Докладная записка председателя Верховного Суда СССР A.II.Винокурова Президиуму ВЦИК «О работе судов РСФСР по охране социалистической собственности в соответствии с законом от 7 августа 1932 года»

Докладная записка председателя Верховного Суда СССР A.II.Винокурова Президиуму ВЦИК «О работе судов РСФСР по охране социалистической собственности в соответствии с законом от 7 августа 1932 года»

Не позднее 1 августа 1933 г.¹⁶

I.          Общая судебная политика и директивы НКЮ

Товарищ Сталин на январском Пленуме ЦК и ЦКК сказал: «Революционная законность нашего времени направлена своим острием против воров и вредителей, против хулиганов и расхитителей общественной собственности. Основная забота революционной законности в наше время состоит в охране общественной собственности, а ни в чем-либо другом».

Эти слова вождя партии нашли свое отражение в целом ряде законодательных актов Советской власти, неуклонно требующих от органов юстиции жесткой и последовательной борьбы за социалистическую собственность.

За истекший год, кроме основного закона от 7 августа, изданы следующие законодательные акты:

1) Постановление ЦИК и СНК Союза от 27 сентября 1932 г. о гарнцевом сборе, устанавливающее ответственность по закону 7 августа «за незаконное расходование гарнцевого сбора владельцами и арендаторами частных предприятий и должностными лицами государственных, кооперативных и иных общественных предприятий»¹⁷.

2) Постановление ЦК партии и СНК от 23 августа 1932 года о применении закона 7 августа в отношении лиц, «уличенных в краже семян из амбаров, сеялок или во вредительском уменьшении высева и во вредительской работе по пахоте и севу».

3) Постановление сессии ЦИК СССР по докладу т. Яковлева, где установлено применение закона 7 августа к лицам, уличенным «в умышленной поломке тракторов и машин, в уничтожении лошадей» и указано, что должен караться по закону от 7 августа «всякий обман в деле учета колхозной продукции, колхозного труда и колхозного урожая».

4) Постановление ЦК партии и СНК Союза от 24 мая, предлагающее карательно-судебным органам «строжайше применять закон от 7 августа ко всем ворам и расхитителям колхозного и совхозного имущества».

5) Постановление от 27 мая, требующее применения того же закона «в отношении воров, расхищающих свеклу и хлопок»¹⁸. Текст закона и указание СНК и ЦК партии говорят о строжайшем применении закона ко всем ворам и расхитителям и расширяют понятие хищения, включая сюда всякий обман в учете продукции колхозного урожая, вредительский сев и пахоту, умышленную порчу тракторов, машин и лошадей.

Эти указания настолько категоричны и ясны, что исключают всякую возможность судам делать выбор по своему усмотрению — применять или не применять закон 7 августа, или применять общие статьи о кражах (ст. 162), существовавшие до закона 7 августа и прямо законом 7 августа не отмененные.

Мало того, специальной секретной инструкцией ЦК, изданной немедленно после опубликования закона от 7 августа, указывалось:

«3. В отношении кулаков, бывших торговцев и иных социально-враждебных элементов, проникших в органы снабжения, торговли и кооперации, а также должностных лиц товаропроводящей сети, изобличенных в хищении товаров или продаже их на частный рынок и растратах крупных денежных средств — применять высшую меру наказания, и лишь при смягчающих вину обстоятельствах, в случаях незначительных размеров хищений, высшую меру наказания заменять десятилетним лишением свободы».

И в пункте 6-м: «В отношении трудящихся единоличников и колхозников, изобличенных в хищении колхозного имущества и хлеба, должно применяться 10-летнее лишение свободы.

При отягчающих вину обстоятельствах, а именно: систематических хищениях колхозного хлеба, свеклы и других сельскохозяйственных продуктов и скота, хищениях организованными группами, хищениях в крупных размерах, хищениях, сопровождающихся насильственными действиями, террористическими актами, поджогами и т.д. — в отношении колхозников и трудящихся единоличников должна применяться высшая мера наказания»¹⁹.

Никаких других мер репрессии закон не знает и инструкция ЦК не допускает.

Таков жесткий и непререкаемый смысл и прямое указание закона.

В связи с этим основная трудность, которая встала перед НКЮ при проведении этого закона, заключалась в том, чтобы заставить судебные органы и население понять политическую важность закона и необходимость выносить, как минимум, приговоры к 10-летнему лишению свободы при воровстве и хищениях общественной собственности.

Вторая трудность заключалась в том, чтобы при применении этого закона отнюдь не допустить применение его в обстоятельствах, при которых политическая цель закона не только бы не достигалась, а прямо дискредитировалась, — при крайне незначительных размерах похищенного при исключительно тяжелой материальной нужде расхитителя.

Вот почему 11 августа НКЮ была дана первая телеграмма о порядке применения закона от 7 августа, а 18 августа было спущено развернутое постановление коллегии, где перечислялись основные категории расхитителей, давались указания о применении высшей меры и J0 лет лишения свободы ²Ч

Судьи должны понять всю важность возложенной на них политической задачи воспитания, нового отношения к общественно-социалистической собственности, понять, что сейчас нельзя ссылаться на непонимание значения этой общественной собственности, завоеванной 15-ю годами труда трудящихся, а не понимающих должно устрашить.

В исключительных случаях, однако, за политической ответственностью судей может быть применена статья 51. Применение ее должно, однако, быть исключением и во всех случаях применения ст. 51 народные суды должны ставить в известность областные и краевые суды НКЮ.

Статья 51, как известно, дает право суду даже, когда в законе указан минимум репрессий, понижать его с соответствующей мотивировкой.

В телеграмме от 29 августа 1932 г. заместитель наркома юстиции т. Булат телеграфировал судам, что суды «должны гибко использовать при применении репрессии по этим делам 51 статью. Дела этой категории проверять в специальных выделенных тройках кассколлегии, взяв [на] особый учет».

Таковы были указания, данные судам при начале применения закона.

Однако итоги применения закона выразились в первый период в следующих неожиданных цифрах.

От 7 августа 1932 г. по 1 января 1933 г. было осуждено по РСФСР, включая АССР, судами первой инстанции всего 76 961 человек, из них к высшей мере 2588, или 3,5%, к 10 годам лишения свободы — 43 360 человек, или 60,3%, в то же время прочие меры, т.е. мероприятия ниже 10-ти, были применены в 27 913 случаях, что составляло 36,2%.

Этого мало, в отдельных районах дела по закону 7 августа вовсе отсутствовали, а в отдельных районах и даже краях доходило до 90,8% применение 51 статьи, другими словами, статья 51, устанавливающая меньшую репрессию, чем 10 лет, стала правилом, применение закона стало исключением. В частности, по Московской области точно также применение 51 статьи превысило 30%.

Подобное положение не могло быть терпимо ни в какой степени и означало фактически срыв закона.

Это явление было отмечено НКЮ уже по первой сводке. В результате, 13 ноября была дана новая развернутая директива, где говорилось, что суды «проявили явную неповоротливость и не развернули до настоящего времени должной работы, что находит подтверждение в незначительном количестве возбужденных дел и осужденных, в частности по НПО, Горьковскому и Северному краям, ДВК и Западной области, причем имеются отдельные районы, где не было возбуждено ни одного дела (в Западной области, Горьковском крае, Чеченской области и др.). Указанное явление свидетельствует о прямой недооценке и полном непонимании значения закона со стороны руководящих краевых, областных и районных работников, а в отдельных случаях о примиренческом отношении к расхитителям социалистической собственности...» Одновременно «другие края и области, правильно развернув работу по закону от 7 августа, допускают перегибы, выражающиеся: 1) в неосновательном применении закона 7 августа к преступлениям, законом не предусмотренным; 2) в придании ему обратной силы в случаях, когда это не вызывается целесообразностью и политическим значением дела, как требует инструкция о применении этого закона; 3) в допущении неосновательного привлечения и осуждения при отсутствии достаточных доказательств и, наконец, 4) в массовом привлечении трудящихся по незначительным делам с искусственным соединением по несколько десятков человек в одном процессе».

Директива указывала, таким образом, на недостатки, как в области недооценки закона, так и в области слишком широкого его применения.

В связи с этим «коллегия запрещает впредь применение 51 статьи по этим делам в народных судах и разрешает применять ее лишь в областных судах, как в порядке суда первой инстанции, так и в порядке кассационной инстанции, под личную ответственность председателей облсудов, как исключение, долженствующее иметь место лишь в редких случаях.

Народные суды могут в случае, когда они придут к убеждению в необходимости этой меры, ходатайствовать перед облсудом о том, что в данном случае целесообразно применение 51 статьи».

В то же время, чтобы дать выход по делам о совершенно незначительных кражах, Коллегия указала: «При каждом привлечении трудящегося за мелкие преступления должно исходить из дифференцированного подхода к условиям каждого дела. Там, где этого рода хищения принимают массовый характер, совершены организованной группой или совершались систематически, применение закона 7 августа должно быть последовательно проведено со всей строгостью.

В остальных случаях должно иметь место осуждение к 10 годам лишения свободы с возможным ходатайством перед облсудом о применении 51 статьи.

Наконец, в особо исключительных обстоятельствах (нужда, многосемейст- венность), при крайне незначительных количествах похищенного (кочан капусты, лукошко картофеля) и не массовости подобных хищений, прокурор по соглашению с судьей может поставить вопрос о прекращении такого рода дел в порядке примечания к ст. 6 УК с сообщением, однако, каждый раз об этом в краевой (областной) суд и прокуратуру»²¹.

Только благодаря такой жесткой директиве удалось исправить положение и заставить суды применять закон во всей его жесткости.

В итоге с 1 января по 1 мая сего года общее количество осужденных выразилось в цифре 81 251, причем к высшей мере было осуждено 4 183 человека, или 5,1%, к 10 годам лишения свободы 68 329 человек, или 84,1% и к прочим мерам 8 739 человек, или 10,8%.

Как раз в этот период специальной директивой ЦК от 1 февраля был уточнен вопрос о борьбе с мелкими хищениями. Первая директива ЦК была дополнена двумя указаниями: 1) о применении закона 7 августа по отношению к хозяйственникам, явно не принимающим мер к охране социалистической собственности и 2) о допустимости в отступление от закона применять 162 статью, т.е. обычную статью УК о праве в случаях хищений единичных, совершенных трудящимися из-за нужды и по несознательности.

Наоборот, директива подчеркивала, что во всех случаях хищений, совершенных группами или неоднократно, или хотя бы однократно, но значительных, закон должен применяться без послабления.

Сообразно тому, 14 февраля была спущена новая директива НКЮ, которая указывала: «...чтобы дать возможность судам не формально подходить к каждому конкретному случаю и не обрушивать тяжести репрессий в случае явной нецелесообразности ее, суды могут в отношении мелких единичных краж, совершенных трудящимися из нужды или по несознательности или в других подобных обстоятельствах применять меры репрессии в рамках Уголовного Кодекса РСФСР, т.е. квалифицировать указанные дела по 162 ст. УК по п. «г», по аналогии применяя, однако, лишь при отсутствии осложняющих обстоятельств, указанных во 2 части (применение технических средств или по сговору, или неоднократно, или лицами, имевшими специальный доступ), и по п. «д», равным образом, без указанных во 2 части обстоятельств (применение технических средств неоднократно или по сговору). В целях учета этого рода дел, народные суды обязаны сообщать о них в ежемесячных донесениях и в областные суды»²².

Если трудно, однако, было раскачать суды на применение закона от 7 августа, то не менее грудным здесь оказалось ввести их в правильные рамки по применению ст. 162. Вот почему первоначально в этот второй период пришлось действовать путем нажима через кассационную инстанцию.

Приведенные цифры отражают только дела, решенные в 1-й инстанции. Как действовали кассационные инстанции по замене и отмене приговоров, показывают следующие данные.

Вот кассационная практика Ленинградского облсуда по месяцам:

С февраля процент измененных приговоров растет: в феврале 19,1%, в марте 20,2%, в апреле 24,5%, в мае 48,6%.

Такую же картину мы имеем по ЦЧО: из всех 7 982 чел., осужденных нарсудами с 1 января по 1 июня, к 10 годам лишения свободы были приговорены 6739, или 83%, в отношении остальных 17% осужденных были, на основании ст. 51 УК, применены другие, более мягкие меры социальной защиты; из прошедших с 1 января по 1 июня через кассационную инстанцию облсуда дел на 9343 чел. осужденных оставлено в силе приговоров на 56% осужденных, отменено на 16%, изменено (в большинстве переквалифицировано) на 20% и прекращено на 8% осужденных.

Из полученных с мест цифр о применении 162 ст. УК видно, что те же ленинградские суды и суды ЦЧО правильно осуществили февральскую директиву, например, по Ленинградской области к общему числу осужденных с 15 февраля по 15 июня 1933 г. — 9789 чел. 162 ст. УК применена к 3179 чел., или 29,8%. По Центрально-Черноземной области к общему числу в 8283 чел. осуждено по ст. 162 УК 1308 чел., или 15,7%.

Гораздо хуже обстоит дело с применением 162 ст. по Северо-Кавказскому краю, где к общему числу осужденных с 15 февраля по 15 июня 1933 г. — 26 654 чел. ст. 162 УК применена только в отношении 1206 чел., или 4,4%. Объясняется это тем, что Северо-Кавказский край прямо противодействовал директиве и, в связи с обстановкой в крае, не хотел применять ее к мелким хищениям.

По Крымской республике за период с 15 февраля по 15 июня из 1043 чел. осужденных к 48 применена ст. 162 (или 14,1%) и по Республике немцев Поволжья из 2609 осужденных к 435 применена 162 ст. (или 16,6%).

Взятые на выборку по 4 областям данные о политике кассколлегий рисуют тот же самый процесс.

Увеличивающийся в 1933 г. по всем этим краям и областям процент утвержденных приговоров наряду с понижением числа отмен приговоров с передачей дел на новое рассмотрение указывает на заметное улучшение качества работы судов, добившихся более выдержанного применения закона от 7 августа и удовлетворительное, сравнительно с 1932 г., справлявшихся с задачей исследования и проверки материалов дела, и в то же время процент измененных приговоров указывает на все увеличивающуюся корректирующую роль областного суда.

Третий период применения закона должен исчисляться с майской директивы ЦК от 8 мая.

С 1 мая по 1 июля осуждено 49 619 чел. против 77 ООО в первый период и 81 ООО во второй период. Из них к высшей мере осуждено 1392, или 2,8% (против 3,5% в первом периоде и 5,1% во втором периоде); к 10 годам лишения свободы осуждено 41 219 чел., или 83,2% (против 6,3% в первом периоде и 84,1% во втором периоде).

В применении репрессии падает в два раза применение высшей меры и увеличивается применение на 4% низших статей (ст. 51). Стабильным остается процент (но не абсолютное количество) применения нормальной меры в виде лишения свободы на 10 лет.

Более яркую картину по месяцам уменьшения массового применения репрессии мы получаем при анализе карательной политики по отдельным областям. Мы видим, как за последние два месяца из недели в неделю падает общее количество привлеченных.

Такова общая картина применения закона от 7 августа, согласно указаний директивных органов и директив НКЮ.

НКЮ полагает, что политика его в этом отношении должна быть признана правильной. Это не исключает наличия крупнейших дефектов политики отдельных судов, каковые резко выступают при более детальном анализе.

II.       Судебная политика по отдельным краям и областям

Раньше два слона о распределении осужденных по месту совершения хищения и но объектам хищения. Данные по этому вопросу рисуют следующую картину.

Распределение осужденных по месту совершения хищений:

Объекты, на которые направлены хищения

С целью выявления, на каких участках обобществленного сектора и какие именно виды социалистической собственности подвергались хищению, Верх- судом в декабре 1932 г. было под этим углом проверено 216 дел. Изучение показало:

Таким образом, на первом месте стоит хищение хлеба, а на втором хищение скота и лошадей, т.е. хищение в колхозах и совхозах.

Подавляющее большинство осужденных относится к хищениям в колхозах и совхозах. Некоторое падение удельного веса отмечается в январе 1933 г., объясняемое, очевидно, окончанием уборки урожая и молотьбы. Первое полугодие 1933 г. в числе осужденных по сельхозсектору имеет большое число осужденных за развал колхоза, саботаж, плохой уход за лошадьми и т.д.; по этим категориям дел, в частности, больше всего наблюдались извращения. Например: а) за развал колхоза нередки случаи привлечения нескольких составов правлений, два-три, с большим количеством, по 20—25 человек осужденных, с применением суровой меры соцзащиты; б) также нередки случаи неосновательного осуждения по закону от 7 августа 1932 г. с применением высшей меры соцзащиты за невыполнение обязательств по сдаче семян, по весеннему севу, например: Кабардино-Балкарский суд осудил 83-летнюю старуху к 10 годам лишения свободы за несдачу семян и срыв весеннего сева; Армавирский суд приговорил к расстрелу за растрату 9 кг семссуды и невыполнение процента посевного плана, такие же приговоры имелись в других краях и областях; в) ряд случаев неосновательного применения суровых мер был по делам об охране коня. Средневолжский краевой суд приговорил к расстрелу наездника лошадей колхоза за гибель племенного жеребца. По делу установлено, что обвиняемый во время поездки на этом жеребце был выброшен из саней, ночью принял меры к розыску и только около 7 часов утра обнаружил жеребца провалившимся в реку.

Несмотря на эти извращения, данные показывают, что основной удар направлялся правильно на борьбу за колхозное добро, поскольку в обоих полугодиях осужденные по совхозам и колхозам вместе охватывали 78,6% в первом периоде и 66,2% во втором периоде.

Сравнительно слабо преследовались хищения в госторговле и в госкооперации, занимающих всего-навсего 10,6% в первом периоде и 13,9% во втором периоде.

Наиболее ярко, однако, общая линия судебной политики вскрывается при рассмотрении осужденных по социальному составу.

Из всех осужденных кулаков к расстрелу приговорено в первом периоде 32,7%, во втором — 27,9%; торговцев в первом периоде — 8,5%, во втором — 4,9%; зажиточных в первом — 5,9%, во втором — 3,9%; должностных лиц в первом 18,6%, во втором — 24,8%. Середняков всего в первом — 10,4%, во втором — 8,1%; бедняков — 3,7% в первом и 2,4% во втором; рабочих — 3,4%, в первом и 5,1% во втором и колхозников 6,5% в первом и 7,1% во втором.

И, наоборот, к прочим мерам кулаки присуждались во втором периоде 2,8%, торговцы — 0,4%, зажиточные — 2,1%, середняки — 14,7%, бедняки — 10,6%, рабочие — 16,4%, колхозники — 35,4%.

По количественному составу осужденных мы имеем следующие данные; кулаков осуждено 6,6%, торговцев — 1%, зажиточных — 3,9%, всего 11,5%, середняков 15,6%, бедняков 7,6% или в общем 23,2%. Рабочие занимают 13,5%, колхозники 32,6%.

Эти цифры также не должны вызывать нареканий, так как поскольку колхозы охватывают большинство населения и уже поэтому эта цифра не может быть незначительной. Директивы же ЦК не позволяют мирволить середнякам, беднякам и колхозникам только потому, что середняки, бедняки или колхозники, если они воруют.

Иная картина, однако, получается, когда мы будем присматриваться к деятельности отдельных судов как в 1-й, так и во 2-й инстанции.

От 7 августа по 1 июня 1933 г. прошло через Верховный Суд 6003 дел, разрешенных краевыми и областными судами в качестве суда 1-й инстанции, с общим количеством 11 851 чел. К высшей мере было приговорено из них 4785, или 40,4%, к 10 годам лишения свободы 5425 чел., или 45,7%, ниже 10 лет — 1148, или 9,6%.

Осужденные по этим делам ко всем указанным мерам репрессии разбиваются следующим образом: рабочих — 12,2%, колхозников — 20,1%, середняков — 16,3%, зажиточных — 3,9%, кулаков — 9,9%, торговцев — 1%, служащих — 21%.

По отношению к этим категориям применение различных мер репрессий распределяется следующим образом: высшая мера социальной защиты применена в отношении кулаков в 77,7%, в отношении зажиточных 57,9%, в отношении торговцев — 63,9%, в отношении середняков — 29,4%, в отношении бедняков — 24,1%, в отношении колхозников 31,8%, служащих — 41,8%, рабочих — 28,3%, прочих — 50,6%.

Эти данные свидетельствуют о том, что в основном краевые (областные) и главные суды проводят жесткую классово-выдержанную линию при определении репрессий.

Картина резко, однако, меняется, при рассмотрении вопроса по отдельным краям и областям.

Данные о распределении осужденных по мерам соцзащиты (на 1 января 1933 г.) по 10 краям, областям и республикам показывают, что осужденные были приговорены:

В этой таблице поражает большой разнобой в направлении судебной политики по отдельным краям и областям. В то время, как одни области поднимают процент расстрела до 16% (Восточно-Сибирский край), другие области едва доводят его до 1,1% (ЦЧО).

В то время как десятилетнее лишение свободы занимает в одних областях 86,2% (Уральская область), в других едва охватывает 37,5% (Ленинградская область).

Это характеризует период, когда суды не сумели еще усвоить себе правильную линию политики. И этот разнобой показывает непонимание задач закона и порядка его применения.

Иначе в этом отношении обстояло дело во втором периоде, где имеются данные иного порядка.

Более подробные данные о судебной политике с 1 января по 1 июня:

Мы имеем картину большего единства в судебной политике, как в отношении приговоров к расстрелу, так и в отношении к 10 годам. Большинство судов применяют в среднем в 80% правильную меру репрессии. В среднем мы имеем: 5% — применение высшей меры, 80,6% — 10 лет лишения свободы, 11,4% — прочие меры репрессии.

По отдельным краям и областям мы имеем, однако, явно недопустимое отклонение от этих средних, что является также извращением. Сюда в первую голову надлежит отнести национальные республики, где процент расстрела доходит в Дагестанской АССР до 51%, В Кара-Калпакской — до 33%, в Якутии до 30%, В Карачаевской области до 24%, в Черкесской до 51%, в Кабардино- Балкарской — до 12%, в Адыгейской и Ингушской до 11%.

Точно также стоит вопрос о применении 10 лет лишения свободы. Те же национальные республики дают колебания.

Дагестанская — 49%, Кара-Калпакия — 63%, Якутия — 61%, Карачаевская область — 54%, Черкесская область — 41% и проч.

Слабость кадров этих национальных республик и областей сказывается в этой политике с чрезвычайной остротой.

После этих общих цифр можно перейти к формулировке отдельных основных недочетов.

Основными недочетами являются:

1) Недооценка значения закона 7 августа, наблюдавшаяся в первые месяцы по его издании со стороны очень многих судов и, как следствие этого, широкое применение судами ст. 51 УК. Так, по отчетным данным местных судов ст. 51 была применена в нарсуде Баженовского района Уральской области к 45,5% осужденных, в нарсуде Мытищинского района Московской области — к 75%, в судах Карагандинской области Казахской АССР — 80% осужденных. Подобная практика применения ст. 51 УК смазывала значение закона 7 августа. Директивы НКЮ и Верхсуда имели своим последствием сокращение случаев неосновательного применения судами ст. 51 УК и доведения их к 1 января 1933 г. в среднем по РСФСР до 11,4% (см. предыдущую таблицу).

2) Расширительное толкование условий, при которых необходимо предание закону 7 августа обратной силы: случаи применения закона 7 августа к сравнительно мелким хищениям, совершенным до издания закона.

3) Расширительное толкование условий применения закона от 7 августа в смысле материального состава преступления. В этом отношении имеется ряд ярких примеров. Так, в Кабардино-Балкарской автономной области нарсуд применил закон от 7 августа за то, что рабочие связи, оставшись без продуктов из-за неподвоза их из Пятигорска, на поле собирали себе незначительное количество кукурузы и картофеля исключительно для приготовления пищи, или осуждение колхозника по закону 7 августа за то, что последний, напившись пьяным, хулиганил в поле и мешал сборке урожая. В Чувашской АССР имел место случай осуждения нарсудом по закону 7 августа колхозников за то, что они самовольно сняли свои колеса от жнейки, принадлежащие другому колхозу, и поставили их на свою колхозную жнейку. Западно-Сибирский суд и Главсуд Киргизской АССР сообщает о случаях применения закона от 7 августа за хищения необобществленной части имущества отдельных колхозников и т.д.

Особо в этом отношении стоят случаи неправильного применения закона 7 августа за самовольный захват выходцами из колхозов того имущества, которое они считают подлежащим возврату им.

Таких случаев сравнительно много. Этот вопрос был предметом обсуждения Президиума Верхсуда, давшего нужные установки.

4) Применение закона 7 августа к случаям явно малозначительных хищений потребительского характера. Нужно прямо сказать, что таких случаев было много. Как, например, можно указать на осуждение к 10 годам лишения свободы середняков в Залугском районе Ленинградской области за кражу колхозной соломы на рубль; в Кабардино-Балкарской автономной области и Чувашской АССР осуждение колхозников за хищения 1—2 снопов пшеницы для корма колхозных лошадей, за взятие без разрешения правления колхоза одного воза совершенно негодной для корма соломы на починку крыши и т.п.

5) Упрощенство при рассмотрении дел, выражающееся в грубейшем нарушении норм УПК; отказ в удовлетворении вполне обоснованных ходатайств обвиняемых, несоблюдение установленных УПК сроков, гарантирующих права обвиняемых, соединение ничем не связанных между собой дел, явно некритический подход суда к собранному при расследовании материалу, отсутствие проверки на судебном следствии существеннейших по делу моментов.

6) Слабое развертывание массово-разъяснительной работы. Отдельные суды широко развернули эту работу. Это показывает пример Западного облсуда и Горьковского крайсуда. По Западной области за время с 6 августа по 1 января, например, было проведено 1200 докладов, 112 совещаний с участием государственных и хозяйственных организаций, опубликовано 68 статей в газеты и 401 заметка.

В Горьковском крае за это же время проведено около 2000 докладов, свыше 700 совещаний и напечатано до 200 статей в газеты. Но в ряде мест значение закона не было оценено и учтено. Так, в той же Западной области были районы, где массово-разъяснительная работа была поставлена крайне слабо и где, как результат этого, не было дел о хищениях. О неблагополучии в этом отношении сообщалось и из целого ряда других мест. Так, по нарсудам Камышлов- ского и Бажевского районов Уральской области только 43% дел рассмотрено с выездом на место совершения преступления, а остальные 57% рассмотрены в камере народного суда. По Казахстану общественно-массовая работа до настоящего времени является наиболее слабым участком в работе органов юстиции и судебные процессы носят замкнутый характер. Кое-где (Западно-Сибирский край) отмечалась тенденция вести работу по популяризации закона 7 августа по-компанейски, время от времени.

Верхсуд неоднократно сигнализировал судам о всей вредности недооценки массово-разъяснительной работы, ибо, как показал опыт, там, где массоворазъяснительная работа поставлена надлежаще, она дает положительный и непосредственный эффект. Так, например, в Западной области, после доклада о борьбе с хищениями в колхоз было возвращено ворованное имущество. В некоторых местах были организованы красные обозы с хлебом и т.п.

Особо надлежит остановиться на политике Верхсуда.

III. Результаты рассмотрения дел в Верховном Суде по закону 7 августа 1932 г. (включая работу выездной сессии на Северном Кавказе)²³

Цифры прошедших через Верховный Суд показывают рост числа рассмотренных дел; резкое возрастание рассмотренных в Верховном Суде дел с 1 мая 1933 г. объясняется тем, что Верховный Суд за прошлый период не справлялся с наплывом поступающих дел. Конец апреля и весь май дал большие числа рассмотренных дел, в связи с принятыми мерами срочного рассмотрения залежей дел. В карательной политике судов на местах, в особенности за последнее время, имелась тенденция к применению суровых мер репрессии, что видно из следующих сопоставлений в процентном соотношении 38,8% — 27,9% — 55,6% — 40,2%. Верховный Суд решительным образом исправлял неправильное применение высшей меры — и утверждал первоначально, примерно 50%, а последнее время только 14% всех приговоренных к расстрелу.

Такое резкое снижение процента утвержденных приговоров с высшей мерой объясняется тем, что Верхсуд с апреля месяца начал сжимать применение высшей меры, не допуская ее применения в таких широких размерах, как она применялась за предыдущее время, с одной стороны, а с другой — тем, что, как мы видели, некоторые области и особенно национальные области и республики Северо- Кавказского края слишком широко применяли высшую меру.

В связи с этими перегибами нам пришлось снять с работы председателя край- суда ДВК, наложить взыскания на целый ряд членов областных, краевых судов и зап[асных] членов областных крайсудов, а часть из них отдать под суд за неосновательное применение высшей меры. Кроме того, дана директива, запрещающая рассматривать дела с высшей мерой запасным членам краевых и областных судов, и о рассмотрении этих дел только членами областных и краевых судов.

О социальном составе осужденных к высшей мере социальной] защиты имеются сведения по УКК Верхсуда.

Приговоры о ВМСЗ изучены в отношении 1655 человек. И.з этого числа приговоренных к ВМСЗ были: бедняки — 55 человек (3,3%), рабочие — 146 человек (7,2%), колхозники — 173 человека (10,4%), середняки — 192 человека (11,6%), служащие — 384 человека (22,6%), кулаки — 335 человек (20,2%), зажиточные — 52 человека (3,1%), торговцы — 30 человек (1,8%) и прочие — 298 человек (18%).

При этом следует иметь в виду, что благодаря несовершенству работы статистики в графу «рабочие» или «служащие» попали лица, которые, проходя формально под маркой рабочего или служащего, в действительности являются или кулацкими и классово-враждебными элементами, принимавшимися на завод, в госучреждения и торговую сеть, или злостными дезорганизаторами соцстроительства, лицами, враждебно настроенными против политики в области соввласти, неоднократно судившимися и совершенно сознательно идущими на саботаж и срыв наших мероприятий.

НКЮ полагает, что судебная политика Верхсуда также должна быть признана правильной.

На основе изложенного считаю необходимым создание комиссии для разработки соответствующей резолюции.

В качестве приложения направляем перечень директив НКЮ и Верхсуда’.

Винокуров

ГА РФ. Ф. 1235. On. 141. Д. 1005. Л. 91-67. Подлинник.

Опубликовано частично: Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 764—771.

* Часть текста, заключенная в угловые скобки, вписана от руки.