Сталин и деньги - Приложение

Приложение

 

СУЩНОСТЬ СТАЛИНСКОЙ ДЕНЕЖНОЙ СИСТЕМЫ

(из книги Ю.И. Мухина «Сталин — хозяин Советского Союза»)

...После Великой Отечественной войны возникла необ­ходимость упорядочить рынок Советского Союза и его де­нежную систему. В связи с этим к 8 октября 1946 г. министр финансов СССР А.Г. Зверев подготовил председателю Совми­на СССР И.В. Сталину доклад под грифом «Совершенно сек­ретно», в котором подробнейшим образом дал историю де­нег в СССР к тому времени. Эта история уникальна уже тем, что написана компетентнейшим специалистом своему еще более компетентному руководителю, т. е. абсолютно точна и не содержит никакого пропагандистского приукрашивания. Правда, из-за этого остается за кадром целый ряд моментов, которые были понятны Сталину и Звереву, но могут быть не знакомы обычному нынешнему читателю. Поэтому я своими комментариями постараюсь восполнить эти пробелы. Итак.

Зверев: «Денежная система, существовавшая в России до Первой мировой войны 1914—1917 гг., была создана в 1897 году в результате так называемой реформы Витте. Эта реформа была продиктована нуждами быстро растущего ка­питалистического хозяйства России. В создании твердой зо­лотой валюты были заинтересованы также иностранные бан­ки и монополии, экспортировавшие в Россию свои капиталы (Англия, Франция, Германия, Бельгия и др.).

Реформе предшествовали в течение ряда лет меры по ук­реплению бюджета и накоплению большого по тому време­ни золотого запаса, составившего к моменту реформы свыше одного миллиарда рублей.

Накопление такого золотого запаса было достигнуто пу­тем форсирования экспорта хлеба за счет снижения внутрен­него потребления населения, при крайнем усилении налого­вого пресса, подрывавшего крестьянское хозяйство.

Реформой была проведена девальвация, т. е. снижение на одну треть золотого содержания рубля (10 прежних руб­лей были приравнены к 15 новым рублям). Реформой был ус­тановлен размен кредитных билетов на золотую монету по новому курсу.

В результате денежной реформы Витте в России утверди­лась классическая форма золотой валюты с обращением зо­лотых монет, которые правительство стремилось внедрять в обращение. В качестве денежной единицы был принят рубль, содержащий 17,424 доли чистого золота.

Несмотря на большой золотой запас, валютное и финан­совое положение царской России было весьма непрочным. Об этом свидетельствовали огромная внешняя задолжен­ность и слабость государственного бюджета, на что неодно­кратно указывал Ленин». (Здесь и далее цитируется по: «Ис­точник», № 5, 2001, с. 21—55.).

* * *

Здесь надо остановиться и дать комментарий к этому фрагменту доклада. По исследованиям профессора Хьюстон­ского университета Пола Грегори, при царе средний русский был не только беднее американца и немца, но с каждым го­дом становился все беднее и беднее.

Однако можно встретить несколько иной подход к оцен­ке ситуации, хотя и без ее объяснения. Скажем, Н.Н. Яковлев в книге «1 августа 1914 г.», изданной еще в 1974 г., когда цар­скую Россию не принято было хвалить, сообщает:

«По общим экономическим показателям Россия отстала от передовых промышленных стран. Но в то же время рос­сийская буржуазия доказала свою оборотистость, умение на­лаживать производства, когда непосредственно затрагива­лись ее интересы. Примерно на протяжении тридцати лет до начала Первой мировой войны (с 1885 г.) Россия занима­ла первое место в мире по темпам экономического роста. Если в период 1885—1913 гг. промышленное производство в Англии увеличивалось в год на 2,11%, в Германии — на 4,5, в США — на 5,2, то в России — на 5,72%».

Становится непонятно: как так? Тридцать лет подряд Рос­сия увеличивала свое производство быстрее всех, т. е. как будто бы догоняла самые передовые страны, а разница в среднедушевом доходе русского и американца с немцем все время возрастала. Как так может быть?

Да просто тогда было не намного лучше, чем сегодня. Тогдашнему последнему царю-придурку навесили лапшу на уши, что России «нужны западные инвестиции», что она долж­на снять защитные барьеры и «войти в мировой рынок», что «рубль должен быть конвертируемый» и т. д. Николай II со­гласился со своими уродами-советниками, и в Россию хлынул иностранный капитал. Он действительно строил предприятия по добыче и переработке российского сырья, и объемы про­изводства в России росли быстрее, чем в других странах. Но большая часть этого прироста тут же вывозилась за рубеж в виде процентов за кредиты и дивидендов с западных капита­лов, для чего и требовался конвертируемый золотой рубль.

С 1888 по 1908 год Россия имела положительный тор­говый баланс с остальными странами в сумме 6,6 миллиар­да золотых рублей, т. е. ежегодно на 330 миллионов золотых рублей вывозилось больше, чем ввозилось. По тем временам сумма в 6,6 миллиарда рублей в 1,6 раза превышала стои­мость всех российских промышленных предприятий и обо­ротных средств на них в 1913 году. Иными словами, постро­ив два предприятия в России, Запад на деньги России строил три предприятия у себя. (Заграничных предприятий России за рубежом было всего лишь на несколько сот миллионов рублей в виде железных дорог в Китае и на севере Ирана.) Такие тогда были «западные инвестиции». Сегодня они во сто крат хуже.

Поэтому-то среднедушевой доход ограбляемой таким способом царской России рос медленнее, чем среднедуше­вой доход тех стран, которые своими кредитами и «инвести­циями» Россию грабили. Производил-то русский все больше и больше, а получал все меньше и меньше.

Дадим немного конкретики. А. Коний пишет: «Очень хо­рошо на фактическом материале показана экономика до­революционной России, например, в учебнике Э. Лесгафта «Отечествоведение», изданном в 1913 году. Вот что там гово­рится о сельском хозяйстве. В 1910—1913 годах в России го­довой сбор зерна составил 5 млрд. пудов (82 млн. тонн). Уро­жайность составляла всего 8 центнеров с гектара. Несмотря на низкие сборы, Россия вывозила ежегодно за границу до 10 млн. т зерна. Но потребляемого хлеба приходилось в Рос­сии 345 кг на человека в год, а в США — 992 кг, в Дании — 912 кг, Франции — 544, Германии — 432. Сахара же потреблялось в год на одного жителя в России только б кг, тогда как в Анг­лии — 32, в США — 30, в Германии и Швейцарии — 16» («Советская Россия», 09.12.1995, с. 3.).

Итак, имея сама очень небольшое по сравнению с други­ми странами производство, Россия, тем не менее, экспорти­ровала и хлеб, и сахар. Из-за крайне сурового климата (длин­ная и суровая зима, часто засушливое лето) и географических условий (плохие водные пути и большие расстояния) затраты на производство и сельхозпродукции, и промышленной про­дукции в России были выше, чем в других странах. И чтобы продавать что-то на экспорт, это что-то нужно было скупать в России по столь низкой цене, что рабочему и крестьянину почти ничего не оставалось. Так и делали, после сбора уро­жая купцы устанавливали низкие цены на зерно, но крестья­нин вынужден был его продавать, поскольку обязан был за­платить налоги. Получалась довольно издевательская ситуа­ция, к примеру, немцы, учтя это обстоятельство и то, что в России нет ввозных пошлин на зерно, покупали в Германии наше же зерно, ввозили его в Россию, здесь мололи и рос­сийским же гражданам и продавали. В 1913 г. они таким обра­зом вернули в Россию 12 млн. пудов. Рыночная цена печено­го хлеба внутри России была гораздо выше экспортной цены. Из пуда (килограмма) зерна получается больше пуда печено­го хлеба плюс отруби, в 1913 г. в достаточно дешевой Москве пуд печеного хлеба стоил 2 рубля, а пуд вывезенного за гра­ницу зерна — 91 коп., т. е. немцам было на чем заработать (Россия. 1913 год. Статистико-документальный справочник. СПб., «Блиц», 1995, с. 217 — 218).

Императорская статистика скудна в плане исследования уровня жизни 85% населения страны — крестьян — и опе­рирует в основном только общими цифрами. Со времени по­сле отмены крепостного права (1861 г.) количество населе­ния России более чем удвоилось (по переписи 1858 г.— 74 млн. человек, по расчетам 1914 г. — 178 млн. человек), но ко­личество лошадей в России за это время сократилось на 33%. Это еще можно понять, поскольку в это время быстро разви­валась железнодорожная сеть страны, но как понять, что од­новременно количество крупного рогатого скота сократи­лось на 29%, а мелкого — на 51%!(«Отечественная история», № 2, 2002, с. 37). Ведь реально получается, что при крепост­ном праве крестьянин ел мяса в три раза больше, чем при пресловутой свободе и разгуле частного бизнеса. Мясо Рос­сия не поставляла на экспорт из-за трудностей перевозки, мясо Россия импортировала, как сегодня «ножки Буша» и анг­лийскую говядину от бешеных коровок (в 1913 г. — на 28 млн. рублей). Поэтому единственным удобным для экспорта това­ром было зерно. Вот его и заставляли крестьян выращивать, для чего те запахивали луга, пастбища и сенокосы, снижая по­головье собственного скота. Князь Багратион, полковник Ген­штаба русской армии (надо думать, потомок героя 1812 года), в 1911 году писал: «С каждым годом армия русская становит­ся все более хворой и физически неспособной... Из трех пар­ней трудно выбрать одного, вполне годного для службы... Около 40 процентов новобранцев почти в первый раз ели мясо по поступлении на военную службу».

А по городским жителям статистика есть. Если при кре­постном праве средний горожанин потреблял в день продо­вольствия энергетической емкостью 3353 ккал, то в 1900—1916 гг. уже 3040 ккал.

Сделав рубль свободно конвертируемым (вводя обя­зательный обмен его на золото) и войдя в мировой рынок (уравняв цены на товары на нем и у себя), царское прави­тельство даже с ввозными пошлинами выжимало из народа все соки, фактически только во имя одной цели: чтобы рос­сийские бизнесмены и аристократы могли без проблем по­купать на Западе предметы роскоши и прожигать жизнь в та­мошних центрах развлечений.

* * *

Но продолжим чтение доклада.

Зверев: «Вступив в 1914 году в Первую мировую войну и исчерпав в короткий срок все свои бюджетные резервы, цар­ское правительство было вынуждено в начале войны специ­альным законом отменить размен кредитных билетов на зо­лото и стало прибегать к выпуску бумажных денег в больших размерах для финансирования военных расходов.

В 1914—1915 гг. денежная масса в обращении увеличи­лась в два с лишним раза; однако состояние денежного об­ращения было все еще сравнительно благополучным. Неко­торое расширение хозяйственного оборота в 1914—1915 гг. под влиянием военных заказов и закупок продовольствия для армии увеличивало потребность оборота в наличных деньгах, что задерживало падение ценности рубля. К тому же значительная часть выпускавшихся бумажных денег уходила в кубышки, а поэтому их влияние на цены сразу не прояви­лось.

Доверие к бумажному рублю, укрепившееся за годы золо­того обращения, не было еще подорвано. Но уже в 1916 году началось обесценение денег, что обусловливалось усиливаю­щейся хозяйственной разрухой, сжатием объема товарообо­рота и одновременно резким возрастанием эмиссии. Денеж­ная масса возросла с 2,4 млрд. рублей к началу войны и 5,7 млрд. рублей на 1 января 1916 года до 10,8 млрд. рублей на 1 марта 1917 года».

* * *

Понятно, что если часть людей уходит на фронт, то това­ров производится меньше, а при имеющейся уже массе денег в стране цена на оставшиеся товары должна расти и рубль должен обесцениваться. Но у России были резервы, России в это время все союзники от США до Японии давали кредиты, т. е. поставляли в страну товары из-за границы. Тогда в связи с чем рубль так резко пошел вниз? В связи с чем потребова­лось печатать и печатать новые объемы денежных знаков?

Зверев об этом не пишет, возможно, чтобы не загружать Сталина тем, что тому и так понятно. Начав доклад с описания финансов царской России, Зверев ставит перед собой очень скромную цель — дать численную базу, чтобы сравнить с ней свою собственную работу в годы Великой Отечественной войны. Но мы давайте посмотрим на эту численную базу не­сколько подробнее.

Обесценивание рубля в 1914—1917 гг. шло не столько из-за роста потребительского спроса на уменьшающееся количество товаров, сколько из-за того, что в цену товара все в большем и большем объеме закладывалась воровская составляющая — прибыль, которую «частные предприниматели» стремились ух­ватить у общества по случаю военного времени.

Отвлечемся на минуту. Имеет смысл попробовать при­своить полковнику Путину звание генералиссимуса, как у Сталина, или разжаловать его до звания капитана, как у Пет­ра I, или даже до звания допризывника, как у Ленина. Потому что с полковниками (Ельцин, Путин) России как-то сильно не везет, поскольку и царь Николай II тоже был полковником.

Шла страшнейшая для России Первая мировая война, а в тылу воровал всяк, кто что мог. Ну хоть бы повесил царь деся­ток воров другим для острастки! Но Николай II был «добрым». На фронтах потери достигали 200—300 тыс. человек в месяц из-за нехватки снарядов, а частный капитал взвинтил на них цены вдвое-втрое против казенных заводов. На казенном за­воде 122-мм шрапнель стоила 15 руб., а частники требовали за нее 35. Начальник ГАУ генерал Маниковский пытался при­жать грабителей, но его тут же вызвал царь.

«Николай II: На вас жалуются, что вы стесняете самодея­тельность общества при снабжении армии.

Маниковский: Ваше величество, они и без того нажи­ваются на поставке на 300%, а бывали случаи, что получали даже более 1000% барыша.

Николай II: Ну и пусть наживают, лишь бы не воровали.

Маниковский: Ваше величество, но это хуже воровства, это открытый грабеж.

Николай II: Все-таки не нужно раздражать общественное мнение».

Но вот для России случилась радость, и в феврале 1917 г. к власти пришли либералы. Вообще-то, мы по 1992 г. знаем, что случается с деньгами, когда к власти приходят либералы. Но думаю, что если бы Милюкову, Гучкову или Керенскому кто-то сказал, что они, как Гайдар, то они не стали бы дожи­даться дуэльных процедур и сразу же схватились бы за кан­делябры от такого оскорбления.

Тем не менее...

* * *

Зверев: «После Февральской революции, при буржу­азном Временном правительстве, еще более усилился раз­вал хозяйства и финансовый кризис. С марта по октябрь 1917 года денежная масса в обращении почти удвоилась и достигла к 1 ноября 1917 года 20,4 млрд. рублей, что в свя­зи с резким уменьшением объема производства, сокращени­ем товарной продукции и выбрасыванием денег из кресть­янских кубышек вызвало сильное обесценение рубля. Цены росли ежемесячно на десятки процентов. Обесценение денег значительно обгоняло эмиссию, что характеризовало усиле­ние инфляции, развал денежной системы и крайнее обостре­ние финансового кризиса.

К моменту Октябрьской социалистической революции бу­мажный рубль по индексу стоил всего 10 довоенных копеек. Советская власть получила в наследие от капиталистической России совершенно расстроенную денежную систему». (В этом месте текста Сталин сделал пометку на полях: «10 коп. = 1 руб.». Он сам только что провел страну через страшнейшую войну, у него тоже обесценились деньги, и он в докладе отметил себе базу для сравнения обесценивания рубля в Первой и Второй мировых войнах.)

Теперь мы подходим к советскому периоду истории фи­нансов России.

Зверев: «Еще VI съезд партии (август 1917 года) в резолю­ции об экономическом положении выдвинул ряд мер, необхо­димых для борьбы с финансовым крахом: немедленное пре­кращение дальнейшего выпуска бумажных денег, отказ от уп­латы государственных долгов, как внешних, так и внутренних, преобразование всей налоговой системы путем введения по- доходно-поимущественного налога, налога на прирост имуществ, высоких косвенных налогов на предметы роскоши и др.

После Октябрьской социалистической революции Совет­ская власть приступила к осуществлению этих мероприятий. В начале 1918 года Ленин выдвигал как одну из важнейших задач экономической политики — отказ от эмиссии бумаж­ных денег. По предложению Ленина Совнарком принимал меры к сокращению государственных расходов. При Совнар­коме был создан «Особый Комитет по сокращению государст­венных расходов» (декрет СНК от 20 февраля 1918 года), в за­дачи которого входило внедрение финансовой дисциплины в работу всего советского аппарата. Однако трудности этого периода не дали возможности ликвидировать дефицит бюд­жета и отказаться от эмиссии. С ноября 1917 года по апрель 1918 года было выпущено в обращение 18,7 млрд. рублей.

В период кратковременной «Брестской передышки» вес­ной 1918 года, разрабатывая план приступа к социалистиче­скому строительству, Ленин уделяет много внимания финан­сам и денежному обращению.

По его указанию Наркомфин разработал тезисы по вопро­сам оздоровления и укрепления денежной системы. В связи с докладом наркомфина во ВЦИКе 18 апреля 1918 года Ленин подчеркнул необходимость организации финансового аппа­рата для проведения в жизнь плана оздоровления финансов и укрепления денежной системы. Комиссия, образованная ВЦИКом для рассмотрения основных положений финансовой политики, занималась вопросами денежной реформы.

Ленин требовал, чтобы оздоровление валюты и укреп­ление финансовой системы было осуществлено как можно скорее: «...не надо забывать,— писал Ленин,— что всякие радикальные реформы наши обречены на неудачу, если мы не будем иметь успеха в финансовой политике. От этой по­следней задачи зависит успех задуманного нами огромного дела социалистического преобразования общества». Для ук­репления денежной системы Ленин считал необходимым от­казаться от эмиссии бумажных денег и стабилизировать ва­люту: «подоходный налог должен быть взимаем со всех без исключения, ибо хозяйничанье при помощи типографского станка, как это практиковалось до настоящего времени, мо­жет лишь быть оправдано, как временная мера» (Собр. соч. Т. XXIII, с. 18—19).

На первом съезде финотделов в мае 1918 года Ленин из­ложил проект денежной реформы, который был направлен на оздоровление денежного обращения и подрыв экономи­ческой власти буржуазии.

«Мы назначим самый краткий срок, — говорил Ленин, — в течение которого каждый должен сделать декларацию о количестве имеющихся у него денег и получить взамен но­вые. Если сумма эта окажется небольшой, он получит рубль за рубль. Если же она превысит норму — он получит лишь часть. Мера эта несомненно встретит сильнейшее противо­действие не только со стороны буржуазии, но и со стороны нашего крестьянства, разбогатевшего на войне и зарывшего в земле бутылки, наполненные бумажными деньгами» (т. XXIII, с. 20 — 21).

Готовясь к проведению денежной реформы, советское правительство стремилось сдержать эмиссию и приостано­вить рост цен. В условиях крайне тяжелой общехозяйствен­ной обстановки ежемесячные размеры новой эмиссии не только не увеличились, но даже несколько сократились по сравнению с предыдущими месяцами.

Ввиду начавшейся гражданской войны и иностранной военной интервенции, ленинский план укрепления денежно­го обращения не был осуществлен.

Расходы на оборону резко возросли, доходы же бюдже­та не могли быть значительно увеличены в связи с усилив­шейся хозяйственной разрухой. Дефицит бюджета, несмотря на введение чрезвычайного революционного налога, резко возрастал. По бюджетной росписи 1920 года дефицит состав­лял свыше одного триллиона рублей, или 87% всех расхо­дов бюджета. Единственным источником покрытия дефицита бюджета была эмиссия денежных знаков — совзнаков.

Количество денег в обращении с середины 1918 года до начала 1921 года выросло почти в тридцать раз— с 43,7 млрд. рублей на 1 июля 1918 года до 1,2 триллиона рублей на 1 января 1921 года.

Общая сумма материальных ценностей, получаемых го­сударством посредством эмиссии, несмотря на ее огромный рост, не увеличивалась, а сокращалась. Доходы бюджета от эмиссии в пересчете на довоенные рубли по индексу цен со­ставляли: в 1918 году 536 млн. рублей, в 1919 году — 225 млн. рублей, а в 1920 году только 122 млн. рублей. Резкое сокра­щение реального дохода от эмиссии происходило вследст­вие чрезвычайно быстрого обесценения денег. Так, в янва­ре 1920 года денежная масса в обращении увеличилась на 15,7%, а цены возросли на 27%, в феврале при увеличении денежной массы на 12,6% цены увеличились на 23%; в марте денежная масса возросла на 16,2%, а цены на 25%.

Чрезвычайно высокие темпы обесценения денег были связаны не только с эмиссией, но и с сокращением объёма производства и товарной массы, с процессом натурализации хозяйства и обмена (продразверстка, пайковое снабжение, бесплатность товаров и услуг), а также с ускорением обраще­ния денег, вызываемым «бегством от денег», обычным в усло­виях острой инфляции. В связи с резким обесценением денег в рыночном обороте отдельные товары становятся средст­вом обмена, заменившим в ряде случаев деньги. Такими то­варами в некоторых районах являлись — соль, хлеб и т. д.

Это еще больше ухудшало состояние денежного обраще­ния и снижало роль финансовой системы».

* * *

К этому тексту следует добавить несколько замечаний.

Имеет смысл подчеркнуть причины, ведущие к обесце­ниванию денежной единицы, поскольку в докладе Зверева они указаны не все.

Первая причина понятна — эмиссия денежных знаков.

Вторая тоже указана — разруха, уменьшение производ­ства товаров.

Третья причина — бартер, т. е. обмен товарами, минуя деньги.

Четвертая причина, которую Зверев, видимо, просто упустил, — отсутствие даже символического обеспечения де­нежных знаков большевиков, поскольку почти всю граждан­скую войну золотой запас был у белых и они его щедро тра­тили на нужды своей армии. Рубль большевиков не вызывал доверия из-за отсутствия золота. Психология в финансовой политике имеет очень большое значение. Как мы видели выше, эмиссия денег царским правительством во время вой­ны первое время не приводила к обесцениванию рубля — деньги просто копили, веря в крепость рубля.

О пятой причине Зверев, видимо, счел необходимым просто промолчать — это романтические попытки больше­виков вообще обойтись без денег и распределять товар бес­платно. Сам по себе этот случай специфический, тем не ме­нее, надо понимать, что любой обмен товаров без денег ве­дет к обесцениванию последних.

Как бы то ни было, но инфляция приняла ужасные разме­ры, и остановить ее не было возможности: армию, пенсионе­ров, госаппарат кормить и содержать было надо, а доходов от налогов практически не было. Но долго так продолжать­ся не могло, и действительно — как только окончилась граж­данская война, большевики тут же взялись за дело.

В дополнение к сказанному хочу обратить ваше внима­ние на то, как именно Ленин хотел провести реформу денег сразу же после революции — непропорциональным обме­ном: труженикам рубль за рубль, а у спекулянтов деньги изъ­ять. Именно так провел денежную реформу Сталин в 1947 г., но об этом разговор впереди. Украденную прямо или посред­ством спекуляции собственность большевики священной не считали.

* * *

Зверев: «С переходом к мирному хозяйственному строи­тельству со всей остротой встала задача оздоровления де­нежного обращения.

Говоря об основных задачах нэпа, Ленин указывал, что необходимо организовать торговлю и овладеть ею, урегули­ровать «теперешнее плохое денежное обращение».

После X съезда партии ЦК назначил комиссию для разра­ботки необходимых финансовых мероприятий. В составлен­ном Лениным «Наказе СТО» в мае 1921 года указывалось на необходимость создания правильно действующей денежной системы, что может быть достигнуто только на основе пра­вильных взаимоотношений промышленности и земледелия.

Одним из важнейших условий оздоровления денеж­ного обращения явилась организация Госбанка в октябре 1921 года. Госбанк должен был стать не только основным кредитным органом, но также центром организации денеж­ных оборотов и регулирования денежного обращения.

С переходом к нэпу денежные отношения стали быстро развиваться не только в частном обороте, но и в обобществ­ленном хозяйстве. Значение денег в народном хозяйстве воз­росло. Была восстановлена платность товаров и услуг. Боль­шая часть государственных предприятий была переведена на хозрасчет, что означало прекращение их бесплатного госу­дарственного снабжения сырьем и материалами, а также со­кращение бюджетного финансирования. Ограничивается, а в дальнейшем ликвидируется карточная система распределе­ния продуктов среди рабочих и служащих; денежная зарпла­та постепенно вытесняет натуральную зарплату, хотя послед­няя в течение всего 1922 года сохраняла еще важное значе­ние в бюджете рабочего.

В декабре 1921 года товарищ Сталин указал, что «...без приведения в порядок денежного обращения и улучшения курса рубля наши хозяйственные операции как внутренние, так и внешние будут хромать на обе ноги» («Правда», 18 де­кабря 1921 года).

XI съезд партии принял развернутую программу финан­совой политики, на основе которой правительство прово­дило борьбу за увеличение товарооборота, за экономию в расходах и расширение доходов бюджета. Перевод на хоз­расчет большинства промышленных предприятий и органи­заций способствовал росту производства и товарооборота, сократил объем государственных расходов и в то же время расширил источники доходов для государственного бюдже­та. В 1922—1923 годах организуются местные бюджеты, про­водится жесткая экономия в области расходов на админи­стративный аппарат и других расходов. Вводится система налогового обложения: акцизы, промысловый налог, подоходно-поимущественный налог и другие общегосударствен­ные и местные налоги и сборы. В 1922 году выпускается пер­вый краткосрочный хлебный заем на 10 млн. пудов хлеба. Облигации этого займа продавались за деньги, а погашение производилось по желанию держателей облигаций — либо деньгами, либо хлебом после реализации урожая. Так как об­лигации принимались в уплату натурального налога, то кре­стьянство охотно приобретало облигации этого займа.

В беседе с товарищем Сталиным (происходившей во вре­мя болезни Ленина) Владимир Ильич указывал: «Улучшение промышленности и финансов должно придти вслед за уро­жаем. Дело теперь в том, чтобы освободить государство от ненужных расходов, сократив наши учреждения и предпри­ятия и улучшив их качественно. В этом деле нужна особая твердость, и тогда вылезем, наверняка вылезем» (Сталин И. О Ленине. 1939. С. 11).

В целях постепенной реорганизации денежного обраще­ния, а также для упрощения и облегчения счета и счетоводст­ва декретами от 3 ноября 1921 года и от 24 октября 1922 года проводятся две деноминации денежных знаков. По первой деноминации один рубль вновь выпущенных денежных зна­ков (дензнаки образца 1922 года) приравнивался к 10 тыс. руб. денежных знаков прошлых выпусков, а по второй дено­минации (дензнаки образца 1923 года) к 1 млн. рублей де­нежных знаков всех выпусков до 1922 года или 100 рублям образца 1922 года. Ленин считал деноминации важным ша­гом на пути стабилизации рубля.

В связи с продолжавшейся эмиссией для покрытия бюд­жетного дефицита стабилизация совзнака не могла быть дос­тигнута. Денежная масса выросла в период с 1 июля 1921 года до 1 января 1923 года в 850 раз и достигла около двух квад­риллионов рублей. Рост хозяйственного оборота способст­вовал тому, что обесценение денег шло медленнее, чем рост эмиссии. Рубль за этот период обесценился в 260 раз. Одной из существенных причин эмиссии и обесценения денег был неурожай и голод 1921 года. Для создания устойчивой валю­ты требовалось значительное расширение производства и товарооборота и проведение коренной денежной реформы.

К концу 1922 года проблема стабилизации валюты стано­вится особенно острой, так как продолжавшееся обесцене­ние денег создавало серьезные препятствия на пути восста­новления хозяйства.

Выступая на IV конгрессе Коминтерна в ноябре 1922 года, Ленин вскрыл значение устойчивой валюты для дальнейше­го развития советского хозяйства. «Удастся нам на продол­жительный срок, — говорил Ленин, — а впоследствии навсе­гда стабилизировать рубль— значит мы выиграли. Тогда... мы сможем наше хозяйство поставить на твердую почву и на твердой почве дальше развивать».

* * *

Хочу обратить внимание, что большевики знали, зачем им твердый рубль, и этим отличались от сегодняшних «финансовых экспертов», рассуждающих о курсе рубля черт зна­ет из каких соображений. Так, к примеру, на ОРТ Леонтьев в своей передаче с умным видом рассуждал, что России требу­ется, чтобы рубль все время обесценивался, так как это «луч­ше для экспорта». Это действительно так, но Леонтьеву сле­довало бы все же эту мысль выразить по-русски: Западу с его твердой валютой легче скупать российское сырье, если рубль обесценивается. Леонтьев очень болеет за прибыли Запада и этим отличается от большевиков, которые болели за Россию, поэтому они и делали все, чтобы стабилизировать рубль. Поскольку без твердой денежной единицы невозмож­на ни внутренняя торговля, ни производство.

Скажем, крестьянин вывез муку на базар и продал, но те­перь он обязан что-либо купить немедленно, поскольку зав­тра рубли у него за пазухой станут уже вдвое дешевле. При обесценивающейся валюте любое убыточное предприятие по отчетам всегда прибыльно, поскольку выручка в цифрах всегда выше затрат, да вот только на эту выручку не купишь и половины того сырья, которое покупал, чтобы произвести тот товар, за который получил обесценивающиеся деньги.

Как видите, в условиях обесценивания денежных знаков большевики делали то, что естественно напрашивалось и что категорически не стали делать либералы СНГ в 90-х годах в таких же условиях. Большевики пытались организовать това­рооборот при помощи облигаций хлебного займа, т. е. пыта­лись найти деньгам обеспечение помимо золота, но неуро­жай 1921 г. не дал осуществить этот план. Между прочим, в 90-х годах либералам ничего не стоило найти рублю осно­ву и остановить инфляцию, взяв за основу электроэнергию, которой в то время производилось еще достаточно. То есть если бы либералы выпустили облигации или купоны для расплаты за электроэнергию, то эта валюта была бы прочнее доллара, ее бы все брали, поскольку за электроэнергию рас­плачиваются все. Но в 90-х годах речь шла не о возобновле­нии товарного производства и товарооборота, а о прекра­щении их...

* * *

Зверев: «Необходимость в устойчивой валюте обуслов­ливалась и тем, что золото и иностранная валюта, проникая в хозяйственный оборот, сужали сферу обращения советских денег.

В этих условиях, в целях придания устойчивости денеж­ным расчетам, приходилось использовать условные изме­рители (довоенный рубль, золотой рубль, товарный рубль). Курс совзнака в таких измерителях устанавливался на основе учета изменений индекса цен, покупной цены Госбанка на зо­лото и других показателей.

Однако использование указанных измерителей не могло заменить устойчивые деньги, которые были необходимы для развития хозяйства. В то же время наличие крупного бюджет­ного дефицита и необходимость эмиссии совзнаков для по­крытия бюджетных расходов не давали возможности стаби­лизировать совзнак и сделать его устойчивой валютой.

Необходимо было, не ожидая полного оздоровления го­сударственного бюджета и прекращения эмиссии совзнаков для покрытия бюджетного дефицита, создать наряду с падаю­щим совзнаком твердую советскую валюту. Такой валютой могла быть только банковская валюта — кредитные деньги, не связанные с бюджетом и выпускаемые для обслуживания товарооборота через механизм банковского краткосрочного кредитования. Условия для эмиссии такой валюты в течение 1922 года были созданы. Рост производства, укрепление хоз­расчета и коммерческих связей между хозяйственными орга­низациями и развитие на этой базе кредитных отношений в хозяйстве создали к концу 1922 года условия для практиче­ского осуществления эмиссии кредитных билетов.

Билеты Госбанка должны были стать устойчивой валю­той, в противовес обесценивавшемуся совзнаку, и подлежа­ли внедрению не только в крупнооптовый оборот, но и в роз­ничную торговлю.

С лета 1922 года, по указанию Правительства, Госбанк стал готовиться к выпуску банкнот. Постановлением СНК СССР от 11 октября 1922 года Госбанку было предоставлено право эмиссии новых денег — банковских билетов крупных купюр (один, два, три, пять, десять, двадцать пять червонцев) для коммерческих операций. В качестве денежной единицы был принят червонец, приравненный к 1 зол. 78,24 доли чис­того золота, т. е. к прежней десятирублевой золотой монете.

Было установлено, что банковские билеты обеспечивают­ся не менее чем на 25% драгоценными металлами и устойчи­вой иностранной валютой по курсу ее на золото, а в осталь­ной части — легко реализуемыми товарами, краткосрочными векселями и иными краткосрочными обязательствами. Эмис­сия банковских билетов для выдачи краткосрочных ссуд ка­значейству разрешалась только в том случае, если эти ссуды обеспечены драгоценными металлами не менее чем на 50%. Банковские билеты должны были приниматься по их нарица­тельной цене в уплату государственных налогов и сборов в тех случаях, когда по закону платежи выражены в золоте.

В условиях 1921—1922 гг. проблема оздоровления де­нежного обращения ставилась как проблема создания твер­дой советской валюты на золотой основе, но без золотого обращения. В написанном Лениным «Наказе по хозяйствен­ной работе», принятом 9-м съездом Советов РСФСР в декаб­ре 1921 года, прямо указывалось, что наша политика должна быть направлена на «...восстановление правильного денеж­ного обращения на основе золотой валюты» (т. XXVII, с. 142).

XI съезд партии в резолюции о финансовой политике указывал: «Для данного момента необходимо, нисколько не ставя задачи немедленного возвращения к золотому обра­щению, твердо установить, что наша экономическая финан­совая политика решительно ориентируется на восстановле­ние золотого обеспечения денег, — необходимого, посколь­ку золото твердо остается мировыми деньгами и поскольку это значение золота на мировом рынке находит свое неиз­бежное выражение и в отношениях на внутреннем рынке...» Установление золотого обеспечения банковских билетов об­легчало их внедрение как устойчивой валюты во внутреннее обращение и открывало возможности в случае целесообраз­ности для выхода советской валюты на мировой денежный рынок.

К лету 1923 года червонец прочно внедрился в оборот в качестве твердой валюты. Количество банковских билетов в обращении возросло с 3,5 млн. руб. на 1 января 1923 года до 237 млн. руб. на 1 января 1924 года, а их удельный вес во всей денежной массе, исчисленной в червонных рублях, под­нялся с 3% до 75%.

Наряду с эмиссией червонцев в октябре 1923 года были выпущены так называемые транспортные сертификаты купю­рой в 5 рублей, которые принимались в платежи железны­ми дорогами наравне с червонцем. Фактически сертифика­ты принимались в платежи не только железными дорогами; они вошли в хозяйственный оборот в качестве мелкой купю­ры червонца.

Быстрое внедрение банковских билетов в хозяйствен­ный оборот и вытеснение ими совзнака, а также золота и иностранной валюты было обеспечено тем, что по закону все советские хозяйственные организации, а также финан­совые органы были обязаны принимать в платежи червонцы как твердую валюту. Госбанк, выдавая своим клиентам — хозорганам червонцы, сам принимал их по всем платежам. Как правило, Госбанк требовал, чтобы кредиты, выданные чер­вонцами, обязательно погашались также червонцами. Спрос на червонец как устойчивую валюту стал предъявлять и част­ный капитал, нуждавшийся в банковских билетах для расче­тов с советскими хозяйственными организациями и кредит­ными учреждениями, а также использовавший банковские билеты как средство накопления...»

* * *

Подчеркнем следующее. Купюра с названием «червонец» теоретически должна была обмениваться на золотую монету в 10 рублей весом в 1 золотник 78,24 доли, или в 7,74 г. Такие монеты (точная весовая копия царских монет) на всякий случай были отчеканены, но в обращение они так никогда и не поступили. Была введена золотая валюта без реального золотого обращения. На купюрах бумажных червонцев над­пись радовала владельца: «Банковский билет подлежит раз­мену на золото» — однако тут же сообщалось: «Начало раз­мена устанавливается особым правительственным актом».

Тем не менее, червонец всеми рассматривался как золо­той и, более того, как вы увидите ниже, и стоить стал дороже золотой монеты. За счет чего?

Первое. Его не печатали в безумном количестве, а стро­го под контролем: сколько в казначействе находится золо­та, иностранной валюты, ликвидного товара, а также обя­зательств вскоре внести в казначейство золото и валюту — столько бумажек с названием «червонец» и печатали. Скупил Госбанк у населения дополнительное количество золотых монет царской чеканки — может отпечатать в два раза боль­ше бумажек. И всё.

Второе. Госпредприятия в своей массе превалировали над частником, и они рассматривали эти бумажки исключи­тельно как золото. Поэтому и у населения не было необходи­мости смотреть на бумажные червонцы по-другому.

Третье. Торгуя этой бумагой на валютных биржах Запада, СССР отпускал за неё товары как за золото, поэтому и Запад относился к червонцу соответственно.

Но обратите внимание на остроумие большевиков. Чер­вонец не заменил совзнак полностью — не хватало обеспе­чения — и тот, ничем не обеспеченный (поскольку все акти­вы шли на обеспечение червонца), продолжал хождение. По­чему? Да потому, что червонец был очень большой суммой, его можно было использовать фактически только для очень больших и оптовых покупок. А в розничной торговле требо­вались мелкие деньги. И благодаря этому казначейство полу­чало возможность совзнак печатать, компенсируя эмиссией нехватку налоговых поступлений в бюджет. И люди все рав­но их брали — а куда денешься? Поскольку промышленность по плану и с помощью червонца неуклонно развивалась, то было ясно, что вскоре наступит момент, когда легко ликвид­ный товар в своей стоимости сравняется с денежной массой и эмиссия прекратится.

Вот ведь как хорошо, когда деньгами страны занимается настоящее правительство, а не ублюдки с валютной биржи! В блокаде, без цента внешних займов (вспомните, сколько лет в 90-х годах все вопили, что России для поддержания кур­са рубля требуются кредиты МВФ) СССР уверенно основывал самую прочную валюту в мире, во всяком случае, рубль тако­вым был с 1947 г. по перестройку.

* * *

Зверев: «Параллельное обращение двух валют— падаю­щего совзнака и устойчивого червонца — не устранило ряда серьезных отрицательных явлений в денежном обращении.

Обесценение совзнаков после выпуска червонцев про­исходило особенно быстрыми темпами в связи с сужением сферы их оборота. Если на 1 января 1923 года в обращении находилось совзнаков на сумму 2 млрд. рублей, то на 1 де­кабря того же года их количество выросло до 98,8 млрд. рублей (в дензнаках образца 1923 г.). Реальная ценность сов­знака резко падала: ценность всей массы совзнаков в обра­щении, составлявшая в январе 1923 года около 114 млн. руб. в червонном исчислении, упала к концу года до 60 млн. руб. В результате накануне завершения денежной реформы весь крупный платежный оборот обслуживался червонцем, а совзнак превратился в мелкокупюрное средство обращения.

Падающий совзнак оставался еще основной валютой в деревне, так как проникновению червонца в деревенский оборот препятствовала его высокая купюрность. При низкой товарности, а следовательно, при низком уровне денежных доходов крестьянского хозяйства червонец не был доступен для широких масс трудового крестьянства. К тому же в дерев­не отсутствовали те средства предохранения денежных дохо­дов от обесценения совзнаков, которые могли быть примене­ны в городах, как, например, исчисление заработной платы в товарных рублях, а затем по курсу червонца и прием госу­дарственными сберегательными кассами от населения совзнаков на вклады в червонном исчислении, т. е. по курсу совзнака в червонцах. Таким образом, тяжесть эмиссионного налога и трудности, порождаемые падающей валютой, ложи­лись в основном на крестьянство.

Рост товарности сельского хозяйства, рост денежного хозяйства деревни задерживался. Создавалась угроза смыч­ке города и деревни.

Необходимость единой твердой валюты как одного из факторов укрепления смычки города и деревни и разви­тия сельского хозяйства была подчеркнута в обращении ЦК партии «О денежной реформе»: «При медленности торгово­го и денежного оборота в деревне крестьянство или должно было нести крупные потери, если прибегало к пользованию совзнаками, или встречало хозяйственные затруднения, если пыталось обходиться без них. Твердые деньги несут кресть­янству освобождение от эмиссионного налога. Твердые день­ги войдут в мелкий деревенский оборот, они облегчат раз­витие торговли в деревне, они построят торговлю на более здоровых началах. Твердые деньги открывают крестьянству возможности сбережений для улучшения своего хозяйства».

Сохранение падающей валюты отрицательно отражалось и на положении рабочего класса. Заработная плата в значи­тельной части выдавалась совзнаками, а не червонцами.

Для этого периода характерны резкие скачки многочис­ленных курсов (совзнаков на червонцы, червонцев на золо­то и т. п.) и колебания курсов одних и тех же валют на различ­ных рынках. Деятельность государственных, промышленных и торговых предприятий в этих условиях принимала ненор­мальный характер. Курсовая разница давала в день 3—5% прибыли или убытка, в зависимости от того, удавалось ли превратить своевременно данному предприятию поступле­ния в совзнаках в червонцы. Параллельное обращение ус­тойчивой и падающей валюты создавало почву для спекуля­ции на «черной бирже».

Параллельное обращение при нарастающем обесце­нении совзнака обострило хозяйственные трудности осени 1923 года («кризис сбыта»). «Кризис сбыта» со всей силой по­казал острую необходимость завершения денежной рефор­мы и создания единой устойчивой валюты.

В первой половине 1923 года завершение денежной ре­формы предполагалось осуществить путем резкого сокраще­ния, а затем прекращения эмиссии совзнаков, что дало бы возможность стабилизовать совзнак.

В этих целях 7 июля 1923 года ВЦИК вынес постановле­ние об ограничении ежемесячной эмиссии совзнаков с 1 ав­густа 1923 года суммой в 15 млн. рублей в червонном исчис­лении по официальному курсу. Это мероприятие предпри­нималось в интересах выполнения первостепенной задачи скорейшего упорядочения государственного финансового хозяйства и обеспечения устойчивого характера денежного обращения.

Такое сокращение выпуска совзнаков не было осущест­влено вследствие продолжающегося бюджетного дефици­та. Эмиссия совзнаков составляла в червонном исчислении: в августе 1923 года 29,3 млн. руб., в сентябре 42,6 млн. руб., в октябре 71,1 млн. руб., в ноябре 47,7 млн. руб. и в декабре 54,6 млн. руб., т. е. была в несколько раз выше установленно­го предела.

Рост цен значительно обгонял темпы эмиссии. В нояб­ре 1923 года цены возросли на 110%, в декабре — на 136%, в январе 1924 года — на 199% и в феврале — на 280%. Такое обесценение денег требовало для обеспечения эмиссионных доходов государственного бюджета выпуска бумажных денег все нарастающими темпами.

Резкое обесценение привело к фактическому аннулиро­ванию всей массы выпущенных в обращение совзнаков. Ко­личество совзнаков в обращении на 1 апреля 1924 года дос­тигло 762 квадриллионов рублей (без учета деноминаций), а их реальная стоимость составляла лишь 15,2 млн. руб. в чер­вонном исчислении.

Обесценение совзнаков значительно расширило емкость денежного обращения для новой устойчивой валюты и вме­сте с тем освободило государство от обязательства компен­сации товарными ценностями владельцев совзнаков.

Червонец внес известное единство в систему хозяйствен­ного учета и контроля и создал условия для расширения кре­дита, игравшего важную роль в восстановительном процессе. Введение червонца позволило усилить финансовую дисцип­лину в хозяйстве, наладить финансовое хозяйство промыш­ленности. Банкнотная эмиссия Госбанка становится важным источником расширения краткосрочного кредита и форми­рования оборотных средств промышленных предприятий.

Однако отсутствие в хозяйстве единой твердой валюты препятствовало нормальному развитию хозяйственного обо­рота и экономических связей города и деревни и порождало трудности в разрешении задач хозяйственного строительст­ва. Параллельное обращение было временной и переходной системой денежного обращения до того, как были подготов­лены условия завершения денежной реформы».

* * *

Хочу обратить внимание на откровенность разговора министра финансов с главой правительства, откровенность, которую можно было бы воспринять как цинизм. Ведь что значат слова «обесценение совзнаков... освободило госу­дарство от обязательства компенсации товарными ценностя­ми владельцев совзнаков»? Это значит, что лавинообразное обесценивание рубля было не совсем бесконтрольным.

Что происходило. Государство, собирая налоги, строило заводы, но ведь путь до готового товара ох как далек! Нужно построить рудник, построить шахту, построить коксовую батарею, построить домну, построить мартен, построить сля­бинг, построить листопрокатный стан, построить штамповое производство, чтобы, в конце концов, получилась кастрюля, которую можно предложить крестьянину в обмен на хлеб. А за что купить все это оборудование на внешнем рынке? Да в основном за хлеб. А что кушать строителям и обучающим­ся рабочим? Да тот же хлеб. Хлеб у крестьян надо было брать, а дать ему было пока нечего. Поэтому брали, ничего взамен не давая. Брали всеми доступными способами: и налогами, и обложениями, и удержанием цены на хлеб на низком уров­не, и вот таким способом, какой назвал Зверев, — умышлен­но обесценивали совзнак такими темпами, что, продав сего­дня хлеб, завтра крестьянин на обесценивающуюся выручку ничего не мог купить.

А с кого было еще брать? Российская интеллигенция из­начально никогда и ничего своему государству не давала, а с рабочего и рады бы взять, да у него товара еще нет.

* * *

Зверев: «Значительные успехи восстановления промыш­ленности, транспорта и сельского хозяйства и развитие това­рооборота в течение 1922—1924 гг. создавали необходимые экономические предпосылки для завершения денежной ре­формы.

В области финансов и денежного обращения благопри­ятные условия для завершения денежной реформы заключа­лись в следующем: неуклонно сокращался бюджетный дефи­цит; червонец прочно внедрился в обращение как твердая валюта; был достигнут активный торговый и платежный ба­ланс и возрастали золотой и инвалютный запасы Госбанка.

Эти благоприятные экономические и финансовые пред­посылки сами по себе еще не гарантировали успеха денеж­ной реформы. Необходимо было преодолеть ряд серьезных трудностей, чтобы добиться ее успешного завершения.

Во-первых, к моменту проведения реформы (февраль — март 1924 года) хотя и был сильно сокращен, но еще не был полностью ликвидирован бюджетный дефицит, что создавало известную угрозу устойчивости денег, в особенности на пер­вых порах, в период замены падающей валюты устойчивой.

Во-вторых, не были еще преодолены последствия «кри­зиса сбыта». Цены на сельскохозяйственную продукцию воз­росли сильнее, чем снизились цены на промтовары, и общий уровень цен товаров с октября 1923 года и вплоть до рефор­мы непрерывно возрастал. В то же время между оптовыми и розничными ценами к началу 1924 года был большой раз­рыв. Снижение цен на промтовары не доводилось полностью до потребителя, развивалась спекуляция, которую создавал частный капитал, сопротивлявшийся проводимой Советской властью политике снижения цен.

В-третьих, курс червонца к моменту денежной рефор­мы не был вполне прочным. Золотая десятирублевая моне­та по курсу червонца стоила на московском рынке на 1 фев­раля 1924 года 14 руб. 10 коп., а на местах этот курс был еще выше.

В-четвертых, реформа проводилась без каких бы то ни было иностранных займов, в условиях финансовой блокады. Так как в этот период червонец котировался на некоторых иностранных биржах (Константинополь, Милан, Стокгольм и др.), существовала опасность большой утечки золота в свя­зи с давлением иностранных финансовых кругов на курс со­ветской валюты за границей. Чтобы избежать расходования большого количества золота для поддержания курса совет­ского рубля за границей, необходимо было усилить экспорт и ограничить импорт товаров, что не могло не сказаться на со­стоянии внутреннего рынка.

Наконец, в-пятых, проведение денежной реформы ос­ложнялось недоверием населения, в особенности крестьян­ства, к бумажным деньгам. Это недоверие возникло в резуль­тате большого обесценения денег в период империалистиче­ской и гражданской войны и в первые годы нэпа.

Частный капитал занимал резко враждебную позицию по отношению к проводимой Советской властью денежной реформе, так как был заинтересован в сохранении падающей валюты, при которой нэпман выигрывал на спекулятивном росте цен и на обесценении своей задолженности государст­венным организациям и банкам. Падающая валюта была вы­годна также и кулакам, которые наживались на спекуляции хлебом и на ростовщических операциях.

Чтобы добиться успешного проведения денежной ре­формы, необходимо было сломить сопротивление нэпман­ской буржуазии и кулачества, которые являлись в тот момент серьезной экономической силой.

В борьбе за осуществление плана денежной реформы пришлось преодолеть сопротивление враждебных пролета­риату сил, имевших в тот период свою агентуру в партии в лице троцкистов. Троцкисты, подписавшие «заявление соро­ка шести», пророчили провал денежной реформы и требова­ли отказа от политики ее проведения.

Засевшие в Институте экономических исследований Наркомфина буржуазные экономисты также предсказывали крах реформы, мотивируя это невозможностью надлежащего сокра­щения бюджетных расходов и изыскания в короткий срок дру­гих источников покрытия дефицита. Они настойчиво пропаган­дировали восстановление золотого обращения при содействии иностранного капитала. На практике это означало бы зависи­мость нашего денежного обращения от мирового денежного рынка и нашей экономики от иностранного капитала.

Опираясь на командные экономические высоты и рас­полагая к тому времени значительными экономическими ре­сурсами, Советское государство сумело преодолеть трудно­сти, стоявшие на пути проведения денежной реформы.

Маневрируя товарными массами, государство добилось не только стабилизации, но и снижения уровня товарных цен. Монополия внешней торговли обеспечивала успех ме­роприятий по линии торгового и платежного баланса, в част­ности, использование конъюнктуры иностранных валютных рынков для укрепления советской валюты. Государственная кредитная система с централизованным руководством и раз­ветвленной сетью филиалов, а также государственное управ­ление фондовыми биржами давали возможность обеспечить проведение системы мероприятий для поддержания едино­го для всей страны устойчивого курса червонца.

В борьбе за успешное проведение денежной рефор­мы Советское государство опиралось на поддержку рабо­чего класса и крестьянства. Советы рабочих и крестьянских депутатов, партийные и профессиональные организации представляли собою важнейший и надежный рычаг осущест­вления необходимых для успеха реформы финансово-эконо­мических мероприятий. При проведении контроля над роз­ничными ценами, являвшегося весьма важным условием успеха реформы, эти массовые организации трудящихся сыг­рали решающую роль».

* * *

Полагаю, что эта часть истории внедрения червонца не нуждается в комментарии, и мне хотелось обратить внима­ние только на то, что частники и нэпманы яростно требова­ли настоящего золота, требовали для того, для чего сегодня рубль свободно-конвертируемый,— чтобы вывезти золо­то за рубеж и за ним удрать туда же. Их попытки девальви­ровать червонец закупкой золотых монет по 14—15 руб­лей (т. е. себе в убыток) ни к чему не привели — дальше этого предела червонец даже на черном рынке не опустился. Госу­дарство четко контролировало выпуск червонцев и от нача­ла продажи своих золотых монет удержалось.

Я бы хотел обратить внимание и на слова «маневрируя товарными массами...». Они означают, что правительство держало крестьян под жестким ценовым прессом, не давая ему нигде поднять цены на хлеб, не давая хапнуть (зарабо­тать). Я хочу, чтобы вы обратили внимание: уже в 1924 г. пра­вительство умело удерживать цены на хлеб на желательном уровне, как вы увидите ниже, даже экспорт зерна прекраща­ли, если требовалось удержать на низком уровне внутренние цены на базарах СССР.

* * *

Зверев: «XIII партийная конференция в январе 1924 года подтвердила правильность финансовой политики Централь­ного Комитета партии, направленной на скорейшее проведе­ние денежной реформы, и указала, что «.. .червонное обраще­ние в настоящее время является одной из существеннейших опор для дальнейшего развития хозяйства... Дальнейшая по­литика партии должна заключаться в охранении устойчиво­сти червонца и завершении денежной реформы. Интересы широких масс требуют завершения денежной реформы, т. е. замены падающего совзнака твердой валютой. Завершение денежной реформы должно стать одной из основных задач Советской власти на предстоящий период».

Руководствуясь решениями XIII партконференции, Совет­ское правительство перешло в начале 1924 года к осуществ­лению мероприятий по завершению денежной реформы.

Завершение денежной реформы в основном сводилось к выпуску государственных казначейских билетов, прекра­щению выпуска и изъятию из обращения ранее выпущенных совзнаков путем выкупа их по твердому курсу.

Эти мероприятия проводились в такой последователь­ности:

В начале 1924 года на основе декрета ЦИК и СНК СССР от 5 февраля 1924 года выпускаются в обращение государствен­ные казначейские билеты достоинством в один, три и пять рублей. В декрете указывалось, что новые денежные знаки в отличие от совзнаков должны выпускаться в обращение со­размерно с потребностями товарооборота. Новым денежным знакам была присвоена сила законного платежного средства; при этом по всем платежам, исчисленным в золоте или в чер­вонцах, казначейские билеты должны приниматься по их на­рицательной стоимости.

Одновременно по декрету ЦИК и СНК СССР от 22 февра­ля 1924 года выпускается в обращение высокопробная се­ребряная монета достоинством в 1 рубль и 50 копеек, а так­же разменная серебряная и медная монета.

С 15 февраля прекращается печатание и выпуск в обра­щение совзнаков. Имевшиеся в центре и на местах запасы совзнаков подлежали уничтожению.

Наконец, с 10 марта 1924 года, после того как казначей­ский билет вошел в оборот, начинается изъятие из обраще­ния советских знаков путем выкупа их по твердому курсу: 1 рубль казначейскими билетами приравнивается к 50 тыся­чам рублей денежными знаками 1923 года (в денежных зна­ках старых образцов 50 миллиардов рублей).

Обязательный прием совзнаков государственными, коо­перативными и частными учреждениями, предприятиями и лицами по указанному курсу был первоначально установлен по 10 апреля 1924 года, а Наркомфин и Госбанк должны были принимать совзнаки в платежи и в обмен на твердую валю­ту по 30 апреля 1924 года. Эти сроки затем были передвину­ты на месяц, а для Якутии на два месяца. Для иностранных держателей предельный срок был установлен — 30 июня 1924 года.

Новая казначейская валюта быстро внедрялась в оборот и обращалась наравне с банковскими билетами (червонца­ми) по нарицательной стоимости. За короткий период — фев­раль— июнь 1924 года в обращение было выпущено казна­чейских билетов и разменной монеты на 182,9 млн. рублей.

Из этой суммы было истрачено на выкуп совзнаков 22,0 млн. рублей. Из остальной суммы 55,2 млн. рублей использо­вано на покрытие бюджетных расходов, а 105,7 млн. рублей были переданы Госбанку как фонд размена банкнот.

Устойчивость казначейской валюты обеспечивалась по­требностями оборота в твердых денежных знаках мелких ку­пюр и поддерживалась беспрепятственным обменом казна­чейских билетов на червонец по твердому курсу при обяза­тельности их приема по всем платежам.

Установленный государством паритет казначейских би­летов и червонца по закону был обязателен для всех государ­ственных и кооперативных предприятий и хозорганов как при договорах и расчетах друг с другом, так и при сделках с частными предпринимателями и торговцами. Равным обра­зом этот паритет имел обязательную силу и в платежных от­ношениях между государственными, финансовыми и кредит­ными органами, с одной стороны, и населением — с другой. Это обстоятельство при господствующей роли социалисти­ческого сектора в хозяйственном обороте содействовало за­креплению за казначейскими билетами позиций, уже завое­ванных червонцем.

Для завершения денежной реформы потребовалось провести ряд серьезных политических и хозяйственных ме­роприятий.

В марте 1924 года в обращении о денежной реформе Центральный Комитет партии указывал, что «успех денежной реформы — победа в бою с рыночной стихией за твердую советскую валюту— не может быть обеспечен одними лишь финансовыми мероприятиями, равно как и значение рефор­мы выходит далеко за пределы финансовой политики. И по­беда в борьбе за твердую валюту будет достигнута вне вся­ких сомнений сплоченным выступлением партии, широким развертыванием инициативы партийных масс, направленной к единой цели».

Важнейшим хозяйственным мероприятием, обеспечив­шим успешное завершение денежной реформы, было расши­рение государственной и кооперативной розничной торгов­ли и последовательное проведение политики снижения цен.

Для расширения товарооборота временно приостанав­ливается экспорт хлеба; расширяется торговля продовольст­венными товарами; понижаются цены на хлопок, ткани, рези­ну и другие промтовары и вводится публикация цен рознич­ной торговли. В целях поддержания устойчивых цен на хлеб расширяется продажа хлеба через государственную и коопе­ративную торговлю по твердым ценам.

Специфическим методом советской денежной рефор­мы было регулирование цен для поддержания устойчивости рубля; для этого, в частности, широко использовалось ма­неврирование товарными массами. Были использованы все принадлежащие государству и кооперации товарные запасы. Товары перебрасывались на те рынки, где ощущался в них недостаток, и таким путем подрывалась спекуляция на повы­шении цен и достигалось снижение цен на рынке. В этих же целях были разбронированы некоторые предназначенные к экспорту товарные фонды, в частности хлебные.

Маневрирование товарными массами на рынке (хлеб, са­хар, мануфактура и другие товары), наряду с прямым воздей­ствием на государственную промышленность и торговлю по линии расширения сбыта и снижения цен, очень быстро дало положительные результаты. Уже в конце марта 1924 года ча­стнокапиталистические элементы во многих пунктах были вынуждены понижать цены.

Частник побуждался к снижению цен и другими метода­ми. Оптовые государственные торговые организации, пре­доставляя кредит частнику, требовали продажи товаров с фиксированной предельной накидкой, а в случае невыпол­нения этого условия прекращали отпуск товаров. Через кре­дитную систему оказывалось воздействие не только на част­ную розничную торговлю, но также и на мелкую частнокапи­талистическую промышленность и кустарные предприятия. Используя зависимость частника по линии ссуд, учета и пе­реучета векселей, Госбанк добивался подчинения частни­ка требованиям государства в области цен. В период рефор­мы Госбанк на ряде участков провел значительное сокраще­ние кредитования частника, использовав высвободившиеся средства для усиления кредитования государственной про­мышленности, торговли и кооперации. Кредитование част­ника за период с 1 октября 1923 года по 1 октября 1924 года было сокращено более чем вдвое. В борьбе за подчинение частного капитала советской политике цен был использован также и налоговый рычаг.

Попытка частнокапиталистических элементов сорвать реформу провалилась: не только оптовые, но и розничные цены на товары были снижены и в дальнейшем стабилизо­ваны. Индекс розничных цен статистики труда ВЦСПС с 211,2 в марте 1924 года снизился до 197,1 — в декабре 1924 года (цены 1913 года = 100).

Успешному завершению денежной реформы благоприят­ствовала ликвидация бюджетного дефицита. В 1923/24 хозяй­ственном году по плану намечалась эмиссия для покрытия бюджетного дефицита в сумме 180 млн. червонных рублей. Фактически доходы от эмиссии за этот период были сведены к 126 млн. руб. С 1 июля 1924 года прекращается эмиссия ка­значейских билетов для покрытия бюджетного дефицита.

Существенное значение имели и другие финансовые ме­роприятия: создается фонд червонцев для беспрепятствен­ного обмена казначейских билетов; кооперация и государ­ственная торговля обеспечиваются твердой валютой путем досрочного обмена советских знаков; повышается процент по пассивным операциям Государственного банка и по вкла­дам в сберегательных кассах. Для успешного завершения де­нежной реформы имело значение также и поддержание кур­са новой советской валюты по отношению к золоту и инвалю­те. Накопление необходимых для этой цели золотых запасов достигалось путем активного торгового баланса и увеличе­ния добычи золота. В III квартале 1922/23 хозяйственного го­да сальдо торгового баланса было еще пассивным, но уже в четвертом квартале этого года было достигнуто превыше­ние вывоза над ввозом. С конца 1923 года и в течение все­го 1924 года поддерживалась активность торгового баланса. Экспорт за 1924 год составил в ценах 1913 года 337 млн. руб­лей, импорт — 260 млн. рублей, положительное сальдо — 77 млн. довоенных золотых рублей.

Известное психологическое значение для населения имел выпуск разменной монеты и в особенности высоко­пробного серебра (полтинники и рубли). В сочетании с ука­занными выше основными факторами и это сыграло положи­тельную роль.

Успешное завершение денежной реформы в 1924 году привело к созданию единой устойчивой советской валюты. Без помощи извне, на основе преимуществ советской систе­мы и особыми методами было ликвидировано расстройство денежной системы, продолжавшееся около 10 лет.

После выпуска в обращение казначейских билетов и раз­менной монеты, до изъятия совзнаков, в обращении находи­лось пять видов денежных знаков: червонцы, казначейские билеты, разменная монета, транспортные сертификаты, совзнаки.

В этих условиях сохранялась почва для спекуляции. Совзнаки, до фиксации твердого выкупного курса, имели непре­рывно колеблющийся курс на все виды твердой валюты. В пе­риод проведения денежной реформы колебания курса сов­знаков были особенно велики. Так, на 1 февраля 1924 года курс червонца на валютном рынке Москвы составлял в совзнаках 1923 года 88,8 тыс. рублей, а через месяц, на 1 мар­та 1924 года, он поднялся до 328 тыс. рублей, т. е. на 271%. В феврале 1924 года совзнаки обесценивались ежедневно, в среднем на 5,8%.

С объявлением твердого выкупного курса совзнаков спе­куляция на совзнаках прекратилась, и можно было бы ликви­дировать валютную спекуляцию, несмотря на наличие в об­ращении разных видов денег, если бы Наркомфин в период проведения реформы справился с регулированием покупюрного состава денежной массы.

Между тем, недостаточная организационно-техническая подготовленность Наркомфина к реформе и допущенные им грубые ошибки в регулировании состава денежной массы при проведении реформы породили разменный кризис, ко­торый нанес серьезный вред денежному обращению.

Наркомфин и Госбанк имели вполне достаточный срок для подготовки к последнему этапу денежной реформы. Од­нако к моменту реформы не было заготовлено достаточного количества казначейских билетов и разменной монеты. Но и те казначейские билеты и разменная монета, которыми рас­полагал Наркомфин, выпускались в обращение небольши­ми суммами. В результате такой практики при обмене круп­ных купюр денег (червонцев) на казначейские билеты, в свя­зи с голодом на разменные деньги, стала взиматься надбавка (лаж), которая временами достигала 20— 30%. Тем самым практика Наркомфина срывала одно из требований, выдви­нутых в постановлении ЦК партии «О финансово-экономиче­ских мероприятиях в связи с проведением денежной рефор­мы»,— вести борьбу со всевозможными попытками спеку­лянтов создавать разменные лажи.

Не удовлетворяя спрос платежного оборота на казначей­ские билеты, Наркомфин не учел изменений, которые про­изошли в денежном обращении после ликвидации падающей валюты. Уже один факт замещения быстро падающей валюты твердой валютой, которой присуща более медленная обора­чиваемость, означал серьезное расширение потребности об­ращения в новых денежных знаках. Между тем, удельный вес денежных знаков купюрами до 5 рублей в общей денежной массе в период реформы не только не увеличился по сравне­нию с их удельным весом до реформы, но, наоборот, значи­тельно снизился.

Так, в момент наивысшей быстроты оборота совзнаков удельный вес купюр, реальная ценность которых по курсу червонца была ниже 5 рублей, составлял 17—18%. Между тем на 1 марта 1924 года удельный вес казначейских билетов всех купюр и разменной монеты составлял только 9,7%, на 1 апре­ля — 12,4%, на 1 мая — 16,6%, и лишь к 1 июня 1924 года вос­станавливается дореформенный удельный вес мелких купюр.

Разменный кризис вызвал массовое появление денеж­ных суррогатов. Он затруднял также выполнение одной из центральных задач реформы — развертывание товарообо­рота и снижение цен.

Разменный кризис принимал острую форму не только на периферии. Большой недостаток в деньгах мелких купюр ощущался и в Москве, где существовал лаж при обмене круп­ных знаков на мелкие. Даже некоторые центральные учреж­дения выпускали разного рода денежные суррогаты.

Во второй половине 1924 года разменный кризис на­чал постепенно ослабевать по мере насыщения каналов де­нежного обращения средними и мелкими купюрами. К кон­цу 1924 года удельный вес купюр до 5 рублей составил 28 — 30%, что было близко к необходимой в то время для оборо­та норме.

В апреле 1925 года XIV партийная конференция отмети­ла, что успех денежной реформы... «открывает новую стра­ницу в области хозяйственного строительства СССР, созда­вая прочную базу для дальнейшего экономического прогрес­са». В том же году III съезд Советов констатировал, что... «не только без иностранной помощи, а наоборот, в условиях фи­нансовой блокады» «...реформа денежного обращения Сою­за удалась полностью». Реформа, указывается дальше в ре­шениях III съезда Советов, «...является основой дальнейшего ускоренного и более уверенного подъема во всех отраслях народного и государственного хозяйства».

Директивы Ленина и Сталина по оздоровлению денеж­ного обращения были выполнены. Денежная реформа оздо­ровляла все хозяйственные отношения, повысила роль денег как стимула роста производительности труда, увеличения производства, снижения себестоимости на государственных предприятиях, создала одну из важнейших предпосылок для роста сбережений, усилила контроль над частником и регу­лирование рынка, укрепила позиции социалистических эле­ментов в их борьбе с капиталистическими элементами.

Реформа имела большое значение для развития сельско­го хозяйства и для укрепления экономического союза рабо­чего класса и крестьянства. Прекратились потери крестьян от обесценения денег, улучшились условия рыночной реали­зации сельскохозяйственной продукции; резко сократились «ножницы цен» промышленных и сельскохозяйственных то­варов.

Все это способствовало подъему крестьянского хозяй­ства, увеличению сырьевой и продовольственной базы для промышленности и расширению рынка сбыта для промыш­ленной продукции.

Трудовое крестьянство получило дешевые товары и обеспеченный сбыт своих продуктов в твердой валюте. Вме­сте с тем крестьянство получило возможность освободить­ся от ростовщической кабалы и пользоваться через систему кредитной кооперации государственным кредитом в твер­дой валюте по низкому проценту.

В результате перехода к твердой валюте и снижения цен повысилась и получила устойчивость реальная заработная плата рабочих и служащих, а это явилось фактором роста производительности труда, роста социалистического произ­водства и накопления.

1924/25 год — первый, после денежной реформы, хозяй­ственный год — был годом максимального за весь восстано­вительный период подъема промышленности. В этом году продукция планируемой промышленности выросла на 57% по сравнению с 1923/24 годом. Этот подъем промышленно­сти в 1924/25 году можно поставить в прямую связь с оздо­ровлением финансовых и хозяйственных условий деятельно­сти промышленности — по линии сбыта, расчетов, банков­ского кредитования, финансирования.

Устойчивая валюта создала твердые основы снижения себестоимости, укрепления хозрасчета, контроля и планиро­вания в промышленности. Во второй половине 1924 года се­бестоимость промышленной продукции была снижена поч­ти на 20%. По производительности труда промышленность уже в 1925 году достигла довоенного уровня, реальная зар­плата после реформы возросла и достигла довоенного уров­ня в 1924/25 году.

Роль частника в оптовом и розничном товарооборо­те после реформы резко упала, позиции же социалистиче­ских элементов (госторговли и кооперации) в такой же мере расширились и укрепились. Удельный вес частного капита­ла в розничном товарообороте с 75,3% до реформы упал до 54,9% в период реформы и 42,4% в первом году после ре­формы. Соответственно возросла роль государственной тор­говли и кооперации. В результате реформы нэпманская бур­жуазия лишилась спекулятивных прибылей и потеряла ряд позиций в хозяйстве.

Денежная реформа доказала возможность успешного хозяйственного развития СССР без иностранных займов, она продемонстрировала преимущества советской системы хо­зяйства над капиталистической, и в частности преимущества в области финансов и денежного обращения. Денежная ре­форма уничтожила валютную стену между городом и дерев­ней и создала прочный валютный мост между ними, укрепи­ла экономический союз рабочего класса и крестьянства.

Исключительно высокие темпы подъема хозяйства и рас­ширения товарооборота в 1924 и 1925 гг., вместе с восстанов­лением нормальной скорости обращения денег, обусловили значительный рост потребности хозяйства в деньгах, что обес­печивалось эмиссией банковских и казначейских билетов.

Денежная масса с момента окончания реформы до кон­ца 1925 года возросла почти в четыре раза. Такой значитель­ный рост денежной массы в обращении не нанес ни малей­шего ущерба ценности денег — валютный курс и покупатель­ная сила денег даже несколько повысились по сравнению с их уровнем в начале реформы.

Оптовый индекс цен промтоваров Госплана на 1 февраля 1924 года составлял 2,269 (цены 1913 года = 1), а на 1 декаб­ря 1925 года 1,952. Общий индекс цен на те же даты составил 1,865 и 1,682. Стабилизировались и розничные цены. Воль­ный рыночный курс золотой десятирублевой монеты в чер­вонцах равнялся в Москве к 1 февраля 1924 г. 14 руб. 10 коп., а на 1 декабря 1925 года 9 руб. 60 коп. Курс доллара в Москве составлял: на 1 февраля 1924 года — 2 руб. 39 коп. и на 1 де­кабря 1925 года — 2 руб. 20 коп.

Эмиссия была использована в качестве ресурса кратко­срочного кредитования народного хозяйства. На базе эмис­сии денег и аккумуляции в банках денежных накоплений и кассовых резервов быстро росло кредитование народно­го хозяйства, что в свою очередь было одним из важнейших факторов ускорения темпов развития хозяйства.

С 1 октября 1923 года по 1 октября 1925 года балансы банков, вклады и текущие счета и учетно-ссудные операции выросли в 5 раз, что было связано с общим развитием хозяй­ства, развертыванием товарооборота, усилением позиций го­сударственных и кооперативных организаций в их борьбе на рынке с частным капиталом.

Денежная реформа была проведена в СССР после Пер­вой мировой войны значительно раньше, чем в капитали­стических государствах (Германия, Франция и др.). Советская власть стремилась возможно скорее избавить народ от тягот расстроенного войной денежного обращения и падающей валюты.

Методы проведения советской денежной реформы ос­новывались на преимуществах социалистической экономи­ческой системы, обеспечивающей сосредоточение в руках государства больших товарных масс, плановое регулирова­ние цен, монополию внешней торговли, централизацию все­го кредитного дела и возможность проведения жесткого ре­жима экономии, при одновременном значительном расши­рении объема производства и торговли.

Тем самым в трудных условиях восстановления хозяйст­ва — без помощи иностранных капиталов, без значительного хлебного экспорта, как это имело место накануне и во время проведения денежной реформы 1897 года, — был обеспечен успех установления стабильной советской валюты.

Крепкая советская валюта способствовала укреплению социалистического хозяйства и усилила позиции СССР перед капиталистическим миром».

* * *

Еще раз обратим внимание на следующее. Всего за три го­да сложнейшей работы с финансами большевики безо всяких займов и кредитов сумели настолько стабилизировать рубль, что их бумажка с надписью «1 червонец» стоила дороже зо­лотой монеты такого же номинала — дороже золота!

Но верну слово А.Г. Звереву, благо он уже подошел к во­просу о том, как обеспечивалась деньгами коллективизация страны.

Зверев: «В течение 17 лет, прошедших со времени денеж­ной реформы 1922—1924 гг., до начала Великой Отечествен­ной войны выпуск в обращение как банковских билетов, так и казначейских знаков происходил на основе кредитных опе­раций Госбанка. Деньги выпускались в обращение в соответ­ствии с потребностями хозяйственного оборота. В этот пе­риод, благодаря окончательной победе социалистического строя, окрепла плановая советская система кредита и денеж­ного обращения и сформировались методы планового регу­лирования денежного обращения на основе сосредоточения в руках государства громадного количества товарных масс, пускаемых в товарооборот по устойчивым ценам.

Развертывание социалистической индустриализации, а в дальнейшем и социалистической реконструкции сельского хозяйства вызвали ряд новых явлений в товарообороте и со­стоянии денежного обращения. Изменился масштаб цен, уро­вень заработной платы и других денежных доходов населе­ния, изменилась покупательная сила рубля. Эти изменения в основном произошли на протяжении 1929—1935 гг.

Рост городов в связи с индустриализацией страны, бы­строе увеличение числа промышленных рабочих, а также не­обходимость обеспечения хлебом крестьянского населения районов технических культур обусловили значительное уве­личение спроса на хлеб и другие продукты питания, а также на сельскохозяйственное сырье. В условиях преобладания мелкотоварного хозяйства, отличающегося низкой товарно­стью, и сильнейшего сопротивления кулачества государст­венным заготовкам хлеба этот повышенный спрос не мог не вызвать значительного роста рыночных цен, что создавало серьезную угрозу покупательной силе рубля и реальной за­работной плате.

Рабочие и служащие в 1928—1929 гг. еще покупали на частном рынке до 25% нужных им продуктов. Между тем ры­ночные цены продуктов резко возрастали: за один только 1928/29 год они увеличились почти на 50%.

До тех пор пока социалистический сектор сельского хо­зяйства еще не мог удовлетворить потребность в продуктах потребления, нужно было принять меры к сохранению ре­альной заработной платы и обеспечению рабочих хлебом по низким ценам за счет государственных запасов. Такой мерой явилось введение в 1929 году карточной системы.

Это была вынужденная мера, без которой нельзя было разрешить очередные задачи социалистического строитель­ства. Ограждая рубль от обесценивания, карточная система в то же время ограничивала роль и значение денег.

Нормированное снабжение не полностью обеспечивало потребности городского населения в продуктах питания. Ис­пользование ресурсов рынка было еще относительно высоким, между тем как рыночные цены продолжали быстро расти.

В этих условиях для укрепления рубля необходимо было обеспечить дальнейшее развертывание советской торговли и вытеснение капиталистических элементов из сферы това­рооборота.

В 1931 году частник, на долю которого еще в 1929 году приходилось 13,5% розничного товарооборота, был полно­стью вытеснен. Одновременно широко развертывается кон­трактация товарной продукции сельского хозяйства — новая форма товарооборота между городом и деревней.

Особой формой советской торговли, призванной улуч­шить дело снабжения трудящихся и воздействовать на ры­ночные цены в сторону их снижения, явилась государствен­ная коммерческая торговля по повышенным ценам.

Широкое развитие коммерческая торговля получает на­чиная с 1933 года. Наряду с колхозной торговлей коммерче­ская торговля явилась важным средством поддержания по­купательной силы рубля. Снижение цен в коммерческой торговле, которое проводилось в планомерном порядке, приводило к общему снижению цен колхозного рынка. Так, к марту 1934 года рыночные цены снизились по сравнению с тем же месяцем 1933 года более чем на 45%. Все же цены колхозного рынка и коммерческой торговли были значитель­но выше цен закрытой торговли.

К концу 1934 года в земледелии утвердилось крупное механизированное производство. Колхозы и совхозы заня­ли господствующее положение в сельском хозяйстве. Были достигнуты серьезные успехи в их организационно-хозяй­ственном укреплении. На этой основе государство получи­ло в свое распоряжение как за счет государственных поста­вок, так и путем закупок по повышенным ценам достаточно большое количество хлеба для того, чтобы полностью обес­печить снабжение населения без карточек в открытой совет­ской торговле по единым ценам.

Между тем, в товарообороте сложились два существен­но различных уровня цен — высокий в коммерческой и кол­хозной торговле и низкий в закрытой торговой сети.

При отмене карточной системы единые цены необходи­мо было установить на таком уровне, который отвечал бы но­вым соотношениям между покупательским спросом и реаль­ными возможностями его удовлетворения.

Покупательский спрос населения к этому времени зна­чительно вырос. Численность рабочих и служащих с 1928 по 1934 г. увеличилась вдвое и превысила 23 млн. человек. Рез­ко возросла среднегодовая заработная плата: с 703 рублей в 1928 году до 1791 рубля в 1934 году, т. е. почти в два с полови­ной раза. В результате с 1928 года по 1934 год фонд заработ­ной платы вырос более чем в пять раз и достиг в 1934 году 41,6 млрд. рублей против 8,2 млрд. рублей в 1928 году. Вме­сте с тем выросли денежные доходы колхозников от обобще­ствленного хозяйства и от колхозной торговли.

При таком положении можно было отменить карточную систему, установив новые единые цены приблизительно на среднем уровне между высокими коммерческими ценами и слишком низкими нормированными ценами.

Ноябрьский пленум ЦК ВКП(б) в 1934 году принял реше­ние «Об отмене карточной системы по хлебу и некоторым другим продуктам», которым предусматривалось установле­ние с 1 января 1935 года единых розничных цен. Одновре­менно предусматривалось повышение заработной платы ра­бочих и служащих, а также заготовительных цен на сельско­хозяйственное сырье, за сдачу которого раньше отпускался хлеб по пониженным ценам.

Рост товарных ресурсов в руках государства позволил в 1935 году провести значительное снижение цен на продо­вольственные и промышленные товары в государственной и кооперативной розничной торговле, что серьезно повыси­ло покупательную силу рубля и реальную заработную плату. Снижение цен в государственной и кооперативной торговле быстро сказалось на уровне рыночных цен, которые снизи­лись по сравнению с 1933 годом более чем наполовину.

Уровень единых цен на предметы потребления, устано­вившийся после отмены карточной системы, был (с учетом произведенного снижения) выше цен, существовавших до ее введения, примерно в 8—10 раз. Цены на хлеб увеличились в 11 раз, на мясо в 13 раз, на масло в 8 раз.

Росту цен противостояли быстрое повышение заработ­ной платы, резкое возрастание затрат государства на бес­платную медицинскую помощь, обучение и другие социально-культурные мероприятия, а также улучшение бытового обслуживания при сохранении почти без изменений ставок квартирной платы, стоимости коммунальных и других услуг.

Среднегодовая заработная плата возросла в 1937 году до 3047 рублей, или более чем в четыре раза против 1928 года; в дальнейшем заработная плата продолжала увеличиваться.

Расходы государственного бюджета на бесплатную ме­дицинскую помощь, обучение и другие социально-культур­ные мероприятия в 1937 году увеличились по сравнению с 1928 годом в 14 раз, не считая затрат хозяйственных и других организаций за счет их собственных средств.

С отменой карточной системы и установлением единых цен складывается новая покупательная сила рубля.

Отмена карточной системы способствовала повышению роли рубля в хозяйстве. Усиливается значение денег как важ­ного рычага стимулирования хозрасчета, роста производи­тельности труда и мобилизации ресурсов для социалистиче­ского строительства. Особо следует отметить положительную роль денег в хозяйственном укреплении колхозов, денежные доходы которых росли из года в год.

Установление единых цен на повышенном уровне и уве­личение товарных фондов для населения обусловили рост потребности оборота в деньгах.

Динамика денежной массы и государственного рознич­ного товарооборота с 1929 по 1939 г. видна из следующих данных.

Рост денежной массы в основном следовал за ростом хо­зяйственного оборота за исключением 1930-го и в известной мере 1938 и 1939 гг.

Значительная эмиссия в 1930 году связана главным об­разом с извращениями в практике кредитной реформы, вы­разившимися в автоматическом покрытии Госбанком срывов в работе предприятий и хозяйственных организаций. В даль­нейшем на основе ликвидации извращений практики прове­дения кредитной реформы и развертывания товарооборота, в частности коммерческой торговли, состояние денежного обращения улучшается. В 1938 и 1939 гг. рост денежной мас­сы снова опережает рост товарооборота, что привело к об­разованию некоторого излишка денег в обращении.

Перед войной, в результате проведенных партией и пра­вительством мероприятий по поднятию производительности труда, снижению издержек производства и обращения, по укреплению хозяйственного расчета, а также увеличению то­варных ресурсов и розничного товарооборота, денежное об­ращение заметно укрепилось.

В течение 1940 года и предвоенных месяцев 1941 года непрерывно возрастали резервы государственного бюдже­та, достигшие к началу войны 9,3 млрд. руб. В результате, на­чиная с августа 1940 года, производилось изъятие денег из обращения, составившее к 1 июня 1941 г. 7,4 млрд. руб. Де­нежная масса в обращении за этот период сократилась с 25,8 млрд. руб. на 1 августа 1940 г. до 18,4 млрд. руб. на 1 июня 1941 г., или на 28%, между тем как государственный рознич­ный товарооборот с 43,3 млрд. руб. во II квартале 1940 года вырос до 47,9 млрд. руб. в соответствующем квартале 1941 г., или на 11%. Если на 1 рубль, находящийся в обращении в 1940 году, приходилось 7,28 руб. розничного товарооборота, то в первом полугодии 1941 года приходилось соответствен­но — 9,54 руб.

Можно считать, что количество денег, находившихся в обращении к началу войны, в общем соответствовало реаль­ным потребностям оборота.

Пересмотр норм выработки и расценок, произведенный в 1940 году, поднял значение сдельной оплаты труда. Это об­стоятельство, а также укрепление хозяйственного расчета на предприятиях усилили роль рубля в стимулировании повы­шения производительности труда. Рост производства ряда важнейших товаров широкого потребления ставил на оче­редь вопрос о необходимости снижения цен на эти товары, что означало бы повышение покупательной силы рубля и ре­альной заработной платы.

Уже по тому, что правительство СССР в 1940—1941 гг. не тратило все деньги, собираемые в бюджет налогами, говорит о том, что оно готовилось к войне и создавало запас това­ров на рынке СССР. Чтобы эти товары не были реализованы, была уменьшена масса денег. Если бы скорость оборачивае­мости рубля не менялась, то достаточно было бы изъять из обращения меньше миллиарда, но в это время существенно увеличилась оборачиваемость рубля: с 7,28 раза до 9,54 раза в год— на 31%. Это перекрыло 11%-ный рост товарооборо­та, и в среднем за этот период из обращения вывели больше четверти денежной массы».

* * *

К этому месту доклада Зверев стал меньше уделять вре­мени истории финансов СССР (для него и Сталина она была совсем недавней) и больше стал подготавливать правитель­ство к предлагаемой им реформе. Он становится краток и даже из таблиц выбрасывает показатели за те годы, которые считает нехарактерными. А мы давайте немного больше по­святим внимания денежному вопросу войны.

В плане подготовки СССР к войне перед Сталиным стоя­ли задачи, не соизмеримые с теми, которые стояли перед Ни­колаем II. Давайте их оценим.

Численность населения той России и СССР была пример­но равной: на 1914 г. в России проживало 178 млн. человек, к 1941 г. в СССР проживало 196,7 млн. человек. Шинели одели в ходе Первой мировой войны в России 15,8 млн. человек, в ходе Второй мировой в СССР — 34 млн. человек. Уже по это­му показателю видно, насколько Сталину было труднее с точ­ки зрения финансового обеспечения войны. Но это даже не цветочки, это так — бутончики.

У Николая II автотракторного и танкового вооружения не было, а авиация была скорее символической, так что тратить­ся на эти рода войск царю не приходилось. Основные его за­траты были на холодное и стрелковое оружие пехоты и кава­лерии, немного трат на саперов, связь, и основные затраты падали на артиллерию.

Что касается винтовок и пулеметов, то с этим оружием в царской армии дело доходило до такого маразма, что одно время даже предлагали вооружать войска топорами на длин­ных ручках — чем-то вроде алебард. Винтовки и пулеметы собирали и закупали по всему миру: от французских до япон­ских. Тем не менее, до конца войны проблема со стрелковым оружием так и не была решена.

В СССР за производство стрелкового оружия отвечал Л.П. Берия, и мы можем сравнить цифры производства в 1941 — 1945 гг. этого оружия заводами всей Европы для фашистской армии и производство оружия наркоматами, возглавляемы­ми Л.П. Берия, — для РККА. Европа произвела 1048,5 тыс. пу­леметов, а СССР— 1515,9 тыс. Винтовок и карабинов Евро­па осилила 7845,7 тыс., а СССР — 12139,3 тыс. Пистолетов-пулеметов фашистские войска получили 935,4 тыс. штук, а РККА — 6173,9 тыс. (Оружие победы. Сб. М., «Машинострое­ние», 1987).

С закупкой матчасти артиллерии положение было тако­во. Царь влез в войну, имея 7088 орудий, противостоящие ему Германия и Австро-Венгрия имели 12015. К концу войны положение улучшилось, но ненамного: у русской армии было 12299 стволов, у Германии и Австро-Венгрии — 18019 (Рос­сия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил. Стати­стическое исследование. М., Олма-Пресс, 2001).

Сталин оттягивал войну как мог, поскольку против совет­ских 34 695 орудий у немцев было 47 260 стволов. Тем не ме­нее, уже на 1 ноября 1942 г., т. е. спустя чуть больше года по­сле начала войны, 70 080 немецких орудий встречали 72 505 советских. А на 1 января 1945 г. у немцев осталось 28 500 ство­лов, а их громили 91 400 советских орудий (вместе с миноме­тами калибром выше 50 мм — 239,6 тыс. стволов). Соотнесите эти цифры: при примерно одинаковой численности населе­ния у царя 12,3 тысячи орудий, а у Сталина 239,6 тысяч! И ору­дия были куда более сложные и более дорогие, чем у царя.

Но у царя эти две позиции составляли основные затра­ты на закупку оружия, а у Сталина — меньше половины. (На закупку артиллерии было потрачено 43% от всей суммы, по­шедшей на оружие, а стрелковое оружие и имущество сапе­ров и связистов — 5,1%.) Поскольку 30% всех денег пошло на закупку самолетов и 21,9% на закупку танков и автотрактор­ное имущество (Финансовая служба Вооруженных Сил СССР в период войны. М., Воениздат, 1967).

Военные расходы царской России (на февраль 1917 г.) составили всего 29,6 млрд. рублей, и уже эти траты вызва­ли бунт, свержение царя и его правительства. Которое, кста­ти, уже в декабре 1916 г. постановило забирать у крестьян хлеб принудительно, поскольку при обвальном обесцени­вании рубля крестьянин даже родному царю продавать его не хотел.

А военные расходы СССР составили 582 млрд. рублей! И несмотря на то, что они были в 20 раз больше, т. е. на ка­ждого среднего советского гражданина ложились тяготами почти в 20 раз большими, чем на среднего подданного цар­ской России, СССР во главе со Сталиным войну выиграл, а Россия во главе с царем (но без царя в голове) войну проиг­рала. Вот вам и роль личности в истории.

* * *

Но вернём слово А.Г. Звереву.

Зверев: «Война и перестройка народного хозяйства на военный лад существенно изменили состояние денежно­го обращения. Материальные и денежные ресурсы страны были переключены на обеспечение потребностей, вызван­ных войной. Большие военные расходы, резкое сокращение производства предметов потребления, а следовательно зна­чительное уменьшение объема розничного товарооборота и доходов государственного бюджета, — вызвали серьезное напряжение финансовых ресурсов страны.

Война предъявила большие требования к государствен­ному бюджету по финансированию расходов на содержание армии, по выплате пенсий и пособий военнослужащим и их семьям, эвакуации и перебазированию на восток промышленности, по перестройке предприятий на производство во­енной продукции, а впоследствии по восстановлению в осво­божденных районах хозяйства, разрушенного немецкими ок­купантами.

Подавляющая часть ассигнований на народное хозяйст­во направлялась на капитальное строительство, связанное с войной, и на восстановительные работы.

В связи с переводом промышленности на выпуск воен­ной продукции в годы войны значительно сократилось про­изводство основных предметов потребления. Особенно рез­ко сократилось производство предметов широкого потреб­ления в 1942—1943 годах, когда часть территории нашей страны была временно оккупирована. В последующие годы, как видно из приводимых ниже данных, объем производства несколько расширился, однако не достиг по ряду важнейших продуктов и половины довоенного уровня.

Одновременно значительно увеличилось внерыночное потребление большей части товаров, выпускаемых легкой и пищевой промышленностью, главным образом в связи с ис­пользованием их для нужд снабжения армии. В связи с этим рыночные фонды и государственный розничный товарообо­рот еще больше сократился. Розничный товарооборот в ценах 1940 года упал в 1942 году до 34% довоенного уровня. Даже в 1945 году он составлял лишь 47% товарооборота 1940 года».

* * *

Прокомментируем эти слова. До войны (1939 г.) военные заказы текстильной промышленности СССР по видам тканей составляли от 3,9 до 8,3% всей продукции. В 1943 г. из всех выпускаемых тканей уходило армии: 43,6% — хлопчатобу­мажной; 32,3% — льняной; 46,2% — суконной. Соответствен­но уходило армии: 91,3% всей швейной продукции (населе­ние шило себе само), 60,0% — трикотажной; 35,2% — обув­ной; 28,0 — меховой; 85,2% — кожгалантерейной. «Все для фронта, все для Победы!» — это был не лозунг, а реальность.

* * *

Зверев: «В то время, как товарные фонды для населе­ния резко сократились, денежные доходы населения от со­циалистического хозяйства несколько снизились лишь в пер­вые годы войны — в 1942 и 1943 годах, а затем вновь возрас­тают и в 1944 и 1945 годах намного превышают довоенный уровень.

С начала войны значительно увеличиваются расходы на денежное довольствие военнослужащих, на пенсии и посо­бия военнослужащим и их семьям. Фонд зарплаты внача­ле сокращается, в связи с уменьшением численности рабо­чих и служащих, но уже в 1943 году обнаруживает заметный рост, не только в связи с увеличением числа работающих, а главным образом в связи с проводимым повышением ста­вок заработной платы. Среднемесячная зарплата составила в 1940 году 339 руб., в 1942 году — 370 руб., а в 1944 году— уже 435 рублей.

До войны денежные доходы населения от зарплаты, пен­сий и пособий были примерно равны объему государствен­ного розничного товарооборота, что обусловливало возврат в кассы Государственного банка денег, выпускаемых для вы­плат населению.

Война нарушила это соответствие и тем самым создала угрозу для денежного обращения.

Поэтому потребовались серьезные мероприятия по уве­личению доходов государства и устранению резкого несо­ответствия между денежными доходами и расходами насе­ления. Эти мероприятия проводились в основном в двух на­правлениях: по линии увеличения платежей населения в финансовую систему и по линии увеличения цен на некото­рые товары не первой необходимости — водку, табак, пар­фюмерию и др., а в дальнейшем за счет развертывания ком­мерческой торговли.

С начала войны вводится военная надбавка к подоход­ному налогу с рабочих и служащих и к сельхозналогу с кол­хозников и единоличников, а начиная с 1942 года — военный налог. На значительно более высоком уровне, чем до войны, проводится подписка среди населения на государственные займы. Крупные суммы давало размещение среди населения билетов денежно-вещевых лотерей. Был введен налог на хо­лостяков и малосемейных. В связи с прекращением отпусков компенсация рабочим и служащим за неиспользованные от­пуска не выдавалась на руки, а перечислялась на именные вклады в сберегательные кассы.

Существенным источником привлечения денежных средств населения в финансовую систему явились также сбо­ры в фонды Обороны и Красной Армии и привлечение денеж­ных вкладов военнослужащих в полевые кассы Госбанка. В це­лом за годы войны за счет всех этих мероприятий было допол­нительно привлечено от населения свыше 200 млрд. рублей.

Повышение цен на водку, табак, парфюмерию и некото­рые другие товары, а также поступления от организованной с середины 1944 года коммерческой торговли дали дополни­тельно за годы войны 172 млрд. руб.

В связи с этим государственный розничный товарооборот в текущих ценах во время войны значительно увеличился.

Таким образом, за счет повышения цен и развертывания коммерческой торговли товарооборот в ценностном выра­жении увеличился в 1942 году на 18,4 млрд. руб., в 1945 году на 77,2 млрд. руб.

На основные товары были сохранены довоенные цены. В условиях недостатка продуктов питания и промышленных товаров и роста рыночных цен обеспечение прожиточного минимума рабочих и служащих было достигнуто путем вве­дения карточной системы распределения продуктов».

* * *

По цифрам, данным Зверевым, можно оценить динами­ку изменения числа работающих в СССР, включая бюджетни­ков — врачей, учителей и т. д. В 1940 г. их было 36,5 млн. че­ловек, а в 1942 г. всего 20,8 млн. Это не столько уменьшение из-за ушедших на фронт, сколько потери населения, остав­шегося в оккупации. Можете оценить, какая нагрузка по со­держанию и обеспечению армии пала на оставшихся. В этом числе нет колхозников, но потери их рабочих рук были про­порциональны, а может, и больше — ведь немцы захватили основные сельскохозяйственные районы СССР. В 1944 г. по­ложение улучшилось, но не очень сильно: число получающих зарплату возросло всего до 26,1 млн. Как ни подходи к этому числу, а получается, что основное оружие для армии и содер­жание ее наши деды обеспечили чуть ли не половинным со­ставом против довоенных лет.

Эта часть доклада Зверева характеризует, на мой взгляд, не столько денежное состояние страны, сколько высочайшее состояние морали и духа народа СССР.

Без ропота и возмущения были увеличены все личные налоги, введен налог на холостяков, который я считаю са­мым справедливым налогом и в мирное время: 2% от дохо­да платили неженатые лица старше 18 лет и бездетные суп­ружеские пары.

Немного отвлекусь. По существующим обычаям на во­прос: «Как дела?» — американец должен широко улыбнуть­ся и ответить: «О'кей!» А русский, скорее всего, на всякий слу­чай ответит: «Хреново». Я вспоминаю массу прочитанных рас­сказов о том, как во время войны проклятая советская власть обкладывала денежными поборами колхозников. Но вот гля­жу в абсолютно точные цифры Зверева и не вижу этому под­тверждения. Хотя в городах жила едва треть населения СССР, но платежи и взносы от горожан в сумме были вдвое выше, чем от крестьян, и по налогам, и по займам. В одном кресть­яне опережали горожан — лотерейных билетов покупали больше. Ну да ладно, вернемся к теме.

За годы войны в бюджет поступило 76 млрд. рублей по подписке на государственные займы, что существенно боль­ше не только всех американских поставок по ленд-лизу, но и больше, чем поступило по займам за все предшествовав­шие годы советской власти (50 млрд.). Кроме этого, в фонд обороны поступило 17,8 млрд. рублей денежных пожертво­ваний (не считая ценностей в валюте, драгоценностей, золо­тых и серебряных украшений, а также облигаций государст­венных займов). Вспомним, что царю не только не вносили столько денег на войну, но к 1916 г. крестьяне продовольст­вие и продавать отказывались.

Естественно, что с началом войны были введены карточ­ки на продукты питания и на предметы первой необходимости (ткани, обувь, мыло и т. д.), но остаток этих товаров пускался в торговлю по коммерческим ценам. Этим достигалась справед­ливость: и те, кто жил на пенсии и пособия, не голодали, и те, кто много зарабатывал, имели возможность потратить деньги.

Однако только этими мерами обойтись не удалось.

* * *

Зверев: «Увеличение платежей населения, повышение цен на некоторые товары, а также мероприятия по привле­чению в бюджет свободных резервов государственных пред­приятий и доходы от товаров, завозимых по ленд-лизу, дали примерно 90% тех дополнительных финансовых ресурсов, которые потребовались в связи с большими военными рас­ходами и сокращением доходов государства. Все же частич­но рост военных расходов не мог быть покрыт за счет теку­щих поступлений.

Бюджетный дефицит первых лет войны и отставание по­ступления наличных денег в кассы Госбанка от его расходов обусловили необходимость эмиссии. Выпуск денег в обра­щение за годы войны составил 54,4 млрд. руб., в результате чего денежная масса, выпущенная в обращение, к 1 января 1946 года достигла 73,9 млрд. руб. и превысила довоенную денежную массу в 3,8 раза.

Динамика эмиссии за годы войны такова (в млрд. рублей):

1941 год, второе полугодие (с 22/VI-41 г.) — 15,3;

1942 год—11,1;

1943 год — 11,5;

1944 год —7,2;

1945 год — 9,4.

Из приведенных цифр видно, что наиболее значительная эмиссия имела место во втором полугодии 1941 года, когда потребовались крупные расходы для мобилизации армии, по эвакуации промышленности на восток.

Начиная с 1942 года размеры и темпы эмиссии значи­тельно сокращаются, что является результатом укрепления доходной базы бюджета и существенным улучшением струк­туры кассовых оборотов Госбанка.

Изменения структуры доходов и расходов бюджета и роль в бюджете новых доходных источников видны из сле­дующего.

Для доходов бюджета в годы войны характерен рост удельного веса платежей населения. Удельный вес поступле­ний налога с оборота до 1944 г. снижается, в связи с развер­тыванием товарооборота, в 1945 г. он вновь возрастает.

В течение 1942—1943 гг. поступления в кассы Госбанка от торговой выручки покрывали только 60—65% его выплат по заработной плате, пенсиям и пособиям, между тем как до войны эти выплаты почти полностью покрывались поступле­ниями от торговой выручки.

С ростом товарооборота удельный вес торговой выруч­ки начинает возрастать, но и в 1945 году покрывает лишь 77% всех выдач Госбанка на зарплату, пенсии и пособия.

Удельный вес платежей населения в финансовую систе­му в общей сумме поступлений наличных денег в кассы Гос­банка повысился с 3% в 1940 г. до 15% в 1944 г. Во II полови­не 1941 г. 18,5% кассовых расходов Госбанка было покрыто за счет эмиссии; в дальнейшем значение эмиссии снижается до 4,6% денежных выплат Госбанка в 1945 году.

Из сказанного выше видно, что во время войны были со­хранены на довоенном уровне государственные цены на ос­новные предметы потребления, обеспечен при помощи кар­точной системы необходимый прожиточный минимум ра­бочих и служащих и что благодаря принятым партией и правительством мерам по увеличению государственных до­ходов выпуск денег в обращение был относительно невелик.

Государственный бюджет СССР за 1944 год выполнен с превышением доходов над расходами на 4,8 млрд. руб. и за 1945 год — на 3,4 млрд. руб. В результате развертывания то­варооборота, и в частности коммерческой торговли, были созданы предпосылки к прекращению эмиссии и изъятию де­нег из обращения в 1946 году.

Что касается сферы рыночного оборота, то отрицатель­ное влияние войны на состояние денежного обращения про­явилось здесь с большей силой. Однако преимущества со­ветской экономики сказались в том, что эти явления не по­лучили дальнейшего развития в ходе войны, а наоборот, в значительной мере были ослаблены.

Сокращение государственного снабжения населения продовольственными и промышленными товарами, сниже­ние продовольственных избытков у сельского населения, вывозимых на рынок, наряду со значительным увеличени­ем денег у населения в результате эмиссии, привело к значи­тельному росту рыночных цен. Максимального уровня цены колхозного рынка достигли в 1943 году. В мае 1943 года цены на городских колхозных рынках превысили довоенный уро­вень в 17 раз, после чего начинается их снижение. Динамика рыночных цен на сельскохозяйственные продукты за время войны представляет следующую картину (в % к 1940 году):

1940 г. — 100;

1941 г. — 110;

1942 г. —560;

1943 г. — 1020;

1944 г. — 820;

1945 г. —430.

Значительный рост рыночных цен на сельскохозяйст­венные продукты по сравнению с довоенными ценами обу­словил резкое увеличение во время войны доходов сельско­го населения от рыночной торговли и приток большей части выпущенных денег на село.

Обороты колхозной торговли, составлявшие в 1940 году 28 млрд. руб., достигли в 1942 году 82,4 млрд. руб., в 1943 году— 178,9 млрд. руб., в 1944 году— 204,9 млрд. руб. В 1945 году, в связи со снижением цен, обороты колхозной торговли сократились и составили около 120,8 млрд. руб. На­ряду с продажей сельским населением городскому сельско­хозяйственных продуктов во время войны получила большое развитие продажа горожанами промтоваров и вещей домаш­него обихода сельскому населению. Оборот этого рынка ве­щей и промтоваров в 1944 году составил примерно 130 млрд. рублей. Рынок вещей и промтоваров явился существенным источником, из которого городское население черпало сред­ства для покупки сельскохозяйственных продуктов на рын­ке. Одновременно значительно развился внутригородской и внутридеревенский рыночный оборот. При этом разрыв ме­жду ценами государственной торговли и рыночными ценами, а также большое различие в уровне рыночных цен в разных районах вели к широкому развитию спекуляции.

Рыночные доходы населения резко возросли, и их значе­ние в общей сумме денежных доходов увеличилось. По при­мерным расчетам, в 1943 году рыночные доходы сельского населения превысили их поступления от государственных учреждений и предприятий, кооперации и колхозов не ме­нее чем в 3 раза, в то время как до войны они были в два раза меньше этих поступлений. Значительный удельный вес поступления от продажи товаров и вещей имел в 1943 году и в доходах городского населения, тогда как до войны эти по­ступления были совершенно ничтожны.

Такой значительный рост рыночных доходов населения при наличии большого разрыва между ценами на пайковые товары, ценами в коммерческой торговле и рыночными це­нами ослабил значение денежной зарплаты и денежных до­ходов колхозников по трудодням в повышении производи­тельности труда.

Перелом в движении рыночных цен наступает в сере­дине 1943 года. Снижение рыночных цен, достигнутое уже во время войны, было обусловлено рядом факторов. Значи­тельно улучшилось снабжение населения продовольствен­ными товарами по государственным ценам, в частности, в результате создания систем ОРСов и подсобных хозяйств; наряду с этим большую роль сыграло развитие индиви­дуального и коллективного огородничества. Под влияни­ем проводимых на селе финансовых мероприятий (воен­ный налог, сельхозналог в увеличенных размерах, прове­дение подписки на заем и денежно-вещевые лотереи, сбор средств в фонды Обороны и Красной Армии), а также неко­торого увеличения объема сельскохозяйственного произ­водства возрастал привоз на рынки сельскохозяйственных продуктов. Для снижения рыночных цен создавались бла­гоприятные условия и в результате того, что размеры эмис­сии с 1943 года начинают сокращаться, а выпуск денег в об­ращение в значительной степени происходит на вновь ос­вобожденной территории, куда, в свою очередь, отливает и часть денег, ранее выпущенных в обращение. Все это в об­становке крупных успехов Красной Армии на фронте содей­ствовало укреплению покупательной силы рубля на колхоз­ных рынках. Тем не менее, к концу войны уровень рыноч­ных цен все еще в 4 раза превышал довоенный уровень и значительный разрыв между ценами на нормированные то­вары и рыночными ценами продолжал неблагоприятно вли­ять на хозяйство.

Рост рыночных цен и увеличение оборотов колхозного рынка, а также рынка промтоваров приводил к перераспре­делению эмитированных за время войны денег между город­ским и сельским населением. За время войны было выпуще­но в обращение 54,5 млрд. рублей. Часть денег (до 5 млрд. рублей) погибла в результате военных действий. Таким обра­зом денежные средства, находящиеся у населения, возросли примерно на 50 млрд. рублей.

Денежная масса распределилась крайне неравномер­но среди отдельных групп населения. В связи с увеличени­ем уровня рыночных цен значительно выросли остатки кас­совой наличности у широких слоев населения. Вместе с тем, создались крупные денежные накопления у отдельных лиц в результате незаконных и спекулятивных доходов, получен­ных во время войны».

* * *

Ненадолго прерву Зверева, поскольку он не сообщает итоговой цифры: всего за войну в бюджет поступило 1117 млрд. рублей, из которых, как я уже написал, 582 млрд. ушло на военные нужды.

И еще обращу внимание, что хотя основная масса вновь отпечатанных денег ушла на село, но в довоенной пропор­ции, так что можно сказать, что денежные тяготы по ведению войны город и село несли одинаково.

* * *

Далее Зверев делает выводы: «Денежная система СССР выдержала испытания войны. Несмотря на серьезный ущерб, причиненный нашему хозяйству, эмиссия была относитель­но невелика. Денежная масса в обращении за 4 года войны увеличилась в 3,8 раза, тогда как за 3 года Первой мировой войны — с июля 1914 года по октябрь 1917 года — денежная масса увеличилась в 9,5 раза.

Следует отметить, что еще в ходе войны приостанавли­вается дальнейшее ухудшение состояния денежного обра­щения и на основе слаженной военной экономики денежная система СССР укрепляется.

Преимущества социалистической экономики, проявив­шиеся с особой силой в годы войны, сказались и в денежном обращении. Однако война породила в денежном обращении ряд отрицательных явлений, которые необходимо устранить.

Во-первых, образовалось несоответствие между коли­чеством денег, находящихся в обращении, и реальными по­требностями оборота.

Во-вторых, наличие троякого рода цен — пайковых, ком­мерческих и рыночных — и все еще значительный объем ры­ночных доходов населения ослабляют значение денежной заработной платы и денежных доходов колхозников по тру­додням.

В-третьих, в результате войны крупные денежные суммы осели у отдельных лиц, причем разрыв цен сохраняет воз­можности получения в дальнейшем незаконных спекулятив­ных доходов».

* * *

Министра финансов СССР на момент написания этого доклада волновало будущее: волновало согласие правитель­ства на ту реформу, которую Зверев предлагал. Поэтому он сузил доклад применительно к своей цели, кроме того, на момент подготовки доклада он еще многого просто не знал. К примеру, он пишет, что «денежная система СССР выдер­жала испытания войны», но даже он еще не знал, насколь­ко она выдержала. Вряд ли ему было уже известно, что объ­ем денежных знаков в Италии за время войны увеличился в 10 раз, в Японии — в 11 раз. Мало того, что Германия свози­ла к себе товары со всей Европы, она вне своей территории использовала и специальные оккупационные марки, тем не менее, и у нее количество денег в обращении внутри Герма­нии возросло с 11,7 млрд. марок до 67,5, т. е. в 6 раз. (Как тут не вспомнить наших славных перестройщиков в окружении толпы академиков и докторов экономических наук, которые безо всякой войны обесценили рубль более чем в 10 ООО раз. Вот это специалисты, вот это профессионалы! Жаль только, что они у нас, а не у наших врагов.)

Сузив доклад, Зверев рассказал (да и то — вкратце), как и чем пополнялась доходная часть бюджета. Но ведь если бюд­жет разворовывается, как у Николая II, то тогда никаких до­ходов не хватит. Поэтому очень важно рассмотреть и то, как экономились средства на ведение войны, — как делалось то, что при царе, да и в других капиталистических странах, не де­лалось никак.

Помимо того, что в дело уменьшения стоимости оружия и техники включились миллионы изобретателей и рациона­лизаторов, со стороны финансовых органов СССР цены были взяты под жесткий контроль с требованием их неуклонного снижения.

В результате: если бомбардировщик Пе-2 в 1941 г. стоил 420 тысяч рублей, то к 1945 г. он стоил уже 265 тысяч. Нача­тый производством в 1937 г., и, следовательно, хорошо отра­ботанный бомбардировщик Ил-4 в 1941 г. стоил 800 тыс. руб­лей, а к 1945 г. — 380 тысяч. Танк Т-34 к 1941 г. стоил 269,5 тыс. рублей, а к 1945 г. гораздо более сложный и трудоемкий Т-34- 85 стоил всего 142 тысячи. Гаубица М-30, принятая на воору­жение в 1938 г., в 1941 г. стоила 94 тыс. рублей, а в 1945 г.— 35 тысяч. Пистолет-пулемёт ППШ в 1941 г. стоил 500 рублей, а в 1944 г. уже 148 рублей. Даже отработанная донельзя вин­товка Мосина, стоившая и в 1941 г. всего 163 рубля, к 1943 г. стала стоить 100 рублей.

Правда, сейчас стало модно говорить, что при Сталине, дескать, все были рабы, вот и работали бесплатно. Это совсем не так. Это в 90-х годах, когда либералы разворовывали стра­ну с такой скоростью, что рабочие годами не получали зар­плату, народ стал рабами. А Сталин силу денег знал и суть их понимал прекрасно. На пленуме в ноябре 1934 г. он говорил: «Нам нужно развернуть вовсю товарооборот во всей хозяй­ственной деятельности, во всей своей сфере через денежное хозяйство. Товарооборот это не есть просто товарообмен. Нам нужно укрепить денежное хозяйство.

Денежное хозяйство — это один из тех немногих буржу­азных аппаратов экономики, который мы, социалисты, долж­ны использовать до дна. Он далеко еще не использован, этот аппарат. Он очень гибкий, он нам нужен, и мы его по-своему повернем, чтобы он лил воду на нашу мельницу, а не на мель­ницу капитализма».

При нем стахановцы, рационализаторы и передовики не просто прославлялись, они и зарабатывали больше минист­ров. Да что промышленность, давайте возьмем армию.

Многие ли знают, что во время войны платились щедрые премии даже за сбор стреляных орудийных гильз и ящиков из-под снарядов? В 1943 г. было выплачено за сбор гильз 38 млн. рублей, а получено их на сумму 738 млн., что дало воз­можность сэкономить помимо работы по их изготовлению и 100000 т латуни. Даже в 1945 г. гильз было собрано на 799 млн. рублей.

А многие ли знают, что за уничтоженный немецкий танк наводчик и командир орудия (танка) получали по 500 рублей, а остальные номера расчета (члены экипажа) — по 200? На­водчик противотанкового ружья за подбитый танк получал 500 рублей, номер — 250. За уничтожение танка индивиду­альными средствами — 1000 рублей, если в его уничтожении участвовало несколько человек— 1500 руб. на всех поровну. Для справки: оклад командира полка был 1800 руб., команди­ра дивизии — 2200 руб.

Летчик-истребитель за сбитый одномоторный самолёт получал 1000 руб., за двухмоторный— 2000. За вылет на 5 штурмовок — 1500 руб., через 15 вылетов на штурмовку еще 2000 руб., через 25 еще 3000 руб., через 40 еще 5000 руб.

Каждому члену экипажа штурмовика или самолета ближнебомбардировочной авиации за 10 заданий днем или 5 ночью — 1000 руб., за 20(10) еще 2000 руб., за 30(20) — еще 3000 руб. За лично сбитые самолеты противника: за 1 — 1000, за 2-й еще 1500, за 5-й еще 2000, за 8-й еще 5000 руб.

За средний ремонт тяжелого танка рабочим платили 800, среднего— 500... оружия— 200... трактора— 300 руб. И т. д. и т. п. Сталин был хозяин (экономист) и деньги у него работали на полную мощность.

У хорошего хозяина ничего не пропадает принципиаль­но. Захваченное и брошенное немецкое оружие собирали, и если его нельзя было использовать по назначению, то сдава­ли в металлолом. За войну трофейные команды собрали 24 615 немецких танков и самоходных артиллерийских устано­вок, свыше 68 тысяч орудий и 30 тысяч минометов, более 114 миллионов снарядов, 16 миллионов мин, 257 тысяч пулеме­тов, 3 миллиона винтовок, около 2 миллиардов винтовочных патронов и 50 тысяч автомобилей. Общий вес трофейного ме­талла, доставленного из прифронтовых районов для вторич­ного использования, составлял порядка 10 миллионов тонн.

Да что оружие, военную форму переделывали и пере­крашивали. В 1943 г. использовали 125 тысяч трофейных ши­нелей, 154 тыс. френчей, 102 тысячи шаровар и 109 тысяч пар немецкой обуви.

Это сегодня нашим правителям ничего из народного до­бра не жалко. А Сталину было жалко только советский народ, а остальных— постольку поскольку. Поэтому с территории Германии и ее союзников было вывезено: 21 834 вагона ве­щевого и обозно-хозяйственного имущества; 73 493 вагона строительных материалов и «квартирного имущества», в том числе: 60 149 роялей, пианино и фисгармоний, 458 612 ра­диоприемников, 188 071 ковер, 941 605 предметов мебели, 264 441 штука настенных и настольных часов; 6370 вагонов бумаги и 588 вагонов разной посуды, в основном фарфоро­вой; 3 338 348 пар различной гражданской обуви, 1 203 169 женских и мужских пальто, 2 546 919 платьев, 4 618 631 пред­мет белья, 1 052 503 головных убора; 154 вагона мехов, тка­ней и шерсти; 18 217 вагонов с сельскохозяйственным обору­дованием в количестве 260 068 единиц; 24 вагона музейных ценностей.; черные, цветные и прочие металлы в промыш­ленном виде — 447 741 тонна на сумму 1 миллиард 38 мил­лионов рублей по государственным ценам; золота, серебра, платины — 174 151 килограмм; зернопродуктов — 2 259 000 тонн; мясопродуктов — 430 000 тонн; рыбопродуктов — 10 000 тонн; жиров — 30 000 тонн; маслосемян — 35 000 тонн; сахара — 390 000 тонн; табака — 16 000 тонн; картофе­ля и овощей — 988 000 тонн; 20 миллионов литров спирта; 186 вагонов вина и много-много другого (Кнышевский П. До­быча. М., «Соратник», 1994).

А чего на этих убийц, решивших нас сделать рабами, смотреть как на чудо морское? Они со своим любимым фюре­ром убили у нас свыше 20 млн. человек, разрушили сотни го­родов, 70 тысяч сел, 32 тысячи промышленных предприятий, нанесли только материальных убытков на 2600 млрд. рублей. Надо было им предметно показать, что значит русская пого­ворка: «Поехал по шерсть, а вернулся стриженым».

* * *

Но вернемся к докладу А.Г. Зверева.

Зверев: «Окончание войны не сказалось сразу на состоя­нии денежного обращения. Существенные улучшения проис­ходят лишь в 1946 году.

Хотя расходы на содержание армии во втором полугодии 1945 года несколько сократились, однако возникли большие расходы, связанные с демобилизацией (выплата единовре­менного вознаграждения демобилизуемым, обмен на совет­скую валюту иностранной валюты, полученной демобилизо­ванными). Одновременно увеличились расходы на финанси­рование народного хозяйства, связанные с послевоенной его перестройкой и развертыванием восстановительных работ.

Послевоенная перестройка промышленности не привела сразу к значительному увеличению выпуска предметов по­требления: объем производства основных товаров легкой и пищевой промышленности остался в 1945 году на уров­не, близком к 1944 году. Так, выпуск хлопчатобумажных тка­ней составил в 1945 году 1615 млн. метров, а в 1944 году — 1777 млн. метров, кожаной обуви соответственно — 63,1 млн. пар и 67,4 млн. пар.

Несколько увеличились рыночные фонды в связи с раз­вертыванием производства товаров широкого потребления на предприятиях военного и гражданского машиностроения. Однако выпуск этой продукции был еще незначителен. Рост товарных фондов для удовлетворения нужд населения про­исходил в основном за счет сокращения фондов, выделяе­мых для армии, и реализации трофейного имущества.

В то же время после окончания войны происходит боль­шое увеличение фондов заработной платы в связи с возрас­танием численности рабочих и служащих и дальнейшим по­вышением средней заработной платы. Покупательский спрос населения увеличивается и в связи со снижением платежей населения в финансовую систему. С августа 1945 года начи­нается постепенно отмена военного налога с рабочих и слу­жащих. С начала 1946года военный налог полностью отме­няется. Не проводятся больше денежно-вещевые лотереи, и снижается размер подписки на новый государственный заем. С апреля 1946 года сберегательные кассы начинают выплачи­вать рабочим и служащим компенсацию за неиспользован­ные во время войны отпуска.

В результате больших демобилизационных расходов, уве­личения фондов заработной платы и уменьшения платежей населения в бюджет во втором полугодии 1945 года эмиссия не могла быть прекращена и составила 6,1 млрд. рублей.

Резкое возрастание товарооборота в 1946 году позволи­ло перейти, начиная со второго квартала 1946 года, к изъя­тию денег из обращения, несмотря на значительное сокра­щение платежей населения. За девять месяцев 1946 года изъ­ято из обращения 8 млрд. рублей.

Весьма значительную роль в изъятии денег из обраще­ния сыграло широкое развертывание коммерческой торгов­ли. В 1946 году коммерческая торговля приобретает большие масштабы: создается разветвленная сеть магазинов и ресто­ранов, расширяется ассортимент товаров. В связи с посте­пенным снижением коммерческих цен значительно расши­ряется круг покупателей товаров в коммерческой торговле. Такое развитие коммерческой торговли способствует повы­шению значения рубля и денежной заработной платы.

Процессы, наблюдавшиеся в конце войны на рынке, продолжали развиваться в 1945 и 1946 гг. За первый после­военный год цены на колхозных рынках в среднем снизи­лись на 35%.

Тем не менее к концу первого послевоенного года отри­цательные последствия войны для денежного обращения не были устранены. В обращении имеется излишек денег; сохра­няется значительный разрыв цен и действуют троякие цены; в бюджетах сельского населения и отдельных групп рабочих и служащих рыночные доходы играют еще большую роль...

Мероприятия по укреплению денежного обращения. Де­нежная реформа 1922—1924 гг. преследовала задачу стаби­лизации рубля, т. е. прекращение обесценения денег посред­ством ряда экономических и финансовых мероприятий. Ре­зультатом реформы была замена быстро обесценивавшихся денежных знаков (совзнаков) твердой советской валютой. За­дача решалась в условиях многоукладной экономики, при­чем в сельском хозяйстве преобладал мелкотоварный уклад, а частнокапиталистический уклад играл крупную роль в то­варообороте. Сопротивление капиталистических элементов города и деревни, стихия мелкотоварного уклада обусловли­вали большие трудности при проведении реформы.

Нынешние условия денежного обращения коренным об­разом отличаются от условий 1922—1924 годов.

В итоге осуществления плана социалистической индуст­риализации страны и коллективизации сельского хозяйства неизмеримо возросли производительные силы страны, уве­личились ресурсы, находящиеся в распоряжении государ­ства, укрепилось и расширилось плановое руководство, по­высилась социалистическая организованность всего народ­ного хозяйства. С коллективизацией сельского хозяйства и ликвидацией капиталистических элементов в городе и де­ревне уничтожена главная основа рыночной стихии. Создан и проверен на практике налаженный хозяйственный, торго­вый, финансовый аппарат, накоплен большой опыт финансо­во-экономической работы в условиях социалистической сис­темы хозяйства.

Несмотря на огромные масштабы минувшей войны, по­требовавшей во много раз больших затрат, чем Первая миро­вая война, и нанесших нашей стране во много раз больший материальный ущерб, советская денежная система начала укрепляться уже в ходе войны. Об этом свидетельствует рез­кое замедление темпов эмиссии и снижение рыночных цен в 1944—1945 гг. по сравнению с 1941—1942 гг. В первом квар­тале 1946 г. эмиссия была уже полностью прекращена, а за последующие два квартала 1946 г. из обращения изъято свы­ше 8 млрд. рублей.

Таким образом, в настоящее время не стоит пробле­ма стабилизации рубля, как это было в первый период нэпа: нынешнее состояние денежного обращения характеризует­ся начавшимся еще в 1944 году и ускорившимся после окон­чания войны процессом укрепления рубля. Основная задача заключается ныне в том, чтобы ускорить этот процесс и тем самым поднять роль и значение денег как одного из важней­ших рычагов экономического регулирования.

Установление в сентябре 1946 г. новых, повышенных пай­ковых цен с одновременным значительным снижением ком­мерческих цен вносит серьезные изменения в состояние де­нежного обращения. Этим мероприятием установлен новый повышенный уровень розничных цен и заработной платы, что означает снижение покупательной силы рубля. Таким об­разом проведена своеобразная девальвация рубля. Вместе с тем в результате проведения этого мероприятия значитель­но сближены пайковые цены с ценами коммерческой торгов­ли и рыночными ценами, что подготовляет усилия для отме­ны карточной системы; в связи с ростом объема товарообо­рота увеличивается потребность обращения в деньгах и тем самым сокращается излишек денег в обращении.

По примерным расчетам, государственный розничный товарооборот достигнет в ближайшее время при новом уров­не цен 300—320 миллиардов рублей в год. При таком объе­ме товарооборота потребность обращения в деньгах опре­деляется суммой порядка 35—40 млрд. рублей. Таким об­разом, избыток выпущенных в обращение денег составит к началу 1947 года около 25 млрд. рублей.

При дальнейшем снижении коммерческих и рыночных цен будет устранено одно из крупных отрицательных послед­ствий войны в области денежного обращения — резкий раз­рыв государственных и рыночных цен с вытекающим отсюда раздуванием рыночного оборота, рыночных доходов насе­ления и ослаблением значения денежной заработной пла­ты. Однако сохраняется другое отрицательное последствие войны в области денежного обращения — наличие излишка денег и крупные накопления у отдельных лиц и групп насе­ления. Следует иметь в виду, что на увеличение покупатель­ского спроса могут сказаться и те деньги, которые в пери­од войны сконцентрировались в сберегательных кассах. На 1 сентября 1946 года остаток вкладов в сберегательных кас­сах и Госбанке составляет около 15 млрд. рублей против 6,8 млрд. рублей в начале войны.

Развертывание товарооборота позволило несколько со­кратить избыток денег в обращении. Все же упорядочение денежного обращения только этими методами не представ­ляется возможным, так как крупные денежные накопления не могут быть израсходованы в короткое время на потребитель­ские нужды. Кроме того, такое изъятие потребовало бы зна­чительных товарных фондов, которые попали бы в руки лиц, обогатившихся во время войны.

Для того, чтобы к моменту отмены карточной системы и установления единых цен обеспечить полную ликвидацию избытка выпущенных в обращение денег, а также изъятие денег у лиц, нажившихся на использовании военной конъ­юнктуры, представляется необходимым провести денежную реформу путем выпуска новых денег в обращение и обме­на старых денег на новые при известных ограничениях. Вы­пуск новых денег и обмен старых денег на новые необходим и для того, чтобы аннулировать деньги, незаконно попавшие за границу, установить территориальное распределение де­нежной массы и улучшить качество денежных знаков.

Замена ныне обращающихся денег новыми с ограниче­нием обмена даст возможность сократить денежную массу в обращении и урезать накопления у лиц, нажившихся на конъ­юнктурных доходах военного времени. При этом, однако, ос­танутся без изменения ныне сложившиеся высокий масштаб цен и низкая покупательная сила рубля, даже по сравнению с 1940 годом.

В целях усиления экономического значения рубля целе­сообразно рассмотреть вопрос о проведении денежной ре­формы с таким расчетом, чтобы повысить покупательную силу рубля, снизив общий уровень цен и пересмотрев, соот­ветственно, уровень заработной платы.

Это мероприятие необходимо сочетать с упорядочением действующей системы цен, устранением несоответствия от­пускных и розничных цен на различные товары, тарифов, а также ставок заработной платы.

Действующая система цен сложилась в результате много­образных изменений, происшедших в экономике нашей стра­ны за последние 15—20 лет. Она образовалась в итоге мно­гократных изменений цен по отдельным группам товаров и отраслям производства и имеет много недостатков.

Основным недостатком сложившейся системы цен явля­ется то, что цены на средства производства по сравнению с ценами на товары широкого потребления чрезмерно зани­жены, а во многих случаях убыточны.

Убыточные цены подрывают хозяйственный расчет и чрезмерно усложняют расчетные отношения в хозяйстве...

Следует учесть, что увеличение заработной платы, про­изведенное в связи с повышением пайковых цен, приведет к тому, что почти вся добывающая, обрабатывающая и ма­шиностроительная промышленность окажутся убыточными, если не будет произведен пересмотр цен. Очевидно, что та­кое положение находится в прямом противоречии с указан­ной в законе о пятилетнем плане задачей повышения роли прибыли и хозяйственного расчета в народном хозяйстве.

Проведение денежной реформы, связанной с предлагае­мым пересмотром цен, заработной платы и норм рентабель­ности, потребует большой подготовительной работы, кото­рая должна быть начата возможно скорее.

Развертывание и укрепление экономических связей с за­рубежными странами повышает значение курса рубля для пересчета на иностранную валюту. Поэтому необходимо од­новременно пересмотреть курс рубля для пересчета на ино­странную валюту и установить его на уровне, соответствую­щем новой покупательной силе рубля.

Денежная реформа, устраняющая излишки денег в обра­щении и повышающая экономическое значение рубля в со­четании с мероприятиями по упорядочению системы цен и заработной платы, будет способствовать решению задач, по­ставленных перед страной пятилетним планом восстановле­ния и развития народного хозяйства.

Реформа может иметь существенное значение для даль­нейшего снижения рыночных цен, она усилит роль денежной заработной платы (и в частности премий) и денежных дохо­дов колхозников по трудодням, как факторов увеличения производительности труда. С укреплением рубля повысится значение прибыли в хозяйстве и укрепится хозяйственный расчет. Все это приведет к серьезному улучшению денежного обращения и усилению роли рубля в народном хозяйстве».

* * *

В конце доклада Зверев несколько раз упоминает о пе­ресмотре зарплат и цен, не объясняя, что он этим пересмот­ром хочет получить. Сталин во всех этих случаях поставил в тексте доклада пометки: «Что это? Это что? Пересмотр? Это что?» — и, видимо, впоследствии Зверев ему уже устно док­ладывал (или оправдывался).

Что следует из этого текста. Во-первых, денежное состоя­ние страны для послевоенного периода было более чем нор­мальным. Да, произошла девальвация рубля, но что же мож­но было еще ожидать после войны? Зато с увеличением рос­та производства товаров народного потребления ситуация на глазах улучшалась: цены падали, курс рубля повышался и уже приходилось изымать деньги из обращения.

Но в те годы народ был особый. Он мог простить и про­щал своей власти личные тяготы и невзгоды, тяжелые поте­ри и лишения, но не прощал безразличие власти к неспра­ведливости. А здесь возвращаются с фронта фронтовики в свои разоренные дома, к зачастую полуголодным и полураз­детым семьям и видят, что различная тварь, окопавшаяся в тылу, за годы войны разжирела на спекуляциях, т. е. на обво­ровывании их же семей. И возмущение фронтовики направ­ляли не только на спекулянтов, но и на власть — куда она смотрит? Но поди поймай спекулянта, если госторговля из-за войны мало что продавала, а весь товарообмен шел на рын­ке безо всякого учета и документов...

Кроме этого, 5 млрд. рублей находились в качестве тро­фея у солдат бывшего противника. Если оставить сами денеж­ные знаки без изменения, то эти солдаты со временем с по­мощью этих украденных у СССР денег все же нас ограбят. Так что и с этой точки зрения деньги требовалось заменить.

Работа главы правительства СССР с министром финан­сов закончилась 15 декабря 1947 г. вот таким постановлени­ем (даю только суть):

«1. Выпустить в обращение с 16 декабря 1947 года новые деньги в рублях образца 1947 г.

2. Вся денежная наличность, находящаяся у населения, государственных, кооперативных и общественных предпри­ятий, организаций и учреждений, а также колхозов, подле­жит обмену, за исключением разменной монеты.

Разменная монета обмену не подлежит и остается в об­ращении по номиналу.

3.Проведение обмена старых денег на деньги образца 1947 года возложить на Государственный банк СССР.

Обмен денег на всей территории СССР произвести в те­чение недели, то есть начиная с 16 декабря до 22 декабря включительно, а в отдаленных районах — в течение двух не­дель, то есть с 16 декабря до 29 декабря включительно по списку, утвержденному Советом Министров СССР.

4. Произвести обмен имеющихся ныне в обращении на­личных денег на новые деньги по соотношению десять руб­лей в деньгах старого образца на один рубль в деньгах об­разца 1947 года.

5.Со дня выпуска денег образца 1947 года и до оконча­ния срока обмена деньги старого образца принимаются во все платежи из расчета одной десятой их нарицательной стоимости.

Деньги старого образца, не предъявленные к обмену в установленный срок, аннулируются и теряют свою платеж­ную силу.

6. Выплата отдельным гражданам денежных сумм по внутренним переводам, аккредитивам и депонентским сче­там, по которым денежные средства поступили в государст­венные учреждения до выпуска денег образа 1947 года, про­изводится по соотношению десять рублей деньгами старого образца на один рубль деньгами образца 1947 года.

7.Заработную плату рабочим и служащим за первую по­ловину декабря 1947 года, денежное довольствие военнослу­жащим, стипендии, пенсии и пособия за декабрь 1947 года выплатить деньгами образца 1947 года в течение 16, 17, 18, 19 и 20 декабря 1947 года повсеместно на территории СССР, независимо от установленных сроков выплаты зарплаты.

8. Одновременно с выпуском денег образца 1947 года произвести в сберегательных кассах и Государственном бан­ке СССР переоценку вкладов и текущих счетов населения по состоянию на день выпуска денег образца 1947 года на сле­дующих основаниях:

а) вклады размером до 3000 рублей включительно оста­ются без изменения в номинальной сумме, т. е. переоценива­ются рубль на рубль;

б) по вкладам размером до 10 ООО рублей включительно во вклад зачисляются: первые 3000 — без изменения номи­нальной суммы, а остальная часть вклада переоценивается: за три рубля старых денег — два рубля новых денег;

в) по вкладам размером свыше 10 000 рублей во вклад за­числяются: первые 10 000 рублей в размерах, предусмотрен­ных выше, в пункте «б», а остальная часть вклада переоцени­вается: за два рубля старых денег — один рубль новых денег.

Операции по приему и выдаче вкладов в сберегательных кассах и кассах Госбанка в течение 15, 16 и 17 декабря про­изводиться не будут, а начиная с 18 декабря будут произво­диться в обычном порядке.

9. Денежные средства, находящиеся на расчетных и те­кущих счетах кооперативных предприятий и организаций, а также колхозов, переоцениваются из расчета: за пять рублей старых денег — четыре рубля новых денег...»

На первый взгляд кажется, что пострадали абсолют­но все, ведь у каждого были на 15 декабря какие-то деньги в карманах, и они в одночасье стали в 10 раз дешевле. Но обычный работник, живущий на зарплату и у которого к се­редине месяца от нее осталось уже немного, пострадал толь­ко номинально. Он даже без денег не остался, поскольку уже с 16-го числа начали выдавать зарплату новыми деньгами за первую половину месяца, чего обычно не делают: в СССР зар­плату выдавали помесячно после окончания месяца.

В расчете на все взрослое население средний вклад на сберкнижках не мог быть более 200 рублей. Поэтому обмен 3000 рублей вклада 1:1 удовлетворял, надо думать, 95% насе­ления, поскольку с учетом снизившихся цен (о чем ниже) был очень выгоден. Конечно, вместе со спекулянтами как-то по­страдали и те, кто свои деньги заработал честно и держал их в сберкассе: стахановцы, изобретатели, лауреаты Сталинских премий и т. д. Но с учетом снижения цен они, возможно, не сильно выиграв, все же реально и не пострадали.

Конечно, очень недовольны были те, кто хранил боль­шие деньги не в сберкассе, а в чулках, особенно не узнавшие войны крестьяне Средней Азии и Кавказа, которые по этой причине имели чем торговать во время войны.

* * *

3 января 1948 г., через две недели, А.Г. Зверев уже отчи­тывался перед Сталиным о результатах. Даю его отчет с со­кращением уже известного по докладу.

«...К 1 января 1946 года в обращение было выпуще­но 73,9 млрд. рублей, против 18,4 млрд. рублей на 1 июня 1941 года; денежная масса увеличилась в 4 раза.

Сокращение государственной и кооперативной тор­говли при увеличении денежных доходов населения вызва­ло резкий рост цен на колхозном рынке; индекс цен соста­вил в 1943 году — 1015, в 1944 году— 823 и в 1945 году — 466 (1940 год = 100).

Карточная система снабжения населения, множествен­ность цен и рост цен на колхозном рынке ослабили значение денежной заработной платы и денежных доходов колхозни­ков по трудодням.

Происходило перераспределение части денежных дохо­дов между городом и деревней и между отдельными груп­пами городского и сельского населения. По расчетам балан­са денежных доходов и расходов населения более половины всей денежной массы сосредоточилось на селе.

...За годы войны и в первые послевоенные годы значи­тельно возросли также денежные накопления населения в форме вкладов. На 1 января 1941 года во вкладах находи­лось 7,3 млрд. рублей и на 1 декабря 1947 года — 16,5 млрд. рублей. Как и наличные денежные накопления, вклады насе­ления в значительной части выражали потенциальный спрос населения на товары.

...Проведена переоценка денежных средств колхозов и кооперативных организаций на счетах в банках.

Для уменьшения потерь рабочих и служащих, связанных с обменом денег, заработная плата за вторую половину нояб­ря была выдана до 5 декабря 1947 года, денежное довольст­вие, пенсии и пособия за декабрь выплачивались с 16 декаб­ря, была приостановлена выдача ссуд населению в течение первой половины декабря.

Заработная плата за первую половину декабря выдава­лась в сжатые сроки 16—20 декабря, благодаря чему рабо­чие и служащие с начала реформы были обеспечены новы­ми деньгами.

...На 1 декабря 1947 года, по данным Госбанка, в обра­щение было выпущено старых денег на сумму 63,4 млрд. руб­лей, в том числе банковых и казначейских билетов на 62,6 млрд. рублей и разменной монеты, которая не подлежала об­мену, на 0,8 млрд. рублей.

Накануне реформы, в период с 1 по 15 декабря, происхо­дило изъятие денег из обращения.

В Госбанк поступили кассовые остатки государственных предприятий, учреждений и организаций, а также кооператив­ных предприятий и колхозов на сумму до 3,5 млрд. рублей.

Торговая выручка была почти на 6 млрд. рублей выше обычного уровня, главным образом за счет предприятий об­щественного питания, торговли Центросоюза и местных тор­гов; в этот период были проданы на значительные суммы то­вары, спрос на которые до декабря 1947 года был весьма ог­раничен.

Выдачи Госбанка на заработную плату, пенсии и пособия сократились на 2,3 млрд. рублей в связи с досрочной выпла­той части заработной платы в конце ноября, а также перене­сением сроков выплат военнослужащим и пенсий за декабрь на вторую половину декабря.

В первой половине декабря население внесло в сберега­тельные кассы 2,9 млрд. рублей и приобрело на 0,2 млрд. руб­лей облигаций свободно обращавшегося займа 1938 года.

В погашение недоимок и задолженности по налогам и сборам, квартирной плате и ссудам поступило свыше 1 млрд. рублей.

В предприятия связи по почтовым переводам, по аккре­дитивам, а также на счета отдельных лиц в государственных учреждениях и предприятиях поступило около 1 млрд. руб­лей. В соответствии с инструкцией Министерства финансов СССР о порядке проведения денежной реформы, эти суммы, внесенные до 16 декабря, переоцениваются по тому же соот­ношению, как и наличные деньги.

По указанным причинам за первую половину декабря 1947 года было изъято 19 млрд. рублей, в результате чего ко­личество банковых и казначейских билетов в обращении со­кратилось до 43,6 млрд. рублей».

(Заметьте, что для того, чтобы трудящиеся пострадали как можно меньше, само государство постаралось, чтобы у них старых денег на руках было на 19 млрд. меньше.)

«...Обмен денег проводился на всей территории СССР с 16 по 22 декабря 1947 года, а в 205 отдаленных районах об­мен закончен 29 декабря.

По отчету Госбанка обменено старых денег 37,2 млрд. рублей, в том числе 28,2 млрд. рублей через выплатные пунк­ты и 9 млрд. рублей через выручку торговых и других орга­низаций.

...Из общей суммы старых денег, находившихся в обра­щении к началу реформы, погибло в годы войны и не предъ­явлено к обмену около 6 млрд. рублей.

...Значительные денежные суммы перед реформой осе­ли у населения в Узбекской и Грузинской ССР.

В результате обмена количество денег, находящихся у на­селения, резко уменьшилось. На 1 июня 1941 года у населения находилось около 16 млрд. рублей, на 1 января 1946 года — до 70 млрд. рублей и на 1 декабря 1947 года — до 59 млрд. рублей. После изъятия значительных сумм старых денег в первой половине декабря и обмена денег по установленно­му курсу на руках у населения осталось около 4 млрд. рублей, включая разменную монету.

...Общий остаток вкладов после реформы уменьшился на 3,6 млрд. рублей, в том числе за счет вкладов от 3000 до 10000 рублей — на 1,4 млрд. рублей и за счет вкладов свыше 10000 рублей — 2,2 млрд. рублей.

В результате переоценки вкладов уменьшились крупные денежные накопления населения в сберегательных кассах и Госбанке; увеличился удельный вес небольших вкладов и, со­ответственно, понизился вес крупных вкладов.

Общая сумма средств во вкладах после реформы в два раза превышает остаток вкладов к началу войны.

...После переоценки счетов кооперативных организаций и колхозов в банках остатки на счетах кооперативных орга­низаций уменьшаются с 7,8 млрд. рублей до 6,2 млрд. рублей и на счетах колхозов с 5,9 млрд. рублей до 4,7 млрд. рублей.

В результате обмена денег через выплатные пункты было выдано населению 2,8 млрд. рублей новыми деньгами. Кро­ме того, с 16 по 25 декабря, т. е. за 10 дней, учреждения Го­сударственного банка выдали новыми деньгами заработную плату, пенсии, пособия, а также на заготовки и хозяйственно-операционные расходы предприятий и организаций — 14,6 млрд. рублей. В то же время за счет торговой выручки и дру­гих поступлений в кассы Госбанка поступило новых денег на 4,9 млрд. рублей.

Население производит свои расходы за счет заработной платы и других доходов постепенно, в связи с чем происхо­дит оседание необходимой для текущих платежей денежной наличности в новых деньгах в городе и на селе.

Образование переходящих кассовых остатков у населе­ния обусловливает в первый период после проведения де­нежной реформы пониженный уровень товарооборота. Тор­говая выручка, поступившая в кассы Госбанка после денеж­ной реформы в течение 16—25 декабря, составила 0,6 млрд. рублей в день вместо 0,8 млрд. рублей в среднем за октябрь и ноябрь 1947 года.

Общий объем денежной массы в обращении, включая разменную монету, к концу года составляет 14 млрд. рублей против 18,4 млрд. рублей к началу войны, когда объем това­рооборота в текущих ценах, а также фонды заработной пла­ты, денежного довольствия и пенсий были почти наполовину меньше, чем в настоящее время.

...Денежное обращение не достигло еще размеров, со­ответствующих объему товарооборота и денежным дохо­дам населения, причем образование необходимой для нор­мального обращения денежной наличности у населения и у хозяйственных организаций происходит быстрее в городе и медленнее в деревне. Учитывая происшедшее понижение цен на колхозных рынках и замедленное образование остат­ков наличных денег у сельского населения, нужно считать, что заполнение каналов денежного обращения до необходи­мого уровня будет, по-видимому, продолжаться на протяже­нии всего 1948 года.

Изложенное показывает, что задачи, поставленные при проведении денежной реформы, разрешены».

* * *

Прежде всего замечу, что вкладчики сберкасс, имевшие на счетах от 3000 до 10000 рублей, потеряли в среднем 19% вклада, имевшие свыше 10000 рублей, потеряли в среднем 35% вклада, но зато каждый рубль стал существенно доро­же. Даже у них эта насильственная экспроприация не вызва­ла той «радости», которая наступила для вкладчиков банков России в августе 1998 г.

Заметьте, обесценивание вкладов при Гайдаре будут помнить все до смерти, точно так же будут помнить и об авгу­сте 1998 г., но о денежной реформе Сталина, когда у населе­ния в течение нескольких дней из 57,4 млрд. рублей (6 млрд. денег погибло или находилось на руках у бывшего противни­ка) было изъято 43,4 млрд. (76%!), никто из стариков не вспо­минает со злобой. Это ведь финансовый подвиг!

Не проводя деноминации рубля, т. е. не повышая его стоимости официально, убрать из обращения 76% денежной массы — это надо уметь даже задумать такое!

Но надо понимать, почему это удалось. Дело в том, что денежная реформа обеспечивала другую реформу — отмену карточной системы и снижение цен.

В том же постановлении правительства граждане СССР прочли:

«1. Одновременно с проведением денежной рефор­мы, то есть с 16 декабря 1947 г. отменить карточную систему снабжения продовольственными и промышленными товара­ми, отменить высокие цены по коммерческой торговле и вве­сти единые сниженные государственные розничные цены на продовольствие и промтовары.

2. При установлении единых розничных государствен­ных цен на продовольствие и промышленные товары исхо­дить из следующего:

а) на хлеб и муку снизить цены в среднем на 12% против ныне действующих пайковых цен;

б) на крупу и макароны снизить цены в среднем на 10% против ныне действующих пайковых цен;

в) на мясо, рыбу, жиры, сахар, кондитерские изделия, соль, картофель и овощи сохранить цены на уровне дейст­вующих пайковых цен;

г) на молоко, яйца, чай, фрукты в отмену ныне действую­щих высоких коммерческих цен и слишком низких пайковых цен установить новые цены применительно к уровню дейст­вующих пайковых цен на основные продовольственные то­вары;

д) на ткани, обувь, одежду, трикотажные изделия в отме­ну ныне действующих высоких коммерческих цен и слишком низких цен нормированного снабжения, установленного в городах и рабочих поселках, установить новые цены на уров­не в 3,2 раза ниже коммерческих цен;

е) на табачные изделия и спички сохранить цены на уров­не действующих пайковых цен;

ж) на пиво снизить цены в среднем на 10% против ныне действующих цен;

з) на водку и вино сохранить ныне действующие цены.

3. Поручить Министерству торговли СССР установить, в соответствии с настоящим постановлением, новые сниженные государственные розничные цены на продовольственные то­вары по поясам, а также новые государственные розничные цены на промышленные товары для города и деревни.

4. Цены, установленные настоящим постановлением, не распространяются на колхозный рынок и на кооперативную торговлю товарами собственных закупок».

Хочу обратить внимание, что при отмене карточек цены устанавливают или они устанавливаются сами на уровне среднем между пайковыми и коммерческими. В данном слу­чае экономистов мира поразило то, что спустя всего два го­да после войны и после неурожая 1946 г. основные цены на продовольствие были удержаны на уровне пайковых и даже снижены, т. е. практически абсолютно все продовольствие было доступно каждому!

Такое положение для Запада было и неожиданным, и обидным, напомню, что Англия, разрушенная и пострадавшая в войне неизмеримо меньше, чем СССР, получающая помощь от США, не смогла в 40-х годах отменить распределительную систему, и еще в начале 50-х эта, правда уже бывшая, «влады­чица морей и океанов» не только мясо и хлеб, но даже воню­чую треску распределяла по карточкам. В это время в Англии шли демонстрации шахтеров с требованием обеспечить им уровень жизни, как у советских шахтеров. Правительство Ее Величества сдуру национализировало угольную и металлур­гическую отрасли. Сдуру потому, что не в национализации дело, а в том, есть ли во главе страны хозяин-экономист.

* * *

Дам еще цитату из отчета А.Г. Зверева Сталину:

«Проведение реформы явилось необходимым условием отмены карточной системы. В связи с денежной реформой и переходом к торговле по единым ценам резко снизились цены на колхозных рынках.

В результате понижения цен государственной и коопе­ративной торговли, снижения наполовину цен на колхозных рынках возросла покупательная сила рубля. Повысилось значение заработной платы и денежных доходов колхозников по трудодням в деле стимулирования роста производитель­ности труда. Созданы предпосылки к укреплению экономи­ческих рычагов Советского государства.

Для закрепления результатов денежной реформы, важ­нейшее значение имеет устойчивость баланса денежных до­ходов и расходов населения, образование товарных и бюд­жетных резервов, обеспечение бесперебойной государст­венной и кооперативной торговли.

Следует установить, что всякое дальнейшее повышение заработной платы должно производиться в прямой зависи­мости от роста производительности труда и снижения себе­стоимости продукции. Снижение цен в государственной и кооперативной торговле и на колхозном рынке обеспечива­ет неуклонный рост реальной заработной платы.

Своевременным представляется снижение цен на водку, вино и пиво, реализация которых резко замедлилась. В связи с этим считал бы необходимым обсудить вопрос об изыска­нии дополнительных товарных ресурсов, чтобы не допустить уменьшения общего плана товарооборота на 1948 год».

* * *

Замечу, что после того, как в 1947 г. был стабилизирован рубль и цены, началось планомерное и ежегодное снижение цен на все товары, и рынок СССР становился все более ем­ким и емким, промышленность и сельское хозяйство крути­лись на полную мощность и непрерывно наращивали про­изводство, а «разворот товарооборота» — длинные цепочки покупок-продаж полуфабрикатов — автоматически увеличи­вал число хозяев (экономистов), которые, борясь за сниже­ние цены своих товаров и услуг, не давали производить не­нужные вещи или товары в ненужном количестве.

При этом покупательная способность 10 рублей по про­дуктам питания и товарам народного потребления была выше покупательной способности американского доллара в 1,58 раза (и это при практически бесплатных жилье, лечении, домах отдыха и т. д.).

С 1928 по 1955 гг. рост продукции массового потребле­ния в СССР составлял 595% из расчета на душу населения.

Реальные доходы трудящихся выросли в сравнении с 1913 г. в 4 раза, а с учетом ликвидации безработицы и сокра­щения продолжительности рабочего дня — в 5 раз.

В то же время в странах капитала уровень цен на важней­шие продукты питания в 1952 г. в процентах к ценам 1947 г. значительно увеличился.

Успехи СССР не на шутку тревожили капиталистические страны, и в первую очередь США. В сентябрьском номере жур­нала «Нейшнл бизнес» за 1953 г. в статье Герберта Гарриса «Рус­ские догоняют нас...» отмечалось, что СССР по темпам роста экономической мощи опережает любую страну и что в настоя­щее время темп роста в СССР в 2—3 раза выше, чем в США.

Кандидат в президенты США Стивенсон оценивал поло­жение таким образом, что если темпы производства в ста­линской России сохранятся, то к 1970 г. объем русского про­изводства в 3—4 раза превысит американский. И если это произойдет, то последствия для стран капитала (и в первую очередь для США) окажутся по меньшей мере грозными.

Херст, король американской прессы, после посещения СССР предлагал и даже требовал создания постоянного сове­та планирования в США.

Капитал отлично понимал, что ежегодное повышение уров­ня жизни советского народа является самым веским аргумен­том в пользу превосходства социализма над капитализмом.

Капиталу, однако, повезло: умер (скорее, был умерщв­лен) Сталин...

А при Сталине данная экономическая ситуация привела 1 марта 1950 г. Правительство СССР к такому решению:

«В западных странах произошло и продолжается обес­ценение валют, что уже привело к девальвации европейских валют. Что касается США, то непрекращающееся повышение цен на предметы массового потребления и продолжающая­ся на этой основе инфляция, о чем неоднократно заявляли ответственные представители правительства США, привели также к существенному понижению покупательной способ­ности доллара.

В связи с вышеуказанными обстоятельствами покупа­тельная способность рубля стала выше его официального курса.

Ввиду этого Советское правительство признало необхо­димым повысить официальный курс рубля, а исчисление кур­са рубля вести не на базе доллара, как это было установлено в июле 1937 года, а на более устойчивой золотой основе, в соответствии с золотым содержанием рубля.

Исходя из этого, Совет Министров Союза ССР постановил:

1. Прекратить с 1 марта 1950 года определение курса рубля по отношению к иностранным валютам на базе долла­ра и перевести на более устойчивую золотую основу, в соот­ветствии с золотым содержанием рубля.

2. Установить золотое содержание рубля в 0,222168 грамма чистого золота.

3. Установить с 1 марта 1950 года покупную цену Госбан­ка на золото в 4 рубля 45 копеек за 1 грамм чистого золота,

4. Определить с 1 марта 1950 года курс в отношении ино­странных валют исходя из золотого содержания рубля, уста­новленного в пункте 2:

4 руб. за один американский доллар вместо существую­щего — 5 р. 30 коп.;

11 руб. 20 коп. за один фунт стерлингов вместо сущест­вующего — 14 р. 84 коп.

Поручить Госбанку СССР соответственно изменить курс рубля в отношении к другим иностранным валютам.

В случае дальнейших изменений золотого содержания иностранных валют или изменений их курсов Госбанку СССР устанавливать курс рубля в отношении к иностранным валю­там с учетом этих изменений» («Правда», 01.03.1950).

Вдумайтесь, на что посягнул Сталин — на святая святых США, на их базу для паразитирования, на доллар! Ведь бла­годаря тому, что в международной торговле универсальной валютой является доллар, США имеет возможность всучи­вать миру крашеную бумагу с портретами своих президентов вместо реальных ценностей. А Сталин не то что отказался ис­пользовать доллар во все расширяющейся международной торговле СССР, он даже оценивать товары в долларах прекра­тил. Можно ли сомневаться, что для США он стал самым нена­вистным человеком?..

* * *

А давайте зададим себе детски-наивный вопрос: а почему мы не пользуемся в международной торговле золотом, кото­рое как-никак, но является реальной ценностью, а пользуем­ся какими-то виртуальными деньгами, которые в США ничем не обеспечены, и более того, США и не обещают их обеспечи­вать? Почему, отправляя за границу принадлежащую нашим детям нефть и получая за нее «Мерседес», мы говорим, что «он стоит 100000 долларов», а не «3000 унций золота»? Есть ли на этот вопрос вразумительный ответ?

Ведь сегодня, когда реальных перевозок золота за това­ры не производится (как не производится реальных перево­зок долларовых купюр), наличное количество золота может обеспечить всю международную торговлю. Если его будет не хватать, то золото будет просто дорожать в цене. Почему же не перейти к расчетам в золотом эквиваленте?

Ответ один: если мир откажется от доллара и перейдет к золоту, то со всего мира в США потекут долларовые купюры с требованием обменять их на реальные товары. А там этих товаров нет, настолько нет, что даже если все США продать в ценах по нынешнему курсу доллара, то напечатанные к на­стоящему времени доллары все еще частью останутся неотоваренными. Даже Генри Форд в начале 20-х годов, задавшись вопросом: «Не является ли тот факт, что владыки кредита дос­тигли за последнее время огромной власти, симптомом, что в нашей финансовой системе что-то гнило?» — не представ­лял, до какого маразма доведет США эта финансовая систе­ма. И как легко сегодня уничтожить США при помощи их же долларов.

Возникает вопрос: тогда почему же не уничтожат, почему не вернут долларовые бумажки в США? Потому, что нынче во главе крупных стран мира нет ни Сталиных, ни даже де Гол- лей. (В свое время президент Франции генерал де Голль со­брал во Франции все долларовые купюры, вывез в США и за­ставил обменять на золото. После этого США объявили, что они свои доллары на свое золото больше не меняют, т. е. дол­лар сегодня является абсолютно необеспеченной валютой.)

Не только правящий режим России обворовывает Рос­сию и прячет украденные деньги в долларах за рубежом. Пользуются случаем и деятели других стран. И для этих во­ров обесценивание доллара — это обесценивание украден­ного. Казалось бы, что за свои украденные доллары воры могли бы купить золото и жить спокойно, но США еще и ме­ждународный жандарм. Американцы разыщут украденное в любом банке и отберут, как у шаха Ирана. Они бомбами, а не какими-либо экономическими методами поддерживают курс доллара, и воры во власти во всех странах это знают и на дол­лар не посягают.

Повторю: не Сталины они и не де Голли...