снег». М., 1996.
9 На эту тему особенно «перестарался» Л.А. Безыменский (см., напр., его книгу: Операция «Миф», или Сколько раз хоронили Гитлера. М., 1995. С. 29-32).
10 См. № 8.
11 Платонов О. Тайная история России. XX век. Эпоха Сталина. М., 1996. С. 136.
12 НВО. 2001. №45.
13-19 Очерки Истории Российской Внешней Разведки. Т. 4. М., 1999. С. 527—552. Прошу обратить особое внимание на специальную оговорку редакционной коллегии СВР: «Документы публикуются с сохранением стиля, орфографии и пунктуации копий, хранящихся в Архиве СВР».
20 «Дуэль». 1999. № 13. С. 3.
21~24 См. № 13-19.
25 См. также Сухомлинов А. Кто Вы, Лаврентий Берия? С. 117—
26 Там же.
27 По данному вопросу см.: Очерки Истории Российской Внешней Разведки. М., 1996. Т. 3.
28~31 Млечин Л. Председатели КГБ. Рассекреченные судьбы М., 1999. С. 178-179.
32 Мельников Д., Черная Л. Империя смерти. М., 1987. С. 176.
33 Там же. С. 70, а также: Гладков Т. Тайны спецслужб III рейха М., 2004. С. 81.
34 Гладков Т. Тайны спецслужб III рейха С 64—65
35 См. №33. с. 81.
36 См. № 34, с. 85.
37 Мадер Ю. По следам человека со шрамом. М., 1963. С. 29.
38 Гладков Т. Тайны спецслужб III рейха. С. 74; № 32 С 196
39 См. № 28-30.
40 См. № 24.
41 Год кризиса 1938-1939. Т. 2. М., 1993. С. 319-321.
42 См. также: Жуков Ю. Иной Сталин. М., 2003
43 См. № 32, 34.
44 См. № 37, с. 11.
45-46 док телефильм о судьбе М. Розенберга, подготовлен сыном знаменитого разведчика Судоплатова; фильм демонстрировался на ОРТ 8 августа 2004 г. и на протяжении его показа пять раз крупным планом была показана обложка подлинного дела из архива ЦК ВКП(б).
47 Кремлев С. Запад против России. Россия и Германия: Путь к Пакту. М., 2004. С. 10.
48 См. № 13-19, с. 663.
49 См. № 37, с. 29.
50 Там же.
51~53 См. интервью Ж. Медведева «А и Ф». 2003. № 51. С. 13.
54 Перин Р. Гильотина для бесов. СПб., 2001. С. 32—33.
55~56 См. Мухин Ю. Антироссийская подлость. М., 2004. С. 128; Розанов ГЛ. Сталин и Гитлер. М., 1991. С. 95.
57~58 Пограничные войска СССР. 1939 - июнь 1941: Сб. документов и материалов. М., 1970. С. 17; Мадер Ю. Империализм: Шпионаж в Европе вчера и сегодня. М., 1984. С. 151.
59~61 Schmuhl H. —W. Rassen-hegiene in Deutschland-Eugenik in der Sowjetunion: Ein Vergeleich // Beyrau D. (Hg) Intellektuelle Prafessionen unter Hitler und Stalin. Tubingen, 2000. S. 366; Пленков О.Ю. III Рейх. Социализм Гитлера. М.,2004. С. 237; Дугин А.Г Конш.ирология. М. 1993. С. 77.
62 Grame H. Reichskristallnacht. Antisemitismus und Judeverfolgung im Dritten Reich. Munchen, 1988. S. 10—11; Mommsen H. Der Weg zum Volkermord an europiiiche Juden // Universitas.1995. No. 5. S. 433.
63~64 См.: Eich E. Die unheilichen Deutschen. Dusseldorf, 1963. S. 172.
65 Пленков О.Ю. III Рейх. С. 326—327.
66-78 там же. С. 327; Гладков Т. Тайны спецслужб III рейха. С. 362—364; см. также № 62; Гренвилл Д. История XX века. Люди. События. Факты. М., 1999. С. 241; Graig G. Deutsche Geschichte 1866—1945. Munchen, 1983. S. 559; Maser W. Das Regime. Alltag in Deutschland. Munchen, 1983. S. 1195; Bracher K.D. Deutschland 1933—1945. Dusseldorf, 1992. S. 279 и др.
79 Гладков Т. Тайны спецслужб III рейха. С. 364.
80-86 Мельтюхов М. Советско-польские войны. М., 1991. С. 162; Мухин Ю. Антироссийская подлость. М., 2004. С. 100.
87 Мельтюхов М. Указ. соч. С. 162.
88 Год кризиса. Т. 1. С. 37-39.
89 Шишкин О. Убить Распутина. М., 1996. С. 7.
90-92 Костырченко Г. В плену у красного фараона. М., 1994. С. 27-29, а также: РЦХИДНИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 59. Л. 29; Д. 35. Л. 62-63; Д. 103. Л. 1-3; Д. 112., Л. 126.
93~94 См. № 8. 95~96 См. № 3, с. 3, 281.
97 НВО. 2004. № 16.
98 ГРУ. Дела и люди. М., 2003. С. 96-97. "См. №97-98.
100 См. № 97, с. 97.
101 См. № 98, с. 296.
102 См. № 98, с. 296.
103 См. № 97.
104 См. № 98.
105 Там же, С. 97.
106 Там же.
107 Там же. С. 295.
108 См. № 98.
109 См. № 97.
110 См. № 98, с. 296.
111 Там же.
112 ГРУ. Дела и люди. С. 295.
113 См. № 98, С. 295.
114 См. № 97.
115 Млечин Л. Иосиф Сталин, его маршалы и генералы. М., 2004. С. 540. 117-119 Калашников М., Крупнов Ю. Великие противостояния. Оседлай молнию! Америка против России. М., 2003. С. 87—88.